О скромных традициях

           Так сложилось, что большинство людей нашего небольшого круга занимаются каким-либо творчеством. Вполне вероятно, что каждый из нас сам это сложил и я не в последнюю очередь, но факт остаётся фактом – каждый из нас, порой весьма отдалённо, но контактирует с искусством. Кто-то рисует, другой может сделать из самого немыслимого хлама шедевр народной инженерии, третий сочиняет, четвёртая играет на гитаре, и, кстати, это важно – среди нас всего один гитарист и тот гитаристка. Я вот, например, пишу.
           Что нас объединяет больше всего – это страсть к театру. Не та любовь, которой пылают чрезмерно возвышенные снобы, а самая настоящая страсть – с томными вздохами, стонами, скандалами, ревностью, примирением и лёгким привкусом вычурного идиотства. Возможно кто-то представляет актёров иначе, но за некоторое время, проведённое в этом супе, я пришёл к выводу, что отличительные черты актёра – это некоторый недосып в глазах, любовь к спиртосодержащим напиткам по праздникам и не только, а также объём нецензурной лексики в закромах, впрочем последнее в меру воспитания.
           И как у людей, увлечённых творчеством, в частности по праздникам у нас сформировались свои маленькие традиции. У всех есть свои маленькие особенности касательно проведения условно-массовых мероприятий – кому-то обязательно надо пойти дебоширить на улицу по достижении определённого градуса, кто-то же наоборот, напраздновавшись стремиться поведать миру о своих знаниях Есенина, Заболоцкого или, что чаще всего, Маяковского. Совмещаем, знаем, иногда практикуем.
           Одна из главных примет касается рук. «Руку менять нельзя» - эту фразу следовало бы выгравировать на позолоченной табличке и вешать на стену перед появлением каждого какого-либо возможного предлога. Рука имеет огромное значение – хранитель очага обязательно должен быть один во избежание неприятных фиаско по истечению хронометража праздника, во всех смыслах этой формулировки. У Белки хорошая рука – ей следовало бы работать барменом, тем более, что у неё тонкие пальцы, ими было бы удобно протирать стаканы. Мои пальцы толще, грубее и тяжелее, возможно, поэтому хранителем очага меня практически не назначают – это не значит, что всем будет тяжело на утро, нет, но то, что рюмка, налитая моей рукой вышибает из человека трезвенника намного быстрее неоспоримый факт.
Ещё одной традицией является правило четвёртого тоста. Третий тост поднимается за любовь и пьётся с левой руки. Четвёртый тост пьётся любой рукой, но за что-то немыслимое. Собственно это немыслимое и начинается после оной. Формулировка может быть самой разной от «Давайте выпьем за котят», до «За клешни» или «Необходимо поднять за козий постимпрессионизм». Так или иначе, именно после четвёртой рюмки начинаются фразы «Выпьем за Исаака Ньютона» или «Антонио Бандерас - обалденный мужик. И мы пьём за него не потому, что он жив, а Исаак Ньютон мёртв». Словом, четвёртый тост – это черта перед началом настоящего праздника мысли и творчества.
И хотя в этом деле особенно гордиться нечем, есть одно, что каждый раз доставляет крупицу тепла в наши посиделки – практически каждый раз мы обязательно поднимаем тост за родителей. За то, чтобы они были здоровы, за то, что они воспитали нас такими, какие мы есть, за то, что они всегда нас поддерживают и просто за то, что благодаря им мы вообще есть. Бывают люди, которые смеют говорить «Терпеть не могу своих родителей» - мы к таким определённо не относимся. Мы очень любим своих родителей, хоть и нечасто им об этом говорим, я, например, этого не говорю вообще, ибо стеснительный. Но наверное есть в этой традиции всё-таки что-то особенное.