Бездна. Глава 7-9. Четвёртый Счастливый день

   Утро встретило меня удивительными звуками. Птицы пели столь мелодично и празднично, что я вновь удивился такому чуду, несмотря на повседневность, даже будничность утреннего концерта.

   — Невозможно к такому привыкнуть! Неужели можно привыкнуть к счастью?! — кивнул я Мишутке. — Пошли делать зарядку! Или будешь спать в Светланкиных объятиях? Засоня!

   Я, сколько смог — даже не собираюсь считать — отжался от земли, сделал несколько энергичных наклонов и побежал по тропинке в сторону деревни, приветствуя попавшихся по пути женщин, собиравших к завтраку плоды.

   Потом побежал к бухте Радости, с наслаждением вдыхая удивительный аромат тропического утра. Несколько раз окунулся в прозрачные океанские воды и пошёл будить своих жёнушек.

   Они ждали меня: стояли возле хижины, переглядывались и о чём-то шептались.

   — Сюрприз! — хором закричали мои любимые и развернули широкий пальмовый лист.

   Девочки с двух сторон держали за плечики красную рубашку На груди рубашки красовался расшитый золотыми нитками лев. Он был добрым и мило улыбался, и был немного похож на меня.

   — Когда успели, — спросил я и крепко-крепко обнял девочек. Так, что они громко запищали.

   — Рубашку до свадьбы выменяли за жемчужины, а потом Оленька потихоньку вышивала Льва.

   — Ах хитренькая лисичка, — я поцеловал Светланкин носик. — Вот почему ты не слазила с моих рук эти дни!

   — Я не слазила потому что люблю тебя, — и тихонько добавила: — И чтобы Оленька успела вышить к твоему дню рождения.

   — Откуда вы знаете, что сегодня мой день рождения? Сам сказал? Неужели до сих пор с календаря не сбились… Ах я глупец! Вы знаете не только дни недели, но и число. Только нашим добрым соседям не говорите об этом. У них, наверное, нет ни календаря, ни дней рождения.

   Я хотел запеть: “на проклятом острове нет календаря”… Но не стал, потому что остров казался полным воплощением рая, где неуместно любое упоминание несчастий и горя.


   Мы пошли в деревню.

   Едва приблизились к хижинам, нас сразу окружили дети и наперебой стали что-то кричать. Они боялись подойти. Потом несколько самых смелых мальчишек приблизились и боязливо потрогали льва на моей груди.

   — Сана Лево! Сана Лево! — слышалось среди незнакомых слов. Десятки мальчишек подходили ко мне и осторожно прикасались к пышной гриве. Лев для них лев был совершенно диковинным зверем. Я в ответ улыбался и гладил детей по голове или по плечам.

   В сопровождении детей мы приблизились к большой поляне, где туземцы собирались к завтраку.

   Заправилой разговоров и центром событий была Светланка. Потому что сегодня не было взрослых. Мужчины со старшими мальчиками ловили рыбу. Большинство женщин с девчонками-подростками ушли в горы собирать урожай: странные сладкие плоды, которые они должны будут тщательно промыть и высушить. В деревне остались дети, которые на горных склонах были бы обузой. Старшие девочки нянчились с малышами или готовили обед. Всего несколько женщин присматривали за большущим детским садом и приготовлением трапезы.

   Новое семейное положение Светланки повысило её статус среди сверстниц. Раньше она сторонилась шумных игр. Зато теперь стала заводилой всех мероприятий. Она следила, чтобы я был рядом и наблюдал за игрой. С видом превосходства она глядела на других девочек, которые станут чьими-то жёнами по достижении двенадцати-тринадцати лет, но их мужья — страшные дикари с проткнутыми носами, у которых уже к тому времени есть две-три, а то и четыре жены. Белочка держала меня за руку, всем видом показывая, что я — самый видный мужчина на острове. Что она — самая юная и счастливая невеста. По её глазам я видел, в каком восторге Светланка от нового положения в островном обществе.

   — Светик, ты гордишься мною, своим мужем. Но для них я такой же страшный, как они — для нас. Они тебя, может быть, жалеют…

   — Я им покажу: жалеют! Ты — самый красивый, самый добрый, самый сильный. Я всем так и скажу, — и она демонстративно забралась мне на руки и принялась меня целовать. Потом стала что-то говорить на местном языке. Я почти ничего не понимал, но знал: она расхваливает меня.

   Постепенно начали собираться женщины. Они радостно приветствовали нас и сразу принимались за сортировку и мытьё собранных плодов.

   Со стороны океана слышались деловитые голоса рыбаков. Они выгружали улов и снасти, вытаскивали лодки на берег. Постепенно все жители собрались на обед.

   Во время трапезы я услышал возбуждённые мужские и женские голоса.

   Из-за деревьев показался Могучий Дуб — жених, которому на свадьбе досталась самая “красивая” девушка острова. За ним шла девушка-туземка. Это была Порхающая Бабочка, местная красавица, которая в самый прекрасный день моей жизни стала женой Могучего Дуба. Она обречённо шла за мужем, подвывая и утирая слёзы. Их сопровождали несколько женщин.

   Женщины окружили парочку, о чём-то оживлённо разговаривая.

   Я посмотрел на Ольгу, ожидая пояснения.

   — Какой ужас! Она сбежала от вождя, едва они вошли в логово. Все две ночи и вчерашний день скрывалась в зарослях. Потом вплавь добралась до своего жениха, когда тот ловил рыбу. Что теперь будет? Шаман с вождём никогда не простят! От них можно ждать чего угодно.

   Женщины непрерывно что-то говорили. Разговор их был сочувственным, порой гневным.

   На глазах моих девочек засветились слёзы.

   — Что теперь будет? — заплакала Светланка. — Теперь вождь её прибьёт.

   Вождь, шаман и другая девушка-невеста показались в деревне через час. Шаман больно треснул пришедшую с ними девушку по затылку и крикнул что-то собравшимся. Все низко склонили головы. Шаман долго балоболил, брызгая слюной. Наконец, на площади показался несчастный жених. Шаман уступил место вождю, который говорил неторопливо, зато веско, громко и грозно. Из-за деревьев показалась девушка-беглянка.

   Вождь Бало-мото был разъярён. Девушка в первый же вечер сбежала из его объятий и вернулась к жениху. Это был беспрецедентный проступок. Поэтому Бало-мото решил жестоко покарать ослушницу.

   Я порывался вступиться за несчастных, но посчитал, что без знания языка и местных обычаев не гожусь на роль революционера. Поэтому, когда Ольга потянула меня за руку, я безропотно за нею пошёл.

   — Я знаю: нужно что-то делать, заступиться за девушку необходимо. Но мы — чужаки… Я не знаю, что делать… Надо посоветоваться со старшими женщинами, а пока придётся терпеть. Это — их законы. Мы можем всё испортить.

   — Что испортить? Разве может…

   Но Ольга прервала меня:

   — Мы можем только напортить. Вождь ничего не оставляет без наказания. Но всё может закончиться не так страшно… Если мы не будем вмешиваться.

   Я сильно переживал за Могучего Дуба и Порхающую Бабочку. Но рядом со мною были мои любимые девчонки, а в их присутствии жизнь других людей казалась слишком далёкой.

   Я целиком погрузился в свою личную жизнь. Мы ходили в грот, и я опять был самым счастливым в мире человеком.