Третий лишний

ТРЕТИЙ  ЛИШНИЙ

             Мастер  находить  оправдания  редко  бывает  мастером
                в  чём-нибудь  ещё.
                Бенджамин Франклин
       Широко размахивая тощим кадыком, Краюхин залпом выпил предназначенную персонально для него стандартную порцию водки, посидел, прислушиваясь к своим страждущим внутренностям, потом послал в желудок вдогонку кусок помидорины.
       — На этот раз без хлорки, - авторитетно сказал он, причмокнув языком. - А  вчера...
       — Самопальная была, - тоном хронического знатока сказал имевший собственное мнение Мохов. - Они же сейчас из каждого унитаза делают хороший самогонный аппарат.
       — Кристально чистая урина... - Краюхин налил в оба стакана по очередной порции, затем достал из кармана своей куртки - обдергайки дорожный пластмассовый стаканчик, поставил его на могилу, возле которой они примостились, и налил в него столько же.
       — На троих... - сказал он, чему-то радостно заржав. - C покойничка -  штрафной тост.
       Мохов прочёл надпись на кресте.
       — Так он же шести лет преставился... Не спаивай малолетних, старый алкаш!
       — Тогда пусть просто наблюдает процесс. Мы должны растить себе достойную смену, - невпопад брякнул Краюхин.
       — Нехристь ты, - сказал нравственный Мохов. - На кладбище пьём, да ещё такие  речи...
       — А я тут как раз и люблю. - Краюхин выпил залпом, сразу закусил, и продолжил уже сипло: - Природа, птички, понимаешь, поют себе, а заодно и нам... Лепота...               
       — Ну а мне всё равно где, лишь бы было что. - Мохов пил водку, как соловей утреннюю росу, разогревшись от собственных песен. - C этим сейчас просто, было бы на что.
       — Да какие это деньги! - Мохов махнул мелким огрызком помидора. - Ну  и времена! Когда ж это ещё было, чтобы на Руси закуска стоила в два раза дороже, чем сама выпивка! Такого не бывало даже тогда, когда я ещё был кандидатом каких-то там наук! С тех благословенных пор колбаса вошла в многотомные анналы классики как эквивалент Бытия, а мы теперь рады любому огрызку с помойки. Отродясь не бывало такого! Сколько себя помню, спиртное всегда было дороже всего съедобного!
       — Привыкай. Раньше у нас был социализм со звериным лицом, а теперь стал капитализм с человеческой мордой... - сказал Краюхин, многозначительно строго погрозив кому-то в пространстве перед собой остатком помидора. - Раньше ты был сытый и мечтал хорошенько напиться, а теперь пьяный мечтаешь хорошо закусить...

       - ...Привет честнойкомпании!..               
       Краюхин не сразу въехал в смысл сказанного, решив, что собутыльник просто что-то ляпнул спьяну, но Мохов смотрел совсем в другую сторону. Тогда Краюхин неуверенной рукой поставил стакан на могилу и глянул на постороннего.

       …Мужичошка был хлипкий до глубокого сострадания, драный до неистребимых дыр, густо заросший, и, судя по всему, не ел гораздо дольше, чем не  пил.
       — А–бо–ри-ген... - сказал Краюхин радостно. - Живёшь тут, парняга? В одной  коммунальной квартире  с покойничками?
Мохов захихикал, нюхая пустой стакан.
       — Ваша правда, как никак, - мужичок и не думал отпираться. - Обретаюсь я, так сказать, здесь… Местный, значит…
       — А зимой?.. - ухмыльнулся  Краюхин.
       — И зимой - тута же…
       — Так холодно ж! - Краюхина аж передёрнуло, и он даже не понял, от  водки ли или от чего-то другого.
       — Да нет, я привыкший, - мужичонка подарил им давно не бритую улыбку. - Не чувствую...
       — Ну, ты и морж! - захохотал Краюхин. - Богатырь! Сразу видно, что здоровый мужик!
       — Выпить хош, абориген? - щедро поинтересовался пьяный Мохов. - На  троих! Чтоб зимой холодно не было! Вон твоя доля стоит! Мы этому предложили, а он отказался. Молодой  ещё! Несовершеннолетний.
       — Благодарствую вам, - сказал мужичошка со вздохом. - Я бы с превеличайшим своим удовольствием, да... - он огорчённо развёл дистрофичными руками.
       — Кодированный, что ли? – недоверчиво удивился Краюхин. - Или вшили в тебя чего? Что у нас сейчас вшивают в бомжей?
       — Хуже... - сказал мужичок, огорчаясь всё больше. Он нагнулся, хотел  взять стакан с могилы, но рука его прошла сквозь пластмассу и водку, как  сквозь дым.
       Краюхин в ужасе выпучил глаза. Водка убавляет трусости, но не всегда  прибавляет  смелости. 
       — Привидение... - сказал Мохов, чуть не подавившись насовсем остатком огурца.
       — Оно самое, - сказал мужичонка, обрадованный тем, что его так быстро узнали. - Призрак...
       — Да как же тебя угораздило-то?! - Краюхин протрезвел достаточно, чтобы  задавать вопросы.
       — Да так... - ответил мужичошка вяло. - Пил не в меру, по пьяному делу и  белой горячке однажды повис на верёвке со своей же помощью. А нашего брата за этакое богонеугодное действо не шибко жалуют. Отбываю теперь в данном образе...
       — И надолго ты влип? - Мохов уже сочувствовал.
       — Половина Вечности...
       — Всего ничего! - Краюхин длинно и многоступенчато выругался. - Издевательство! Садизм! А говорят, что на том свете жизнь будет лучше! Чем, позвольте вас спросить?!!
       — Так тебе теперь что, ни грамма?.. - переспросил Мохов, не веря гостю ни на грамм.
       — Даже не понюхать...
       — Так чего ж ты тогда к нам подъехал? - У Краюхина от изумления отвалилась нижняя неполнозубая  челюсть.
       — Исключительно только ради удовольствия... - сказал мужичок с всё той же  небритой улыбкой. - Употреблять более не дано, так хоть понаблюдать процесс...

                Живущий
                неизвестно  чем,
                доживает
                и  до  непонятно
                чего…