Огненный крест 3 Случай в лесу

3.Случай в лесу.
Карлос де Мендоса.

       1407 год – десятого дня июня по разбитой, покрытой после проливного дождя вязкой жижей, дороге, в Мариенбург, продвигался небольшой отряд в двадцать человек. Генрих фон Плауэн, комтур Нессау с десятью братьями был вызван в орденскую столицу, по случаю избрания Генеральным капитулом Ордена Девы Марии нового Гроссмейстера, иначе – Верховного магистра. Две луны назад, 30 марта, скончался сюзерен Тевтонского Ордена – Гроссмейстер Конрад фон Юнгинген.
       Комтур средних лет, был не очень высокого роста: в седле держался с уверенностью бывалого воина. Поводья ослаблены: лошади шли шагом. Рядом ехал щеголевато одетый рыцарь в вызолоченных доспехах. Шитый золотом теплый плащ придавал ему вид щеголя, одного из тех, которых недолюбливал Генрих.
       Испанец Карлос Хосе Ривера Фернандо Доменик де Мендоса, младший сын герцога де Мендосы из Валенсии – первого министра правителя Арагона Хуана II, прибыл с посланием своего отца к Верховному магистру Конраду фон Юнгингену. Смерть магистра застала его в Нессау и он долгое время, не мог определиться: куда же ему следовать; назад в Испанию или в столицу Ордена – Мариенбург.  В конечном итоге, нанеся визит вежливости комтуру Генриху фон Плауэну – он остался на некоторое время в Нессау и даже подружился с комтуром и епископом Бруно. Предложение «брата», точнее комтура Генриха, отправиться вместе с ним – арагонец принял с охотой. Земли Пруссии кишели недовольной местной родовой знатью пруссов и отрядами язычников из Жемайтии, а сопровождение арагонца состояло из одного священника, пяти оруженосцев и пяти воинов.
       Предметом живой дискуссии было обсуждение неприятного случая, происшедшего десять дней назад. Один из заложников, удерживаемых братьями во Христе в Нессау, некто Бронемил: сын вождя из приграничных прусско-жемайтских земель – бежал. Бежал не один – с троими единомышленниками. Один схвачен и уже висит на виселице. Загадочным был способ побега. Сообщники снаружи, перебили охрану и вывели заложников через подземный ход, известный только нескольким высоким лицам. Кто организовал побег? – ломали голову не только комтур и его заместитель – гаузкомтур (хаузкомтур), но и епископ, которому такой инцидент был очень неприятен. Его преосвященство епископ Бруно, недавно отослал письмо Папе Григорию XII об успешных переговорах с непокорными жмудинами и куронами из Цеклиса. О заложниках, которых держали на удалении от Жемайтии в Нессау, он умолчал, но без них, вряд ли удастся добиться повиновения от князя Супора. Ему и указ Витовта – не указ, и сила Ордена – не авторитет. При отъезде Генриха фон Плауэна в Мариенбург, епископ Бруно был вынужден остаться в Нессау. Одно радовало: человека освободившего Бронемила и его друзей на волю, выследили в лесу и убили вместе с оруженосцем – так по крайней мере доложил рыцарь, возглавлявший погоню. «Братья-сарианты», так именовались «оруженосцы» в Ордене Девы Марии и «сержанты» в других рыцарско-духовных Орденах, оставили убитых на съедение диким зверям – это было ошибкой. Когда епископ Бруно вернул их, чтобы перевезти мертвые тела в крепость – тех на месте не оказалось. Скорее всего, они были разорваны и съедены обитателями леса. Это было лишь предположение, поэтому решили сделать облаву, но она ничего не дала, кроме… Впрочем, мысли эти владели комтуром и не располагали к особой беседе со своим спутником, а я оставлю некоторые сведения проливающие свет на эти события на последующее повествование. Молчание затянулось.
     – Вы не боитесь, ваша милость, что казнь заложников взбудоражит жемайтов, земгалов и куронов? – спросил дон Карлос, обращаясь к нему на светском именовании.
     – Боюсь, вернее, допускаю подобное.
     – Это епископ Бруно приказал их казнить?
     – Нет, хаузкомтер Гюнтер фон Майдбург! Епископ недоволен таким приказом: нас ввел в заблуждение отец Бенедикт!
     – Что думаете предпринять? – не желая проявлять нескромность и выпытывать подробности, переспросил арагонец, скорее из вежливости.
     – Ордену конфликты не нужны! Не затем я назначен комтуром в Нессау! Несмотря на заступничество его преосвященства, двоих дуралеев из «динеров», то есть слуг, я казнил в тот же день. Еще троих посадил в казематы Нессау. Кроме прочего – передал куронам приграничную деревню.
     – Нессау далеко от границы, причина вашего беспокойства о столь удаленных землях?
     – Беспокойства нет, я выполняю просьбу епископа, и делаю это как подобает воинам Девы Марии!
     – Вы, комтур – вы старший в Нессау!
     – Есть конвент (совет) – с ним я обсуждаю вопросы, но его преосвященство, не только духовный лидер комтурства, он – мой друг и очень опытный воин и политик! Мне не зазорно следовать его советам!
     – Передать деревню князю – умное решение! – вернулся к разговору арагонец. – Мне нравится ваша справедливость!
     – Не всегда она торжествует. Мы давно принесли в земли прусов слово Божье, теперь наше поле деятельности Жмудь Жемайтия, княжество куронов Цеклис...
     – И Литва! – закончил дон Карлос.
     – Ягайло и Витовт сами крестились и крестили Литву, но называть этот народ христианами – преждевременно.
     – Ну, это беда польского короля и Великого Литовского князя.
     – Это, почти одно и тоже – имя ему Владислав! – заметил комтур. 
     – Не думаю! Литва, несмотря на поражение при Ворскле от Едигея и Тимура Кутлуга, опять сильна. Великий князь Литвы и Руси Витовт – звучит серьезно! Да, и Русь, изобилует рыцарями-христианами. 
     – Все верно и звучит именно так, но у него под боком Смоленское княжество и Московия, которые ревнивы к славе Витовта, как сестры-девственницы – они не дадут ему покоя.
     – Я и говорю: король Владислав с двоюродным братом Витовтом должны обратиться к вам за помощью в решении христианизации Жемайтии и куронов. Сил у них немало, но они распылены; не ровен час, зять Витовта, московский каган Василий, опять заявит права на Одоев, и влияние на Новгород и Полоцк.
       Арагонец выказывал странную осведомленность в делах Прибалтийских и Литовских земель и, комтур, удивленно глянув на него, кивнул:
     – Согласен! Но в последние годы пролито столько крови, что руководству Ордена нужно перейти на более дипломатичный уровень решения вопросов. И не забывать главного: именно воины Девы Марии нарушают Заповеди Господа, тогда как должны быть примером их исполнения.
     – В основном ливонцы, но Рига и Митава тоже не отстают и провоцирует конфликты! – уточнил спутник. – Мой отец и наш правитель, король Хуан, тоже склонны к решительной борьбе с язычниками в нашем королевстве – и я их не всегда понимаю.
     – Да, у вас-то они откуда? Вы пример христианского благочестия и преданности Святому Престолу!
     – Спасибо за такую оценку нашего благочестивого сюзерена и труды моего отца, но баски – причина хлопот на западе. Неспокойно и на востоке Пиренеев. Первые, как и ваши латыши с жемайтами и куронами – неуловимы, молниеносны и непокорны. Горы – их дом родной, а в горах рыцарь стеснен в боевых действиях. Но повторяю: это их родина и они ее защищают.
     – Вы им сочувствуете?
     – Моя мать из знатного рода басков. По древности – он старше любого европейского. Короли вестготов считали за честь беседовать с моими предками по материнской линии.
     – Она христианка?
     – Конечно, но терпима к другой вере.
     – Арианство?
     – Не совсем, но есть влияние!
     – Значит, баски ваши соплеменники… – констатировал комтур.
     – По материнской линии – да! Я не стыжусь этого. Скорее наоборот! – резко вскинул голову дон Карлос.
     – Понимаю! У нас та же ситуация в лесах, – вернулся к жемайтам и куронам фон Плауэн. – Язычников – выкуривают огнем, хотя есть еще и слово Божье!
     – Пробовали?
     – Кажется, уже поздно! Здесь Пруссия: на землях Нессау, я с пруссами не допускаю подобное. Родоплеменная знать получают земли, строят замки – они вассалы Ордена, но именно они коренные жители Пруссии. С ними нелегко, однако вассалитет они пока соблюдают! Но наши походы в Жемайтию, – сеют смерть и запустение. Излишняя жестокость привела к восстанию жмуди несколько лет назад. Захватили вождя, и восстала вся Жемайтия. Шесть дет назад, Орден вынужден был признать ее независимость – мы не готовы были к такому сопротивлению, но в последние несколько лет, опять их земли захвачены. Недавнее восстание, нам удалось подавить, но Витовт потребовал немедленного прекращения военных действий и освобождения князя!
     – Потребовал? Но он передал вам Жмудь Жемайтию?
     – Ливонским братьям – не нам, – уточнил фон Плауэн.
     – Они ваше подразделение и, насколько я наслышан: готовы передать или уже передали эти земли вам. Витовт и Ягайло были не против.
       Генрих вон Плауэн ответил не сразу. – Откуда у арагонца такие сведения? – эта мысль была не из приятных. Утечка информации настораживала. – Нужно присмотреться к братьям. Загостился в Нессау доблестный рыцарь – не нравится мне это.
       Сам же дон Карлос, не собирался бравировать знаниями, и говорил только о том, о чем считал необходимым сообщить, чтобы показать: на Пиренеях сидят не дураки и владеют ситуацией о происходящем в королевствах. Понимая, что поставил тевтонца в неловкое положение, он вернулся к разговору о пленнике.
     – Этот бежавший? Кто он?
     – Бронемил? Сын правителя княжества куронов Цеклиса; его отпустили, но взяли в заложник княжича Бронемила. Опасный воин. Его побег – беда для Ордена.
     – Что ж не ищите? – хмыкнул арагонец.
     – Ищут! – комтур решил говорить только о бежавшем и пособника побега не раскрывал. – Следы ведут в Жемайтию, точнее на границу с ней. Один отряд потерял пятерых: остался лишь рыцарь Зигфрид, убивший тех, двоих, как он говорил сам. Второй – пропал там же, без вести! Третий, во главе все того же рыцаря Зигфрида – исчез, словно в воду канул.
     – Кто их?.. Есть предположения?
     – Бронемил воин… – Генрих фон Плауэн замолчал, словно решал надо ли говорить арагонцу. – В общем, в Ордене нет рыцаря, который мог бы с ним состязаться в силе. Думаю, не только в Ордене, разве что, сам епископ Бруно!
     – Даже? Сколько ему лет?
     – Почти столько же, сколько и отцу Бронемила, но равных ему – нет!
     – Кто же он? – недоуменно уставился на комтура арагонец, приостановив лошадь.
     – Воин, покрывший себя славой на полях сражений! Он пленил в свое время правителя Дураццо, будущего короля Неаполя, и поверьте: герцог Карл до этого считался непревзойденным воином!
     – То есть, Бронемил под стать епископу Бруно?
     – Именно!
     – Но, кто же тот, кто помог ему бежать?
     – Это и выясняем! Он положил около десяти человек: среди них – пять оруженосцев. Такие потери для комтурства! Если их убили, в чем я сомневаюсь, это неплохо для Ордена.
     – Н-да! Интересно! Жаль таких воинов! Хотелось бы и с княжичем встретиться! – отреагировал арагонец.
     – Не врагом! – живо воскликнул фон Плауэн. – На его счету, около двадцати побед на турнирах, а в сражениях – не счесть.
     – Сколько ему лет?
     – Близко 22-25. Он внук легендарного Борятича.
     – Слышал о доблестном князе. Говорят: его так никто и не смог одолеть в единоборстве.
     – Как и Бронемила и...
       Впереди подняли неистовый лай собаки. Решили, – заяц. Но лай через несколько минут перерос в дикий вой. Два воина поспешили вперед. Внезапно по лесу раздался рык: его нельзя было отнести ни к одному из известных животных. Так мог рычать зверь с надприродной сущностью. Затем, послышался визг собак и истошный человеческий крик.
       Комтур и арагонец рванули лошадей, но узкая дорога и густо поросший кустарником ельник, не дали возможности быстро попасть к месту. Выскочив на небольшую опушку, рыцари ужаснулись. Несколько псов из породы мастиффов, лежали, истекая кровью с разодранными глотками. Рядом, выпучив глаза, с вырванным кадыком елозил ногами воин из свиты арагонца. Чуть в стороне, навзничь лежал замковый слуга (динер) из Нессау. Глаза, как и у первого, казалось, вылезли из орбит. Крови на нем небыло, но было видно – он мертв. Несколько оруженосцев (сержантов), опережая рыцарей, подбежали к слуге арагонца, но тот уже затих. У второго оказался переломан хребет.
       Никто не мог дать объяснение, что случилось. Проводник таращил глаза и кланялся то огромному дубу, раскинувшемуся невдалеке, то сосне – устремившей крону в небо, то земле.
     – Что произошло? – огорченный дон Карлос, соскочил с лошади и подошел к мертвому слуге. Это был Хосе Рамирес Хорхе Родриго из небольшого городка под Арагоном. Опытный воин, он один из первых попал в сопровождение младшего де Мендосы. Первая поездка за пределы Испании – оказалась для него последней.
       Между тем, проводник, перестав кланяться деревьям, внимательно осмотрел раны у собак.
       Фон Плауэн знаком подозвал его:
     – Можешь сказать, кто напал?
     – Волк-модлак или белая волчица!
     – Первый раз слышу о таких! Что за волк?
     – Огромный зверь, появившийся много лет назад в этих лесах. Сам не нападает, но когда чует опасность – страшнее его нет. Говорят, это и не волк вовсе, а пропавший в жмудских лесах лет шестьдесят назад княжич! – проводник боязливо повел плечами и вдруг показал рукой в чащу леса. Два жутких огонька сверкали, словно две звезды.
     – Кто, белая волчица?
     – Куроны сказывают: его суженая. Они нас видят! – шепотом произнес жмудин.
     – Тьфу, ты! – досадливо воскликнул комтур. – Что ж медлят?
     – Повторяю ваша милость, они никогда первыми не нападают, как и вместе. Всегда – либо чудище, либо белая волчица.
       Опытному вояке, фон Плауэну, надоела бездеятельность.
     – Вы со мной? – нетерпеливо спросил он у посланца короля Хуана. – Проверим, что за зверь!
     – Разумеется! – отреагировал арагонец. Раздосадованный гибелью слуги-воина, он готов был схватиться с загадочным существом.
     – Вперед! – крикнул комтур и взял некрупной рысью. Посланник последовал за ним.
     – Ваши милости!.. – попытался предостеречь проводник, но охотничий азарт охватил рыцарей, и они направили лошадей на мерцающие огоньки.
       Последовавшее за этим, было не для слабонервных. Леденящий вой и огромная тень, мелькнув, упала вдруг на коня арагонца. Мгновение, и шейные позвонки бедного четвероногого хрустнули в челюстях мощного животного размером с медведя. А может, это он и был – царь леса. Рассмотреть не удалось. Дон Карлос не удачно кубарем скатился с падающей лошади. Нога застряла в стремени, и бездыханный любимец придавил его к земле. Непонятный зверь разинул пасть, и гибель арагонца уже прорисовалась в его выпученных от ужаса глазах. Но фон Плауэн успел выхватить меч и полосонул по голове чудовища, по крайней мере, ему так показалось. Клинок лишь слегка задел по густой белой шерсти, но сам монстр уже валил жеребца вместе с комтуром на землю. Да!.. Это была белая волчица огромных размеров. Доли секунды и из горла животного фонтаном хлынула кровь. Тевтонец увидел у своего лица страшную пасть и мысленно вознес молитву. Нет!.. Не о пощаде…, о прощении. Молить о пощаде небыло времени: душа – прежде всего.
       В лесу вдруг раздался свист. Челюсти зверя щелкнули и спешившим на помощь воинам показалось, что монстр разрывает господина. Но страшные зубы не коснулись шеи комтура. Взгляды животного и тевтонца на миг встретились и человек вдруг, словно получил вопрос: – Сколько и когда? – Глаза волчицы светились умом и мудростью. Раздался второй свист и зверь, помедлив, бросил еще раз взгляд на немца, а затем, на арагонца и издал вой, от которого лошади подоспевших слуг встали на дыбы, а два всадника вывалились из седла. Мелькнула тень и в лесу остались лишь люди. Лошади были мертвы, а рыцарям помогли подняться.
       Ноги дона Карлоса плохо слушались, и он опять присел на пень. Комтур лучше держался, но молчал, пытаясь понять, что произошло.
       Видевший схватку проводник, стоял, теребя в руках войлочный картуз. Фон Плауэн повернулся к нему и сказал, неожиданно спокойным ровным голосом, словно продолжал прерванный ранее разговор:
     – Так говоришь, княжич?
     – Да, ваша милость, или его белая волчица! Сейчас – была она! Княжна!..
     – Не говори загадками! – повысил голос комтур. – Что за волчица?
     – Ваши три рыцаря с братьями-сариантами (братья-сержанты) и десятком динеров из Митавы: лет шестьдесят назад, ворвались к местному князю на подворье и убили всех людей. Женщин долго насиловали, а затем, голыми повесили на воротах. Не помиловали никого, ни князя, ни его детей. Лишь один сын, Ратумир находился с челядью на охоте, а когда вернулся и увидел это зрелище – онемел. Его суженная, дочь соседнего князя куронов, с которой он только справил солнечное соединение, была привязана нагая к столбу и рыцари после надругательства, почти каждый выпустили в нее по стреле из арбалета. Сестры и мать – были в таком же положении. Отец был разрублен на четыре части. Одна живая душа, рабыня из Московской Тартарии, схоронилась между рубленными стволами деревьев, прикинувшись мертвой.
     – Кто это были? – спросил фон Плауэн. Голос его заметно дрожал: спокойствие давалось с трудом. Он почему-то сразу поверил и не стал возмущаться рассказом.
     – Я говорил уже вашей милости – три рыцаря из Курляндии и братья-сержанты с десятком динеров из Митавы… соединенный отряд – человек пятьдесят.
     – И так легко захватили селение?
     – Их встретили с почетом, как гостей. Был праздник «Солнечного соединения» – он длится с половины Луны, до полной Луны. Молодой счастливец Ратумир, уехал на охоту пополнить солнечный стол, в это время приехали братья-рыцари Ордена Девы Марии.
     – Что было дальше? – этот вопрос уже задал дон Карлос, понемногу приходя в себя от пережитого ужаса.
     – Ратумир предал купаве тела родственников и всех погибших. Невиданный до тех пор погребальный огонь – унес души убитых на Солнце, Только свою жену, солнечную деву: у жемайтов и куронов так называют девушку прошедшую солнечное соединение, но не возлежавшую со своим избранников на солнечном ложе, он не предал огню! Ее забрала Великая Мать Леса. Затем, собрав кого мог, Ратумир бросился в погоню. Их было немного, человек десять. Но эти десять – стоили многих. Бывшие с ним на охоте друзья: воины большой силы и отваги, нагнали отряд недалеко от этого места, в пади. Братьев-воинов было вдвое больше – к ним присоединился отряд, уничтоживший селение солнечной супруги Ратумира. В нем тоже все было сожжено дотла. Тех, кто пытался спастись бросали в огонь. Не пощадили ни старого князя, собиравшегося к молодым на праздник, ни детей, ни стариков. Над женщинами особенно глумились. Это поведали Ратумиру три оставшихся курона, шедших по следу братьев-воинов. Битва произошла утром. Напали внезапно, чтобы курляндцы и ливонцы не успели надеть защитную броню. Тринадцать человек уничтожили около восьмидесяти братьев, но и сами полегли в количестве двенадцати: остался один Ратумир.
       Проводник прервал рассказ и вопросительно посмотрел на фон Плауэна, но тот, молча, кивнул, приказывая продолжать.
     – Десять на одного – неправильное распределение сил, но кто считал, и кто об этом думал. Ратумир убил еще шестерых, но и сам был несколько раз ранен и истекал кровью. Вдруг на поле битвы появилась огромная белая волчица. Она в несколько раз была больше самого крупного волка. Жилы заледенели в руках братьев, а та бросилась в самую гущу схватки и за несколько минут разорвала около десятка человек. Ратумир уже не мог держать в руках меч и бессильно опустился на траву. Волчица, словно не замечая его, расправилась еще с тремя братьями, но одного не тронула. Затем склонилась над, потерявшим сознание Ратумиром, и, облизав его раны, осторожно перетащила на плащ. – Проводник оглянулся боязливо и завершил, – На нем же и утащила его в чащу.
     – Почему она не убила последнего брата Ордена?
     – Никто не ведает! Куроны говорят: это была их принцесса, перевоплотившаяся под чарами Великой Матери Леса в волчицу и помогавшая любимому отмстить за свою и всех родственников смерть.
     – Больше княжича не видели?
     – Видели! Говорят, лет тридцать назад, он внезапно появился на поле боя и помог нашему князю Супору при нападении рыцарей на его крепость. Если бы не он, быть бы тому убитым. После этого – его не видели.
     – А зверя? – комтур дернул себя за ус и нахмурился.
     – Была с ним и белая волчица!
     – Несуразицу ты говоришь, старик. Животные так долго не живут!
     – Ваша милость, Природа-мать может продлить жизнь любому живому существу, если оно этого достойно.
     – Сейчас была волчица. А сам зверь, или княжич?.. Где он?
     – Не приведи духи встретиться с ним!.. – проводник боязливо глянул в чащу леса. – Его мало кто видел! Он появляется лишь в самом крайнем случае: вот как в тот, что произошел с князем Супором, когда на него напали ливонские братья!
     – Но там он был в облике человека?
     – Вначале! Затем, в облике страшного волка-модлака! – Голос проводника задрожал.
     – Негоже нам слушать твою глупую болтовню! – передернул плечами фон Плауэн и тут же уточнил: – Когда говоришь, это случилось?
     – Что, ваша милость?
     – Нападение на селение княжича?
     – Шестьдесят раз сменились зима и лето!
     – Кровожадность братьев – приносит много ненужного горя и настраивает жемайтов и куронов против воинов Ордена Девы Марии! – досадливо повел плечами фон Плауэн.
       Тевтонцу и его гостю подвели запасных лошадей. Не без помощи воинов они сели в седла и продолжили путь.
     – Н-да! Никогда не чувствовал такую усталость, – Произнес посланник арагонского короля.
     – Мы были на волосок от смерти, а это плохая кампания! – натянуто усмехнулся комтур.
     – Вам не кажется, что эти чудища, каким-то образом связанны с вашим беглецом? – спросил внезапно дон Карлос.
     – Вы думаете? До Жемайтии далеко… – фон Плауэн сделал паузу, что-то обдумывая, – но все может быть! – согласился он. – Чтобы сбить с толку погоню, могли отправить по ложному следу!
     – Что-то мне подсказывает, что ваши пропавшие отряды попали этим монстрам на зубы, но не на границе с Жемайтией, а по дороге к ней!
     – Не исключено!  В этих лесах нетрудно спрятаться целому племени! Вы высказали интересную мысль, насчет этих…, как их?.. Монстров!.. Только вот который из них мог растерзать такое количество воинов? Тот модлак, или белая волчица?
       Арагонец, представив опять картину с нападением чудища, поежился, а комтур закончил уже ободрительно:
     – Мы ведь христиане, нам не подобает слушать языческую ересь!
     – Вы правы! – согласно кивнул его попутчик. Подумав, добавил: – Вы правы, но объясните, что произошло? Можете?.. Как добрый христианин, можете просветить меня о случившемся?
     – Доложу Верховному магистру и попрошу объяснений у людей, более сведущих в нашей вере! – уклончиво отреагировал фон Плауэн.


Продолжение следует.