Те кто не... подвиг майора вихрова

411201-ПОДВИГ МАЙОРА ВИХРОВА
Через три дня Иван Иншанин, проехав Литву, уже пересекал старую границу Польши в холодной дырявой теплушке и, греясь, учился ходить с одним костылём, всё реже вспоминая своего спасителя майора Вихрова, ставшего сержантом Малыгиным для поступления в полицаи по документам умершего бойца.А немецкий двойник Ивана, гауптман абвера Макс Рейнхенау, сидел в жарко натопленной избе районной управы в пригороде Луги и инструктировал начальника полиции и командира ягдкоманды по вылову окруженцев. Оба предателя были крайне внимательны и предупредительны.

-Вы, сержант Малыгин, назначаетесь начальником особой разведгруппы  из пяти человек и  постараетесь нащупать в лесу не окруженцев, а колонну детей из пионерского лагеря под Двинском, по нашему Даугавпилсом. Имейте в виду, что в их числе большое количество детей старших офицеров Красной армии и вам необходимо перехватить этих комиссарских выродков. Я надеюсь, что вы справитесь с этой задачей. Вот вам пакет с инструциями и паролями на пять дней вперёд. Это крайний срок. И учтите, что детей уже неделю, как ищут в лесу парашютисты НКВД. Если они уже нашли их, вам необходимо перейти на их сторону и любой ценой обезвредить их.

Сержант Малыгин торопливо пролаял нацистское приветствие и выскочил на крыльцо, чтобы глотнуть холодного воздуха.
-эх Вовка-Вовка!-прошептал он, вытирая непрошенные слёзы.

На следующее утро его пятёрка напала на одинокий лыжный след и, устроив засаду, захватила в плен молодого бойца в белом маскхалате.
-Ну что младший сержант, говорить будем-зловеще прохрипел он, двинув пленного по зубам.
Но боец молчал, и Малыгин решил изменить тактику.

-Немцы про вас всё знают. И про то, что вы уже нашли и накормили детей. И что вас тридцать четыре человека. И что семеро ваших уже погибли, отбиваясь и уводя преследователей за собой.
Вы не выйдете без нас, ребята. Мы здесь уже месяц шарим по лесам и каждую тропку знаем. Короче, принимайте нас в отряд и мы вас выведем к своим.
После долгих уговоров сержант согласился привести командира, если его отпустят.

Когда уже к вечеру сержант Муромцев привёл старшину Вязникова у маленького костерка под густой елью сидел только один полицай. Он не пошевелился, когда двое диверсантов приблизились к нему с разных сторон, оставив третьего далеко позади, прикрывать их отход.
-Садитесь, мужики! Погрейтесь! В ногах правды нет!-не оглядываясь, окликнул он парашютистов.

-Мы тебе не мужики, полицейская мразь! А ну встать и доложить по форме. Кто ты, почему здесь и где остальные?-хрипло просипел старшина и закашлялся.
Малыгин неторопливо встал и застегнул зелёный бушлат, оставив свой автомат на снегу.

-Майор Вихров! Отдельная минская воздушно-десантная бригада. А друзья мои вон там в снегу закопаны. Опасные они, гады. Полицаи- из местных. Я то окруженец. В плен попал легкораненым и по случайным документам представился сержантом Малыгиным.

Проверив трупы полицаев старшина мрачно решил.
-Пусть командир разбирается, что ты за человек. Скажет расстрелять-не обессудь, шлёпнем. Пошли, майор!

Едва диверсанты подвели пленного к шалашам пионерского лагеря, как от одного из костров отделился маленький десятилетний человечек и неуверенно бросился к нему.
-папка! Это ты? Папка-ты живой?
Они обнялись на глазах детей и бойцов и столько радости и муки было в их лицах, что у всех на глаза навернулись слёзы.

Наконец майор оттолкнул сынишку и шагнул в шалаш командира отряда. Просмотрев немецкие пароли высокий, моложавый и плечистый как опытный  спортсмен лейтенант Промысловиков надолго задумался дыша паром на леденеющие пальцы.
-не обижайся майор, но оружие мы у тебя отберём. Карта твоя нам пригодиться. Ножом ты орудуешь хорошо. Вот его мы тебе и оставим. Твоя задача подходить к засаде и назвав пароль её обезвредить по-тихому. Я верю, что сына ты постараешься вывести-но служба есть служба.не обессудь. Пока будешь на подозрении и проверке.

Уже ночью лагерь снялся по тревоге и заспанные ребятишки безнадёжно устало побрели по глубокому снегу. Позади них, куда ушло ещё одно отделение парашютистов гремел бой, в котором не было победителей. Немцы шли облавой с овчарками и миномётами и у русских диверсантов не было шансов на победу. Но они так дорого продавали свою жизнь, что и немцам она досталась без радости.
Через два дня похода диверсанты и женщины хоронили ещё пятерых детей, умерших от простуды. Остальные дети плакали и, казалось, что никакие силы уже не смогут их поднять со снега. Это было невозможно для восьмерых измотанных женщин и семи бойцов-диверсантов. Детей всё ещё было сто семьдесят пять человек. Но вдруг одна из девочек подняла голову.
-Фронт! Слышите фронт!
В тихом ночном лесу не было слышно ничего. Но вдруг и остальные дети приподняли головы и зашевелились.
-Там наши! Фронт уже близко!

Это известие всколыхнуло детей и заставило плотно укутанных разноцветными шалями и платками детей  идти из последних, неизвестно из каких тайников появившихся, сил. Трое женщин окружили своих последних спасителей и с тревогой смотрели в их лица. Лица бойцов были не ангельские, они почернели от холода и голода.

-ребята, чего вы решили?!- обеспокоенно спросили воспитательницы.
-вы забираете продукты и лекарства и идёте дальше, а мы остаёмся.
-А вы вы то что есть будете?-беспокоились воспитательницы.

Но бойцы хмуро отворачивались от женщин, точно зная, что еда им больше не нужна.
-Забирайте всё! Дальше они пойдут налегке-грубо ответил за всех лейтенант.
Он подождал, пока женщины отошли от них, беспрестанно оглядываясь, и стал ясно и чётко ставить задачу своим бойцам.
-Старшина берёт всю наличную взрывчатку и подрывает мост в Вязниках, чтобы наделать побольше шуму. Младший сержант Молодцов прикрывает отход детей и уводит погоню за собой.
-А вы, майор, идёте со мной, чтобы снять последнюю засаду. Снять без шума-ножами. Две засады ты сработал чисто майор. Смотри под конец не оплошай!

В поднявшейся снежной замяти бойцы разбрелись в разные стороны и женщины с детьми до слёз остро почуствовали свою незащищённость.
-хватит реветь Василиса-разозлилась на подругу Сереброва. Итак, все идут на последнем нерве.
-Ну да! Мы всё идём, а они всё гибнут и гибнут-всхлипывала Василиса, кривя губы и не сдерживая потоки горьких слёз.
-Иди в конец колонны и подтяни отстающих-стукнула её варежкой по лицу Сереброва, но когда Василиса отошла, суровая генеральша заревела сама, отворачиваясь от испуганных детей.

Старшина Скокорев умирал. Нет, он не был ранен  или захвачен в плен. Но каждый свой шаг, каждый свой выстрел после взрыва моста он считал шагом к своей смерти и спокойно думал об этом.
-Щас вот ещё гада прихвачу, чтоб не скучно одному было помирать-и старшина давал короткую очередь по чёрным фигурам полицаев, перебегающих от дерева к дереву.
-Ну вот, пяток прибрал. Может ещё пяток-шепнул он и, размахнувшись, бросил гранату.
-Вот ещё парочка. Значит, двенадцать апостолов себе наберу-тихо шептал он и вдруг развернулся от дерева винтом и, уронив автомат, пошёл по кругу.
-Недобрал…-прошептали его губы и старшина, прижав пробитый бок к холодному снегу почему то подумал что ему тепло.

Но ему уже было ни тепло, ни холодно. Особым мертвенным холодом охватывая ему грудь, душа старшины медленно и неохотно покидала его измученное, пробитое тело.
-как плохо быть таким здоровым –устало подумал он, ощутив пинок сапога в бок и, наконец, жизнь оставила его, не позволив даже секунду побывать в фашистском плену, чего старшина мысленно страшился с самого начала войны.

А в это время, уводя за собой немцев и полицаев, пятёрка диверсантов вела шумный и яростный бой в пяти километрах от старшины.
Лейтенант не слушал, как идёт бой. Он спрятался за деревом и вглядывался в кусты и ельник за оврагом.
-Майор! Есть засада. Ты готов?-спросил он треснувшими губами в кровавых заедах.
Через полчаса сюда придут дети. Здесь всё должно быть чисто.
Он протянул финку майору и тот небрежно сунул её за отворот ватника.
-Мне идти одному? Там должно быть пятеро. Может, взять пистолет?
-На, но только на крайний случай. Я обползу овраг и подберусь с тыла. А ты иди напрямки ровно через десять минут. Там мы и встретимся.

Выждав эти бесконечно тягостные минуты майор спустился в овраг и смело двинулся к ягдкоманде.
-Мужики! Я свой! Русский-то есть немецкий, тьфу! Запасной пароль-нибелунги. Отзыв?
-ладно иди-обойдёшься без отзыва-проворчали сверху и майор поднялся по небольшому откосу к цепочке густых елей.
-нарвались на партизан… я сам  еле ушёл. Моих мужиков четверо полегло. Я сержант Малыгин. Посыльного отправьте к гауптману Рейнхенау. Если можно побыстрее. У меня срочные сведения.

-Зачем посыльного. У нас немец с рацией. Он сейчас отстучит.
 
Поняв, что лейтенанта ему не дождаться, Вихров резким ударом положил одного, а  затем второго полицая. Третий сдёрнул автомат, но выстрелить не успел. Нож разбил ему лицо и он чудно всплеснув руками, выронил автомат, схватил нож и бросился на Вихрова. Майор схватился за пистолет, но выстрел прозвучал позже удара ножом. Уже умирая, Вихров услышал короткие очереди.

-А ведь успел лейтенант-подумал он с удовлетворением и умер, забыв подумать о своём спасённом сыне.
Но это было уже неважно. Поскольку он сделал для сына всё, что мог сделать любящий отец и даже немного больше. Он отдал за него свою жизнь. Мог ли он дать ему меньше, чем отдали совершенно незнакомые детям бойцы отряда лейтенанта Промысловикова? Конечно, не мог. Но и большую цену, которую он хотел бы отдать за спасение сына и всех остальных детишек, заплатить ему было не дано. Большей цены на свете не существовало.
 
Майор Вихров уже не видел и не слышал, то приходя в себя, то проваливаясь в забытьё, как смертельно раненый лейтенант из последних сил оттолкнул ещё живого немецкого радиста от рации и вцепился ему в горло. Немец уже давно умер, а лейтенант всё стонал, ломая ему горло и умер сам, так и не поняв, что и в этой последней смертельной схватке одержал верх.

Длинная колонна детей с одной женщиной впереди и семью позади привела в замешательство командира стрелковой роты капитана Головина.
-рота к бою!-разнеслась его команда в вихрях метели и, он, поняв, что его не слышат, послал посыльных во взводы. О, чорт! Дети!-изумился он, рассматривая цепь в стереотрубу и вдруг ощутил сильный удар по спине.
-Коля! Мины! Дети идут на мины!-крикнул его политрук и пулей выскочил из окопа, размахивая руками и неистово вопя.

Политрук забирал сильно влево, чтобы отсечь детей от мин и это его погубило. Взрыв грохнул неожиданно, будто его и не ждали. Чёрный султан поглотил политрука и из траншей к нему побежали бойцы. Они добежали до политрука, но вынуждены были залечь. Обеспокоенные взрывом немцы кинули вокруг пяток мин. По счастливой случайности, залёгшие на поле маленькие фигурки детей остались в стороне от разрывов и бойцы по- пластунски стали вытаскивать детей одного за другим.

-Мы дома, дети! Дома!-зарыдала Василиса, а за ней заревели Даша и Надежда и остальные воспитательницы.
А вслед за воспитательницами в рёв ударились почти все дети, даже ко всему привычные подростки.
Горячий чай с чёрными сухарями, которым их угощали  в траншеях долгожданные спасители дети ни за что не променяли бы на самые вкусные пироги.

И капитан Головин, вызвав из штаба полка пяток розвальней для самых маленьких и раздав детям последние запасы кускового сахара, временами вытирал украдкой счастливые слёзы. Только стоны политрука, потерявшего на мине обе ноги, вызывали у него ощущение горькой потери.

Но отправив его в окровавленных бинтах в медсанбат на первых же санях Головин успокоился настолько, что даже поздно вечером, проверяя посты, вдруг улыбался и крутил головой, удивляясь тёплому комочку, который поселился у него в груди.