***

Этой ночью Рэю не спалось.

Что-то тревожило его, толкало изнутри, заставляло в задумчивости вышагивать босиком по деревянному полу в  кромешной тьме. Даже луны не было в эту ночь. Она будто назло спряталась в чернильных тучах. Половицы слегка поскрипывали. Маг ходил, перекидывая из руки в руку сгусток света. Ноги чувствовали под собой  сухое крепкое  дерево, это успокаивало. В комнатке переплетались теплые домашние запахи. Аромат апельсиновых корочек смешивался с запахом душистых листьев табака и чая, к ним добавлялся  горьковатый  запах еловой смолы. Скоро должен был начаться сезон трав, как его называл Рэй. В эту пору они с Рыжей отправлялись в леса.



Во время сбора целебных трав, когда постепенно тающие августовские ночи мягко укрывали путников, Рэй и  Рыжая не спали. Ведь каждая травинка знала свое время, и его нельзя было упустить. Одни поспевали в разгар горячего и сухого летнего дня, другие – влажной мягкой ночью. Бывало, что ведьма часами сидела  у тонкой былинки, раскачиваемой ветром, и ждала той секунды, когда все соки, что вытянула эта крошечная травинка из земли, обретут свою силу. Этот лес был особенным местом. Травы здесь росли, не подчиняясь привычным законам, они цвели все в одно время. Во время сбора. В один день маг и ведьма могли собрать нужное количество шалфея и мяты, бузины и гвоздики, вербены и аконита. 

Рэй носил с собой грубо сшитую сумку из мешковины, перетянутую по краю толстой суровой нитью. Она никогда не наполнялась, но когда маг бережно доставал пучки трав из нутра сумки, казалось, что у нее нет дна. Ведьма ходила с плетеной корзиной, в которую тоже мог поместиться  весь мир.

Сбор мог длиться около месяца, а мог закончиться за два дня. Это нельзя было предугадать, поэтому Рэй всегда был тревожен перед уходом. Он боялся, что ему не хватит времени.

Целый год жители дома на отшибе ждали этого. Кто-то тайно, скрывая бьющуюся птицу в груди, как Рэй, кто-то открыто, излучая мягкий зеленый свет, как ведьма, кто-то безмолвно и уныло, как Глюк. Ворона с собой не брали. Он мог затеряться, запутаться в дебрях этого ведьминского живого леса и навсегда остаться черной облезлой птицей.

По пути Рэй всегда заходил в несколько мест и считал это обязательным. Рыжая молча тащилась за ним. Первое место было, пожалуй, самым мрачным снаружи и самым добрым внутри. Это был дом шаманки Ланы. Рэй просил у нее позволения идти дальше, узнавал прогнозы и утром следующего дня отправлялся в путь. Рыжую Лана не любила. Она даже встречала ее в облике маленькой старухи с огромной родинкой на носу. Тогда маг хохотал, хватаясь за живот, и Лана, краснея, превращалась обратно в круглолицую женщину с русой косой до пояса. Зато Рэя она так уважала, что все сияло чистотой и жизнью к его появлению.

Второе  место – сырое топкое болото. Там жил глухой и слепой Леший, обожающий Рыжую, но всем своим липким сердцем ненавидящий мага. Несмотря на грубость со стороны старика, Рэй все равно постоянно ходил туда, надеясь наладить отношения. Он приносил с собой деревянный бочонок с лесным вином. Это были соки трав, ягоды, смешанные с медом диких пчел и отваром хмеля. Рэй угощал ворчливого старика вином, которому было не меньше  трехсот лет, но тот лишь  кивал в ответ. Ведьма на прощание обнимала Лешего, и тот на миг преображался, но маг не успевал увидеть этого.

Третье и последнее место было самым отвратительным из всех. Оно находилось в воздухе. Для того чтобы попасть туда, путникам приходилось оставлять свои тела без присмотра. В лесу обитало много бродячих душ, но другого способа попасть на небо не было. В облаках жил коршун. Точнее, его душа.  Он яро ненавидел и Рыжую и Рэя, как и они его, но проведение обряда было неизбежно. Маг и его ведьма просили защиты у неба и ветра, а коршун нехотя обещал им это.

И когда разрешение от всех трех стихий были получены, наставник и ведьма отправлялись за травами.
 
Время сбора было  тем временем, когда эти двое находились очень близко. Бывало, что они не разговаривали, но все же без усилий понимали друг друга. Они сплетались душами. Дурманящие ароматы, замешанные на крови леса, сводили путников с ума. Особенно горячо маг и ведьма любили последние ночи лета.

Никогда костер не касался святой земли ведьминского леса. Зеленоглазая боялась пламени, как и вся природа вокруг. Свет был не нужен, оба прекрасно видели ночью, а тепло… Тепло было абсолютно не нужно душам, но Рыжая притворялась, что дрожит от холода, а Рэй притворялся, что не понял ее уловки. Так и сидели, обнявшись, и утопали в звездах, а после спали в буйной траве до утра.

Возвращались со сбора уставшие и пустые. Дом за это время от одиночества порастал мхом и плесенью, рассыхался и простывал, окружаемый всеми ветрами. Глюк уходил, оставив прямо на деревянном щелястом полу труп ворона, превращающийся к возвращению хозяев в белый скелет. Внутри было голо и холодно. Ничто живое не приближалось к брошенному дому.



Рэй упал на постель и повернулся к стене. Сон медленно окутал его мутные мысли, сковал тело, и маг уснул.

Рыжая выглянула из окна, разулась и вылетела в черное безлунное небо, подхватив с земли травинку, которая тотчас превратилась в длинную метлу. Устроившись поудобнее, Рыжая улетала, становясь все меньше и меньше, растворяясь в густой темноте.

Она не хотела больше находиться в доме на отшибе.