Слов роса живая. Стяжание благодати

Копирайт
Стяжание благодати/Тайна спасения. Беседы о духовной жизни/

Архимандрит Рафаил (Карелин)

  Спасение – это стяжание благодати, той невидимой силы Божией, действием которой преображается человеческая душа.

  В благодати всегда все новое, она неисчерпаема, как Само Божество. Благодать открывает человеку три в!идения. Первое – в!идение мира Божественного, который становится для него внутренней очевидностью, и внутреннее в!идение этого мира никогда не представляет собой две одинаковые и тождественные картины. Благодать открывает духовный мир всегда как новое и неожиданное в различных емкостях и глубинах. Это видение не имеет материальных форм, красок и очертаний, но в то же время это не пустота как некий бездонный вакуум, не метафизическая темнота, в которой душа человека теряется, – это мир других измерений, который открывается душе как незримый свет, совершенно несравнимый со светом физическим, с отблесками пламени или лучами солнца.

  Второе в!идение – это собственная душа человека, внутренняя бездна. Благодать открывает человеку его душу в ее растлении грехом, в гное страстей, в ее глубоком падении. Само видение греха является началом исцеления. Здесь странная и непонятная антиномия: благодать открывает взору человека темное дно его сердца, где копошатся, как змеи, страсти, и в то же время делает его душу все более прекрасной, как бы снимает с нее грязные лохмотья и облачает в белый венчальный наряд.

  Третье в!идение, которое подает благодать, – видение мира, окружающего нас. Человек видит в мире то же, что в своей душе, – отпадение его от Бога и следы потерянного рая. И он начинает любить этот падший мир, но уже другой, непристрастной к нему любовью, соединенной с жалостью, с болью о том, что люди сами ввергли себя в море страданий, что они глухи к призывам Бога. Благодать открывает человеку трагедию мира, он познает Божественную любовь, которой мир не принимает. Благодать открывает человеку, что самое страшное несчастье – это неведение Бога и вечная смерть, поэтому человек начинает по-настоящему сострадать тем, кого он прежде считал своими врагами.

  Благодать всегда творит новое. Но откровение Божие было дано Церкви, и поэтому таинства, богослужения, молитвы как духовные каналы благодати имеют свою форму, устанавливавшуюся веками. И здесь опять антиномия: в одних и тех же формах таинств, обрядов и молитв человек должен и может находить новое содержание, так как обряды – это символы, которые включают человека в мир бесконечного, где нет границ и пределов для духовного совершенства.

  Возьмем пример: взору человека небосвод представляется ограниченным горизонтом, это как бы голубая сфера или хрустальный купол, венчающий землю; однако в действительности небо не только безгранично в своих глубинах, но и всегда неповторимо для человека. Если христианин будет внимательно читать церковные молитвы, то раз за разом будет открывать в них что-то новое и прежде неведомое, проникать в их смысл, переживать по-иному каждое слово; ему будет казаться, что он впервые читает молитву, которую давно знает наизусть. Потому-то некоторые из святых отцов и называли молитву творчеством; только это особенное творчество, обращенное не во вне, а к своей собственной душе. Молитва сопряжена с усилием. Наша ленивая плоть и страстная душа противятся ей. Часто эта борьба бывает напряженной и мучительной, человек противостоит своему падшему естеству, миру, который врывается в него через помыслы и обольстительные картины, и демоническим силам, которые при попущении Божием мучают человека, наполняют его сердце тоской, безотчетным страхом, ненавистью, а иногда доводят до состояния полного изнеможения.

  Для того чтобы внимательно молиться, нужен подвиг, подобный бескровному мученичеству.

  Здесь снова антиномия: в молитве сочетаются боль и радость, борьба и покой, труд и утешение. Молитва – своего рода экзамен, который сдает человек, показывая тем самым какова в действительности его жизнь. Но подлый человеческий эгоизм хочет получить награду без труда и лукавый ум человека соглашается со страстями – обмануть Бога. Это происходит незаметно. Человек перестает понимать, что молитвенные слова получают животворящую силу, когда они осмысливаются умом и переживаются сердцем. Молиться рассеянно, как бы в полудреме, для плотского человека намного легче, и он начинает заменять молитву как состояние души простым произнесением молитвенных слов. Здесь происходит распад воли, ума и чувства, которые соединены при молитве внимательной. Ум наполняется помыслами, точно нечистыми животными, которых никто не выгоняет из дома, сердце становится глухим к молитве, отвердевает как камень, на котором от молитвенных слов не остается и следа. Воля отключается от разума и сердца, становится похожа на ослабленную струну, которая не может издать звука. Между человеком и Богом возникает какая-то невидимая стена. Человек начинает думать, что чтение определенного числа слов составляет молитву, и стремится, как к конечной цели, к последнему слову – "аминь".

  Если такому человеку сказать, что он не молится, а обманывает себя и Бога, он оскорбится и даже не поймет, в чем его упрекают. Сущность фарисейства – внешний ритуал без духовного содержания, благочестивая поза при пустом сердце. Человек постепенно забывает о тех благодатных состояниях, которые пережил в прошлом. На молитву он начинает смотреть как на некое внешнее дело, как на ярмо, которое он должен нести, как на дань, которую он должен заплатить. Этой данью становится число прочитанных страниц. Свет молитвы гаснет в человеке, вместе с тем духовный мир делается для него далеким. Нередко люди нерелигиозные удивляются, почему некоторые верующие, православные христиане, регулярно посещающие храм, практически не изменяются к лучшему, остаются всё такими же, со всеми своими недостатками и пороками. Чаще всего так бывает именно потому, что эти христиане погасили свою собственную молитву, заменили ее лишь некой словесной формой, как бы шелестом сухой бумаги. Если такого человека спросить, о чем он молится, он вряд ли сможет ответить. Он не дает себе даже такого малого труда, какой потребен, чтобы понять смысл читаемого или слышимого, не говоря уже о духовных переживаниях. Бывает, что человек, окончив молитвенное правило, не помнит, утренние или вечерние молитвы прочел он только что.

  Особая опасность здесь кроется для священнослужителей. Они должны читать молитвы "по заказу", несмотря на занятость, усталость, свое душевное состояние, поэтому немалый соблазн для них – прочесть молитву, не включившись в нее как должно, не пережив ее сердцем. Потому-то и требуется от священника несравненно б!ольший подвиг – всегда быть внутренне подготовленным к молитве, совершать каждое требоисполнение как свое кровное дело.

  Обычно те, кто молится небрежно и рассеянно, становятся небрежными также и в отношении к исполнению заповедей Божиих, нравственная сторона христианства как бы перестает существовать для них. Они перестают видеть и ощущать свою греховность. Слабеет молитва – слабеет покаяние, а за ним и духовная жизнь. Человек, во время молитвы дома или в храме постоянно обдумывая свои помыслы или житейские дела, по окончании службы или правила удовлетворенно говорит себе: "Я помолился", – вовсе не думая, что он стоял перед Богом как мертвец.

  Часто ложная фарисейская молитва развивает у человека особую гордость, он начинает порицать и учить других, как будто приобрел на это право. И в своей жизни такие лицемерные "молитвенники" бывают обидчивы, раздражительны и злы, отчего, видя это, неверующие говорят: "Ходит в церковь, а живет хуже нас". Эти люди не понимают, что они давно перестали по-настоящему присутствовать в церкви. В храме стоят только их тела как гроб души, а ум закопан, погребен в мирских заботах. Они погружены в свои мечты и планы, глухи и слепы к тому, что на самом деле происходит в храме, сердце таких людей закрыто для благодати, которая нисходит во время богослужения. Вернее, они видят только оболочку храма: как храм убран, кто из их знакомых пришел сегодня на службу, как они одеты; подходят поприветствовать их, сообщают и узнают новости, рассматривают лица, возмущаются, что их толкнули, негодуют, что у певчих скверный слух, и затем выходят из храма, будучи уверенными, что они помолились и заплатили дань Богу. Это состояние духовного самодовольства и лицемерия можно назвать обывательским фарисейством.

  Но есть другой тип людей, которые хотят молиться, но их молитва рассыпается, как дом из песка; они напрягают силы, но не слышат собственной молитвы, подобно тому, как не проникают звуки голоса за железную дверь тюрьмы. Это люди, которые наполнили свою душу и память внешним, как наполняют вещами пространство комнат, так, что становится трудно двигаться и дышать. Это – культ знаний, это чрезмерное поглощение информации, когда ум становится толстым и дряблым, как тело обжоры, как чрево Гаргантюа, который поглощал все, что находилось на его огромном столе. Такие люди живут в мире накопленной информации, ненужной и бессистемной, точно Плюшкин среди собранного им хлама. Ум теряет свои силы, пытаясь обработать этот материал, заполняющий память человека и подавляющий его творческие способности, но он почти весь остается мертвой рудой. Душа, задыхаясь в груде внешних знаний, не может возвыситься над землей. Земля – стихия ученых, они могут рассуждать о Боге, но когда пробуют молиться, то чаще всего превращаются в каких-то беспомощных астматиков.

  Второй культ – эмоций и переживаний. Это те люди, которые увлечены искусством; они живут в мире своих грез и воображения. Их сердце, наполненное страстями, также глухо к молитве. В храме они погружены в свои мечты. Они сетуют, что в богослужении мало эффектности. Служба представляется им чем-то чуждым и очень скучным. Иногда они принимаются составлять свои молитвы – так, как другие пишут стихи, но вскоре приходят к выводу, что в театре душевная жизнь куда ярче, разнообразнее и эффектнее.

  Третий культ – культ наслаждений на уровне ощущений; в этой области превалируют жажда секса и крови. Такие люди теряют не только духовный, но и душевный облик. Об этом сорте людей говорить здесь не стоит. У свиньи глаза всегда устремлены вниз. Но беда в том, что эти люди нередко считают себя христианами. Что сказать об их молитве? Они молятся только тогда, когда срываются со скалы или когда у них обнаруживают злокачественную опухоль.



Божьего благословения читающим