Офицерские лагеря в день отъезда

Скорый поезд шёл берегом моря и слегка покачивался, припадая на стыки. Иногда он делал короткую остановку, и было слышно, как серые волны бьют в насыпь и прибрежные камни.  Локомотив гудел, лязгали сцепки вагонов, и поезд входил в тоннель. Тогда после нескольких мгновений кромешной тьмы и мельканья тоннельных огней опять открывались и небо, и море, и лесистые горы.  И в обрыве крутой и  высокой скалы была видна черная дара - каменные ворота, похожие издали на ворота горного храма.  Храма темного тоннельного божества. И огни внутри — как свечи.
Шел дождь. Мелкий, словно пыль. Первый затяжной дождь за наше кавказское лето. Когда мы вышли из части, он только начинался, и мы спешили выйти побыстрее на шоссе, чтобы  не  промочить ноги. Но на шоссе внезапно поднялся ветер, нас окатило с деревьев тяжелым дождем,  и Альфа, побежавшая нас провожать, вмиг вымокла и припустила вперёд, поджав хвост.
Мы пришли на станцию рано и ждали поезд около часа. Всё это время Альфа тёрлась между нами и по очереди обнюхивала всех. Она  будто заново нас узнавала в гражданской одежде. "Вот ведь вы какие, - говорил её взгляд. - А я вас такими ещё и не видала. Зачем же именно сейчас уезжать?"
- Альфа! - позвал её Вовка. - Иди сюда, псина.
Она подошла, он дал ей сахар. Когда она съела и подошла ещё, он показал ей кулак. Она понюхала кулак и отвернулась.
- Тоже, видно, прощается, - сказал Сашка, - Глаза грустные.
Нас провожал лейтенант Теодоовский. Он был в новеньких хромовых
сапогах и плащ-палатке, которая скрывала его до пят от дождя и ветра. Bсю дорогу до станции он шёл впереди с нашим майором. Осенью кончались два года - его срок службы, он думал дембилизоваться  и уйти на преподавательскую работу.
- Вы бы остались, - говорил он нам на прощание. - Хотя бы до конца сезона. Нам бы было легче. Новобранцев еще когда пришлют…
Как будто мы приехали сюда отдыхать.
 Он был очень компанейский, этот лейтенант, и много раз приходил к нам в лагерь послушать, как наши ребята вечером поют и играют на гитаре. Мы к нему привыкли и прощались с ним совсем не так, как с капитаном.
Капитан Лялин приходил к нам до обеда. Мы уже собирали палатки. Лагерь был пуст и гол. Лялин прошёл пo вытоптанной земле, обошёл наши рюкзаки, чемоданы и подошел к ребятам, собравшимся возле столовой, Я думая, он пришёл просить нас в последний раз встать на поток и собрать еще пару изделий. А он просто пришёл попрощаться.
Он подошел к нам сзади. Ребята о чем-то спорили и его не замечали. Он попросил у кого-то спичку, чиркнул несколько раз, спичка сломалась. Он достал свою зажигалку я что-то сказал. Ребята повернулась к нему и заулыбались.
А потом он сидел с ними на лавочке, курил, что-то рассказывал, и все смеялись. Но пошел дождь, ребята кинулись укрывать свои вещи, он поднялся и незаметно ушёл.
Я видел, как он уходил. Невысокий и сухопарый, в мокрой фуражке набекрень, с которой стекала вода на погоны. И никто не спросил: "А где Лялин?"  Все были заняты своими вещами. А я долго смотрел ему вслед.
Перед самым отъездом ко мне подошел Андриаш. Мы сидели возле столовой под навесом и ждали команды. Майор пошёл к командиру части,
- Что, уезжаете? - спросия Андрнаш.
- Уезжаем, - сказал я.
- А драные кеды чего побросали?
- Это мы старшине на память. Будет обувка на хозработы.
Он помолчал.
- Жаль только, что на позиции сегодня не вышли, - сказал я.
- Зачем?
- Я бы там гильзу на подсвечник взял.  Надо же сувенир привезти.
- Этого добра и тут навалом.
Он пошёл в кусты и вскоре вернулся оттуда с двумя  пустыми гильзами от зенитных снарядов.
- Еще надо?
- Да ты что .... Куда мне их…
Гильзы я вытер от ржавчины и грязи и попытался засунуть в рюкзак. Они не помещались. Тогда я завернул их в газету и привязал сверху. Рюкзак сразу же приобрёл походный боевой вид.
- Ну, спасибо тебе...
- Не за что. Я бы тебе с позиции и боевую часть притащил.
- И так будет память
- Ну, бывай.
- И ты бывай...
Он подал мне  руку.
- А давай махнемся, - сказал он.
-   Как?
-  А не глядя. Карман на карман.
Мы махнулись. У него в кармане был портсигар, а у меня авторучка.
- Теперь и обо мне будет память.
Послышалась команда: "Становись!". Мы вскинули рюкзаки, построились и пошли. У КПП я оглянулся. Солдаты, пообедав, убежали в казарму. Один Андриаш стоял под навесом. Я помахал ему рукой.
Поезд вошёл в тоннель. Стало темно, в вагоне зажглись дежурные фонари. Я стоял в тамбуре последнего вагона и видел, как медленно удаляется светлая арка входа. Но вот и она исчезла, и побежали по бокам желтые огни, тускло освещающие куполообразный свод, боковые ниши. Рабочие, прижавшись к стене,  ждали, пока пройдет состав, чтобы продолжать проверку пути.
Поезд вошел в тоннель...