Любовь Павловна Степанова Зорина 1886 года

Теперь мы частенько говорим о том, почему у бабушки Любови Павловны в девичестве Лестевой-Львовой собирались родственники не только троюродные, но и семиюродные. А в наше время и двоюродных на складчину не собрать.
Я думаю, отчасти тут играет роль того, что у неё никогда не было телевизора. А дом был старинный, построенный задолго до её рождения, но с любовью. Намоленный был дом. На кухне висели очень древние иконки, оставшиеся ещё от прежних хозяев. Выполены они были как на дереве, так и на металле, но очень тонко.
Например, художники Башкирского Художественного Объединения "Агидель" 1975 года настолько тонко и мелко даже кисточкой номер 1 не могли  выводить такие  микродетали. Они сразу отказались в реставрации, сказав, что так тонко теперь никто не напишет. И непростой художник отказался в 2005 году, а лучший преподаватель училища при БХО "Агидель" Конаков Николай Борисович.
Сколько я помню бабушку, она была всегда с книгой в руках, чаще всего с церковной. Когда же к ней приходил брат её мужа, Владимир Михайлович Степанов-Зорин, кстати, он очень был похож на меня, или её крестник, Храмов Алексей Вассильевич, они слушали отдельные радиопередачи.
Поэтому и программу она брала только радиопередач, полностью отвергая телевидение.
Могла ли она приобрести телевизор? Конечно могла, когда она умерла в 1978 году, у неё было две сберкнижки, одна на 28 тысяч рублей, а вторая на 15 тысяч. Видимо, это выручка от тех кур, что она в одно время разводила. А потом их мясо реализовывала на рынке через жену её квартиранта. Та как раз на рынке торговала курятиной, представляла свою деревенскую продукцию.
Телевизор тогда стоил рублей 180, при чём не самый плохой. Зарплата была 100 рублей в месяц.
 Часа по 2 в день летом она сидела на крылечке в окружении 2х котов, одной кошки Дымки и собаки. Больше всего любила собирать ранетки с огромного дерева высотой в 4-5 этажей и варила из них варенье, каждая ранеточка просвечивалась насквозь, все косточки внутри её после варки было видно внутри. Помогали ей дочь Шура, та, что  жила в Углегорске в Тацинском районе Ростовской области, у той были пасеки и она постоянно присылала мёд и помногу.  Хозяйкой бабушка была крепокй. Не помню, чтобы сильно ей помогали другие дети, хотя на складчину безусловно все приносили продукты. Но готовила чаще всего она одна. И непонятно как успевала. Гостей на церковные праздники наваливалось столько, что сидели не только в комнатах, но и на чердаке. И грозную собаку Медведку выгоняли из его сарая и там ставили столы. Пёс в такие дни слегка грустил, потому что при таком скоплении Степановых-Зориных непонятно было на кого лаять.
Но грустил до тех пор, пока к нем не начинали прилетать жёсткие  краешки пирогов, которые сёстры Николая Михайловича Степанова-Зорина Ираида и Нина не могли прожевать. Ночевать она редко кого у себя оставляла, разве что Ираиду Михайловну из Самары, сестру её мужа - та часто приезжала в гости. Да я заезжал к ней с ночевьём в каникулы. А остальное время она была всё время с церковной книгой. Удивительные лучистые глаза на торжествах могли стать грозными в будни. Чужих незнакомых людей она не любила и не приваживала, своих было с избытком. Квартирантов она брала только по рекомендации от Ганея Сабировича Гизатуллина, который до революции имел  большую контору по перевозкам в Троицке и такую же в Уфе.
А потом переехал в Уфу и воевал вместе с моим отцом у Рокоссовского.
Умер он примерно в 2007 году, мы встречались до последних дней, прожил он почти 100 лет.
Но речь сейчас не о нём. А о том, как ей удавалось собрать столько людей порой из разных городов в свой 2-этажный  доме на полугоре в Пермском овраге, в него входили по взгорку через улицу Мастерскую в Уфе. Теперь на месте бабушкиного дома лес из сплошь растущих американских клёнов. На границе 20 века новые владельцы дома сожгли ранетки и пристрой. Ничего не сохранилось. Бабушка завещала дом не продавать, но дочери её были очень жадные до денег и завещаний не выполнили. Вот и вознёсся тот дом вместе с ней на небо, а затем и они все в короткий период.
Человек который не общается с телевизором, больше успевает. Так считала бабушка.