Неосновной инстинкт
Парадоскально, но он сам всегда говорил, что его погубит неосновной инстинкт, который всецело владел им. Вот и сейчас, войдя в подъезд, и поднявшись на второй этаж, он увидел, что на его лестничной площадке здоровенный амбал пристаёт к девушке. Девушка уворачивалась, сопротивлялась, кряхтела, но, как ни странно, не кричала. Вот, что случилось в это мгновение с Михаилом Витольдовичем непонятно, возможно ему показалось, что это будет просто смешно, или он так хотел заступиться за девушку, но только он наставил на парня палец, наподобие пистолета, и чётко произнёс:
- Руки вверх быстро! Вы арестованы, имеете право..,- далее он договорить не успел, так как от толчка амбала уже летел вниз по лестнице.
Вообще-то, утверждая, что его погубит неосновной инстинкт, Михаил Витольдович имел в виду нечто иное. Да, он всегда выступал против несправедливости, но главным своим оружием считал смех. То есть сатирическое высмеивание недостатков, явлений, отдельных не симпатичных ему личностей. Михаил Витольдович был автором многих скетчей, пародий, фельетонов, сотрудничал со многими журналами, но постоянно нигде не работал. Он просто не мог ужиться ни в одном коллективе в силу своего характера , не умения промолчать там где надо. Он был остёр на язык, умел одной фразой поставить собеседника в тупик, или, как говориться, "срезать". У него от природы было великолепное чувство юмора, можно сказать - дар. Этим даром Михаил Витольдович зарабатывал себе на жизнь, и постоянно умудрялся наживать смертельных врагов. Владел он этим даром в совершенстве, и это как бы все признавали, никто с ним не связывался, словом не любили его.
Он и сам давно понял, что его терпеть не могут, поскольку не ясно чего от него ждать в следующую минуту. Дело в том, что шутил он так, что собеседник мог не сразу понять, что его оскорбили или высмеяли, а если понимал сразу, то всё равно ничего не мог поделать, так как состязаться с Витольдычем в остроумии не было никакой возможности.
Самое прискорбное, что он и сам понимал, что иногда нужно промолчать и попридержать язык , но это было сильнее его, он ничего не мог с собой поделать. Стоило возникнуть ситуации или или иному какому-нибудь раздражителю его буйного воображения, вплоть до смешной фамилии, как у него мгновенно рождалась эпиграмма или иные "смешарики", как называл он свои произведения. Зуд озвучить то, что у него сложилось в голове, был настолько силён, что противостоять ему не было никакой возможности. И он озвучивал.
- Михаил Витольдович, ну зачем вы так? Молчите и всё, - говорила ему Ксения Долганова, добрая девушка, работавшая костюмером в том же театре, где Витольдыч совсем недолго проработал заведующим литературной частью.
- Не могу, - грустно отвечал он. - Это мой неосновной инстинкт, и это сильнее меня.
Разумеется его не сразу изгоняли из коллектива, в театре его тоже поначалу принимали на "ура", пока его шутки касались людей со стороны или тех, кто не мог повлиять на его судьбу. Но когда он отпустил стишок про ведущую актрису театра, которая ещё была и женой режиссёра, то карьера его в этом заведении закончилась также быстро, как и в других. Мало ли, что у неё смешная фамилия - Буза, мало ли, что она обожает делать всем замечания, включая мужа, директора театра, не говоря уже о прочих актёрах, художниках, костюмерах, осветителях, машинистах сцены, словом всех вокруг. Но нужно было всё-таки сдерживать себя. Не смог, и вылетел из театра.
Он ведь ещё в школе понял, что с ним что-то не так. Его фамилия Штирлиц, благодаря известному сериалу, вызывала гомерический хохот у всех и массу унизительных шуток, связанных с анекдотами про того, киношного Штирлица. Ну и ничего, он же переносил всё это, и иногда смеялся вместе со всеми, иногда острил. Даже учитель литературы шутил над ним и иногда отпускал расхожую цитату из фильма, что-то вроде:
- А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться..- и все смеялись, ну и хорошо, ну и пусть, весело же.
Фамилия учителя была Рэкку, а звали Тенгиз Витольдович. То есть у них с учителем было одинаковое отчество, и может ещё и это обстоятельство вызывало взаимную симпатию. Кто учитель был по национальности неизвестно, но говорил с ярко выраженным грузинским акцентом. Это не мешало ему преподавать в школе русский язык и литературу. Немного смешно было, когда он читал стихи Пушкина, чуть-чуть высокомерно и вместо "е" в словах произносил "э".
Но тем не менее весьма поощрял Мишу, когда тот писал пародии, эпиграммы, сценки. Всё изменилось, когда Миша ни с того, ни с сего написал на доске глупый стишок, переделку известной скороговорки:
Ехал Рэкку через реку,
Видит тонет в речке Грэк.
Ну и хрэн с ним, с этим Грэком
Всё равно нэ чэловэк.
Стишок ведь даже был и не смешной, но как-то очень быстро расползся по школе. С любимым учителем отношения были испорчены, и закончить школу с медалью ему не удалось. По русскому и литературе у него в аттестате была "четвёрка".
Ну а дальше, собственно, истории повторялись как под копирку, он с трудом закончил институт, потом всё время менял организации, пробавляясь редкими публикациями и выступлениями на различных мероприятиях. Хотя был достаточно известен в литературных кругах, и пожалуй, можно сказать, даже знаменит. Но жизнь вёл скромную, а после смерти мамы остался совсем один. Семью он создать не смог в силу своего характера и неказистых внешних данных. Была там одна аспирантка Бэлла, которая была выше его на две головы и страшна, как "атомная война", но и она как-то быстро исчезла.
Вообщем жизнь его была размеренна, он много писал "в стол", надеясь, что когда-нибудь настанут более удачные времена, может этот его неосновной инстинкт притупится, словом жил с верой в своё светлое будущее. Жил и не тужил, пока не совершил этот полёт вниз головой, и не убился, ударившись о батарею. Похоже он и сам так и не понял, что произошло, потому что когда приехала милиция и стала осматривать тело, то выражение лица его было странное, несколько удивлённое и даже весёлое. Пожалуй даже радостное, светлое, словно он избавился от какого-то душевного груза. Ещё было удивительно, что в таком тщедушном теле оказывается столько крови. Кровь, хлынув из разбитой головы, пропитала не только рубашку, но и костюм, и даже пальто Михаила Витольдовича. И стекая по правой руке, образовала ещё и чёрную лужу. Только лицо его было чистым, светлым, словно помолодевшим.
Но самые удивительные события начали происходить уже сразу после смерти Михаила Витольдовича, как только слух об этом прискорбном событии распространился по всей Москве. Чуть ли не все творческие организации, где когда-либо он работал, приняли деятельное участие в его судьбе. Все неизменно говорили как они любили и ценили его талант, подчёркивали его удивительную и даже гениальную способность видеть самую суть явлений. Все отмечали его непревзойдённый юмор, человеколюбие, доброту. И все захотели его похоронить достойно, с почестями, и разобрать и систематизировать архив, и издать, наконец, то , что было им написано. Не обошлось и без судебных споров. В конце концов победил Денис Редисонович Мерзкий, председатель Союза писателей Москвы, руководитель организации, в которую так и не приняли Михаила Витольдовича при жизни.
Штирлиц был похоронен со всеми почестями. И за счёт Союза писателей был поставлен бронзовый памятник, где сатирик предстал с авторучкой в руке, а пристальный взор его был устремлён вперёд. И сразу становилось ясно, что от такого не скроешься, он всё видит и сразу записывает.
К сожалению вот только комиссия во главе с Мерзким, разбирая архив покойного, не нашла ничего интересного, что можно было опубликовать.
- Печально, конечно, - жаловался всем Денис Редисонович, - я ведь столько сил и времени потратил. Ну да, ладно, Миша ведь был мне другом.
Но тем не менее, очевидно, участие в судьбе близкого друга так повлияло на творчество самого Мерзкого, что из под его пера вдруг стали выходить удивтельно остроумные вещи. Оказывается, председатель Союза, не только хороший администратор, но и гениальный автор. Друзья и сослуживцы, все поздравляли Дениса Редисоновича с несомненным успехом. Светские красавицы на вечеринках чуть ли не в очередь выстраиваились, чтобы переброситься хоть парой слов с таким человеком.
Находились, правда, отдельные тёмные личности и завистники, утверждавшие, что произведения Мерзкого по стилю и образности очень уж похожи на произведения Штирлица. Но эти голоса тонули в потоках восторженных отзывов, которые критики солидных московских журналов, обрушили на голову Дениса Мерзкого. Его звезда взошла и засияла немеркнущим светом. А про Штирлица как-то быстро все забыли, да ведь и не сохранилось ведь ничего интересного из его архива. Какие-то личные письма, словом ничего из того, что можно было опубликовать. Ну совсем ничего. Какая жалость...
Хотя нет, кое-что всё-таки осталось. Когда тело Штирлица привезли в морг, и оно было осмотрено, то в боковом кармане пиджака был найден блокнот с его записками, весь залитый кровью. Блокнот был приобщён к материалам дела, и таким образом не попал в руки к Мерзкому.
Один гений сказал, что "рукописи не горят". Наверное, он прав. В таком случае получается, что кровь из головы Михаила Витольдовича гораздо страшнее огня, потому что большая часть текстов была смыта кровью, так как были написаны ручкой с чернилами. Ручкой, которую ему подарил его учитель литературы, тогда, когда у них ещё были хорошие отношения.
Эпилог.
Всё-таки кое-что из блокнота удалось восстановить. Эта сценка единственное, что сохранилось полностью:
" Необычное заседание в Раде накануне 9 мая."
( написано 7-го мая 2014 года )
( сценка )
Действующие лица:
Турчинов
Яценюк
Тимошенко
Порошенко
Аваков и другие
Путин, президент России
Место действия: кабинет Турчинова в Центральной Раде.
( За столом Турчинов и остальные. Что-то возбуждённо обсуждают, но слов не разобрать. Без стука открывается тяжёлая дверь и влетает Тимошенко)
Тимошенко.
Это что же такое? Что за бардак? Все магазины обегала..
Это какие же такие нервы нужно имать?
Яценюк ( вскакивая с места и бросаясь к ней )
Шо? Что случилось? Юлия Владимировна? Шо надо? Вы
скажите, мы мигом, мы же из Америки закажем.
Тимошенко
А сегодня какое число?
Яценюк
7 мая 2014-го года, Юлия Владимировна.
Тимошенко ( успокаиваясь )
Ну, тогда успеем( садится ). А то я уже даже этим
гадам в Донецк звонила, так они и слушать не хотят. И с
Россией разругались. Из Америки, да.. Успеем...
( Все молчат и с изумлением смотрят на Тимошенко. Ждут. )
Турчинов ( не выдерживая)
Так шо случилось, Юлия Владимировна?
Тимошенко ( взрываясь )
Шо? Да вы шо! Обалдели что ли? Через два дня 9 мая, парад
Победы! А мы георгиевских ленточек таки и не закупили!
( Все в шоке. Вскакивают из-за стола, кричат )
Порошенко. А-а-а!!!
Турчинов ( гипнотизируя всех, кричит шёпотом)
Ша! Шм!... Успокойтися, шановни други.. Сидайте, Сидайте..
( Все успокаиваются под его взглядом и садятся. Турчинов переводит вгляд на Тимошенко и, уже гипнотизируя её, говорит почти ласково )
Юлия Владимировна, а с чего вы решили, что будет парад? Я
же его отменил!
Тимошенко ( замирая под его взглядом )
Ты-то отменил, но Москва что-то подозрительно молчит.. А
вдруг? Мало ли...
Турчинов ( усиливая гипнотическое влияние и растягивая слова , внушает )
Успокойтися, Юлия Владимировна... Я так и сказал на
заседании в Раде :" Ша-нов-ни депутаты! Мы не мо-о-жем
проводить в Киеве парад 9-ого мая...
Путин ( выходя из-за портьеры )
Слушайте, ребят! Я тут вот что подумал, если вы не можете,
то тогда, может быть мы проведём? Мы и в Киеве сможем !
А? Вы как? Не против?
( Все в шоке, замерев молча смотрят на Путина и словно чего-то ждут...)
Сохранилось ещё такое четверостишие:
Плохому танцору всё что-то мешало...
Он взял, да отрезал, а легче не стало.
И понял, бедняга, над рюмкой скорбя,
Как просто отрезать! Вернуть вот нельзя...
P.S. Ну вот и вся история. Правда в милиции криминалисты обещали восстановить все тексты в блокноте. Подождём, может и правда...
Свидетельство о публикации №214052401025
Я только запуталась, а Мудий это Денис Мерзкий?
Ирина Новикова 3 24.05.2014 18:51 Заявить о нарушении
Александр Кудинов 24.05.2014 19:15 Заявить о нарушении
Ирина Новикова 3 24.05.2014 20:47 Заявить о нарушении