Андрей Йогуртцов

«Тринадцать телеканалов дерьма
 для свободного выбора».
Роджер Уотерс.


В классовом обществе телевидение – мощнейший инструмент манипулирования сознанием граждан, средство оболванивания и одурачивания наиболее подверженных оболваниванию и одурачиванию. А поскольку ящик с антенной проник в каждый дом, дьявольским образом укоренился, расцвёл и дал сочные и обильные плоды в виде новых поколений оболваненных и одураченных, и, принимая во внимание слабость человека, можно утверждать, что сознанием граждан манипулируют весьма и весьма успешно.
Российское телевидение преуспевает в этом ох как!
До сих пор стоит у меня в ушах фраза, услышанная на главном телеканале России – «польские и литовские люди замучили его до смерти».
Речь шла об Иване Сусанине, якобы, заведшем отряд татей, стремившихся полонить землю русскую, в непроходимые болота.
Как сильно, хлёстко и вполне однозначно сказано: «польские и литовские люди». Тремя словами расколота вся дружба русских с поляками и литовцами! Ведь была же она, эта дружба! Была!! Была!!! А теперь нет…
И растёт ненависть с каждым днём – не годом даже, подкармливаемая всё новыми и новыми разрушающими отношения инициативами российской власти. С каким-то даже смакованием, подчавкиванием, причмокиванием эта пресловутая власть вбивает очередные клинья и гвозди между людьми, преследуя свои корыстные цели.
Тщательно отфильтрованные новости, строго дозированные, словно гомеопатические шарики сатирические миниатюры, море тупых и развлекательных программ, лелеющих самые примитивные инстинкты животного, гордо называющего себя человеком, идиотские сериалы с баррелями льющейся крови, щедро сдобренные назойливой до спазмов в горле рекламой – «нежные пупырышки красных мухоморов, свежий коровяк и великолепный молочный шоколад…»
Выбирай – не хочу. Но, давайте поднимем глаза чуть вверх, на эпиграф рассказа…
Из этих тринадцати, или тридцати телеканалов – неважно, сколько дерьма для свободного выбора предоставляет нам администрация президента – есть вполне вроде бы приличный, позиционирующий себя на роль утончённого эстета – много классической музыки, современного и модного музыкального и просто театра, серьёзные разговоры, дискуссии, споры, категорическое «нет» рекламе и разухабистым сериалам – иначе говоря, прелесть, а не телеканал, просто пир души и именины сердца…
Но и здесь находится место строгой партийной и государственной цензуре, политически правильным новостям, томно пережёвывающим  встречу министра культуры с новоиспеченным россиянином, бывшим некогда мировой кинозвездой, и умалчивающим о безжалостно уничтожаемом в угоду звонкой монете памятнике архитектуры буквально в эти же минуты на соседней улице.
Но и здесь вы никогда не узнаете, что Нобелевский лауреат по литературе Иван Алексеевич Бунин кроме множества рассказов о любви написал замечательную книгу «Окаянные дни». И как современны его мысли в нынешней России:
«Римляне ставили на лица преступников клейма «Cave furem». На эти лица (читай –  лица российских руководителей) ничего не надо ставить – и без всякого клейма всё видно».
«Россию погубила (читай – губит) косная своекорыстная власть, не считавшаяся (читай – не считающаяся) с народными желаниями, надеждами, чаяниями».
«И ни души кругом, только изредка солдаты и б – и».
Есть персонажи, и весьма популярные в народе у тех, кто смотрит менее рафинированное телевидение – о вкусах, как говорят, не спорят – о коих под страхом получения волчьего билета редакторами категорически запрещено даже упоминание на нашем культурном телеканале.
А есть ничем не выразительные дутые знаменитости, ежедневно торгующие лицом, которого уже и нет, но, в силу привычки, инерции, а скорее всего, короткому знакомству с руководством, близости к нему, или с ним – чем чорт не шутит – и на нашем культурном телеканале каждой бочке они затычка.
Великолепный Эмиль Золя написал:
«Нашему театру так нужен свежий человек, который выметет с подмостков всякую дрянь и возродит искусство, низведённое до ремесленных поделок, удовлетворяющих потребности толпы… Препятствием на пути искусства может быть только косность людей, их бессилие».
Свежий человек нужен не только театру, а и всей России!
На днях я аж подскочил в кресле, когда, признаюсь, с огромным удовольствием, что случается крайне редко, смотрел юбилейный концерт по праву народного поэта Андрея Йогуртцова.
Из под его, как говорится, пера лет шестьдесят, пятьдесят, сорок, тридцать назад выходили замечательные стихи, положенные на не менее прекрасную музыку. Песни эти пела вся страна.
Юбилей – мероприятие торжественное и ответственное. Почтенного возраста именинник, широко улыбаясь, сидел на сцене за отдельным столом, слушал, принимал поздравления и цветы, думал, наверное: «вот какой я был молодец, ай да Йогуртцов, ай да сукин сын…»
А сейчас? Что осталось? Только воспоминания?
И герой наш вышел к микрофону.
И прочитал одно из последних своих стихотворений. Скажем – одно из крайних – дай Бог ему здоровья, и укрепи его ум!
Вернёмся теперь чуть назад, но не на восемьдесят пять лет – а именно столько стукнуло Андрею Йогуртцову – а, погрешностью можно пренебречь, – на пять раз по восемьдесят пять. Пятьсот двадцать лет назад, в 1494-ом году в славном городе Базеле увидело свет замечательное сочинение Себастиана Брандта «Корабль дураков». Вот что необходимо бы со всей тщательностью изучать в школе – в классе эдак седьмом или восьмом, когда формируются понятия чести, порядочности, правильному отношению к жизни, её порокам.
«Питается холуйский люд
Лизанием господских блюд.
Что  подхалиму честь, когда –
Глядишь – сам вышел в господа…
Льстецов бесстыжих обожают,
Их за дворцовый стол сажают;
Они в фаворе, потому что
Двор не имеет в чести нужды».
А вот ещё:
«Беда, коль неуч неумело
Не за своё берётся дело
И только мзду, обманщик, любит:
Доверишься ему – погубит!»
И:
«…но глупость полог свой обширный
Простёрла над землёю всей,
В свой круг вербуя рать – князей,
Чтоб здравомудрость угнетать,
Любостяжанью волю дать,
И чтоб неопытный совет
Гнездовьем был народных бед,
Которых множится число…»
Всего сотня страниц – но каких! Вместо этого российским школьникам вылизывают историю, воспитывающую лакейский патриотизм. Лакейский патриотизм – это выражение французского писателя Стендаля. Из его заметок о путешествии по Италии:
«Среди итальянцев даже в обществе самых умных не следует порицать ничего итальянского… Я понял, что оскорбил лакейский патриотизм».
…………………………………………………………………………………

Почтенного возраста именинник, широко улыбаясь, сидел на сцене за отдельным столом, слушал, принимал поздравления и цветы, думал, наверное: «вот какой я был молодец, ай да Йогуртцов, ай да сукин сын…»
«Так нынче повелось в народе,
Что старость с мудростью в разводе».
Снова к месту Себастиан Брандт.
Видимо, так было, есть и будет. Признаться нужно в этом себе в какой-то момент жизни, и остановиться,  по крайней мере, быть поумереннее: улыбаться, слушать других, принимать поздравления и цветы…
Но герой наш вышел к микрофону.
И прочитал одно из последних своих стихотворений. Скажем – одно из крайних – дай Бог ему здоровья, и укрепи его ум!
«Лишь одного я вечно опасаюсь –
При всех властях не изменять себе!»
Присутствующие в зале умилённо захлопали, а мы теперь давайте вдумаемся в эти строки:
«Лишь одного я вечно опасаюсь –
При всех властях не изменять себе!»
Человек опасается (!), что не изменит себе при коммунистах или капиталистах, или каких ещё анархистах-рецидивистах.  Значит в его правилах – изменять, подстраиваться, становиться в русло очередной политики очередной партии и очередного правительства. Опять же Стендаль говорил об этом:
«Литература считается подлым ремеслом, за которое какой-нибудь г-н де В. вознаграждает писателей званием академика».
И действительно, господин де В. в Георгиевском зале Кремля с завидной регулярностью раздаёт медальки направо и налево.
Примерно о том же можно прочитать и у Фридриха Ницше:
«Если дрессировать свою совесть, то и кусая, она будет целовать вас»…
Вот такой конфуз случился со старым человеком, уже находящимся, по-видимому, в некоем разладе со своим умом по причине почтенного возраста.
Никто, правда, его не заметил, ни зрители в зале – им простительно, ни редакторы нашего самого культурного телеканала, готовившие запись этого юбилейного концерта к эфиру.
Самые искренние  поздравления Андрею Йогуртцову с восьмидесятипятилетнем!  Дай Бог ему здоровья, и укрепи его ум!
………………………………………………………………………………….

Написав это стихотворение, я несколько десятков раз перечитал его, дабы убедиться, что нелепостей, подобных Йогуртцовским, мной не допущено:
Ещё один прожитый день…
Как пуст и вял, ничтожен он.
Скользит минутной стрелкой тень –
И сколько мне их суждено –
Кругов, разбитых на часы,
Томительно идущих прочь,
До той поры, как Ада псы
Закроют выход мне. И ночь
Накинет чёрный бархат мне
На плечи… Только рано ведь!

Как часто вздрагивал во сне
Я, видя это. Завтра, впредь
Я каждый час насыщу свой
Делами, праведным трудом,
Чтоб не смеялись надо мной –
Как пуст и вял, ничтожен он.

……………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………

Ещё один прожитый день.
Как пуст и вял, ничтожен он.
Рука не поднималась. Лень.
Ну ладно, завтра всё равно
Я к новой жизни устремлюсь,
Откину прошлое. Вперёд
Я побегу… А вдруг свалюсь?
Быть может подождать? Но вот
Отверзлись двери и меня
На суд Священный привели.
Мне не хватило только дня,
Ведь завтра я бы начал и…
Я каждый день насытил свой
Делами, праведным трудом,
Чтоб не смеялись надо мной – 
Как пуст и вял, ничтожен он.

…………………………………………………………………………….
…………………………………………………………………………….

Но без меня продолжат пусть
По жизни этой… той свой бег.
А мне – не радость и не грусть…
Скользнул – и нет; короткий век
Кругов, разбитых на часы,
Томительно идущих прочь.
До той поры, как Ада псы
Закрыли выход мне. И ночь…

………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………

Ещё одна прожита жизнь…