Джон Ньютон. Вера и духовное знание

ВЕРА, ДУХОВНОЕ ЗНАНИЕ И ПОИСК ИСТИННОГО ПОКАЯНИЯ
Джон Ньютон (1775)

Мой дорогой друг,
Готовы ли Вы до сих пор называть меня так, или Вы совсем устали от меня? Ваше молчание заставляет меня подозревать последнее. Тем не менее от меня зависит выполнить свое обещание, а затем предоставить все остальное Богу. Поскольку я лишь отчасти помню о том, что я уже написал, возможно, я буду виноват в некоторых повторениях. Я не могу пытаться прокомментировать каждую строку в Вашем письме, но я попробую обратить внимание на такие пассажи, которые наиболее влияют на тему дискуссии. Когда вы говорите, что Писание содержит один последовательный смысл, который и должен в нем быть, если оно есть Слово Божье, вы говорите, что читать и понимать его следует в этом одном смысле, и вы не могли бы вспомнить время, когда этого не делали. Иначе обстоит дело со мной и с множеством других; мы помним, когда Библия была для нас за семью печатями, и мы уверены, что это было бы так и до сих пор, был Святой Дух не открыл наше понимание. Но Вы добавляете, что хотя я делаю вид, что не понимаю всего, тем не менее то, что я понимаю, представляется вполне согласованным. Я не знаю, как далеко это исключение может распространяться; пожалуй, причина, почему Вы позволяете мне не понимать некоторые места, в том, что Вы не можете привести их в соответствие со своим пониманием других мест.  Вы цитируете мои слова: "Когда мы сознаем нашу развращенность, это происходит никоим образом не посредством рассуждений". Несомненно, осмысление этого всегда будет касаться нас как разумных существ, но я имел в виду, что когда мы глубоко убеждены в своем грехе, все наши бывшие рассуждения о путях Бога, когда мы делали свои представления мерилом для Него, по которому мы судим, что подобает Ему делать, как если бы Он был таков же, как мы сами - вся эта паутина рассуждений разрушается и мы подчиняемся Его власти без объяснения причин, хотя и не без причины. Ибо мы имеем самую сильную мыслимую причину признать себя мерзкими и потерянными, лишенными правды и силы, когда мы на самом деле чувствуем себя так.
Вы говорите об условии евангельского оправдания. Это условие есть вера (Мк.16.16, Деян.13.39), и все, о чем говорит Евангелие, не допускает другого условия. Но эта вера, как я старался показать в моем предыдущем письме, очень отличается от рационального согласия. Вы говорите также о законе веры, которому, если Вы имеете в виду то, что некоторые называют законом суда, мы должны и можем повиноваться, и такое послушание, вместе с нашей верой, дает нам право на принятие Богом; и я уверен, что Писание говорит о такой вещи. Но благодать и дела любого рода как основание принятия Богом упоминаются апостолом не только как противоположности, но как вещи абсолютно противоречащие друг другу, как огонь и вода, свет и тьма, так что утверждение одного есть отрицание другого (Рим.4.5, 11.6). Бог оправдывает свободно, оправдывает нечестивого, а не делающего. Хотя оправдывающая вера есть действительно активное начало, это вера, действующая любовью, но не для принятия. Тех, кого апостол призывает совершать свое спасение с "страхом и трепетом", он считает уже оправданными,  ибо он рассматривает их как верующих, в которых Бог уже начал Свою добрую работу, ибо апостол уверен, что Он ее закончит (Фил.1.6). У них рассмотрение того, что Бог, Который живет в сердцах верующих, производит в них хотение и действие, производило мощный мотив и поощрение для их дел, чтобы они воздавали все усердие назначенным Им средствам; также  грех, живущий в нас и сеющий нам  козни и соблазны, научает нас со страхом и трепетом работать над своим спасением.
Вы усматриваете разницу между христианами (так называемыми), которые посвящены Богу в крещении, и теми, кто в первые века были лишь выведены из отвратительных суеверий и идолопоклонства. Это правда, что в христианских странах мы не поклоняемся языческим божествам под их собственными именами. И только это принципиальная разница, которую я могу найти. Ни разум, ни наблюдение не позволит мне думать, что человеческая природа стала лучше, чем это было во времена апостола. Я не знаю ни одного вида или степени греховности, которая царила среди язычников, что не распространена среди номинальных христиан, которые, возможно, были крещены во младенчестве, и следовательно, их жизнь по большей части столь же мирская, душевная, бесовская, так что я не сомневаюсь, что источник их сердца одинаково загрязнен и ядовит; и  это так же верно, как это было в дни Христа и Его апостолов, что если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Вы прислали мне проповедь о возрождении и новом рождении, и у Вас есть несколько моих работ на ту же тему.  Я желаю Вам сравнить их друг с другом, и с Писанием; и я молю Бога, чтобы Он показал вам, где разница, и на чьей стороне истина.
Когда Вы хотите, чтобы я примирил понятие о Боге как якобы авторе греха с Его справедливостью, Вы  показываете, что не поняли почти ничего из моих утверждений, ибо в противном случае, я уверен, Вы не стали бы искажать их. Легко говорить о тяжелых последствиях, которым я не учу, и также по сути они никак не следуют из моих рассуждений.  Бог не может быть автором греха в том смысле, который Вы возводите на меня; но если Вы будете следовать своему же плану, то не найдете никаких трудностей в том, чему Писание учит нас на эту тему. Я понимаю так, что те, кто были заинтересованы в смерти Христа, были великими грешниками, и пригвоздив Его ко кресту, они совершили зверское зло, и все же апостол убеждает нас, что все это было "по определенному совету и предвидению Бога" (Деян.2.28), и они не сделали не больше, чем то, что было определено Его рукой и целью. И Вам следует заметить, что это самое злое и преступное дело было не только допущено, но и предопределено в сильнейшем и абсолютном смысле этого слова, во славу Божию, и спасение людей зависело от того, совершится ли это, и именно таким способом и со всеми теми обстоятельствами, которые на самом деле имели место; и все же Иуда и остальные действовали свободно, и их беззаконие правило самостоятельно.
Теперь, мой друг, ясны аргументы, которые должны удовлетворить Вас, что Писание не представляет Бога как автора этого греха в том смысле, о котором Вы говорите; и как, Вы думаете, легко ли мне преодолеть вопрос:  "Может ли Бог быть автором греха?". Ваше обвинение падает непосредственно на Слово Самого Бога. Бог не более является автором греха, чем солнце является причиной льда; но это в природе воды, чтобы застыть в лед, когда влияние солнца до некоторой степени падает. Также греха было бы достаточно в сердцах людей, чтобы сделать землю самим образ ада, и доказать, что люди не лучше бесов, если бы Бог не приостанавливал его влияние и не сдерживал его. Иногда, и, в некоторых случаях, Он благоволит приостановить его значительно, и, насколько Он этого не делает, человеческая природа быстро проявляется в ее истинном свете. Такого рода возражения уже были повторены и опровергнуты перед Вами, и апостол, очевидно, предполагает, что с его учением согласятся, ибо когда он устраняет вопрос, то к чему и придираться? "Кто сопротивлялся воле Его?". На это он не дает другого ответа, кроме упоминания суверенитета Бога и власти, которую Горшечник имеет над глиной.
Я думаю, что в предыдущем письме я как-то ответил на обвинения в адрес моего мнения. Я признаю, что я могу ошибаться; но все же я должен снова претендовать на уверенность в пути спасения. Я уверен в некоторых вещах так же, как и в моем собственном существовании; это должно было быть так, если бы на свете не было ни одного живого существа кроме меня. Тем не менее, мои чувства подтверждаются опытом тысяч людей, которые жили до меня, многих, с которыми я лично беседовал в разных местах и при разных обстоятельствах, людей, незнакомых друг другу, но имеющих одни и те же взгляды, потому что они научены Тем же Духом. И то, о чем я говорю, значительным образом  подтверждается свидетельствами многих, с которыми я беседовал в их последние часы. Я видел их радость перед смертью, свободу от страхов, ибо они уже дышали воздухом бессмертия; отрицая свои дела и усилия, они подтверждали, что все их лучшие действия причастны злу достаточно, чтобы осудить их, отказавшись от всякой тени надежды, кроме той, что дана им через кровь Христа, как единственную причину их принятия; так они торжествовали в Нем над каждым врагом и страхом, и были так уверены в небесах, как будто они уже были там. И такова была и надежда апостола, полностью основанная на знании Того, в Кого он уверовал, и его убежденность в способности Христа сохранить то, что он совершил для Него. Это и есть вера - отречение от всякой вещи, которую мы склонны считать своей собственной, и опора только на кровь, праведность и заступничество Иисуса. Тем не менее, я не могу передать это мою уверенность Вам; я скажу вам, что есть такая вещь, в надежде, что если Вы не думаете, что я умышленно лгу Вам  на Бога и человека, вы будете всерьез искать Того, Кто даровал ее мне, и употребите все усилия на то, чтобы искренне обратиться к Нему, и терпеливо ожидать от Него.
Я не могу не задаться вопросом, почему Вы, если верите в порочность человеческой природы, тем не менее говорите о хороших качествах, присущих ей. Слово Божье описывает его как злую и злую постоянно. Я допускаю то, что есть такие качества, которые стоики и неверующие называют добродетелью. Бог не оставил человека без таких расположений, которые необходимы для его жизни и общества, но я отрицаю, что в них есть моральное совершенство, если они не основаны на высшей любви к Богу, на стремлении к Его слове и не творятся по вере в Иисуса Христа. Человек может раздать все свое имущество, чтобы накормить бедных, и тело на сожжение, в усердии к истине, и все же быть лишь кимвалом бряцающим в глазах Того, Кто видит все и смотрит не так, как человек, но судит сердце. Многие неверующие и заклятые враги благодати и Евангелия Христова делают вид того, что мир называет добродетелью, но христианская добродетель есть благодать, следствие новой природы и новой жизни, и действует, таким образом, по воле Бога, и она так же отличается от слабых частичных подделок под нее, которые падшая природа способна производить, как живой человек от статуи. Статуя может выразить особенности фигуры человека, которого она представляет, но в ней нет никакой жизни.
Ваш комментарий на конец 7-й главы Послания к Римлянам противоречит моим убеждениям. Вы либо меня не поняли, либо не понимаете своего собственного состояния, если не можете найти жалобу апостола вполне подходящей для себя. Я считаю, что это применимо к святейшему из христиан на земле. Споры такого рода очень неблагодарны. Когда вы говорите о духовной части естественного человека, это звучит для меня как живая часть мертвого человека, или зрячая часть слепого.  Павел говорит мне, что естественный человек, независимо от того, есть в нем духовная часть или нет, не может ни получать, ни различить то, что от Бога. Это касается и всех, кто причастны к духовной жизни, или тех, кто истинно верующие (ср. Гал.5.17). Плотские помышления от природы суть вражда против Бога, они закону Божию не покоряются, да и не могут. Когда вы добавляете к этому: "Пока мы не освобождены от закона греха", Вы не комментируете текст, но добавляете свой смысл, которого текст отнюдь не несет. Плотские помышления суть вражда. Враг может примириться: но сама вражда неизлечима. Это плотский ум, природный человек, ветхий человек, плоть; все эти выражения эквивалентны и включают в себя то в сердце человека, что он есть по своей природе, и это должно быть распято и умерщвлено, но это не может быть освящено. Все, что является хорошим или добрыми, является следствием нового творения, сверхъестественного принципа, произведенного в сердце Евангелием Христа и действием Его Духа, и до этого самые высокие достижения и лучшие дела человека, хотя  они могут возвысить его в собственных глазах, или в глазах ближних, они есть мерзость в глазах Бога (Лк.16.15). Евангелие рассчитано и предназначено для того, чтобы посрамить надменность славы человеческой. Оно не для мудрых и праведных, не для тех, кто думают, что они имеют хорошие и добрые дела, но для виновных, беспомощных, несчастных, для тех, кто готов погибнуть, оно исполняет голодных благами, а богатящихся отсылает ни с чем. 
Вы спросите: если человек не может сделать ничего без импульса свыше, то он должен сидеть и ничего не делать? Ни в коем случае. Я далек от мысли, что  человек не может сделать вообще ничего, хотя я полагаю, что он не может открыть свои глаза, или придать себе веру. Но он может воздерживаться от греховных компаний и поступков, читать Библию, молиться Богу за дар Его небесного учения Для этого ожидания от Бога он имеет моральную способность; и если он таким образом будет продолжать искать Его, мы можем быть уверены, что это не будет напрасно. Но я не могу считать это средством для достижения цели, ибо никто не может считать себя хорошим человеком, потому что он охраняется от грубых пороков и безумств, или полагается на свои религиозные обязанности для принятия Богом, и он не может быть удовлетворен, пока Христос не явится в нем, не сформируется в нем, не вселится в его сердце через веру и пока он не сможет сказать на хороших основаниях: "Я распят со Христом: а что живу во плоти, то не я живу, но живет во мне Христос".  Мне не нужно доказывать Вам, что это библейские выражения; я убежден, что если бы они не были таковыми, они рассматривались бы многими как непонятный жаргон.
Истинная вера, мой дорогой сэр, присоединяет душу ко Христу, и тем самым дает доступ к Богу, и наполняет наш ум надеждой и радостью неизреченной и преславной; она учит нас, что мы слабы в себе, но позволяет нам быть сильными в Господе, и в силе Его могущества для тех, кто таким образом ценит и любит Христа; они слышат и знают Его голос; самый звук имени Его радует их сердца, и Он являет Себя им, как Он не является миру. Таким образом Священное Писание говорит о том, что испытывали первые христиане, и это именно язык, который, в наши дни, презираем, как энтузиазм и глупость. Ведь сейчас, как и тогда; хотя эти вещи открыты младенцам, и они так же верны для них, как они видят солнце в полдень, они скрыты от мудрых и разумных, до того как Господь сделает их готовыми отказаться от своей собственной мудрости, и стать безумцами, чтобы они могли быть по-настоящему мудрыми (1 Кор.1.18-19, 3.8, 8.2). Внимание к воспитанию детей является несомненным долгом; и это милость, когда они могут быть успешно ограждены от вала нечестия, но это не изменит сердце. Те, кто принимает Христа рождаются не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога (Иоан.1.13).
Если человек исповедует любить Господа Иисуса, я готов поверить ему, если он не дает мне доказательств обратного; но я уверен, что в то же время, никто не может любить Его в смысле Писания, если он который не знает, необходимость и ценность Спасителя; другими словами, если он не приходит как сокрушенный, беспомощный грешник, чтобы жить с Ним в мудрости, праведности, освящении и искуплении. Те, кто таким образом любит Его, воспринимают Его именно так и признают, что Он для них все во всем. Они готовы благодарить Его за страдания за Него в этом мире, ибо все, кто хотят жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы; мир ненавидел Его и будет ненавидеть их. И хотя это возможно, по благодати Его, чтобы они могли заставить замолчать уста невежества безумных людей; и хотя Его провидение может защитить Свой народ, так что ни один волос не упадет с головы Его людей, и им никто не причинит боль без Его дозволения, все же мир покажет свои зубы, даже если он не будет иметь права укусить. "Мы стали как мусор мира и как прах для всех людей" (1 Кор.4.13 KJV). Мне нужно не указывать Вам силу этих выражений. Мы ничем не лучше апостолов, и у нас нет оснований ожидать лучшего к себе отношения, пока мы ходим по их стопам.
Нет трезвого достойного способа возвещения Бога и добродетели, и благожелательности, который мир будет воспринимать достаточно хорошо. Если мы можем сказать немного об Иисусе Христе, Который готов восполнить недостатки наших честных и хороших начинаний, то и это не будет нравиться многим. Но если мы проповедуем Его как наше единственное основание, раскрываем ужасные пороки человеческого сердца, готовы рассказать нашим слушателям, что они мертвы по преступлениям и грехам, и что у них нет иной и лучшей надежды, чем у самых гнусных злодеев, если мы возвеличиваем только славу Иисуса в спасении тех, кто спасен целиком и даром, ради имени Его, если мы скажем добродетельным, достойным и респектабельным, что если они не рождены свыше, и сделались причастниками живой веры, и не готовы счесть все себе убытком ради превосходства познания Христа, они не могут быть спасены - этого мир не сможет снести. Нас будут называть мошенниками, дураками, безжалостными фанатиками и еще кем угодно. Если Вы не встречались ни с чем подобным, мне хотелось бы привести Вас к подозрению, получили ли Вы   правильный ключ к учениям Христа, ибо без этого соблазн креста давно прекратился бы.
Я огорчен и удивлен Вашими замечаниями на счет  моего покойного друга, которого Вы считаете деистом, ибо я мог наблюдать его на ложе болезни. Вас не должно удивлять, что он ходил на пьесы Шекспира, который любой человек со вкусом может иногда смотреть. Ваше замечание  показывает, что Вы не очень знакомы с упражнениями человеческого разума, при определенных обстоятельствах. Я считаю, ибо наблюдал это, что у него не было распутных тенденций. Если бы Вы знали его, то сочли бы одним из самых любезных и почтенных людей. Мало кто мог бы снискать большее восхищение своей цельностью, умеренностью и доброжелательностью. Он изучал Библию, верил в нее как в Слово Божие, но его мудрость и рассудительность так стояла у него на пути, что он не мог получить прочного утешения. Он чувствовал тщету многих схем, предлагаемых людьми, которыми мир восхищается как богословами, но он чувствовал и свою собственную тщету. Он был служителем, и имел искреннее желание служить достойно. Он желал предупреждать расточительных и утешать бедных своей проповедью,   но так как он не был знаком с тем, что Бог дает в назидание слушателям, он обнаружил, что не мог сделать ничего. Чувство разочарования такого рода огорчало его. Не найдя в себе ничего подобного миру, о котором говорит Писание, и не надеясь на его влияние в своем служении, он ставил иногда под вопрос истины Писания. Наш духовный враг всегда рядом, чтобы давить на ум унынием, и я не удивился бы, если бы он мог стать деистом, но я знаю, что он понял, что если для грешника есть надежда, то только  верою в Крови Иисуса Христа, и он не больше надеялся на себя и свое, чем большинство людей, которых я знаю. Что касается всего прочего, то если Вы не видите ничего замечательного и прекрасного в ясности, достоинстве и духовности его слов  после того как Господь показал ему Евангелие, я могу только сказать, что мне очень жаль. Я знаю, что некоторые люди, в смысле разума, вкуса и учености достаточно превосходящие меня, были сильно тронуты ими.
Вы говорите, что покаяние на смертном одре может не дать надежды. Мой дорогой друг, это хорошо для бедных грешников, что Божьи мысли и пути столь же выше человеческих, как небо выше земли. Если мы договорились излагать наши чувства свободно, давайте не обижаться друг на друга. Я боюсь обидеть Вас, говоря то, в чем уверен, и все же я не смею подавить свою совесть; я должен поэтому дерзнуть сказать, что я надеюсь, что те, кто зависит от такого покаяния, как Ваша схема указывает. должны были бы откладывать его до смертного одра с самого начала. В таком случае нам оставалось бы поощрить того юношу,  который сказал, что он хранил все заповеди от юности его, и предоставить разбойника на кресте своей участи. Но Иисус думал иначе. Я не буду поощрять грешников откладывать покаяние до смертного одра; я настаиваю на необходимости покаяния в этот момент. Но я озабочусь также сказать грешникам, что покаяние есть дар Божий; что Иисус возвышен за то, что Он дарует его, и что все их усилия таким образом, если только они не стремятся к Нему за милостью, будут столь же напрасны, как усилия мыть свинью, которая скоро снова будет валяться в грязи. Я знаю, что злое сердце будет злоупотреблять благодатью Божией, и апостол говорил, что это так (Рим.3.8, 6.1). Но это не должно искушать нас   подавить славную благодать Евангелия, ибо Иисус силен спасать до конца, и Его милосердное обетование для всех, кто приходит к Нему, ибо Он ни в коем случае не изгонит их вон. Покаяние естественного сердца исходит полностью из страха, как у некоторых преступников, которые сожалеют не о том, что они совершили ограбление или убийство,  но о том, что они должны быть повешены за него; в этом, безусловно, нет ничего достойного, будь то в день здоровья или в смертный час. Но благодатное изменение сердца, ума и расположения, когда Иисус доводится до души, означает, что мертвый грешник будет жить, и когда бы Богу не было угодно  дать и осуществить это Своим Духом, это приносит верное и вечное спасение.
Возможно, Вы спросите у меня напоследок, что я думаю о притче о талантах, но сейчас я не могу писать дальше. Скажу лишь, что до сих пор  ничего не было дальше от моего ожидания, чем переписка с Вами. Ваши откровенные и доброжелательные мысли затронули мое сердце. В ходе нашей переписки я заметил в Вас искренность и цельность, которые тронули меня еще больше. Так  наши дебаты приняли гораздо более интересный оборот; я счел их призывом и возможностью для меня по особенному провидению Того, Кто властвует над всем. Для меня это был повод сказать Вам о многом, и скорее через свидетельство, чем через аргументацию, что я считаю истиной. Я сделал достаточно, чтобы не обременять свою совесть, но никогда не думаю, что я мог сделать достаточно, чтобы ответить на Вашу привязанность. Я сделал достаточно также, чтобы Вы устали от моей переписки, но не может не радовать Бога, если я смог направить Ваш взгляд на столь глубокие темы и побудить Вас внимательно отнестись к возможности и огромной важности ошибок в вопросах вечного значения. Я молюсь, чтобы благой Дух Божий наставлял Вас на всякую истину. Только Он является действенным Учителем. Я по-прежнему храню радостную надежду, что если Вы не можете пока понять некоторые вещи, в дальнейшем они станут утешением и надеждой для Вашего сердца, но я знаю, что так будет только во время, назначенное Господом. Я не могу обещать Вам столь длинных ответов, каковых требуют Ваши письма, или пояснения любых текстов, которые Вы  можете предложить, и ответа на все возражения, которые могут возникнуть, но все же я буду рад обменяться письмами и сейчас и позже. Пока зависит от Вас, продолжится наша переписка или нет, но это письмо я написал только в ответ на Ваше. Я полагаю, что многое нам можно разрешить устно в личной беседе, для чего я буду рад видеть Вас, когда время позволит, и знаю, что это было бы приятно, но если мы никогда не встретимся в этом мире, поскольку у меня больше дел, чем времени на них, я молю Бога, чтобы мы встретились по правую руку Иисуса, в великий день, когда Он придет, чтобы собрать Своих драгоценных людей и судить мир. Существует бесконечное разнообразие мнений в вопросах религии; какие из них безопасны и ведут к вечной славе, покажет время.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn