Врата Востока. Глава 20

Глава 20. МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ

В очередной раз раскурив трубку, Саари отправился на балкон своего особняка. Имраим тоже привстал, приблизился к двери, но оставался в тени проема…
С балкона, в наступивших сумерках, открывался удивительный вид на вековечный град и окружавшую его Пеленнорскую равнину. Повсюду, на стенах, горели яркие огни; там и здесь светились задернутые разноцветными пологами окна домов. Их неясный свет отражался от могучих стен твердыни и выхватывал из темноты силуэты суровых башен, возвышавшихся на краю бездонной пропасти. Особенно ярко сияли огни факелов на стенах первого уровня столицы. Далее же, уже на Пажитях, огни расходились во все стороны, что протоптанные тропы огромного муравейника, обозначая в ночной темени дороги, ведущие от древних стен твердыни к внешним укреплениям. И наконец (если внимательно присмотреться) вдали светились тысячи огней, охватывая полумесяцем огромную равнину. Неусыпная стража берегла покой тех, кто укрылся нынче за стенами Раммас-Экор.
Однако это были не единственные огни, прорезавшие ночную темень. Далеко, на востоке, так же, что светлячки на соседнем лугу, светились и перемигивались в ночи многочисленные огни вражеского войска, стоящего на левом берегу Андуина Великого… И над всем этим безмолвием полыхали в просветах невидимых облаков редкие, яркие звезды, и тени далеких гор едва проглядывались в туманной дали на фоне чуть более светлого неба… И подымался вверх по склонам сизый, гонимый едва ощутимым ветерком дымок от многочисленных, походных костров…
Думается, сторонний наблюдатель был столь очарован сей незабываемой картиной, что простоял бы на балконе до самого утра, не отрывая взгляда от вида поутихшей, сонной равнины.      
Впрочем, врядли маг Саари любовался столь великолепным видом. Сюда бы хоббитов! Уж они бы потешились… Нет, думы волшебника были далеки от созерцания удивительного зрелища! Он лишь глубоко вздохнул пару раз, сжимая в руке видавшую виды вишневую трубку, но так и не двинулся с места…
Возможно поэтому, а может быть, и по иной причине, Имраим решился таки нарушить затянувшееся молчание.
- Мои люди недавно изловили нескольких орков, - негромко сообщил он, - и прилежно их допросили… - И, не дождавшись и малейшей реакции со стороны мага, продолжил:
- Речь их, когда мои люди заставили мерзавцев раскрыть рты, была невнятна, но кое-что интересное таки проскользнуло в отвратных воплях…
Маг неловко шевельнулся, но ничего не сказал.
- Оказывается, они преданно служат своему «хозяину» лишь потому, что тот де сможет их защитить, когда придет час роковой битвы… А час сей «роковой битвы» близится…
Волшебник неторопливо, несколько раз затянулся и негромко промолвил:
- Мы и так знаем, что времени у нас в самый обрез… - И замолчал. И опять надолго…
- Скажи, друг мой, - продолжил Имраим через пару минут, - что за слухи такие ходят в отношении сынка почившей княгини? Он что, действительно, подался в бега, как предполагают одни, или, как предполагают немногие другие, давно уж упокоился? Что тебе об этом известно?
Маг неторопливо повернул голову в сторону друида.
- Этому мальчишке откуда-то стало известно про Кольцо Всевластья, - нехотя сообщил он. – И он пытался меня шантажировать…
- Но откуда ему стало бы такое известно? – удивился «лесной человек».
- Не знаю… Возможно, это некий «крючок с наживкой», которым Меллон «подсек» молодого человека и покойную княгиню… Не знаю. Признаться, я не задавался подобным вопросом…
- Ясно… - кивнув, произнес Имраим. И вновь в особняке, охраняемом таинственными леопардами, воцарила тишина…
- Мне пора отправляться, - наконец, молвил друид. – Время близится к полуночи – в самый раз! Скажи, мой друг, ты решил, что собираешься предпринять в ближайшее время?
- Я уж давно решил, - отозвался Саари, оторвавшись, наконец, от перил балкона и возвращаясь в темень залы. – Еще утром… Но, признаться, так и не укрепился в своем решении…
- Ты имеешь в виду хоббитов! – воскликнул Имраим. – Конечно – я знаю! – в любом случае ты поступишь так, как посчитаешь нужным. Но! Выслушай меня, мой друг, прежде чем примешь окончательное решение! И не перебивай меня!
- Что ты так, однако, всполошился? – усмехнулся волшебник. – Я тебя слушаю…
- Хоббиты тут ни при чём! – продолжал друид. – Вспомни, я говорил  тебе, и могу повторить опять, что сила Кольца возросла непомерно! Что простым смертным с ним не управиться! Даже думы о Кольце могут сломить волю обычного человека! Оно само может и будет определять свой путь, пока не найдет достойного «хозяина». Лишь тот, кто обладает величайшей силой воли, сможет им овладеть… Мерик же – лишь жалкая вешка на его пути! Это именно Кольцо заставило незадачливого хоббита извлечь ЕГО из-под руин дворца, и ОНО же позволило отдать себя в твои руки! А теперь этот недотепа-хоббит вновь ЕМУ зачем-то понадобился… - Лицо друида раскраснелось. - Зачем, можно только догадываться… Возможно, ОНО ищет другого «хозяина». Возможно, оно ищет кого-то еще более слабого, чтобы повелевать им… Не знаю…
 - Думай, что говоришь! – прикрикнул маг. – Если верить твоим рассуждениям, я – самое ничтожное, на что только могло обратить внимание твое драгоценное Кольцо! Так кто на нем больше помешан – ты или я?
- Извини, друг мой, - покорно склонив голову, промолвил друид. – Ты не совсем правильно меня понял… Или я не совсем правильно выразился…
- Это ты, - обвиняюще воскликнул маг, - не совсем правильно понял! А потому, будь добр выражать свои мысли так, чтобы тебя правильно понимали! И прекрати свои невыносимые «друидские проповеди». Меня уж тошнит от них!
- Я лишь хотел сказать…
- Знаю, что ты хотел сказать! – махнув рукой, перебил друида волшебник. – Ну, говори уж… Чего молчишь? И с чего бы тебе, вдруг, понадобилось ставать на защиту этих никчемным воришек? Не ты ли, друг мой, не так давно советовал мне утопить этих пройдох в Андуине? За что это ты, вдруг, их так возлюбил, что готов грудью защищать? А? 
- Признаться, - куда спокойнее промолвил Имраим, - до хоббитов мне дела нет… Но я хотел бы увидеть – при жизни своей! – кого же Кольцо изберет себе «в хозяева». Просто интересно! А ты, друг мой, можешь этому помешать… По крайней мере, это в твоих силах!
- Да, - согласился маг. – Это в моих силах… - И принялся вновь неторопливо набивать вишневую трубку.
- Впрочем, - продолжил он через минуту, - обстоятельства изменились… Нет у меня ни времени, ни желания охотиться за этими воришками-хоббитами! Жалко лишь будет, если по недоумству своему угодят они в лапы оркам… Мне следует сделать всё, чтобы немедля отправиться на свидание с Арисандром, а после разобраться с Предателем! И лишь потом, лишь потом…
- Мои люди могут присмотреть за хоббитами, - напомнил Имраим.
- А пока, похоже, мне остается лишь одно – сиднем сидеть в этом каменном граде в ожидании, когда с Запада прибудет посланец с последними вестями, - сокрушенно покачав головой, молвил волшебник, словно и не расслышав слов друида.
- Отпусти Кольцо! – воскликнул «лесной человек». – Дай ему достигнуть цели, к которой ОНО стремится! Может быть, еще не всё потеряно!
- Отпустить? – криво ухмыльнувшись, произнес маг. – На время?
- Кольцо не должно подолгу оставаться на одном месте, - с жаром продолжал Имраим. – Оно лишь превратится в приманку для Темных сил!
- А так в приманку превращусь я, - заметил волшебник. – Впрочем, к этой роли я уже привык…   
- Мои люди за ним присмотрят, - повторил друид.
- Ну, уж нет! – вновь воскликнул волшебник. – Я не могу доверять твоим людям! Если тебе так дороги эти хоббиты, будь любезен сам за ними присмотреть! На другое я не согласен!
- Хм… - только и произнес Имраим, нахмурившись и покачав головой. Со стороны могло показаться, что это предложение никак не вписывается в его ближайшие планы. – А как же мы с тобой будем видеться? Как же те поручения, что ты мне дал?
- Я найду тебя сам, когда посчитаю нужным… - проворчал Саари. – Как со мной связаться в случае чего, ты знаешь. А поручения… Как я уже сказал, обстоятельства изменились. Врядли ты понадобишься мне в ближайшее время…
- Ну, что ж, - пожав плечами, молвил друид. – Поручение не сложнее и не проще прочих… Почему бы мне, действительно, не присмотреть за Кольцом? Но где искать этих малышей? Не могу ведь я разгуливать по Минас-Тириту и его окрестностям в поисках их следов. У тебя, мой друг, есть соображения на эту тему?
Маг лишь хмыкнул, но ничего не ответил.
- Они не могли податься на восток, - продолжал, словно рассуждая сам с собой, «лесной человек». – Левый берег Андуина кишмя кишит орками… Путь на запад преграждают отвесные утесы Миндоллуина… Остаются только южный и северный пути. На юг, впрочем, двигаться было бы неразумно. В Либеннине и Лоссарнахе гномы в редкость, не говоря уж про хоббитов. А значит, троица эта всем бросалась бы в глаза… Не говоря уже о том, что южное направление только отдаляет беглецов от их истинной цели. Куда проще, казалось бы, двинуться на север, а после свернуть в сторону Агларонда. И людей в тех местах меньше, и леса с потаенными горными долинами встречаются на пути – есть, где спрятаться! Но что-то подсказывает мне, что этим путем они не воспользуются…
- А каким воспользуются? – с внезапным интересом спросил Саари. – Действительно, а куда направился бы ты, друид, окажись на их месте?
- Я бы отправился туда, где меня никто не станет искать, - ответил Имраим и улыбнулся.
- Значит, разыскать беглецов тебе не составит труда, - удовлетворенно кивнув, промолвил волшебник. – Но, всё же, дам тебе совет, чтобы облегчить поиски: присмотрись внимательно к Фархаду…
- Зачем мне наблюдать за этим дикарем? – удивленно приподняв брови, поинтересовался друид.
- Фархад – верный пёс Борондира. Он тоже разыскивает хоббитов. Он – сын пустыни, и нюх у него куда лучше, чем у «твоих людей», которые уж несколько месяцев не могут найти следов Араты и Мены! Возможно, этот дикарь наведет тебя на верный след…

Несколько последующих дней тянулись для мага необычайно медленно.
Он редко выходил из особняка, предпочитая коротать время за чтением книг, которыми была наполнена небольшая библиотека. Однако интересных книг среди них не было. Похоже, библиотека служила лишь для того, чтобы (согласно давно сложившейся моде) у редких посетителей особняка сложилось впечатление, что бежавший на юг владелец является человеком образованным и культурным… Некоторое время Саари пытался представить себе литературные предпочтения бывшего хозяина, но так и не пришел ни к каким выводам. А потому, всё чаще заваливался на ложе в небольшой спальне и дремал, пытаясь таким нехитрым способом скоротать время, но по-настоящему так и не засыпал. При этом каждый раз вздрагивал, когда поблизости раздавались подозрительные звуки…
Дважды он снизошел до того, чтобы подняться наверх, на шестой уровень твердыни, и поучаствовать в ежедневных Советах. Впрочем, сказать, что маг «участвовал» в Совете было бы неправильно. Скорее, он попросту присутствовал… Его мало интересовали предложения Кеталави, Измира и Эомунда как следует организовать оборону огромной крепости и, особенно, моста через реку, чтобы не допустить мерзких тварей к стенам древней столицы. Борондир бросал в сторону волшебника настороженные взгляды, но тот даже не реагировал…
Наконец, долготерпение мага оплатилось сторицей. Утром очередного дня, едва забрезжил рассвет (прошло двое суток, как отбыл Имраим), дверь его особняка содрогнулась от увесистых ударов…
- В чём дело? – грозно осведомился волшебник, появляясь на балконе с посохом в руках. – Кому это взбрело в голову ломиться в мою обитель в столь раннее время?
- Приказ господина Наместника! – тут же воскликнул один из стражей. – Велено немедленно явиться в Ставку!
- Экий ты умный, - деланно позёвывая, отозвался Саари. – С чего бы это мне немедленно выполнять бездумные приказы какого-то наместника? Слыхано ли такое? Я ему что – слуга?
- Господин волшебник! – кашлянув, промолвил другой страж. – Нам велено просить вас как можно скорее прибыть в особняк господина Наместника. И, если потребуется, охранять вас в дороге… Дело не терпит отлагательства!
Ну, наконец-то, подумал Саари, но, сурово сдвинув брови, произнес:
- Охрана мне не нужна… Я прибуду сразу, как только смогу… Так и передайте Наместнику!
Усевшись в высокое кресло у стола, маг, приведя мысли в порядок, позволил себе неторопливо выкурить пару трубок, и лишь затем покинул особняк и неспешно направился в сторону «владений господина Наместника».
   
Когда он вошел в до боли знакомую залу, то застал в ней лишь Борондира и Эомунда. И еще незнакомый воин (высокий, широкоплечий и светловолосый, со свежими ссадинами на лице, в помятом доспехе, плащ весь в пыли) неподвижно, вполоборота, стоял у окна, опершись на подоконник одной рукой и глядя куда-то вдаль. В зале тускло мерцали недогоревшие свечи…
- Ну-с! – громко промолвил Саари, окинув недовольным взглядом всех, по очереди, присутствующих. – Ради чего это меня подняли ни свет ни зоря? Чего мы дожидаемся?
- Сейчас прибудут Кеталави с Измиром, - отозвался Наместник. Лицо его показалось магу каким-то серым. – Тогда и продолжим…
- Продолжим… Хм…
И Саари, усевшись в ближайшее кресло, демонстративно достал вишневую трубку и стал ее раскуривать.
- И долго ждать еще?
Впрочем, не успел он и пару раз затянуться, как в привратном чертоге послышались тяжелые шаги, и доблестный «потомок северян» с нахальным юнцом появились в зале. «Вот мерзавцы, - подумал Саари. - Умудрились таки, как я не тянул время, прибыть после меня…»
- Торондор? – удивленно воскликнул с порога Кеталави. – Каким ветром тебя занесло в наши края? Я слышал, ты нынче служишь Исидиру?
- Как, это верный слуга моего старшего братца? – тут же откликнулся молодой поморец. – И много у него таких орлов?
Незнакомый воин вначале побледнел, но в следующее мгновение лицо его налилось кровью, рука непроизвольно сжалась на рукояти меча, и он неприязненно глянул на молодого поморца.
- Прошу садиться… - глухо произнес Борондир, бросив предостерегающий взгляд в сторону молодого человека.
«Этот Торондор, кем бы он ни был, - отметил про себя Саари, - вспыльчив, и не любит, когда его сравнивают с легендарным орлом древности… Надеюсь, Измир это сообразит и не станет «доставать» незнакомца. Впрочем, посмотрим…»
Меж тем, присутствующие в зале принялись неторопливо занимать свои места. Во главе стола уселся (как и положено ему по статусу) Наместник Государя в Минас-Тирите. Справа от него в кресло плюхнулся «нахальный юнец». Напротив примостились Кеталави и настороженный Эомунд. Саари, по своему обыкновению, предпочел самый дальний край стола. Хмурый, светловолосый воин так и остался стоять у окна, только руки скрестил на груди.
- Мой друг Торондор прибыл сегодня ночью с весьма важными сведениями, - продолжал гондорец, особо подчеркнув слова «мой друг». – Мы все должны его выслушать… Прошу тебя, мой старый друг! – И воин слегка повел рукой в сторону членов Совета.
«Так, - подумал маг, - надо понимать, Наместник уже успел всласть побеседовать с посланцем…»
-  Должен довести до вашего сведения, что десять дней тому… - хрипло промолвил светловолосый воин и кашлянул. - А точнее, уже двенадцать дней назад… - Он нахмурился, пытаясь, видимо, подобрать слова. – Короче говоря, войско Исидира было наголову разбито воинством мальчишки Арисандра…
- Что? – не удержавшись, воскликнул Кеталави.
- Как такое могло случиться? – недоверчиво спросил Измир. – В войске моего брата шестьдесят тысяч доблестных воинов!
- Виной тому – великое предательство! – произнес Торондор.
- Что!? Как!?
- Спокойнее! – прикрикнул Борондир. – Продолжай, мой друг!
- Арнорцы сломили наше сопротивление у Врат Рохана и сейчас двигаются на восток, - заметно «спокойнее» продолжил воин. - Многие из наших попали в плен, многие погибли… Немногим, как мне, удалось прорвать круг врагов и уйти от погони…
- Другими словами «бежать»! – криво ухмыльнувшись, произнес Измир. Голос его прозвучал подобно щелчку кнута. – Как же ты, доблестный подданный Дол Амрота, принесший клятву верности моему отцу, посмел покинуть – живым! - поле битвы?
Торондор тут же вспыхнул, и лицо его покрылось пятнами.
- Я знал, что меня обвинят в трусости и измене! – воскликнул он.
- Это не суть важно! – заметил Наместник, ударив ладонью по столу, и глаза его блеснули. – Каждый, кто выжил в лютой сече, заслуживает уважения! Тем более что многие из них, выжившие, в ближайшие дни пополнят армию защитников Минас-Тирита!
- Но как такое могло случиться? – вновь спросил поморец. – Это-то хоть мы можем узнать? К чему бы тогда следовало нас подымать в такую рань?
- Торондор, - обратился Наместник к статному воину, - перескажи, будь так добр, моему Совету всё, что недавно поведал мне…
- И, по возможности, подробнее… - добавил Кеталави.
- Хорошо, - кивнул тот.
- И будь так любезен, сядь за стол. Не возвышайся над нами, что Миндоллуин над Минас-Тиритом! – проворчал гондорец, бросив недовольный взгляд на «северянина».
Воин вновь «вспыхнул», даже ноздри раздул (что боевой конь), но, видать, не усмотрев таки в словах Наместника скрытого оскорбления, направился к столу. Некоторое время он раздумывал, где бы ему усесться, и наконец, опустился в кресло рядом с Эомундом.
- Думаю, ни для кого не секрет, что с самого начала моя дружина была приставлена к Западному воинству, маршалом которого был назначен Исидир, - начал он свой рассказ, положив свои длинные руки на стол, и бросив подозрительный взгляд в сторону Измира. – В начале лета в лагере, что стоял у Врат Рохана, собралось не менее ста тысяч воинов! Нам противостояли, от силы, двадцать тысяч неприятельских войск, разместившихся в двух, слабо укрепленных лагерях на равнинах Дунланда. Мы готовились в любой час, лишь получив приказ, смести их, что былинки, и лавиной двинуться на Арнор… Но приказ никак не приходил…
Торондор кашлянул и продолжил:
- Более того: вскоре крылатые вестники мага Меллона стали требовать, чтобы князь Исидир отрядил на Восток многочисленные дружины… Чем далее, тем больше и больше… Конечно, мы догадались, что не всё хорошо задалось в Руне, но еще надеялись… Тем не менее, Исидир, разуверившись, видимо, в мудрости мага в белоснежных одеяниях, распорядился строить оборонительные сооружения вдоль реки Изен. Тем более что арнорцы стали подтягивать свои войска к Рохану. Вначале они заложили третий лагерь на правом берегу реки, а вскоре и еще один. Позабытые всеми, мы были вынуждены подумать об обороне! Поверьте, это была каторжная работа - копать рвы в каменистых почвах долины реки, ставить рогатины, устраивать завалы посреди дорог…
- Меж тем, - продолжал воин, - в конце июля пришел очередной, на этот раз последний, приказ с требованием отрядить на Восток побольше воинов… Я тоже оказался в их числе! В начале августа месяца, следуя неторными дорогами вдоль Энтавы, я уж почти достиг устья реки, когда меня настиг сокол с приказом от маршала Исидира. В том приказе, в частности, сообщалось, что в столице Гондора случился переворот, княгиня и ее малолетний отпрыск убиты, и мне не следует подчиняться приказам мага и советников княгини, но как можно скорее вернуться в расположение западного воинства… Возвращаясь назад, я неожиданно повстречался с Борондиром, который следовал в Минас-Тирит…
- Я помню нашу встречу… - негромко промолвил хмурый гондорец.
- Всё это необычайно интересно! – воскликнул Кеталави. – Но когда же мы перейдем к сути вопроса?
- Терпение, сударь, терпение… - проворчал Борондир. – Тем более что ты сам предложил выслушать всё с мельчайшими подробностями.
- Но не до такой же степени!
- Когда я воротился в лагерь, в распоряжении Исидира оставалось не более сорока тысяч воинов, - продолжал, меж тем, Торондор. – Из них конных воинов – не более двух тысяч, если считать и мою дружину. И около восьми тысяч воинов-смуглингов, пришедших на зов мага – все на конях, как известно… Меж тем, арнорцев всё прибывало и прибывало! К началу сентября на противоположном берегу реки скопилось не менее ста пятидесяти тысяч неприятельских войск, а может быть, и более. Огни их костров пылали в ночной тиши, словно мириады звезд! Мы знали, что на нас надвигается могущественнейшее войско, но готовы были встретить его во всеоружии…
- И хорошо же вы его встретили! – воскликнул Измир.
- Если бы не измена… - покачав головой, промолвил Торондор.
- Так что же произошло… э-э… пятнадцатого сентября? – спросил Кеталави. – Если я правильно сосчитал, как говорится…
- Ранним утром, едва забрезжил рассвет, харадримы – а они стояли отдельным лагерем вдалеке от всех – внезапно напали на наши тыловые дружины! – Саари заметил, как скулы воина окаменели и руки сжались в кулаки. – Думаю, пока мы все занимались устройством заградительных сооружений, лазутчики мальчишки Арисандра тайно пробрались в лагерь южан и подкупили их… Ничем иным я не могу объяснить подобного вероломства!
- Южане – союзник ненадежный… - напомнил Кеталави.
- В случившейся суматохе арнорцы бросились на приступ наших приречных укреплений, - продолжал воин. – Они проложили над рвами заранее заготовленные деревянные щиты, по которым их конница, под градом стрел, прорвалась на левый берег Изена. А следом за конницей хлынули прочие дружины… Могучие катапульты, которые под покровом ночи неприятель подтянул к самой реке, поливали безжалостным огнем наш лагерь! Кони обезумели! Ратники не слышали команд военачальников; в мановение ока поле битвы превратилось в сущий ад! Мы отчаянно сражались, но вскоре наше войско было разделено на две половины. Те, кто оказался ближе к Белым горам - а среди них был и маршал Исидир - стали, с боем, отступать к ближайшим отрогам… Но многие оказались в ловушке! Их окружили со всех сторон и прижали к реке… В этом невообразимом хаосе, когда не знаешь, где свой, где чужой, я отважился пойти на отчаянный прорыв! Из тысячи моих воинов из тисков вражеского плена вырвалось около трехсот… Многие положили свои головы на поле брани, но многие вернулись назад, в кипящий котел битвы, так и не одолев оцепления…
Торондор горестно покачал головой.
- С тех пор я лишь яростно подгонял коней, стараясь поскорее донести эту скорбную весть до стен столицы, - продолжал он. – Я загнал с десяток коней! А когда достиг, наконец, Друаданского леса, на нас набросились обезумевшие орки… И откуда тут взялись эти твари!   
- Сколько еще дружин отступают к столице? Какова их численность? – спросил молчавший до этого Эомунд.
- Я не знаю… - разведя руками, промолвил светловолосый воин.
Саари лишь криво ухмыльнулся. «Ты славный вояка, Торондор, - подумал он. - Драпал, что мочи, от самых Врат Рохана, даже не оглядываясь… Даже не знаешь, сколько воинов уцелело, сколько их с боями – в отличие от тебя! – отступает к южной столице. И тем паче, не представляешь себе, насколько эти, истинные воины, задержат победоносное продвижение войск Арисандра…»
Меж тем, всё то время, пока воин вел своё скорбное повествование, маг украдкой наблюдал за Борондиром. Наместник то хмурился более обычного (улыбающегося Борондира волшебник, как ни старался, так и не смог припомнить), то недоверчиво качал головой…
«Он верит далеко не каждому слову этого поморца, - догадался маг. - И правильно делает! Я тоже не верю этому слащавому, белобрысому красавчику. Тем более что Имраим достаточно точно описал мне утром второго дня, как всё произошло на самом деле… Впрочем, Торондор мог оказаться вовсе не в самой гуще сражения, как он расписывает. И потому попросту не понял, что, на самом деле, произошло…»

Сражение у Врат Рохана или Изенское сражение, как его именуют некоторые летописцы, вошло в историю Средиземья, как первая победа молодого, двадцатишестилетнего Государя Арисандра, прозванного впоследствии Великим. Как вы, конечно же, помните, подобный титул до тех пор носил лишь один правитель Объединенного княжества – Арагорн второй, Государь Элессар, победитель Саурона…
Пожалуй, было бы неправильно рассматривать это судьбоносное сражение узко – ему предшествовал ряд событий, о которых обязательно следует упомянуть.
Всё началось ранней весной 2493 года, когда наспех сколоченное воинство Гондора обрушилось на своего соседа и вековечного противника - дремлющее княжество Рун, или Восточный Гондор, как его часто величают в летописях и хрониках. Уже к началу лета большая часть Руна оказалась захваченной воинами «белокаменного княжества», его крепости были разрушены, и даже вольный град Эсгарот сожжен. Захвачена была и Лесная дорога, что открывала путь к восточным владениям Арнора, но столица Рунэмин стоически держалась. И немало прославленных воинов полегло под ее стенами…
Причиной столь стремительного, победоносного наступления на соседнее княжество, с одной стороны, явились неисчислимые набеги невесть откуда объявившихся орков – извечных врагов свободных народов – так и, с другой стороны, обычная человеческая недальновидность. Князь Керафар уж больно уверился в том, что соперник его терпит невиданное бедствие, а потому не может представлять для него хоть какую-то угрозу; к тому же он дожидался войск своего северного соседа-союзника, намереваясь самому отправиться в поход на юг...
Здесь следует заметить следующее: хотя на протяжении многих веков на просторах Средиземья разразилась не одна сотня «великих битв», всё же на его землях существовал своеобразный, хрупкий мир. Залогом тому служило приблизительное равенство сил в этом трехстороннем, долгом конфликте (о «четвертой стороне» можно не упоминать, поскольку она существенно не влияла на течение тысячелетней войны, лишь время от времени отвлекая силы восточного княжества). Это было похоже на равносторонний треугольник, где каждая из сторон не могла существовать без двух других! Стоило лишь одной из сторон конфликта напасть на другую, как тут же третья «сторона» впивалась ей в бок, и соперники, победоносно бряцая оружием, вновь возвращались на исходные рубежи.
Предвидя подобные осложнения, маг Меллон решил подстраховаться, и отрядил почти треть собранного им войска к Вратам Рохана. Около ста тысяч копейщиков, мечников, лучников и конных-смуглингов должны были прикрывать «уязвимый фланг» армады Гондора от предательского удара в спину! И не только прикрывать, но и угрожать южным пределам западного соседа, стоило лишь тому распушить перья!
Впрочем, и советники Государя Арисандра были хороши! Хотя с юга приходили тревожные известия о том, что Гондор де собирает дружины, никто к этому не прислушался (шпионов же князя Аталана, которые были в окружении княгини Эллейн, и донесениям которых можно было доверять, хитроумный маг Меллон повесил еще осенью). И потому, благоприятный момент, когда следовало бы нанести удар по ратям зарвавшегося соседа, был упущен. Тем не менее, Арнор спешно принялся сколачивать войско и подтягивать его к границам государства…
Здесь нам опять придется несколько отвлечься и напомнить, что многие летописцы обвиняли (и обвиняют до сих пор) молодого Государя в юношеской нерешительности. Оттого, мол, Арнор и не смог вовремя нанести удар в спину противнику. Впрочем, как показали дальнейшие события, сии обвинения весьма абсурдны! Уж если и искать истинных виновников в сложившейся ситуации, то следует обратить пристальное внимание на военного советника Государя князя Элькадара и ближайшего родственника – не в меру осторожного князя Аталана.
Однако продолжим наше повествование.
К середине лета 2493 года в районе Форэттенблата собралось около ста десяти тысяч воинов (из них около двадцати тысяч конницы). Еще двадцать тысяч ратников расположились у Каррока, наскоки орков на который усиливались с каждым днем, а также в его окрестностях. И еще приблизительно тридцать тысяч воинов стояли тремя укрепленными лагерями вблизи Врат Рохана. Итого – около ста шестидесяти тысяч воинов. Жалкое войско по сравнению с гондорской армадой! Да и расположение сил было весьма странным! Основной угрозе с юга противостояла лишь горстка бойцов, смести которых, казалось, не составляло труда. Тем не менее, подобная тактика в те годы была весьма распространена и ею пользовались многие полководцы.
Действительно, тридцать тысяч вояк, да еще и разбитых на три части, врядли могли противостоять стотысячному войску, которым командовал Исидир. Думается, арнорцы и не стали бы ввязываться в бессмысленные сражения, но поспешно отошли к ближайшим городам. Благо, что у гондорцев (по сложившейся традиции) практически не было конницы, способной преследовать беглецов. А таковыми (городами) являлись небезызвестный Тарбад, Оссе-Тимит, Лонд Даэр, Сарн-Форд и десятки более мелких, но не менее укрепленных городков. А поскольку давно уж минули времена, когда правители небрежно относились к городским укреплениям и не придавали особого значения количеству стражников на стенах, огромное войско южного соседа вскоре «увязло» бы меж этими крепостями, что телега в болоте.   
Основной же удар по неприятелю советники Государя планировали, по всей видимости, нанести в районе Каррока, как только орки выдохнуться штурмовать неприступную твердыню на берегу Великой реки (возможно, ближе к осени). И в этом плане был определенный резон: войско Арисадра продвигалось бы на восток по относительно «дружественной» территории, где его, конечно же, поддержали верноподданные Аннуминаса - беорнинги и люди Дола. А там, глядишь, и несговорчивый Керафар принял бы сторону своевременно объявившихся «освободителей». При определенном раскладе (при посредничестве упомянутого князя), можно было рассчитывать и на помощь со стороны Хордии… Что ж, вполне разумный и дальновидный план!
Но в середине июля Государь Арисандр, не вняв мольбам советников, одним взмахом руки всё переменил. Огромное войско срочно перебрасывалось на юг! Лишь пять тысяч конных и столько же пеших ратников оставались на севере; командовать ими было поручено линдонскому князю Кириону. Прочим конным, пешим воинам и их военачальникам, а так же многочисленному обозу предстояло за неполные два месяца, двигаясь и днем и в ночи, преодолеть немыслимое расстояние в шестьсот миль, что отделяло расположение «северного лагеря» от Врат Рохана. Что послужило причиной столь внезапного решения, остается загадкой и поныне. Возможно, решение сие зрело в уме молодого человека уже давно, но возможно также, что на него как-то повлияло недолгое пребывание в «ставке» некоего мага по имени Саари и долгие беседы с ним «с глазу на глаз». Не исключено, что тщательно продуманное, но сорвавшееся, покушение мага Меллона на жизнь юного Государя тоже внесло свою лепту в принятие подобного решения… 
Как бы там ни было, но к середине сентября, как свидетельствуют хроники тех лет, на правом берегу Изена собралось около ста тысяч воинов-арнорцев (в том числе тридцать тысяч тех, что охраняли широкую долину реки долгое время до того). Прочие дружины всё еще были в пути. Тем не менее, Арисандр не стал дожидаться их подхода, но прибег к хитрости. Около восьми тысяч конных воинов в течение многих дней, по едва приметным горным тропам, ведя коней под уздцы, пробирались через южные отроги Мглистых гор в тыл врага и, наконец, притаились неподалеку от некогда повсеместно известного, а ныне пустующего, порядком позабытого Изенгарда, над долиной которого, по-прежнему, возвышается башня Ортханка…
Обратимся теперь к войску Исидира.   
Какое место в планах мага Меллона отводилось этому огромному воинству, до сих пор неясно. Возможно, оно должно было лишь одним своим присутствием у южных границ соседа сковывать действия противника (и долгое время казалось, что так оно и есть). Возможно, впрочем, что волшебник был не столь уверен в победоносном завершении своей «молниеносной войны», а потому держал рати Исидира в качестве резерва. Возможно, в бой они должны были вступить одновременно с основными силами Гондора, когда тот, приведя в покорность правителей восточных княжеств, обрушится на северные пределы Арнора… Не следует забывать, при этом, что преждевременное нападение на южные области Арнора могло заставить «мальчишку Арисандра» выпорхнуть из подготовленной ему западни. Летописцы до сих пор не пришли к единому мнению в этом вопросе. Однако известно, что к середине сентября от воинства Исидира осталась едва половина, поскольку большую часть дружин по требованию посланцев мага он вынужден был отрядить на восток. Зачем – тоже непонятно. Ведь в качестве «основной ударной силы» маг Меллон использовал невесть откуда объявившиеся орды извечных противников свободных народов – орков, а также троллей, волков и прочих хищных существ. Здесь средь летописцев также нет единодушия: одни утверждают, что кровожадных тварей, которых выпустил на белый свет злобный волшебник, было не так уж и много – тысяч сорок, пятьдесят - от силы (на тот момент, по крайней мере). Прочие уверяют, что общим числом они не уступали всему воинству Гондора и Умбара, вместе взятому. Не будем с ними спорить, но обратимся к фактам.
Как известно, в войске Исидира орков не было. Но были смуглинги, песчаные конники, которых часто именуют харадримами. Всего конников было около восьми тысяч, если верить хроникам. Надо сказать, что южане частенько, вместе с гондорцами и умбарцами, ходили в набеги на соседние княжества, и своим присутствием (возможно) восполняли так не достающую князьям конницу ристанийцев. Впрочем, толку от варваров было немного. Они никогда не сражались в первых рядах, но вступали в бой лишь тогда, когда противник был практически повержен. Они с удовольствием, с диким улюлюканьем, воплями и свистом преследовали и добивали отступающие дружины неприятеля и первыми врывались в их города и поселки, тут же принимаясь грабить всех и всё, что им под руку попадется, не брезгуя даже малым. По их следам медленно полз караван крытых пестрыми тентами кибиток, в которые варвары сваливали таким образом приобретенные «сокровища». На далеких, южных базарах всё награбленное можно было выгодно продать! Как только кибитки наполнялись доверху, смуглинги демонстративно разворачивались и отправлялись восвояси… Гондорцы смотрели на проделки «союзников» сквозь пальцы: ведь даже весть о том, что с их воинством следуют свирепые, южные варвары, нагоняла на противника неимоверного страху!   
…Когда ранним утром 15 сентября 2493 года, едва забрезжил рассвет, конница Арисандра, скрытно приблизившись к огромному лагерю гондорцев, развернула знамена и, затрубив в десятки рогов, бросилась в атаку на мирно дрыхнущий лагерь противника, на их пути оказались южане, которые, как обычно, разбили отдельный бивуак…
В чем воинам пустыни не откажешь, так это в молниеносной реакции! Не прошло и минуты, как спавшие вповалку варвары, вскочив на ноги, тут же оседлали коней и схватили в руки копья, луки и короткие, кривые мечи. Восемь тысяч едва прогнавших сон южан против восьми тысяч подуставших после изнурительного ночного перехода арнорцев! Чем могло закончиться такое сражение? Впрочем, об этом мы никогда не узнаем! Если бы харадримы приняли нелегкий бой, вся последующая битва, глядишь, могла обернуться иначе, но не зря ведь в народе говорят, что варвары – союзник ненадежный. Военачальник смуглингов Турмушхан - история сохранила потомкам его имя! – рассудил по-своему: он резко развернул своих воинов, и харадримы бросились наутек, бросив посреди поля свой караван. Что, правда, их кибитки на тот момент были напрочь пусты, а значит и ценности никакой не представляли… И тогда арнорцы, вновь затрубив в рога, бросились вперед…
Дальние, трубные звуки, разнесшиеся над долиной реки, стали для прочих воинов Арисандра сигналом к началу атаки. И здесь молодой правитель не сплоховал! Сотни людей, перебегая всю ночь от одного костра к другому, создавали видимость мирно спящего лагеря в нескольких милях от реки. На самом же деле под покровом ночи воины Арнора подобрались к самой кромке воды, а многие даже перебрались на противоположный берег! Благо, что в это время года Изен не столь полноводен, и его легко можно одолеть вброд… К тому же, было новолуние. Пока огромный лагерь гондорцев просыпался и хватался за оружие, воины западных княжеств подступили вплотную к казавшимся столь надежными рвам и стали перебрасывать через них грубо сколоченные деревянные щиты. И вскоре масса ратников оказалась на другой стороне укреплений, которые, казалось бы, служили достойной защитой от происков врага. Не всё, конечно же, пошло так, как было намечено, но уже к середине дня большая часть арнорцев переправилась на другой берег реки. И битва разгорелась вовсю!
Вскоре наступающая с востока конница и прорвавшиеся через приречные заграждения копейщики, мечники, лучники и арбалетчики «разрезали» войско Исидира на две части. Малая часть его (около пятнадцати тысяч воинов, если верить летописцам) стала отступать к Белым горам и Хельмовой Крепи. Средь них находился и маршал Исидир. К ночи, понеся неслыханные потери, войско прорвалось таки к ближайшим горным отрогам, а к утру его и след простыл. Впрочем, насколько известно, никто маршала не преследовал…
Большая же часть гондорского воинства оказалась в «мешке». Лишь немногим, воспользовавшимся общим хаосом, который неминуемо сопутствует любому сражению, удалось прорваться сквозь плотный строй арнорцев и кинуться наутек. Окруженные, лишенные военачальников, прижатые к реке (а местами к своим же рогатинам и рвам) воины доблестного Гондора еще кое-как отбивались от наседающих арнорцев. И гибли – десятками… Впрочем, с наступлением ночи сражение поутихло…
Здесь мы опять будем вынуждены прерваться и обратиться к цифрам и фактам. Итак, на момент описываемого сражения своей численностью гондорское войско составляло около пятидесяти тысяч умудренных в боях воинов (варваров можно не считать). На стороне же Государя Арисандра сражалось не менее ста тысяч. Однако чтобы окружить и заставить сдаться пятьдесят тысяч озверевших в сражении воинов, сил было явно недостаточно! А вот чтобы окружить тридцать тысяч ратников… Хм… Может быть, и хватило бы… Возможно, от этого и отталкиваются многочисленные летописцы, которые утверждают, что «прорыв» Исидира входил в планы Арисандра. Государь попросту позволил маршалу покинуть поле боя, чтобы удержать «в котле» большую часть его войска. Возможно, так же, что Исидир, зная о болезни родителя, сам непрочь был давно уж покинуть опостылевшее ему войско, лишь бы поскорее добраться до Дол Амрота… К сожалению, последующие события никак не проливают свет на эту тайну, как и хроникеры самого Арисандра Великого…
Меж тем, наступило хмурое утро. Окруженные плотным кольцом неприятельских войск, дружины гондорцев, тем не менее, составляли грозную силу. Уж на то, чтобы броситься на прорыв вражеского окружения, у них сил было предостаточно. Единственное, чего им не хватало, это смелого и мудрого военачальника! Впрочем, не успело еще небо достаточно посветлеть, как со стороны рядов арнорских воинов в сторону окруженных, ощетинившихся пиками, мечами и луками гондорских дружин двинулось несколько ратников, размахивая над головой белым флагом. Врядли это вызвало удивление средь умудренных в боях воинов; лишь немногие молодые бойцы озирались друг на друга, раздумывая, не является ли этот жест доброй воли проблеском надежды. Впрочем, то была обычная практика тех лет – предложить противнику сдаться, дав несколько часов на раздумье. А тем временем, при свете дня, разместить свои силы таким образом, чтобы в случае отказа сложить оружие уничтожить заартачившихся дурней, сведя собственные потери до минимума…
Переговорщики остановились в десяти шагах от кое-как сколоченных поперек дороги рогатин (жалкое прикрытие от конницы, но ничего более ратники Гондора соорудить за ночь не успели) и слегка приподняли руки, показывая всем, что они безоружны. С другой стороны на них молча взирали хмурые, подозрительно прищурившие глаза, воины противника… Протянув белый стяг одному из арнорцев, вперед выступил высокий, седовласый воин и промолвил:
- С вами желает говорить Государь Арисандр, Великий князь и законный правитель земель Средиземья!
- Вот уж чего только не хватало! – раздалось с той стороны рогатин.
- Где же он? Отсиживается за спинами своих бравых вояк?
- Вот пусть сам «законный правитель» пожалует! Может быть, тогда мы с ним поговорим!
- А вот ему!
- Пристрелить мерзавцев! И дело с концом!
- Отставить! – вдруг рявкнул немолодой, широкоплечий воин, руками и щитом прокладывая себе путь в первые ряды, и ропот в толпе поутих. – Мы не в том положении, когда следует корчить рожи неприятелю, барабанить в щиты и победоносно трубить в рога! Продолжай, посланник Государя Арисандра!
Дождавшись, когда крики в толпе стихнут, седовласый воин продолжил:
- Выберите троих военачальников из числа тех, кому вы доверяете! Их проводят к Государю, а после они донесут до вашего слуха слова, с которыми к ним обратится светлейший…
Воины удивленно переглянулись.
- Это ловушка! – крикнул кто-то, но его никто не поддержал.
- Это послужит вам охраной для беспрепятственного входа и выхода из расположения нашего войска, - сказал воин и воткнул перед собой в землю белый флаг. – И поспешите! – добавил он. – Наш государь добр, но не отличается завидным долготерпением…
С этими словами «переговорщики» развернулись и неторопливо последовали прочь, подставив неприятелю свои незащищенные спины. Впрочем, никто так и не рискнул послать им вслед ни единой стрелы…
Ближе к полудню трое гондорских воинов, высоко подняв над головой белый стяг, приблизились к передним рядам арнорского войска. Были они не вооружены, но, тем не менее, их тщательно обыскали и лишь затем, в окружении до зубов вооруженной свиты препроводили далее меж стройных шеренг застывшего, как изваяние, воинства в белоснежных одеяниях. Впрочем, путь их был недолог. Через каких-то сто ярдов движением руки им было приказано остановиться. Прошло некоторое время, шеренги воинов в белых плащах разомкнулись, и в образовавшемся проходе появился щуплый, невысокий молодой человек. Серебристый, с тонким, золотистым узором доспех закрывал его грудь; голова же была не покрыта, и длинные, вьющиеся, светлые кудри рассыпались по плечам. Взгляд больших, серых глаза неторопливо скользнул по фигурам воинов и остановился на их лицах. И хотя никто из окружения не произнес ни слова, трое посланников, не сговариваясь, преклонили колени перед молодым монархом. 
- Я – Арисандр из Дома Анарионов, - произнес молодой человек. Голос его прозвучал по-юношески звонко. – А кто вы? С кем я имею честь беседовать?
Гондорцы поднялись с колен и представились - имена их достоверно известны! Старшим из «переговорщиков» был Тормунд из дома Бергила (весьма уважаемого в Ламедоне семейства). Со своей дружиной в тысячу копий он прибыл из славного града Калембел. Вторым был Гальбард из Пеларгира. Он приходился весьма дальним, но, всё же, родственником правителей Дол Амрота. Третьим был Гримбад, горец. Уважение себе он добыл в сражениях, с мечом в руках…
- Хорошо, - удовлетворенно кивнув, произнес Арисандр. – Я хочу, чтобы вы меня внимательно выслушали и не перебивали. После, вернувшись в лагерь, вы - слово в слово! – передадите мои слова другим военачальникам гондорского войска, а те донесут эти слова до каждого ратника…
Воины кивнули, но промолчали.
- Я пришел в ваши исконные земли, - продолжал, меж тем, молодой человек, - не для того, чтобы убивать вас и ваших детей. Не для того, чтобы разрушать ваши города, жечь посевы, угонять скот, надругаться над женщинами и стариками. Я пришел затем, чтобы установить долгий мир на этих многострадальных землях! Арнор и Гондор всегда были близки! Их могущество выросло из одного и того же семени. Мы не враги друг другу! Единственными нашими врагами являются проклятые орки и тот, кто выпустил их на свет… Именно с ними я намерен сражаться до тех пор, пока хоть единственная тварь будет продолжать разгуливать по землям Средиземья! А также с мятежниками, которые подняли руку на законных правителей Гондора, и нынче, узурпировав власть, засели за стенами славного Минас-Тирита! Воины, я не хочу вашей смерти! Не хочу смерти ни единого человека, пусть даже он подымет на меня меч. Я не предлагаю вам бесславно сдаться! – При этих словах воины нахмурились, глянув на молодого монарха исподлобья. – Я предлагаю вам присоединиться к моему войску! Примите клятву верности Государю, и мы вместе выступим в поход против истинных врагов наших народов! Что скажете?
- Мы уже принесли присягу, - негромко произнес Гримбад. – У самого подножья величественной башни Эктелиона…
- Княгиня и ее сын, наследник Трона Гондора, мертвы… - заметил Государь. – Вы свободны от клятвы…
- Мы клялись в верности не княгине и ее сыну, - возразил Гальбард. – Мы поклялись верно служить Гондору!
- А я и не призываю вас изменить клятве! – воскликнул Арисандр. – Наоборот! Я призываю вас следовать ей до конца и выполнить свой долг – принести мир на земли южного княжества, в каждый дом, к каждому очагу! И освободить, наконец, славный Минас-Тирит от мятежников!
- Вчера на поле брани пали тысячи наших собратьев, - подняв голову, молвил хмурый Тормунд. – Не тот ли это мир, о котором ты нынче говоришь, Государь? Речи твои слащавы, но не скрывается ли за ними волк в овечьей шкуре?
- Волк в овечьей шкуре? – повторил молодой человек и внезапно, ступив вперед, почти уперся доспехом в грудь высокому (на голову выше Государя), широкоплечему воину. Серые глаза короля сверкнули холодом светом, и рядом стоящие воины напряглись, многие же потянулись за оружием…
- Скажи, Тормунд, - едва слышно произнес молодой монарх, и голос его прозвучал вполне миролюбиво, - если бы я с подобным предложением обратился к воинству Гондора несколькими днями ранее, с кем бы мне пришлось иметь дело?
- С маршалом Исидиром, - не задумываясь, ответил гондорец.
- И как бы маршал Исидир отреагировал на мои предложения?
Тормунд нахмурился еще более, но, всё же, произнес:
- Он плюнул бы тебе в лицо!
- И загубил бы десятки тысяч, - негромко произнес Арисандр. - Ты храбрый солдат, Тормунд, - усмехнувшись, продолжал он, похлопав воина по плечу. Затем сделал пару коротких шажков назад и окинул его взглядом с ног до головы. – Не всякий бы посмел бросить мне в лицо подобные слова… Надеюсь, ты получил ответ на свой вопрос! А теперь вам следует возвратиться к своим братьям! Время пошло! Завтра, в это же самое время, я хочу услышать ответ. Думаю, вы примете правильное решение! Не хочется, знаете ли, доставлять излишнюю радость хитроумного магу Меллону и его презренным слугам…
С этими словами молодой Государь резко развернулся и скрылся за рядами белых плащей…
Здесь мы опять вынуждены прерваться. Во многих летописных изданиях (авторами которых, в основном, являются многочисленные хронисты, толпой следовавшие за обозом молодого короля) вы без труда найдете совсем иное описание событий, произошедших утром 16 сентября 2493 года. В них весьма подробно описано, как Государь, в полном одиночестве, на великолепном, белоснежном скакуне внезапно объявился посреди окруженного, готовящегося к неминучей погибели, воинства гондорцев. И как, вознеся к небу сверкающий в лучах солнца меч, произнес свою знаменитую речь. После чего все воины противника, как один, пали ниц и признали в нем великого потомка королей древности… Не следует подобному верить! Арисандр, хотя и не страдал (как оказалось) нерешительностью, всё же был далек от подобного рода авантюр!
Но, вернемся к нашему повествованию.
На следующий день пятьдесят два военачальника (больших и куда поменьше) прибыли в лагерь Арисандра, где и принесли присягу верности Государю объединенного княжества. Конечно же, без «торговли» не обошлось… И еще два дня было потрачено на то, чтобы оговорить все условия, но этим занимался уже дядя Государя, Аталан. Подробности же соглашения нам неизвестны, поскольку письменно они подтверждены не были. И только 20 сентября войско Арнора вновь двинулось в путь на восток… Два дня спустя, получив заверения в том, что им будет предоставлена возможность беспрепятственно достигнуть южных пустынь, к воинству Арисандра пристали и конники Турмушхана…
Впрочем, «люди Имраима» покинули окрестности Врат Рохана задолго до того, как наступила неожиданная развязка. И потому, маг Саари, присутствуя на очередном, раннем Совете в особняке с витыми колоннами, ничего не знал о том, что более двадцати тысяч гондорцев присоединились к следовавшему на восток воинству Арисандра. Не говоря уже о том, что продвижение войска молодого короля несколько замедлилось…

- И как скоро нам ожидать передовых отрядов этого мальчишки под стенами Минас-Тирита? – продолжая криво ухмыляться, поинтересовался поморец. Впрочем, молодой человек уже не выглядел столь самоуверенно, как еще некоторое время назад, и мертвенная бледность покрыла его лицо.
- Я не знаю… - покачав головой, повторил Торондор. – Может быть, дней пять-шесть… Не знаю…
- Ерунда! – воскликнул Кеталави. – Стены Минас-Тирита неприступны! Ни омерзенным оркам, ни ордам арнорцев их не одолеть! Мы еще покажем этому зарвавшемуся юнцу, этому мальчишке Арисандру, чего стоят воины прославленного в веках Минас-Тирита! Он захлебнется собственной кровью!
И тут Саари, оторвавшись, наконец, от своей любимой вишневой трубки промолвил… И хотя голос его звучал глухо и невыразительно, все, невольно, замолчали и прислушались к речи мага.
- Это величайшая ошибка – считать Государя Арисандра неоперившимся юнцом и мальчишкой! Мне доводилось с ним встречаться, доводилось беседовать… Он далеко не «мальчишка», которому впору по ушам надавать! Он мудр не по годам, и у него дальновидные, умудренные в многочисленных сражениях советники! Армия его – закаленные в неисчислимых сражениях воины! Это вам не с безмозглыми орками играть в поддавки…
- Верно! – поддержал мага Измир. – Можете делать, что хотите, но меня в эту авантюру не втягивайте! Я прибыл сюда по велению моего почтенного родителя, чтобы помочь столице противостоять проискам презренных орков. А на битву с воинством Арисандра я не подписывался! Мне, знаете ли, еще своя голова дорога. Уж лучше я паду к стопам своего батеньки и крепко получу по шее, но хоть голову сохраню! Завтра же я собираю своих воинов и отправляюсь восвояси!
«Нешуточная угроза, однако же, - подумал Саари, старательно выбивая потухшую трубку. - Ведь из семи тысяч нынешних защитников южной столицы более четырех – поморцы! Если Измир покинет город, то уж в самую пору открывать ворота кому ни попадя… Надо что-то с этим делать!»
- Это измена! – воскликнул Кеталави, вскакивая. – Это трусость! Я всегда говорил, что эти поморцы выеденного яйца не стоят! Вот их хваленое мужество!
- А мой папаня всегда считал, что без Поморья весь Гондор – куча прошлогоднего навоза! – откликнулся Измир, медленно подымаясь из-за стола и кладя руку на эфес клинка.
- Прекратите! – крикнул Борондир и даже кулаком стукнул по столу. – Нам не хватало еще приняться выяснять отношения на мечах! Сядьте! Нам нужно хорошо подумать, прежде чем принять ответственное решение…
- Действительно, - примирительно произнес маг. – Надо успокоиться и трезво глянуть правде в глаза: в ближайшее время никто из вас не заинтересован покидать столицу. И ты, Измир, в первую очередь!
- Это почему еще? – откликнулся тот.
- Вы, наверное, подзабыли за делами буденными, - вздохнув, терпеливо продолжил волшебник, - что благодаря ширящимся слухам всё еще являетесь мятежниками, виновными в гибели княгини и ее малолетнего сына. Изменниками, которые в результате дворцового переворота узурпировали власть в Минас-Тирите! Бегство из столицы в преддверие приближения арнорского войска явится лишь подтверждением слухов…
_ При чём здесь я? – воскликнул молодой человек. – На время «переворота» меня тут и близко не было! Это может подтвердить любой горожанин.
- И меня, кстати сказать, тоже, - добавил Кеталави.
- Но вы ведь здесь объявились! – удивленно приподняв брови, молвил маг. – А значит, поддержали мятеж и стали его соучастниками! А если еще кто-нибудь вспомнит, что Измир является сынком Амерлина, известного своим мастерством плести интриги, то сразу станет ясно, что за всем этим маячит тень властителя Дол-Амрота! Нет, друзья мои, следует признать, что все вы, волею судьбы, оказались в одной, весьма ненадежной лодке, которую не следует раскачивать. Не то потонете…
- Ерунда, - проворчал Измир, но недоверчиво покосился на мага.
- А почему ты, Наместник, до сих пор молчишь? – спросил «северянин», продолжая сверлить ненавидящим взором сыночка Амерлина.
- Я думаю… - проворчал гондорец.
- И о чем же, если позволительно узнать?
- Думаю, не пора ли нам позавтракать, - промолвил воин.
- И то верно! – воскликнул молодой человек. – У меня со вчерашнего дня макового зернышка во рту не было…
Борондир поднялся и, слегка приоткрыв дверь, кликнул прислугу. И уже через пару минут пожилые служанки принялись суетливо расставлять на столе немногочисленные яства…
- И прикажите принести вина, - сказал недовольный Кеталави.
- Не рановато ли? – осведомился Наместник.
- В самый раз! Я уж несколько дней к вину не притрагивался… Надеюсь, это благотворно повлияет на мои расшатавшиеся нервы…
- Принесите вина! – распорядился хозяин чертога. – И разыщите Осборна. Велите ему немедленно прибыть на Совет!
- О-о! – воскликнул северянин. – Премного благодарен, что вы изволили найти мне достойного собутыльника…
- Мы собрались здесь, чтобы принять ответственное решение, - напомнил Борондир. – А в таком деле лишняя голова не помешает…
- Надеясь, твоего дядю не придется нести на руках? – ухмыльнувшись, произнес поморец.
- Я тоже надеюсь… - проворчал тот.
- Наш орел Торондор также примет участие в заседании судьбоносного Совета? – поинтересовался юнец, бросив насмешливый взгляд в сторону статного воина.
- Я могу в любой момент встать и уйти! – блеснув глазами, заявил тот, и поднялся. – Как вам будет угодно…
- Сядь! Я являюсь Наместником Государя в Минас-Тирите! – повысив голос, напомнил Борондир. – Мне одному предстоит принять нелегкое решение и нести ответственность за его последствия! И я его приму! Можете не сомневаться… Но прежде я хочу выслушать всех, кто нынче присутствует в этой зале. Это – мое право! Или моя прихоть… Судите, как вам заблагорассудится. Приятного аппетита!
И Наместник неторопливо принялся за еду, глядя в одну, только ему видимую точку на столе.