Одноразовый папа

 «Отец иногда нужен, – говаривала мать. – Вправить тебе, сынуля, мозги. А мамке требуется мужик. Хотя, папаня и мужик – разные кобели».
Но такие душевные беседы происходили всё реже. Чаще всего после смены, развалившись в кресле, она сосала пакет с суррогатом пива и, ругая старый персоком, называемый в народе «хабом», наслаждалась каким-нибудь зрелищем по Сети. Отпрыска она выгоняла из жилого бокса, когда её посещали коллеги, которых она, закиснув от алкоголя, звала «папашками». Гости эти совсем не походили на отцов: потные, пропахшие химической горечью. Один только из них расщедрился на упаковку тонизирующей жвачки, которую Даниил распродал втридорога.
Папа – он другой. Большой выдумщик. Он добрый. Высоченный. Он возьмёт его на плечи. Он красивый.
Даниилу нравилось сидеть в атриуме дома и смотреть, как над крышей парит билборд. На дисплее объёмное изображение: мама, папа, брат с сестрой. Все в костюмах с иголочки. Глядят на далёкие зелёные луга, скрытые прозрачной сферой. Слоган на билборде гласил: «Семейные туры в Экополис».
Отца у него не было. Мать родила по случаю, когда в проектируемый заводской цех понадобились рабочие. Через несколько лет его будут учить на электромонтёра. Учителя твердят, что он – «сообразительный дрищёнок» и, может быть, его включат в реестр нужных людей. Тогда он докажет, что является ценным гражданином Метрополии и ему разрешат иметь семью, подобно изображённой на билборде. Может быть, поэтому в один из этих долгих наполненных светом рекламы дней родилось бредовое желание заиметь отца.
С прошлого года он копил на «хаб», да ещё и в первую половину лета в компании мальчишек – таких же, как и он плановых рабочих – промышлял воровством в гетто апатридов. А тут мать ненароком обрадовала, пообещав с премиальных подержанный персоком. Освободилась целая куча денег, с которой опасно гулять в Сити – обманут, украдут. Или он потратит их на что-то глупое. А папа – это как живая зверушка, как… как…
Даниил несколько раз пользовался кое-где сохранившимися общественными терминалами, вводя в поисковую строку слово «отец». Но там объясняли слишком сложно и даже противно, когда дело касалось физиологии. Возможно, когда он станет отцом, ему удастся избежать глупого обмена жидкостями. От скабрёзных шуточек дружков про девчонок и малафью его начинало мутить. Он также убедился, что ни одна симуляция «хаба» не поможет ощутить необходимое. Устройство давало понять, каким будет запах или чувственный опыт, но дальше в искусственном мире стоял пробел.
Мальчик выгадал день, когда у матери наметилась сверхурочная работа. Со скучающим видом он пообещал «не шастать дальше их квартала», зная наверняка, что рабочие перед долгой сменой принимают стимуляторы и мать будет не в том состоянии, чтобы связаться с ним. Выждав отхода рейсового вагона, Даниил спустился в атриум, воровато огляделся и вышел из дома.
Путь до Сити занял немало времени. Хорошо ещё, что нужный салон находился на окраине торговых рядов бесконечной ярмарки. Даниил, кусая от нетерпения губы, замер перед помутневшей витриной. Заходить как-то боязно: покупка намечалась необычная.
– Ну-с, молодой человек. И долго собираетесь стоять?
На поверхность витрины выплыло анимированное лицо продавца: старика с поседевшими баками, мясистым носом, в очках с роговой оправой.
Даниил нечленораздельно выдавил из себя несколько слов, но программа его чаяния поняла мгновенно:
– Хочешь Мистера Марвел? Специальное предложение, куда входит схватка со скруллами. Дороговато немного.
Последние слова старик произнёс удручённо, вбирая в себя информацию о бюджете мальчика.
– Если немного добавить, то можно выбрать Супермена по сниженной цене. Он не летает.
– А можно я сам, – пролепетал Даниил. – Я бы выбрал… Мне не то, мне папа… нужен.
Лицо старика расплылось в добродушной ухмылке.
– Мистер Френч рад тебе услужить, парень. У мистера Френча тоже был папа, мы работали вместе в кондитерской. Он, конечно, запрещал мне читать всё самое интересное. Но отцам виднее. Иди в зал к выходу. Там стоит неликвид. Бери любого андроида за руку, и он за тобой пойдёт как бычок. Каждый рад быть отцом. У всех стандартная программа. А может, хочешь братика? Рыжеволосые такие пацанята от компании «Ю.С. Роботс». Нет? Я сделал скидку своей картой, чтобы хватило на мороженое. Будь блажен, парень.
Зал – громко сказано. Железобетонная освещённая кишка с выемками, в которых застыли искусственные люди. Лица одинаково глупые, какие бывают у человека под действием наркотиков. Встречались экземпляры, активированные ещё прошлыми хозяевами и фланирующие бесцельно близ подиума, дожидаясь очередного клиента. Они ничем не выделялись: обычные разнорабочие. Не отличались от человека, которому полагается иметь профессию по Конституции. Но на заводской территории стирались границы: мать иногда приводила в бокс мускулистых типов с пустыми лицами, да и рабочий люд был не против почесать с ними языком.
Тут же в зале встречались граждане, которых легко узнать по кольцам «хаба» на височных долях. Но все они по ведомой им причине ушли в Сеть. Один даже сделал под собой лужу, но выглядел счастливым. Гражданин, очевидно, успел взять напрокат гиноида – пышную блондинку, – щебечущую ему всякие глупости. Она и на Даниила заглядывалась, но мальчик, улыбаясь, старательно обошёл парочку. И тут же налетел на кого-то, обернулся. На него равнодушно покосился и отвёл взгляд широкоплечий подтянутый малый. Лицо его очень напоминало изображение с билборда: ухоженное, не имеющее изъяна. А главное, он был без «хаба». Даниил осторожно взял его пальцами за руку и с придыханием сказал:
– Здравствуй, папа.
Он не вырвал руку и смотрел по-прежнему безучастно. Сомнения отпали сами собой.
– Папа, как я рад. Мы с тобой придумаем чего-нибудь потом, да? Пойдём гулять.
Даниил потянул его к выходу. Папа с трудом, но поддался усилиям мальчишки.
– Меня Даней зовут. Ты ведь знаешь, да?
– Куда мы идём? – без особого интереса спросил папа.
Они вышли на широкий тротуар, пёстрый от движущейся рекламы, торговцев, сбывающих нелегальный товар. Вкупе с жёлтым от верхнего света туманом по обжорным рядам курился пар готовящейся пищи. Тут же на плите ловкие славяне, на глазах изумлённых прилично одетых азиатов, готовили на огне подозрительные, на вид, субпродукты.
Даниил, заливаясь смехом, глядел вверх, высматривая сквозь мглу, расчерченную шпилями высоток и линий монорельса, кусочек серого неба.
Он повис на отцовской руке.
– Не шали, – строго прикрикнул папа. – Веди себя прилично. Люди смотрят.
– Люди? – удивился мальчик, рассматривая набившую оскомину повседневность. – Наша мама говорит, что люди – говно. Они перестали замечать всё вокруг, когда разучились смотреть на звёзды.
Папа присвистнул и иронично заметил:
– Твоя мама из умников?
– Наша мама самая умная. Но какой-то большой дурак из Метрополии не включил её в реестр. Идём, па. Только не потеряй меня.
Даниил проталкивался сквозь толпу и гнусаво ругал самых упрямых или зависших в Сети граждан. В иное время мальчик бы ловко прошмыгнул едва ли замеченным, но сегодня он шёл под руку с папой.
– И всё-таки куда мы идём? – бесцветно осведомился купленный родитель.
Даниил ответил не сразу. В конце концов, папам лучше знать, куда идти. В этот район Сити он, кроме технических уровней, не забредал, поэтому после некоторых раздумий нерешительно заявил:
– Мы идём вперёд.
– А если там тупик?
– Повернём назад.
– Зачем тогда вообще идти вперёд?
Даниил недовольно покосился на невозмутимого отца: надо же, как скучно живётся этим репликантам.
– Используй «хаб» или общественный терминал, – наставительно посоветовал родитель. – Проложи маршрут, узнай, где сегодня стоит побывать, определи время, которое понадобится…
– Но это неинтересно-о, – заскулил мальчик. – Знать наперёд, что будет впереди.
Некоторое время шагали молча. Даниил купил себе мороженое, и пауза затянулась.
Они миновали магазинчики, в которых продавались сновидения на любой вкус. Далее простирался бульвар, мало отличный от остальных ярмарочных улиц. Свет сочился отовсюду и только там, где начинались технические уровни, зияла чернота. Тут Даниила осенило:
– Пап, а ты умеешь хранить секреты?
– Я похож на курьера?
– Нет, другие секреты, тайны всякие, невероятности.
Папа покосился на него, пожал плечами.
– Ты хочешь меня чем-то удивить? После того, что «хаб» открыл человечеству? Попробуй.
Даниил вновь потянул отца, иначе он, запротестовав, не сошёл бы с тротуара. Мальчик вывел его на решетчатые настилы, освещённые дежурными фонарями. Понукая, заставил преодолеть несколько лестничных пролётов. По пути он зачем-то замирал, вцепившись в перила, пару раз шептал об опасности и заставлял отца присесть. Наконец, запыхавшись, вывел на смотровую площадку, продуваемую тёплым ветром из множества коллекторов. В полумгле, потревоженной редкими сполохами электрических разрядов, высились гигантские сталагмиты инженерных конструкций завода.
– Вон там, гляди, – мальчик указал куда-то вдаль.
Папа скептически всмотрелся. Если не считать вспышек молний, то единственное, что иногда двигалось – какая-то заводская машина с сорванными листами обшивки. Её остов на мгновение прорезал молочную хмарь и нырял обратно.
– И что? – уже раздражённо осведомился родитель.
– Как? – вытаращился на него Даниил. – А ты не видишь? Это же корабль-призрак. На месте Сити когда-то было море, где они грабили пассажирские корабли. Но однажды на них самих напала эскадра и…
– И ты меня тащил впотьмах, – молитвенно закатил глаза папа, – чтобы поведать сказочку? А почему ты прятался, когда мы поднимались по лестнице?
– Там были пираты-призраки, – удручённо ответил Даниил. – Это было наше приключение. Ты ведь никому не расскажешь?
– Чтобы меня подняли на смех? Разве нельзя зайти в «хаб» и отыскать подходящую симуляцию, а?
– Но там понарошку!
– А здесь всё истина? Корабль-призрак – настоящий?
– Мы ведь не в Сети, – пробурчал себе под нос Даниил. – Корабль двигается, паруса хлопают, значит, призраки…
– Послушай, малыш, – с нескрываемой досадой прервал его папа. – Мне нравилось с тобой ходить. Но сейчас ты ведёшь себя плохо. Плохо, понимаешь? Подумай, куда ещё ходят семьи, иначе я уйду.
Даниил едва дослушал гневную тираду, вцепившись клещом в руку отца.
– Нет, нет. Какая странная у тебя программа, папа. Мы можем запустить летающего «змея». Сделаем его из мусора. Ещё можем гонять мяч на какой-нибудь площадке.
Отец демонстративно развернулся.
– Нет, нет, – мальчик отчаянно соображал. – Поедем в зоопарк, который на границе Сити и Метрополии. Я слышал, там показывают настоящую жирафу.
– Что же, – медлил с ответом папа, – это по пути.
Дорога заняла ещё два часа, но Даниил её не заметил вовсе. Время от времени он поглядывал на невозмутимое лицо купленного родителя. Очень уж отличался папа от воображаемого, которого Даниил видел в мечтах. А ведь продавец уверял, что у каждого андроида стандартная программа, неотличимая от поведения обычного папы.
Тяжкие думы отошли на второй план, когда они ступили под купол зоопарка, существующего лишь как анахронизм. Ведь общеизвестно, что «хаб» великолепно симулирует любые прихоти. А здесь в вольерах покоились окаменелые кости фауны прошлого. По желанию посетителя демонстрировались объёмные панорамы среды их обитания и они сами. Несколько молодых людей с видимым сожалением оторвались от Сети и вымучено глядели на странное длинношеее животное. Дрожащее изображение экскурсовода гнусавым голосом делало вечный доклад о жизни млекопитающего.
Даниил вприпрыжку бросился к ограждению. Отец презрительно скривился. Жираф не был симуляцией «хаба», но подобно улыбке Чеширского Кота над вольером вспыхивало объявление: «Приносим свои извинения. По причине болезни животного экземпляр заменён электромеханической копией».
– Жирафа, жирафа, – в восторге смеялся мальчик. – Па, посади меня на плечи, мне не видно. Папа?
Он взволнованно оглянулся. Купленный родитель уже миновал вестибюль и направлялся к выходу. Даниил со всех ног помчался вдогонку.
– Папа, чего ты?
– Послушай, ребёнок. Можешь ты живое отличить от искусственного? В вольере копия жирафа, а я человек. И к чему тебе понадобилось искать папу среди репликантов? Многое видел, но подобное впервые. Потому сначала меня это забавляло.
– Мистер Френч, – промямлил мальчик, – сказал, что программа у всех стандартная. Но я не ожидал, что папы такие.
– Чёрт подери! Ты так и не понял, что я человек? Я гражданин Метрополии, пилот грузового шаттла, пачками перебрасываю на Марс репликантов и прочие машины убирать за нас радиоактивное дерьмо.
– Я просто… – шептал в ответ Даниил. – Я хотел… чтобы папа. Я сделаю замену на большого, красивого. Он возьмёт меня на плечи…
Гражданин Метрополии, склонившись, насильно потянул подбородок мальчишки вверх.
– Гляди вверх, умник. Что видишь? Густой туман, смог. Вот уже пятьдесят лет над нами это дерьмо. Говоришь: люди не смотрят на звёзды. Где ты видишь звёзды? Прекрати витать в облаках, парень!
Даниил вырвался, испуганно улыбнулся и, семеня мелкими шажками, направился к остановке монорельса.
Пилот шаттла покачал головой, вытянул из кармана «хаб», вставил в незаметный разъём в височной доле.
Днём ранее он объявил подруге, что его включили в реестр «нужных людей». Отныне они могли создать семью, иметь детей. Девушка рассмеялась в лицо. Рождённая искусственно, она не чувствовала потребности продолжать род человеческий. В условиях перенаселения её позиция ценилась государством на вес золота. Пилот шаттла – сын от настоящей матери – слабо пытался возразить. Но подруга вдруг рассердилась, заявив, что непомерно устаёт от инфанта – робота-ребёнка. Ей и так приходится выключать его по нескольку раз на дню, чтобы отдохнуть. С живым так не выйдет. И если ему так хочется, то он может взять в аренду у любой матери её отпрыска. Слово за слово, они поссорились. В сердцах, он вытянул из разъёма «хаб», дабы она не смогла отыскать его.
Сын матери связался с Агентством услуг по общественному терминалу и попросил найти для него живого сына. Желанием озадачились и пригласили зайти с утра. Чтобы скрасить вечер, он отправился в недорогой салон андроидов и спокойно выбирал искусственную шлюху. Так продолжалось, пока сопливый глупый мальчишка не опознал в нём робота.
Пилот шаттла связался с подругой.
– Инна. Ты уже не сердишься на меня, милая? Со мной произошла курьёзная история, обхохочешься. Но главное, каким я дураком был, когда хотел настоящего ребёнка. Они даже не могут отличить живого жирафа от копии. Веришь ли? Как я соскучился по нашему андроиду: спокойному, забавному инфанту.
Даниил, шаркая по-стариковски, двигался среди человеческих теней. На остановке обернулся, но едва ли среди прочих, ушедших в Сеть, разглядел купленного отца.
День ещё не закончился. Можно похлопотать перед мистером Френчем о возвращении покупки. Но как доказать ему, что этот папа – человек? И какая разница, ведь программа стандартна для всех. Как не храбрился, но уже в атриуме их дома мальчик горько расплакался. Горевал Даня как и все дети навзрыд, захлёбываясь, и когда не оставалось сил, икал, да так и уснул на испорченном диване, не желавшем принимать более ничью форму.
Пробудился скоро, но так и остался лежать в забытьи, пока не щёлкнул замок входной двери – пришла мама. Она торопливо прошагала по жилому боксу в шлейфе горького дезинфицирующего раствора, каким отмываются рабочие после смены, заглянула на кухню, по-хозяйски завозилась, и вскоре аромат пищи щекотал ноздри. Даня слышал, как она подходит к дивану, ставит на столик тарелки с едой, но только сильнее зажмурился.
– О, какой сюрприз! – с хрипотцой воскликнула мама. – Не спишь, не спишь, я вижу. Что это ты, мужичок, решил меня встретить?
Даня поклялся самому себе, что никому не расскажет о сегодняшнем дне, он будет сильным всегда-всегда, но, когда мама присела рядом, провела шершавой своей ладонью по волосам сына, мальчик вновь обмяк и прижался к ней изо всех сил.
– Ты плакал. – Озабоченно всмотрелась в лицо отпрыска. – Нил, кто тебя обидел, я ему хвост оторву, слышишь?
Поначалу Даниил отнекивался, бессвязно бормотал, затем залился пуще прежнего и в перерывах между всхлипами рассказал всё. Мама не перебивала, глядела серьёзно. Ну конечно, конечно, она отругает его за глупости.
– Почему, почему? – тянул на одной ноте осипший мальчик.
Мама осторожно прижала его к себе, и Даниил почти сразу успокоился. Связанные некогда одной пуповиной, – заложенной и перезаложенной в банке генетического материала – они навечно соединялись в мыслях и чувствах.
– Я поступил плохо, да? – Проливал последние горючие слёзы мальчик. – Нам не нужен папа. А я им никогда не стану, всё равно…
– Послушай меня внимательно, – тихим голосом попросила она. – Этот был ненастоящим папой, одноразовым. С людьми такое бывает, они никак не могут вырасти и ни на что не годны. Я обещаю, что ты обязательно увидишь настоящего отца, но нужно сделать несколько вещей.
– Каких? – выпалил мальчишка, взяв лицо матери в мокрые ладошки. – Что сделать?
– Для начала, сын, вырасти, стать взрослым. И не закатывай глаза, Нил. Только так – вырасти. И когда рядом будет расти такой же, как ты неуёмный мальчуган… Не перебивай. Он появится, я обещаю. Ты отыщешь живого жирафа и покажешь ему. «Хаб» или картинки не в счёт. Покажи ему, иначе он не поверит. И пока растёшь, не забывай, что если не видишь звёзд в небе, это не значит, что их там нет. Ты увидишь настоящего отца, если обещаешь всё это сделать.
Проскользни хоть смешинка в глазах матери, Даниил делано кивнул бы и суконным голосом поклялся сделать то-то и то-то. Но женщина верила словам всем сердцем, а потому после недолгого, но красноречивого молчания он твёрдо сказал:
– Я обещаю, мама.