Дар небес

Этот Новый Год они встречали втроем: влюбленная женщина, племянница женщины и поэт, автор прекрасных стихов. На столе горели три больших свечи, угощению мог позавидовать любой дом. Кругом были книги, книги – женщина была филолог.  Женщина пригласила племянницу, потому, что иначе поэт не пришел бы.  Женщина была влюблена в поэта, племянница  в поэта, а поэт в племянницу.  Когда Елена их познакомила – Ритка мгновенно потеряла голову.  Они шли к метро, падал настоящий снег – такой же настоящий, как поэт, они зашли во двор, где зачем-то стоял турник, и Ритка изобразила на нем солнце, так что из карманов высыпалось, все, что в них было. Чемпионка мира – только тогда, когда пальто от кутюр опустилось ей на голову, она, как ни в чем ни бывало, оказалась на земле. Это произвело впечатление.  Ритка была красавица. Надо же: близко не подпускала к себе парней, а тут влюбилась, как первоклассница. С ней четыре года, как произошел неприятный случай. Она шла домой, лето, майка спортивная, груди торчком, да и тело угадывалось под одеждой – глаз не отвести. Вошел за ней в подъезд мужчина, вытащил нож, и велел пониматься на чердак. Она послушно поднялась, и уже перед самой дверью, неожиданно сделала сальто назад через оторопевшую свинью, поранилась, но домчалась до квартиры, и сказала отцу. Отец – известный спортсмен, выскочил – но тот пропал. «Удачливый» – убил бы его Риткин отец. Он был такой: сильный, никого и ничего не признающий. Полгода он заставлял ментов караулить район, но те никого не нашли. А Риткой овладело такое отвращение, которое ощущалось на расстоянии.
Несмотря на прежде ей незнакомое чувство, с поэтом она не рвалась встречаться. Он ей звонил, она ему, изредка встречались – проводить до дома. На предложения погулять отвечала насмешками. Поэт прозвал ее сколопендрой. Но она не обиделась, ей приятно было почему-то мучить себя, а его – особенно. И вот они за столом, щеки у всех пылают, как свечи, еда для бутафории больше  -  немного шампанского и стихов – вот и все, что им надо было в тот вечер. Не обошлось без волшебства – время пролетело, как ветерок. Небо за окнами стало бледнеть.  Ленка отправилась на кухню мыть посуду,  Ритка вальяжно развалилась  в глубоком кресле. А поэт устроился у ее ног и ласково провел рукой по ее бедру. Их глаза встретились, и поцелуи нежные, горячие, не заставили себя ждать. Ритка понимала, что ласкает ее тот, ради которого она пошла бы на плаху. И не сопротивлялась. А поэт обнажил ее фиолетовые колготки …
Но тут вошла Елена.  Заявив, что ей в пятом часу утра надо ехать к матери, что было бесцеремонным враньем, она попросила друзей одеться. Лен – попросил поэт - оставь ключарики… Ритку рассмешили «ключарики», и она повторила просьбу.  Однако хозяйка была жестока и неприступна – горы такой в тот вечер не было на земле. И пришлось влюбленным выметаться на улицу. Они поймали такси, поэт хотел отвезти девушку домой в Измайлово, но та попросила водителя остановиться возле парка. Они вышли из машины. Было тепло. Ветер не напоминал о себе, снег, будто рассыпающийся водопад, медленно кружился – и кругом не было ни души. Они медленно пошли по дорожкам, пока не пришли в заповедник. Несколько домиков стояли поодаль, но людей в них не было. Поэт мог прислонить Ритку к сосне, и сделать то, о чем они размечтались у Ленки, но кругом было так прекрасно, что он обо всем таком - позабыл.. Они, обнявшись, стояли, прислонившись к стволу, поэт глядел в чудесные синие глаза, любовался нежными чертами лица. И, вдруг, почувствовал, что они часть того, что их окружает, что они здесь свои – не чужие. И кружащийся снег, занесенные домики, сверкающий иней, сосны и они – одно, что это дар свыше, и что другого никогда больше не будет.