Легенда о Финисте. Глава 26

Глава 26. День восьмой. Пополудни

События, после интронизации нового обезьяньего царя в военном лагере неандерталоидов начали развиваться стремительно. Царь зычным и громогласным рыком возвестил своей Армии о своем миропомазании кровью девственницы. Весть соплеменниками была встречена с долей сдержанного оптимизма, учитывая потери почти половины обезьяньей армии в сегодняшнем побоище на Реке. Напуганные до полусмерти неандерталоиды морально уже готовы были разбежаться кто куда, вместе со своими семьями. Но на модель 4D минус (минус долговременная память и минус канал Горней связи – совесть, (Се-весть))  горе и беда не долго действовали угнетающе, а в остальное время это были неунывающие и чрезвычайно предприимчивые, хотя и склонные ко всяким пакостям ребята.
 В связи с такой конструктивной особенностью у обычных каннибалов не было способности анализировать прошлое и сомневаться в правильности своих действий. Их действия обусловлены были врожденными инстинктами,  приобретенными и врожденными рефлексами, правда, возможности к обучению у них, как у одноразового материала, были не высоки. Нет смысла говорить, что исчадия Преисподней инстинкты и рефлексы имели достаточно поганые. Однако строгое иерархическое подчинение своему непосредственному вожаку было несомненным их достоинством, поэтому бунтов неподчинения в обезьяньей армии не было. Такое поведение базировалось на обостренном чувстве самосохранения, паническом страхе смерти, которой немедленно карались любые бунтари и бузотёры, а не на самоотверженности,  личной храбрости, потребности взаимовыручки и самопожертвования, как у народа ариев из Арктиды, составной частью которого были араты. Понятно, что смерть для одноразовых была тоже одноразовой, т.е. полной и окончательной.
Царь-хан указания для действий получал непосредственно от иерархов Преисподней, и его армия официально входила в воинство Азразила и Молоха в количестве сорока Тёмных тварных легионов.
Царь срочно собрал вождей отдельных племен на военный совет. Донесения военачальников были одно трагичнее другого, и Асмодав понял, что надо менять тактику переправы. На его ментальный запрос «Что делать?» Молох ничего не ответил, не посоветовал. Решение ему предстояло принимать самостоятельно. На сегодня царь объявил перерыв, чтобы подготовиться к новой технике переправы, для чего требовалось специально подготовить стволы деревьев, а также развязать ранее подготовленные плоты. Он скомандовал разделить армию и третью часть обезьяньего войска отправить пешими путями вниз по Реке до устья Базы, где был ещё один плацдарм для переправы, чтобы завтра начать переправу одновременно двумя лавинами. Вождь предупредил начальников орд, что переправа теперь неандерталоидами будет осуществляться не на плотах, а вплавь, по три–четыре особи, держащиеся за плывущие по реке одиночные бревна. Самок с детенышами царь приказал временно, до взятия Яр-града, оставить в лагере. Эта десятичасовая передышка дорого потом обошлась обезьяньему войску. Твердослав дождался, наконец, через шесть часов дощаники с лукоморским огнем из Неси-града – главного города аринцев, соседей аратов. В течение четырех часов у всех галер были полны оружейные погреба, да и палубы были уставлены смертоносными кувшинами для метательных снарядов и  корзинами с ручными гранатами. Впервые за последние пять суток Адмирал позволил себе уснуть на три часа, передав вахту дежурства своему старпому Достославу. В обезьяньем войске эту ночь не спали – готовили себе плавсредства. Оба лагеря с тревогой ждали наступающий завтрашний день.
Восстановить прорванную вчера запань–ловушку к Манскому Быку у Адмирала не было технической возможности, все цепи и канаты, даже часть такелажа, кроме якорей, пошли на создание первой боны, поэтому в наступающей брани нужно было менять тактику боя. Первое, что скомандовал Адмирал – перестроение кильватерного ордера корабельного строя с постановкой галер косым веером вниз по реке на жёсткую якорную стоянку, предотвращающую любое сползание со струи, которую защищала каждая из них.  Дистанцию между галерами поперек Реки определили в тридцать метров, а вдоль Реки – триста метров между кораблями. Каждая галера из имеющейся в его распоряжении эскадры в тридцать две боевых единицы защищала строго свой сектор реки, чтобы адским огнем случайно не сжечь свои же соседние суда, стоящие ниже по течению.
К часу волка, трем часам ночи, перестроение эскадры было завершено. Маневрированию изрядно мешал поднявшийся предутренний Северный ветер БоРа (борющийся с Ра). Адмирал, как и большинство капитанов его судов, знал, как «договариваться» с ветром, но решил, что поднятые барашковые волны в сегодняшнем речном сражении будут его естественными союзниками. Он наоборот поблагодарил Господина-Ветра за помощь и попросил его не стихать до завтрашнего дня. Ветрило, хорошо знавший Твердослава ещё упрямым юнгой, над которым любил подшучивать и которого любил испытывать, и воспитывать его бесстрашие на корабельном такелаже, обычно суровый и непримиримый противник аратов пообещал, что сегодня будет помогать Адмиралу, и пожелал ему воинской Стреши, т.е. удачи.  Восток начал светлеть и дозорные подали Твердославу сигнал боевой тревоги. В отличие от вчерашнего дня, наступление неандерталоидов происходило в полном безмолвии, слышны были только звуки трущихся друг о друга брёвен, а сами обезьяны только усиленно сопели, судорожно обхватив стволы плывущих деревьев (если вы не забыли, это были преимущественно священные кедровые деревья из Святилища тайги – тайной дороги). По замыслу хана переправу неандерталоиды начали одновременно двумя лавинами: большая лавина – 16 легионов из устья реки Маны и меньшая лавина – 8 легионов из устья Базы, где их с с нетерпением поджидали 12 галер подкрепления из Яр-града, ещё не участвовавшие в боях. В устье Маны каннибалы приготовили к переправе около сорока тысяч древесных стволов. Тактика действия матросов и пиратов Твердослава сегодня упрощалась до банального уничтожения живой силы противника. Эффективность действия адского огня снижалась тем, что обезьяны, защищаясь от огня,  ныряли под брёвна, и некоторым удавалось спастись, если они могла задерживать дыхание, пока по поверхности реки бушевала стихия огня и ветра. Отдельные сыроядцы, зачастую изрядно обгоревшие, оставались выжившими после одной, двух и даже пяти огненных атак. Причём от атаки к атаки способность выживать у них возрастала. Ко второму часу речного боя отдельные группы неандертальцев начали прорываться через веер-расчёску галер на оперативный простор Быстронесущего.  К этому времени работающие как отлаженный боевой механизм пиратские команды почти израсходовали боевой запас лукоморского огня и всё чаще вынуждены были проводить обстрел противника каменной картечью. Эффективность боепоражения отдельно плывущих рассредоточенных обезьяньих тварей была ниже, чем вчера по отношению к расходу адского огня раза в четыре. Потери каннибалов к полудню составили около четырёх легионов и почти легиону удалось прорваться через заслон. Часть неандертальцев всё-таки смогла вырваться на простор Легкокрылого. Адмирал брандерным абордажным командам приказал подготовить к бою байды, чтобы преследовать на вёслах прорвавшегося врага вниз по реке, уничтожать ручными гранатами, стрелами из луков и копьями, а в случае сближения – ударами мечей. В любом случае – не дать им высадиться на Левый берег. От каждой из галер отправили по три байды с двумя абордажниками в каждой – всего девяносто шесть лодок. Теперь на галерах остались только матросские команды да по пять-шесть пиратов у метательных машин. Твердослав понимал, что оставшись без бортовых лучников и гребцов для оперативного маневрирования, сами галеры могут стать лёгкой добычей для сыроядцев, поэтому освободившиеся места бортовых лучников заняли такелажные матросы, а вместо вёсел у них были абордажные длинные четырех-пяти метровые копья с крюками, которыми они весьма ловко поражали и топили, пытавшихся забраться на галеры врагов.. В связи с тем, что в устье Маны произошли стихийные заломы деревьев и образовалась огромная «пробка» из более, чем десяти легионов неандерталоидов, задачи по сдерживанию лавины сплавщиков для эскадры во многом упрощались. Наличие напротив устья крупного Манского острова мешало Манской группировке вырваться на простор Реки одновременно большой лавиной. К сожалению. Такого преимущества не было в устье Базы, и морякам нижней блокадной эскадры приходилось значительно труднее – слишком высоко было преимущество в численности и более тысяча двухсот кратное превосходство в количестве плавсредств у обезьян. К трём часам по полудни нижняя блокада на реке База была полностью уничтожена обезьянами. Один-два ещё оставшихся в живых матроса или флотских офицера поджигали один за другим свои отстрелявшие боезапас корабли с погибшими в неравном рукопашном бою командами, чтобы суда не достались обезьянам, превращая горящие галеры в коллективную могилу абордажных команд сыроядцев. Все двенадцать галер погибли ещё до четырёх часов дня. К этому же времени было сломлено и сопротивление всех корчаг и ловушек, расположенных вниз по реке, между устьями Маны и Базы. Честно и с огромным личным счётом уходили на Небеса и «водяные» и речные пограничники, и «таймени» - тайные пловцы. Адмирал отправил свой последний рапорт в Яр-город. Отупстил не использованных почтовых голубей домой, а соколов верных и зорких - своих боевых товарищей по давней аратской традиции отпустил на волю, поблагодарив за верную дружбу. На рубке флагмана последнего ещё не сгоревшего корабля эскадры в живых из всей команды остался кроме него только раненый старпом с обгоревшей до колена ногой. Адмирал с трудом поднял Дарослава на капитанский мостик родного корабля. Ему пришлось снова вернуться на палубу и к корме – полтора десятка людоедских тварей успели вскарабкаться на галеру, пока он помогал раненому товарищу. Узким и значительно более длинным, чем сухопутные, двусторонним морским мечом он без всякого сожаления рассекал приплюснутые неандертальские черепа сверху вниз на две равных половины, как капустные кочаны. Удары копий и топоров неандератлоидов Адмирал отбивал не щитом, как это делали ратники, а традиционным морским кортиком. Обездвиженный старпом, ранее не подозревавший, каким искусным рубакой был его Адмирал, с восхищением смотрел на него с капитанского мостика. Твердослав давно не обнажал своего адмиральского клинка, но это не помешало его умению переходить в изменённое состоняие сознания. Перебив обезьян на корме, Адмирал «очистил» от вскарабкавшихся противников и нос. Рядом с метательной машиной для него специально оставили последний брандерский запечатанный кувшин лукоморского огня. Вернув мозг в обычное состояние, бережно подхватив левой рукой кувшин и отступая, Адмирал в режиме реального времени отбивался правой рукой от вскарабкивавшихся на палубу обезьян. Твердослав аккуратно передал смертоносный кувшин Дарославу, мысленно попрощавшись со старшим верным товарищем. Дарослав был старше Твердослава на десять лет, был представителем славного в многочисленных былинах и сказаниях волхвами и бродячими поэтами-музыкантами арктического поколения. Несколько раз ходил по Седому океану и до Атлантики, и до Тихого. Был капитаном того легендарного корабля, называвшегося «Ярагон» (Свадьба Яра), где Адмирал начинал служить юнгой. Очень многое героическое и отважное уносили они с собой на Небеса. Дарослав крепко сжал рукоятку 60-литрового кувшина…
- Ты знаешь, что делать… Не хочу, чтобы эта нечисть мною ужинала…
Закричав «Ура!» для возвращения в неистовое состояние Адмирал снова бросился в кучу врагов. Пока рука держала меч, он будет беспощадно разить проклятых сыроядцев… Это было самое сложное и итоговое испытание: сохранить благородную ярость, не дав агрессии завладеть сердцем ратника, сохранить во что бы то ни стало статус благородного защитника.
Прошло около полутора часов, когда громкий взрыв и метнувшийся вверх огненный столб оповестили Ветрилу и весь Светлый мир об окончании Манского боя. Ветер почтительно стих, его сменил холодный поминальный дождь, - Небеса оплакивали погибших героев.
На Лунной рекрутовской базе в это время был настоящий аврал. Время сбора урожая… Страда, сортировка – заветная мандатная комиссия. Шло интенсивное обследование, приём нового рекрутовского набора поспевших душ. Теперь их ждало новое назначение. Недоспелые отправлялись на спецподготовку в Чистилище для нового отправления в Явь. Решением их судьбы Архангел Михаил всегда занимался лично.