Слет сумасшедших

          Слет сумасшедших... Помню,  меня спросили на работе, когда я попросил директора фирмы отпустить меня в пятницу на пару часов пораньше: куда ты едешь?

          Я улыбнулся внутренне: как мне объяснить моим сослуживцам, что я еду на встречу с совершенно незнакомыми людьми поделиться радостью от того, что понял, кто я есть в этом мире, зная, что найду поддержку и понимание у людей незнакомых, но не чужих – ведь и они нашли себя в этом мире. Кто-то из них верит в Бога, кто-то просто понимает, что мир сложнее, чем пытались втолковать нам на лекциях по диалектическому материализму, кто-то вообще только ищет объяснения тому, что лишь интуитивно нащупал прозревающей душой, но всех нас объединяла озаренность одним Светом. Как мне было объяснить это моим коллегам, вполне приятным и доброжелательным людям, но глаза поднимающим к небу лишь для того, чтобы узнать, скоро ли пойдет дождь?.. А если он уже идет – скоро ли прекратится? И небо это, ждущее дождя или сочащееся моросью, сжавшееся до размеров крохотного сырого пространства между мокрой землей и мокрыми облаками, отражается в их душах такой же плоской безрадостной сыростью, налипающей на перья крыльев, бесполезных в придавленном, почти двумерном мире, сыростью, обволакивающей и утяжеляющей душу, движения, жизнь, заставляющей мечтать лишь об одном: маленьком, хорошо протопленном домике, где можно содрать с себя мокрые тряпки, достать из шкафа сухое белье и удобную домашнюю одежду, сунуть озябшие ноги в уютные тапочки и поспешить в гостиную, радостно улыбаясь приветному гулу собравшихся, хлопочущих о штрафной рюмке для опоздавшего и там, среди бутылок и друзей, наконец-то согреться, расслабиться, обсушить душу и под взбудораженный, скачущий от темы к теме разговор забыть про слякоть за окном, про холод и неуют снаружи, сумрачный, придавленный многокилометровой толщей облаков мир, который надо покорять и завоевывать, переделывать и приспосабливать, от которого надо отгораживаться и защищаться, в котором надо уметь выживать и пробиваться, и добиваться поставленных целей, и не сдавать завоеванных позиций, где все, даже терминология повседневной жизни, напоминают о войне всех со всеми, где нет победителей без проигравших, где твой успех обеспечен чьей-то неудачей, где за любой радостью следует беда, к которой надо быть постоянно готовым, и наиболее сметливые постепенно приучаются не слишком радоваться в светлые дни, чтобы сгладить контраст с черными днями, уверенность в которых является единственной незыблемой уверенностью в этом непредсказуемом и безжалостном мире, где даже у Бога главное имя – Возмездие, где даже искупление грехов Тем, Кто Пришел Простить, ставится в вину людям, ради которых Он принял смертную муку, и значит, вина не прощена, не забыта, и тебе предстоит волочить её как ядро, прикованное к ноге каторжника, и поэтому ты рад не пути, который тебе назначен, а остановке, когда про этот страшный груз можно не вспоминать, спрятать его под столом, заставленным водкой и закусками, рядом с такими же ядрами, прикованными к ногам твоих приятелей, и вы беспечно болтаете о том, о чем можно болтать, не упоминая холодный неподъемный чугун под столом, болтать, болтать, болтать, мечтая подольше оттянуть тот мучительный момент, когда надо будет снова встать и идти, волоча за собой черный скрежещущий на острых камнях  металл, прицепленный к тебе кем-то неумолимым, идти во мглу, в никуда, надеясь, что это действительно Никуда, а не жуткое Нечто, где тебе припомнят все твои вольные  и невольные ошибки, как доказательство справедливости воли, приковавшей к твоим ногам ядро, а сейчас ты говоришь и смеешься вместе со всеми, стараясь не шевелить ногой, растертой в кровь стальной цепью, и улыбаешься, и пьешь, хмелея и забываясь на время, пока кто-нибудь, случайно выглянув в окно, не воскликнет удивленно: "Смотрите-ка, дождь закончился!" И суетясь, опрокидывая стулья и толкая друг друга, все кинутся к окнам, чтобы обрадоваться стремительно падающему за горизонт, но ещё яркому солнцу... А оно было все время. Только там, за облаками, пробиться сквозь которые взглядом и душой не хватило ни сил, ни желания.

          Поняли бы меня эти ребята, если бы в самый разгар дождя я ввалился к ним, такой же мокрый, грязный и взъерошенный, как и все, кто прошел под дождем, и сказал со счастливой улыбкой: "А знаете, какое потрясающее солнце светит сейчас там, над тучами?!" "Ненормальный какой-то!" – подумали бы они и были бы по-своему правы.
 
          И потому на вопрос, куда я еду, честно ответил: "На слет сумасшедших". Если хочешь не бояться насмешек, надо уметь самому вызывать их, не так ли?