Алешка

   На берегу реки, в одной маленькой деревушке, каких полон свет, неприглядной на первый взгляд, с деревянными домиками, выстроенными строго по определенному, одним жителям известному порядку, с печными трубами, по вечерам отдающими небу столбы плотного дыма, в особенности заслоняющего собой это самое небо в выходные, когда устраивались банные дни, жил мальчик одиннадцати лет от роду.
   Звали его Алешка. Был он тоненьким и невысоким, светлые его волосы при особенно ярком солнечном свете, попадающем на них, отливали золотом. Ни мать, ни отец Алешки не отличались красотой, и был бы мальчик таким же неприметным и неприглядным, как родители, как его родная деревня и как остальные мальчишки-сверстники, если бы не пара черт, вызывающих у других людей противоречивые чувства: у него были большие, удивительно яркие и полные жизни глаза глубокого зеленого цвета и звонкий смех, всегда искренний, детский, неподдельно радостный. 
   Алешка никогда не унывал. Жители деревни, равно как и приезжие, навещающие родственников, друзей и знакомых, удивлялись чистоте души мальчика. Она сбивала с толку. Алешка помогал, как мог, работая почти наравне со взрослыми, и часто улыбался. Улыбка была его спутником даже тогда, когда в деревне дела не шли совсем или шли плохо, когда было тяжко и порой даже голодно.
   - Чего это ты улыбаешься? – спросили однажды у уставшего от работы Алешки люди, сами недовольные и уморенные жизнью, позволяющие себе радость только по случаю покупки новой, какой-то совершенно необходимой им для счастья утвари, а смех - смеясь над другими, непохожими на всех остальных.
   Мальчик с непонятной им легкостью пожал худенькими плечиками, смотря на пышные белые облака, на птиц, летящих вдалеке, кружащих небольшими стайками в небесной выси. Всей грудью он вдыхал свежий, живительный воздух, подставлял лицо под теплые солнечные лучи, порой даже щурился, но непременно улыбался.
   - Эх, малохольный! - проворчала поджарая женщина и нахмурилась. Остальные же кто переглянулся, кто вздохнул. Да и впрямь, ведь не было причин, каких-либо поводов для радости? Или, быть может, они всё же были?
   Этого в деревне больше никто не понял, да и вряд ли когда-нибудь поймет. А мальчик, всё такой же уставший и довольный, стоял, слушая лесную кукушку. Его золотистые волосы колыхал ветер, а сердце переполнялось радостью.