Улыбка судьбы

У Л Ы Б К А    С У Д Ь Б Ы

Проснулась я от тягостной мысли в сознании: зачем ты уехал? Зачем я здесь и совсем одна? Почему ты без меня можешь жить, а я без тебя нет? Разве мы случайно встретились? Нежданно столкнулись на узкой жердочке, брошенной через быстрый ручей? Нет же, нет! Не было никакой перекладины, гибкой и шаткой над водной стремниной, не было других едва проходимых узких троп для нас. Был простор: много улиц и домов в поселке, вокруг которого простирались широкие поля и лес, а рядом  -  раздольное озеро с водной поверхностью в десять гектаров. В тот вечер, когда мы встретились, был ярким закат солнца, а на танцплощадке собралось много молодежи. В этой толпе я не была самой-самой. Ни ярким платьем, ни красотой лица в глаза не бросалась. Ты приближался ко мне, а простор вокруг сужался и оставался у тебя за спиной. Я видела только твое лицо, милое и доброе. Мне показалось, что в твоих глазах цвета лесного ореха мелькнул интерес ко мне. Ты пригласил меня на танго, и, как только я положила руку к тебе на плечо, окружающий мир качнулся … Потом я ходила к тебе на свидания, каждая встреча  была для меня безмерной радостью и блаженством.
  Но вот ты уехал, а твой друг Гоша, которого прозвали Ежиком за то, что он коротко срезал с головы свои кудри, однажды повстречался со мной возле клуба перед началом киносеанса. Одинокая и несчастная, я стояла в сторонке и не знала, куда деть руки, на кого и на что смотреть. Гоша-Ежик, проходя мимо, с пренебрежением хмыкнул, потом смерил меня с головы до ног оценивающим взглядом и сказал: «Ну что, серая уточка, уехал твой ненаглядный? А ты что думала? Да у него таких…»
  -  Это, каких таких? – хотела я спросить его, но он быстро исчез.
   Что себе позволяет этот Ежик? Вырядился под жениха, выкатился на своих коротких ножках, корчит из себя первого парня на деревне, потому что других здесь не осталось. Более уверенные и талантливые в город уехали, там будут свою жизнь обустраивать. А он здесь прозябает, у озера: там полно его лягушек, нельзя ему без воды.
    Прости меня, дорогой, за резкую критику твоего друга, он стриженой головой, манерой поведения напоминает мне не ежика, а выхухоля. У Гоши, как у этого зверька, челюсти с мелкими зубами  выдвинуты вперед, подрастающие волосы на прижатой к плечам голове он так сильно чем-то смазывает, что они прилипают к коже. Правда, хвоста у него нет, человек он все-таки.
     По отношению ко мне он был в чем-то прав. Я, действительно, ощущала себя серой уточкой, которую ты выкинул из своей жизни легко и просто. Ты не допускаешь, что я была предназначена тебе судьбой?
   А недавно я встретила Гошу-Ежика уже в городе. Сначала в форме метрдотеля в ресторане, затем он выхухолился в форму милиционера и стоял на посту в проходной госучреждения, где я работала. За стенами нашего многоэтажного здания был большой двор с клумбами и цветниками. Гоша-Ежик видел меня там, но узнал не с первого раза и не в первый день своей службы. Возможно, приглядывался. И однажды схватил меня за руку и сказал:
  - А, Серая уточка? Тебя не узнать, изменилась, похорошела. Скажи, ты вчера была на работе?
  - Была.
  - Значит, видела, какой тут градище сыпался? Побил все цветы во дворе, а от асфальта градины отскакивали на полметра ввысь и вкось. А какая-то глупышка выскочила из кабинета во двор и давай градины ловить. Потом воздела руки к небу и в каком-то экстазе что-то кричала туда в вышину. Ледышки с горошину  и больше молотили ее по голове, а ей – ничто: кружится, танцует. Ее белое платье в складку сначала раздувалось, как парашют, затем намокло и обвисло. Набрав две горсти градин, убежала. Но я успел заснять  ее на камеру из-под навеса. Красивые снимки получились, хочешь посмотреть?
  -  Я сегодня спешу, ты покажи мне их завтра.
   Следующий день был ярким и солнечным. Я выгладила свое белое платье в складку и пошла в нем на работу. Гоша, увидев меня, остолбенел.
    - Здорово ты меня  разыграла. Выходит, что я тобой вчера любовался?!   
Посмотри на этот снимок и скажи мне, зачем ты танцевала под дождем и градом, зачем тянула руки к небу, словно хотела взлететь, и при этом что-то кричала в ту высоту, что над нами? И это белое платье, которое поначалу сильно трепетало
 на ветру, было кстати, если ты заранее готовилась подняться ввысь.
    - Я просила всех богов небесных вернуть ко мне моего селезня!    
                ХХХ
 Отступило лето, обласкав людей теплом и уютом; солнце согрело поля, луга, леса; воды рек, озер, морей. Отшумела осень косыми и прямыми дождями, ветрами, поднимавшими опавшую листву всех цветов в хороводы. Надоевшая зима долго копила снежные сугробы, темными тучами закрывала от людей солнце… И вот, наконец, оно выкатилось над горизонтом, молодое, красное, теплое. Заблестели сосульки под крышами домов, снежинки в сугробах, вода в лужах. Появилось сияние в глазах людей…
  Возле частного, бревенчатого и уже нежилого дома, между кустов и прошлогодних засохших трав скопилось много талых вод, так много, что впору было спускать на воду лодку. Наш высотный панельный дом стоял рядом, и я случайно из окна пятого этажа увидела полет грузной, отяжелевшей птицы с большим размахом крыльев, устремленной к воде. Это была утка, она шла на посадку к искусственному водоему! Такого чуда я еще не видела: вдали от большой воды, почти в центре города утка нашла для себя укромное местечко и пропитание. Она пролетела возле моего окна и шлепнулась на поверхность разлива. Теперь я уже не могла оторваться от окна, наблюдая за ней с высоты. Это был селезень с зелеными лентами в окрасе крыльев. Он, опуская клюв в воду и задрав кверху хвост, выискивал себе еду.
«Это не тот селезень, которого я ждала! Господи, ты смеешься надо мной!» - подумала я. А в ответ мне чудился голос с неба: «Нет, родная, твой человеческий селезень стал примерно таким, как эта птица: он тоже набрал вес, тяжел на подъем, поблекли краски его тела, в котором любовь угасла навсегда. Забудь его, а огонь неугасающего чувства подари достойному другому».
               
                А.Губанова