Полцарства 7

7.
Потом всех позвали спать. Девушки ушли к себе в комнатку, а всё мужское население осталось в основной, днём – общей. Спали на голом полу. Ромес, в принципе, против этого ничего не имел, но было слишком твёрдо. Утешало то, что Джошуа спит вместе со всеми и как все.

Как ни странно, на новом месте спалось совсем неплохо, только утром болели бока. Ромесу снился Эрик-Майр, который был совсем рядом, и всё-таки Ромес никак не мог приблизиться к нему. А Майр звал Маки и Лажу и на Ромеса не обращал внимания.

Ромес проснулся со странным чувством, которое никак не мог определить. Было раннее утро, и все ещё спали. Ромес повернулся на другой бок и вновь уснул.

В общине просыпались поздно. Первым поднимался Джошуа и будил остальных. Ромес проснулся только тогда, когда вокруг уже ходили и разговаривали. Ромес с наслаждением потянулся и отправился приводить себя в порядок. На завтрак был холодный чай и печенье. Ромес думал, что после завтрака все разбредутся по своим местам, но Джошуа сказал всем остаться. Все расселись вокруг него, и Ромес, как и вчера, уселся поближе к Джошуа. Джошуа без всякого вступления начал рассказывать:

- Когда я ещё работал, на работе у нас был один начальник. Сущее золотце, скажу я вам. Разные люди работали в нашем коллективе, но все одинаково его ненавидели. Слишком дикий он был. У него имелась кличка – Мустанг, и он об этом знал. О, как он всех доставал! Однажды мы не выдержали и ночью поставили ему под дверь мешок овса, а во дворе его дома привязали молодую кобылку. Утром Мустанг пришёл мрачный, как снеговая туча. И всех нас поголовно немедленно уволил, но я нисколько не жалею. Шуточка удалась бы, если бы обошлось без последствий. Но у Мустанга серьёзно прихватило сердце. Так что в этом не берите с меня пример. Какие бы ни были люди, нельзя их оскорблять, особенно преднамеренно.

Никакой звёздной болезни! Человек, а не божество, - со всеми своими грехами и несовершенством, которое он не скрывает! И как можно такого человека не уважать?..

- Расскажи ещё что-нибудь, – попросил кто-то.

- Разве что вспомнить дело, с которым мне пришлось однажды столкнуться. Это была другая планета…

Ромес насторожился, но по выражению лиц слушателей понял, что Джошуа часто рассказывает всякие сказки. Или то, что воспринимается, как сказки. Ромес посмотрел на Джошуа и понял, что Джошуа рассказывает то, что видел или слышал сам. Но скорее, видел. Итак, Джошуа повествовал:

- Та планета находилась очень далеко, однако на ней было консульство людей, которые вели переговоры с местным населением. Люди были уверены, что аборигены – это потомки когда-то переселившихся сюда первопроходчиков с Земли. Но аборигены так не считали, и они действительно являлись коренным населением. Они были горды, самоуверенны (что не лишено здравого смысла), и людей у себя только терпели. Мы-то, конечно, имели виды на их планетку. Она как нельзя лучше подходила для колонизации. Мы думали, что потеснить аборигенов не составит особого труда, тем более что они жили в лесах, почти полностью покрывающих планету, городов не строили и позволили нам воздвигнуть только невысокое здание консульства. Полюбоваться природой приезжали туристы со всех концов Галактики, но совершать прогулки по первозданной природе им, вопреки их чаяниям, не разрешали. Аборигены держались независимо, как и подобает истинным хозяевам. Чаще всего с ними общался один человек – посредник, который хорошо знал их нравы и обычаи и соблюдал их. Однажды туда на конференцию прилетела делегация астронавтов и космических путешественников. Они взяли с собой свои семьи, в том числе и детей. Детей числом около тридцати решили доверить посреднику, чтобы он с ними гулял, следил за ними, развлекал, пока родители будут заняты. Посредник повёл детей в лес. Вообще-то когда-то тут планировался прекрасный парк, но никто его созданием так серьёзно и не занялся, лишь были расчищены дорожки между многовековых кряжистых деревьев в несколько обхватов толщиной. И всё равно этот лес вокруг консульства назывался Королевским парком. Дети бегали по парку, собирали цветы и задавали кучу вопросов посреднику. Ему приходилось всё объяснять. Он говорил о том, что аборигены на самом деле аборигены, и никакого отношения к людям не имеют. Они только хотят, чтобы люди не вмешивались в их дела. В их стане у посредника был друг – Аламикс, сын вождя племени, и маленький мальчик – сын того же вождя от второй жены. Имя полагалось только старшему сыну в роду, поэтому младший сын вождя ходил безымянным. Но и посреднику племя мало доверяет – вражду подогревает молодой вождь и группа его приспешников, которые против контактов с людьми (в племени было несколько вождей, но решающее слово всегда принадлежало самому старшему вождю).

В парке-лесу было небольшое ущелье, на дне которого протекал ручей. Там проходила граница, за которую людям без разрешения аборигенов заходить запрещалось, иначе нарушителя могли убить без суда и следствия. Но в том-то и дело, что граница была условная, ничем не обозначенная. Дети бегали, играли, носились за бабочками, и кто-то забежал за условную границу, на священную землю аборигенов. И тут же откуда ни возьмись появились туземцы с луками и окружили группу. Через некоторое время появились старейшины, вожди. Посредник знал, что отныне тонкая нить частичного доверия к нему порвана, и, возможно, навсегда. Старейшины невозмутимо решали, следует ли убивать всю группу. И тогда посредник взмолился, говоря, что это всё-таки дети. Молодой ненавистник настаивал на убийстве, а  посредник просил: «Со мной делайте, что хотите, но детей отпустите. Я буду вашим заложником».  За него вступился Аламикс, и старейшины решили дать детям сопровождающих и отвести в консульство, а посредника забрать. Его под конвоем отвели в старинную крепость дальше по оврагу, которую не видел ещё никто из людей, и никто даже не догадывался о её существовании. Когда они пришли, с речью выступил молодой вождь. В своём роду он тоже не был старшим сыном и поэтому имени не имел, из-за чего страшно завидовал Аламиксу. Он шепнул на ухо старейшинам, что всё это к добру не приведёт, что Аламикс действует заодно с посредником, что он продался пришельцам. Доказывал он так хорошо, что ему поверили, и посредника и его друга решили казнить, поскольку не было у них преступления тяжелее, чем предательство. Их привязали к столбам, вокруг которых обмотали колючую проволоку, предварительно пропущенную через рот жертвы. Проволока резала углы рта, и было больно. Перед жертвой зажигали на серебряном блюде какие-то ароматные травы, и все уходили, а жертва, вдыхающая густой дым трав, впадала в странное состояние и умирала долго и мучительно. Перед смертью она видела страшный сон, который, по сути, и убивал её, сначала сводя с ума. Вот и посредника так привязали, но последнего в его жизни костра ещё не зажгли, обсуждали, что делать дальше. Через некоторое время сообщили, что Аламикс долго не продержался, умер. Он был всего-навсего сыном вождя и прав на защиту никаких не имел. Посредник мысленно воззвал к своему великому наставнику, который был где-то далеко во Вселенной, и тот его услышал, поскольку его ученику ещё слишком многое надо было успеть сделать в этой жизни. И наставник обратился к спящему в одной из зал крепости маленькому другу посредника. Мальчик, не просыпаясь, поднялся и с вытянутыми вперёд руками направился к месту казни. Его вмешательство должно было подействовать, потому что вождь любил его, в отличие от Аламикса, и старался сделать всё, чтобы сын был счастлив. А наставник посредника направлял мальчика и говорил через него… - Джошуа вздохнул, опуская взгляд на свои чётки.

- Что было дальше? – шёпотом спросил кто-то.

- Представьте, что вы читаете книгу, у которой вырвана последняя страница с развязкой. Вот так и теперь… Но зато я знаю кое-что ещё про эту планету. Рассказывать?

- Да, да!

- Хорошо. Через пару столетий люди построили собственный город-крепость, который поначалу подвергался непрекращающимся набегам дикарей, неграмотных, незнакомых с благами цивилизации. Они ходили в звериных шкурах, а оружием им служили луки и стрелы, да ещё копья. Шла постоянная война с ними. А в городе основной властью являлся Совет из нескольких человек. И был в нём вторым советником человек по прозвищу Собака, - умный и справедливый, единственный молодой среди всех советников, всего лишь двадцати пяти лет  от роду. Но, несмотря на его молодой возраст, его мнение уважали и его самого побаивались. Он один мог общаться с дикарями и поставил перед собой задачу найти пути и способы примирения между дикими племенами и людьми.

 Аборигены, как выяснилось, вовсе воевать не хотели; люди сами навязывали им военные конфликты. Примирение совершенно расходилось с планами Совета. В случае установления дружественного контакта с дикарями Совет утратит свою силу и власть: горожанам станет нечего опасаться, и «защитники» в лице советников им станут просто-напросто не нужны. Сама система градоуправления претерпит значительные изменения. Так что мирно решить эту проблему не получалось, хотя, в принципе, ни простые горожане, ни дикари друг к другу неприязни не испытывали и рады были бы установить контакт и наладить торговлю, ознакомиться с культурой друг друга. Более того, дочь главного советника была влюблена в одного воина из дикого племени и тайно бегала по ночам к нему на свидания. Собака охотно ей помогал, сопровождая до места стоянки племени, и провожал обратно. Вдвоём они незаметно перебирались через городскую стену. Остальные советники и слышать не хотели о возможности мирных переговоров с дикарями!

Но раз уж так получалось, раз уж городское начальство не хотело мира, Собака задумал добиться мира инсценировкой войны. Для начала Совет должен был хотя бы выслушать аборигенов. Но советники всячески противились любым контактам, мотивируя это тем, что дикари есть дикари, с ними нечего церемониться и вообще нужно держаться изолированно, не нарушая чистоту расы и не давая дикарям ни единого шанса сделать шаг дальше по лестнице общего развития. Но дикари ведь не были какими-то отсталыми! Они были способны к обучению не меньше, чем люди. Просто они не имели доступ к разной информации. Они видели только жизнь в своих лесах и тайных крепостях. Сотрудничество аборигенных племён и людей-поселенцев могло дать огромный качественный скачок в развитии двух рас, и обе стороны получили бы массу выгоды для себя. Но для этого, как минимум, необходимо было организовать встречу между представителями пришлой и аборигенной рас. Горожане, настроенные советниками, этой встречи просто-напросто боялись. И тогда Собака при активном участии аборигенов и дочери главного советника снял видеообращение к Совету, где было видно, как «злобные дикари» похитили дочь советника, привязали её к бамбуковой раме и собираются пытать, мучить и убить в том случае, если горожане не пойдут на переговоры.

 На беду, сам Собака попал в кадр, когда поддерживал девушку, которой было очень смешно изображать из себя жертву своего же возлюбленного. И поэтому она чуть не упала с рамы, изображающей приспособление для жертвоприношений, из-за чего Собаке и пришлось её удерживать. А выглядело всё так, что сам он продался дикарям и активно участвовал в злодеянии.

Главный советник был в отчаянии и ярости! Он очень любил свою единственную дочь и не мог потерять её! Значит, придётся идти на уступки, потерять влияние, и вся система управления городом нарушится… Остальные члены Совета ничем не могли ему помочь: они не имели права требовать от него такой жертвы. Тем более – ради чего? Гнев главы Совета выплеснулся на Собаку, ведь по всему выходило, что он – предатель. А предателям прощения нет. Предателей казнили.

Советник решил сам: сначала – казнь предателя, а потом – срочно организовать военный поход против диких племён и уничтожить потенциальную опасность в корне! Пусть даже придётся пожертвовать дочерью! Так что план Собаки не сработал в той мере, как рассчитывал организатор. Власть над городом оказалась сильнее отцовской любви!

Собаку взяли под стражу, и на публичную казнь собрались на главной площади все жители города. Собака со скучающим видом сидел на скамье подсудимых. Горожане со страхом поглядывали на него. Мало того, что он ходил к аборигенам, и они его не съели, так он ещё и осмелился собственноручно принести такой компромат на себя самому главному советнику! Главный советник длинно и пространно рассуждал о тонкостях взаимоотношений между хорошими людьми и плохими аборигенами, о массе опасностей, которые сулит малейший контакт… Горожане молча внимали, мысленно рисуя себе картины одну ужаснее другой…

 А в это время к стенам города были приставлены лестницы, по которым стремительно скользили вверх лёгкие тени. И к тому моменту, когда главный советник подвёл, что Собака опасен для общества и продал своих соотечественников со всеми потрохами каким-то презренным дикарям, за что его нужно предать смерти, - дикие племена уже наводнили город. Но дикари никого не трогали, вели себя культурно, а ориентироваться в городе им помогала сама дочь главного советника. Они добрались до площади, где вершился суд, и кто-то из пришлых толкнул в плечо стоящего впереди зеваку и сказал: «Позовите Собаку!». Тот, не оборачиваясь, передал дальше. Фраза пролетела через толпу горожан и достигла ушей обвинителя. Главный советник замер. Собака с улыбкой оглянулся и встал. И тогда оглянулись все.

Вокруг кучки горожан стояли дикари. И повсюду по городу бродили племена аборигенов. Собака прошёл сквозь толпу, и никто и не подумал его остановить. Он встал перед своим грозным войском и, обернувшись к горожанам, спросил: «Ну так что, мир? Кто не хочет мира – пусть выходит против нас. Здесь и сейчас! Выбора нет: мир будет! Теперь - любой ценой!» - Джошуа снова замолчал, оглядывая ряды своих слушателей.

Все явно хотели продолжения, но Джошуа не намеревался рассказывать дальше. Он кивнул одной из девушек, и она принесла бумагу и карандаши и каждому раздала по листку и карандашу.

- Теперь вы, как обычно, попытаетесь пересказать мой рассказ – всё, кроме самого первого, - и напишете конец, который, по вашему мнению, могла бы иметь каждая история. Приступайте.