Готовит просвещенья дух...

В 1879 году Мите исполнилось 10 лет, и Тата с Зотовым решили отдать его в гимназию, потому что домашнего образования ему уже не хватало. Решили, что он будет учиться в частном заведении в Староконюшенном переулке. Чтобы поступить в гимназию, надо было сдавать экзамены по чтению, письму, иностранным языкам, Закону Божию.

В день экзамена Тата с Митей пришли в гимназию и принесли уже заполненный «Опросный лист», в котором были ответы родителей на вопросы по подготовке учащегося к обучению в гимназии – что он знает, что умеет, какими практическими навыками владеет.

Митя держался довольно самоуверенно. Подошёл к другим мальчикам, которые тоже явились для сдачи вступительного экзамена. Он был повыше других, и нос задирал ещё выше. Когда его вызвали по фамилии, он зашёл в кабинет. Тата осталась снаружи и очень переживала. Она нервно сжимала руки, перебирала платок, молилась про себя. Многие будущие гимназисты, оказывается, 2-3 года уже занимались в подготовительных классах и имели, как Тате казалось, гораздо больше шансов на поступление.

Митя вышел – она бросилась к нему и стала расспрашивать. Раскрасневшийся мальчик, несомненно, был удовлетворён своими результатами. Он весьма громко начал делиться с Татой впечатлениями. Ему досталось прочитать и проанализировать рассказ Льва Толстого из «Азбуки».

- Это легко! – почти кричал он. – В рассказе говорилось про собаку, которая бежала по мостику через реку с куском мяса в зубах. Увидев своё отражение, она подумала, что это другая собака со своей добычей, и захотела отнять мясо у той собаки. Но кончилось дело тем, что собака уронила и своё мясо в воду, и другого куска не достала, потому что его не было. А первый тем временем утонул. То есть, я хотел сказать: мясо утонуло. Так и люди иногда, имея свою часть, зарятся на то, что есть у других, как им показалось. Бегут за эфемерным, а своё реальное упускают! Рассказ направлен против жадности и зависти!

Тата, поражённая тем, какие умные слова знает мальчик, спросила:

- Митя, а что такое «эфемерный»?

- Тата, ты разве не знаешь? Это значит – мимолётный, недолговечный, может быть, даже кажущийся, не существующий на самом деле. Собаке показалось, что она увидела мясо, а на самом деле его не было. Так и нам часто кажется, что что-то существует, и мы поступаем так, как будто оно есть в реальности. А потом видим, что этого нет, и думаем, что оно исчезло.

- Тебя просили только почитать рассказ или ещё что-то спрашивали?
- Спрашивали. Просили задачки решать.
- Какие?
- Ну там про купцов, продавших столько-то аршин сукна. Я уже не помню.
- А по Закону Божию спрашивали?
- Да. Читаем ли мы дома Евангелие. Я сказал, что не читаем.
- Ты хорошо сделал, что не соврал.
- Тата, что ты! Разве я не знаю, что врать нельзя! Но толстый поп был недоволен моим ответом.
- Митя! Не толстый поп, а батюшка! А какие успехи у тебя по немецкому и французскому?
- Меня спросили, как меня зовут, сколько мне лет, в каком городе я живу. Я всё ответил вроде. Ещё я сказал, что сегодня прекрасная погода, le temps est magnifique.

Затем Тату попросили зайти в кабинет, где заседала приёмная комиссия.

В это время к Мите обратился один из мальчиков, с которым он успел познакомиться, Володя Гуревич.
- Это твоя сестра? – спросил он.
- Н-нет.
- А кто? Почему ты так к ней обращаешься? Я думал – сестра…
- Ну, понимаешь… Это… как бы… Жена моего отца, вот! – наконец, нашёл формулировку Митя.
- Мачеха?! – оживился товарищ. – Злая?!
- Нет, что ты! Какая она мачеха?! Папа говорит, что она ангел. Она добрая. Очень добрая. А мачехи – злые и жестокие, над детьми издеваются. Нет, Тата не мачеха.

Дальнейшие расспросы прервали Тата и подошедшая к Володе строгая женщина с высокой причёской. Тата объявила, что Митю приняли в первый класс и теперь надо идти домой, готовиться к началу учебного года, покупать форму и всё необходимое.


***
Учебный год начинался 20 августа по старому стилю. Тата и Настя провожали Митю в гимназию. Он был одет в форменную тёмно-серую блузу, брюки такого же цвета. На ремне красовалась пряжка с гербом Москвы – Георгием Победоносцем. На фуражке – серебряный вензель гимназии. Книги, купленные в лавке Глазунова, были сложены в новенький блестящий кожаный ранец. Но что-то неуловимо отличало Митю от канонического образа гимназистов… Вот только что именно, – Тата никак не могла понять.

Выяснилось дело, когда они дошли до дверей гимназии. Швейцар, увидев Митю, неодобрительно покачал головой: «Ай, ай, что за вольная причёска!» Тата и Зотов совершенно упустили из виду, что гимназиста надо было подстричь. Все мальчики были стрижены под ноль, оставался только маленький чубчик спереди. А Митя роскошествовал своими обычными локонами. Что же делать? Тата была в замешательстве. Но её воспитанник не растерялся и нырнул под руку швейцара, храбро пойдя навстречу своей новой жизни.

Тата с Настей зашли в кондитерскую, купили коробочку безе и отправились поздравлять с днём рождения Соню. Начало учебного года всегда было и праздником Татиной подруги.

А в это время Митя, войдя в гимназию, получил вторую порцию недовольства. Инспектор, подозвав его к себе, спросил, почему у гимназиста такой необычный внешний вид.

- Вы не успели начать учиться, как уже нарушаете дисциплину! Сегодня я хочу видеть у себя вашего отца! Я ему объясню, как должен выглядеть учащийся!

Митя пробормотал извинения. Педагогу ничего не оставалось делать, как отпустить ребёнка в класс.

Увидев в первом классе Володю Гуревича, Митя направился к нему. Новый знакомый тоже рад был встрече. Классный наставник рассадил учеников за парты. Митя уже видел такие парты у Таты в институте, а другие с любопытством рассматривали встроенные чернильницы, откидывающиеся крышки, удивлялись, что стол скреплён с лавкой, недоумевали, как они будут писать на покатой поверхности. Митя и Володя были довольны, что оказались за одной партой.

Наставник был молодой мужчина с добрым лицом, светлыми волосами и бородкой. Он сказал, что его зовут Сергей Николаевич Плавников и что он будет попутно преподавать им русский язык и словесность. Он взял у Мити дневник и записал туда замечание о неподобающей причёске. На первом уроке он рассказывал о Пушкине. На дом детям задали выучить вступление к поэме «Руслан и Людмила».

Следующим уроком была математика. Учитель Савицкий Людвиг Захарович объяснял, что такое натуральные числа. Митя недоумевал: как это числа могут быть натуральными и ненатуральными. Но когда ему объяснили, что натуральными называются числа, которые используются при перечислении предметов: первый, второй, третий, – или при обозначении количества предметов: нет предметов, один, два, три, – он хорошо понял и запомнил.

Затем был урок пения. Сергей Николаевич объявил, что назавтра будет вместо пения гимнастика и надо принести гимнастический костюм, трико и спортивную обувь. Сергей Николаевич везде сопровождал свой класс, в этот первый день сидел и на всех уроках.

На пении разучивали слова и музыку российского гимна: «Боже, царя храни!» Мите было, в общем-то, скучно. Учитель хвалил Колю Привалова, который ангельским голосом выводил слова и мелодию гимна. Остальные петь не умели. Учитель сказал, что Коле надо быть солистом в гимназическом хоре.

В заключение Сергей Николаевич опять повёл класс к себе, на русский язык. Писали диктант: учителю хотелось знать истинный уровень грамотности детей.

После уроков всех отвели в раздевалку, а Митя должен был сидеть и дожидаться отца. Зотову послали записку в госпиталь. Он пришёл и, понурив голову, выслушивал замечания инспектора. «Как не стыдно не обращать внимания на ребёнка! Как можно было забыть подстричь его! Это неслыханно! Это наплевательское отношение к делу просвещения! Какую репутацию вы начали составлять своему сыну в гимназии!» - почти кричал инспектор.

Выйдя из гимназии, Зотовы направились к цирюльнику, и оттуда Митя вышел как идеальный гимназист, стриженный под ноль. Ушам было холодно, несмотря на фуражку: она ничего не закрывала.

Дома Митя учил «У Лукоморья», а потом делился с Настей впечатлениями от первого дня. Они сошлись во мнении, что здание гимназии – «толстое».

- Митя, ты учишься в толстой гимназии! – кричала Настя.
Почему толстое – не понятно было никому.

***
На следующий день, увидев стриженого Митю, Сергей Николаевич похвалил его внешний вид. Митя хотел вызваться первым декламировать вступление к поэме, но учитель остановил его и сказал, что спросит всех. И начал по списку – с Александрова, спросил несколько строчек, прервал, вызвал следующего по алфавиту, затем Гуревича, дальше вызвали Митю. Ему достался отрывок про королевича и про богатыря. Некоторые мальчики не выучили отрывок, не запомнили или понадеялись проскочить. Плавников поставил им нули в дневники и в классный журнал.

На перемене ребята подскочили к Мите и стали говорить ему, что он сам как королевич, особенно когда пришёл с длинными локонами! Мите было приятно, и он это принял не как дразнилку, а как комплимент. Вообще, в гимназии была очень приятная атмосфера, и Митя решил, что будет стараться учить все уроки, чтобы быть образованным, как Тата и папа. Он с удивлением отметил, что его в гимназии взрослые не считают каким-то особенным, выдающимся, как всегда подчёркивали мама и папа. Он был одним из многих таких же мальчиков. Но в то же время педагоги не старались сделать всех учеников одинаковыми, а в каждом видели особую личность со своими способностями и запросами.

Вторым уроком было естествознание. Учитель объяснял, что всё живое появилось из клетки. Один богобоязненный мальчик спросил: «Господин учитель, это всё понятно, а вот в клетку-то его кто посадил?» Класс грохнул смехом! И даже Сергей Николаевич, наставник, не смог удержаться от улыбки. Учитель ответил: «Следующий урок у вас – Закон Божий, вот там и зададите батюшке ваш вопрос!»

Но к батюшке гимназист предпочёл не обращаться с этим вопросом. И так всю перемену мальчишки повторяли и прыскали: «А в клетку-то кто его посадил? Кто посадил в клетку-то?»

Помолившись на уроке, гимназисты пошли заниматься гимнастикой. Митя обратил внимание на созвучие слов. Подойдя после к Сергею Николаевичу, он поделился с наставником своим открытием. Тот стал рассказывать, что в Древней Греции гимназией называлось место, где учащиеся занимались гимнастикой, и что вообще в античности был культ тела, спорта, гимнастики. И главным предметом в древних гимназиях, гимнасиях была лёгкая атлетика. Атлет – по-гречески – спортсмен.

- Кстати, - напомнил учитель, - завтра у вас урок древних языков. Правда, в первом классе покамест вы начнёте изучать только латынь, но и греческий вас ждёт в дальнейшем. Наша гимназия классическая. Если вы или ваши родители хотите, чтобы вы посвятили себя не филологии или истории, то лучше искать другое место для обучения.

Митя ещё не знал, чему себя посвятит. Ему было интересно и книжки читать и рассуждать о прочитанном, и созерцать окружающий мир, подмечая естественные закономерности в нём.

- А пока идём на урок французского. Надо заметить, что французский – потомок латыни, и поэтому изучение одного языка будет помогать изучению другого, - заключил классный наставник.

***
Дома заметили, что Митя стал поспокойнее, посдержаннее. Дмитрий Александрович удивлялся: он знал, что в гимназии строгая дисциплина и бегать не разрешается. Он думал, что мальчик захочет дома выплеснуть застоявшуюся энергию в беготне и возне. А оказалось, что учёба благотворно повлияла на ребёнка: он стал серьёзнее, как будто повзрослел. Настя сидела возле брата, готовящего уроки, открыв рот. Митя рассказывал ей и Тате то, что он выучил. «Так и Настя, глядишь, узнает много нового!» - думали взрослые.

Зимой во дворе гимназии залили каток, и Володя позвал Митю кататься на коньках. Мальчики после уроков клали портфели в классе и шли на каток. Было очень весело, они учились выделывать разные фигуры ногами, катались наперегонки, играли в салки, иногда устраивали на льду кучу малу.

***
Перед Рождеством подводились первые итоги. Выставлялись оценки за знания и за прилежание. Митя почти по всем предметам, кроме Закона Божия, принёс по две пятёрки. А в злополучных графах красовались тройки. Инспектор опять вызвал Зотова к себе.

- Я понимаю, что вы – атеист, естественник и можете даже быть нигилистом, прости Господи. Но ребёнка вы должны ориентировать на выполнение всей программы. Он у вас очень способный, может быть, даже талантливый. Он может получить золотую медаль. Из чистого золота, представляете! Он может поступить в любой университет! Но тройка по Закону Божию закрывает ему эту возможность! Повлияйте на него! Повлияйте на себя! Неужели нам, педагогам, фактически посторонним людям, судьба Дмитрия важнее, чем вам – его отцу?!

Зотов смутился под эмоциональным напором инспектора. А для того, видно, будущее его воспитанника было более значимо, чем какие-то там нормы этикета. Да и поучать всех педагог давно уже привык.

– Хорошо, – ответил Дмитрий Александрович. – Тогда я пришлю к вам мою жену: мне кажется, с ней вы найдёте общий язык быстрее. Я имею в виду – выработаете пути исправления ситуации. Она у нас женщина религиозная, в церковь ходит, помочь сможет.

После разговора с инспектором о тройке по Закону Божию Тата предложила детям читать каждый день Евангелие.
- Просто как книжку давай читать! У тебя память хорошая – вот и запоминай! – говорила она Мите.
Митя продолжал упрямиться:
- Но папа ведь не верит в Бога! А папочка – профессор! Значит, это ему не помешало в жизни! Почему мне-то помешает?!

Как к последней надежде, Тата обратилась к Соне.
- Сонечка, подскажи, пожалуйста! Ты же знаешь, как обращаться с детьми! Как образумить Митю!
Соня только улыбнулась:
- Я понимаю Митю. Ты молишься про себя, тихонько. Дмитрий Александрович не верит в Бога. Дома вы Священное Писание не читаете – чего ж от мальчика требовать? Самое главное воспитание – в семье. Всё от семьи идёт.
Тата смотрела на подругу умоляюще и ничего не говорила...
- Хорошо, Тата! Давай я попробую побеседовать с Митенькой.

И, на удивление, Митя начал учить уроки к каждому дню и по этому злополучному предмету.
- Таточка, не волнуйся, я буду учить Закон Божий! Не всё, что мы должны делать, бывает интересно! Раз условия таковы, значит, придётся их выполнять! Я хочу получить золотую медаль! Я сильный человек!
Тата улыбнулась про себя и мысленно поставила свечку за здравие Софьи. Что бы мы делали без подруг!

***
После каникул в гимназии поднялся, можно сказать, переполох! Оказывается, брат ученика пятого класса гимназии, Михаила Чехова, - Антон – опубликовал в юмористическом журнале «Стрекоза» два небольших рассказа. Это произошло под самое Рождество - 24 декабря.

Старшие учащиеся, с выражением причастности на лицах, бегали с журналами и друг другу зачитывали, сдерживая хохот, отрывки из рассказов: «Я недавно читал у одного Французского ученого, что львиная морда совсем не похожа на человеческий лик, как думают ученыи. И насщот этого мы поговорим. Приежжайте, сделайте милость. Приежжайте хоть завтра например».

«Мы теперь постное едим, но для Вас будим готовить скоромное. Дочь моя Наташенька просила Вас, чтоб Вы с собой какие-нибудь умные книги привезли. Она у меня эманципе, все у ней дураки, только она одна умная».

Другой рассказ представлял собой опись: «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.» Это было для Мити понятнее. Больше всего ему понравился пункт: «Нечаянное подслушиванье как причина великих открытий». Ему тоже хотелось сделать великое открытие. Но он не знал – где лучше всего подслушивать?

Пункт «Тонкие намеки на довольно толстые обстоятельства» выглядел как-то подозрительно. Следуя своей привычке спрашивать у отца и Таты всё непонятное, Митя попросил разъяснить и это. Тата и отец почему-то смутились и перевели разговор на другое.

Зотов сказал, что Антон Чехов – студент первого курса медицинского факультета университета.

- Тоже бомбист? – спросил любознательный Митя, вспомнив прошлогодние потрясения и несчастья, посыпавшиеся на семью в тот период.

- Нет, Митенька, юморист.

***
К сожалению, весной Дмитрий Александрович заболел, ему стало хуже, и врачи посоветовали ему выехать на юг. Зотовы всей семьёй отправились в Крым. Надолго ли – никто не знал. Тата, прощаясь с дорогими подругами, приглашала всех на море.

- Мы обязательно скоро встретимся!



Примечания:

Посвящается Евгению Филичкину. Женя в роли Мити вдохновил меня на эту часть фанфика.