Происшествие

Сержант Пфайфер дремал на мягком кожаном сиденье патрульной машины номер 1602. Его смена подходила к концу. Он остановился на обочине шоссе в надежде никого не поймать за нарушение правил дорожного движения. Раннее, туманное утро совсем не подходило для ещё одного выписанного штрафа. Возни с этими сонными тетерями-водителями было много, а ему не терпелось попасть домой в мягкую постель и обнять сонную жену. Радар измерения скорости начал пикать и высветил скорость проехавшего внедорожника: “90 миль”, на 25 миль больше установленного предела. Он лениво взглянул на часы. Оставалось тридцать минут до завершения дежурства. “Чёрт с ним, пусть катится на все четыре”, подумал сержант и зевнул. Он снова погрузился в сладкую дремоту, представляя в подробностях как он разбудит жену своими приставаниями. Она в общем не возражала, только для приличия отнекивалась и говорила что хочет спать, что утром у неё к этому никакой тяги нет. Сержант настоятельно, но медленно овладевал ею и засыпал. Она через час вставала, шла в ванную комнату, смотрела на себя в зеркало, тихо вздыхала, и залезала в душ. Её смена в придорожной гостинице начиналась спустя два часа после прихода мужа. Поэтому каждое утро он так торопился домой, стараясь изо всех сил набрать нужное количество штрафов до трёх часов ночи. Почти всегда получалось. Дремлющий, довольный жизнью сержант повернулся на правый бок, лицом к зеленевшему весеннему лесу. Рация неприятно зашуршала и оттуда раздался пропитый голос диспетчерши: “Патрульный номер 1602, патрульный номер 1602, патрульный 1602” Он недовольно рявкнул “Да, это номер 1602”. В ответ услышал: “Перевернулся автомобиль в десяти милях на запад от вас, уже выехала скорая, вы должны немедленно туда направиться. Если есть жертвы, сразу сообщите о результатах в диспетчерскую. Вы меня поняли?” “Да, да. Понял”.

Он развернул свой поношенный “Форд” и помчался по трассе, проклиная всё на свете. “Не хватало, чтобы кто-то умер, – думал он. – Тогда дело затянется на полдня как минимум”. Он остановился позади скорой и увидел лежавший на крыше помятый внедорожник. Это был тот самый красавец, превысивший скорость на 25 миль в час. Сержант Пфайфер пожалел, что не остановил нарушителя. Возни было бы намного меньше. На обочине сидел водитель в откинутой назад серой толстовке, вокруг него стояли два санитара и вытирали кровь с макушки. Сержант осмотрел автомобиль, длинный чёрный след торможения, заметил вмятину в железном ограждении, тянувшимся вдоль дороги. “Хорошо, что не свалился в обрыв”, заметил про себя он. Справа обочины не было, край дороги заканчивался специальной канавой, а сразу за ней тянулись отвесные утёсы, время от времени сбрасывавшие с себя в канаву рыжие камни. “Мда, повезло человеку, нечего сказать”. Он ещё раз посмотрел в сторону пострадавшего и пожалел что не остановил его за пятнадцать минут до этого.
– Сэр, вы можете сами подняться и зайти в скорую? – Спросила медсестра.
– Эээээ… думаю да. Мне обязательно туда?
– Мы должны отвезти вас в госпиталь.
– Не хочу я в госпиталь.
– Сэр, боюсь в вашем состоянии обязательно нужно попасть в госпиталь.
– Да? Но зачем? Я в полном порядке. 
– Там как раз и проверят, может у вас где-то кость сломана…
– Оооо… нееет
– Да, да. Так что не выдумывайте, после такой аварии… Вам вообще повезло в живых остались. Пойдёмте скорее. Ну, давайте руку.
– Ладно, спасибо.
Пфайфер молча забрался в скорую и сел у ног лежавшего на носилках пострадавшего водителя. Санитарка переглянулась с полицейским и перекинула через ноги ремень. На всякий случай, чтобы не сбежал. Внутри салона запахло алкоголем. Бородатый молодой санитар повернулся к сержанту и тихо сказал: “Сэр, от него несёт спиртным”. Тот кивнул и подвинулся ближе, к изголовью.
– Сэр, вы пили сегодня какие-либо спиртные напитки?
– Нннет… – неуверенно произнёс водитель.
– Ладно. Вы помните, как вас зовут?
– Да. Джефф Милтон.
– Сколько Вам лет?
– Сорок три. – Сержант записал информацию в маленький блокнот.
– Джефф, что случилось, почему вы перевернулись?
– Ничего, ехал по дороге. Видимо, сильно устал и заснул за рулём. Очнулся когда автомобиль был уже неуправляем.
– Понятно. Повезло, что остались в живых. – Сержант достал из кармана чёрный алкотестер. – Джефф, от Вас пахнет алкоголем, у вас красные зрачки. На лицо признаки отравления и я вынужден протестировать дыхание на содержание спирта.
– А это обязательно делать сейчас? – Спросил водитель. – У меня рёбра болят.
– Ничего страшного, потребуется только выдохнуть. – Пфайфер поднёс ко рту трубку. – Ну, давайте. – Джефф вдохнул и выдохнул. Сержант посмотрел на индикатор промилле и заявил:
– Вы слишком слабо выдохнули, – заметил полицейский. – Попытайтесь глубоко вдохнуть и выдохнуть? Как я сейчас. – Он набрал полную грудь воздуха, пропитанного алкоголем.
– Хорошо, попробую. – На этот раз патрульный довольно кивнул:
– Мистер Милтон, вы превысили допустимую норму в два раза. Индикатор высветил ноль целых, шестнадцать сотых вместо положенных по закону ноля целых, восьми десятых.
– Что теперь со мной будет?
– Ничего, поеду с вами в госпиталь. – Он повернулся к санитарам:
– Буду следовать за вами до госпиталя. Ремень можете убрать, он спокоен.

Сержант вышел из скорой и направился к стоявшей у обочины патрульной машине с включёнными мигалками. Он думал о жене и злился. Сегодня утром он точно не застанет её дома. Связавшись с диспетчерской, он доложил: “Погибших нет, автомобиль врезался в ограждение и перевернулся, скорей всего, по вине нетрезвого водителя. Направляюсь в госпиталь, чтобы закончить процедуру тестирования и получить его согласие на сдачу крови”. Оттуда донеслось: “Хорошо, после госпиталя возвращайтесь в свой участок с рапортом”. Больше всего на свете он не любил писанину. Рапорт давался ему тяжело и был самым нелюбимым элементом в работе. Скорая рванула с места, Пфайфер, не выключая мигалки, поспешил за ней.

Джефф Милтон лежал на койке внутри летящего по шоссе автомобиля и дрожал то ли от холода, то ли от страха. Он впервые в жизни был так близок к смерти. Когда внедорожник перевернулся и несся на крыше по асфальту, в глазах его потемнело, он ничего не видел перед собой, кроме чёрной дыры. Он был готов в неё вот-вот провалиться. Даже успел почувствовать во рту кислый привкус конца земного пути. Но автомобиль не слетел в канаву, не врезался в утёс, а неожиданно остановился на краю дороги. Он судорожно начал бороться за жизнь. Расстегнув ремень безопасности, он протянул окровавленную руку к пассажирской двери, но открыть не получалось, мешала надутая подушка безопасности.
– Эй, ты живой? – Раздался чей-то голос и дверь открылась извне.
– Да, я в порядке. – Он начал выкарабкиваться из салона.
– Тебе помочь выбраться?
– Нет, я сам.
Он выполз на холодный асфальт и сказал спасибо водителю фуры, остановившемуся  вызвать скорую и помочь ему. Джефф сел на обочину, нашёл в кармане толстовки помятые сигареты, достал одну, предложил своему “спасителю” и закурил. С содранных пальцев руки на рыжие камни падали капли крови. Камни были сухими, быстро впитывали в себя красную влагу.

Подкатив к отделению скорой помощи, санитары лихо перегрузили его с койки на кресло-каталку и завезли в госпиталь. Пахло лекарствами, халатами, и кислой смертью. “Наверняка здесь умерло немало людей”, подумал Джефф. Его пересадили на койку, задвинув по периметру синие занавески. Образовалась маленькая комната. В глаза сильно светил яркий белый свет. Ему предложили снять окровавленную одежду и надеть зелёный больничный халат. Он бросил джинсы, футболку и толстовку на табурет. Молодая санитарка госпиталя попросила его лечь на койку. Он повиновался. На стул рядом с ним сел сержант.
– Я вынужден проинформировать вас, мистер Милтон, что вы арестованы по обвинению за вождение в нетрезвом состоянии, – Пфайфер посмотрел потерпевшему в глаза. – Для того, чтобы окончательно определиться, мне нужно попросить у вас сдать кровь на анализ содержания алкоголя.
– То есть как арестован? – Удивился Милтон. – Я же не в тюрьме сейчас!
– Арестованному необязательно находиться в тюрьме, – он улыбнулся. – Госпиталя с вас достаточно. Но формально вы арестованы. Дальнейшую судьбу определит суд, исходя из результатов анализа крови. Вы согласны на него?
– А что, я могу отказаться?
– Да, но тогда наказание будет более жестоким. Впрочем, я вам должен зачитать предостережение для водителей. – Сержант достал из прямоугольной плоской сумки, перекинутой через плечо, лист бумаги и прочитал вслух следующее:
“Это моя обязанность, как патрульного проинформировать вас о следующем:
Вы находитесь под арестом за вождение в нетрезвом виде по статье 3802 Дорожного Кодекса. Я прошу вас сдать для анализа кровь. Если вы откажетесь от анализа, действие ваших водительских прав будет приостановлено на двенадцать месяцев. У вас нет никаких прав для разговора с адвокатом до тех пор, пока вы согласитесь или не согласитесь сдать анализ. Если вы всё же потребуете консультации с адвокатом после моих предупреждений или будете хранить молчание, это будет расцениваться как отказ”.
– Сэр, всё ли вам понятно? – спросил Пфайфер.
– Да, кристально, – пошутил Милтон, ему было ничего непонятно. – Я согласен.
– Тогда подпишите здесь пожалуйста, – он протянул лист бумаги со своей подписью и  датой, пятое мая 2014 года.
– Что если я откажусь подписывать? У меня сейчас башка плохо варит.
– Ваше право. Подписывать как раз необязательно, это не означает отказ.
– Хорошо, тогда я не буду подписывать. А кровь берите пожалуйста, сколько угодно.
– Ладно, сейчас позову медсестру. Ко мне есть какие–то вопросы?
– Дальше со мной что будет? 
– Всё зависит от результатов теста. Если содержание алкоголя в крови превысит норму, тогда жди повестки в суд. Адрес у меня твой есть, я переписал с водительского удостоверения. Так что не волнуйся, они тебя известят как минимум за месяц или даже два. Удачи тебе.
– Спасибо. Вам тоже.

В палату вошла светловолосая медсестра с мензуркой для сбора крови. Она молча перетянула руку жгутом, прицелилась и вонзила иглу в вену. Джефф ничего не почувствовал, он сильно устал после случившегося. Ему хотелось побыстрее выбраться отсюда, не подозревая в какую глушь его занесло. После медсестры, удалившейся с бордовой жидкостью в мензурке, его осмотрел врач и почистил многочисленные порезы, сделанные расколотым на мелкие части лобовым стеклом. “Нигде не болит?”, спросил он. “Рёбра болят”, ответил Джефф. Доктор обещал сделать рентген всего тела, пощупывая его плечи и бока. “Ничего страшного, пару швов на голове и на руке. Всего-то делов”. Через два часа его повезли на койке делать рентген. Ещё через пару часов его пришёл проведать молодой санитар с подозрительно мягким, женственным голосом. Милтон равнодушно относился ко всем необычным людям, но ему стало неприятно когда тот начал медленно вытирать ватой рану на голове, потом на руке и на ноге. “Хватит, хватит. Я сам”, пробормотал он. Медбрат улыбнулся и заявил, что если самочувствие улучшилось, можно одеваться и выписываться из госпиталя. Доктор ничего плохого на рентгеновских снимках не обнаружил. Он дождался пока санитар выйдет из палаты, сбросил себя больничный халат и натянул джинсы, футболку и толстовку. Он подошёл к дежурной в вестибюле и спросил, готовы ли документы для выписки. “Нет ещё, доктор Уилсон занят с другими больными. Подойдите через пару часов”. Джефф обречённо улыбнулся. “Ты не расстраивайся”, заявила медсестра. “Сходи пока на второй этаж, у нас там кафе”. “Ага, спасибо”, ответил он и направился в сторону лифта. “Добро пожаловать в госпиталь Чистых Полей”, прочитал он на табличке, прикреплённой к стене у лифта. Чистые Поля. Чистые Поля. Их было трудно найти на карте и единственное из-за чего городок был известен, это пересекающая местные скалистые холмы трасса, где задолго до окончания смены устраивали засады местные полицейские.

В кафе пахло больницей. Он не почувствовал ни запаха кофе, ни сосисок, лежавших за стеклянным прилавком. За столиками у высокого и широкого окна на всю стену, сидели врачи, медсёстры и несколько пациентов, имевших измученный, скорее обречённый вид. Заказав сосиску с булкой и чашку кофе, он уселся за пустой квадратный стол в углу. Он кусал безвкусный хот дог, быстро, без удовольствия, пережевывал и запивал еле тёплым кофе, напомнившим ему ненавистный в детстве напиток из цикория. За окном на стоянке возле госпиталя суетились безликие автомобили, со стороны стоянки ко входу направлялись врачи в белых халатах и грустные пациенты, одетые как попало. Вдоль улицы росли несколько невысоких зелёных деревьев, домов рядом не было. “Мне нужно побыстрее выбраться из этой дыры, – думал он. – Иначе мне опять захочется умереть. И почему я не погиб в аварии? Неужели судьба способна так жестоко смеяться надо мной?” Он поднялся и решил выйти покурить. Напротив кафе, в стеклянной витрине, он увидел разноцветные чепчики, связанные местной старушкой. В сувенирной лавке слева от выхода было пустынно, только полная продавщица посапывала сидя возле кассового аппарата. Он жадно затянулся сигаретой из оставшейся после аварии помятой пачки. Ко входу направлялся бородатый седой доктор. Он посмотрел на Джеффа, улыбнулся и тихо сказал:
– Молодой человек, вы меня извините конечно, но здесь курить нельзя. У нас для этого есть специальная площадка позади здания. 
– Хорошо, хорошо. – Он затушил сигарету. – Доктор, вы не подскажите как далеко я нахожусь от ближайшего крупного города?
– Часов шесть на машине, – ответил бородач, с любопытством взглянув на Милтона.
– А ходит ли туда автобус или поезд? Я недавно вдребезги разбил свою машину, так что сюда попал случайно.   
– Мне жаль об этом слышать. Судя по всему, вы отделались парой порезов и ушибов. Что касается автобуса или поезда, то до них тоже нужно ехать. Пару часов.
– Не подскажите, здесь работают такси?
– Нет, у нас в Чистом Поле никаких такси нет. Извините, но мне нужно идти. – Доктор ещё раз улыбнулся и скрылся за створками автоматических дверей.

Джефф обогнул здание госпиталя, зашёл внутрь беседки для курения и с удовольствием вдохнул дым. Он не особенно волновался по поводу того, как выбраться из городка. В крайнем случае, думал он, можно переночевать в мотеле, а утром что-нибудь придумать. Он переживал он из-за неудавшейся попытки самоубийства. Предстояло разработать новый план, так чтоб уж наверняка. Больше всего ему нравилась идея аварии, или любого случайного происшествия, где все бы подумали он погиб по глупой случайности, не подозревая об истинных причинах происшествия. На этот раз ему повезло. Любезная медсестра толстушка, выписавшая его из больницы, позвонила знакомому плотнику, который работал неподалёку, и попросила подбросить “несчастного”, как она выразилась, до гостиницы. “Выспишься, а утром я сама тебя отвезу до ближайшей железнодорожной станции”, заявила она Джеффу. Плотник приехал через пять минут, крепко пожал ему руку и начал рассказывать о том, как он счастлив жить в тихой провинции, вдали от “суетливых, жестоких, и грязных городов”. Перед поворотом к гостинице он указал рукой в сторону рыжей отвесной скалы: “Самое опасное место в округе. Красная Скала. Туристы-любители экстрима постоянно срываются в пропасть, но продолжают к нам ехать. Адреналина им не хватает! Ха!” Для Джеффа Милтона всё мгновенно решилось. Он был бесконечно благодарен плотнику Тому. В предсмертной записке, которую он так никогда и не написал, чтобы не оставлять улик, но постоянно держал в голове, он сделал существенное добавление: “Выражаю глубокую признательность плотнику Тому за предоставленную возможность насладиться местным пейзажем с Красной Скалы”.