Загадки и мифы советской индустриализации
Первая Республика Авторитарных Гопников.
Перманентная оранжевая революция 1917 начинается с 3 сот вооруженных до зубов русскоязычных иностранных троцкистких гопников с намордниками (или без них) из Нью-Иорка, прибывших в проворовавшуюся страну с безобидным населением, начисто лишенного по домам прежней администрацией охотничьего стрелкового оружия, на заранее арендованные квартиры с боеприпасами, в которой армии не платили зарплату пару месяцев, в течении которых была перекуплена административная верхушка вплоть до отдельных крупных городов. Ранним утром вооруженные группы ганстеров свободно движутсятся по одной из центральных улиц и площадей, отстреливая по дороге одиноких полицейских, несущих службу, захватывая или уничтожая помещение местной жандармерии с отделом по борьбе с организованной преступностью. Затем следует раздача охотничьего оружия с ограниченным боезапасом местному криминалитету, влившемуся в иностранную банду и изображающими из себя местных повстанцев с ленточками на рукавах и нагрудных карманах. К обеду проводится пиар-шоу акция, театральная постановка возле захваченного административного помещения института благородных девиц-Смольного с песнями и плясками, красными лозунгами и воззваниями, сигнализирующими остальным гражданам, что действие старых порядков закончилось. Повсюду звучат речи на переносных граммофонах, что пришла Мессия – избавление. Местный криминалитет отправляется на задание – грабить по ночам ювелирные лавки, кассовые аппараты и банки для пополнения общака. Местный криминалитет переводится на самостоятельное продовольственное довольствие путем грабежа прод. магазинов. В итоге дефицит продуктов вынуждает чиновничий аппарат выйти на работу и пойти на услужение гангстерам, формирующим показную власть и введение новых законов, переводящих население на карточную систему распределения продуктов питания. Граждан призывают на пункты перерегистрации для получения аусвайс и продуктовых пайков в обмен на работу на режим и его режимных предприятиях. Параллельно формируется внешнее оцепление области, роются канавы и устанавливается колючая сетка, пункты «самообороны» на дорогах, минируются окрестности вне защищенных дорог, препятствующее эмиграции рабочих и их семей из зоны «гражданской» войны за «светлое будущее» гангстеров, оказавшихся во главе сформированного ими правительства. Если заранее известно, что устанавливаемый режим не будет популярен среди трудящихся, то местное население замещают миллионом приезжих рабов-гастарбайтеров и их охранниками-интернационал-революционерами хотя бы из Китая, Вьетнама, Африки, Латинской Америки. Согласно Ленину всякая революция чего то стоит, лишь тогда когда она умеет защищаться и ежедневно распространяться от одного населенного пункта к соседнему. Поэтому провозглашается виртуальная идея, способная привлечь к ней значительные избранные массы, вооружаемых «революцией» . Этими избранными, согласно Бзежинскому, не обязательно должны быть пролетарии, крестьяне, студенты и научные скоковские работники. Всё зависит от достигнутой ранее населением городской и сельской инфраструктуры. В островных государствах, промышляющих лишь рыбой вполне достаточно переманить на свою сторону уголовников, элитных банковских служащих, работников рынков и полицию. Но вот в поголовно вооруженной Норвегии (стрелковым, гранатометным и иным) в силы самообороны этот номер не прокатит. Как только «революции» упирается в военные границы, она, революция переходит к временной диктатуре, к скорым внутренним преобразованиям, призванных обезопасить установленный режим от экономического, политического переворотов. Это этап культурной революции, насаждается режим и ценности, соответствующие менталитету прибывших гастарбайтеров, не вызывающих у них сомнение и отрицание порядков, которые не обязательно должны быть оформлены законодательно и конституцией. Имеется множество государств, в которых нет Конституции и общепринятых законодательных актов, но в которых шаг в сторону интерпретируется охранником как попытка к бегству, а ходьба по гратуару как неположенное местонахождение в темное время суток. Далее наступает момент установления внешних дипломатических связей с целью бартерного обмена внутренне произведенного продукта, не обязательно промышленного или сельскохозяйственного. Многие нынешние африканские страны поставляют солдат удачи для экспорта революции, о чем всегда мечтал товарищ Троцкий (Польша 1920г.) и даже Сталин (в Испанию 1936 года).
*****************************************************
Организатор первых концлагерей – В.И. Ленин
Посмотрим, какую роль сыграл Ленин в организации тех учреждений, создание которых долгие годы приписывалось советской пропагандой гитлеровскому рейху. Речь идет о концентрационных лагерях, придуманных Лениным для граждан России еще в 1918 году.
9 августа 1918 г. Ленин в телеграмме Пензенскому губисполкому и Евгении Бош писал: «Необходимо организовать усиленную охрану из отборно надежных людей, провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города» (50, 143–144). Провести массовый беспощадный террор! А ведь еще не было декрета о терроре. А главное – это ленинское требование запереть сомнительных в концентрационный лагерь, не виновных в конкретном деянии, а только сомнительных. Вот где истоки идеи концентрационных лагерей; они в ленинской телеграмме от 9 августа 1918 г., когда Гитлера, как одного из основателей фашистской партии в Германии не было еще и в помине.
Спустя около месяца после этой телеграммы, 5 сентября 1918 г. был издан декрет Совета Народных комиссаров о красном терроре, подписанный Петровским, Курским и В. Бонч-Бруевичем. Кроме указаний о массовых расстрелах в нем отмечалось: «Обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях» (Собрание узаконений РСФСР за 1918 г. № 65, статья 710). Вот когда, в телеграмме Ленина, а потом в декрете Совнаркома был найден и подхвачен, а затем утвердился термин «концентрационные лагеря», которым предстояло широкое будущее не только в России. Вообще-то этот термин применялся в первую мировую вой-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 248
ну по отношению к военнопленным и нежелательным иностранцам. Но теперь Ленин применил его и к гражданам собственной страны.
Эти концентрационные лагеря содержались в прямом ведении ЧК для заложников и особо враждебных элементов. Как фиксировал А. Солженицын, за побег из концлагеря срок увеличивался (и тоже без суда) в десять раз. («Это ведь звучало тогда: «десять за одного!», «сто за одного!»). Стало быть, если кто имел пять лет, бежал и пойман, то срок его автоматически удлинялся до 1968 года. За второй побег из концлагеря полагался расстрел (и, конечно, применялся аккуратно)». (Солженицын А. Архипелаг ГуЛаГ (III–IV). Вермонт, Париж, 1989. С. 18-19).
Идеи концентрационных лагерей бродили и в головах ленинского окружения. Так, Троцкий в обращении в Вологду к губвоенкому писал в августе 1918г.: «беспощадно искореняйте контрреволюционеров, заключайте подозрительных в концентрационные лагери – это есть необходимое условие успеха... Шкурники будут расстреливаться независимо от прошлых заслуг» (ЦГСА, фонд 1, оп. 1, дело 142, л. 20 – Цит. по: Волкогонов Дм. Троцкий. Кн. 1. М., 1992. С. 344). Итак, лишь за сомнения, за подозрения – в концентрационный лагерь. Какой же это социализм, который нуждается в подобных мерах принуждения по отношению к своим гражданам? Нет! Это был прямой отход от идей социалистического осчастливливания в различных утопических вариантах.
Ленин и его ближайшее окружение уже окончательно отравились ядом власти, о чем и свидетельствует их позорное отношение к «сомнительным», «подозрительным», к концентрационным лагерям, к различным свободам, в том числе к свободе слова, ко всей сумме тех естественных прав людей, за осуществление которых боролась демократия.
Настала пора произнести в адрес Ленина тяжелое и горькое слово, сказанное о нем академиком Ландау В документах, представленных в Конституционный суд Российской Федерации, приведено следующее агентурное сведение:
«Агентурные сведения в Конституционный суд
Ландау 12/1–1956 г. в разговоре с чл.-корр. АН СССР Шальниковым заявил: «Я должен тебе сказать, что я считаю, что наша система, как я ее знаю с 1937 г., совершенно определенно есть фашистская система, и она такой осталась и измениться так просто не может.
В разговоре на эту тему с профессором Мейтманом Ландау сказал: «То, что Ленин был первым фашистом – это ясно» (Документы Конституционного суда Российской Федерации, представленные по делу компартии в 1992 году. Т. 46. С. 72)
Истоки организованного и планомерного большевистского террора можно в изобилии найти как в 55-томном «полном» собрании сочи-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 249
нений Ленина, так и в его прежде не публиковавшихся документах, хранившихся в закрытом фонде. Изучив опыт Парижской коммуны и ее уроки, Ленин пришел к выводу, что революция должна уметь защищаться. Но нельзя оправдать тот факт, что он не исключал любые, самые бесчеловечные средства для достижения как стратегических, так и тактических военных целей. Его главным, может быть, единственным, методом управления был террор.
В записке неизвестному от 3 июня 1918 г. Ленин поручает «передать Теру (Тер Габриелян – председатель ЦК Бакинского Совнаркома. – Э.Р.), чтобы он все подготовил для сожжения Баку полностью, в случае нашествия, чтобы печатно объявил это в Баку» (РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 2, дело 109). Эта записка написана с выражением удивления, что Тер Габриелян, которого ждет поезд, еще не уехал. Сжечь Баку «в случае нашествия», т.е. в случае опасности захвата города британскими или турецкими войсками. Можно только представить, какими страшными бедами обернулось бы сожжение города, стоящего на нефтяных пластах, для мирного гражданского населения, если бы указание Ленина было выполнено.
Но это было не единичным подобного рода приказом вождя большевизма, жестокого и беспощадного. В секретной телеграмме Л.Д. Троцкому шифром, с требованием вернуть оригинал, Ленин 10 сентября
1918 г. писал: «Удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что Вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце» (50,178).
Конечно, наивно строить серьезные выводы об удивительной жестокости вождя даже на основании приведенных отдельных фактов. Но эти отдельные факты выстраиваются в целую систему. Вот еще один документ, написанный ленинской рукой. Ныне восстановлен подлинный текст одного из абзацев письма Ленина к Троцкому от 22 октября
1919 г., опубликованного в 51-м томе полного собрания сочинений с изъятием (купюра выделена курсивом):
«Покончить с Юденичем (именно покончить – добить) нам дьявольски важно. Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича» (Мельниченко В.Е. Драма Ленина на исходе века (политические миниатюры). М., 1992. С. 20).
Верно, что война чревата многими жестокостями, такими приказами, как «пленных не брать». Но вывести впереди наступающих частей тысячи мирных жителей и, стреляя им в спину, ворваться на плечах оставшихся в живых в боевые порядки противника – это уже патоло-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 250
гическая жестокость. В том числе были бы расстреляны и питерские рабочие. Красным кхмерам было у кого учиться.
В «Очередных задачах Советской власти» весной 1918 г. Ленин писал: «Мы Россию отвоевали,., должны теперь Россией управлять». Это управление мыслилось им в качестве превентивного устрашающего население террора. И он начал разрабатывать эту акцию, может быть, самую страшную в истории человечества, ибо она с самого начала была обращена против миллионов различных слоев населения. Ленинские приказы и телеграммы, записки и письма и т.д. рассылаются во все концы страны: «...Будьте образцово беспощадны». «Расстрелять, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты». «Повесить, непременно повесить» и т.д. 26 июня 1918 г. Ленин выговаривает своему питерскому наместнику за «мягкотелость». «Тов. Зиновьев! Мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не Вы лично, а питерские цекисты и чекисты) удержали. Протестую решительно.
Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс вполне правильную. Это не-воз-мож-но» (цит. по ст.: Латышев Анат. Морали в политике нет // Комсомольская правда. 12 февраля 1992.).
В результате гражданской войны и массовых репрессий Россия потеряла более 10 миллионов человек. К этому надо добавить еще пять с лишним миллионов – жертв страшного голода 1921–1922 г. Итого за период гражданской войны только погибло более 15 миллионов человек, т.е. 10 % всего населения. Между тем демограф БД. Урланис считает, что потери в гражданской войне у других народов были несравненно меньше: в Испании 1936–1938 гг. – 1,8 %, в США (во время войны Севера с Югом) – 1,6 % по отношению к численности населения.
Сюда следует прибавить еще не менее полутора – двух миллионов эмигрантов, интеллигенции (цвета российского народа), ушедшей из духовной жизни страны.
Как свидетельствуют документы различных движений 1918– 1921 г., а не только Кронштадтского восстания, речь шла о демократических требованиях выборности, свободы, действительной демократии, о протесте против тотального партийного террора. Но ответом было еще большее усиление массовых репрессий. По приказу комиссаров и ЧК арестованных офицеров, интеллигентов, партизан собирали на баржи, которые затем топили. Тысячи и тысячи рабочих были расстреляны в Севастополе, Одессе. В целях устрашения большевики, не ограничиваясь расстрелами, вешали людей на деревьях и оставляли трупы висеть длительное время. В одном Севастополе было повешено и расстреляно 8000 человек (Руль. 1921. № 51.). Вот где следует искать истоки массовых сталинских
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 251
убийств. Во время грозного для большевиков восстания моряков в Кронштадте были расстреляны тысячи.
По сути дела Ленин заставил деревню и ее крестьян даром отдавать продукты своего труда. Массовыми подавлениями восстаний крестьян и движений рабочих ему удалось свернуть в бараний рог рабочий класс, заставляя его трудиться за грошовую плату. Расстрелами, заложничеством, круговой порукой, обвинениями в антибольшевизме Ленин и его ближайшие соратники терроризовали интеллигенцию, инженеров, врачей, учителей и, тем самым, оставшихся в живых превратили в бессловесных исполнителей своей воли. Наконец, Ленин милитаризировал коммунистическую партию, увеличил ее состав новыми членами с тем, чтобы с помощью лиц, не боящихся крови, не знающих жалости, беспощадных и решительных в расправах, творить произвол. Он создал огромный аппарат надзирателей всех за всеми. Превратившись в фактического сверхдиктатора – самодержца, Ленин в конечном счете покончил и с коммунистической партией, которая умерла, превратившись в массу испуганных бюрократов, задавленных взбесившимся вождем.
Возможно, что первоначально Ленин рассматривал террор как неизбежное зло, обусловленное гражданской войной, иностранной интервенцией, насилием со стороны сопротивлявшихся революции классов. Может быть, какое-то время он действительно думал, что террор будет иметь временный характер и считал его исключительной мерой. Но по мере ужесточения тоталитарного советского режима он превратил массовый террор в постоянно действующий инструмент своей политики и перманентно усиливал его. Этот террор был вовсе не исключением, а ленинской нормой. Он не был кратким, как писал Ленин 24–27 декабря 1917 г. (6–9 января 1918 г.) в статье «Запуганные крахом старого и борющиеся за новое», а превратился в постоянно действующее средство борьбы со всеми инакомыслящими, не согласными с большевизмом, колеблющимися, не поддерживающими новый тоталитарный ленинский режим. Его важнейшей целью было не только тотальное истребление всех противников большевизма (по различным основаниям), но и тотальное устрашение, создание обстановки всеобщего страха.
В телеграмме В. А. Антонову-Овсеенко 29 декабря 1917г. (11 января 1918 г.) Ленин писал: «Особенно одобряю и приветствую арест миллионеров-саботажников в вагоне I и II класса. Советую отправить их на полгода на принудительные работы в рудники. Еще раз приветствую вас за решительность и осуждаю колеблющихся» (50, 21–22).
О каком подавлении «эксплуататоров» могла идти речь, когда Ленин в резолюции о войне и мире седьмого экстренного съезда РКП(б) писал: «...Съезд заявляет, что первейшей и основной задачей и нашей партии, и всего авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно ре-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 252
тигельных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России...» (36, 35). Значит, речь шла не о драконовских мерах против «эксплуататоров», а против рабочих н крестьян всей России «для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России».
В призыве «На борьбу с топливным кризисом» (13 ноября 1919 г.) Ленин требовал «карать с беспощадной суровостью тех, кто, вопреки повторным настояниям, требованиям и приказам, оказывается уклоняющимся от работ» (39, 307). Ясно, что эти меры касались прежде всего рабочих и крестьян. «Заслуга» Ленина, следовательно, и в том, что он обогащал «революционный» словарь терминами: «с беспощадной решительностью», «с беспощадной суровостью», «драконовскими мерами», «образцово-беспощадным» и т.д. и т.п.
В связи с новой экономической политикой Ленин призывал к постоянному усилению репрессий. В упомянутом письме Д.И. Курскому «О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики» (20 февраля 1922 г.) Ленин писал о необходимости усиления репрессий против политических врагов соввласти и «агентов буржуазии», к которым он причислял в особенности меньшевиков и эсеров, проведения этих репрессий ревтрибуналами и народными судами в наиболее быстром и «революционно-целесообразном» порядке, с обязательной постановкой ряда образцовых по быстроте и силе репрессий процессов в Москве, Питере, Харькове и нескольких других важнейших центрах. При этом Ленин настаивал на воздействии на народных судей и членов ревтрибуналов через партию в смысле усиления репрессий, т.е. вмешательства партии в судебные дела (44, 396–397). Как это бывало часто, Ленин просил не размножать письмо, а только показывать под расписку. Все делалось втайне, в обстановке строжайшей секретности. Хотя принципом и было устрашение, но на террор и усиление репрессий Ленин пытался надеть флер благопристойности.
Даже за недостаточную наглядную агитацию Ленин требовал суровых мер. В телеграмме А.В. Луначарскому 18 сентября 1918 г. Ленин возмущался отсутствием бюста Маркса на улице, а также тем, что для коммунистической пропаганды на улицах ничего не сделано. Ленин телеграфирует Луначарскому свое требование объявить выговор за «преступное и халатное отношение» всем лицам, ответственным за пропаганду, а в случае необходимости предать их суду как саботажников и ротозеев.
В телеграмме Реввоенсовету Южного фронта 12 ноября 1920 г. Ленин вновь пишет о беспощадной расправе. «Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна, если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно» (52, 6).
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 253
Восстания крестьян Ленин считал бандитизмом и требовал в связи с этим соответствующих мер. Он писал Э.М. Склянскому 6 февраля 1921 г.:
«т. Склянский!
Пришлите мне телеграмму Саратовского губвоенкома, «ответ» на которую Главкома Вы мне сегодня прислали.
Ответ глупый и местами безграмотный.
Отписка бюрократическая вместо дела: надо уничтожить бандитизм, а не отписываться» (52, 66).
Речь шла об уничтожении восставших крестьян.
Даже за несвоевременность присланных сведений Ленин в письме А.Д. Цюрупе 27 марта 1921 г. сообщал о своем намерении «посадить» ответственное лицо, которое должно представить сведения немедленно (52,1 И).
Но Ленин ведь в самом начале после переворота (в речи на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов совместно с фронтовыми представителями 4 (17) ноября 1917 г. говорил, что террор против безоружных людей большевики не применяют, и он надеется, что вообще террор не будет применен, так как сила за большевиками.
Однако уже 26 июня 1918 г. Ленин писал Г.Е. Зиновьеву о необходимости поощрять «энергию и массовидность террора против контрреволюционеров». Он считал, что в Питере, пример которого решает, это имеет особо важное значение. В телеграмме А. Д. Метелеву 9 августа 1918г. Ленин призывал «напрячь все силы для немедленной, беспощадной расправы с белогвардейцами, явно готовящими измену в Вологде» (50, 143). Он говорит именно о беспощадной расправе с противниками. Насилие, по его словам, не только необходимо, но и полезно. Он упрекает в работе «Успехи и трудности Советской власти», написанной 17 апреля 1919 г., немецких коммунистов в том, что они не умеют научить свой пролетариат тактике необходимого насилия, хотя пример революционного насилия, примененного Советской властью по отношению к буржуазии, свидетельствовал о блестящих успехах насилия.
По мнению Ленина, высказанному в проекте программы РКП(б) – (черновой набросок проекта программы РКП(б) от 23 февраля 1919 г.), опыт всемирной истории всех восстаний угнетенных классов против «эксплуататоров» учит неизбежности их отчаянного и длительного сопротивления в целях сохранения их привилегий Но без подавления этого сопротивления, заключал Ленин, «не может быть и речи о победоносной коммунистической революции».
Ленин соглашается с возможностью безмотивных репрессий, примененных к невинным людям. В докладе о задачах профессиональных союзов в связи с мобилизацией на Восточный фронт 11 апреля 1919 г.
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 254
на пленуме Всероссийского Центрального совета профессиональных союзов Ленин говорил: «Я рассуждаю трезво и категорически: что лучше – посадить в тюрьму несколько десятков или сотен подстрекателей, виновных или невиновных, сознательных или несознательных или потерять тысячи красноармейцев и рабочих? – первое лучше И пусть меня обвинят в каких угодно смертных грехах и нарушениях свободы – я признаю себя виновным, а интересы рабочих выиграют» (38, 295). Таково оправдание вождем большевиков репрессий против невиновных и «несознательных».
Эта безмотивность характерна для Ленина как организатора именно государственного террора, террора в масштабе всего государства. На том же пленуме ВЦСПС Ленин говорил: «Мы зажгли социализм у себя и во всем мире. Кто хоть сколько-нибудь мешает этой борьбе, с тем мы боремся без пощады. Кто не с нами, тот – против нас». Иными словами, тот, кто не разделяет убеждений большевиков, тот, по мнению Ленина, враг большевизма со всеми вытекающими из этого последствиями. Это был поистине макиавеллистский лозунг, оправдывающий любые репрессии. Потом «величайший», по словам И.В. Сталина, поэт нашей эпохи В. Маяковский скажет: «И тот, кто сегодня поет не с нами, тот – против нас».
Пора признать, что террор вытекал не из конкретной исторической ситуации. Он был присущ всей системе идей большевизма о революции, диктатуре пролетариата. Мифы классовой борьбы и классовой ненависти, диктатуры пролетариата своим следствием имели не просто признание, но и настоящую апологию террора. В «Детской болезни «левизны» в коммунизме» Ленин откровенно заявил, что большевики отвергали индивидуальный террор лишь по причине целесообразности. Людей же, которые были способны принципиально осуждать террор французской буржуазной революции или вообще террор со стороны уже победившей революционной партии, против которой выступает буржуазия всего мира, «таких людей еще Плеханов в 1900– 1903 годах, когда Плеханов был марксистом и революционером, подвергал осмеянию и оплеванию» (41, 16).
Террор, по Ленину, один из важнейших методов деятельности всего мирового революционного движения. В речи об условиях приема в Коммунистический Интернационал 30 июля 1920 г. Ленин говорил, что против людей, поступающих так, как немецкие офицеры при убийстве Либкнехта и Розы Люксембург, против людей, подобных Стиннесу и Круппу, против таких людей коммунисты должны пускать в ход насилие и террор. При этом вовсе не обязательно, чтобы коммунисты заранее объявили, что они непременно прибегнут к террору. Но если немецкие офицеры, капповцы останутся прежними, если Стиннес и Крупп останутся такими, как теперь, то террор против них окажется необходимым.
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 255
Террор, по Ленину, многолик. Есть террор физический, идеологический, экономический, моральный и т.д. Могут сменять друг друга разновидности террора, но террор как таковой, как инструмент партийной большевистской политики должен оставаться всегда. Так мнилось Ленину. В письме Л.Б. Каменеву 3 марта 1922 г. Ленин предупреждал, что величайшей ошибкой было бы думать, что новая экономическая политика положила конец террору. «Мы, – писал Ленин, – еще вернемся к террору и к террору экономическому» (44,428). Террор, таким образом, оказывался просто способом жизни, способом функционирования большевистской партии и Советского государства.
В 1920 году (точная дата неизвестна) Ленин писал:
«Т. Крестинскому.
Я предлагаю тотчас обнародовать (для начала можно тайно) комиссию для выработки экстренных мер (в духе Ларина- Ларин прав). Скажем, Вы + Ларин + Владимирский (или Дзержинский) + Рыков? или Милютин.
Тайно подготовить террор: необходимо срочно. А во вторник решим: через СНК оформить или иначе
1920 г
Ленин»
(РЦХИДНИ, фонд 2, оп. 2, ед хр. 492).
Террор подготовить тайно от народа, как это обычно делали большевики! Подготовить новый террор, уже в который раз. Но, пожалуй, самое важное – это указание на то, что террор подготавливается узкой группой лиц, а уже потом оформляется решением СНК или какого-либо иного органа.
Вот содержание постановления Совета Народных Комиссаров о терроре.
«Заслушав доклад Председателя ЧК по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, СНК находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности ВЧК и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей, что необходимо обеспечить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.
Секретарь Совета Л. Фотиева
Москва. Кремль
5 сентября 1918 года»
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 256
Летопись ленинского террора длинна и охватить ее полностью в одной книге невозможно. Следует лишь сказать, что по ленинским указаниям система ревтрибуналов заменила систему обычных судов, и по сути дела была разрушена вся система прогрессивного российского правосудия после судебной реформы XIX столетия. Ревтрибуналы судили, исходя из классовых соображений, в основе их приговоров лежали «революционное правосознание» и «пролетарская совесть». Но самое главное оставалось за ВЧК, соединившей в себе функции органов прокуратуры, следствия, суда и приведения приговоров в исполнение. Щупальца чрезвычайных комиссий, исполнявших палаческую роль, были всепроникающими. Это были органы, непосредственно выполнявшие указания Ленина.
Ленин, хотя он и говорил о законности несколько раз, на самом деле отрицал действительную законность. Да и вообще законы для Ленина, особенно в последний период его жизни, были пустым звуком. Он называл даже декреты Советской власти дерьмом. Его правовой нигилизм был просто удивителен для юриста. Закон и законность, несмотря на отдельные высказывания в их защиту, заменялись Лениным «целесообразностью» и «революционным правосознанием». Да и вообще вождь большевизма практически не рассматривал вопросы права. Для него важнее была социальная демагогия. И это понятно. Ведь там, где правит не диктатор, а закон, там нет заигрывания с толпой. Действительная демократия, а не «пролетарская», возможна лишь там, где функционирует развитое гражданское общество, опирающееся на хорошие законы. В докладе Совета Народных Комиссаров 5 июля 1918г. на V Всероссийском съезде Советов рабочих, крестьянских, солдатских и красноармейских депутатов Ленин прямо говорил, что законы в переходные периоды имеют только временное значение. Если закон мешает развитию революции, утверждал глава Советского государства, его исправляют или отменяют.
Ничем не обузданный массовый государственный террор – утопию насилия – превращал в реальную действительность. Если Робеспьер террором ускорил падение своей партии, то Ленин во сто крат более мощным террором, наоборот, упрочил власть большевиков и созданного ими тоталитарного государства, внушающего панический ужас. Вместо элементарной законности, без которой не может существовать никакая цивилизация, с первых дней октябрьского переворота воцарились произвол, беззаконие и оголтелое насилие – эти спутники варварства.
Именно так называемый социалистический государственный строй породил и тип людей, готовых на все, на применение самых варварских средств, испытанных в прошлом. Доказательства этому мы в изобилии получили за десятилетия господства тоталитарного советского государственного режима. Ленин возродил, казалось ушедший в прошлое, преступный институт заложничества, этот один из отврати-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 257
тельнейших инструментов массового террора. В проекте постановления Совета обороны о мобилизации советских служащих, проекте декрета, написанного не позднее 31 мая 1919 г., Ленин указывал:
«П. На 4 месяца (с 15. VI/по 15/Х) мобилизовать всех служащих в советских учреждениях мужского пола от 18 до 45...
...Г2. Мобилизованных направить в распоряжение военного ведомства...
...ГЗ. Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля или дезертирства или невыполнения данных заданий и т.п.» (54,415).
Этот зловещий, глубоко аморальный метод заложничества был заимствован Троцким. Он писал:
«Серпухов, Реввоенсовет, Аралову.
Еще в бытность Вашу заведующим оперода Наркомвоена мною отдан был Вам приказ установить семейное положение командного состава из бывших офицеров и сообщить каждому под личную расписку, что его измена или предательство повлечет арест его семьи, и что, следовательно, он сам берет на себя таким образом ответственность за судьбу своей семьи. С того времени произошел ряд фактов измен со стороны бывших офицеров, но ни в одном из этих случаев, насколько мне известно, семья предателя не была арестована, так как, по-видимому, регистрация бывших офицеров вовсе не была произведена. Такое небрежное отношение к важнейшей задаче совершенно недопустимо.
Предреввоенсовета Троцкий» (ЦПА, фонд 33987, оп. 2, дело 41, л. 62).
Решением подобной «важнейшей задачи» пытались укрепить Красную Армию. В течение всей гражданской войны Ленин и его ближайшее окружение считали, что, превращая семьи военных специалистов в заложников, они заставляли военспецов тем самым сражаться за Советскую Республику из страха за жизнь своих близких. Понимал ли Ленин безнравственность этих методов? Ясно одно: в делах, касавшихся классовой борьбы, революции, он считал моральным все, что способствовало ее спасению. При этом заложниками были не только члены семей бывших офицеров, но и они сами. Немало их было расстреляно, когда кто-либо из их коллег переходил на сторону белых.
Получил с легкой руки Ленина распространение не только институт заложничества, но и институт «премии». Так, по примеру Ленина тем же Троцким был издан зверский приказ:
«Предлагаю объявить премии за каждого доставленного живым или мертвым казака из мамонтовских банд. В качестве премии можно выдавать кожаное обмундирование, сапоги, часы, предметы продо-
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 258
вольствия (несколько пудов) и проч. Кроме того, все, что найдено будет при казаке, лошадь и седло, поступает в собственность поимщика» (ЦГСА, фонд 33987, оп. 1, дело 229, л. 213). Такова была большевистская «классовая» мораль. Вполне естественно, что политика террора Советской власти против казачества вела к тому, что значительная часть казачества поддержала Деникина. Ведь были прямые указания Центра «о полном, быстром, решительном уничтожении казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества» (РЦХИДНИ, фонд 17, оп. 65, дело 34, л. 163–165). Так начиналось расказачивание, ответом на что были массовые восстания казаков. Институт заложничества был заимствован у Ленина, и Сталиным, превращавшим в заложников жен своих ближайших соратников.
Террор был подлинным детищем большевиков сразу же после октябрьского переворота. Так, 1918 год начался разгоном Учредительного собрания, которое было избрано всеобщим голосованием и имело почти четвертую часть представителей от большевиков. В то же время большинство депутатов состояло в основном из социалистов-революционеров. Это было время кровавой ожесточенной гражданской войны. Господствовал массовый террор. Печать, оппозиционная большевикам, уничтожалась. Исчезла свобода слова и собраний. Одна волна бесконечных арестов и расстрелрв сменяла другую, и легальная борьба оппозиции с большевиками становилась невозможной.
Ленин был детищем российского самодержавия и уничтожил его, но он был еще продуктом революционно-якобинского менталитета и предал его. Организованный им государственный террор ничего общего не имел с террором английской революции XVII в., французской – XVIII в. и с насильственными методами царизма. Ленинский террор, который был направлен против тех, кто считался врагами революции по классовому происхождению или по социальному положению, т.е. против буржуазии, помещиков и мелкобуржуазного крестьянства, имел прочную основу в теории большевизма. Новый, особый вклад Ленина заключался в применении террора к бывшим соратникам, к социалистам – противникам большевиков, колеблющимся крестьянам и рабочим, не хотевшим безоговорочно принять большевистское руководство, против, как иногда писал Ленин, «полупролетариата».
Набор мер наказания у Ленина чрезвычайно широк. В проекте декрета о проведении в жизнь национализации банков и необходимых в связи с этим мерах, написанном в декабре, не ранее 14 (27), 1917 г., Ленин указывал: «Для надзора за действительным проведением в жизнь настоящего узаконения будут введены правила обмена ныне действующих денежных знаков на иные, и виновные в обмане государства и народа подвергнутся конфискации всего имущества.
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 259
«...Той же каре, а равно заключению в тюрьме или отправке на фронт и на принудительные работы подвергаются все ослушники настоящего закона, саботажники и бастующие чиновники, а равно спекулянты. Местные Советы и учреждения, при них состоящие, экстренно обязуются выработать наиболее революционные меры борьбы против этих подлинных врагов народа» (35,176).
Одна из ведущих идей и мер архипелага ГУЛАГ – принудительные работы, была таким образом выдвинута в первый же послеоктябрьский период.
Ленин к тому же не считался с принятыми Советской властью законами. Законность для него не существовала. В июле 1918г. Ленин, имея в виду Декрет об отмене смертной казни, говорил: «Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона». Расстреливать на месте преступления, расстреливать одного из десяти виновных в тунеядстве (36, 504, 195; 35, 204).
Уже в первые месяцы после октябрьского переворота Ленин требовал признания «безусловно необходимыми и неотложными самых беспощадных мер борьбы с хаосом, беспорядком и бездельем, самых решительных и драконовских мер поднятия дисциплины и самодисциплины рабочих и крестьян» (36, 217).
Как видно, требование беспощадных, решительных и драконовских мер поднятия дисциплины и самодисциплины обращено к рабочим и крестьянам. Таким образом, создаваемый репрессивный аппарат был направлен против большинства. Создавалась чудовищная машина принуждения: ВЧК, Красная Армия в начале 1918 г., еще ранее армии – милиция; суд с 24 ноября 1917 г. и большевистские тюрьмы. А вскоре началось создание концентрационных лагерей.
При Горбачеве руководство в КПСС захватила фракция мелкобуржуазного социализма, котороая в последствии прогрессировала к колониальной диктатуре внешних банков.
"Манифест коммунистической партии" в разделе "мелкобуржуазный социализм"
Маркс дал характеристику этому "социалистическому" движению:
"стремление восстановить старые средства производства и обмена, старые
отношения собственности, вновь насильственно втиснуть (отказ от стандартов СССР и её машиностроения) современные средства производства и обмена в рамки старых административных и феодальных отношений собственности, на фоне которых частная собственность будет привлекательной для нищих масс. При административно-азиатских отношениях присутственные места управления покупаются либо открыто либо в затемненных сделках, когда одно место обменивается на несколько параллельных, стоящих на нижней иерархической лестнице управления собственностью, что наглядно продемонстрировала ранее распавшаяся османская империя. Под собственностью понимается в такой системе не только материальные ценности, но и сами люди, в том числе бизнесмены и бизнес и гос. служащие («раб моего раба – мой раб»-из воинского устава )
Это одновременно и реакционный и утопичный мелкобуржуазный социализм".
По статистике на 27 съезде КПСС из 5 тыс. делегатов:
рабочих-34%,
руководителей различных рангов- 48%,
интеллегенци-5,4%.
{III. Социалистическая и коммунистическая литература}
{1. Реакционный социализм}
{ a) Феодальный социализм}
{b) Мелкобуржуазный социализм}
{c) Немецкий или "истинный", социализм}
{2. Консервативный, или буржуазный, социализм}
{3. Критически-утопический социализм и коммунизм}
{IV. Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям}
Диктатура номенклатуры - это по социальной сущности феодальная реакция, а по методу - "азиатский способ производства". Если идентифицировать этот метод как социализм, то диктатура номенклатуры - феодальный социализм. Еще точнее, это государственно-монополистический феодализм. Но реальный социализм - не высшая ступень феодализма, а, наоборот, реакция феодальных структур общества перед лицом смертельной для них угрозы капиталистического развития, ибо повсюду в мире именно это развитие разрушает основы феодальных обществ.
Верно, Бакунин прямо заявлял, что предусмотренная Марксом "диктатура пролетариата" на деле "порождает деспотизм, с одной стороны, и рабство - с другой" и что вообще все Марксово учение - это "фальшь, за которой прячется деспотизм правящего меньшинства". Конечно, эти дальновидные слова могли укрепить основоположников в мысли, что о классе господствующей бюрократии говорить не стоит; но дело в том, что высказаны они были уже после выхода в свет первого тома "Капитала". Нет, такой умный человек, как Маркс, не нуждался в подсказках своих критиков, чтобы догадаться: нельзя признавать, что господствующим может быть класс "управляющих", а не собственников, иначе "социализм" предстанет всего лишь как общество нового классового господства. Добавим, что Маркс, очевидно, подметил некую загадочную связь между "азиатским способом производства" и социализмом. Иначе трудно объяснить высказанную им к концу жизни мысль о возможности прихода к социализму Индии и России на основе сохранившейся в обеих странах сельской общины, то есть на той же основе, на которой, по его мнению, сложился "азиатский способ производства". Конечно, эти дальновидные слова могли укрепить основоположников в мысли, что о классе господствующей бюрократии говорить не стоит; но дело в том, что высказаны они были уже после выхода в свет первого тома "Капитала".
Энгельс открыто отошел от Марксовой четырехчленной схемы, объявив первым господствующим классом рабовладельцев и соответственно первой классовой формацией - рабовладельческую.
Такую же эволюцию проделал Ленин. Он отлично знал Марксову схему и цитировал четырехчленную формулу Маркса в статье для "Энциклопедии Гранат".[479] Эта статья была затем выпущена отдельной брошюрой с предисловием Ленина в 1918 году.[480] Но в своей лекции "О государстве", прочитанной всего через год, в июле 1919 года, Ленин вдруг дает другую схему. Вот она: "…вначале мы имеем общество без классов… затем - общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое. Через это прошла вся современная цивилизованная Европа… Через это прошло громадное большинство народов остальных частей света… За этой формой последовала в истории другая форма - крепостное право… Этот основной факт - переход общества от первобытных форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму - вы всегда должны иметь в виду…". Ленин называет в качестве "крупных периодов человеческой истории - рабовладельческий, крепостнический и капиталистический".[481] Почему Ленин, объявивший учение Маркса догмой, ему противоречит? Потому что за год своего пребывания у власти он понял: опасно признать, что уже в далеком прошлом существовала система, в которой все было "национализировано", а господствующим классом была бюрократия.
Сталин пошел дальше: он не просто замалчивал Марксову схему, а открыто расправился с ней. В 1931 году в Москве была организована дискуссия об "азиатском способе производства". Нехитрый ее смысл состоял в выводе: хотя Маркс о таком способе производства действительно писал, но на деле это рабовладельческий строй, как и в античности. В 1938 году в упоминавшейся нами работе Сталина "О диалектическом и историческом материализме" была безоговорочно воспроизведена трехчленная схема: рабовладельческое общество, феодализм, капитализм. А чтобы забить кол в могилу Марксовой идеи о четырех формациях, в 1939 году ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) опубликовал рукопись Маркса "Формы, предшествующие капиталистическому производству". Рукопись Маркса сырая, сумбурная, черновой набросок 1857-1858 годов, а не цитированная выше чеканная формула 1859 года. Но в этом наброске не давался перечень формаций Это и решили использовать, чтобы показать: видите, Маркс пишет о формах, предшествовавших капиталистическому производству, а азиатского и античного способов производства не называет. Доказывало это что-нибудь? Ровно ничего, так как он и рабовладельческого способа производства не называл.
{IV. Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям}
Диктатура номенклатуры - это по социальной сущности феодальная реакция,
а по методу - "азиатский способ производства". Если идентифицировать
этот метод как социализм, то диктатура номенклатуры - феодальный
социализм. Еще точнее, это государственно-монополистический феодализм.
Но реальный социализм - не высшая ступень феодализма, а, наоборот,
реакция феодальных структур общества перед лицом смертельной для них
угрозы капиталистического развития, ибо повсюду в мире именно это
развитие разрушает основы феодальных обществ.
а) ФЕОДАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
Французская и английская аристократия по своему историческому положению
была призвана к тому, чтобы писать памфлеты против современного
буржуазного общества. Во французской июльской революции 1830 г. и в
английском движений' в пользу парламентской реформы ненавистный выскочка
еще. раз нанес ей поражение. О серьезной политической борьбе не могло
быть большей речи. Ей оставалась только литературная борьба. Но и в
области литературы старые фразы времен Реставрации{14} стали уже
невозможны. Чтобы возбудить сочувствие, аристократия должна была сделать
вид, что она уже не заботится о своих собственных интересах и составляет
свой обвинительный акт против буржуазии только в интересах
эксплуатируемого рабочего класса. Она доставляла себе удовлетворение
тем, что сочиняла пасквили на своего нового властителя и шептала ему на
ухо более или менее зловещие пророчества.
Так возник феодальный социализм: наполовину похоронная песнь -
наполовину пасквиль, наполовину отголосок прошлого - наполовину угроза
будущего, подчас поражающий буржуазию в самое сердце своим горьким,
остроумным, язвительным приговором, но всегда производящий комическое
впечатление полной неспособностью понять ход современной истории.
Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем,
чтобы повести за собою народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею,
он замечал на ее заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и
непочтительным хохотом.
Разыгрыванием этой комедии занималась часть французских легитимистов и
"Молодая Англия"
Если феодалы доказывают, что их способ эксплуатации был иного рода, чем
буржуазная эксплуатация, то они забывают только, что они эксплуатировали
при совершенно других, теперь уже отживших, обстоятельствах и условиях.
Если они указывают, что при их господстве не существовало современного
пролетариата, то забывают, что как раз современная буржуазия была
необходимым плодом их общественного строя.
Впрочем, они столь мало скрывают реакционный характер своей критики, что
их главное обвинение против буржуазии именно в том и состоит, что при ее
господстве развивается класс, который взорвет на воздух весь старый
общественный порядок.
Они гораздо больше упрекают буржуазию в том, что она порождает
революционный пролетариат, чем в том, что она порождает пролетариат вообще.
Поэтому в политической практике они принимают участие во всех
насильственных мероприятиях против рабочего класса, а в обыденной жизни,
вопреки всей своей напыщенной фразеологии, не упускают случая подобрать
золотые яблоки{15} и променять верность, любовь, честь на барыш от
торговли овечьей шерстью, свекловицей и водкой{16}.
Подобно тому как поп всегда шел рука об руку с феодалом, поповский
социализм идет рука об руку с феодальным.
Нет ничего легче, как придать христианскому аскетизму социалистический
оттенок. Разве христианство не ратовало тоже против частной
собственности, против брака, против государства? Разве оно не
проповедовало вместо этого благотворительность и нищенство, безбрачие и
умерщвление плоти, монастырскую жизнь и церковь? Христианский социализм
- это лишь святая вода, которою поп кропит озлобление аристократа.
b) МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
Феодальная аристократия - не единственный ниспровергнутый буржуазией
класс, условия жизни которого в современном буржуазном обществе
ухудшались и отмирали. Средневековое сословие горожан и сословие мелких
крестьян были предшественниками современной буржуазии. В странах, менее
развитых в промышленном и торговом отношении, класс этот до сих пор еще
прозябает рядом с развивающейся буржуазией.
В тех странах, где развилась современная цивилизация, образовалась - и
как дополнительная часть буржуазного общества постоянно вновь образуется
- новая мелкая буржуазия, которая колеблется между пролетариатом и
буржуазией. Но конкуренция постоянно сталкивает принадлежащих к этому
классу лиц в ряды пролетариата, и они начинают уже видеть приближение
того момента, когда с развитием крупной промышленности они совершенно
исчезнут как самостоятельная часть современного общества и в торговле,
промышленности и земледелии будут замещены надзирателями и наемными
служащими.
В таких странах, как Франция, где крестьянство составляет гораздо более
половины всего населения, естественно было появление писателей, которые,
становясь на сторону пролетариата против буржуазии, в своей критике
буржуазного строя прикладывали к нему мелкобуржуазную и
мелкокрестьянскую мерку и защищали дело рабочих с мелкобуржуазной точки
зрения. Так возник мелкобуржуазный социализм. Сисмонди стоит во главе
этого рода литературы не только во Франции, но и в Англии.
Этот социализм прекрасно умел подметить противоречия в современных
производственных отношениях. Он разоблачил лицемерную апологетику
экономистов. Он неопровержимо доказал разрушительное действие машинного
производства и разделения труда, концентрацию капиталов и землевладения,
перепроизводство, кризисы, неизбежную гибель мелких буржуа и крестьян,
нищету пролетариата, анархию производства, вопиющее неравенство в
распределении богатства, истребительную промышленную войну наций между
собой, разложение старых нравов, старых семейных отношений и старых
национальностей.
Но по. своему положительному содержанию этот социализм стремится или
восстановить старые средства производства и обмена, а вместе с ними
старые отношения собственности и старое общество, или - вновь
насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в
рамки старых отношений собственности, отношений, которые были уже ими
взорваны и необходимо должны были быть взорваны. В обоих случаях он
одновременно и реакционен и утопичен.
Цеховая организация промышленности и патриархальное сельское хозяйство -
вот его последнее слово.
В дальнейшем своем развитии направление это вылилось в трусливое
брюзжание{17}.
с) НЕМЕЦКИЙ, ИЛИ "ИСТИННЫЙ", СОЦИАЛИЗМ
Социалистическая и коммунистическая литература Франции, возникшая под
гнетом господствующей буржуазии и являющаяся литературным выражением
борьбы против этого господства, была перенесена в Германию в такое
время, когда буржуазия там только что начала свою борьбу против
феодального абсолютизма.
Немецкие философы, полуфилософы и любители красивой фразы жадно
ухватились за эту литературу, позабыв только, что с перенесением этих
сочинений из Франции в Германию туда не были одновременно перенесены и
французские условия жизни. В немецких условиях французская литература
утратила все непосредственное практическое значение и приняла вид чисто
литературного течения. Она должна была приобрести характер досужего
мудрствования об осуществлении человеческой сущности. Так, требования
первой французской революции для немецких философов XVIII века имели
смысл лишь как требования "практического разума" вообще, а проявления
воли революционной французской буржуазии в их глазах имели значение
законов чистой воли, воли, какой она должна быть, истинно человеческой
воли.
Вся работа немецких литераторов состояла исключительно в том, чтобы
примирить новые французские идеи со своей старой философской совестью
или, вернее, в том, чтобы усвоить французские идеи со своей философской
точки зрения.
Это усвоение произошло таким же образом, каким вообще усваивают чужой
язык, путем перевода.
Известно, что на манускриптах, содержавших классические произведения
языческой древности, монахи поверх текста писали нелепые жизнеописания
католических святых. Немецкие литераторы поступили с нечестивой
французской литературой как раз наоборот. Под французский оригинал они
вписали свою философскую чепуху. Например, под французскую критику
денежных отношений они вписали "отчуждение человеческой сущности", под
французскую критику буржуазного государства - "упразднение господства
Абстрактно-Всеобщего" и т. д.
Это подсовывание под французские теории своей философской фразеологии
они окрестили "философией действия", "истинным социализмом", "немецкой
наукой социализма", "философским обоснованием социализма" и т. д.
Французская социалистическо-коммунистическая литература была таким
образом совершенно выхолощена. И так как в руках немца она перестала
выражать борьбу одного класса против другого, то немец был убежден, что
он поднялся выше "французской односторонности", что он отстаивает,
вместо истинных потребностей, потребность в истине, а вместо интересов
пролетариата - интересы человеческой сущности, интересы человека вообще,
человека, который не принадлежит ни к какому классу и вообще существует
не в действительности, а в туманных небесах философской фантазии. ' Этот
немецкий социализм, считавший свои беспомощные ученические упражнения
столь серьезными и важными и так крикливо их рекламировавший, потерял
мало-помалу свою педантическую невинность.
Борьба немецкой, особенно прусской, буржуазии против феодалов и
абсолютной монархии - одним словом либеральное движение - становилась
все серьезнее.
"Истинному" социализму представился, таким образом, желанный случай
противопоставить политическому движению социалистические требования,
предавать традиционной анафеме либерализм, представительное государство,
буржуазную конкуренцию, буржуазную свободу печати, буржуазное право,
буржуазную свободу и равенство и проповедовать народной массе, что в
этом буржуазном движении она не может ничего выиграть, но, напротив,
рискует все потерять. Немецкий социализм весьма кстати забывал, что
французская критика, жалким отголоском которой он был, предполагала
современное буржуазное общество с соответствующими ему материальными
условиями жизни и соответственной политической конституцией, т. е. как
раз все те предпосылки, о завоевании которых в Германии только еще шла
речь.
Немецким абсолютным правительствам, с их свитой попов, школьных
наставников, заскорузлых юнкеров и бюрократов, он служил кстати
подвернувшимся пугалом против угрожающе наступавшей буржуазии.
Он был подслащенным дополнением к горечи плетей и ружейных пуль,
которыми эти правительства усмиряли восстания немецких рабочих.
Если "истинный" социализм становился таким образом оружием в руках
правительств против немецкой буржуазии, то он и непосредственно служил
выражением реакционных интересов, интересов немецкого мещанства. В
Германии действительную общественную основу существующего порядка вещей
составляет мелкая буржуазия, унаследованная от XVI века и с того времени
постоянно вновь появляющаяся в той или иной форме.
Сохранение ее равносильно сохранению существующего в Германии порядка
вещей. От промышленного и политического господства буржуазии она со
страхом ждет своей верной гибели, с одной стороны, вследствие
концентрации капитала, с другой - вследствие роста революционного
пролетариата. Ей казалось, что "истинный" социализм одним выстрелом
убивает двух зайцев. II "истинный" социализм распространялся как зараза.
Вытканный из умозрительной паутины, расшитый причудливыми цветами
красноречия, пропитанный слезами слащавого умиления, этот мистический
покров, которым немецкие социалисты прикрывали пару своих тощих "вечных
истин", только увеличивал сбыт их товара среди этой публики.
Со своей стороны, немецкий социализм все более понимал свое призвание
быть высокопарным представителем этого мещанства.
Он провозгласил немецкую нацию образцовой нацией, а немецкого мещанина -
образцом человека. Каждой его низости он придавал сокровенный,
возвышенный социалистический смысл, превращавший ее в нечто ей
совершенно противоположное. Последовательный до конца, он открыто
выступал против "грубо-разрушительного" направления коммунизма и
возвестил, что сам он в своем величественном беспристрастии стоит выше
всякой классовой борьбы. За весьма немногими исключениями все, что
циркулирует в Германии в качестве якобы социалистических и
коммунистических сочинений, принадлежит к этой грязной, расслабляющей
литературе{18}.
2. КОНСЕРВАТИВНЫЙ, ИЛИ БУРЖУАЗНЫЙ, СОЦИАЛИЗМ
Известная часть буржуазии желает излечить общественные недуги для того,
чтобы упрочить существование буржуазного общества.
Сюда относятся экономисты, филантропы, поборники гуманности, радетели о
благе трудящихся классов, организаторы благотворительности, члены
обществ покровительства животным, основатели обществ трезвости,
мелкотравчатые реформаторы самых разнообразных видов. Этот буржуазный
социализм разрабатывался даже в целые системы.
В качестве примера приведем "Философию нищеты" Прудона,
Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования современного
общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают.
Они хотят сохранить современное общество, однако, без тех элементов,
которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию
без пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия, конечно,
кажется ей самым лучшим из миров. Буржуазный социализм разрабатывает это
утешительное представление в более или менее цельную систему.
*******************************************************
Михаил Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза.
Почему мы не сознаем, что тоталитаризм - это прорыв феодального прошлого
в наше время? Потому что многие люди, в том числе на Западе, привыкли к
непрестанному повторению, будто мы живем в эпоху "позднего капитализма",
на смену которому идет-де светлое будущее - социализм. Этим прожужжали
все уши, и люди забывают, что жужжание это продолжается с давних времен.
Почти полтора века назад Маркс и Энгельс в "Манифесте Коммунистической
партии" поучали, что "буржуазия неспособна оставаться долее
господствующим классом общества… Общество не может более жить под ее
властью, т. е. ее жизнь несовместима более с обществом… Таким образом, в
буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим".[503]
Более 65 лет назад, в июле 1919 года, Ленин прорицал: "…Этот июль -
последний тяжелый июль, а следующий июль мы встретим победой
международной Советской республики, - и эта победа будет полная и
неотъемлемая"[504]. Вот такую и ей подобную болтовню люди принимают
всерьез и привыкают к ней.
А на деле прав Карл Маркс, только не в крикливой мелодекламации
"Манифеста…", а в своем произведении зрелых лет, где он излагал, как сам
подчеркивал, "результат добросовестных и долголетних исследований".
Процитируем еще раз слова из предисловия Маркса "К критике политической
экономии": "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем
разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно
простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не
появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в
лоне самого старого общества".[505]
Проблема нашего времени состоит не в том, что капиталистическая формация
уже исчерпала себя, а в том, что феодальная формация еще не полностью
исчерпала все возможности продлить свое существование. И она делает это,
выступая в форме тоталитаризма - этой "восточной деспотии" нашего
времени: национальных меньшинств, наделённых несоразмерной им собственностью, то в виде классовой ленинско-военной «пролетарской» диктатуры, сталинско-адроповского социализма, то гитлеровского национал-социализма, то итальянского ганстеровского фашизма семей, чиновничьих и прочих тайных объединений (в пучок=веник=фашио… «Переписка Сталина похожа на переписку какого-нибудь мафиозного босса из Чикаго или Нью-Джерси, она полна рекомендаций, предложений и обсуждения сильных и слабых сторон местных партийных руководителей», Пол Гоегори.) , отдельных военизированных министерств, имеющих защищенные статьи гос финансирования или обладающими собственными производствами, диктатуры идеологической политбюрократии - номенклатуры. Все это и есть "обыкновенный фашизм", реакция отмирающих феодальных структур, которая болтает о "светлом будущем", а олицетворяет мрачное прошлое человечества.
5. Бытие номенклатуры определяет ее сознание
Маркс дал ставшую общеизвестной формулу: "Не сознание людей определяет
их бытие, а, напротив, их общественное бытие определяет их
сознание".[392] Общественное бытие номенклатуры как диктаторски
господствующего, эксплуататорского, привилегированного и паразитического
класса полностью определяет ее сознание.
Мораль номенклатуры сформирована ее "отцами" - Лениным и Сталиным.
Ленин поучал комсомольцев: "Всякую такую нравственность, взятую из
внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем", "нравственность -
это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и
объединению всех трудящихся вокруг пролетариата",[393] то есть борьбе за
установление диктатуры номенклатуры.
"…Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы
пролетариата", то есть созданию нового эксплуататорского общества во
главе с самозваным "авангардом пролетариата" - номенклатурой. Сталин
теоретизировал меньше, зато он выразительно показал миру, что означает
эта новая мораль.
Из советских библиотек давно уже были изъяты исследования советских
социологов 20-х годов. Изъяты они неспроста: в исследованиях
констатировалось быстрое возрастание среди населения черствости,
жестокости, циничного эгоизма и карьеризма. Особенно четко проявлялась
эта тенденция среди молодежи. Таким образом, речь шла явно не о
"пережитках капитализма", а о новом явлении. Дальнейшие исследования
были запрещены, вместо этого начались нудные декламации 60-70 х годов о "новом
советском человеке", который безгранично любит партию и ее ленинский ЦК
и самоотверженно трудится на благо социалистической Родины.
А ведь отмеченное социологами явление легко объясняется именно с
марксистской точки зрения. Маркс и Энгельс писали: "Мысли
господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями.
Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую
материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая
духовная сила".[394]
Классовая мораль номенклатуры распространилась в подвластном ей
обществе. Но как бы сильно ни были заражены различные группы общества
этой моралью, концентрированное свое выражение она находит в рядах самой
номенклатуры. Мы уже говорили: номенклатурщик пользуется властью и
привилегиями не потому, что он работает, а потому, что они причитаются
ему по занимаемому им посту. Пост же он получает по решению руководящего
партийного органа. Чтобы добиться такого решения, человек должен быть
удачливым карьеристом. Вот почему в среде номенклатуры царит дух
карьеризма. Карьеризм - основной признак классового мышления
номенклатуры. Все помыслы номенклатурщика вертятся вокруг его карьеры.
Он непрестанно продумывает свои маневры с целью взобраться еще выше -
"вырасти", как выразительно говорят на номенклатурном жаргоне.
Номенклатурщики знают неписаное правило: только тот может удержать свой
пост в номенклатуре, кто старается вырасти; тот, кто старается только
удержать пост, потеряет его, так как будет вытеснен лезущим снизу. Для
того же, чтобы действительно вырасти, надо приложить исключительные,
усилия. Неудивительно, что в этой постоянной скачке с препятствиями
номенклатурщики готовы использовать любые средства, только бы они
обеспечивали успех. Ни в какой другой среде не видел я столько интриг,
как в номенклатурной, и столько ханжества с целью представить
интриганство "партийной принципиальностью". Даже порядочные, симпатичные
члены класса номенклатуры прибегают к этим интригам - иначе они лишатся
своей принадлежности к номенклатуре, а это для каждого номенклатурщика -
главная радость в жизни. Со смелой откровенностью написала "Литературная
газета" еще в 1986 году: "Номенклатурные единицы, для которых этот их
статус единственно важен, а все остальное - долг, любовь, дружба,
верность, семья - имеет значение лишь с точки зрения полезности.
Собственного "я" нет, они давно отказались от него. Отказались от своих
привычек, от своих убеждений (если они когда-нибудь были), от своего
голоса. Мудрено ли, что они так держатся друг за дружку? Мудрено ли, что
они панически боятся всего нового - и новых людей, и новых идей? Жизни
боятся, живой жизни, но та все же берет свое. Вот и корчатся от страха.
Давайте не забывать, что они сильны и опасны, особенно сейчас, когда
объяты страхом потерять место под солнцем".[395]
Выше отмечались классовая спайка номенклатуры, сплоченность
номенклатурщиков в отношении всех других. Скажем теперь и об оборотной
стороне этого явления - о постоянном ощущении одиночества, свойственном
каждому члену класса номенклатуры. Каждый из них отдает себе отчет в
том, что именно его собратья по классу и являются самыми опасными его
соперниками. Они поддерживают его лишь до тех пор, пока это в их
интересах, и с превеликим удовольствием вышвырнут его, как только он
перестанет быть им нужен. Номенклатурщик, привычно разглагольствующий о
"волчьих законах капитализма", ощущает себя волком в стае волков - хотя
и среди своих, но одиноким и в постоянной опасности. Вероятно, это
неизбежно в "новом классе" деклассированных выскочек.
Такое мироощущение номенклатуры выразительно описал Эдуард Багрицкий,
считающийся классиком советской поэзии:
Твое одиночество веку под стать.
Оглянешься - а вокруг враги;
Руки протянешь - и нет друзей;
Но если он скажет: "Солги", - солги,
Но если он скажет: "Убей", - убей.[396]
PAUL R.GREGORV
THE POLITICAL ECONOMY
oF STALINISM
euidence from the sduiet Secret Archiues
Материалы, представленные в этой книге, являются резуль¬татом большой совместной работы. Мне удалось собрать коман¬ду исследователей, приступившую к работе в 1996 году. Нам посчастливилось получить финансовую поддержку от Нацио¬нального научного фонда США (National Science Foundation), который помогал нам первые четыре года нашей работы. Затем мы получили поддержку Института Гувера (Hoover Institution), причем не только финансовую, но и в виде доступа к его расту¬щим советским архивам и в виде помощи работников архива, что во многом помогло довести работу до конца. В состав исследо¬вательской команды входили (в алфавитном порядке): Евгения Белова, Валерий Лазарев, Андрей Маркевич и Алексей Тихонов. Эти талантливые молодые ученые и исследователи работали в со¬ветских архивах в Москве и в Институте Гувера над исследовани¬ями и статьями, которые легли в основу данной книги. Исследо¬вательская команда в более широком смысле состояла из ученых старшего поколения, как в России, так и за её пределами, напи¬савших бесценные статьи и монографии, широко цитируемые в этой книге. Их слишком много, чтобы перечислять здесь всех, но я хотел бы выделить Р.В. Дэвиса (R.W. Davies), Марка Харрисона (Mark Harrison), Олега Хлевнюка, Э.А. Риса (Е.А. Rees), Елену Осокину и Николая Симонова. К счастью, мы составляем группу ученых-единомышленников и периодически встречаемся для об¬мена результатами и организации дальнейшего сотрудничества. Наш веб-сайт, www.Soviet-archives-research.co.uk, поддерживает¬
ся Марком Харрисоном. Работу над этой книгой во многом облег¬чило появление ряда сборников архивных документов, состави¬телей которых, Олега Хлевнюка, В.П. Данилова, А. Береловича, Ларса Ли (Lars Lih) и Олега Наумова, я также хотел бы побла¬годарить. Следуя предостережению Р.В. Дэвиса, адресованному исследователям, работающим в архивах, что не стоит вновь изоб¬ретать велосипед, я также приношу благодарность тем ученым, которые столь эффективно отсортировали материалы официаль¬ных советских публикаций 1950-х и 1960-х годов, среди них в особенности Евгению Залески (Eugene Zaleski), Абраму Бергсону (Abram Bergson), Науму Ясному (Naum Jasny), Джозефу Берли-неру (Joseph Berliner) и Дэвиду Гранику (David Granick).
Модели диктатур
Советское государство - одно из многих в длинной череде стран, в которых в тот или иной период существовали жестокие диктатуры. Эта цепочка начинается ещё в Древнем Египте и за¬канчивается в современных африканских и ближневосточных государствах. По количеству невинных жертв Сталин имеет сом¬нительную репутацию конкурента Гитлера. В России, Средней Азии или на Украине едва ли найдется семья, которая бы в той или иной форме не пострадала от репрессий. Конечно, экономи¬ческие и политические аспекты диктатуры неразрывно связа¬ны между собой, но в данной книге больше внимания уделяется именно первым: описанию экономической системы, в которой диктатор стремится установить полный контроль над экономи¬кой посредством предельной централизации власти. В других странах диктаторы преследовали иные цели. В Чили Пиночет использовал диктатуру для утверждения рыночной экономики и частной собственности31; диктатура Гитлера хотя и основыва¬лась на националистических идеях, государственном контроле, этнической ненависти и территориальной экспансии, тем не ме¬нее оставила этническим немцам право частной собственности; в Ираке Саддам Хусейн использовал контроль над экономичес¬кими ресурсами для подавления оппозиции, уничтожения этни¬ческих меньшинств, вознаграждения за верность. Нет сомнения, диктатура в СССР была уникальна по целому ряду позиций. Тем не менее, нам необходимо определить, существуют ли общие чер¬ты, свойственные всем диктатурам, включая те, которые руко¬водствовались иными, чем в СССР, принципами и действовали в иных обстоятельствах.
31 Mesa-Lago С. Market Socialism and Mixed Economies: Comparative Policy and Performance, Chile, Cuba, and Costa Rica. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 2000.
Все диктаторы, желающие контролировать экономическое развитие своей страны, сталкиваются с одной общей проблемой: они не могут лично решать все вопросы и контролировать выпол¬нение решений. Следовательно, любой диктатор должен исполь¬зовать административный аппарат, передавая часть власти под¬чиненным. При этом диктатор контролирует своих подчиненных при помощи угроз и вознаграждений - кнута и пряника. Одним подчиненным диктатор доверяет более остальных, приближая их к себе. Другие, обладая полезными для диктатора знаниями и навыками, скажем, такими, как умение составлять планы и до¬биваться их реализации, могут действовать вдали от диктатора и даже могут быть враждебны ему. Несомненно, диктатор должен периодически проверять и оценивать работу как подчиненных, составляющих его непосредственное окружение, так и работаю¬щих на периферии. Подчиненные, в свою очередь, не желая на¬влечь на себя гнев диктатора, склонны докладывать ему только положительную информацию и утаивать нелицеприятную.
Мизес и Хайек не очень углублялись в вопрос о том, как имен¬но в стране с социалистической экономикой диктатор организует управленческий аппарат и осуществляет контроль над ним. Они весьма туманно писали о центральном плановом комитете (Central Planning Board) или неком «центре», но командная экономическая диктатура нуждается в значительном административном аппарате с четко определенными правилами работы. Теория организаций, экономическая теория информации и новая институциональная экономическая теория предлагают определенные модели и спосо¬бы изучения сложных организаций, таких, как корпорации, про¬мышленные министерства или же целые административно-коман¬дные экономические системы32. Эта литература делает акцент на том, что взаимоотношения между начальником (таким, как дикта¬тор), или принципалом (principal), и подчиненными, или агентами (agents), можно объяснить, исследуя характер транзакционных и информационных издержек. Если привлечение агента для выпол¬нения некоего задания связано с чрезмерными затратами, диктатор выполнит его самостоятельно. Агенты не будут правильно истол¬ковывать и честно исполнять указания принципала, поскольку их цели обычно не совпадают. Агенты располагают более достоверной и полной информацией об обстановке на местах. В силу этого они склонны к оппортунистическому поведению, используя недоста¬ток информации у диктатора для своей выгоды. Диктатор должен установить систему сдержек и противовесов для ограничения оп¬портунизма, а также разработать адекватную систему вознагражде¬ния и наказания. Новая институциональная экономическая теория детально рассматривает проблему взаимоотношений диктатора с организованными группами агентов - отраслевыми, региональ¬ными и другими лобби, создаваемыми для реализации узкогруп¬повых интересов33.
Несмотря на то что социалистическая теория предсказывала возникновение «нового советского человека», ставящего общест¬венные интересы выше личных, диктатура Сталина, как и любая другая диктатура, не смогла избежать проблемы «принципала-агента». Разобравшись, каким образом Сталин справлялся со сво¬ими агентами, мы сможем извлечь урок, выходящий за временные и географические рамки. Наибольший интерес представляют ме¬ханизмы, при помощи которых диктатор управлял своими подчи¬ненными: различия в подходах диктатора к своим естественным союзникам, «функциональным» ведомствам, таким, как плановые органы, и к тем подчиненным, непосредственные цели которых от¬личались от целей самого диктатора, таким, как производители34.
В этой книге рассматривается еще один ключевой вопрос: ка¬ковы были истинные цели советской диктатуры? Какова была целевая функция (objective function) самого диктатора? Чего хо¬тели добиться Сталин и его сторонники в первую очередь? Мы выдвигаем и тестируем четыре альтернативные модели, объяс¬няющие природу советской экономической диктатуры. В нашей первой модели, назовем ее моделью «научного планирования», великодушный диктатор готов передать право принятия решений о распределении ресурсов в руки экспертов-плановиков, довольст¬вуясь тем, что сам он устанавливает лишь общие правила и разра¬батывает руководящие принципы управления экономикой. Это именно та модель, реальность которой всячески доказывала офи¬циальная советская научная литература: всеведущая партия (т.е. диктатор), играя ведущую роль в выборе стратегического направ¬ления, все же оставляет принятие конкретных решений за плано¬выми органами. Последние, следуя партийным рекомендациям и установкам, планируют выпуск продукции и необходимые затра¬ты, основываясь на «научных» нормах и математически выверен¬ных балансах, позволяющих достигать наилучших результатов35.
Вторая модель - модель «оседлого грабителя» («stationary bandit»), была предложена Мансуром Олсоном (Mancur Olson) и разработана именно на примере сталинской диктату¬ра36. Согласно ей, диктатор, «оседлый грабитель», ориентиро¬ван прежде всего на долгосрочную перспективу. Сколько бы ни был такой «оседлый грабитель» беспощаден, деспотичен или жесток, для достижения своих интересов он должен стре¬миться максимизировать экономический рост, способствовать быстрому развитию страны. Эффективная, быстрорастущая экономика необходима ему для максимизации долгосрочных налоговых поступлений, накопления военной мощи и возна¬граждения политических союзников. Модель «оседлого граби¬теля» предполагает, что, кто бы ни был на месте диктатора в 1930-е гг., Сталин или кто-либо другой, он все равно проводил бы политику «большого скачка». «Оседлый грабитель» - это, в сущности, плановик, ориентированный на долгосрочную пер¬спективу. Принимая во внимание, что Советский Союз был от¬сталой страной, окруженной капиталистическими враждебно настроенными государствами, лучшей стратегией для «оседло¬го грабителя» и была стратегия ускоренной индустриализации, масштабных капиталовложений и автаркии.
Третья модель, модель «диктатора-эгоиста», исходит из того, что главная цель диктатора - накопление власти - достигает¬ся путем раздачи подарков и покупки политической верности. «Диктатор-эгоист» стремится не к максимизации экономичес¬кого роста или благосостояния, а к установлению своего пол¬ного контроля над страной. Оказываясь в ситуации выбора, «диктатор-эгоист» направляет ресурсы в первую очередь на максимизацию своей политической власти, а не на достижение наилучших экономических результатов. Для того чтобы зару¬читься политической поддержкой и союзниками, диктатор-эго¬ист распределяет между ними экономическую ренту, которую получает с обычных граждан. Поскольку граждане не желают добровольно расставаться со своими экономическими ресурса¬ми, диктатор должен применять силу37. В самом деле, Сталин очень тщательно выбирал и создавал, можно даже сказать: вы¬ращивал, сторонников; любая угроза его политической власти, даже незначительная, вызывала у него страх и панику; он запу¬гивал и подкупал своих сподвижников38. «Диктаторы-эгоисты», жертвующие экономическим развитием ради политической власти, отнюдь не редкость, в качестве примеров можно привес¬ти инициаторов «культурной революции» в Китае, Пол Пота в Камбодже, Мугабе в Зимбабве и Кастро на Кубе.
В четвертой модели, модели «диктатора-рефери», диктатор играет роль посредника между группами влияния, обладающи¬ми реальной властью. Реализации модели «диктатора-рефери» можно ожидать на том этапе существования диктатуры, когда «оседлый грабитель» или «диктатор-эгоист» больше не в состо¬янии удерживать всю полноту власти в своих руках и попадает под влияние промышленной и региональной элиты39. В рыноч¬ной экономике достижение доминирующего положения груп¬пами влияния может происходить медленно вследствие возник¬новения проблемы «безбилетника» (free riding) и сложности организации эффективного лоббирования40. Мансур Олсон и другие исследователи описывали советскую экономику периода «развитого» социализма как экономику, в которой господствова¬ли группы влияния, тянувшие руководство страны в разные сто¬роны, что приводило к разногласиям внутри системы41. В моло¬дой административно-командной системе группы влияния могут формироваться быстрее в силу уже произошедшей концентрации экономической власти в руках промышленных министерств и ре¬гиональных властей. Однако большинство исследователей свя¬зывают концентрацию власти в руках нескольких групп влияния с поздним советским периодом, и только историк Дж. Арч Гетти (J. Arch Getty) предположил, что даже Сталин был вынужден считаться при принятии ключевых решений с мнением подобных групп уже в 1930-е годы42.
Был ли Сталин неизбежен?
Знаменитый вопрос классика советологии Алека Ноува (Alec Nove) «Был ли Сталин необходим?» может быть перефразиро¬ван следующим образом: «Был ли Сталин неизбежен?» Действи¬тельно ли административно-командная экономика и диктатура сиамские близнецы? Неизбежно ли административно-командная экономика порождает тоталитаризм, или тоталитаризм порожда¬ет этот вид экономической системы?
Одно несомненно - первая в мире административно-команд¬ная экономика была создана не одним человеком. В середине 1920-х годов Сталин присоединился к «умеренному» большинст¬ву в Политбюро и был отнюдь не единственной влиятельной по¬литической фигурой. В 1929 году, после разгрома своих бывших «умеренных» союзников, Сталин стал первым среди равных и лишь в середине 1930-х годов превратился в «Хозяина», как про¬звали его младшие члены Политбюро. Несмотря на растущую абсолютную власть, Сталин продолжал вовлекать своих непос¬редственных помощников в процесс принятия решений, прислу¬шивался к их советам; даже когда это стало лишь формальностью, он всё ещё продолжал настаивать на создании видимости кол¬лективного принятия решений. Сам Сталин непосредственно мог утверждать лишь малую толику от тысяч и сотен тысяч ежемесяч¬но, ежеквартально и ежегодно принимаемых решений. Ему меша¬ла нехватка управленческого таланта среди тех, кому он доверял. Для того чтобы удержать в своей команде важных для себя людей, Сталин не брезговал ни лестью, ни настойчивыми уговорами, ни долгими переговорами. Тем не менее я считаю, что создание адми¬нистративно-командной системы в большей мере заслуга именно Сталина, чем кого бы то ни было ещё, поскольку именно он имел ясную идею о том, каким образом должна быть устроена власть47. Сталин практически не участвовал в дискуссиях о пути развития страны в 1920-е годы. Он и его команда заручились поддержкой большинства партии в относительно открытой борьбе за власть в конце 1920-х годов (см. главу 3). Сторонники Сталина признали его как своего лидера благодаря его выдающимся лидерским ка¬чествам и врожденному таланту политической интриги. Пустив в ход хитрость, угрозы, подтасовки, шантаж и железную решимость, Сталин собственноручно подобрал злополучный состав Полит¬бюро, который принял роковое решение о принудительной кол¬лективизации и форсированной индустриализации. Политические победы Сталина явились результатом лучшей подготовки, более усердной работы, готовности применять крайние и жесткие меры и досконального знания сильных и слабых сторон людей, с кото¬рыми он имел дело.
Большевистская партия была создана Лениным как закон¬спирированная группа революционеров, цель которой состояла в захвате политической власти в результате социалистической революции и удержании власти всеми доступными средствами. Пока большевики оставались у власти, ни о какой демократии не могло быть и речи. Выборы в Учредительное собрание 26 нояб¬ря 1917 года показали, что на демократических выборах боль¬шевики могут рассчитывать не более чем на четверть голосов48. Вопрос, быть или не быть демократии, вообще не стоял перед большевистским руководством, единственный вопрос, который обсуждался: насколько демократия может быть допущена внутри самой правящей партии. Будет ли власть основываться на внут¬рипартийной демократии, или все вопросы будут решаться отно¬сительно небольшой группой партийных лидеров, такой, как По¬литбюро, или же вообще одним человеком? Именно этот вопрос был главным в конце 1920 - начале 1930-х годов.
В следующей главе будет объяснено, почему лидеры больше¬вистской партии неизбежно должны были обратиться к плановой экономике. Приверженные идее тотального политического конт¬роля, они не могли допустить рыночного распределения ресурсов как альтернативного источника власти в обществе. Таким образом, выбор плановой системы был неизбежен. Однако перед нами вста¬ет ряд вопросов: могли ли большевистские лидеры передать право принятия решений о распределении ресурсов в руки экономистов и экспертов? Могли ли они поставить экономические интересы выше задачи сохранения и усиления своей политический власти? Были ли они в состоянии контролировать промышленные и регио¬нальные группы влияния? Если командная экономическая систе¬ма была неизбежна, какой тип лидера она могла породить?
Ф.А. Хайек утверждает, что диктатор или диктаторы, стоящие во главе административно-командной системы, должны обладать исключительными способностями в области политической инт¬риги и внутрипартийной борьбы49. Распределение ресурсов в ад¬министративном порядке невозможно без абсолютной политиче¬ской власти. Административные приказы должны подкрепляться угрозой наказания или применения силы. Распределение ресур¬сов, по определению, означает, что ресурсы отбирают у одних и отдают другим. Продвижение по карьерной лестнице возможно лишь для людей беспринципных и не стеснённых моральными обязательствами50. Хайек считал, что хотя первоначально власть сама по себе может и не быть целью, тем не менее планирование ведет к диктатуре, поскольку диктатура - наиболее эффектив¬ный инструмент силового воздействия и принудительного насаж¬дения идеологии и как таковая необходима для осуществления широкомасштабного централизованного планирования51. «Для достижения своих целей коллективистам нужна власть - власть одних людей над другими, причем в невиданных доселе масшта¬бах, и от того, сумеют ли они ее достичь, зависит успех всех их начинаний»52. По мнению Хайека, именно люди беспринцип¬ные и бессовестные имеют больше шансов на успех в тоталитар¬ном обществе53. С этим выводом согласен Франк Найт (Frank Knight), утверждающий, что плановые органы будут вынуждены «руководить беспощадно, для поддержания работоспособности механизма организованного производства и распределения ре¬сурсов». «Хотят они того изначально или нет, им придется это делать; и возможность того, что у власти окажутся люди, не одер¬жимые жаждой власти, равна вероятности, что чрезвычайно доб¬рый и мягкосердечный человек получит работу надсмотрщика над рабами»54. Хайек также утверждает, что поведение диктатора в области экономики не может сдерживаться моралью или каки¬ми бы то ни было законами и правилами, поскольку диктатор не может предварительно связать себя какими-либо формальными правилами, способными предотвратить произвол. Ему постоянно приходится решать вопросы, которые невозможно решить, поль¬зуясь лишь формальными правилами55.
Действительно, жестокость была одной из черт характера, кото¬рые особо ценились большевистским руководством. Л.М. Кагано¬вич, первый заместитель Сталина по партийной работе в первой по¬ловине 1930-х годов, был выбран Сталиным именно за его личную жесткость. Он принимал активное участие в репрессиях 1930-х го¬дов, в том числе и в осуществлении политики коллективизации, в результате которой погибло множество людей, и лично подписал расстрельные списки на тридцать шесть тысяч человек, в основном своих собственных подчиненных, во время Большого террора56. Другой ставленник Сталина, К.Е. Ворошилов, подверг критике Ни¬колая Бухарина (лидера правой оппозиции в конце 1920-х годов) в следующих словах: «Бухарин - искренний и честный человек, но я боюсь за Бухарина не меньше, чем за Томского и Рыкова. Почему я боюсь за Бухарина? Потому что он мягкосердечный человек»57. Мягкость считалась признаком слабости. Один из ближайших дру¬зей Сталина, А.С. Енукидзе, был предан остракизму за сочувствие опальным членам партии и членам их семей58. Нуждающимся вдо¬вам репрессированных партийных лидеров предлагали найти рабо¬ту и прекратить жаловаться59. Бывшие друзья и единомышленники дискредитированных партийных лидеров добивали их с безжалост¬ностью акул, кружащих вокруг истекающего кровью пловца. Была проведена даже открытая партийная дискуссия о допустимости применения пыток к политическим противникам.
Несомненно, Сталина можно считать экспертом в области поли¬тики зверств и жестокости. Будучи генеральным секретарем ком¬мунистической партии, Сталин знал руководство партии как свои пять пальцев, знал имена и биографии всех региональных и мест¬ных партийных лидеров. Переписка Сталина похожа на переписку какого-нибудь мафиозного босса из Чикаго или Нью-Джерси, она полна рекомендаций, предложений и обсуждения сильных и слабых сторон местных партийных руководителей. Сталин читал все доку¬менты, в том числе статьи, написанные как его врагами, так и дру¬зьями, делая критические заметки на полях, чтобы позднее исполь¬зовать их как доказательства политических ошибок. Он тщательно готовился к встречам и проводил немало времени в раздумьях над выбором политической линии. Он был терпелив и точно выбирал подходящий момент для осуществления очередного политического манёвра. Что касается личной жестокости, у него было немного со¬перников. Сталин был злобен и злопамятен, примером чему служат его гневные филиппики в адрес непартийных специалистов, кото¬рых надо гнать «в шею из Москвы»60. Сталин был организатором интриг против других членов Политбюро, используя для этого «уз¬кие» встречи своих сторонников в Политбюро, несмотря на нали¬чие формального партийного запрета на проведение подобных со¬вещаний. Напротив, его оппоненты, как правило, придерживались партийной дисциплины и публично не высказывались против ре¬шений партии, которые не одобряли. Как и предсказывал Хайек, те, кто следовал правилам морали, неизменно проигрывали. Сталин не поддержал своего горячего сторонника Серго Орджоникидзе, ког¬да тот, будучи наркомом тяжелой промышленности, выступил в защиту опальных руководителей предприятий. Сталин был близок с Николаем Бухариным (их семьи даже вместе проводили отпуск) и вполне мог бы, подобно героям романа Марио Пьюзо «Крест¬ный отец», сказать Бухарину, что в приказе о его расстреле «не было ничего личного». Инструктируя своего верного помощника Л.М. Кагановича, как вести допрос жены одного из его политиче¬ских оппонентов, Сталин писал: «Нужно привезти Глебову в Моск¬ву и подвергнуть ее ряду тщательных допросов. Она может открыть много интересного»61. В силу политических причин Сталин мог отвернуться от своих самых старых друзей: «Енукидзе - чуждый нам человек. Странно, что Серго [Орджоникидзе] и Орахелашвили продолжают вести дружбу с ним»62. Мелочность Сталина не знала границ. Когда академик Павлов был представлен к ордену в честь его восьмидесятипятилетия, Сталин ответил: «...Павлов не наш... Никакого ордена ему не следует давать...»63 Во время встреч Полит¬бюро Сталин развлекался тем, что рисовал садистские картинки, изображая судьбу, предназначавшуюся его противникам64.
К концу 1920-х годов у Сталина не осталось соперников: Ле¬нин умер в январе 1924 года, а Лев Троцкий был выслан из стра¬ны в 1929 году. Остальные «старые большевики» едва ли могли состязаться со Сталиным, а новых возможных претендентов он с легкостью уничтожал. Те сподвижники Сталина, которые прояв¬ляли инициативу и независимость, жили недолго: друг Сталина грузин Серго Орджоникидзе, склонный к независимым сужде¬ниям, был доведен до самоубийства65; бывший глава Госплана, заместитель председателя Совета министров СССР Н.А. Возне¬сенский, известный независимым мышлением, был расстрелян. Выразительный хвалебный отзыв Сталина о нем раскрывает вни¬мательному читателю причины такой судьбы Вознесенского:
Вот Вознесенский, чем он отличается в положительную сторону от других заведующих [...]. Другие заведующие, если у них есть между собой разногласия, стараются сначала согласовать между собой разногласия, а потом уже в согласо¬ванном виде довести до моего сведения. Даже если остаются несогласными друг с другом, все равно согласовывают на бумаге и приносят согласованное. А Воз¬несенский, если не согласен, не соглашается согласовывать на бумаге. Входит ко мне с возражениями, с разногласиями. Они понимают, что я не могу все знать, и хотят сделать из меня факсимиле. Я не могу все знать. Я обращаю внимание на разногласия, на возражения, разбираюсь, почему они возникли, в чем дело. А они прячут это от меня. Проголосуют и спрячут... Вот почему я предпочитаю их согла¬сованиям возражения Вознесенского66.
Сталин с готовностью согласился с расстрелом Вознесенского, когда в 1949 году коллеги по Политбюро сфабриковали против него обвинение в государственной измене67.
Примечательно, что те немногие из узкого круга близких сорат¬ников Сталина, кому все же удалось остаться в живых (а именно -Каганович, Молотов, Микоян, Калинин, Андреев и Ворошилов), обладали такими общими качествами, как слепое послушание, вер¬ность, угодничество, полное отсутствие воображения и инициати¬вы. Каганович исполнял роль заместителя Сталина по партийной работе в первой половине 1930-х годов. Его обширная переписка со Сталиным прямо-таки пестрит фразами: «Вы совершенно пра¬вы», «я целиком и полностью согласен с Вами»68. Льстивость Кага¬новича не знала границ. Провозгласив себя «учеником» Сталина, он, в частности, писал: «Вы настолько широко и ясно поставили вопрос с точки зрения интересов партии, что никаких серьезных колебаний не может быть»69. Стоит отметить, что по отношению к другим членам команды Сталина Каганович не проявлял подоб¬ной лояльности и редко упускал возможность указать Сталину на их недостатки. И наоборот, когда Кагановичу становилось извест¬но, что кто-то из политических деятелей пользуется особой благо¬склонностью Сталина, он не колеблясь превозносил его до небес: «У т. Ежова [наркома внутренних дел с 1936-го по 1938-й г.] дела идут хорошо. Взялся он крепко и энергично за выкорчевывание контрреволюционных бандитов, допросы ведет замечательно и по¬литически грамотно»70. Впрочем, особое положение Ежова оказа¬лось недолговечным и не спасло его от расстрела в 1940 году. Вер¬ные приспешники Сталина вполне подходят под описание Хайека: «Возможность установления тоталитарного режима во всей стране во многом зависит от первого шага - от способности лидера спло¬тить вокруг себя группу людей, готовых добровольно подчиняться строгой дисциплине и силой навязывать ее остальным... Он [дик¬татор] тогда сможет получить поддержку всех покорных и легко¬верных, всех тех, кто, не имея собственных сильных убеждений, готов принять и усвоить уже готовую систему ценностей»71.
Ответ на вопрос Алека Ноува «Был ли Сталин необходим?» был дан уже давно. Коллективизация в долгосрочной перспекти¬ве, по сути, свела к нулю шансы сельского хозяйства на успешное развитие; применение силы в сельской местности не смогло обес¬печить эффективное перераспределение ресурсов из сельского хо¬зяйства в промышленность. Форсированная индустриализация со¬здала огромный промышленный капитал, который был либо плохо организован, либо неправильно использован, высокий уровень ка¬питаловложений привел лишь к временному быстрому развитию экономики, после чего последовал длительный период падения темпов экономического роста и застоя. Сталинские чистки лиши¬ли страну цвета военного и управленческого корпуса. Труд в Гула¬
ге показал свою неэффективность, а лагеря Гулага способствовали формированию класса профессиональных уголовников, класса, который по сей день продолжает терзать Россию72. На вопрос «Был ли Сталин неизбежен?» можно ответить утвердительно, если речь идет о Сталине не как о личности, а как о диктаторе. После смерти Ленина Сталин имел значительное преимущество перед другими «старыми большевиками» в силу своей чрезвычайной жестокости и умения использовать политическую власть в своих целях. Если бы среди членов Политбюро оказался человек, превосходивший Ста¬лина в этих «талантах», то он бы и стал «Сталиным». Проведенный О.В. Хлевнюком анализ показывает неизбежность прихода к власти личности, аналогичной Сталину в конце 1920-х годов73. Если бы у Сталина был более способный, более хитрый и более жестокий со¬перник, он непременно победил бы Сталина и сам занял его место.
Для успешной политической карьеры, а в конечном счете и для личной безопасности, в условиях административно-командной системы необходимы слепая верность и отсутствие инициативы. Однако это не означает, что советская диктатура 1930-х годов со¬стояла из одного диктатора. Нет, скорее она состояла из сотен и тысяч диктаторов. Так же как Сталин требовал раболепия и подо¬бострастия от своих непосредственных помощников, так и они тре¬бовали того же от своих подчиненных, и так далее, вплоть до чи¬новников самого низкого уровня. Каганович обращался со своими подчиненными не менее жестоко, чем Сталин обращался с самим Кагановичем. Последний мог соперничать со Сталиным в жесто¬кости, но, несомненно, уступал ему в хитрости и решимости.
Вопрос Берлинера о лошади и жокее оказывается весьма запу¬танным, поскольку жокей и лошадь не существуют независимо друг от друга. В следующей главе мы покажем, что наш жокей (Сталин или большевистская элита) неизбежно выбирает лошадь опреде¬ленного типа (административно-командную систему), и наоборот, административно-командная система порождает весьма определен¬ный тип жокея - мастера жестокости и интриги. Таким образом, мы можем сразу же исключить из рассмотрения одну из четырех приведенных выше моделей, модель «научного планирования», со¬гласно которой диктатор передает экспертам принятие ключевых решений. До тех пор пока диктатор удерживает в своих руках всю полноту власти, модель «диктатора-рефери» также не может рас¬сматриваться как отражающая действительность. Эта модель может быть применена лишь к ситуации, когда власть начинает ускользать из рук жестокого диктатора. На протяжении 1930-х годов власть диктатора скорее возрастала, чем ослабевала, равно как и его жес¬токость.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ, НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА И ВЛАСТЬ
«Мой дед вырос в деревне, где он со своими братьями и детьми обрабатывал землю. Его сосед, Петя, был бездельником, спал на крыльце своей полуразвалив¬шейся избы, вечерами пил горькую и избивал свою несчастную жену. С презре¬нием он наблюдал, как мы потели над постройкой нового сарая или покупали очередную корову. В тяжелые времена Петя появлялся у нас на пороге и просил милостыню. В 1929 году Петя явился в дом моего деда в сопровождении целой шайки головорезов, красуясь военной формой, в фуражке с наколотой красной звездой, и объявил: «Именем Советской власти приказываю передать всю вашу землю и собственность колхозу». Поэтому мой дед ненавидел коммунизм и Со¬ветскую власть всю свою жизнь.» История, рассказанная автору 75-летним русским в Москве.
Эта книга рассказывает о том, как и почему небольшая груп¬па революционеров-большевиков под предводительством Иоси¬фа Сталина, одного из наиболее жестоких тиранов в истории, создала первую в мире административно-командную экономику. Книга основана на бывших секретных советских архивных до¬кументах, т.е. на тех документах, которыми пользовались сами создатели системы более чем полвека тому назад. В этой главе анализируются предпосылки, которые привели к принятию ре¬шения о свертывании новой экономической политики (нэпа) в конце 1920-х годов и созданию невиданного чуда социальной инженерии. В кратчайшие сроки была создана совершенно новая политическая и экономическая система, основанная на «ведущей роли партии» (читай: диктатуре Коммунистической партии), го¬сударственной собственности и отказе от частной хозяйственной инициативы. Сам Сталин назвал 1929 год, когда был свернут нэп, годом Великого перелома.
Великий перелом начался с принятия «оптимального» ва¬рианта первой пятилетки XVI конференцией ВКП(б) в апреле 1929 года и одобрившего предложения Сталина решения Полит¬бюро «О хлебозаготовках» от 15 августа 1929 года. Эти меро¬приятия ознаменовали победу Сталина над правой оппозицией и начало форсированной индустриализации. Постановлением «О хлебозаготовках» для колхозов были введены принудительные сельскохозяйственные поставки по твердым заданиям1.
В апреле 1929 года решение о принудительной сельскохо¬зяйственной коллективизации еще не было окончательно приня¬то. Решение XVI конференции предполагало, что к 1933 году три четверти сельского населения всё ещё будут заняты в частных хозяйствах2. Коллективизация началась лишь после решения ЦК ВКП(б), принятого в ноябре 1929 года, о принудительном объ¬единении крестьянских хозяйств в колхозы3. 5 января 1930 г. было принято постановление ЦК, провозгласившее переход «от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса»4. Таким образом, за восемь месяцев, с апреля по ноябрь 1929 года, Сталину уда¬лось полностью нейтрализовать противников коллективизации в правящих кругах партии, Политбюро и ЦК ВКП(б). Принятие в 1929 году решения об индустриализации и коллективизации раз и навсегда положило конец дискуссии между «правыми» и приверженцами Сталина. С этого времени развитие Советского Союза определялось общенациональными планами, направлен¬ными на индустриализацию страны в кратчайшие сроки. Харак¬терными чертами советской экономики на долгие годы вперед стали колхозный строй в сельском хозяйстве, государственная собственность, и диктатура коммунистической партии, не допус¬кавшая инакомыслия.
Согласно официальной истории советской коммунистичес¬кой партии решения 1929 года были предопределены двумя со¬бытиями: крахом капитализма в России в результате революции 1917 года и провалом нэпа в 1921-1928 годах5. При этом неудач¬ная попытка осуществить немедленный переход к коммунизму сразу после захвата власти, военный коммунизм 1918-1921 го¬дов, трактовалась как политика, вызванная условиями граждан¬ской войны, когда приходилось действовать по принципу по¬жарной команды. Английский социалист Морис Добб (Maurice Dobb) принял за чистую монету официальную советскую версию. В итоге под влиянием книги Добба, впервые опубликованной в конце 1920-х годов, эта версия получила широкое распростране¬ние и на Западе6. В частности, нэп рассматривался как временная мера, вызванная кризисом, которую после стабилизации предпо¬лагалось отменить. Однако новая экономическая политика имела несомненный успех со всех точек зрения. Восстановление эконо¬мики, начавшееся в 1921 году, было одним из самых быстрых в истории. Бесспорно успешное сосуществование частной и госу¬дарственной собственности в условиях рыночного распределе¬ния ресурсов в период нэпа ставит перед исследователями один из самых сложных вопросов «альтернативной» истории: что бы произошло, победи в борьбе за власть правое крыло большевист¬ской партии, настроенное продолжать новую экономическую по¬литику? Солидное историко-экономическое исследование этого альтернативного сценария рисует намного более благоприятный исход, отсутствие катастрофических потерь, связанных с прину¬дительной коллективизацией7. Тем не менее официальная совет¬ская историография утверждала, что продолжение политики нэпа было невозможно.
Экономика Российской империи и -«крах капитализма»
6 Dobb М. Soviet Economic Development Since 1917. 5th ed. London: Routledge & Kegan Paul, 1960. Первое издание этой книги вышло в 1928 году.
7 Hunter Н., SzyrmerJ. Faulty Foundations: Soviet Economic Policies, 1928-1940. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1992. Chaps. 13-14.
8 Owen T. The Corporation Under Russian Law, 1800-1917. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.
В период с 1885 по 1929 год, за исключением недолгого пе¬риода военного коммунизма, когда была предпринята попытка создания командной системы, прямое администрирование играло в экономике страны относительно незначительную, хотя и воз¬растающую роль. В 1913 году экономическое положение России было значительно хуже, чем у её западных соседей. Давало знать множество недостатков, характерных в то время для стран с раз¬вивающимися рыночными экономиками. Корпоративное законо¬дательство было развито довольно слабо. Однако в стране актив¬но действовала фондовая биржа, торговавшая акциями частных предприятий и государственными облигациями8. Государствен¬ное регулирование было сильным, но не парализующим. Земля принадлежала крестьянам и помещикам, при этом количество земель, принадлежавших последним, сокращалось. Крестьяне продолжали жить традиционными общинами с местным самоуп¬равлением, но при этом российский хлебный рынок был неотъем¬лемой частью общемирового, цены на перевозку хлеба постоянно снижались, а в результате столыпинских реформ крестьяне полу¬чили, наконец, право выхода из общины. Россия играла важную роль в международной торговле, будучи вторым по величине экс¬портером сельскохозяйственной продукции, несмотря на доволь¬но высокие таможенные тарифы. Для Запада Россия оставалась страной далекой и пугающей, но её природное богатство и нали¬чие огромных людских ресурсов привлекали в больших объемах иностранный капитал, чему также способствовала относительно высокая норма прибыли9. Накануне Первой мировой войны Рос¬сия являлась крупнейшим заемщиком в мире. Дефолт, объявлен¬ный Россией в 1918 году, вызвал цепную реакцию на мировых финансовых рынках, по своим масштабам несопоставимую с по¬следствиями любого из последующих дефолтов.
9 McKay J. Pioneers for Profit: Foreign Entrepreneurship and Russian Industrialization, 1885-1913. Chicago: University of Chicago Press, 1970.
10 Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Поли. собр. соч. Т. 3. М.: По-
Вопреки многочисленной российской националистической и марксистской литературе, настаивающей на уникальности рос¬сийского экономического опыта, дореволюционная Россия была страной с рыночной экономикой, где хозяйственные решения в основном принимались частными предпринимателями, торгов¬цами и землевладельцами, цены устанавливались рынком, а го¬сударственное планирование отсутствовало. Дореволюционная российская рыночная экономика развивалась достаточно успеш¬но, хотя многие ученые и политики настаивают на обратном. С утверждением о несостоятельности рыночной экономики в доре¬волюционной России по разным причинам согласны такие в кор¬не различные авторы, как В.И. Ленин и Александр Гершенкрон (Alexander Gerschenkron), американский экономический исто¬рик. Ленин использовал этот тезис для обоснования своего поло¬жения о закономерности начала мировой социалистической рево¬люции именно в России, поскольку она являлась самым слабым звеном в цепи капиталистических стран. Гершенкрон утверждал, что революция 1917 года стала результатом стратегических оши¬бок и что её можно было легко предотвратить. Задержка аграрной реформы была роковой и надолго лишила Россию возможности стать органичной частью западного мира10.
В одной из моих предыдущих книг обосновывается тезис об относительном экономическом благополучии дореволюционной России: российское сельское хозяйство, несмотря на наличие серь¬езных институциональных проблем, развивалось с той же скоро¬стью, что и сельское хозяйство в остальной Европе (в период отно¬сительно бурного развития сельского хозяйства, происходившего в мире параллельно с индустриализацией), а темпы роста ВВП в России были выше, чем в Европе11. Если бы не сильнейшее нега¬тивное влияние Первой мировой войны, разрушившей институ¬циональные основы и приведшей к значительным материальным и людским потерям, дальнейший рост всего через несколько деся¬тилетий превратил бы Россию в европейскую страну среднего до¬статка. Эти выводы, не встретившие до сих пор серьезных возраже¬ний, опровергают миф о несостоятельности российской экономики до 1917 года и невозможности выбора капиталистического пути развития после Первой мировой войны.
Однако несмотря на впечатляющий экономический рост, Россия оставалась относительно отсталой страной накануне 1917 года. Доход на душу населения составлял чуть меньше од¬ной трети среднедушевого дохода во Франции или Германии и равнялся примерно 60 процентам среднедушевого дохода в менее развитой Австро-Венгерской империи12. Соответственно руково¬дители нового социалистического государства не могли не быть озабочены тем, что их страна оказалась в окружении враждебно настроенных государств, более развитых экономически.
литиздат, 1975. С. 1-609; Gerschenkron A. Economic Backwardness in Historical Perspective. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1962.
11 Gregory P. Before Command: An Economic History of Russia from Emancipation
to First Five-Year Plan. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1994. Некоторые
главы из этой книги опубликованы по-русски в: Грегори П. Экономический рост
Российской империи (конец XIX - начало XX в.). Новые подсчеты и оценки. М.:
РОССПЭН, 2003.
12 Gregory P. Russian National Income, 1885-1913. New York: Cambridge University
Press, 1982. P. 156. Некоторые главы из этой книги опубликованы по-русски в: Гре-
гори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало XX в.).
С. 22.
Победа большевиков в гражданской войне сделала невозмож¬ным для России рыночный путь развития. С момента захвата власти и вплоть до 1991 года политическая монополия комму¬нистической партии оставалась непоколебленной. Все эти годы партийное руководство сохраняло неизменными три главных идеологических принципа: отстаивало приверженность госу¬дарственной собственности, плановой экономике, способной за¬менить «анархию рынка», и «ведущей роли коммунистической партии». Подчеркивая еще раз неизменность этих трех принци¬пов, я хочу обратить внимание на то, что социалистические идеи были важнее личности13.
Идеологические принципы коммунистической партии совер¬шенно очевидно исключали рыночную экономику и, как будет по¬казано ниже, были несовместимы с нэпом, в рамках которого не¬долго сосуществовали государственная и частная собственность, план и рынок. Создание административно-командной системы было неизбежно, если принять во внимание партийный контроль и идеологические принципы коммунистической партии.
Революционные эксперименты
Ленин был общепризнанным лидером большевистской пар¬тии. Пока он был жив, никто не мог бы всерьез посягнуть на его авторитет. Он был не только главой советского государства, но определял также его идеологию. Внутрипартийная борьба меж¬ду различными фракциями началась лишь после отхода Ленина от дел в марте 1923 года и последовавшей меньше чем через год, 21 января 1924 года, смерти. Перед февральской революцией большевистская партия представляла собой небольшую, но спло¬ченную группу революционеров и насчитывала всего лишь около 20 тысяч человек. Ленин считал, что разжечь революцию могут лишь самоотверженные профессиональные революционеры. В 1917 году большевики смогли захватить власть не столько бла¬годаря своей популярности, сколько по глупости злополучного Временного правительства, которое не смогло ни добиться пре¬кращения войны, ни пообещать землю и хлеб, как это сделал Ле¬нин. Именно этой небольшой группе революционеров под руко¬водством Ленина удалось, возможно, неожиданно для них самих, захватить власть в стране с самой большой в мире территорией и населением в 165 млн человек, в два раза превышавшим населе¬ние второй по величине европейской державы (Германии).
Верхушка большевистской партии состояла в основном из бывших эмигрантов, не имевших сколько-нибудь существенно¬го управленческого опыта. Владимир Ленин написал множество работ, однако преимущественно теоретических, касавшихся при¬роды российского капитализма и революционной стратегии. Лев Троцкий обладал определенной харизмой, которая помогла ему
привести Красную армию к окончательной победе в гражданской войне. Николай Бухарин - интеллектуал, написавший множест¬во работ по теории социализма, но не имевший практического управленческого опыта. Иосиф Сталин, вступивший в партию в 1898 году, получил образование в грузинской духовной семина¬рии, недолго работал журналистом, но в основном его опыт огра¬ничивался подпольной революционной работой. Никто из них не обладал сколько-нибудь обширными познаниями в области современной, для той эпохи, экономической теории, никогда не занимался коммерческой деятельностью и не работал в государст¬венном аппарате. Большинству лидеров партии было около со¬рока или едва за сорок, когда они пришли к власти. Перед ними встал знаменитый вопрос Чернышевского, в свое время повто¬ренный Лениным: «Что делать?»
Их первым шагом в 1917 году стал Декрет о земле, соглас¬но которому земля была национализирована и разделена между крестьянскими хозяйствами. В сущности у Ленина не было осо¬бого выбора, кроме как узаконить стихийную экспроприацию земли крестьянами, происходившую по всей России. Декрет о земле упразднил сохранившиеся к моменту революции крупные земельные поместья и полностью передал производство сельско¬хозяйственных продуктов в руки крестьянских хозяйств, продол¬жавших придерживаться традиционных форм общинного само¬управления.
Военный коммунизм: первоначальные намерения больше¬виков. В соответствии с широко распространенной интерпре¬тацией, начавшаяся гражданская война вынудила большевиков обратиться к политике военного коммунизма14. Однако многие факты противоречат этой теории и свидетельствуют о том, что подлинным намерением большевиков было желание обеспечить мгновенный переход к коммунизму, минуя переходный период15. Статьи и документы, написанные лидерами большевиков до и во время военного коммунизма, однозначно указывают на их же¬лание создать экономику, основанную на «твердом» плане и без частной собственности. Сразу же после захвата власти большеви¬ки с энтузиазмом принялись решать эти задачи. Большевики на¬ционализировали предприятия, наложили запрет на частную тор¬говлю в любом виде, попытались отменить деньги, приступили к конфискации «сельскохозяйственных излишков» у крестьян. Тот факт, что национализация началась уже в конце 1917 г., то есть до начала гражданской войны, а декрет, обеспечивший макси¬мально широкое ее применение, был принят в ноябре 1920 года, т.е. когда гражданская война в основном уже закончилась, опро¬вергает официальную версию обусловленности военного комму¬низма военным временем.
Результаты политики военного коммунизма однажды были названы «самым крупным крушением экономики в истории»16. Производство буквально рухнуло, в результате массового бегст¬ва населения из городов началась дезурбанизация. В 1920 году промышленное производство упало до одной пятой довоенного уровня. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что изначаль¬но ущербная попытка за ночь создать экономику, в которой от¬сутствуют деньги, рынок и частная собственность, с треском про¬валилась. Тем не менее, неудачная попытка установить военный коммунизм показывает склонность нового руководства ставить идеологические цели выше экономических, а также крайнюю на¬ивность и отсутствие управленческого опыта.
Нэп: могли ли коммунисты допустить существование рынка? Ленин объявил о начале нэпа в марте 1921 года, после тревожного для большевиков Кронштадтского восстания, во вре¬мя которого против них выступили те самые балтийские матро¬сы, которые ещё несколько лет назад были наиболее горячими их приверженцами. 23 марта 1921 года Ленин объявил о замене продразверстки продналогом. Частная торговля вновь была раз¬решена, хотя в оптовой торговле продолжали доминировать круп¬ные государственные организации. Была осуществлена денежная реформа и введена новая твердая денежная единица - червонец, котировавшийся даже на международных валютных рынках. Не¬смотря на то что Ленин так и не изменил своего судьбоносного решения об отказе от выплат по внешнему долгу Российской империи, были предпринята попытка вновь привлечь в страну зарубежных инвесторов17. Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) хотя и старался управлять крупными государственными предприятиями, не составлял общенациональных экономических планов. Народный комиссариат финансов посредством кредит¬ной политики оказывал больше влияния на экономику, чем лю¬бой из плановых органов.
Крестьяне ответили на введение нэпа увеличением посевных площадей зерновых, пустые магазины вновь наполнились товара¬ми, и люди стали возвращаться в покинутые города. Транспорт и промышленность, чье производство в 1920 году составляло все¬го лишь примерно пятую часть довоенного уровня, к 1926 году достигли уровня 1913 г. Сельское хозяйство, объемы производ¬ства которого сократились до 60 процентов производства дово¬енного времени, также восстановилось к 1926 году18. Несмотря на непрекращающиеся попытки заманить крестьян в колхозы и совхозы, им была предоставлена возможность возделывать свои собственные земельные наделы и жить общиной с традиционным самоуправлением19. Несмотря на массированную пропаганду, к 1928 году в колхозах состояло лишь два процента крестьянских хозяйств20.
Была ли в состоянии воспитанная в традициях строжайшей конспирации и дисциплины партия большевиков допустить су¬ществование экономической системы, в которой решения прини¬маются безличным хлебным рынком, торговыми посредниками и крестьянскими хозяйствами? Открытие архивов позволяет про¬лить свет на этот вопрос. История слома нэпа, история Великого перелома - это история борьбы за хлеб: кто должен его прода¬вать, кому и по какой цене? Пока мы назвали три главных принципа коммунистической парии: государственная собственность, плановая экономика и ве¬дущая роль партии. Но был и четвертый принцип, принцип на¬копления капитала. Восходящий к идеям Маркса, он проводился настолько последовательно и неуклонно, что его вполне можно рассматривать как четвертый принцип. Результаты его реали¬зации можно видеть в стремительном росте капиталовложений в 1930-е годы и чрезвычайно высокой по сравнению с другими странами доле капиталовложений в ВВП административно-ко¬мандных экономик21. Никита Хрущев выиграл в борьбе за власть после смерти Сталина в начале 1950-х благодаря приверженнос¬ти приоритету тяжелой промышленности. Совершенно очевидно, что в основе политики Великого перелома лежала идея «перво¬начального социалистического накопления», выдвинутая в сере¬дине 1920-х годов левым крылом партии, возглавляемым Львом Троцким22. Теоретики-троцкисты обосновали идею принудитель¬ного накопления капитала, а Сталин создал силовые механизмы, способные обеспечить ее реализацию.
За исключением идеи первоначального накопления капита¬ла, у Маркса не нашлось практических рекомендаций в области экономической политики для лидеров первого в мире социалис¬тического государства. Согласно Марксу, в относительно бедных обществах первоначальное накопление капитала происходит при помощи силы. Первые капиталисты создавали свой капи¬тал, обкрадывая более слабых сограждан или захватывая его как военную добычу. Первоначальный капитал складывался не в ре¬зультате постепенного накопления сбережений (воздержания от потребления) или за счет аккумуляции прибыли, а путём изъятия «чужих» «излишков». Соответственно большевистские лидеры должны были решить, у кого они будут изымать капитал в новом социалистическом государстве.
Одна из сильных сторон Сталина заключалась в его умении манипулировать словами и лозунгами. Всех, кто был не согласен с его идеями, он объявил уклонистами, отступившими от марк¬систско-ленинских принципов23. Экономические взгляды левой оппозиции были наиболее подробно обоснованы Е.А. Преобра¬женским, ведущим теоретиком среди сподвижников Троцкого24. В середине 1920-х годов Преображенский утверждал, что источни¬ком «первоначального социалистического накопления» должно стать крестьянское сельское хозяйство. Этот тезис он аргументи¬ровал тем, что индустриализация потребует перемещения рабо¬ чей силы из сельской местности в город, а питание и содержание новых промышленных рабочих можно будет обеспечить лишь за счёт изъятия сельскохозяйственных «излишков». В обществе со стабильным и неизменным уровнем сельскохозяйственного про¬изводства реализовать подобное возможно только при условии, что крестьяне станут потреблять меньше хлеба (соответственно уровень их жизни понизится). Как писал Преображенский, до ре¬волюции российское крестьянство было привычно к более низко¬му уровню жизни, значит, оно может вернуться к нему без умень¬шения объемов сельскохозяйственного производства.
Преображенский определил источник первоначального накоп¬ления капитала, но не смог детально описать механизм его извле¬чения. Он предполагал, что государство может ввести хлебную монополию: установить низкие закупочные цены на хлеб и тем самым понизить доходы крестьян, одновременно продавать хлеб по более высоким розничным ценам. Разница должна исполь¬зоваться для капиталовложений в промышленность. Если цены будут определяться рынком, считал Преображенский, то разни¬ца между оптовой и розничной ценой при наличии конкуренции будет невелика, государство не получит необходимых средств, а крестьяне сохранят свои доходы. По сути, Преображенский опи¬сал схему тотального перераспределения доходов, способную перекачать средства из сельского хозяйства в промышленность. Однако он не дал ответа на самый важный вопрос: если предло¬жить крестьянам низкие закупочные цены на хлеб, что будет по¬буждать их сдавать хлеб государству? Ведь они могут либо сами потребить свой хлеб, либо скормить его домашней скотине, либо попросту сократить производство. Механизм принудительных поставок хлеба по низким ценам создал и успешно реализовал не кто иной, как Сталин.
Судьба «левой оппозиции» хорошо известна. Сталин в союзе с умеренным большинством в Политбюро добился исключения Троцкого из партии в 1926 году. Но уже через год Сталин пере¬нял идеи и принципы, которые ранее классифицировались им как «левый уклон». Неизвестно, противостоял ли Сталин программе «левых» исключительно по политическим конъюнктурным сооб¬ражениям или же он просто позже пришел к тем же выводам. В любом случае составление первых общесоюзных балансов произ¬водства и потребления стали, нефти и хлеба способствовало уси¬лению ощущения, что экономика находится в бедственном поло¬жении. Когда плановые органы начали сводить балансы по стали, нефти и особенно хлебу, их внимание в первую очередь было на¬правлено на решение вопроса, сколько хлеба государству удаст¬ся собрать для снабжения города. «Балансовый» образ мышле¬ния предполагал, что государство будет и покупателем товаров, и их поставщиком25. Такие важные товары, как хлеб, не должны зависеть от милости рынка. Только государственные закупки могут обеспечить достаточное количество хлеба, как для снаб¬жения городского населения, так и для решения проблемы экс¬порта. Сельскохозяйственные продукты, попадавшие на рынок, рассматривались плановиками как потерянные, даже если в ко¬нечном итоге они оказывались в городе. Терминология наглядно иллюстрирует подобное мышление: вместо того чтобы покупать хлеб, государство проводило хлебозаготовительные «кампании». Государственные органы, получавшие хлеб от производителей, -это организации, занимавшиеся не торговлей, не покупкой, а за¬готовкой хлеба. Устанавливаемые государством твердые задания по закупкам хлеба по государственным ценам рассматривались как неотъемлемая часть хлебных балансов. Если эти задания не удавалось выполнить, говорили о кризисе хлебозаготовок.
К вопросу о кризисе хлебозаготовок. События 1927 и 1928 годов, приведшие к принудительной коллективизации, подробно изучены и описаны в литературе26. В первые годы нэпа сельскохозяйственные производители имели право продавать свою продукцию либо частным торговцам, либо государствен¬ным заготовительным организациям, крупнейшими из которых были Центросоюз, Хлебоцентр и Союзхлеб. Все три действовали под руководством Анастаса Микояна, наркома торговли. Каждый год Политбюро ЦК ВКП(б) устанавливало план по хлебозаго¬товкам и с тревогой следило за докладами хлебозаготовительных организаций о ходе закупки зерновых27. Согласно официальной статистике, объем государственных хлебозаготовок понизился с 10,6 млн тонн в 1926-1927 годах, до 11,1 млн тонн в 1927-1928, а затем до 9,35 млн тонн в 1928-1929 годах28. Сокращение заго¬товок хлеба на 12 процентов вынудило Советское правительство
впервые в истории России импортировать зерно29. В Кремле за¬били тревогу, объявив «кризис хлебозаготовок».
Кризис хлебозаготовок дал Сталину повод начать кампанию, направленную против наиболее зажиточных крестьян и кулаков. В своем докладе, сделанном в марте 1928 года, Сталин привел цифры, которые показывали, что производство хлеба вернулось к довоенному уровню, в то время как объемы поставок зерновых на рынок составляли половину довоенных30. Он обвинил кулаков и зажиточных крестьян в этом; его цифры показывали, что бед¬ные крестьяне продавали такую же долю объема продукции, как и раньше31. Эти данные были использованы Политбюро для обосно¬вания «чрезвычайных мероприятий», как завуалированно называ¬лась конфискация зерна. Первые широкомасштабные чрезвычай¬ные мероприятия по сбору зерновых были проведены в октябре 1927 года. Партийцы, отряды милиции и ОГПУ отправлялись в сельскохозяйственные регионы. Местное партийное руководство несло личную ответственность за выполнение планов хлебозагото¬вок. Зерно, продававшееся на местных рынках, конфисковывалось, а частная торговля хлебом и укрывание зерновых наказывались тюремным заключением32. Сталин лично руководил хлебозаготов¬ками в Сибири. Некоторые исследователи утверждают, что мысль о необходимости принудительной коллективизации пришла к Ста¬лину именно во время хлебозаготовительной кампании. Сталин сделал вывод, легший впоследствии в основу официальной совет¬ской доктрины, что, пока крестьяне вольны выбирать, кому и по какой цене продавать хлеб, они имеют возможность саботировать любые попытки индустриализации путем сокрытия хлеба. Сокра¬щение хлебозаготовок в конце 1920-х годов рассматривалось как проявление международного заговора против Советской власти.
Начиная с 1960-х годов экономисты ставят под сомнение официальную советскую версию описанных событий. Дж. Карц (J. Karcz) показал, что цифры, приведенные Сталиным в под¬тверждение крестьянского «бойкота» продажи хлеба, не соответ¬ствовали действительности и, скорее всего, были подтасованы, для того чтобы обосновать наступление на кулаков. Кризис хлебоза¬готовок был кризисо государственных хлебозаготовок и отнюдь не распространялся на торговлю сельхозпродукцией в целом. Этот кризис был вызван государственной политикой, а отнюдь не заго¬вором против Советской власти33. Через двадцать лет после Карца Марк Харрисон (Mark Harrison) снова исследовал эту проблему, используя дополнительные данные. Он пришел к выводу, что в конце 1920-х годов крестьяне продавали меньше зерновых вслед¬ствие ликвидации крупного землевладения, неблагоприятных цен и возросшей доли незерновых посевов, а отнюдь не по политичес¬ким причинам34. Впрочем, из-за ненадежности данных, характери¬зующих торговлю сельхозпродукцией, точных цифр мы, пожалуй, не узнаем никогда. После революции сельское хозяйство оказалось в совершенно новых условиях, поэтому нет ничего удивительно¬го в том, что объемы продаж и структура производства менялись. Вопрос, однако, состоит в том, действительно ли этот кризис мож¬но было преодолеть только путем упразднения частного сельско¬го хозяйства? И какова была причина кризиса: был ли он вызван политическими действиями противников Советского государства или банальными экономическими факторами? Как видно из таблицы 2.1, на протяжении 1920-х годов государст¬венные закупочные цены на хлеб постоянно снижались по отноше¬нию к рыночным. В 1928-1929 сельскохозяйственном году заку¬почные цены, предлагаемые государством, были более чем в два раза ниже рыночных. Такое соотношение цен красноречиво объясняет причину кризисов 1927 и 1928 годов. До тех пор пока у них был выбор, производители зерна предпочитали продавать хлеб по пол¬ной стоимости частным коммерсантам, а не государству за полце¬ны. Государственные закупочные цены были непривлекательны для крестьян. После 1927 года государственные цены перестали покры¬вать даже производственные затраты35, многие крестьяне предпочли уничтожать зерно, чтобы не отдавать его государству. Государствен¬ные цены на хлеб были менее выгодны, чем государственные цены на промышленные сельскохозяйственные культуры или мясомо¬лочную продукцию, поэтому крестьяне стали больше производить промышленных культур или скармливали зерновые скоту36. Пока существовал выбор, объем продаж хлеба крестьянами объяснялся таким экономическим фактором, как относительная цена. При бо¬лее высоких ценах на частном рынке крестьяне были склонны про¬давать хлеб частным лицам; при ценах на хлеб, менее выгодных, чем цены на мясо и молочную продукцию, крестьяне были скорее склон¬ны скармливать свой хлеб скотине, чем продавать его. Даже когда у крестьян не осталось выбора кроме продажи зерна государству по цене ниже себестоимости, они предпочитали либо самостоятельно съедать свой хлеб, либо, на худой конец, сжигать его. Все эти вари анты выбора имеют рациональное экономическое, а отнюдь не по литическое объяснение. Сравнивая «нормальный» цикл государственных хлебозаго товок 1926/1927 сельскохозяйственного года с хлебозаготовка ми 1927/1928 года (рис. 2.1), можно видеть влияние чрезвычай ных мероприятий 1927/1928 года на объемы хлебозаготовок. В 1926/1927 году наибольшее количество зерна было приобретено в период с августа по октябрь. В 1927/1928 сельскохозяйственном году, после того как государство объявило о снижении закупоч ных цен в конце августа 1927 года, объем закупок резко снизился. То есть это произошло именно в тот период, когда при «нормаль ных» обстоятельствах хлебозаготовки достигали своего пика. Что бы возместить сокращение хлебозаготовок, в конце октября были приняты чрезвычайные меры. Милицейские отряды и партийные работники выезжали в деревню для увеличения хлебозаготовок, наказания крестьян, продававших зерно частным торговцам, и проведения арестов спекулянтов. Результат чрезвычайных меро приятии проявился к январю 1928 года - государству частично удалось возместить низкие объемы хлебозаготовок сентября - де кабря 1927 года. Главной причиной принудительной коллективи зации стала неспособность государства добиться закупки зерновых у крестьян по фиксированной цене. Руководство думало прибли зительно так: «Если крестьяне не хотят отдать нам свой хлеб доб ровольно, мы должны взять его силой».
Если бы государственные снаб¬женческие организации предлагали цену, адекватную рыночной, то объемы закупок зерна колебались бы в зависимости от сезона и цен на другие виды сельскохозяйственной продукции. Государство, ви¬димо, могло с успехом предложить цену даже несколько меньшую рыночной, конкурируя за счет более совершенной сбытовой сети, обладания лучшими складами и средствами транспортировки.
Согласно одному из существующих объяснений кризис хлебоза¬готовок разразился в силу полнейшей экономической безграмотнос¬ти Сталина и его соратников, предполагавших, что крестьяне будут продавать государству зерно за полцены! Однако такое объяснение игнорирует тот факт, что главной целью большевиков было перво¬начальное накопление капитала, перераспределение крестьянских «излишков» для финансирования промышленности. В соответ¬ствии с теорией Преображенского, крестьяне должны были сдавать хлеб по низким ценам в объеме, определенном государством. Раз¬ница между оптовыми закупочными ценами и высокими ценами розничной торговли составляла прибыль государства. Если хлеб попадал в руки частных торговцев, то государство теряло как кон¬троль над его распределением, так и прибыль. Рисунок 2.2 харак¬теризует проблему хлебозаготовок. Государство желает приобрести зерно в количестве «П» по низкой государственной цене. Однако крестьяне согласны продать государству по такой цене лишь «Д» зерна. Оставшееся зерно (разницу «ДП») крестьяне либо продадут частным торговцам по цене выше государственной, либо скормят домашней скотине, либо съедят сами или, в конце концов, сожгут, особенно если цена, назначенная государством, будет ниже себе¬стоимости продукции. Вывод ясен - при закупочной цене, недо¬статочно высокой для того, чтобы обеспечить необходимый объем продаж, государство может выполнить план хлебозаготовок только при помощи силы. Ведь должен же существовать какой-нибудь ме¬ханизм, с помощью которого можно заставить крестьян продать за¬планированное количество зерна. Отсутствие подобного механизма в середине 1920-х годов было слабым звеном теории Преображен¬ского. Сталинская принудительная коллективизация создала тот механизм принуждения, который позволил отобрать «излишки» у упорно сопротивляющейся деревни.
В письмах Сталина (в частности, к его ближайшему соратнику Молотову) и других документах можно легко проследить логику Сталина: необходимо сочетать политику низких цен с силовыми ме¬тодами. Сталин отнюдь не был профаном в экономических вопросах, он имел четкое понимание того, как работают сельскохозяйственные рыночные механизмы, и предпочитал основывать свои решения на логике, а не на донесениях ОГПУ или чужих советах37. Сталин от¬лично понимал, что повышение цен на хлеб повлечет за собой уве¬личение объемов продаж. В сентябре 1934 года он приказал повы¬сить цены на пшеницу на 15 копеек для стимулирования закупок38. Он отлично разбирался в механизме функционирования мирового хлебного рынка. В письме к Молотову, написанном не ранее 23 ав¬густа 1930 года, он, в частности, отмечал: «Нам остается еще 1-1,5 месяца для экспорта хлеба: с конца октября (а может быть, и рань¬ше) начнет поступать на рынок в массовом масштабе американский хлеб, против которого нам трудно будет устоять. Если за эти 1-1,5 месяца не вывезем 130-150 мил[лионов] пудов хлеба, наше валют¬ное положение может стать потом прямо отчаянным»39. Успех эко¬номической программы Сталина полностью зависел от выполне¬ния плана хлебозаготовок. В одном из писем к Молотову он писал: «Если с хлебом выиграем, - выиграем во всем, и в области внутрен¬ней, и в области внешней политики»40. Когда в декабре 1929 года закупки зерновых увеличились и запас хлеба в городах начал воз¬растать, Сталин возликовал: «У наших правых от удивления глаза на лоб лезут»41. Значение имело лишь количество зерна, оказавше¬еся в руках государства, а отнюдь не общий объем произведенного хлеба. Как позднее отмечал секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, говоря об упразднении карточной системы: «Чем объясняется наше благо¬получие, наше равновесие в отношении хлеба... Количеством этого хлеба, хлебного фонда, сосредоточенного в руках государства. Этот момент имеет первостепенное значение, и его ни на минуту нельзя упускать из виду»42. Сталин подчеркивал важность единой (низкой) закупочной цены и сетовал на «наличие большого количества го¬родских спекулянтов на хлебном рынке или около хлебного рынка, отбивающих у государства крестьянский хлеб и - главное - созда¬ющих атмосферу сдержанности среди держателей хлеба»43. Сталин клеймил частных торговцев как «вредителей», «уголовников и бан¬дитов» и «врагов государства». В письме от 1 сентября 1929 года Сталин доказывал, что хлебозаготовки должны осуществляться одной государственной организацией-монополистом (вместо трех государственных организаций): «Без такой реформы конкуренция и ее результаты неизбежны»44. О том же говорил и Жданов: «...не позволять сталкиваться в одном районе большому количеству заго¬товителей, ибо там, где есть столкновение, там есть и конкуренция, поднимаются цены и т.д.»45
Из сталинской корреспонденции видно, что диктатор был очень хорошо осведомлен о ходе хлебозаготовительных кампаний. Он лично устанавливал план по закупкам зерна; 22 августа 1931 года Сталин пишет Кагановичу: «Придется немного снизить план сиби¬рякам и средневолжцам. Боюсь, что Нижней Волге тоже придется несколько снизить. Можно было бы дать Средней Волге 100 мил¬лионов пудов, Западной Сибири 85, а когда Нижняя Волга возбу¬дит вопрос - дать ей 100 миллионов. Сообразно с этим придется уменьшить фонд зерна на животноводство со 100 миллионов пудов до 60 или 50 мил.»46 На протяжении 1930-х годов Сталин неод¬нократно получал петиции региональных властей с просьбами пони¬зить план хлебозаготовок. Большинство из них Сталин отклонял, но в некоторых случаях все же шел на уступки. Фактически, в середине 1930-х годов этот вопрос был центральным в переписке Сталина с Кагановичем. Каганович обычно переадресовывал Сталину посту¬павшие петиции с вопросом: «Просим сообщить Ваше мнение»47. Сталин вел строгий учет того, сколько зерна было собрано, кем и кого нужно наказать за невыполнение поставленных задач. В пись¬ме к Молотову от 29 августа 1929 года он писал: «Хлебозаготовки пошли хорошо. Держитесь твердой политики в отношении Сибири, Казахстана, Башкирии. Никаких уступок Эйхе и другим товарищам, желающим улизнуть от тяжелой обязанности. Мы должны и можем накопить 100 мил[лионов] пудов неприкосновенного запаса, если мы в самом деле большевики, а не пустые болтуны»48. Стенограмма октябрьского (1931) пленума ЦК ВКП(б) показывает, как именно Сталин обходился с подобными просьбами. Партийные секретари Средне- и Нижневолжского краёв просили понизить план хлебоза¬готовок в связи с засухой: «Я должен прямо доложить Пленуму, что в связи с плохим урожаем, вызванным засухой на Нижней Волге, мы не можем выполнить утвержденный нам план». Во второй поло¬вине дня, после встречи Сталина с партийными секретарями, Анас¬тас Микоян, нарком снабжения, объявил о сокращении плановых заданий для одних областей и соответственно об увеличении для других. Партийный секретарь Казахстана Голощекин начал протес¬товать против увеличения плана для его региона: «В любом случае, я должен сказать, что 55 миллионов цифра совершенно невозмож¬ная». На что Микоян резко возразил: «Я Вам зачитал официальный документ, решение Политбюро - 55 миллионов помимо риса. Это совершенно точная цифра. Я не знаю, зачем Вы смешиваете разные вещи»49. Сталина особенно раздражало, когда высшие партийные руководители, назначенные в зерновые регионы, не могли обеспе¬чить выполнение плановых заданий50.
Сталин был твердо убежден, что без наказаний и без примене¬ния силы многого не достигнешь. Его директивы пестрят вырази¬тельными приказами: «применить карательные санкции», «отдать под суд» или «наказать подлых вредителей». В письме к Моло¬тову от 16 сентября 1926 года он приказал «немедля сместить нарушителей политики цен по заготовкам и предать суду, опуб¬ликовав имена и фамилии преступников»51. 10 августа 1929 года Сталин дал Молотову следующую инструкцию: «Выявлять и не¬медленно предавать суду (с немедленным отрешением от долж¬ности) всех уличенных в конкуренции хлебозаготовителей, как безусловно чуждых и нэпманских элементов»52.
Коллективизация стала тем институциональным механизмом, с помощью которого осуществлялся контроль над хлебозаготов¬ками. Если бы крестьяне согласились продавать государству хлеб по тем ценам, по которым оно хотело покупать, не было бы ника¬кой необходимости в коллективизации. Как признался Микоян в июле 1929 года: «Боюсь, что мое утверждение посчитают ересью, но я уверен, что если бы не было проблем с хлебом, вопрос спло¬ченных коллективных хозяйств... не ставился бы в данный мо¬мент с таким напором, размахом и с такой силой... Если бы хлеба было в избытке, в настоящее время мы бы были не настолько за¬няты проблемой создания совхозов и колхозов»53.
Благодаря коллективизации Сталину удалось достичь одной из его экономических целей: обеспечить гарантированные постав¬ки хлеба по низким ценам. Как видно из рисунка 2.3, с 1929 по 1938 год объем государственных хлебозаготовок постепенно возрастал, несмотря на отсутствие увеличения производства. Коллективизация действительно передала контроль над произ¬водством зерна в руки государства. Предпринимая неудачную попытку обелить себя, Преображенский с энтузиазмом заявил на XVII съезде партии: «Коллективизация - ведь в этом все дело! Был ли у меня прогноз коллективизации? Его не было»54. Ком¬ментируя его слова, один из исследователей заметил: «[Преобра¬женский] оказался достаточно осторожен, чтобы умолчать о том, что и Сталин в разгар дискуссии об индустриализации не делал подобного прогноза; и достаточно мудр, чтобы не обратить вни¬мание на то, что решение о коллективизации основывалось не на незаурядной инт 9 McKay J. Pioneers for Profit: Foreign Entrepreneurship and Russian Industrialization, 1885-1913. Chicago: University of Chicago Press, 1970.
1.Я против передачи Мирзояна в Профинтерн, так как стоял все вре¬мя и продолжаю стоять против того, чтобы разоряли области, особенно такую об¬ласть, как Урал, который растет ускоренными темпами и нуждается в работниках.
2. ... а) основательно почистить аппарат НКФ и Госбанк от вредителей, не¬смотря на вопли сомнительных коммунистов типа Брюханова - Пятакова, б) обязательно расстрелять десятка два-три вредителей из этих аппаратов, в том чис¬ле десяток кассиров всякого рода, в) продолжать по всему СССР операции ОГПУ по изоляции мелк[ой] монеты (серебряной).
3. ... Кондратьева, Громана и пару-другую мерзавцев нужно обязательно рас¬стрелять.
4. Нужно обязательно расстрелять всю группу вредителей по мясопродукту, опубликовав об этом в печати.
5. Верно ли, что вы решили теперь же выпустить мелкую никелевую монету? Если это верно, это ошибка. Нужно подождать с этим делом.
6. Верно ли, что ввезли из Англии ботинки (на несколько мил[лионов] руб[лей])? Если это верно, это ошибка.
7. Хорошо, что САСШ разрешили ввоз нашего леса. Наша выдержка дала свои результаты. С Богдановым пока подождите.
8. Договор с Италией - плюс. За ней потянется Германия. Кстати, как дело с немецкими кредитами?
9. Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут.
10. Обратите внимание на Сталинградский и Питерский тракторные заводы.
Там дело плохо. <Выделено в оригинале. - П.Г.>№
6 Dobb М. Soviet Economic Development Since 1917. 5th ed. London: Routledge & Kegan Paul, 1960. Первое издание этой книги вышло в 1928 году.
7 Hunter Н., SzyrmerJ. Faulty Foundations: Soviet Economic Policies, 1928-1940. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1992. Chaps. 13-14.
8 Owen T. The Corporation Under Russian Law, 1800-1917. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.
10 Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Поли. собр. соч. Т. 3. М.: По-
еллектуальной проницательности, а на несрав¬нимо более высокой решимости раздавить своего противника»55.
11 Berliner J. Soviet Initial Conditions: How They Have Affected Russian Transition.
Статья, представленная на международной конференции «Советская экономика в
1930-1970-е годы», организованной Московским государственным университетом
им. М.В. Ломоносова, Дэвис-центром Гарвардского университета и Международной
экономической программой Университета Хьюстона в Звенигороде, 22-24 июня
2001.
12 Berliner J. The Contribution of the Soviet Archives // Behind the Facade of Stalin's
Command Economy / Ed. by P. Gregory. Stanford, Calif.: Hoover Institution Press, 2001.
P. 1-10. Крупнейшие проекты по советской иммиграции - знаменитый проект
Harvard Interview Project, проведенный в 1950-е годы, а также Soviet Interview Proj-
ect и Israel Soviet Interview Project, осуществленные в 1970-1980-е годы. Основные
результаты этих исследовательских проектов представлены в следующих работах:
Inkeles A., Bauer R. The Soviet Citizen. Cambridge, Mass.: Harvard University Press,
1959; Politics, Work and Daily Life in the USSR: A Survey of Former Citizens / Ed. by
J. Millar. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
11 Gregory P. Before Command: An Economic History of Russia from Emancipation
to First Five-Year Plan. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1994. Некоторые
главы из этой книги опубликованы по-русски в: Грегори П. Экономический рост
Российской империи (конец XIX - начало XX в.). Новые подсчеты и оценки. М.:
РОССПЭН, 2003.
12 Gregory P. Russian National Income, 1885-1913. New York: Cambridge University
Press, 1982. P. 156. Некоторые главы из этой книги опубликованы по-русски в: Гре-
гори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало XX в.).
С. 22.
18 Nutter G.W. The Soviet Economy: Retrospect and Prospect // Political, Military,
and Economic Strategies in the Decade Ahead / Ed. by S.W. Abshire, R.W. Allen. New
York: Praeger, 1963. P. 165.
19 Danilov V. P. Rural Russia under the New Regime. Bloomington: Indiana University
Press, 1988.
20 Volin L.A. Century of Russian Agriculture. Cambridge, Mass.: Harvard University
Press, 1970. P. 211.
ство. М.: Государственное научное издательство, 1962. С. 327-330; Госплан СССР. Методические указания к разработке государственных планов экономического и социального развития СССР. М.: Экономика, 1980.
26 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. / Сост. О.В. Хлевнюк, Р.У. Дэ-
вис.Л.П. Кошелева, Э.А. Рис, Л.А. Роговая. М., 2001. С. 235.
27 Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936 гг. / Сост. Л. Кошелева,
В. Лельчук, В. Наумов, О. Наумов, Л. Роговая, О. Хлевнюк. М.: Россия молодая,
1995. С. 194.
28 Getty J. A., Naumov О. The Road to Terror: Stalin and the Destruction of the Bol-
sheviks, 1932-1939. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1999. P. 25.
29 Об экономических преступлениях членов партии см.: Belova Е. Economic Crime
and Punishment// Behind the Facade of Stalin's Command Economy. P. 131-158.
30 Наиболее часто в книге цитируются документы из следующих трех сборни-
ков: Письма И.В. Сталина В.М. Молотову; Сталинское Политбюро в 30-е годы /
Сост. О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М.: АИРО-ХХ, 1995; Сталин и
Каганович. Переписка.
36 Olson М. The Devolution of Power in Post-Communist Societies // Russia's
Stormy Path to Reform / Ed. by R. Skidelsky. London: The Social Market Foundation,
1995. P. 9-42. См. также: Murrell P., Olson M. The Devolution of Centrally Planned
Economies //Journal of Comparative Economics. 1991. Vol. 15. № 2. P. 139-165.
31 Mesa-Lago С. Market Socialism and Mixed Economies: Comparative Policy and Performance, Chile, Cuba, and Costa Rica. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 2000.
32 См., например: Coase R. The New Institutional Economics // American Economic Review. 1998. Vol. 88. № 2. P. 72-74; North D.C. Institutions and Economic Performance // Rationality, Institutions, and «Economic Methodologv». London: Routledge, 1993. P. 242-263; The Nature of the Firm / Ed. by O.E." Williamson, S.G. Winter. Oxford: Oxford University Press, 1993 (русское издание - Уильям-сон О.И.. Уинтер С.Дж. Природа фирмы. М., 2001); Williamson О. The Institutions of Governance // American Economic Review. 1988. Vol. 88. № 2. P. 75-79.
37 Альтернативные модели обсуждаются Валерием Лазаревым: Lazarev V. Initial
44 Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. С. 158-159.
45 Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 53.
46 Сталин и Каганович. Переписка. С. 59.
47 Там же. С. 632,639,688,696.
48 Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. С. 156.
48 Encyclopedia of Russia and the Soviet Union. New York: McGraw-Hill, 1961. P. 114.
55 Hayek F.A. The Road to Serfdom. P. 82.
56 Сталин и Каганович. Переписка. С. 28.
57 Getty J.A., Naumov О. The Road to Terror. P. 100.
58 Ibid. P. 161-171.
59 Ibid. P. 291.
54 Цитируется no: Erlich A. The Soviet Industrialization Debate. P. 177.
55 Ibid. P. 144.
59 Берелович А., Данилов В. Советская деревня глазами... Т. 1,2.
60 Там же. Т. 2. С. 7.
61 Там же. С. 611.
62 Там же. С. 1019.
63 Там же. Т. 1.С. 668.
64 Там же. Т. 2. С. 825.
65 Там же. Т 1.С. 328.
66 Там же. С. 707-716.
68 Сталин и Каганович. Переписка.
69 Там же. С. 284.
70 Там же. С. 702.
71 Hayek F.A. The Road to Serfdom. P. 151-153.
Сталин как дешевка – коммунистич
еская ложь во благо вождей
ДМИТРИЙ ОРЕШКИН
ej.ru
Не об истории пишем, а об устройстве голов. Типовая советская голова так замечательно спроектирована, что не умеет видеть действительность, если та противоречит постулатам. Ничего удивительного: партия прямо ставила задачу «воспитания нового человека». То есть человека с новым устройством головы. На остальные части тела, слава богу, не покушались.
Надо отдать должное — они многого достигли. Научили не видеть то, что есть, и видеть то, чего нет. Например, обострение классовой борьбы по мере построения социализма. Коммунисты с условными фамилиями Зиновьев, Каменев, Радек, Троцкий или, скажем, Рыков сначала вступают в непримиримый классовый конфликт с коммунистами (условно) Дзержинским, Менжинским, Ягодой и Ежовым. А потом уже сами победители падают жертвой классового антагонизма с коммунистом Берией. Потом Берия классово конфликтует с Хрущевым и Маленковым. А потом они между собой… Самое интересное — граждане верят. Анализируют признаки работы на иностранную разведку, рассматривают фальсификат с лица, с изнанки, на просвет — и убеждаются в его бесспорной истинности. Не может же, чтобы созидатели самого прогрессивного и справедливого общества, выходцы из народной гущи, примитивно грызлись за власть, как бульдоги под ковром?! Значит, точно борьба классов. Ну да, автор сталинской Конституции Бухарин — лютый классовый враг. Вдвойне опасный, ибо под личиной главного редактора «Известий»… Что тут непонятного? Расстрелять, как бешеную собаку.
Уникальный по масштабу эксперимент с отключением головного мозга Homo sapiens и заменой его жеваной газетой «Правда».
В частности, на уровне аксиомы принято считать, что при Сталине приписок не было. Мол, так строго, что все отчитывались по правде. А если вынуть из головы бумажный шар и пораскинуть оставшимися мозгами? Когда перед хозяйственником стоит простой выбор — подать честную сводку и стопроцентно сесть за срыв плановых заданий или подать фальшак, а там, глядишь, пронесет или вышестоящие товарищи по несчастью прикроют, то выбор вовсе не так очевиден. Это если исходить из логики. Но советский человек не приучен исходить из логики. Он приучен исходить из аксиомы. Даже если эмпирические данные ей прямо противоречат.
99.9% за любимую партию — явная электоральная приписка. Ну и что?! Так было надо! Надо или не надо — вопрос отдельный. Приписка есть? Перепись населения 1937г. лично перечеркнута Сталиным и заменена другой — 1939 года, с бесспорными, скрупулезно установленными демографами признаками фальсификации. Разве не приписка? Вполне конкретная, в соответствии с данными Центрального управления народно-хозяйственного учета при Госплане СССР (ЦУНХУ) примерно на 7 млн человек… Ну и что, так тоже было надо! А вранье про победную поступь колхозно-совхозного строительства и потоки зерна в закрома Родины? И это тоже было надо!!
Не стоит спорить. Действительно, было надо. Без запредельного вранья, массового террора и истребления соратников-конкурентов невозможно десятилетиями сохранять противоестественный режим с собой во главе.
В Госплане еще 70 лет назад знали, что сталинские пятилетки были провалены. Но благоразумно помалкивали. Зато как пела советская пресса! Поэтому общественное мнение этот простой факт до сих пор принять не готово. Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Сталин же! Вон какие темпы по чугуну и стали!!
Позвольте привести свидетельство современника, который не читал советских газет, но исходил из эмпирики. Потому что был иностранцем. Молодым немецким архитектором Рудольфом Волтерсом (Rudolf Wolters, русский перевод: «Специалист в Сибири», Новосибирск, «Свиньин и сыновья», 2010, 260 с.). В 1932 году он решил попытать счастья на стройках коммунизма и приехал в Сибирь по договору с наркоматом желдортранспорта — строить вокзалы.
Вот как провожали последний год первой пятилетки в Новосибирске, где Волтерс работал в проектном бюро.
«Это был печальный праздник. Мы все надеялись получить задержанную зарплату, как минимум, за ноябрь. Этого не произошло, и на столе были только водка с селедкой и немного черного хлеба… Со времен пролетарской революции протекли пятнадцать долгих голодных лет. Первого января 1933г. должно было наступить тройное улучшение жизненного уровня — это пообещал никогда не ошибающийся вождь. С верой в выполнение обещания 160 миллионов пролетариев перенесли голодные годы. 160 миллионов пролетариев ждали обещанного. Произошло же нечто иное.
Речь Сталина не прозвучала и первое января угрюмо настроенные люди встретили работой… Большие речи Сталина, Молотова и других вождей были произнесены десятью днями позже, чем ожидалось, и встречены без веры и воодушевления… Последние указы, которые предшествовали речи, говорили другим языком. Неудачи в сельском хозяйстве привели не к постепенному ослаблению нажима на страну, чего мы все ожидали, напротив, они привели к его ужесточению… Удар за ударом преследовали несчастных товарищей, и даже Володя, который всегда слепо доверял системе и ждал первого января с большим воодушевлением, стал тихим и повесил голову.
Для начала все зарплаты были урезаны где-то на 10%, что было тем более плохо, что наступала инфляция и цены, особенно на продукты питания, все время ползли вверх. Продовольственные нормы, и так сильно урезанные, были на этот раз радикально снижены. Если для нас, иностранцев, были хотя бы сохранены хлебные нормы, для русских они уменьшились наполовину, а именно до 400г. в день против прежних 800. Из всех ударов этот был самый тяжелый… К тому же замужние неработающие женщины больше вообще не получали хлеба, которым раньше они обеспечивались так же, как и их мужья. Одновременно с этими указами было предпринято 30-процентное сокращение давно переполненных штатов управлений. Выполнение этого предписания было крайне жестоким. Если служащего увольняли — а это происходило без всякого предварительного предупреждения, в течение 24 часов, — то у него немедленно отбирали хлебную карточку, так что он должен был, если у него были деньги, покупать в 20 раз более дорогой хлеб на рынке или зависеть от работающих друзей. Смысл отъема хлебных карточек состоял в надежде, что все уволенные немедленно обратятся на биржу труда. Но… с бирж труда путь вел не назад, на предприятия Новосибирска или тем более Европейской России, а в сибирскую провинцию, в совхозы или в промышленные районы у подножия Алтая. Это означало пожизненные принудительные работы, потому что оттуда пути назад уже не было».
Что в те годы было в прессе? Громыхание о победном завершении первой пятилетки и столь же победном начале второй. Пресса вызволяла из ледового плена «Челюскина», рассказывала, как погружается в кризис экономика буржуазных стран (на самом деле она из кризиса уже выходила), публиковала липовые цифры экономического роста. Старательно и с огоньком создавала параллельную реальность. В соответствии с указанием Сталина в письме Молотову еще от 13 сентября 1930г.: «Уйми, ради бога, печать с ее мышиным визгом о «сплошных прорывах», нескончаемых провалах», «срывах» и т.п. брехне. Это — истерический троцкистско-правоуклонистский тон, не оправдываемый данными и не идущий большевикам. Особенно визгливо ведут себя «Экономическая жизнь», «Правда», «За индустриализацию», отчасти «Известия». Пищат о «падении» темпов, об отливе рабочих…»
Троцкистско-правоуклонистский тон — вещь серьезная. Тянет на несколько лет отсидки. Как видим, обостряется классовая борьба уже с собственной пролетарской прессой. С буржуазной, слава богу, разобрались еще в 1918 году. Само собой, тон газет с тех пор стал на диво радужным. А действительность? Да какая, собственно, разница. Действительность описывает Волтерс, но его заметки в России изданы только в 2010 году. Тиражом в 1 (одну) тысячу экземпляров. К 1932 году, когда он приехал в Новосибирск, партийную прессу уже давно уняли; в ней царил полный порядок. Волтерс не заблуждается насчет того, как его записки воспримут в левой (тогда еще) Германии. Об их публикации в СССР, будучи здравомыслящим человеком, он и не помышляет: «Мне никто не поверит, если я скажу, что холостые рабочие живут по 20-30 человек в одной комнате в казармах или бараках, многие семьи делят одну комнату и тому подобное. Я видел это сам, и я видел, что иначе не могло быть; но я все-таки поражался тому, с какой невероятной наглостью русская пропаганда работает за границей… В России пропаганда грохочет уже 15 лет так сильно и непрерывно, что товарищи действительно верят, будто по сравнению с немецкими рабочими они живут, как в раю».
Невероятная наглость — фирменный знак стиля. Беда современного читателя как раз в том и заключается, что он не представляет, насколько нагло большевики врут. В том числе в статистике. Именно в запредельности их сила: кажется, ну невозможно же! Нет, оказывается, еще как возможно.
Прежде всего, это касается промышленности. Эвон сколько при Сталине выплавили чугуна и стали! А сколько именно, как вы думаете? Ведь всерьез никто не знает. Колхозную статистику фальсифицировали, демографическую фальсифицировали, электоральную фальсифицировали — а промышленную вдруг нет. Это даже как-то странно было бы. Вы пока попытайтесь изобрести более толковую отмазку (например, что промышленность напрямую связана с обороной, а здесь Сталин врать не мог и ему врать не могли), а мы тем временем займемся более существенным вопросом.
Что точно невозможно фальсифицировать – так это длину железнодорожных путей. Здесь вам в интегральной форме и сталь, и чугун, и эффективность государственного управления. Так вот если на рубеже XIX и XX веков царская Россия укладывала в среднем около 3 тысяч км. рельсов, то в лучшие годы индустриализации, с 1928 по 1940, СССР, если взять за основу расчета официально опубликованные цифры, съехал на уровень 2.4 тыс. км. в год. Что примерно соответствует 90-м годам позапрошлого века. То есть за годы первых пятилеток состоялся реальный откат на 50 лет назад. Спасибо эффективному менеджеру, который лично курировал «желдорстроительство». При нем не только упали цифры ввода, но что еще хуже — многолетняя тенденция к росту сменилась многолетней тенденцией к снижению. Несмотря на ГУЛАГ, мобилизационную экономику и прочие прелести. Точнее, благодаря им.
При этом в СССР/России с ее могучим «транспортным плечом» дефицит железных дорог ощущается острей и болезненней, чем в любой другой стране. Если бы большевики не прервали тренд естественного роста, заложенный при последних трех царях, сегодня наша ж/д сеть была бы минимум на 50 тыс. км. протяженнее – просто за счет поддержания средних темпов царской России.
До Революции темпы ж/д строительства, хотя заметно колебались, в целом устойчиво росли. Вот что на рубеже XIX и XX столетий пишет молодой и толковый политэкономист под псевдонимом В. Ильин (позже эволюционировавший в отмороженного головореза под псевдонимом В. Ленин): «Русская железнодорожная сеть возросла с 3819 километров в 1865г. до 29063 км в 1890г., т.е. увеличилась более чем в 7 раз. Соответствующий шаг был сделан Англией в более продолжительный период (1845г. – 4082 км., 1875 г. 26819 км., увеличение в 6 раз…) С 1865 по 1875г. средний годовой прирост русской жел.-дорожной сети составлял 1.5 тыс. километров, а с 1893 по 1897 – около 2.5 тыс. километров». (В.И.Ленин, «Развитие капитализма в России», гл. 8, «Образование внутреннего рынка».)
За временными рамками исследования Ильича добавим, что средний пятилетний максимум ввода железных дорог был достигнут в 1895-99г.г. За это время прирост составил 13755 верст или 14674 км. В среднем чуть более 2.9 тыс. км. в год. Главным образом за счет привлечения частного бизнеса и концессий. Затем обозначилось снижение темпов, что объясняется переносом центра тяжести на обустройство станций, подъездных путей, разъездов и расширенное производство подвижного состава, а также «чрезвычайно скупым» со стороны правительства удовлетворением ходатайств на сооружение дорог, поданных частными акционерами.
Царское правительство действительно побаивалось слишком бурной активности бизнеса. Дороги — дело стратегическое. К тому же государь-император нервничает, когда класс буржуазии усиливается. Перед глазами красноречивый пример Британии, где родственная монархия оскорбительным образом царствует, но не правит. А рулят хозяйством какие-то сомнительные парламентские парвеню, у которых единственное достоинство — мешок с деньгами да бессовестная рожа. Магнаты! Нет, в России такого не будет. Мы лучше притормозим экономический рост. А если припрет, то и войну затеем для консолидации народа вокруг Престол-Отечества по случаю защиты сербских православных братьев.
Меж тем в докладе Председателя Совета съездов представителей промышленности и торговли Н.С. Авдакова от 9 мая 1913г. указывается, что исходя из быстрого развития промышленности и торговли, для перемещения произведенных грузов, к 1920г. ж/д сеть должна достигнуть протяженности примерно 110 тыс. верст (117 тыс. км.). Для этого, полагают авторы доклада, надо за 8 лет построить 46 тыс. верст, что означает ввод примерно 5000 верст пути в год. Это вполне реально, так как к моменту написания доклада частным предпринимателям уже было выдано 112 разрешений на инженерные изыскания по линиям общей протяженностью 50200 верст. Казенных же изысканий было проведено на 9000 верст. Перейти от инженерных изысканий к строительству мешают «крайне вялые» действия правительства, насущной задачей которого должно быть «облегчение условий частной предприимчивости в области железнодорожного строительства, заключающееся в облегчении частному капиталу широкого доступа к железнодорожному строительству и гарантированию ему нормальной доходности, причем строительство за счет казны должно быть ограничено постройкой стратегических линий».
Такова точка зрения русского бизнеса в 1913 году. Но у царя Николая Александровича и его правительства другие стратегические виды: надо консолидировать нацию и готовиться к германской войне. Не до частников! При большевиках все и подавно вывернулось наизнанку. Какой уж тут частный капитал — все в руках вождя. О результатах судим по сборнику «СССР в цифрах» 1958г. издания.
Согласно ему, в 1913г. протяженность ж/д дорог в СССР (так в справочнике!) составляла уже 58.5 тыс.км. Но на самом деле к 1913 году было построено больше. По «Статистическому ежегоднику на 1914г.» под редакцией В.И.Шараго (СПб., 1914), общая протяженность ж/д сети в России (без Финляндии) составляла 63805 верст (68070 километров). Из них государственная казна открыла для движения 24740 верст пути, а частные коммерческие общества – 39065 верст. Вероятно, «потерянные» советским справочником 10 тыс. км. пути связаны с утратой Польши. Но об этом можно только догадываться. Лишнего наша статистика не скажет. Зачем зря напоминать, что при проклятом царизме Царство Польское худо-бедно входило в состав Империи, а при большевиках не входит. Ладно, проехали.
Далее, по советскому справочнику, сеть росла так. В 1928г. (конец НЭП) — 76.9 тыс. км. Средний прирост с 1913 года — 1.2 тыс. км. в год. Вспоминая Ленина, выходит менее чем в 60-х годах 19-го века. Ну, понятно — германская война, Революция, Гражданская война, разруха. Зато к 1940г. — уже 106.1 тыс. км. Средний годовой прирост с 1928г. — 2.4 тыс. км. В 1957г. – 121.2 тыс. км. Средний прирост 0.9 тыс. км. в год. Почти вдвое медленнее, чем при Царе-Освободителе сто лет тому назад. В советских школьных учебниках этот период называется «быстрое послевоенное восстановление хозяйства». Дети читают и запоминают. Не будут же они самостоятельно штудировать Ленина и статистические справочники, чтобы понять, что им невероятно нагло врут.
Запланированный капиталистами к 1920 году выход сети на уровень 110 тыс. верст под руководством большевиков состоялся лишь в 1956-57г.г. На 35 лет позже. С тех пор темпы строительства железных дорог, даже во время эпопеи БАМа, колеблются около 1 тысячи верст (пардон, километров) в год. Чуть больше, чуть меньше. Но устойчиво хуже, чем в пореформенной России 1865 года.
Эти достижения пропаганда представляет как уверенную поступь советского народа на пути построения светлого будущего. У нее не заржавеет! А чтобы советскому народу уверенней дышалось, данные об экономике дореволюционной России аккуратно вырезаются из общественного сознания. Вместо этого туда имплантируется дважды фальшивая формула, якобы принадлежащая сэру Уинстону Черчиллю: «Сталин получил Россию с деревянной сохой, а сдал с атомной бомбой».
Во-первых, Черчилль никогда и нигде такого не говорил. Это говорил британский марксист Исаак Дойчер, которого в СССР клеймили как троцкиста. Во-вторых, к 1913 году, после либеральных экономических реформ Петра Столыпина Россия по темпам промышленного роста уверенно держала первое место в мире. Сохраняя первое же место в мире по производству зерна и его поставкам на мировой рынок. Ни в том, ни в другом отношении большевикам никогда не удавалось достичь сколько-нибудь близких результатов. Зато они многократно превосходили царское правительство в наглости вранья. До них ни одно государство не додумалось превратить простую хозяйственную статистику в орудие классовой борьбы. В первую очередь, с собственным народом, само собой. Но и на экспорт идейной продукции тоже отпускалось предостаточно. Благо, стоит недорого.
Все это сильно напоминает созидательную деятельность г-на Лукашенко, неустанно и несменяемо пекущегося о благе народа. Для чего, конечно, в первую очередь ему пришлось заткнуть прессу и интернет.
Вместо нагло фальсифицированной «цитаты» из Черчилля, которую в публичный оборот запустила легкокрылая Нина Андреева в замечательной статье «Не могу поступаться принципами» (в переводе с советского на русский — «Не могу жить без коммунистической пропаганды») уместнее было бы привести его подлинную цитату: «Корабль российской свободы затонул, когда уже была видна гавань». Вместе со свободой потерял ход, а затем и затонул корабль экономического роста. А вслед за ним и маленький сопровождающий катер честной статистики. На поверхность всплыли пузыри победного вранья.
Немного настоящих данных о дореволюционной экономике.
О деревянной сохе. Производство стальных плугов за пять предвоенных лет (1908-1913) увеличилось на 95% (с 380 тыс. до 739 тыс. шт.). Уборочных машин – на 137 % (с 47 тыс. до 111 тыс. шт.). Молотилок – на 560% (с 17 до 111 тыс. шт.). О сходных темпах роста можно прочитать и упоминавшегося В. Ильина, но не можем мы требовать, чтобы настоящая коммунистка Нина Андреева и миллионы ее последователей всерьез читали Ленина и Сталина. Их партийное сердце такого не выдержит.
В целом объем промышленной продукции за пять предвоенных лет вырос на 50%. В том числе двигатели внутреннего сгорания на 283% (с 30 тыс. шт. до 114 тыс. шт.). Электротехническая промышленность на 400% — с 9 млн рублей до 46 млн. Или, по доле от общего производства с 3.4% до 14%. Это типично. В СССР каждый школьник слышал про лампочку Ильича в деревне Кашино. И практически никто — о стремительно разворачивающейся электрификации в царской России. Как и о том, что уже в 1899 году в Москве ходил электрический трамвай, а частный бизнес всерьез занимался электрификацией железных дорог под Москвой, Петербургом и Баку.
Строительство Волховской ГЭС, превращенной советской пропагандой в символ индустриализации, было организовано концернами Сименс-Гальске и Вестинхауз в 1910г. с запланированным вводом в строй к 1915г. Тогда же был заключен контракт и на строительство петербургского метро. Помешали война и Революция. Большевики с большим надрывом и помпой сдали Волховстрой лишь в 1926г. — на 11 лет позже плана.
Знаменитый «Днепрогэс». При капиталистах подготовительные работы — 1912г., запланированный пуск — 1920г. При большевиках завершение первой очереди — 1932г. (запоздание на 12 лет); проектная мощность достигнута лишь в 1939г. В 1915г. в Москве на Раушской набережной уже работает электростанция ныне известная под именем МОГЭС. (Ю.И.Корякин «История электрификации российской промышленности» в Википедии.) Но что знали об этом советские школьники? Ничего. Зато они прекрасно знали про ленинский план ГОЭЛРО. Который на самом деле был в готовом виде украден Г.М. Кржижановским у частной петербургской электрической компании, в которой тот трудился до Революции.
По данным статистико-документального сборника «Россия, 1913 год», составленного Институтом российской истории РАН («БЛИЦ», СПБ, 1995, 415 с.), в 1881-85г.г. доля России в мировом промышленном производстве составляла 3.4%, а в 1913 уже 5.3%. Не бог весть что, конечно. Но все-таки рост более чем на треть. Доля США за это же время выросла с 28.6% до 35.8% — всего на одну пятую. Понятно, играет роль эффект низкой расчетной базы, но ведь речь о доле в мировой промышленности, то есть Россия росла не относительно себя самой, а относительно своих главных конкурентов. Германия сумела увеличить долю с 13.9% до 15.7% — всего лишь на одну десятую. Доля Великобритании вообще съехала с 26.6% до 14%, а Франции с 8.6% до 6.4%. Короче говоря, темп промышленного роста дореволюционной России был самым высоким в мире, с заведомо более благополучными перспективами, чем у отстающих Британской и Французской империй. Это вовсе не значит, что у дореволюционной России не было экономических проблем. Еще как были! Это значит всего лишь, что не надо так нагло врать.
Подобных простых фактов советский человек был лишен. И сейчас тоже ими не владеет — видимо, по инерции. Но зато про лампочку Ильича и «получил с деревянной сохой» — это всегда пожалуйста. Операция на мозге нации, выполненная сталинскими мастерами заплечных дел, продолжает приносить свои плоды.
Упоминавшийся В. Ильин на рубеже XIX и XX веков констатирует «истинно американские темпы роста» России. На самом деле, как видно по более поздней сводке, Ильич поскромничал: темпы развития русской экономики были выше американских.
Производительность труда в расчете на одного рабочего (так тогда выражались) за пять предвоенных лет в царской России выросла: в нефтедобыче — 84%; в черной металлургии — 56%; в цветной металлургии — 66%; в паровозо- и вагоностроении — 181%; в электротехнике — 106%. Большевики эту тенденцию обрубили вместе с капиталистической конкуренцией на рынке труда. Государство, пользуясь привилегией монопольного работодателя, согнало на свои эпические стройки безумное количество несвободной, неквалифицированной, дешевой рабочей силы. Благо, позволяла демография и мобилизационная идеология. Произошел откат к массовому использованию ручного труда. Естественно, индивидуальная производительность снизилась. Но в общественное сознание была гвоздем вбита наглая ложь про более высокую производительность социалистического труда.
Тому, кто не ленится читать и сравнивать, все довольно быстро становится ясно. Но все-таки хотелось бы более полных и квалифицированных данных. А вот фиг вам! С середины 20-х годов группа лучших статистиков и экономистов страны, еще царской школы, под руководством В.Е. Варзара и Л.Б. Кафенгауза предприняла огромный труд с целью обработки разнородных ведомственных данных до- и послереволюционного периода и приведения их к общему знаменателю.
В 1929-30г.г. были изданы три части работы «Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887 – 1926)». Большая библиографическая редкость. С тех пор, конечно, не переиздавалась. Более того, отдельно формировались статистические таблицы в виде, корректном для сравнения по годам. Адская работа. Они были готовы к концу 30-х годов. Понятное дело, к публикации их не допустили. Тов. Сталин к тому времени уже осознал, какую угрозу его мифологии таят нормальные статистические данные. Проблему решали в характерном для него стиле. С 1926 по 1939г.г. в главном статистическом ведомстве страны (оно известно главным образом как ЦУНХУ) сменилось пятеро начальников. По странному стечению обстоятельств все пятеро кончили расстрелом: И. Верменичев, И. Краваль, В. Милютин, С. Минаев, В. Осинский.
Удивительная страна. Только здесь составление статистических сводок сопряжено со смертельным риском и чревато обвинениями в контрреволюционной деятельности. Великая держава, которая боится правды, как бешеный бык воды.
Лишь с 1939г., после очередной кадровой чистки и укрепления конторы надежными людьми из органов (они и раньше были оттуда, но никак не могли смекнуть, сколь беззаветной смелости ждет от них партия в нелегком деле войны с цифрами) статистика начала выдавать устраивающий И.В. Сталина результат. На эти идейно выдержанные цифры и опирается с тех пор наша официальная пропаганда.
По-своему разумно: после того как ради фальсификации данных угробили столько народу, не выбрасывать же!
Характерное дело. Труд В.И. Ленина (Н. Ильина) про развитие капитализма в России всегда был в открытом доступе. Советский статистический справочник «СССР в цифрах» 1958г. издания — тоже. И во всей стране с населением более 250 млн и чер?товой прорвой ведомственных и академических научных учреждений не нашлось ни одного, кто взял бы и сопоставил цифры. Дурных нема — жить всем хочется. Это, кстати, о качестве советской науки.
Напомню жизнерадостный лозунг С.Г. Струмилина, советского академика, близкого к проблеме экономического учета: «Лучше стоять за высокие темпы роста, чем сидеть за низкие». С этим трудно спорить. Только надо понимать, что такой рост по сути не отличается от роста электоральной поддержки «Единой России», при условии, что голоса считает В.Е. Чуров с его столь же жизнерадостным кредо «Путин всегда прав».
А основы заложил лично В.И. Ленин, который учил, что «Социализм — это прежде всего учет и разбой». Так, кажется?
Поделиться…
ДМИТРИЙ ОРЕШКИН
ej.ru
А не построить ли нам коммунизм?
Сергей Феликсович Черняховский - доктор политических наук, профессор, действительный член Академии политических наук
08.01.2013
Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я повернул обратно. <…> И с тех пор все тянутся передо мной кривые, глухие окольные тропы.
Братья Стругацкие "За миллиард лет до конца света"
Россия сегодня живет без цели. И если даже не вспоминать морально-риторическое: "Нельзя жить без надежды", - жизнь без цели никогда и никого не приводила к успехам. Утвердившаяся четверть века назад или несколько более мысль о том, что "не нужно ничего строить - нужно просто жить", привела к тому, к чему она и могла единственно привести. К потере ориентиров развития, причем в итоге страна, с одной стороны, не достигла каких-либо стратегических успехов, но, с другой, и текущая жизнь для большинства стала скорее хуже, чем она была в ту пору.
Дело даже не в неромантичности бесцельного и беспроектного существования. Дело в том, что, не зная своих целей, ни человек, ни социум не могут соотнести собственные планы и действия. Они сегодня не закладывают основы будущего, но более того - вместо них создают препятствия, не позволяющие никуда двигаться завтра. Жизнь без целей, постав-ленных тобой, оборачивается подчинением целям другого. Вот уже скоро год, как в октябре 2011 года Россия, не оглянувшись, прошла юбилей события, о котором в любом случае стоило сказать: исполнилось полвека принятия Программы строительства коммунизма.
Не заметив этого юбилея, общество не задумалось и о том, что эти полвека состоят из двух практически равных частей. Первые 25 лет, когда так или иначе считалось, что страна идет по обозначенному в 1917 и 1961 годах пути. И вторые 25 лет, когда она явно по этому пути идти и не пыталась. И самое интересное, что если за первые четверть века она в той или иной степени действительно шла вперед, то вторые четверть века она либо разрушала созданное ранее, либо ходила кругами.
Вопрос, который сегодня хочется задать, выглядит, возможно, абсолютно несерьезным: а не построить ли нам коммунизм? Раз все равно мы не знаем, что строить вместо него, а идея не строить ничего оставляет в чистом поле среди развалин.
Нельзя идти вперед, не зная, что ты хочешь получить в будущем. Российское общество сегодня этого не знает. И оказывается, что никакой цели, лучшей или худшей с точки зрения той или иной идеологической пристрастности, чем та, от которой отказались четверть века назад, не было ни сформулировано, ни провозглашено, ни поставлено. За исключением смутной и сомнительной - стать колониальной периферией иного мира. И уже даже не говоря о том, что этот иной мир сам сегодня не знает хотя бы приблизительно, что ему делать со своими проблемами, избранная цель - быть колонией - вряд ли достойна служения и вдохновения.
Но если так и нет иной сопоставимой цели, нужно как минимум предположить, не стоит ли все же пойти к отброшенной. И как минимум задуматься, зачем мы от нее отказались.
Может быть, потому что сочли ее недостойной. Может быть, потому что сочли недостижимой. В обоих случаях, не исключено, мы были правы. Но не исключено, что и неправы. Не говоря уже о том, что цель-то сама по себе имела все основания быть правильной и достижимой, но именно те, которые от нее отказались, попросту не сумели найти пути и средства ее реализации.
Конечно, если исходить исключительно из того, что "коммунизм - это бесклассовое общество, где будет устранена эксплуатация человека человеком и осуществлен принцип распределения по потребности", то это будет теоретически правильно, но сегодня даже и не вполне понятно.
И потому, что не совсем понятным окажется сам язык. И потому, что, хотя сегодня большинство граждан страны работают по найму, почти никто из них не в достаточной степени не понимает слово "эксплуатация". И потому, что в обществе не сложились адекватные социально-классовые самоидентификации. И потому, что распределение "по потребности" будет воспринято не то как право не работать, не то как бессодержательная утопия.
Можно для простоты спор о тех или иных определениях вынести за скобки и говорить о смысле и сути, о том, что имелось в виду самим Марксом. По его мысли, всю предыдущую историю человек был порабощен необходимостью подчинять свою жизнь поиску средств пропитания и обеспечения первичных жизненных потребностей.
Между тем по своим родовым признакам человек - существо, способное к творчеству и самим своим развитием имеющее в качестве внутреннего стержня творчество, созида-тельный труд. Чтобы дать человеку возможность реализовать эту способность, нужно ос-вободить его не только политически, но и экономически от порабощения - необходимости постоянно думать исключительно о собственном материальном обеспечении.
Возникновение крупной машинной индустрии, современных уже Марксу производительных сил объективно такую возможность создает. Вопрос в адекватной организации общества и дальнейшего развития производства. То есть главная цель движения к коммунизму и ключевое содержание коммунизма - создание условий для свободного развития человека. Условий, при которых каждый был бы не обречен на повседневное добывание средств существования, а имел возможность развития собственного творческого потенциала, а труд из проклятия рабства становился бы способом самореализации личности.
Идея уничтожения частной собственности на средства производства при всей своей важности имела не целевое, а инструментальное значение.
И заключалась не в том, чтобы лишить всех собственности и сделать равными в небогатом достатке. А в том, чтобы устранить такое положение, когда есть люди, лишенные собственности на средства производства, попадающие в зависимость от других людей, ее монополизировавших, и вынужденные работать не столько на себя и на общество, сколько на них. И в том, чтобы всех наделить собственностью на средства производства, то есть каждому открыть доступ к свободному труду, отвечающему его склонностям.
Главная цель движения к коммунизму и ключевое содержание коммунизма - создание условий для свободного развития человека. Причем главное здесь вообще не то, как делить, а то, как производить, как сделать труд свободным. Вопрос в адекватной организации общества и дальнейшего развития производства.
Таким образом, главное здесь вообще не то, как делить, а то, как производить, как сделать труд свободным. При этом Маркс отлично понимал, что существовавшая крупная машинная индустрия создает возможности для такого положения дел, но еще его не обеспечивает. И сформулировал параметры, для подобного изменения необходимые, тогда еще не существовавшие, но возможные для достижения.
Во-первых, наука превращается в непосредственную производительную силу.
Во-вторых, в результате такой фундаментальной трансформации роли науки "общественные блага польются, как из рога изобилия".
В-третьих, человек выводится из непосредственного процесса производства и становится над ним как организатор и контролер. То есть как условие собственно коммунизма Маркс сформулировал идею того, что через век с лишним назовут информационным обществом. Кстати, Дэниел Белл в своем "Грядущем постиндустриальном обществе" откровенно написал, что его концепция полностью основывается на идеях Маркса.
Отметившая в 2011 году свой полувековой юбилей третья Программа КПСС - "Программа строительства коммунизма" - определяла характерные черты этого общества: бесклассовый строй с единой общенародной собственностью на средства производства, полным соци-альным равенством всех членов общества;
- обеспечение всестороннего развития каждого человека; производительные силы основаны на приоритетном и опережающем развитии науки и техники;
- в этом высокоорганизованном обществе свободных тружеников утвердится полное общественное самоуправление;
- труд станет для всех первой жизненной потребностью; полностью будут реализованы способности каждого.
Хотя основой строительства коммунизма должно было стать создание материально-технической базы коммунизма, этот ориентир был лишь одним из трех условий создания такого общества. Другим условием называлось преобразование системы государственного управления в общественное самоуправление, предполагавшее активное вовлечение в этот процесс всех.
Общественные функции, аналогичные привычным сегодняшним государственным функциям управления хозяйством и культурой, должны были утратить политический характер и перейти к органам самоуправления. Коммунистическое общество мыслилось как высокоорганизованное содружество людей труда. Третьим условием было формирование нового человека - высокообразованного, овладевшего богатством всей предшествующей культуры, относящегося к окружающим в соответствии с нормами братства, выше всего ценящего возможность творчества и увлеченного любимым трудом.
Может быть, в самой лаконичной и яркой форме суть коммунизма в свое время выразил Маяковский, сказавший: "Социализм - это свободный труд свободно собравшихся людей".
Если в 2011 году свое пятидесятилетие отметила Программа строительства коммунизма, то в этом году исполняется полвека со времени выхода в свет основополагающего романа Стругацких "Полдень, XXII век" - пожалуй, самой яркой и реалистичной картины бу-дущего.
Авторов даже упрекали потом, что они лишь художественно расцветили образы, заложенные в партийную Программу. Хотя на само деле основная часть составляющих книгу новелл была написана и даже опубликована еще до принятия официального коммунистического документа. Просто и их книга, и третья Программа КПСС отражали те настроения, которые существовали в обществе. Настроения, которые заключались в восприятии не только идеального, но и того, что осознавалось реальным и возможным.
Сами Стругацкие дали одно из наиболее четких определений сути коммунизма: общество, в котором люди свободны, увлечены свободно выбранным ими трудом и ни от чего не получают - и по сути своих устремлений не могут испытать - большей радости и наслаждения, чем от этого свободного труда. Кстати пресловутая дата 1980 года, всерьез или с сарказмом называвшаяся рубежом предполагавшегося и неисполненного завершения строительства коммунизма, была сроком создания лишь его материально-технической базы. Имелось в виду, что к этому времени общество только "вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям", произойдет постепенный пе-реход к единой общенародной собственности.
Полностью построение коммунистического общества предполагалось завершить в пос-ледующий период, примерные хронологические рамки которого на тот момент еще только должны были стать предметом обсуждения и планирования.
Особо подчеркивалось, что развитие общества и производства будет обеспечиваться "не путем принуждения, а на основе понимания общественного долга", диктоваться "всем ук-ладом коммунистического общества". При этом "труд и дисциплина не будут в тягость че-ловеку", а "трудовая деятельность перестанет быть только средством к жизни и превратится в подлинное творчество, источник радости".
Что не удалось, почему не удалось, кто в этом виноват - и кто просто был заинтересован в том, чтобы оно не удалось, - вопросы естественные и огромной исторической и политичес-кой важности. Но это вопросы самостоятельные и отдельные. В данном случае речь идет о другом.
Наука превращается в непосредственную производительную силу. В результате такой фундаментальной трансформации роли науки "общественные блага польются, как из рога изобилия", а человек выводится из непосредственного процесса производства и становится над ним как организатор и контролер.
Если несколько уточнить терминологию, то создание коммунистического общества - это решение трех задач. Если описывать их не в рамках той или иной политико-идеологической пристрастности, а на технологически-функциональном языке, то задачи выглядят следующим образом.
Первая - создание постиндустриальных производства и экономики информационной эпохи, основанных в первую очередь на достижениях передовой науки, предполагающих, что все трудовые операции, не требующие самостоятельного принятия решений, переданы технике и автоматике, а за человеком сохранены лишь операции с самостоятельным принятием решений. То есть человеку оставлен лишь тот труд, который требует от него и дает ему возможность творческой реализации.
Вторая - учреждение всеохватывающего общественного самоуправления, в котором будут принимать участие все заинтересованные граждане. Понятно, что если не исповедовать идею экспорта революции и совершения ее в форсированном темпе в мировом масштабе, общество будет нуждаться в системах, защищающих его от возможных внешних угроз. Но все остальное действительно передается самоуправлению. Это можно называть хоть системой полновластия Советов, хоть развитым гражданским обществом. Хоть земством. Хоть соборностью. Хоть Джамахирией. Хоть Коммуной. От названия не меняется суть - люди, а не отстраненный от них бюрократический аппарат решают проблемы организации своей собственной жизни.
Третья - развитие человека, предоставление ему всей полноты доступа к образованию и культуре, формирование его отношения ко всем согражданам как к собратьям. По-сути, утверждение принципа: "Отнесись к другому так, как хочешь, чтобы отнеслись к тебе". И создание возможностей и потребности реализовывать себя в творческой созидательной деятельности художника, врача, инженера, исследователя, поэта, учителя. В целом - превращение в непосредственную производительную силу не только науки, но и собственно человеческой творческой способности.
Превращение человека из потребителя в творца, свободного времени из не всем доступной роскоши - в главное богатство, самого общества из общества, где главное - потреблять, в общество, где главное - познавать и созидать.
Постановка вопроса о строительстве коммунизма иногда в повседневно-пропагандистском плане сводилась к тезису: "Будете хорошо работать - построите коммунизм, а вот там вам все достанется". Здесь на деле существенно смещались акценты и приоритеты: эти цели - не вознаграждение за праведную жизнь и послушное поведение, не то, чем коммунизм обещает отплатить за идеологическую верность. Эти цели - его суть.
Вопрос: "А не построить ли нам коммунизм?" - это вопрос о том, хотим мы общества с описанными выше параметрами или не хотим.
Если не хотим, тогда какое общество нам нужно?
Живущее по законам шариата? Реабилитировавшее "Майн Кампф"? Принявшее за основной закон "Домострой"? Колонию США, живущую под управлением комиссаров ОБСЕ, десять лет назад описанную в антиутопии Рыбакова "На будущий год в Москве"? Россия под протекторатом ОБСЕ. В Ставрополе шариатский суд судит Шаманова и Трошева. По всей стране выискивают "военных преступников". Запрещены советские фильмы, не имеющие разоблачительной по отношению к тоталитаризму направленности. Включая "Бриллиантовую руку" и "Доживем до понедельника" - как показывающие, что при тоталитаризме могли быть хорошие люди.
В школах - комиссары ОБСЕ - завучи. Запрещена героизация тоталитаризма, запрещено утверждать, что войну против Германии выиграл СССР. Зато в школах же свободно продаются сигареты и пиво - свобода подростков не должна ограничиваться. Для проезда из Ленинграда в Москву нужно представить обосновывающие документы и получить разрешение комиссаров ОБСЕ - во избежание неконтролируемой миграции. Ну, и так далее. В художественном плане это как раз то, что год назад в иной лексике предлагалось в инсоровско-юргенсовских докладах.
Так чего же мы, в конце концов, хотим?
Страну, производящую научные знания и на их основе обеспечивающую функционирование своего производства, - или страну, поставляющую сырье и зависимую от чужих технологий? Страну, основанную на коллективном участии и общественном самоуправлении, - или стра-ну, опекаемую "Железной пятой", как раз сто лет назад описанной Джеком Лондоном, - и хорошо еще, если своей отечественной?
Страну, где человек ни от чего не получает большего наслаждения, чем от своего любимого труда, - или страну, где он ни от чего не получает большего наслаждения, чем от счета в зарубежном банке и поездки в Куршевель?
Все сводится к ценностным и морально-риторическим вопросам. Так ведь развития без ценностей вообще не бывает.
Если более технократично, то что значит сегодня в России строить коммунизм?
(Как сказал года три назад назначенный ответственным за атомную промышленность Кири-енко: "Товарищи (sic! - С.Ч.), по решениям XXVI съезда КПСС уже к концу 1980-х годов нужно было построить полдюжины новых передовых реакторов. А мы их до сих пор не построили. Может быть, пора начать выполнять решения партии?")
В первую очередь - это приоритетное развитие отраслей, обеспечивающих научно-техни-ческий прогресс, фундаментальной науки и технолого-производящих направлений с параллельной организацией реконструкции существующих производств на технологиях, которыми располагают отрасли, остающиеся лидерами в своих сферах, и технологиях, которые удается получить извне.
Так чего же мы, в конце концов, хотим? Страну, производящую научные знания и на их основе обеспечивающую функционирование своего производства, - или страну, поставляющую сырье и зависимую от чужих технологий?
Центральная проблема здесь - создание именно такого производства, в котором все, что не требует самостоятельного решения, отходит технике. Все, что требует таких решений, отходит человеку.
С одной стороны, стоит задача освобождения человека от неинтересного труда, с другой - его использование там, где наибольшую отдачу могут дать его творческие способности, умение принимать нестандартные решения.
Стоит вопрос и о собственно технологической реконструкции - то есть старая тема создания новых материалов, нового типа энергопотребления, нового использования продуктов топливно-энергетического комплекса.
Опять-таки, если вспомнить, задача преимущественного использования нефти и газа как сырья для химических производств, а не как топлива тогда, полвека назад, хотя бы ставилась. Сегодня, через полвека, о ней вообще никто не говорит. Хотя уже давно известно, что себестоимость производства электроэнергии на атомных станциях в три-четыре раза ниже производства ее на ТЭС.
И экологически безопаснее. Точно так же известно, что если просто ввести в строй все остановленные после Чернобыля реакторы и достроить все замороженные, можно обеспечить энергетическое потребление страны только на этой основе. А сырье, предназначенное для сжигания, направить либо на производство новых материалов, либо на внешний рынок. Такой ход приведет к снижению до трех раз внутренней цены на электроэнергию - и для граждан, и для промышленности - с последующим снижением цены и на ее продукцию.
Еще тогда, полвека назад, говорили о задаче замены механической обработки материалов химическими методами, технологическим использованием электроэнергии, электрохимией и ультразвуком.
Ясно также, что техническая и технологическая реконструкция - это обязательно вопрос повышения производительности труда. Что Россия по этому показателю сегодня отстает от тех же Соединенных Штатов - общее место. Но то, что государство не занимается развитием и реконструкцией производства и созданием высокотехнологической индустрии, - тоже общее место.
Для создания нового производства нужна не двухуровневая система образования, производящая магистров - для научных исследований, а бакалавров - для выполнения инструктивных задач. Требуются образовательные учреждения, выпускающие инженеров-специалистов, способных организовывать новое производство и инициативно решать встающие в ходе его создания задачи. Бакалавры если и нужны, то именно для рабочих специальностей, то есть для подготовки и оформления статуса высококвалифицированных рабочих - людей, занятых физическим трудом с преобладанием интеллектуальных функций, требующих самостоятельного принятия решений.
Понятны проблемы, которые страна имеет с сельским хозяйством. И понятно его отставание в советский период. Только все предпочитают забывать, что при отставании по уровню технической вооруженности от США примерно в 16 раз, мы по сельскому хозяйству отставали от Америки примерно в 4-6 раз. То есть уровень эффективности использования имевшегося в СССР оборудования и техники был в несколько раз выше, чем у нашего ведущего конкурента.
Точно так же почему-то старательно забывается, что наиболее эффективным видом сельскохозяйственного предприятия в тех же Соединенных Штатах является не отдельное фермерское хозяйство, как нас уверяли четверть века назад. Таковым оказывается хозяйство с площадью примерно в 1000 гектаров, несколькими десятками работников и полной компьютеризацией, позволяющей в зависимости от влажности, ветра и температуры определять тонкости производимых в тот или иной день работ.
Понятно, что нормализация деятельности производства (а теперь и просто его воссоздания) требует иной транспортной системы, чем та, которая имеется сегодня в России. И дело не только в низком качестве шоссейных дорог. Задача полного освоения водных путей ставилась еще в том же 1961 году. Но сегодня символом речного пароходства стал теплоход "Булгария". Из одного региона в другой самолеты летают подчас только через Москву, ев-ропейская часть страны связана в Дальним Востоком одной нитью железной дороги.
Почти не используется Северный морской путь, хотя транспортировка из тихоокеанского региона в Европу через него в несколько раз выгоднее транспортировки через Суэц и только сама по себе могла бы принести огромные дивиденды в бюджет страны. Не разработана и почти полностью забыта идея создания Среднесибирского железнодорожного пути по линии Свердловск-Тюмень-Якутск с дальнейшим раздвоением - на Чукотку и на Владивосток, хотя это и означало бы освоение сегодня полуобжитых регионов, их заселение и создание приемлемой для комфортной жизни среды в новой зоне страны. Между тем задача освоения и заселения западносибирских областей тоже была поставлена в Программе строительства коммунизма.
То ли мы определяем, что все это делать вообще не нужно. И Программа была плоха тем, что эти задачи ставила. Но тогда нужно поставить другие задачи. То ли мы признаем, что они были правильными, но Программа неверно определила пути их реализации. Однако в таком случае отказ от нее выглядел бы обоснованным, если бы у страны имелись реальные альтернативы развития. И за последнюю четверть века она ощутимо продвинулась в направлении их другими способами. Но этого нет.
Так чего же мы, в конце концов, хотим? Страну, где человек ни от чего не получает большего наслаждения, чем от своего любимого труда, - или страну, где он ни от чего не получает большего наслаждения, чем от счета в зарубежном банке и поездки в Куршевель?
Строить коммунизм сегодня - значит создавать преимущественные условия для науки и культуры. Когда-то, как раз после принятия Хрущевым этой Программы, президент Кеннеди сказал, что Америка никогда не догонит СССР, "если не создаст своим интеллектуалам таких же привилегированных условий, какие Советы создали своим". Штаты такие условия создали - Россия уничтожила.
Сегодняшняя Россия никогда не вернет себе достойного места в мире, если не создаст для собственных ученых и инженеров такого положения, которое бы сделало их моторами форсированного движения вперед.
России нужно новое производство. Нужны новые технологии, новые материалы, новая медицина, развитие атомных отраслей, освоение космоса, биотехнологии, новая транспортная система, новое продовольственное производство, информационные технологии и робототехника, общественная самоорганизация граждан и специалистов, новый тип стимулов к труду и новый характер самого труда, восстановление культуры. Наконец, нужны люди, умеющие читать книги, а не только записи в блогах сумасшедших.
Просто, в конце концов, нужна осмысленность существования.
России сегодня необходима такая структура экономики, при которой 1-2 процента трудоспособного населения будут заняты в производстве аграрной продукции. А 10 процентов - в традиционном промышленном производстве. Но только при этом 90 процентов населения должны быть заняты в индустрии новых знаний и новых технологий, позволяющих первым двум группам обеспечивать материальные потребности общества.
Все описанное России насущно требуется делать и создавать. Потому что иначе она не сохранит ни свою независимость, ни свое существование.
Нельзя отказываться от создания "коммунизма", только на основании того, что его именем было названно в свое время то, что кого-то сегодня пугает.
Можно спорить, возможно ли бесклассовое общество. Но на сегодняшний день от 60 до 70 процентов граждан живут за счет продажи собственной рабочей силы по найму. Порядка 30 процентов получают стипендии и пособия. 3 процента добывают себе пропитание, занимаясь мелким бизнесом без найма других работников. И лишь 1 процент получает доход от использования наемной рабочей силы.
Получается, что, в отличие от начала XX века, сегодня созданию бесклассового общества препятствует существование от силы 1-4 процентов представителей иного класса.
Можно спорить, с помощью какой экономики получится достигнуть обозначенные цели - рыночной или плановой. Но если одни скажут, что у второй это не получилось, другие могут резонно заметить, что в ином случае удалось лишь откатиться назад на еще большее историческое расстояние.
Дело не в концептуальных пристрастиях. Коммунизм, в конце концов, - дело не идеологической верификации, а практики.
Рынок плох не тем, что он апеллирует к материальным стимулам - этим он как раз хорош. Он плох тем, что апеллирует к стимулам краткосрочным - толкает к тому, что выгодно делать сегодня, невзирая на последующие результаты. Стратегические задачи, подобные переходу от одного типа производства к другому, получается решать только в рамках стратегических - то есть долгосрочных - стимулов.
Можно спорить о чем угодно, но нужно определять узловые моменты, когда приходится признавать: так - не получается, поэтому от не оправдавших себя одних инструментов пе-реходим к другим, альтернативным. Если период с 1961-го по 1986 год оказался более ус-пешным, чем период с 1987-го по 2012-й, значит методы первого периода были более эф-фективными, чем методы второго.
Думать, что другие страны и транснациональные корпорации будут давать деньги на то, чтобы Россия становилась в XXI веке технотронной капиталистической сверхдержавой, - все равно что рассуждать о возможности турецкого султана стать римским папой: им это и не нужно, и опасно. Если они и будут давать на что-то деньги, то только на то, чтобы Россия никогда таковой не стала. Следовательно, свои задачи ей надлежит решать самой.
Сосредоточить средства на ключевых направлениях. Отработать технологии. Создать опре-деляющие будущее технологическое наступление ключевые плацдармы. Прорваться и зак-репиться на них - и подтягивать отстающие отрасли. Честно сказать людям о целях - и признать, что это будет нелегко. И идти вперед, каждую неделю открыто говоря о том, что удалось, а что не удалось. И что помешало.
Создать свободное общество можно, только создав экономику свободного общества на пути технократического прорыва. Технократический прорыв в полной мере возможен только при опоре на готовность человека открывать, изучать, конструировать, строить.
Требуются образовательные учреждения, выпускающие инженеров-специалистов, способных организовывать новое производство и инициативно решать встающие в ходе его создания задачи.
Гуманизм не будет реализован без технократизма. Технократизм бессмыслен и контрпродуктивен без гуманизма. Соединение технократизма и гуманизма - собственно говоря, и есть коммунизм. Если мы хотим спасти страну - и путь ее спасения нам предлагает только коммунизм - нужно спасть страну и не комплексовать по поводу того, что кому-то не нравится термин, академически определяющий путь спасения.
Сергей Феликсович Черняховский - доктор политических наук, профессор, действительный член Академии политических наук
08.01.2013
Насколько Россия антисоциальное государство?
Павел Пряников: "Сухие цифры" показывают, что по "социалке" РФ отстает от западных стран в разы
21-05-2014
Павел Пряников
ttolk.ru
"Русская весна" породила у значительной части политические активных россиян ожидание "левого поворота" Путина. Но изменения коснулись только его политики - перехода от правого либерализма к неоконсерватизму. В экономике Россия продолжает оставаться антисоциальным государством. "Сухие цифры" показывают, что по "социалке" РФ отстает от западных стран в разы.
Сегодня уже хорошо понятно, что "Русская весна" не изменила основ российского государства. Стало чуть больше имперскости, архаики, цезаризма и фаворитизма. В политической части Россия откатилась от голлистской республики (Франции образца 1950-х) примерно в начало ХХ века, в эпоху Николая II. В экономике же и социальных отношениях откат не так велик, но и это объяснимо: падение из индустриального мира в аграрный (в то самое время последнего Романова) означало бы полный крах государственности. В этом случае у власти сработал инстинкт самосохранения. В итоге мы сегодня имеем страну с неоконсервативной политикой и неолиберальной экономикой. Это не какое-то исключение из общемировых правил, во второй половине ХХ века так жили большинство тех же латиноамериканских стран (к примеру, Мексика или Бразилия).
Хороший показатель, характеризующий тип социально-экономических отношений в обществе, состояние его "социалки". Вверху на карте мы видим уровень минимальной зарплаты в странах Евросоюза (который в российском агитпропе принято теперь называть "загнивающий"). В России сегодня МРОТ составляет 5554 рубля, или 116 евро. То есть минимальная зарплата в России на 25% ниже, чем в самой бедной стране ЕС - Болгарии. От Португалии, которую когда-то Владимир Путин завещал догнать и перегнать, Россия по этому показателю уступает без мало в 4 раза.
Ну хорошо, та же Португалия по подушевому ВВП богаче России (но не в 4 раза, а в полтора). Чтобы убедиться в антисоциальности российского государства можно посмотреть не абсолютные, а относительные показатели. Для социальной сферы России характерен ряд деформаций, обусловливающих конфликт интересов как в системе "богатые-бедные", так и в триаде "общество-государство-бизнес". Выделим данные деформации.
Первый тип деформации - деформация структуры российского общества, обусловленная чрезмерно высокой степенью социального расслоения. В экономически развитых странах структура общества по уровню доходов предполагает, что наибольшую его часть составляет средний класс, получающий средние доходы, а доля населения с очень низкими и очень высокими доходами мала. В России такого среднего класса практически нет (по западным критериям он составляет в России всего 10-15%).
При этом российская бедность имеет свою специфику. В отличие от других стран, в России более 65% бедного населения - это трудоспособные граждане, а российские семьи с детьми подвержены наибольшему риску попадания в низкодоходную группу населения, сползания в низшую страту.
Деформация структуры российского общества связана со вторым типом деформации - деформацией структуры доходов и способов их образования. В структуре доходов россиян преобладают заработная плата (64,9%) и социальные выплаты (18,9%), а на другие виды доходов приходится незначительная доля: доля доходов от предпринимательской деятельности - 9,8%, доходов от собственности - 4,5%.
Усугубление проблемы неравенства в российском обществе наблюдается в динамике доходов от собственности, поскольку поступление наиболее высоких доходов на душу населения обеспечивает именно рост доходов от собственности, а не рост заработной платы. Анализ прироста доходов бедных и богатых в расчете на 100 руб. прироста ВРП на душу населения показывает, что бедные получают прирост на 5 руб., а богатые - на 200 руб., т.е. разница между богатыми и бедными составляет 40 раз.
Но проблема заключается не только в низком уровне доходов основной массы россиян, но и в том, что закрепляется определенная модель жизни - "от зарплаты до зарплаты". Для данной части российского общества характерно привыкание к жизни на грани выживания, они не видят смысла бороться за свои права, ведут крайне пассивный образ жизни.
Для повышения благосостояния общества, сокращения бедности, обеспечения населения качественными социальными услугами в среднесрочной перспективе совокупные бюджетные расходы на душу населения в России намечено повысить. Но повышение расходов государства на социальные цели не приводит к адекватному росту уровня жизни населения вследствие сохранения прежнего механизма перераспределения доходов, а также увеличения тарифов на энергоносители, услуги ЖКХ, возрастающей стоимости медицинской помощи и образования, инфляции и т.д.
По расчетам социологов, если в Москве и Санкт-Петербурге нуждающимся является каждый четвертый житель, то уже в областных центрах - каждый третий, в малых городах - каждый второй, а на селе почти 65% жителей. Об этом свидетельствуют и данные на 2010 год Центральной военно-врачебной комиссии Министерства обороны РФ, согласно которым ежегодно вследствие недоедания отсрочки от службы получают 50 тысяч призывников. Преобладающая часть призывников - это жители малых городов и сельской местности.
Для России необходима сбалансированная, взвешенная государственная политика регулирования доходов. В западноевропейской практике удается сдерживать углубление неравенства благодаря перераспределению доходов в обществе. Например, во Франции с помощью политики перераспределения доходов удается снизить уровень бедности с 25 до 7%, а в Дании - с 17 до 4%.
На фоне деформации структуры российского общества и системы распределения доходов происходит снижение доступности качественных социальных услуг (здравоохранения, образования). В России расходы на социальные нужды составляют менее 40% всех расходов бюджета. Крайне низка доля расходов на здравоохранение - всего 5% в бюджете расширенного правительства, доля расходов на образование - около 8%. За последние пять лет произошло сокращение количества бюджетных мест в высших учебных заведениях на 15%.
Между тем в экономически развитых странах мира проводится противоположная политика по расширению бесплатного образования. Так, в США бесплатно обучаются 85% детей; в Германии - 98% детей (родители оплачивают только стоимость учебников); в Японии с 2010 года 12-летнее школьное обучение стало полностью бесплатным. В России же наблюдается коммерциализация не только вузовского образования, но и школьного обучения. Так, предполагается, что из средств бюджета будут финансироваться только дисциплины, включенные в образовательный стандарт.
Наблюдается отставание и по абсолютным значениям государственных расходов на душу населения в год. Например, на образование в Дании выделяется 2738 долларов на душу населения в год, в Швеции - 2072, Австрии, Франции и Бельгии - около 1500, в Германии и Нидерландах - около 1300, в то время как в России - 220 долларов. Расходы на социальную защиту в России составляют примерно 25% совокупных правительственных расходов и чуть больше 9% ВВП.
Еще один тип деформаций наблюдается в области обеспечения населения услугами учреждений культуры и отдыха. Одновременно со снижением доходов населения, ростом стоимости услуг учреждений культуры и отдыха происходит уменьшение их доступности для основной массы россиян. Расходы населения на товары не первой необходимости, отдых и культуру неуклонно снижаются, уменьшается и воспитательное влияние культурной сферы на молодое поколение. За последние два десятилетия была практически утрачена привычка посещения музеев, театров, библиотек. Общее количество посетителей учреждений культуры уменьшилось с 11 млн. человек (1995 год) до 6 млн. 300 тысяч человек сегодня.
Выборочное обследование культурных потребностей российской молодежи в возрастной группе 15-29 лет выявило, что никогда не посещают театров 46,8% опрошенных молодых людей; делают это от случая к случаю - 45,8%; совсем не посещают музеев - 45,9%; никогда не были на выставках и вернисажах - 59,8%.
Экономические достижения страны пока не оправдывают социальных ожиданий большинства населения, так как обеспечивают реализацию интересов лишь небольшой части общества. Основная часть населения проигрывает от проводимых социально-экономических модернизаций.
Нет успехов у России и в области демографии - "коренное" население продолжает сокращаться, на бумаге прирост происходит лишь за счет массированной миграции. Показателен в области демографической политики опыт Швеции и Бельгии, где достигнуты самые высокие уровни рождаемости среди стран Еврозоны. Так, в Швеции стержневым компонентом демографической политики является гендерная политика, противодействующая дискриминации женщин на рынке труда, что создает условия для экономической независимости женщин, находящихся в браке. Кроме того, здесь большое внимание уделяется поддержке молодых семей за счет достаточно высокого размера стипендий студентов и механизмов льготного кредитования. Интересен опыт Бельгии, правительство которой, помимо снижения налогов, выплаты субсидий на жилье и обучение детей, в рамках демографической политики производит выплату пособия, размер которого зависит от возраста ребенка. Так, пособие на детей до 14 лет в 3 раза больше, чем пособие на детей до 4 лет. В случаях, когда ребенок учится, пособие продолжает выплачиваться до 25 лет.
Во время президентства Дмитрия Медведева была принята Концепция долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года. Согласно ей предусматривались следующие показатели:
- увеличение валового внутреннего продукта на душу населения по паритету покупательной способности до более 30 тысяч долларов;
- охват высшим и средним профессиональным образованием населения 60-70% (сегодня около 50%);
- средний уровень обеспеченности жильем - около 30 кв.м на человека (или около 100 кв. м на среднестатистическую семью);
- снижение доли населения, проживающего в местах с неблагоприятной экологической обстановкой, до 14% (43% в 2007 г.);
- снижение уровня смертности от насильственных причин в два раза;
- снижение уровня абсолютной бедности до 6-7 %, а относительной бедности (или малообеспеченной части населения) - до 15%;
- увеличение среднего класса до более 50% населения за счет увеличения количества занятых в экономике знаний, технологий и обеспечении развития самого человека;
снижение дифференциации населения по уровню доходов до 12 раз (16,8 раз в 2007 году; отношение доходов 10% самых бедных и 10% самых богатых);
- стопроцентный охват бедного населения государственными социальными программами.
Симптоматично, что сегодня власти вообще перестали вспоминать о существовании этой Концепции.
Проблема низкой оценки труда в России во многом связана с заниженным уровнем минимального размера оплаты труда (МРОТ). Наша страна является единственной среди европейских государств, где МРОТ ниже прожиточного минимума (ПМ). При этом согласно Трудовому кодексу РФ (ст. 133) МРОТ не может быть меньше прожиточного минимума. Как видно из таблицы ниже, МРОТ сегодня примерно в 1,4 раза ниже ПМ.
В этих условиях на законодательном уровне требуется пересмотр методики определения размера МРОТ. Например, показателен опыт западноевропейских стран, где МРОТ привязывают к прожиточному минимуму и к величине средней заработной платы по стране. В европейских странах МРОТ составляет 50% и более от средней зарплаты. В соответствии с Европейской социальной хартией во многих странах этого региона минимальная зарплата вышла на уровень 1,5-2,5 ПМ. Если применить эту норму к России, то сегодня МРОТ должен был бы составлять 11-20 тысяч рублей. Примерно на этом уровне должны были быть и пособия по безработице и различные социальные выплаты (например, по уходу за ребенком).
Учитывая рекомендации МОТ (Конвенция МОТ №102, 1952 год, "О минимальных нормах социальной защиты"), необходимо довести соотношение минимальной и средней заработной платы в России в соотношение не менее 50% (т.е. около 15-17 тысяч рублей).
Повышение МРОТ и социальных пособий приведет к общему удорожанию рабочей силы, особенно в регионах. В свою очередь, это будет способствовать модернизации экономики. К примеру, какой смысл будет горбатиться на металлургических заводах Дерипаски или Махмудова за 20 тысяч рублей в месяц, когда пособие (вэлфер) достигнет 15-17 тысяч рублей? Это заставит собственника завода увеличивать производительность труда одновременно за счет сокращения персонала и автоматизации производства.
(Сегодня же максимальная величина пособия по безработице еще ниже МРОТ, и составляет всего 4900 рублей, или около 105 евро).
Повышение доходов среди низкооплачиваемых слоев населения (а таковых в России, как уже говорилось выше, свыше 50%) "закрутит" и малый бизнес на местах, так как наконец-то массово появится "человек с рублем". Но по всей видимости эти преобразования возможны только "после Путина". Нынешняя власть пока не подает признаков изменения существующей социально-экономической политики.
(Цифры - Лариса Логинова, "Социально-экономические деформации в развитии российского общества", Вестник Пермского университета, №4, 2012)
Павел Пряников
ttolk.ru
Конец "либеральной" смуты
Б.А. Виноградов
Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте
отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек… Зоркость этих времен - это зоркость к вещам тупика.
И.А. Бродский "Конец прекрасной эпохи"
I. Советы и Парламент
Напомню кратко этапы развития и гибели Советов. Еще в ходе первой русской революции 1905 года Ленин отозвался о Советах как органах власти. В "апрельских тезисах" он писал: "Не парламентарная республика, - возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад, - а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху". (С.Р.Д. -Совет рабочих депутатов). Идейной основой Советов было народовластие с равными избирательными правами граждан в отличие от сословного принципа выборов в царскую Госдуму. В отличие от западного парламента, выполняющего только законодательные и представительские функции, Советы стали властью "снизу доверху", являясь представительными, законодательными, распорядительными и контрольными органами. Свои полномочия они исполняли непосредственно или через создаваемые ими государственные органы. Административные и судебные органы были подотчётны Советам.
На первоначальном этапе в Советах существовала многопартийность как в нормальном представительном органе, причем эсеры и меньшевики были самой влиятельной силой. Но после разгрома в июле 1918 года восстания левых эсеров и запрета их партии Советы попали под полный контроль большевиков. Лозунги кронштадтского восстания (март 1921 года): "Власть Советам, а не партиям!" и "Советы без коммунистов!" привели к жестким решениям X съезда РКП (б) о единстве партии. В июле 1921 года Сталин дал определение: "Компартия как своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность", которое стало политическим руководством для советской власти.
После образования СССР были постепенно отменены ограничения избирательных прав, введены всеобщие, равные и прямые выборы депутатов из кандидатов "блока коммунистов и беспартийных". Обладая многими достоинствами, советская модель была отмечена главным пороком однопартийной системы. КПСС руководила Советами всех уровней (от сельского до Верховного Совета). Формально Советы были властью, но фактически подчинялись решениям соответствующего партийного аппарата. В первую очередь, по ключевым кадровым вопросам и направлениям социально-экономического развития.
14 марта 1990 года в Конституцию СССР были внесены ключевые поправки: отменена статья о руководящей роли КПСС, учрежден пост Президента СССР, введены многопартийность и институт частной собственности. После событий 19-21 августа 1991 года последовал роспуск КПСС, отстранение от власти председателей облисполкомов - "пособников" ГКЧП в ряде областей, введение в действие "исполнительной вертикали" во главе с Президентом РФ. До конца 1991 года шел процесс замены председателей облисполкомов на глав администраций (губернаторов) регионов. В 1992 была введена процедура назначения губернаторов по инициативе Президента РФ с учетом одобрения Верховным Советом.
В ходе политического кризиса осенью 1993 году президентом Ельциным с нарушением действовавшей Конституции был распущен Верховный Совет РФ. В течение нескольких месяцев Президент РФ осуществлял режим диктатуры, реализую всю полноту власти в стране. В декабре была принята новая Конституция, которой предусмотрено разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную ветви. По ней Президент РФ является главой государства, а не исполнительной власти, установлены его важнейшие функции, в первую очередь, гаранта Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина. Советскую законодательную модель власти заменили парламентской с двумя палатами: Госдума и Совет Федерации.
Выборы депутатов по смешанной системе (партийные списки и одномандатные округа) проходили в Госдуму I-IV созывов. С 2007 года депутаты избираются по партийным спискам. Конституционное большинство, полученное единороссами в 2003 году за счет депутатов-одномандатников, дало партии (а фактически Администрации Президента) контроль над Госдумой.
Госдума уже в IV созыве упустила инициативу в сфере законодательной работы. Основные законопроекты готовит исполнительная власть. В таком представительском режиме Госдума существует поныне, проходя путь своей деградации. После повторной "победы" единороссов на выборах 2007 года, цинично использовавших административный и силовой ресурс, вбросы и фальсификации, легитимность Госдумы в общественном сознании получила крупную пробоину. Но социально-экономический кризис, страх перед будущим вызвал политическую пассивность населения. С результатами смирились.
Однако выборы в Госдуму в декабре 2011 года и такая же "победа" единороссов привела к другим последствиям. Результаты выборов вызвали гражданскую протестную активность. В итоге мнение о нелегитимности Госдумы закрепилось в народе, это запустило механизм ее саморазрушения. Многие люди равнодушны не только к выборам, депутатам, но и к самой Госдуме, как институту власти. Даже серьезный информационный повод - публичное изгнание из нее активного оппозиционера за "бизнес во власти" не привлек должного внимания населения. Многочисленные скандалы и законодательная работа перестали вызывать живой интерес у людей, являясь лишь почвой для спекуляций в интернете, публикаций в российских либеральных и западных СМИ.
Для повышения интереса к Госдуме властью принимаются различные меры. Недавно было активно разыграно частное событие: "добровольный" уход депутата от единороссов, уличенного в бизнесе. Провели PR-компанию о "честности и порядочности" единоросса и "цеплянии за депутатское кресло" ранее изгнанного депутата. Затем последовала массовая публичная демонстрация "грязного белья" думцев. Но даже проблема депутатской чести давно перестала волновать избирателей, которые понимают, что она избирательно актуализируется по политическим мотивам и конкретным персонажам. По сути выдвинутых обвинений не было судебных решений, межпартийная комиссия "по судьбам", как партком советской эпохи решала: оставить их "своими" или изгнать. Никто даже не задумался над тем, что практика бессудных обвинений в высшем органе законодательной власти не спасла Госдуму, а лишь закрепила ее нелегитимность в глазах людей.
Авторитет (если применимо это слово) Совета Федерации давно находится в нижней точке, с тех пор, когда отменили прямые выборы. Затем из него выбросили действующих губернаторов и спикеров законодательных собраний регионов, а чиновники АП начали манипуляции с его составом. Тогда впервые появились сенаторы, не имевшие вообще никакого отношения к региону. Сенаторами стали сотрудники известного университета в Санкт-Петербурге, родственники ответственных товарищей, работники федеральных структур, друзья и коллеги по бизнесу губернаторов и прочих господ. Близкий к руководству страны тогдашний спикер СФ получил удивительное право пускать или не пускать в "свою" палату новых сенаторов. Некоторые богатые и "успешные" члены СФ посидели в своих креслах более десяти лет. Не устав от безделья, они дождались "за давностью" окончания срока своего возможного уголовного преследования, после этого убыли из страны. Другие, богатые, но "неуспешные" не досидели нужный срок в СФ и выслушали приговор суда.
Для придания хоть какой-либо легитимности такому СФ были приняты законодательные поправки о необходимости сенатора стать депутатом любого уровня в регионе и таким образом как-то "привязать" сенаторов к месту на карте России. Но и это не привело к повышению авторитета СФ. Привязывание кандидатов в сенаторы к выборам губернаторов явилось очередной попыткой искусственного оплодотворения этого органа, пребывающего в глубоком системном кризисе. За последнее десятилетие всему миру было показано его бесправие, бессилие, конформизм. Маятник истории в 2011-2012 годах резко качнулся, события поставили крест на обеих палатах - "люльках власти". Госдума и Совет Федерации выпали, подтвердив нынешний тупик партийного и государственного строительства.
Президент страны - не только важнейший субъект мировой и российской политики, но и продукт отечественной политической истории, субъектом и объектом которой поневоле является население страны. У него тоже есть срок годности, а выпадение этой "люльки" крайне опасно для страны. Население России это четко понимает. Все изучали трагический конец царской России, помнят недавний развал СССР. Поэтому у оппозиции, жестко "наезжающей" на Президента РФ, пока немного шансов добиться успеха. Большинство граждан России равнодушно к ней. Но ситуация может измениться.
Приказало ли долго жить разделение властей и парламентская модель в России? Может быть, у нас деградировала властная элита и часть нации, а как следствие, ослабло государство? Стоит лишь потерпеть и все наладится?
Во всяком случае, легковесных решений и ответов быть не может, ибо они влияют на судьбу страны. Но эксперименты с устройством и структурой власти, периодическими сменами законов о "выборах - назначениях" надо завершать. Не закрепляясь в сознании людей, они создают опасную для России перманентную неустойчивость. Надо сверху вниз провести инвентаризацию состояния дел и законодательно отрегулировать нерешенные вопросы.
Например, в России законами регулируется деятельность Правительства РФ и судебной власти. Отсутствуют федеральные законы об Администрации Президента, Совете безопасности, Госсовете. Хотя они являются ключевыми структурами власти Президента и органами государственной власти, их деятельность регулируется не федеральными законами, а подзаконными актами, что в принципе должно носить временный характер. Это затянулось уже на два десятка лет! Может быть, Президенты все эти годы руководствовались словами Спинозы о верховной власти, которая "не связывается никаким законом, но все должны ей во всем повиноваться"? Но ведь мы живем сотни лет спустя после этих слов! Пора начать с головы и законодательно определить полномочия и ответственность этих органов власти. И так действовать далее по всей вертикали и ветвям власти.
Полномочия Конституционного Суда РФ определены Конституцией. В ходе осуществления конституционного контроля он вполне может выступить с требованием принятия нужных законов в целях развития российской государственности. По обращениям Президента и иных субъектов, перечисленных в статье 125 Конституции, - Конституционный Суд вправе высказать стране свое квалифицированное суждение о выборах или назначении губернаторов, которые входят в единую систему органов государственной власти, порядке формирования Совета Федерации, реальном положении органов местного самоуправления в системе органов власти России. По букве и по духу Конституции вопросы развития государства входят в сферу его компетенции..
Например, если сформулировать общие требования к устройству власти на основе не только буквы действующей Конституции, но исторической традиции, то губернаторы должны назначаться. Относительно местного самоуправления ситуация по Конституции и традиции тоже вроде бы очевидна. Должны быть пресечены любые попытки навязывания ему подотчетной роли элемента государственной власти. А такие ситуации имеют место быть.
Эта позиция может отличаться от мнения депутатов Госдумы. Исхожу из того, что Конституционный Суд решает задачи конституционного контроля, а его члены имеют право высказать позицию по вопросам развития российской государственности. Как и граждане России. На пользу стране.
II. В тупике
Суть либерального тупика в том, что быстро разрушив старое, либералы-большевики не создали в течение 20 лет новое, которое было лучше того, что они разрушили. Логика либеральных реформ в России подтвердила истину, что новое никогда не бывает полноценным, когда авторы стоят на идейном фундаменте: "сломаем все быстро и до основания". Они как мародеры сломали, а затем ограбили израненную страну в 90-е годы, создали систему тотальной коррупции. В итоге многие из них стали олигархами и миллиардерами.
Их реформы системы государственного управления, собственности, экономики, пенсионного обеспечения, медицины, образования, армии и правоохранительных структур, иных сфер жизнедеятельности людей не привели к положительному результату. Много ими порушено, сделано наспех и во вред России. Их самоуверенная наглость и жадность, безответственность и обман людей стал причиной ненависти к ним большинства населения. Они разрушили присущую русскому миропониманию сакральность власти, показав, что в нее легко может попасть любой с улицы и даже из подворотни. Были бы связи, деньги и разговорная речь. Не востребована бескорыстная и эффективная работа на страну и людей. На себя - пожалуйста. Нынче уже их следующее поколение рассказывает всем нам свой путь к "успеху". О том, как в молодости "делали бизнес" поведали Белых (скупал ваучеры) и Прохоров ("варил джинсу"). Оба в итоге стали крупными бизнесменами и политиками. Типичная американская история успеха: "Джон слез с дерева…", и пошел в бизнес и власть. Неужели мы так оглупели, чтобы слушать их?
За редким исключением у "либералов" 90-х годов нет ничего общего с истинными либералами. Назову лишь некоторые имена русских либералов, ставших гордостью России: М.М. Сперанский, князья Д.И. Шаховской, П.Д. Долгоруков, А.И. Васильчиков, Н.С. Волконский, С.Н. и Е.Н Трубецкие, выдающиеся ученые В.И. Вернадский и С.А. Чаплыгин, братья Ф.Ф. и С.Ф. Ольденбурги. Многие же нынешние "либералы" - наследники г-на Корейко из "Золотого теленка" стали позором России.
Сегодня главный вопрос о векторе нашего движения: в исторический тупик самоизоляции второсортной страны или возврат к мировой державе. У нынешней российской власти нет продуманной политики развития страны и устойчивых убеждений. В основе ее действий - прагматизм, корпоративизм, вертикаль власти, "ручное управление", сохранение баланса сил в российских верхах между силовиками-консерваторами и либералами-прагматиками. Для самосохранения власть периодически порождает управляемый хаос, используя дихотомию в элитах: "торговцы-силовики". При необходимости она формирует группировки "либералов" и "патриотов" и сталкивает их, создает междоусобицу в рядах своих основных оппонентов - русских националистов. У самой власти размытые предпочтения "центра", что по определению князя Кропоткина, соответствует политическому "брюху".
Хотя усталость, накопившаяся за двадцать лет реформ, отбила у многих людей активность, итоги выборов в Госдуму 2011 года дали старт протестному гражданскому движению во многих городах России. Власти не ожидали такой реакции. В Москве на первые общегражданские митинги собрались десятки тысяч человек. Они выдвинули требования отмены итогов выборов, отставки председателя ЦИК, проведения честных выборов и другие. Смелость и азарт участников - далеких от политики людей разных взглядов и имущественного положения, соответствовал словам поэта: "коль не подлую власть, то самих мы себя переборем". Высшая власть отреагировала, сказав о необходимости реформировать политическую систему и предложив диалог с оппозицией. В гражданские акции активно включились политические силы разного толка: от либералов до национал-демократов.
У оппозиционеров сразу же началось "головокружение от успехов", которых реально не было. Литераторы с богатым воображением, безответственные философы и политологи, их коллеги с берегов туманного Альбиона начали обсуждать перспективы и возможность победы очередной "русской революции". Удивили наши новые народовольцы "от профессуры" - все зло от верховной власти. Уберем царя - настанет полное благолепие. Так любой бунт можно превратить в легенду, не имеющую отношения к реальности. Типичный либеральный миф - раз против царя - значит святые. Какое-то глобальное непонимание исторического процесса, неумение взглянуть в прошлое и просчитать будущее, что должен уметь делать как политик, так и ученый.
В мире стали проявлять активный интерес к развитию событий, западные политики и СМИ были активно включены в процесс. Наиболее трезвые из них отмечали, что лидеры оппозиции не пользуются авторитетом в народе после того вреда, который они причинили стране во время пребывания у власти. У оппозиции нет лидеров, а у Путина нет политических конкурентов.
Головокружение привело к тому, что реальную власть в движении захватила либеральная группировка, демонстрируя политическую агрессивность и провоцируя обострение ситуации накануне выборов Президента РФ в марте 2012 года. Движение радикализовалось, инициативу в нем перехватили прозападные "агенты влияния". Возможность конструктивного гражданского диалога с властью была упущена. Ситуация зашла в тупик. В поддержку Путина были проведены многотысячные митинги в стране, его сторонники показали свою силу. Выборы завершились его убедительной победой на президентских выборах.
Острое противостояние оппозиции и власти произошло 6 мая 2012 года во время "Марша миллионов" против инаугурации Путина. Оно привело к массовым беспорядкам, дракам участников акции с полицией, их задержаниям и возбуждением уголовных дел. Политическая и организационная безответственность организаторов, действия агрессивно настроенных участников акции привели к закономерному итогу. Гражданское движение массово "подставилось" под ответные удары силовиков и тюрьму. Дальнейшие протестные акции собирали все меньше активных участников-горожан. Вступать в ряды революционеров они не спешили. Лозунг "За честные выборы" утратил актуальность, новых идей у организаторов не нашлось. Борьбу за стабилизацию власть завершила победой.
Во второй половине 2012 года власть осознанно пошла на обострение. Раскол общества стал перманентно активироваться консервативной и либеральной частями элиты. На центральных ТВ-каналах показали "фильмы ужасов" про оппозицию. Отступая, либеральное меньшинство уходило в подполье социальных сетей. Апеллируя к западным государствам, оно взрывало за собой мосты, закрепляя мнение о себе, как о "пятой колонне". Власть пыталась сплотить вокруг Президента население, нагнетая "образ врага".
Стало ясно, что ситуацию, вышедшую из берегов, нужно "подморозить", и ответ власти четко проявился в конце 2012 года. В самой власти началась показательная борьба с коррупцией. В отношении оппозиции - жесткие наказания за деятельность вне закона. Крики "о деспотии" Путина неуместны, он пошел по проторенной еще императором Александром III дорогой. Именно русский царь Александр III системно осуществил подморозку страны, и она пошла на пользу России. Он вошел в историю как Государь, а не деспот. Адекватная власть - жесткая конструкция, она всегда устраняет противоправные действия, угрожающие существованию государства и самой власти. Но ее суть не только в этом. В подсознании нынешней власти заложена память о том, как в XX веке шла вразнос Россия после "разморозок". Сейчас одни лидеры оппозиции отъедут на отдых в далекие края, другие будут посещать СК РФ для бесед о причастности…
Главное не забыть, что морозильник - средство хранения Его периодически отключают, чистят и моют. Заморозка процесс периодический, важно не сделать его постоянным. Иначе можно получить смиренное кладбище вместо инновационного развития.
Запрет на иностранное усыновление российских детей-сирот, включенный в "антимагницкий" закон, стал одновременно источником и индикатором управляемого раскола в стране. Если он был задуман в АП, то там сидят повара, которые умеют готовить острые блюда. Важно, чтобы умели правильно взвесить последствия обсуждаемых поправок к нему и плохого исполнения закона.
Например, внесенная поправка, разрешающая иностранцам усыновлять детей-инвалидов, усугубит ситуацию в случае ее принятия. Для нормального человека она вообще за пределами чести и совести. Ибо она предлагает узаконить бесстыдный государственный цинизм по отношению к нашим детям-инвалидам: "Берите, западники, то, что нам не годится". Но мы же обязаны сами заботиться обо всех наших детях! Надо лечить их по высшему разряду, в том числе за рубежом, но не менять закон, показывая всему миру свое жлобство. Нельзя никому отдавать своих детей, коль "взялись за гуж". Плохо будут развиваться события, если всем детям не будет обеспечена достойная жизнь. Мы же приняли нравственный, а не обычный закон! Мы не имеем права своими поправками и действиями превращать его в безнравственный.
Обсуждается возможность запрета детям статусных родителей учиться за рубежом. Идея была вброшена в ходе принятия закона о зарубежном усыновлении. Вроде бы справедливый подобный подход опасен тем, что быстро закрепит чувство ненависти в этих "патриотах" не только к власти, но и к России. А таких "элитных" семей у нас много. Не хочу обсуждать заграничную учебу детей громкоголосых думских "патриотов". Расскажу о процессе, который происходит уже более двадцати лет и стал почти типовым. Когда молодой человек или ребенок уезжает надолго за рубеж, он через какое-то время теряет чувство Родины. Как обычно протекает этот процесс? Дети, посланные на учебу в Европу или США, закреплялись там, получали вид на жительство. После окончания учебы устраивались на работу, получали гражданство, создавали семью. Они все еще любили Россию, но "странною любовью". Как правило, не приезжали на родину ни в свои каникулы, ни в отпуск.
Одновременно с ними в страну их пребывания (гражданства) переезжали бабушки-дедушки, родители (сначала на выходные, затем навсегда), сохраняя за собой Россию для ведения бизнеса. Далее семья проходила путь превращения "странной любви" в пренебрежение к "этой стране". Нередко утраченное чувство родины переходит в ненависть к брошенной стране.
Какие задачи надо решить в интересах государства и народа? Найдутся ли патриоты, которые их решат, или сейчас у нас в моде "патриоты"?
Патриотизм - любовь к Родине без излишнего и надрывного пафоса. Это внутреннее состояние души не зависит от положения и востребованности человека в обществе. В довоенное время целенаправленное воспитание у молодежи советского патриотизма привели к победе в Великой войне. Хорошие воспитатели были у тех, кто восстановили страну, освоили целину и космос, построили заводы и ГЭС, проложили БАМ. Не длинный рубль манил многих из них, а романтика и патриотизм. Когда в перестройку прозвучали слова о БАМе, как о "дороге в никуда", бамовцы были возмущены и растеряны. Многие из них покинули Дальний Восток. Так создавали разруху в головах и рушили страну.
И в те времена немало было молодых карьерных "патриотов". Как правило, в студенческих стройотрядах они не приживались после первой же поездки. Там надо было вкалывать, а не призывать к свершениям. Их число возросло в конце 80-х, начале 90-х годов, таких называли "комсомольскими мальчиками". Те из них, кого выкидывали из обоймы, теряли лицо, озлоблялись и спивались. Другие, "успешные" превращались в удачливых бизнесменов, жестоких и жадных. Третьи, громкоговорители типа: "Партия сказала "Надо!", комсомол ответил "Есть!"" устроились в новой власти.
Сейчас молодых карьерных "патриотов" стало намного больше, это говорит о деградации страны. Стремление многих - из студентов прямиком в большие начальники. Ни в рабочие или инженеры на завод или стройку, а в чиновники с мягким креслом и машиной под задом. Надо лишь провести "неделю Ненависти" к врагам-оппозиционерам, массовки по заданию куратора и карьерный рывок обеспечен. При этом успеть получить диплом (социолога/ политолога/ экономиста/ юриста/менеджера) и прочие пропуска к номенклатурному счастью. Дел много, надо "крутиться".
За бюджетный, т.е. за наш счет их выращивают на Селигере. Они уже мечтают о дополнительных инкубаторах в Страсбурге и США: "отсель грозить мы будем шведу". Лучше всего было бы во главе с вождями-якименками послать их на Дальний Восток, хотя бы лет на пять. Конечно, не по этапу, как в роковые 30-е и 40-е, а за зарплату. Ибо риск его потерять стал уже очевидным. Или в русское Нечерноземье, на стройки и в сельское хозяйство. Стране полезно увеличить там население "нашими" активистами.
Ведь кому, как не молодым патриотам, поднимать и возрождать страну? Но "наши" вряд ли поедут, а подобное предложение объявят антипатриотической провокацией. Самые прагматичные из них проскочили в Думу. Сидя там, они уже готовы вести страну в прекрасное будущее. И заведут, ибо "зоркость этих времен - это зоркость к вещам тупика".
За неимением больших достижений в тупике Великая Победа позволяет власти эксплуатировать тему патриотизма. Чувство вины за развал Союза могло бы объединить людей для его возрождения, но мы упустили время. Власти, элиты и чиновники СНГ не допустят этого. Остались евразийские декларации.
III. Сталин и Путин
В народе нарастает интерес к фигуре И.В. Сталина. Одни говорят о необходимости новой революции. Другие ожидают в Путине-2 реинкарнации имперского Сталина. Возможно ли это, и в каком виде? Тем, кто ностальгирует по Сталину, я ответил раньше в статье "Приметы осени: на страстях". Но в последнее время опять активизировались предложения о переименовании Волгограда в связи с 70-летием победы над фашистами в Сталинградской битве. Через год мы будем отмечать юбилей полного снятия блокады Ленинграда. Будем ли мы требовать переименовать С-Петербург, а если нет, то почему? Ведь Сталин называл себя верным учеником и продолжателем дела Ленина!
Безусловно, Путин, как и Сталин, обладает абсолютной властью и всеми качествами крупного государственного деятеля. У Путина и Сталина вроде бы похожие истоки власти. Источник власти Путина-1 основан на договоренностях ельцинских элит. Источник сталинской власти - в тактическом сговоре с Зиновьевым и Каменевым против Троцкого. Но это лишь полуправда. Сталин еще до революции олицетворял реальную, но негромкую власть во внутрироссийском сегменте партии. Именно поэтому он в отсутствии Ленина делал политический доклад на VI съезде партии. После революции окончательно сформировался триумвират власти: Ленин, Сталин, Свердлов. При этом Сталин и Свердлов в отличие от эмигрантов Ленина и Троцкого все годы до революции работали в России, сидели в тюрьмах, были в ссылках, имели собственные отряды боевиков-экспроприаторов. Это давало им заметное преимущество. После смерти Свердлова, будучи заместителем Ленина в Совете по труду и обороне, а затем генсеком, Сталин обрел громадную власть. Еще при жизни Ленина он стал руководителем аппарата, а затем - партии.
Уже в 1922 году была видна самостоятельная роль Сталина в ключевых вопросах развития страны. Например, отличный от Ленина взгляд на государственное устройство СССР. Широкая автономия в составе РСФСР или самоопределение вплоть до отделения входящих в Союз республик - один из примеров их принципиальных противоречий. В 1923 году Сталин начал скрытную борьбу с глобалистами-интернационалистами, сторонниками мировой революции. Если Ленин - борец с русским великодержавным шовинизмом, то Сталин уделял больше внимание проблеме национал-сепаратизма республик.
Сталин, как потом и Брежнев, после многочисленных инсультов и инфарктов сохраняли всю полноту личной власти в стране. Ленин уже после первой стадии болезни фактически утратил ее. Он не успел или не сумел выстроить лично под себя систему аппаратной власти. Положение популярного вождя, закрепленное лишь на митингах, неустойчиво. При стабильной ситуации в стране власть вождя и аппарата сильнее партии и масс. Об этом говорил еще Каутский. Судьба Троцкого это убедительно подтвердила. Цена толпы возрастает в неустойчивые времена. Это подтвердили 1917 и 1991 годы.
Никто, кроме Сталина, создавшего опору в партийном аппарате, не смог бы претендовать на роль вождя, не говоря о возможности реально им стать. К 1934-му году Сталин обладал абсолютной властью, стал признанным вождем СССР. Сталин написал историю партии, а Троцкий - биографию Сталина.Это две большие разницы, как сказали бы в Одессе.
Во время войны Сталин укоротил безбожников, призвал в союзники РПЦ, тем самым признав исторические заслуги и роль Церкви. Он понимал, что русские солдаты старшего возраста воюют за Святую Русь, а не за большевиков. Возвращение Сталиным в войну элементов традиции (уважение к РПЦ, погоны, ордена с именами полководцев Империи) и Великая Победа в войне вознесли его личность на небывалую высоту в стране и мире. Своим тостом Победы он закрепил главную роль русского народа в победе над нацизмом и в стране. Победа несколько примирила большевиков и сторонников традиции. Но в ЦК КПСС зажимали "русскую партию" до развала СССР.
По ряду крупных вопросов Путин-1 вышел за флажки, отведенные ему ельцинским окружением. Был принят Гимн России, достигнута победа над "семибанкирщиной", выиграно дело "Юкоса". Он политически дистанцировался от Ельцина, укрепил личную власть, сформировал руководство своей Администрации и страны из питерцев, включил "своих" людей в крупный бизнес. Борьбу с олигархией как системой власти не начал, а лишь припугнул делом "Юкоса". Олигархов же приручил законом о незыблемости итогов ельцинской приватизации. Временно уступив по договоренности в 2008 году президентское кресло, он реально сохранил за собой высшую власть в стране.
Победив на выборах 2012 года, Путин-2 фактически обрел абсолютную власть. Он имеет мощную опору в лице РПЦ, поддерживает Церковь во всех ее начинаниях. Пока можно утверждать о безоблачности симфонии властей. Путин заявил о России, как многонациональном государстве, скрепленном русским народом, русским языком и русской культурой.
Отметим отличия в их действиях. Сталин не любил публичность, говорил мало и по делу, его внимательно слушали все. Путин охотно общается с массами, хорошо говорит и маневрирует, отвечая на неприятные вопросы.
В 1932 году Сталин начал, а к 1936 году завершил ликвидацию Коммунистической академии - высшего учебного и научного заведения, основанного в 1918 году большевиками-ленинцами в качестве мирового центра коммунистической мысли. Этим он продемонстрировал свой окончательный разрыв с членами ленинского Политбюро, вскоре ставшими "врагами народа".
В декабре 2012 года Путин вручил в Кремле высшие государственные награды создателям ВШЭ - высшего учебного и научного заведения, главного в России центра либеральной мысли. Этим он продемонстрировал свою поддержку либеральной идеологии. Хотя он мог бы реализовать на практике то, о чем много лет говорили эти либералы применительно к другим. Например, прекратить бюджетное финансирование ВШЭ и таким образом создать из него полноценный субъект рыночных отношений. Но он не пошел на это.
Восхождение большевиков к вершинам власти было не случайно. Архетип "великого мудрого святого вседержителя", свойственный русскому народу, использовали самодержавие, церковь и большевики. Еще в начале XVI века проявились мировоззренческие различия в Церкви между иосифлянами и нестяжателями. Победившую тогда иерархичность, обрядовость, послушание и нивелирование личности полностью переняли большевики. На этой основе они поставили над страной эксперимент по строительству "светлого будущего" - коммунизма, являвшегося марксистской модификацией западного либерализма. Большевики оторвали детей 1917 года от церкви, воспитали в коммунистической вере и превратили в убежденных, преданных власти и стране людей. Эти дети выиграли Великую Отечественную Войну. Но многие их потомки научились произносить без веры слова, необходимые для выживания и карьеры. У их внуков и правнуков уже полностью были обесценены слова и символы, нивелированы добродетели, доведены до предела пороки. В итоге нынешние либеральные потомки детей 1917 года (их яркие представители Гайдар, Чубайс и иже с ними) отбросили идеи своих дедов и прадедов. Ориентируясь на пороки людей: корыстолюбие, жадность, эгоизм и цинизм они в 1992 году назначили себе - свободу без ответственности, другим - повиновение их реформам. Так раскрутилась спираль либерального тупика в России.
У Сталина были беззаветно преданные ему и стойкие к любым испытаниям комсомольцы-добровольцы, у Путина - проплаченные "наши" и "мгеровцы", которые не годятся даже на роль хунвейбинов. Только массовка - "не забудем, не простим" - и… по домам.
Сподвижники Сталина не имели личных финансовых точек опоры за рубежом, это делало их заложниками, преданными вождю. У соратников Путина много зарубежных точек хранения личного капитала и собственности, в том числе, тайных. Это делает их зависимыми от Запада, снижает преданность лидеру в неоднозначных ситуациях. Бывшие "соратники" это показали в Лондоне.
Наконец, живые классики: Фейхтвангер, Роллан и другие были очарованы советским вождем и страной, они активно передавали Западу свое восхищение.
У нас давно нет на Западе поддержки подобного уровня, зато прозападных "агентов влияния" полно в стране. В конце 2012 года неприветливость к лидеру и России продемонстрировали США и Евросоюз, их поддержали "агенты".
Система поведения Сталина показывает, что он был сутью власти. Система поведения Путина показывает, что он - гений маневра во власти. Как стержень власти он облеплен своей влиятельной прозападной креатурой.
Напомню адептам революций, что национальное самосознание включает в себя все наследие прошлого. Советское прошлое довлеет над нами, его великие свершения и героизм народа по сей день определяют сознание многих людей. Но не будем забывать, что построению коммунизма в СССР воспрепятствовала не только несбыточность самой идеи. В конце концов, любая великая идея, даже утопическая, имеет право на существование и попытку реализации. Вспомним Беранже: "Господа! Если к правде святой мир дорогу найти не сумеет - честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой".
Вопрос в одном - достижимости этой цели и цене, которую придется заплатить народу не в золотом сне, а в суровой реальности. В ленинские и сталинские годы русский народ тоже жил осознанием своего прошлого, он не отрекался от Традиции. Именно поэтому в числе первых под топор попали ее хранители и носители - священники РПЦ. Развивая свои идеи и уничтожая традиции, большевики истребляли не только активно сопротивлявшихся людей. Они были безжалостны, спешили, расстреливая и создавая лагеря по всей стране, раскулачивали и освобождались от миллионов "социально и классово чуждых", "врагов народа" и даже соседей по коммуналке. Ведь разрушителям "старого" и строителям "нового мира" нужны были свободные квартиры. Большевики - идейные романтики делали ставку на молодых и преданных идее героев, прагматичные циники создавали себе хорошую жизнь "здесь и сейчас".
Рекомендую любителям чугунных Молотовых и прочих Кагановичей работы демографа В. А. Башлачева. В них рассказано о жертвах коллективизации и раскулачивания, разрушении крестьянской русской России.
Напомню жаждущим нового "Вождя" о том, что строительство нового мира начнется с уничтожения многих из них. Ведь любая революция пожирает своих детей. Напрасно они рассчитывают быть по одну сторону с палачами, либо отсидеться в тепле. Они будут на плахе. При железной поступи Нового сверхчеловека к прежним людям будут относиться как к строительному материалу либо мусору, который всегда убирают при строительстве светлого будущего. Новым Швондерам тоже понадобятся свободные от старых жильцов квартиры.
Именно так действовали либералы-большевики в 1990-х годах, говоря о гибели миллионов тех, кто "не впишется в рынок". Тогда погибли многие, страну заполонили бомжи и беспризорные дети, а многие "не вписавшиеся" инженеры, учителя, врачи и ученые, превратились в "челноков". Однако провозгласив лозунг "Обогащайтесь!", эти либералы не призывали к протестантской этике труда и накопления. Обогащаться можно было беззаконно, цинично и нагло. Поэтому к власти поднялись: криминалитет, "теневики" и коррупционеры, бандиты и воры. До сих пор пожинаем мы плоды тех революционных преобразований.
Эксперименты большевиков и либералов показали плохую совместимость власти с духом, важность сохранения субъектности, достоинства и веры в человеке. Превращение его в объект манипуляций приводит к слабости, безыдейности и безразличию, а в итоге - к потере традиции и опоры.
А что, если в нынешней России реинкарнация Нового сверхчеловека по духу окажется ближе Пол Поту, чем к Сталину? У него будет жестокая поступь и опора на четырнадцатилетних бойцов новой революции, беззаветно преданных Вождю. Выполняя указания старших товарищей, они будут не говорить, а стрелять. Вырежут печень, когда надо и у кого надо. И съедят. Не думаю, что кто-либо в здравом уме желает подобного сценария для своей страны. Появление такого Вождя подтвердит, что в нас "Бог умер!", - как говорил Заратустра.
Нам не следует ждать и нового Сталина, потому что идеология и тотальное насилие не смогут уже царить в России полновластно и долго. В конкурентном и открытом лидерском мире автаркия иллюзорна и опасна.
Нынешняя эпоха - это время правильных маневров государства. В противном случае можно извне получить жесткую изоляцию, а с учетом нашей "пятой колонны" - ливийский вариант. Нам надо всем миром терпеливо и последовательно, нередко галсом, против ветра и без парусов выходить из либерального тупика к возрождению могучей державы, а Президенту нести свою ношу так, как того требует Конституция. Не стоит вертеть блюдце, вызывать дух, пытаясь слепить из Путина Сталина. Не получится и не нужно. Мысли о Сталине - это реакция народа на царящую у нас несправедливость, неправду и зло. Устраним их, успокоятся люди. Останутся воспоминания.
IV. Смуты и смыслы. Путь из тупика
За свою более чем тысячелетнюю историю Россия пережила немало бурь, которые ее сотрясали. Каждая из них имела свою предысторию, цели, действующих лиц, результаты. К ним относятся и русские Смуты.
Общность трех русских Смут с 1598 по 1613 гг., (реально - по 1618 г.), с 1917 по 1933 гг. (до съезда Победителей) и с 1988 (погром в Сумгаите) по н. вр. - предательство элиты, неуважение власти и закона населением, тяжелый социально-экономический и политический кризис. Итоги: прекращение правления династии Рюриковичей, Романовых и КПСС, катастрофа государственности, большие потери населения и территории Руси, России и СССР. В первой смуте, завершившейся перемирием с Речью Посполитой в 1618 году, Русь надолго потеряла важные города и регионы. Во второй, завершившейся победой над оппозицией, от России отделились Финляндия и Польша. Первые две Смуты после двадцати лет разрухи завершались восстановлением государства.
Нынешняя, еще не завершившаяся смута, привела к разрушению великой Империи - СССР и появлению на ее руинах независимых государств. Причины нынешней 25-летней незавершенности - в отсутствии национальной модели развития России и некритичном копировании западных образцов. Это подчеркивает ее зависимое состояние и реальную несуверенность.
В XX веке Россия пережила революции, мировые и гражданские войны, распады государства и массовый голод, несколько конституций, гимнов и денежных реформ. Если включить сюда локальные войны и военные конфликты, в которых участвовала Россия, то времени для мирного развития практически не остается. Провернув трагическое колесо истории, пройдя хаос разрушения, потеряв миллионы людей, Россия встретила XXI век в состоянии малонаселенности, крепостничества и олигархии.
Россия переживает системный кризис управления, вопиющее социальное неравенство людей, тотальное неверие к власти, экстремизм и преступность. Если чехи не ужились со словаками, грузины с осетинами и абхазами, сербы с хорватами, македонцами, черногорцами и албанцами, то Россия с более чем сотней народов и народностей держится за счет силы русской нации. Ей нужно "больше внутреннего единства путём утверждения первенства русских элементов страны" /С.С. Ольденбург/. Небрежение русскими проблемами грозит стране потерей целостности и суверенитета.
Современный мир стал глобальным, сложным и агрессивным. Мы живем в эпоху ценностного кризиса человечества. Утрачен подлинный смысл рождения жизни и явления смерти, их единство и сакральность. Искажены ценностные ориентиры, торжествует разгул насилия, нравственный упадок людей.
Как, исходя из существующей реальности, решить проблемы России? Нам нужна сильная, конкурентоспособная страна. Для этого нужно победить олигархическую систему, порожденную либеральными реформами.
Уже стала далекой историей Великая Отечественная Война, свершилось наше примирение с немцами. Но "пепел Клааса" Гражданской войны, террора 20-х и 30-х годов, либеральной жестокости 90-х еще долго будет стучать в сердца наших внуков и правнуков, напоминая об огромной плате человеческими судьбами и жизнями за эксперименты политиков. Вряд ли сейчас мы придем к примирению потомков героев, жертв и палачей Великого Перелома. Конечно, наступит время, когда Русская Православная Церковь скажет о примирении потомков красных и белых, невинно убиенных и палачей, тех, кто сидел, и тех, кто сажал и охранял. Но "Божьи мельницы мелют медленно".
Мы забыли своих героев, павших на полях Первой мировой войны, удивляемся множеству поставленных им памятников в Европе. Никого и ничему не научат те, кто утратил связь времен и поколений. А вот к опыту правления Александра III, его экономической, внешней и внутренней политике, личным качествам Царя, моральной и деловой репутации национально-консервативного правящего класса имеет смысл обратиться. Как и к сочетанию народовластия и царской власти, созданию великой Державы в эпоху Ивана III.
Церковь - хранительница Традиции должна помочь восстановить гармонию в русском человеке, вернуть его к православию по сознанию и поведению, к восприятию новых смыслов, научной мысли и традиции, выраженной в религии.
Молодежи должны быть привиты традиционные нормы русской жизни - неприятие абсолютной власти денег и эгоизма, сострадание, порядочность, чувство долга. В русских городах не должны править чуждые нравы, нам нельзя жить по принципу "каждый для себя". Надо терпеливо и целенаправленно воспитывать новых людей, а они уже появились в России. Несмотря на то, что "отцы ели зеленый виноград", сегодня уже выросла молодежь, для которой успешность - в служении Родине. Когда наступят иные времена - придут другие люди. В том числе, и во власть.
Ибо "нет более тяжкого несчастья во всех человеческих судьбах, как если сильные мира не суть также и первые люди", - так говорил Заратустра.
По своей духовной сути и традиции Россия не лидер "общества потребления" и финансовых центров. Прорывы мирового уровня в технологиях и культуре, помогли бы ей влиять на диалог государств. Но не подкрепленные делом слова о модернизации и инновационном развитии уже превратились в заезженную лошадь. А без духовной мотивации народа, в первую очередь, молодежи нам и "Сколково" не поможет.
Нам необходим культ личности нравственного, ответственного, умелого и трудолюбивого человека. Для этого надо совместить русскую мировоззренческую традицию с политикой и экономикой. Ведь русские предприниматели от иноземных отличались древнегреческим правом: "ударили по рукам, и договор заключен", нежели древнеримским правом с его письменными процедурами. На русской почве пустил корни анархизм, стремление к свободе местного самоуправления, малого предпринимательства и землевладения, против тотального огосударствления жизни.
О западном предпринимательстве образно написал Н. Винер: "Там, где собираются мошенники, всегда есть и дураки; а если имеется достаточное количество дураков, они представляют собой более выгодный объект эксплуатации для мошенников".
Что должна сделать сегодня ответственная власть России?
Во-первых, проводить политику национального эгоизма с целью повышения уровня жизни людей. Так действуют сегодня все развитые страны Запада.
Во-вторых, не мериться уровнем жизни с жителями "золотого миллиарда", а сравнивать себя с теми, с кем мы недавно "вышли из одной шинели".
В-третьих, понимать, что призывы "пойти в рабочие, инженеры и ученые" дадут эффект, когда их оплата труда и значимость будут приоритетами, исходя из этого, создавать осознанные рабочие места.
Защищая национальные интересы (при соблюдении договоров), надо:
- восстановить верховенство российских законов над международными;
- понимать, что никто не отдаст нам лучшее, а иное нам не нужно;
- извлечь все выгоды для страны от контрактов с "мировым сообществом";
- исключить доминирующее влияние других стран в российских регионах.
Госзаказ должен стать двигателем отечественной промышленности, высокотехнологичных отраслей ОПК, а не источником процветания иностранных фирм. Нам нужны эффективности труда и новые кадры - движители развития.
Тогда все у нас получится, хотя "жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно". У России должен сработать инстинкт самосохранения, иначе нетерпение, неумение договариваться, стремление к крайностям приведут нас к потрясениям. Лишит ли нас разума накопившаяся за годы тупика усталость и злость, поиграют ли политики "с протестным огнём"? Ведь не белки же мы, чтобы бегать в колесе, стоя на месте!
Затрону важную и болезненную проблему выхода из тупика: о возвращении исторического названия городам. В разных странах отношение к географическим названиям различно. Например, в Англии за все время ее существования не было ни одного переименования. В России не берегут свои исторические названия городов, селений, улиц. Отмечу лишь один аспект этой многогранной проблемы: позор номенклатурного названия.
Известно, что послереволюционные методы и техника советской пропаганды были на исключительно высоком уровне. Деятели кино, театра, литературы, живописцы, скульпторы и архитектуры создавали монументальные произведения, закрепляя в сознании людей Партию и Власть. Этой сфере придавалось громадное значение, над ней осуществлялся строгий партийный контроль. До войны и после нее массово проводилась установка новых памятников и переименование городов. Называли города по фамилии (партийному псевдониму) партийных и государственных деятелей, как мертвых, так и живых. При их опале населенный пункт (улицу, площадь) быстро переименовывали, памятник сносили.
Именами партийных деятелей и вождей были названы сотни городов, сел, поселков. Многие повторялись десятки раз в названиях населенных пунктов. Тотальная эффективная пропаганда дала свои результаты. Некоторые крупные города России по сей день носят их имена.
Известен лишь один случай массового протеста населения против переименования. 27 декабря1984г. было принято постановление ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР об увековечении памяти Д.Ф. Устинова и Совета Министров СССР о переименовании Ижевска в Устинов. Известие об этом вызвало протесты горожан, выступления были разогнаны милицией. Материалы анализа ситуации были направлены в ЦК. Из них следовало, что более 90% рабочих, служащих и интеллигенции требуют вернуть историческое название города. Это было сделано через 2,5 года.
В начале 90-х годов ХХ века работала комиссия по восстановлению исторических географических названий под руководством академика Д.С. Лихачева. По ныне действующему федеральному закону для переименования небольших населенных пунктов нужен сход граждан, а краевого (областного) центра - референдум. При положительном голосовании жителей Госдума принимает закон о переименовании.
Сейчас нередко многие люди выступают против возвращения своему городу исторического географического названия. Называют разные причины, в первую очередь, финансовые. Как вернуть историческое название? Ведь имя города не давалось так просто - это судьба и связь времен, важный элемент традиции и памятник культуры. Надо внести поправку в закон:
- вернуть к жизни авторитетную комиссию с участием РПЦ.
- затраты на переименование отнести на федеральный бюджет.
- на въезде в город-герой (город воинской славы), которому возвращено историческое имя, должны быть двойные указатели, например как это уже сделано: Санкт - Петербург - город Герой Ленинград.
Нельзя выкинуть из истории трагедию и величие подвига ленинградцев. Так же, как и Сталинградскую битву. Нельзя забыть о том, что 13 января 1944 года (блокада была снята 27-го января) было принято решение Исполкома Ленинградского горсовета о восстановлении исторических названий 20 центральным улицам города, в том числе, Невскому проспекту. Проспект Ленина был переименован (!) в Пискаревский проспект. Это был первый и единственный случай массового возвращения исторических названий в СССР.
Советская власть сохранила потомкам лишь некоторые памятники царского времени, имевшие особую художественную ценность. Одновременно своими символами застроила и переименовала всю страну. Известно, что Ленин вступился за памятник (его хотели снести) Николаю I на Исаакиевской площади из-за двух точек опоры коня. Памятник Александру III скромно простоял более полувека во внутреннем дворе Русского музея. Сейчас он стоит у Мраморного дворца там, где раньше был броневик.
Русские Императоры были либералами, патриотами и просвещенными европейцами. Русскими, не западными.
Ведь за ними было не 20 и не 90 лет. Более 1000 лет стоит и возвышается Россия. Несмотря на Смуты. Цари это понимали. Нам тоже надо понять.
Б.А. Виноградов
Загадки и мифы советской индустриализации
© Copyright: Блинд, 2014
Свидетельство о публикации №214052300061
Свидетельство о публикации №214052300061
Рецензии