Беззвучный рассказ

Перед тем, как войти в подъезд наставницы, она внимательно посмотрела на двор, в котором оказалась. За семь лет жизни в столице ей еще не приходилось бывать в таких районах (или, как их принято называть, райончиках), забытых что Богом, что Чертом. Даже несмотря на красочность сегодняшнего дня каждая пылинка на случайном автомобиле, каждая обшарпанная детская горка сообщала о тысячелетней тоске. Не сидели у подъезда традиционные бабушки, потому что скамейка тут походила скорее на древний скелет скамейки. На одну из торчащих из неё деревянных костей села ворона, раскрыла и закрыла клюв. При виде этой готичной птицы Пробка (а именно так звали нашу героиню) не смогла не улыбнуться. «Как же иронично, все-таки,- подумала она,- и на этой мрачной окраине мира обитает настоящий центр Вселенной…  Именно здесь я познакомлюсь со звуком».
Поднимаясь по оплёванному подъезду, Пробка не переставала удивляться, как круто изменилась её жизнь. Ещё совсем недавно она относила себя к разумным атеистам и полагала, что быть атеисткой – и значит быть разумной. Пробка вообще любила полагать и куда-то себя относить. К верующим испытывала снисходительную жалость, сама же непоколебимо веровала в отсутствие Бога. И вот сейчас она приближалась к квартире самого настоящего мистика, обладающего необъяснимой сверхспособностью: слышать звуки.
Стоило приблизиться к двери, как её уже отворили. Пробка помахала рукой своей наставнице в знак приветствия.
- А как это вы так дверь открыли, неужели услышали шаги?- она бросила несколько вопрошающих жестов, демонстрирующих её недоумение.
На это Дзинь (таким странным буквосочетанием называлась наставница) ответила, что шаги Пробки похожи на табун взбешенных слонов и не услышать их просто невозможно. Пока что Пробка имела смутное представление, что такое звучание вообще, поэтому понять сравнение шагов со слонами оказалось сложно. Что ж, пока наставница провожает свою ученицу в гостиную и ставит кипятиться чайник, попробуем разобраться в происходящем.
Удивительно, что вся из себя приземленная Пробка связалась с паранормальной, из ряда вон ненормальной стороной этого мира. Она привыкла к жизни, в которой всегда существовала, поэтому вся эта иррациональная мистика до сих пор воспринималась мутью. И неудивительно. Вот живешь себе живешь, и вдруг какой-то чудик тебе заявляет, что твой мир – глухой, и всё общество – глухое, и сама ты – глухая, и не слышишь целое пространство некого «звука». И хочется послать этого чудика, но вдруг он начинает демонстрировать твоим глазам что-то невозможное. А глазам-то своим ты веришь… Примерно это и случилось с некогда скептичной Пробкой.
В таких понятиях, как «звук» или «слух» она не особо разбиралась, равно как в оккультизме, магии и прочей ерунде. Однако общее представление имела, ведь нужно же знать, во что ты не веришь. Иногда она даже сталкивалась с людьми, которые рассказывали ей байки, якобы они улавливали некие звуковые волны и открывали в себе новые способы восприятия. Таких людей Пробка делила на две категории: 1) сектанты, фанатики, шизофренические религиозники; 2) растаманы, психонавты и прочие «наркоманские искатели истин». В любом случае, намеки на потустороннее вызывали в ней одни только сдавленные смешки.
Но вот в девушке заиграла щекочущая тяга к особенному и непривычному. А если выразиться правдивее: стремление СТАТЬ особенной. Откуда в людях берутся такие желания, кто его знает. Пошла обратная реакция: из одной крайности привычного Пробка стремительно понеслась в такую крайность, которой даже не дашь название или описание, настолько эта крайность странная. Девушка начала все больше общаться с нестандартными людьми, пытаясь впитать в себя что-нибудь необычное. И в один прекрасный день она встретилась с Дзинь.
Это случилось на сходке чудаков, куда Пробка иногда ходила, чтобы жизнь тленом не казалась. Здесь покуривали какие-то нелегальные травы, садились в круг, стукали руками по причудливым деревянным предметам (при чем, правильно стукать могли только особенные), мотали головами и очень много смеялись. Пробка не понимала, что тут происходило, но сам факт необычности её устраивал. Иногда кто-нибудь пытался рассказать ей о каких-то звуках и таком абсолютно новом понятии как «музыка»… Но Пробка не вникала и только наслаждалась забавной атмосферой, пока на одну из этих встреч не пожаловала Дзинь. Совершенная и необыкновенная, произносила вдохновляющие речи об искаженности глухого мира. А сидя с закрытыми глазами, она могла уловить, как в соседней  комнате разбили стакан, кто-то чихнул, а на улице начался дождь. Увидев такие чудеса, Пробка решила, что тоже непременно должна научиться слышать.
Однако пора вернуться в гостиную, так как чай уже почти выпит, а наставница все никак не поднимет руки, чтобы начать беседу. Вместо этого, её пальцы выбивали по столу какую-то комбинацию. Наверное, это занятие порождало звуки, потому что Дзинь ушла на свою волну, всецело сосредоточившись на этом занятии. 
- Как вы думаете, я сегодня уже смогу услышать?- спросила Пробка дрожащими от волнения руками.
Дзинь ничего не ответила, хоть и заметила вопрос. Это невозмутимое молчание создавало ей впечатляющий образ мудреца, который не разбрасывается ненужными ответами на бестолковые вопросы.
- Я просто сомневаюсь, что уже готова. Мы же так мало занимались. Что вы вообще думаете по этому поводу?- Пробка распереживалась и быстро-быстро, едва разборчиво махала руками.
Дзинь заглянула ей в глаза, будто бы глубоко-глубоко, в самую суть Пробки.
- У меня нет для тебя ни одной мысли,- загадочно ответила она,- потому что ты не нуждаешься в этом. Ты вообще не нуждаешься ни в чем, ведь есть у тебя уже все.
Пробка начала подыскивать в голове следующий вопрос, так как только он мог заставить Дзинь продолжить свою реплику.
- Ну, у меня нет слуха. Но я нуждаюсь в нем.
- Слух есть у всех,- Дзинь жестикулировала медленно, делая акцент на каждом слове,- слышат все, но слушают единицы. Однако для начала ты должна решить для себя, действительно ли нуждаешься в звуках. Миллиарды людей живут счастливо в своей сонной глухоте. Зачем же тебе пробуждать в себе слух?
Пробка призадумалась, ведь ответ нужно было дать максимально изысканно и неоднозначно.
- Я хочу познать истину.
Дзинь сначала улыбнулась, затем рассмеялась и даже повалилась на спину от хохота. С ней бывало такое: если она уже смеялась, то смеялась очень бурно. Пробку это задело, но она спокойно выждала, пока наставница успокоится. Смеялась Дзинь необычно, не просто расплывалась в улыбчивом придыхании. Тело её слегка подрагивало, а рот приоткрывался, будто бы вместе с учащенными выдохами выпускал из горла какую-то веселую энергию.   
- Что ж,- как ни в чем ни бывало продолжила Дзинь,- можешь не объяснять, зачем тебе слух. Главное, чтобы ты сама это понимала. Пожалуй, приступим. В моем доме очень тихо, и тишина поможет тебе услышать.
Пробка не поняла последней фразы, но слово «приступим» подействовало на неё ободряюще. Она села в правильную позу (а именно, максимально удобную) и постаралась успокоить всё, что так и бурлило: стаю разношёрстных мыслей, которые  скакали туда-сюда; бешеные чувства, что никак не хотели поутихнуть. Дзинь сидела рядом, рассказывала об умиротворяющих реках, деревьях, ветрах и прочих прелестях, как обычно полных символизма. Руки её будто бы двигались в плавном танце, а потусторонний взгляд обволакивал и успокаивал Пробку. Глаза закрылись сами собой.
Опустив веки, Пробка уставилась в темноту. Она пыталась не забывать инструкции наставницы и сосредоточить внимание на двух вещах: дыхании и ушах. Погрузившись в приятный транс, девушка заметила, как будто бы отошла от себя в сторону. Казалось, она подглядывала сама за собой. «Наверное, я уже в трансцендентности»,- подумала Пробка, вспомнив это сложное слово, и обрадовалась, что смогла оказаться в таком непростом понятии. Девушка удивлялась новому состоянию: тело осталось где-то далеко, мысли медленно плавали и только изредка ударялись о центр её чистенького сознания. Что же происходило с Пробкой? Пожалуй, если бы можно было ответить на этот вопрос в понятной доступной форме, то не было бы больше глухоты в мире. Однако с Пробкой происходило что-то за пределами понятного нам, понятного Пробке; за пределами понятий вообще.
И вот, находясь в какой-то необжитой местности своего мозга, забытой что Богом, что чертом… Девушка вдруг вспомнила о своих ушах. Ведь все это время она сидела и что-то слушала. Слушала! Какой-то ритмичный звук, он то усиливался, то плавно шел на спад. Пробке не нужно было долго догадываться, что это звук её дыхания, на котором она изначально сосредоточилась.
Пробка немедленно распахнула глаза. В новый мир! Звуки, все звучало, так необычно, как ей и рассказывала Дзинь, наконец-то, она теперь тоже среди слышащих, сколько всего нового и неопознанного эти звуки действительно потрясающие они повсюду даже в движениях смех оказывается тоже звучит и улица и все абсолютно все издает эти странные вибрации как это невероятно это же и правда невозможно кому-то объяснить о Господи…

Счастливая Пробка бегала по комнате, прижимаясь ушами к стенам, и никак не могла угомониться. При виде такого безудержного восторга, Дзинь начала догадываться, что произошло. Она взяла с полки декоративный металлический шар и с величайшим грохотом уронила на пол. Стоящая спиной Пробка не услышала этого и даже не дернулась. «Эх,- подумала Дзинь,- и снова та же история. Что ж за невезение с этими учениками? Или мне просто не суждено стать учителем…».
А Пробка, бросая в сторону наставницы жесты благодарности, продолжала носиться и вслушиваться в воображаемые звуки. Она чувствовала, как наконец-то стала по-настоящему уникальной. Глаза её горели от чего-то приятного. Счастья?