Внутри и снаружи

«Не судите, да не судимы будете» (Мф.7,1)

«Не стоит осуждать того, кто грешит не так, как мы»

«На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона». (Пс. 136:1)

На часах только 6.45, а шестнадцатилетнему Жене уже надо вставать. За десять лет ранних подъемов он привык вставать в такое время. Конечно, бывают периоды, когда Женя вставать совсем не хочет. Не хочет не из-за того, что ему лень или сильно хочется еще поспать в теплой и приятной кровати, а из-за того, что знает примерно, как пройдет сегодняшний день и что от него, собственно, ожидать.

За окном еще темно. Снег на улице почти растаял. В домах напротив кое-где стал зажигаться свет: кому в школу, а кому на работу. В 6.50 Женя, худощавый, короткостриженый молодой человек, одетый в коричневые затертые джинсы и черную футболку, сидел на кухне вместе со своей сестрой Машей, одетой в белую пижаму с какими-то рисунками. Мама, одетая в синие джинсы и голубую блузку, суетится, готовя бутерброды Жене, чтобы он смог покушать в школе. Все делается очень тихо, почти никто, никому и ничего не говорит, ибо в соседней комнате спит младший брат.

В это время Женя и Маша доедают кашу и начинают кушать бутерброды, запивая теплым чаем. Умывшись, Женя смотрит на часы, которые показывают ровно семь часов. Он надевает черные брюки, белую рубашку и сверху серый кардиган. На левую руку одевает часы с кожаным коричневым ремешком и белым циферблатом. От него приятно пахнет. Однако редко кто это замечает, да и Жене как-то все равно.

Сев в кресло, Женя смотрит в окно. Что он думает – никому не известно.
- Мы пошли, - шепотом сказала мама, тихо открывая входную дверь и беря за руку Машу, одетую в голубой комбинезон.

Закрыв черную входную дверь на все замки, и погасив свет в коридоре, Женя вновь смотрит на часы, на которых уже 7.20. Подойдя к своей полке, он берет черный затертый молитвослов и помянник. Встав перед Образом Спасителя, Женя открыл молитвослов и шепотом начал читать Утреннее Правило:

- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Боже, милостив буди мне, грешному.

Женя всегда ждет минуты одиночества, чтобы можно было помолиться спокойно. Брат спит в соседней комнате, его сопения даже не слышно. Молитва полилась из уст, только пальцы правой руки сжаты в трехперстии.
Закончив читать Утреннее Правило, Женя встал на колени, попросил всего, чего он просит каждый день, поблагодарил Господа за все. Жене всегда хочется, чтобы мрачные дни проходили быстро. Он ждал субботы и воскресенья: Женя наконец-то пойдет служить в храм, читать псалмы, Часы... Он рвался читать потому, что ему нравилось служить Богу.

Закончив келейную молитву, Евгений положил молитвослов и помянник на место, на полку, где располагалась икона Святителя Тихона, Патриарха Московского. Перекрестившись, он вновь взглянул на часы, на которых было 7.50.
Он вышел в коридор, зажег свет, одел давно нечищеные ботинки, черную шапку и такого же цвета куртку с двумя боковыми карманами, куда поспешно засунул свой молитвослов и ключи. Взяв свою сумку с учебниками, Женя присел и стал дожидаться прихода своей матери. Через минуту, кстати, она вошла и проводила своего сына.

- Отрицаюся тебе, сатана, гордыне твоей и служению тебе, и сочитаюся Тебе, Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь, - шептал молитву перед выходом из дома Женя, спускаясь по лестнице.

Выйдя из подъезда, он обычным шагом идет в школу, сначала думая о том, что сегодня будет, потом о проблемах. А когда душа заболит от понимания, что сегодня вновь будет что-то неприятное, Евгений начинал про себя читать псалмы и молитвы.

Двадцать минут и Женя в своей обычной школе. Так получилось, что Евгений, особо ничем не привлекательный молодой человек, стал известен всей школе. Бывало, что Женя человека вовсе не знает, но незнакомец прекрасно знает Евгения и все, что его интересует. К девятому классу, Женя перестал этому удивляться.

Зайдя в школу, Женя пробивался к свободному месту сквозь переодевавшихся маленьких ребят. Поставив свой «сундук», Евгений стал снимать куртку. Достал из сумки мешок со сменкой, отнес вещи в раздевалку.
Зайдя в класс, Женя увидел своих одноклассников. Мягко говоря, у него не со всеми были шикарные отношения.

Описывать не стоит, как Евгений всех поприветствовал и сел на свое место. Достав свою тетрадь, он написал:

«Как устал я от мира,
Суета, печаль, обида.
Зло – слабая ведь сила,
Растерзают их слова Давида».

День шел как обычно. Женя удивился, что сегодня он не наступил на те же «грабли», на которые наступал практически каждый день. Евгений понимал, что есть в душе у него проблемы, но явная проблема была… в смехе. Ему было смешно абсолютно все, даже сказанная ерунда. Но сегодня он держался и ни разу не засмеялся.

Вообще, Женю считали умным и довольно-таки образованным молодым человек, хотя сам он это отрицал и считал, что люди не знают его внутреннего мира, и на самом деле он глуп. Конечно, достоверно неизвестно, кто прав, а кто нет. Но дело в том, что всех раздражало именно то, что Евгений был слишком тверд в своем мнении, которое сильно отличалось от окружающих.

Шестым уроком в пятницу у Жени был урок литературы. Это был единственный урок, где он мог чувствовать себя спокойно, высказывая свое мнение, которое не нравилось его одноклассникам. Раньше, конечно, Евгений переживал, что злит свой класс своим неординарным мнением, но теперь он перестал так думать, хотя боль в душе осталась.

Начался урок. В класс зашла учительница русского языка и литературы Тамара Сергеевна. Женя считал, что она самая лучшая учительница в этой школе, которая всегда его поймет и простит. Он прекрасно понимал, что довольно часто ее огорчает. Муки совести не давали покоя, Евгений старался держать себя в руках, но вновь и вновь не сдерживался, отвечая на уроке своим игривым одноклассникам, улыбался, отвлекался.
 
Тамара Сергеевна была хорошей учительницей. Жене всегда казалось, что ее внешность подчеркивает ее уникальные знания в русском языке и литературе: коротка стрижка, небольшие глаза и немного вытянутое лицо. Обычно Тамара Сергеевна была одета в какую-нибудь женскую рубашку и женские брюки.
Все поприветствовали, но шум в классе не закончился. Кто-то болтал, а кто-то что-то спрашивал.

- Иншаков, ты чего разговариваешь? – задала вопрос Тамара Сергеевна Жене, который сидел на первой парте со своим другом.

- Я, я… - Женя ничего не смог ответить вразумительного.

Ведь рядом сидящий его друг, Андрей Сергеев, был, мягко говоря, болтуном. Все время что-то говорил, спрашивал, и, бывало, невольно подставлял других. Он почти всегда был веселым, шутил. Часто бывало, что спросит он кого-нибудь что-нибудь, а тот ему отвечает. В итоге ругают не Андрея, а того, кто отвечал.

- А ты не отвечай, - чаще всего отвечали Жене учителя.

«Как тут не ответить? Человек спрашивает, а я буду молчать? Вдруг, что-нибудь важное? А на ерунду я отвечать не стану», - думал Евгений.

Андрей вообще всем своим видом уже веселил класс. Черные, непричесанные волосы, полноватый, одетый всегда в светло-черные брюки в тонкую белую полоску, черный пиджак, такого же цвета водолазку и кроссовки. Бывало, просто сказанное слово веселило человека.

Начался урок. Что-то писали. В классе кто-то тихонечко перешептывался. Женя выполнял какую-то работу по литературе. Рядом сидящий Андрей стал говорить:

- Слушай, а где Тюрин?

- Мне откуда знать? – ответил тихо Женя.

- Знаешь, я про него такое знаю…

И тут понеслось. Женя, толком не вникая в разговор, пытался не обращать внимания. Он не смеялся, просто молчал. Потом, когда Евгений уже не выдержал, он громко ответил:

- Ну, хватит уже, дай я работу сделаю. Давай потом!

- Что ты кричишь, что случилось? Опять ты работать мешаешь? – грозно смотря на него, сказала Тамара Сергеевна.

- Ну, я не… это...  Ну, я не специально… - больше ничего вразумительного ответить Женя не смог, он не захотел подставить своего друга.

Через несколько минут в классе дверь приоткрылась и какой-то женский голос сказал:

- Вас директор к себе вызывает по Вашему вопросу.

- Да, да, я бегу. Так, дети, - обращаясь к классу, сказала Тамара Сергеевна, - сидите тихо. Я на десять минут выйду.

Выйдя из кабинета, в классе сразу начались разговоры, громкий смех, но Женя молчал и не смеялся. Все хохотали, говорили непристойные вещи, даже сквернословили, бегали. А он молчал и думал:

«Видела бы все это Тамара Сергеевна, тогда бы она поняла, что я уж не такой болтун и весельчак».

Прозвенел звонок с урока. Быстро спустившись и одевшись, Женя медленно отправился домой. Он все о чем-то думал. Ведь сейчас он один и может спокойно собраться с мыслями. Евгений прекрасно понимал, что, скорее всего, его мыслей никто и никогда не узнает. Но со временем, он смирился.
Пришел домой, пообедал, сделал уроки. Он сел за компьютер, что-то кому-то писал. Потом взял молитвослов, вычитал молитвы «На сон грядущий»… Обычный будний вечер. В десять часов вечера он лег в кровать, но так и не смог заснуть. Рядом, на соседней кровати, уже давным-давно сопела сестра Маша.
А за окном становилось все тише и менее суетно. В соседнем доме горел свет еще в окнах, но к двенадцати часам ночи, свет был лишь в нескольких квартирах. Узкие дорожки, что вели вдоль дома, освещались фонарями. Где-то виднелся небольшой лес.

Встав с кровати, Женя сел в кресло и стал глядеть в окно. Он смотрел и думал:
«Зачем суетиться? Зачем? Неужели нельзя делать все спокойно? Мы суетимся, не знаем покоя душевного. На душу же наплевали все. Как же мне больно. Ведь все думают, что я дурачок. Возможно, что так и есть. Они ненавидят меня, но я их люблю. Жаль, что они этого не понимают. Эх, какая прекрасная ночь. Вот, и несколько звезд на небе зажглись. Горят фонари. Никого на улице нет. Скорее бы прошло время, и я увижу вновь алтарь, подсвеченный лишь семью лампадами семисвечника, и услышу, как хор поет: «На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона…» Поскорее бы, поскорее…
Эх, как я ошибся. Как мы все ошиблись…»