Маленькое государство

Высокие стройные зелёные ели, как военные стражи, одетые в униформу, окружали трёхэтажное здание нашего пионерского лагеря. Плотный лес подходил к самому забору, который большим четырёхугольником охватывал само здание, спортивный стадион, летнюю эстрадную площадку и небольшой сад из сирени, розовых кустов и цветочных клумб. Казалось, что солнце выходит из-за верхушек елей, чтобы только в обеденное время осветить это пространство, свободное от деревьев. Всё остальное время длинные тени деревьев покрывали всю территорию пионерского лагеря. Если же на небе появлялись большие фиолетово-малиновые тучи, предвестники дождя, то в пионерском лагере сразу темнело, как будто в обеденное время наступал вечер.
Наш пионерский лагерь находился в Подмосковье, рядом с городом Жуковский, в лесу. Со стороны города, через лес, к пионерскому лагерю вела асфальтовая дорога, которая здесь же и заканчивалась. Въездные железные ворота запирались на ночь сторожем. На противоположной стороне был проход в лес, который закрывался на ночь большой железной калиткой.
Наверное, если посмотреть на наш лагерь сверху, с высоты птичьего полёта, то он будет казаться маленьким обитаемым островком, этакой карликовой страной, маленьким государством среди зелёного океана верхушек деревьев, качающихся от ветра, как волны. Здесь были свои законы, свой режим, свой распорядок дня.
В нашем лагере было одиннадцать пионерских отрядов. В первом отряде были самые взрослые школьники, которым было по пятнадцать-шестнадцать лет. Они уже не были пионерами, но почему-то были в пионерском лагере. В одиннадцатом отряде была малышня лет по семь-восемь. Отряды дежурили по лагерю поочерёдно, но начиная только с восьмого отряда, в котором ребятам уже было по девять-десять лет. Одиннадцатый, десятый и девятый отряды не дежурили. Я же был в седьмом отряде, где возраст ребят был одиннадцать-двенадцать лет.
Подъём был в семь утра. Не умываясь, мы бежали на утреннюю зарядку, которая проходила на большом зелёном поле стадиона. Ещё полусонные и зевающие, мы начинали медленно делать упражнения, но постепенно втягивались в процесс и к концу зарядки занимались уже довольно энергично. Завтракал я, как правило, очень быстро, не придавая большого значения тому, что мне положат в тарелку.
После завтрака весь лагерь строился на пионерскую линейку. В обязательном порядке мы повязывали наши красные пионерские галстуки и бежали на стадион к назначенному времени. На линейке выступал начальник лагеря. Он сообщал нам, чем мы будем заниматься сегодня и в ближайшем будущем. Иногда выступали другие работники пионерского лагеря: завхоз, старший пионервожатый, повар и т.д. На утренней линейке, в торжественной обстановке самым достойным пионером, под звуки горна и барабанную дробь, поднимался  большой красный флаг нашего пионерского лагеря. Мне тоже ужасно захотелось быть достойным и когда-нибудь при всех поднять флаг на высокий флагшток.
В самом начале нашей смены, которая длилась двадцать четыре дня, нам сообщили, что будет конкурс художественной самодеятельности. Каждый может показать свой талант на сцене актового зала. Как потом оказалось, это было самое главное событие в жизни пионерского лагеря за всю смену. После ужина весь пионерский отряд строился на вечернюю линейку, на которой флаг пионерского отряда торжественно опускался уже другим достойным пионером.
Несмотря на достаточно скучные общелагерные мероприятия, наш отряд жил своей особенной внутренней жизнью.
Каждый день после завтрака, когда не было запланированных мероприятий, мы с пионервожатым нашего отряда Сергеем ходили на прогулку в лес. Вначале нам всё было интересно в лесу. Девочки искали ягоды. Ребята, разбившись на две команды, играли на поляне в футбол. Так продолжалось три или четыре дня. Это однообразие начинало надоедать некоторым из нас. Однажды Андрей, заводила в нашем седьмом отряде, собрал всех ребят на поляне и заговорщицким тоном сказал:
- Я узнал, что за лесом, приблизительно в километре отсюда, протекает Москва-река. Вот бы нам потихоньку сбегать к реке и искупаться.
Погода стояла жаркая. Несмотря на то, что лесная поляна была местами покрыта тенью, после футбола мы были взмыленные, как загнанные лошади. Поэтому такое предложение было встречено на ура. Все закричали в ответ:
- Пойдём, искупаемся в реке!
Андрей был рыжим мальчишкой лет двенадцати, с зелёными умными глазами и лицом густо покрытым веснушками. Он был физически крепким, плотно сбитым мальчиком небольшого роста, подстриженный под короткий бобрик, который любил заниматься спортом, лёгкой атлетикой. Он отлично бегал. Например, на спортивных соревнованиях в лагере он пробегал шестьдесят метров за семь целых две десятых секунды. Андрей был спокоен, уверен в себе и самодостаточен. Он поднял руку, как знак всем замолчать, и продолжил:
- Тише! Хорошо, что рядом нет Сергея, и он ничего не услышал. Вы должны понимать, что за это нарушение могут исключить из пионерского лагеря. Предлагаю дать клятву, как у мушкетёров: один за всех, а все за одного! Пообещаем, что мы никогда не выдадим эту нашу тайну кому-то ещё и будем помогать друг другу в беде.
Андрей протянул вперёд свою руку ладонью вверх. Каждый из нас положил свою руку сверху в знак согласия и сказал:
- Клянусь!
Поскольку нас было двенадцать человек, то образовалось некоторое столпотворение вокруг Гены, но каждый почувствовал торжественность момента.
Нам разрешалось разбредаться по лесу для поиска ягод или грибов, поэтому мы решили этим воспользоваться. Единственное условие, которое мы должны были выполнить, это вернуться на поляну в назначенное Сергеем время.
У Миши были самые красивые наручные часы. На белом циферблате были зелёные стрелки, которые светились в темноте. На его часах также была секундная стрелка - предмет восхищения остальных мальчишек. Миша очень гордился ими и говорил, что часы ему подарил папа, директор магазина. Из-за этих часов Миша позволял себе поглядывать на других ребят свысока и даже командовать ими. Миша был рослым, физически сильным мальчиком с барскими замашками. Я видел, что благодаря этим часам он пользуется авторитетом у некоторых ребят. Наручные часы, правда, не такие дорогие, как у Миши, и без секундных стрелок, были ещё у двух ребят, поэтому мы не беспокоились, что опоздаем.
Я, белобрысый и худенький мальчишка одиннадцати лет, тоже с энтузиазмом отнёсся к такой увлекательной затее, как искупаться в реке.
На следующий день все ребята собрались на поляне. День выдался солнечным. Как пройти к реке, знал только Андрей, поэтому мы гуськом устремились за ним. Достаточно быстрым шагом, минут через двадцать мы вышли из леса. Невдалеке, за широким лугом мы увидели Москву-реку, которая извивалась, как змея с яркими от солнца блёстками, между заливных лугов. Изумрудная трава, блестящая на солнце, была не очень высокой и расстилалась вплоть до самого берега реки. На этой траве мы увидели отдыхающих и загорающих людей. Оказалось, что мы вышли как раз к пляжу. В самой реке было не так много купающихся. Люди купались, держась ближе к берегу. При этом на другой стороне не очень широкой реки также было много отдыхающих, поэтому на нас никто не обратил никакого внимания.
Мы подбежали к самой воде, быстро разделись до трусов и бросились в воду. Поскольку река была не такой широкой, может быть метров сорок в ширину, то я намеревался переплыть её, отдохнуть и вернуться обратно. Я уже год, как занимался плаванием в бассейне "Москва" и посчитал, что это будет для меня не трудно. Однако, после нескольких гребков "кролем" меня стало сносить вниз по течению. Я понял, что пока я доплыву до другого берега, меня снесёт от пляжа в густые заросли осоки. Я отчаянно стал грести обратно против течения к своему берегу, но  течение было столь сильным, что я практически оставался на месте. С большим-пребольшим трудом мне удалось пристать к своему берегу чуть ниже луга. В этом месте росла острая осока, о которую я даже порезал себе пальцы до крови. При этом я совсем выбился из сил, хотя и проплыл в общей сложности несколько метров. Только после этого я подумал, как рискованно бросаться в воду.
Остальные ребята окунувшись, также вылезли на берег. Так как  у нас не было полотенец, то мы немного подрожали, немного пообсохли, лёжа на мягкой, как ковёр, траве, и двинулись в обратный путь. Конечно, мы освежились, но удовольствие получили сомнительное. После этого побега мне расхотелось купаться в Москве-реке. Но самые бойкие ребята из нашего отряда продолжали тайно убегать купаться, когда мы ходили на прогулки.
На спортивной площадке было два стола для игры в настольный теннис. В безветренную погоду игра шла без перерыва на обоих столах. Правило было такое: проигравший выбывает, а его место занимает следующий из очереди. Поэтому вокруг теннисных столов постоянно толпились мальчишки и девчонки. Ребята из нашего отряда, умеющие играть в настольный теннис, также занимали очередь, чтобы сыграть партию-другую. Но однажды к нам в палату прибежал запыхавшийся Витя и сообщил, что его место занял какой-то мальчишка из более старшего по возрасту шестого отряда. Витя не был слабаком, но сказал, что тот парень был сильнее и наглее. Он грубо отобрал у него ракетку и стал играть. Мы не смогли смириться с такой несправедливостью и все, кто был на тот момент в палате, человек шесть, направились на спортивную площадку. Когда мы подошли к теннисному столу, этот парень продолжал играть, не обращая ни на кого внимание. Тогда Витя перехватил рукой посланный парнем теннисный мяч и сказал:
- Сейчас моя очередь играть, отдай мне ракетку.
Парень замахнулся было ракеткой на Витю, но мы надвинулись на него так грозно, что он опешил. Увидев, что нас так много, и мы можем без труда надавать ему по шее, он бросил ракетку на стол, и, что-то прошипев, ретировался. Андрей сказал:
- Один за всех!
Мы ответили:
- И все за одного!
Витя стал спокойно играть в настольный теннис. Играл он мастерски. Ребята сгрудились рядом и стали активно болеть за него, подбадривая выкриками:
- Молодец! Держись! Гаси высокую подачу!
Наверное с нашей помощью Витя выиграл первую партию и продолжил игру с другим соперником, а мы, довольные и весёлые, пошли по своим делам. Меня переполняло чувство гордости за наш дружный отряд. Я подумал, что ребята придут на помощь и ко мне, если я попаду в беду.
Дни тянулись достаточно однообразно. Но вот, однажды вечером, когда все ребята находились в палате, Миша предложил нам поиграть в необычную игру. Он сказал:
- Давайте создадим в нашем отряде настоящее государство с президентом, премьер-министром, министром финансов и обычным народом. В государстве будут свои собственные деньги. Будем развивать товарно-денежные отношения, учиться торговать. Каждому гражданину нашего государства будет выделено по одной тысяче сантимов. Целью каждого гражданина государства будет заработать или приумножить как можно больше денег для роскошной жизни.
Алёша, русый мальчик с голубыми глазами, спросил Мишу:
- А кто будет президентом?
- Президента, премьер-министра и министра финансов будем выбирать общим голосованием.
- А откуда мы возьмём деньги?
- Министр финансов будет печатать деньги по указанию президента на различные нужды государства. Ну что, согласны?
Все ребята загорелись идеей сделать своё государство и дали согласие.
- Тогда первым делом, нужно выбрать президента. Какие будут предложения?
Тогда Петя в очках с толстыми линзами, который в отряде постоянно читал детективы, как только выберется свободное время, сказал:
- Я считаю, что раз Миша предложил эту игру, то пусть он и будет президентом, тем более, что он лучше других знает, как в неё играть.
После этого предложения все единогласно проголосовали за Мишу.
Миша сказал:
- Спасибо за доверие, постараюсь его оправдать. Президент назначает премьер-министра и министра финансов. Премьер-министром будет Гена, а министром финансов - Лёня.
Миша показал на своих приятелей, с которым он всегда ходил вместе. Мне не понравилось, что Лёня уж очень восхищался часами Миши, как-то заискивающе смотрел на него и даже исполнял некоторые поручения Миши ещё до игры в государство. Лёня был полным мальчиком, который почему-то боялся, что над ним будут издеваться за его полноту, и искал поддержки у более сильного товарища. Этим товарищем он выбрал Мишу, который благосклонно принимал такое его поведение и оказывал ему своё покровительство. Мне подумалось, что в нашем отряде, где существовал принцип: "Один за всех, все за одного", ему и так нечего бояться, но наверное я ошибался и некоторым ребятам, таким, как Лёня, нужна была большая защита, которую он нашёл у Миши.
Гена был красавчиком, который нравился девочкам. Он умел пошутить, был душой компании. С ним всегда было очень весело. Гена, сознавая свою неотразимость и некоторое превосходство, ловко пользовался расположением к себе некоторых ребят, у которых вызывал восхищение своими анекдотами, также, как бы, между прочим, норовя отдать распоряжения. Например, он мог послать Игоря принести ему яблоко, оставшееся от завтрака и лежавшее в его тумбочке. И Игорь, стремясь заслужить расположение Гены, выполнял его просьбу. Я обратил внимание, что здесь, наоборот, Миша был в первую очередь заинтересован в дружбе с Геной, чем Гена с Мишей.
На следующий день, когда выдалось свободное время, президент с министром финансов стали печатать бумажные деньги - сантимы. Они набрали бумаги различных цветов из кружка рукоделия и стали вырезать купюры определённого размера. Видя, что работы много, руководство государства обратилось за помощью к народу. Все остальные граждане с радостью согласились помочь вырезать денежные купюры. Купюра в один сантим вырезалась из светло-коричневой бумаги, в три сантима - из голубой, в пять сантимов - из синей, в десять сантимов - из красной бумаги. Крупные купюры номиналом в двадцать пять сантимов были фиолетового цвета, в пятьдесят сантимов - зелёного цвета, а номиналом в сто сантимов - тёмно-коричневого цвета. Потом министр финансов на каждой купюре синими чернилами написал её номинал, а президент расписался в правом нижнем углу. Кроме того на подпись президента министр финансов поставил чёрную печать. В качестве печати использовалась верхняя часть ладьи из шахмат, которые постоянно были у нас в палате, и в которые мы по вечерам иногда играли. Верхушка ладьи была круглой. Линия прерывистой и определённой длины, так что подделать печать было невозможно. Печать и остатки цветной бумаги хранилась у министра финансов в тумбочке. Работа была проведена очень большая. К концу дня все деньги были подготовлены.
Вечером в торжественной обстановке президент выдал каждому гражданину государства по пятьсот сантимов. Наши души наполнились гордостью от того, что в наших руках оказались такие большие деньги.
Как зарабатывать деньги, президент толком не объяснил, а может быть держал какие-то свои способы их заработать в тайне, поэтому товарно-денежные отношения стали развиваться сами собой, стихийно.
Весь следующий день все ребята с энтузиазмом занимались коммерцией. Каждый достал из своего чемодана, который хранился под кроватью, какие-то вещицы и стал ими торговать. Например, Вова выставил на продажу свои цветные карандаши и альбом для рисования, которые мама положила ему в чемодан, и к которым он не притрагивался уже больше недели. Он хотел получить за них пятьдесят сантимов. Полный Петя достал из чемодана несколько леденцов, которые у него оставались, и предлагал их всем по три сантима за штуку. Даже Дима, который гордился своим амулетом в виде когтя медведя на кожаном ремешке, решил его продать за сто пятьдесят сантимов. Поддавшись общему ажиотажу, я тоже продал свой теннисный мячик и купил две гильзы от автомата "Калашников", которые привёз с собой в пионерский лагерь Витя.
Вещи стали покупаться и продаваться. Было очень весело и интересно. Некоторые вещи перепродавались по два-три раза, пока не установилась их настоящая рыночная цена. Правда, к концу дня выяснилось, что самые ценные вещи, такие как Димин амулет, почему-то оказались у Миши. Миша довольно потирал руки и посматривал, что бы ещё купить.
Потом от купли-продажи вещей, постепенно перешли к оказанию услуг. Всё началось с, казалось бы, безобидной просьбы Игоря:
- Лёня, дай мне почитать свою книгу о Шерлоке Холмсе, в лагерной библиотеке её нет, все книги разобрали.
- Я могу сдать тебе книгу в аренду по десять сантимов за сутки.
- Ладно, я согласен, возьми десять сантимов за первые сутки.
Каждый из ребят нашего отряда старался заработать, как может.
Однажды  я с Алёшей играл в шахматы на моей кровати. Остальные ребята сидели или лежали на своих кроватях. Кто-то читал книгу, кто-то просто так отдыхал. Когда я расставлял шахматные фигуры, одна пешка упала на пол и закатилась под тумбочку Игоря. Я сказал Вове:
- Игорь, подай, пожалуйста, пешку, она закатилась под твою тумбочку
- Дай мне пять сантимов, и я передам тебе пешку.
Я оторвал глаза от шахмат и взглянул на Вову. Наверное, он увидел такое большое удивление, граничащее с презрением,  в моих глазах, что ему стало стыдно, и он без денег сразу нашёл и передал мне пешку. Но это случилось только один раз. В дальнейшем каждая просьба кого-то из ребят сопровождалась названием суммы в сантимах, которую просил парень, исполняющий её услугу. Все постепенно стали привыкать, что так и надо делать, то есть за услуги надо платить.
Теперь к концу дня, каждый подсчитывал доходы и расходы, искал, чтобы ещё такого продать или купить с выгодой. Помогать друг другу стали только за деньги.
В нашем отряде появилась элита, точнее, элитная троица, к которой все остальные за исключением Андрея и меня, подходили, чтобы что-нибудь предложить купить. Миша внимательно рассматривал вещицу, а потом сам назначал цену покупки. Особенно усердствовал в вопросе, как бы повыгоднее что-нибудь продать или купить, Вова. Он очень ласково общался с Мишей, выторговывая у него несколько сантимов за продававшуюся вещь. Непостижимым образом он находил, что продать. Он продавал карандаши, ластики, яблоко, оставшееся после обеда, свистки, сделанные из косточек абрикоса, прямую палку, вырезанную из орешника и украшенную резьбой и так далее. Чувствовалось, что это ему нравится, и он находится в своей стихии.
Через несколько дней оказалось, что у некоторых ребят деньги подошли к концу, а Миша, Гена и Лёня, не только смогли купить наиболее ценные вещицы, но и оставались при деньгах, количество которых скрывалось от других.
Андрей прямо спросил Мишу:
- Откуда у тебя такие большие деньги?
- Я издал приказ выдать денежное вознаграждение президенту, премьер-министру и министру финансов ещё по пятьсот сантимов. Руководство государства должно получать больше, чем обычные граждане. Так принято во всех странах.
К сожалению, Андрей на это не смог ничего возразить.
Однажды возник конфликт у Алёши с мальчишками, которые играли в волейбол. Алёша пришёл и пожаловался нам, что его несправедливо не допускают к игре. Нужно было идти разбираться в ситуации. Миша сказал:
- Заплати нам по двадцать сантимов, и мы пойдём. А иначе нам нет смысла нарываться на кулак.
Обиженный Алёша отошёл в сторону.
От нашего былого единства не осталось и следа. Каждый стал сам за себя.
У меня был красивый перочинный ножик с перламутровой ручкой, который мне подарил мой крёстный. Миша видел, как я точил простой карандаш. Ножичек ему очень понравился, и он подошёл ко мне:
- Саша, продай мне твой ножичек.
- Я не собираюсь его продавать.
- Я заплачу тебе большие деньги за него.
- Я не продам его ни за какие деньги.
- Я тебе дам столько, что у тебя глаза на лоб полезут!
И Миша показал мне пачку денег общей стоимостью в  тысячу сантимов. Но он ошибся. Глаза на лоб у меня не полезли. Что-то меня останавливало от продажи. В конце концов, подумал я, это всего лишь цветные бумажки, ненастоящие деньги, а ножичек настоящий, тем более подарок крёстного. Я мог поиграть в эту игру, покупая и продавая какие-нибудь безделушки, но только не ножик. Поэтому я твёрдо повторил:
- Нет, не продам ни за какие деньги. Лучше скажи, откуда у тебя такие большие деньги?
Миша огрызнулся:
- Это личный президентский фонд.
Он отстал от меня с большим сожалением.
В конкурсе художественной самодеятельности можно было участвовать добровольно. Не было никакой обязаловки. Не было обязательного конкурса отрядов. Каждый мог выступить по своей собственной инициативе. Наверное, это и привлекло много желающих. Заявки на выступление в организационный комитет подавались как от групп, так и от отдельных исполнителей. Я предложил ребятам спеть песню по ковбоев, которую я очень хорошо знал. Меня поддержали Витя и Алёша. То, что у меня не было голоса, меня совсем не смущало. Были ли голоса у Вити и Алёши я тоже не представлял. Но у нас было желание выступить от нашего отряда, тем более, что других желающих не было. Я подал заявку на выступление председателю оргкомитета. Он направил меня к аккордеонисту. С ним я согласовал время репетиций. За неделю до конкурса наше трио стало регулярно посещать репетиции на сцене летней эстрады.
Наступил день, когда наш отряд должен был дежурить по лагерю. В наши обязанности входило накрывать столы и убирать после еды посуду в столовой, мыть грязную посуду, дежурить у центральных ворот и у калитки, чтобы не проходили посторонние люди, выполнять другие поручения. В день дежурства у нас не было утренней зарядки, для нас отменялись все мероприятия, включая прогулку в лес. Дежурный отряд ходил с красными повязками на левой руке, поэтому в пионерском лагере все знали какой отряд сегодня дежурит.
Большая часть нашего отряда была в столовой за час до завтрака. Повара накладывали в тарелки кашу, наливали в фаянсовые кружки кофе, а мы должны были расставлять всё это на столы. Кружки ребята разносили на подносах, а для расстановки тарелок мы организовывали конвейер. То есть мы вставали в цепочку, которая тянулась из кухни к столам, и передавали тарелки с кашей друг другу из рук в руки. Получалось очень быстро и эффективно. При этом можно было разговаривать, шутить, поэтому время летело незаметно. Самое тяжёлое испытание начиналось, когда после завтрака нам приходилось мыть посуду. Нам почему-то не выдавалось ни тряпок, ни губок, поэтому счищать с тарелок остатки еды нам приходилось руками. Наверное, можно было бы взять для этой цели хоть какую-то старую газету, но мы не подумали об этом. Каша же была со сливочным маслом, поэтому скоро мои руки были скользкими от масла. С некоторым отвращением я, также как и другие ребята, стряхивал остатки еды в большие баки для пищевых отходов. Наконец эта пытка закончилась. Мы стали с облегчением отмывать свои руки хозяйственным мылом. Я обратил внимание, что среди ребят и девчат нашего отряда не было Миши, Лёни и Гены, которые были назначены дежурить в столовую. Не появились они после обеда и ужина, чтобы убирать со столов и чистить посуду.
Вечером, перед отбоем, когда выдалось свободное время, ко мне подошёл Игорь, гордо показал мне две тёмно-коричневые купюры и сказал:
- Саша, сегодня мне удалось заработать двести сантимов.
- Как тебе это удалось сделать?
- Меня назначили дежурить в библиотеке, но ко мне подошёл Гена, который должен был дежурить в столовой, и предложил поменяться дежурствами. За это он дал мне двести сантимов.
Я ничего не ответил, но подумал, что эта пытка в столовой вряд ли стоила этих нарисованных денег. Ближе к вечеру я узнал, что Миша и Лёня также ловко устроились дежурить у ворот и калитки, вместо того, чтобы работать в столовой. Они заплатили по двести сантимов Алёше и Вове.
Однако, когда мы вернулись после дежурства в столовой в палату, мы увидели сидящих на кроватях Мишу, Гену и Лёню с понурыми лицами. Я спросил Мишу:
- Что-то случилось? Почему вы такие кислые?
- Мы только что вернулись от начальника, нас исключают из пионерского лагеря.
- За что?
- Нас поймали пионервожатые, когда мы купались в Москве-реке.
- А как же вы попали на Москву-реку в день дежурства?
- Мы посчитали, что никто не заметит, что мы сбежим на часок с наших постов.
На следующий день на утренней линейке начальник лагеря, вызвал нашу провинившуюся троицу, поставил её посередине стадиона в окружении всех отрядов и объявил:
- Эти трое ребят из седьмого отряда, вместо того, чтобы дежурить по лагерю, сбежали купаться на Москву-реку. Для нашего лагеря это чрезвычайное происшествие. В том месте на Москве-реке очень сильное течение и они могли утонуть. Они серьёзно нарушили порядок нашей лагерной жизни, поэтому все трое будут немедленно отчислены из нашего пионерского лагеря.
  Мы видели, что Мише, Лёне и Гене было очень стыдно за своё поведение. Они стояли, опустив головы, и смотрели себе под ноги.
Уже через час наша элитная троица, всё руководство маленького государства, уложила свои вещи в чемоданы, и понуро побрела к автобусу. Вместе с их отъездом закончились и товарно-денежные отношения в нашем отдельно взятом отряде.
Часть ребят, и не только из нашего отряда, которая продолжала сбегать с прогулок купаться, узнав, что пионервожатые устраивают облавы на пляже, решила больше на Москву-реку не бегать.
Не знаю, как остальные ребята, а я впервые за долгое время вздохнул свободно, полной грудью. Не надо было думать, чтобы что-то продать или купить. Не надо было копить деньги. Жизнь и без этих денег была интересна. Например, взаимной выручкой. Если тебя кто-то обидит, то ребята заступятся все, как один. У всех как бы пелена с глаз упала. Андрей сказал:
- По моему это была не самая лучшая игра. Мне, например, купля-продажа совсем неинтересна. За весь период я ничего не купил и не продал. Вот мои пятьсот сантимов. Предлагаю, чтобы больше не возвращаться к этой игре, пойти и сжечь эти цветные бумажки. Давайте также дружно жить, как и до этого.
Раздались выкрики:
- Я согласен!
- Давайте сожжём ненавистные бумажки!
- Долой товарно-денежную спекуляцию!
Только один мальчик Вова ничего не сказал, промолчал. Он, в отличие от других, накопил много денег, и ему было жалко их жечь. Я видел, как он украдкой спрятал сантимы в свой чемодан.
Мы же собрали все наши сантимы, завернули их в газету и побежали в дальний угол пионерского лагеря, за летнюю эстраду. Там, около забора мы в торжественной обстановке, похожей на ритуал индейцев, безжалостно сожгли свои деньги. Потом мы разворошили пепельную кучу. Поднявшийся ветер унёс пепел далеко за забор.
На месте пепелища Андрей сказал:
- Один за всех!
Все оставшиеся ребята, кроме Вовы, закричали:
- И все за одного!
Так закончилась товарно-денежная игра, которая, как увеличительное стекло, высветила различные характеры ребят нашего отряда.
Наступил день конкурса художественной самодеятельности. Наше трио с утра готовило себе одежду, чтобы хоть как-то быть похожими на ковбоев. Главное, что в реквизитах пионерского лагеря нашлись широкополые шляпы. Мы, с разрешения пионервожатого Сергея, прикрепили к ним кожаные шнурки, чтобы шляпа не слетала с головы. Потом мы сняли майки, оставшись в одних рубашках. На рубашках мы подвернули рукава и, вместо того, чтобы застегнуть их на пуговицы, связали концы рубашки большим узлом на животе. К штанинам брюк девочки пришили нам бахрому. Деревянные кольты мы сделали сами заранее. Одна из девочек предложила нарисовать нам усы и бакенбарды. Мы согласились и к началу конкурса были полностью готовы.
Конкурс художественной самодеятельности проходил на сцене летней эстрады. Все места в зрительном зале были заполнены до отказа. Некоторые ребята даже стояли. На краю сцены находился стол для членов жюри конкурса. В состав жюри входили: начальник лагеря, его заместитель по воспитательной работе, старший пионервожатый и какой-то приглашённый гость. Весь стол был заставлен различными призами в виде различных игрушек, кубков и ваз.
В программе было пятнадцать выступлений. Наша очередь была в середине. Выступления начали младшие отряды. Ими были исполнены хоровые песни и танцы. Сольные номера под аккомпанемент фортепиано проходили по овации зрителей. Подходило время нашего выступления. Я ничуть не волновался, потому что с детского сада имел опыт таких выступлений и, кроме того, чувствовал поддержку друзей. Наоборот, в ходе репетиций я написал всем слова и напевал мотив и друзьям и аккордеонисту. Оказалось, что для этой песни нужен свой темп. Если его не выдерживать, то песня не получится.
Наконец ведущие концерта объявили наш номер. Мы вышли на сцену под аплодисменты ребят нашего отряда. Достаточно бодро и в хорошем темпе, когда надо размахивая кольтами и подскакивая, как на лошади, мы спели ковбойскую песню. Сцену мы покидали под бурные аплодисменты зрителей.
Концерт продолжался. Мы подсели на скамеечку к нашим ребятам. Они жали нам руки и хвалили за выступление. Потом мы сосредоточились на сцене. Я обратил внимание, что чем старше отряд, тем профессиональнее мне казались их выступления. Особенно мне понравилось выступление цыган, которых играли ребята и девочки из второго отряда. Черноокая цыганка с длинными чёрными волосами и большим цветастым платком буквально покорила всех своим зажигательным танцем. Цыгане играли на скрипке и на бубнах. Члены жюри сидели, открыв свои рты от удивления такому мастерству. Я заметил, что когда цыганка взмахнула платком над столом жюри, то со стола исчезла красивая стеклянная ваза. Практически сразу же выступление цыганки закончилось и она убежала за кулисы. Такой бури аплодисментов я ещё в своей жизни не слышал. Сквозь шум раздавались выкрики:
- Цыганка украла вазу!
Но ещё долго жюри, не могло разобрать, что кричат зрители. Наконец шквал оваций закончился, и жюри увидело, что самой высокой стеклянной вазы на столе не хватает. Начальник пионерского лагеря только развёл руками. Никто из жюри не заметил, как ваза исчезла со стола. Под бурные аплодисменты цыганка вернула вазу на прежнее место.
После окончания всех номеров жюри немного посовещалось и стало награждать победителей конкурса. Первое место, как и ожидалось, занял цыганский ансамбль из второго отряда. Жюри наградило его той самой красивой вазой, которую украла цыганка. Все зрители были в восторге и встретили полюбившихся исполнителей овацией. Потом стали награждать остальных конкурсантов. Мы с нетерпением ждали, когда же наградят нас. Различными призами наградили уже больше половины исполнителей. Наконец председатель жюри произнёс:
- А теперь жюри награждает наших настоящих ковбоев из седьмого отряда.
Мы втроём выскочили на сцену. Каждому из нас были вручены коричневые плюшевые мишки. Мы обрадовались не столько самой игрушке, сколько тому, что заняли не самое последнее место. После нас было ещё несколько награждений, за которыми мы не уже следили.
В конце последней недели смены нашему отряду снова выпала очередь дежурить по лагерю. Меня назначили дежурить у железной калитки со стороны леса. Я должен был следить, чтобы посторонний не зашёл на территорию пионерского лагеря. Довольно скучное занятие - охранять вход. Читать нельзя, присесть нельзя, потому что не на что. Пришлось либо ходить, либо стоять прислонившись к калитке. Время от времени я пропускал отряды, которые шли в лес или возвращались из леса с пионервожатыми. Изнывая от скуки, я стоял, подперев калитку плечом. Вдруг передо мной появился наш пионервожатый Сергей:
- Дежуришь?
- Да?
- Есть ли какие-то вопросы?
- Нет.
- Всё спокойно?
- Да.
Сергей потрепал меня по плечу и пошёл дальше. Я же продолжал нести караульную службу. После обеда, уже ближе к ужину Сергей опять проходил мимо и приветливо помахал мне рукой. На этот раз он ничего не спросил.
На вечернюю пионерскую линейку, на которой подводились итоги очередного дня, наш уставший от дежурства отряд строился, как обычно. Мы без особого интереса выслушали сообщение начальника пионерского лагеря о том, что произошло за день. Потом, как всегда, слово взял старший пионервожатый. Вдруг я услышал свою фамилию. Оказалось, что за отлично проведённое дежурство я удостоен чести опустить большой красный флаг нашего пионерского лагеря. Эти минуты запомнились мне на всю жизнь. В торжественной обстановке, под звуки горна и барабанную дробь я, как во сне, иду по спортивному стадиону к высокому флагштоку. Тяну упругую верёвку. Развевающийся под ветром флаг, повинуясь моим движениям, плавно скользит вниз.
Я опускал флаг пионерского лагеря и думал, как же хорошо, когда твои мечты сбываются.












Фото oadam.livejournal.com