Мишка и Машка. Конкурсная работа Зинаиды Бабичевой

Мой легендарный дедушка, Александр Константинович Бабичев, был заслуженным капитаном, его именем назван ледокол «КАПИТАН БАБИЧЕВ», который сейчас работает в море Лаптевых, на Северном Морском пути.
В 1951 году, когда моему дедушке было 22 года, он уже был капитаном на пароходе «ВИТИМ», на огромной сибирской реке Лене. Эти пароходы речники ласково называли «лаптёжниками» из-за колес расположенных по бортам. Лопатки на колесах были сделаны из толстых досок. Если рулевой был не внимательный и не замечал плывущее бревно, то оно могло угодить в колесо и сломать лопатки – плицы.
Однажды дедушкин пароход шел в Бодайбо по реке  Витим, это один из самых крупных притоков реки Лены. Приключения, которые  случались, дедушка рассказывал моему папе, папа в свою очередь, рассказывал их мне перед сном, когда я была маленькой. Я запомнила и решила записать, от первого лица – от имени моего дедушки. Думаю, Вам это тоже понравится.

***
 Во время вахты помощника капитана в левое колесо попадает топляк – намокшее бревно, которое почти не видно на поверхности воды. Топляк ломает деревянные плицы на гребном колесе. С наметкой подходим к берегу, грузим дрова и производим ремонт.
Из леса выбегает вся бригада с криками: «Медведь, медведь!» Вся команда из сорока человек вместе с лесниками, вооружившись топорами, ломами и баграми, прихватив единственное ружье, с криками бежит на лесную делянку, где был замечен медведь. Оказалось, не медведь, а три медвежонка. Два маленьких и один годовалый - «пистон». Они забрались на огромную ель.
Я взял мешок и решил, что свободно сниму их с дерева. Добравшись до «пистона», он был ниже всех, я протянул руку, чтобы взять медвежонка за шкирку и бросить в мешок. Но не тут-то было! Зверек развернулся и ударил когтями передней лапы мне по руке. Рукав кителя был разорван. Пришлось надевать рукавицы. Медвежата поднимались все выше и выше. Я карабкался за ними. Вскоре верхушка ели не выдержала, наклонилась и с треском обломилась на уровне моей головы. Если бы она обломилась ниже, то, пролетев тридцать метров до земли, я вряд ли собрал бы свои кости.
Члены команды, стоявшие внизу, после рассказывали:
Первый помощник капитана шутил:
– Смотрю, летят. Вот думаю, наконец-то место капитана освободится, и я стану главным на пароходе. Пригляделся, а капитан на макушке болтается. Везет же некоторым.
Кочегар:
– Стоим, рты открыли, мешки приготовили, думаем, сейчас медвежата упадут, мы их тут и соберем. А  они, не долетев до земли два метра, уже лапами перебирают. Только земли коснулись и в разные стороны бежать.
Штурман:
– Бегу я за «пистоном», в руках топор. Нет, чтобы рубануть его на мясо, решил руками поймать. Только хотел его схватить, как тот, зараза, вокруг березы финт сделал и был таков. А я в ту березу со всего разгона носом врезался. Доктору пришлось швы накладывать. Нос то бог с ним, березу жалко, у нее макушка как у той елки обломилась, на которой капитан болтался.
Я уже почти спустился с ели, как почувствовал, прямо по мне медвежата карабкаются. Сделав круг по лесу, они вернулись на свое место, хорошо хоть только маленькие. С ними я возился недолго, чтобы посадить их в мешок.  Медвежата были голодными, худыми и перепуганными. Возможно, медведицу убили охотники, иначе она не дала бы своих деток в обиду.
 Медвежат назвали Машка и Мишка. Они быстро освоились на пароходе и скоро стали хозяевами положения. Крышку в свою берлогу – трюм они очень быстро научились открывать самостоятельно. Передними когтями, зацепившись за край крышки люка, медвежонок подбрасывал его вверх и проскакивал внутрь, а крышка с грохотом падала на место. Дверь на камбуз открывали еще проще, один вставал под дверь, второй забирался ему на спину и, ухватившись за ручку, тянул ее вниз. Как только замок был открыт, один обхватывал передними лапами ногу повара – кока и, вцепившись в нее острыми когтями, урча, настойчиво требовал, чтобы кок чесал ему за ушами. Вырваться из этих объятий было невозможно. Второй медвежонок в это время, рыча, рыскал по кастрюлям и тумбочкам. Медвежата были врожденными циркачами. Они быстро набирали вес и доставляли все больше хлопот. Никакой дрессировке эти животные не поддавались. Во всем они считали себя хозяевами. Вот уж действительно хозяин тайги и парохода.
Через два месяца, делая рейс по Витиму, мы, совершенно измотанные проделками, наших «пассажиров», подросших и окрепших медвежат выпустили в том же месте, где и поймали. Мишка и Машка со всех ног бросились на крутой берег. Забрались на обрыв. Остановившись, повернулись к пароходу, как бы прощаясь. Вразвалочку, урча и фыркая, скрылись в тайге.