Увидеть радугу

Глава первая, из которой мы узнаём о том, что у Радле есть мечта.

Глубоко-глубоко в синем море, в коралловых зарослях живёт диковинная рыбка Р;дле. Самые разные обитатели здешних вод - и гладкоголо-вые рыбки-хохотушки, снующие туда-сюда весё-лыми стайками, и похожий на угря длиннохво-стый Идиакант, за которым прочно закрепилась слава скользкого типа, и пугливые актинии, не терпящие чужих прикосновений - всегда рады малышу Радле. Владычица морских глубин над-менная Хозяйка - и тапри встрече дружелюбно обнажает всепять рядов своих смертельно опас-ных зубов,  и пристальный взгляд еёобычно хо-лодных глаз заметно теплеет.

И всё же Радле почти избегает общения с подводным миром, наблюдая жизнь как бы сквозь стекло аквариума .Иногда оноказывается снару-жи, но чаще всего предпочитает оставаться внутри. Здесь , окружённый невидимой стеной, он чувствует себя в безопасности. Вчера Радле исполнилось десять, но никто не поздравил его с Днём Рождения, не поцеловал в носик, не по-дарил жемчужину на память. Радле  одинок, как одиноко солнце, лучи которого иногда- в хоро-шую погоду- достают дна и раскрашивают корал-лы во все цвета радуги.

Радуга!..Радле знает о ней от вездесущих циклотонов, а те, в свою очередь,-  из рас-сказов улыбчивых дельфинов  афалин, которые понимают язык людей и оттого много знают. Он мечтает увидеть, а может даже -  если повезёт -  поговорить с Радугой, которая, как он слы-шал, неожиданно вспыхивает в небе и так же неожиданно гаснет. Радле часто снится один и тот же сон: он выбирается на поверхность мо-ря, всласть качается на белопенных барашках волн, затем стремглав взлетает по солнечному лучу на самый верх и...Интересно, понравится ли Радуге, что он к ней вот так, без пригла-шения?Радле боится,что оробеет и не решится попросить об одной очень-очень важной для не-го вещи. Он не уверен, что вообще сумеет най-ти нужные слова- такие, чтобы Радуга поняла его правильно и не рассердилась.

Дело в том, что полосатая маечка - единст-венная память Радле о родителях - когда-то переливалась теми же цветами, что и Радуга, но со временем она вылиняла и потускнела. От-чаянные попытки  вернуть былую яркость красок заканчивались разочарованием. Радле много раз подставлял спинку солнечному лучу, но и ко-раллы,  и Радлепринимали свой прежний бледный вид, как только луч покидал дно . В конце концов, Радлепонял, что его желание сбудется только если Радуга позволит ему искупаться в каждом из её семи ручейков.Но какпросить её о такой милости? Он боится показаться Радуге неучтивым, боится её гнева. Ведь тогда-прощай, мечта!

Однако, чтобы добраться до Радуги,  нужно для начала преодолеть толщу воды, - а Радле никогда ещё не забирался так высоко. Он при-вык держаться коралловых деревцев, под сенью которых рос и у которых научился понимать красоту. Его пугала всякая перемена, - и в то же время он хотел измениться. Он привык к од-нообразной жизни, почти тёмной, почти без-звучной,- и он же помышлял о свете, о ярких красках дня. На глубине  всегда царила ночь, но  она была понятна - и  Радле страшился опасностей, подстерегавших его наверху.К тому же он боялся незнакомцев, которых мог встре-тить на своём пути - с местными  обитателями он свыкся и уже не прятался от них меж корал-ловых веточек. Иногда Рыба Футбольный Мяч приглашала его в команду, если не хватало иг-роков, потому что он не лупил по ней изо всех сил, как другие. Но Радле не всегда подчинял-ся правилам, подолгу удерживая Мяч в плавни-ках, и тогда остальные роптали. В итоге он покидал игру, и часто не по своей воле. В та-кие минуты он отправлялся исследовать Среднюю Глубину, которая манила его изысканными наря-дами тамошних обитателей. К тому же там было не так темно и появление белой акулы можно было заметить задолго до того, как её  па-стьвнезапно окажетсяв опасной близости. Радле не раз замечал её полуулыбку-полуусмешку, об-ращённую к нему во время случайных встреч, и поэтому боялся только того, что Хозяйка на-бросится при немна какого-нибудь зазевавшего-ся ваху, а он не сумеет его отбить.Потому что мал и слаб, а вовсе не от того, что не хватит духу противостоять хозяйке, пусть даже  к не-му и благосклонной.

Сегодня как раз был такой день - лупогла-зые удильщики опять затеяли возню с Мячом, который бросал на Радле красноречивые взгля-ды. Но тот был особенно задумчиви не обращал никакого внимания на играющих.Он окончательно решил  отважиться на всплытие, чего бы это ему ни стоило. Во время вылазок на Среднюю Глубину он чувствовал, как у него начинали болеть глаза и возникала тошнота, если он поднимался слишком быстро.Он не представлял себе, какое расстояние ему придётся пройти для того, чтобы  оказаться на самом верху. Ведь существует ещё и Малая Глубина, на кото-рой он ни разу не был, и совсем уж неведомое Мелководье. И всюду его поджидали опасности в лице незнакомых обитателей этих пространств и трудности долгого перехода. То, что путешест-вие будет неспешным, удручало его больше все-го. Но он понимал, чтотолько терпение прине-сёт удачу и торопиться в таких делах, как это,--значит обречь себя на верную гибель. Ведь были случаи, когда треска, так глупо по-павшаяся в рыбачьи сети, не выдерживала стре-мительного подъёма (правда и то, что она всё равно немногим позже скорее всего  пожертво-вала бы своей печенью ради какого-нибудь ку-линарного изыска).
Итак, путь предстоял неблизкий и следовало хорошенько обдумать всё до мельчайших дета-лей. Он не станет горячиться и постарается быть благоразумным. Спешка делу не поможет, а только погубит его.
"Главное,- думал Радле, рассеянно наблюдая за освещаемой тусклым светом удильщиковых фо-нарей игрой, - не попасться на удочку. А ещё - верить, что у меня всё получится."
Он неторопливо взмахнул плавниками и по-плыл прочь от дубасящих несчастный Мяч футбо-листов.

Глава вторая, в которойОдноглазый принима-ет решение.

Погружённый в свои мысли Радле не замечал, что за ним давно уже кое-кто наблюдает. Свои-ми восемью чувствами старина Одноглазый пони-мал, что Радле пытается решить какую-тоcложную задачу. Его нездоровая блед-ность,обращённый вовнутрь взгляд и раскачива-ния взад-вперёд выражаликрайнюю степень оза-боченности. Это ставило Одноглазого перед вы-бором. С одной стороны, предлагать свою по-мощь тому, кто о ней не просит, было не при-нято.Но с другой...Славный участник Великой Битвы, потерявший в борьбе с Чёрным Спрутом левый глаз,он безошибочно определял данным от природы чутьём и оставшимся повреждённым оком истинную цену всего сущего . Радле он отличал от других потому, что во всем его облике и поведении читалось благородство, а бравый во-яка терпеть не мог плохо воспитанных выско-чек. Исключительный статус и геройское про-шлое пока ещё позволяли ему безнаказанно сры-вать маски с проходимцев и указывать наглецам их место. Однако богатый жизненный опыт под-сказывал Одноглазому, что былые заслуги ко-гда-нибудь перестанут служить ему иммуните-том, и он торопился воздавать каждому по его заслугам. Делая свои наблюдения, он замечал за Радле при всей его открытости миру какую-то отрешённость. Он понимал, что не вправе вторгаться в его, Радле, личное пространство, но после долгих размышлений решился на хит-рость.

Глава третья, где у Радле неожиданно поя-вился наставник.

--Ох-ох! Моя нога! Моя бедная нога!
Радле вздрогнул от неожиданности. Хуже всего было то.что он потерял бдительность уже в самом начале пути и не заметил кого-то, кто оказался совсем рядом. И этот кто-то вдобавок страдал, по-видимому, от сильной боли. Радле растерялся. Он всегда боялся, что кому-нибудь понадобится его помощь, а он не справится. И тогда все об этом узнают и будут над ним  смеяться. Или,того хуже, заругают... Впро-чем,он и сам не знал, что хуже.
Первым желанием было  не замечать протяну-тых к немупугающих своим видом перепончатых конечностейсо множеством присосков и спря-таться под пустой створкой жемчужницы, валяв-шейся в двух гребках от него. Но в следующий момент Радле пересилил себя и заставил взгля-нуть прямо в большой блестящий глаз. Одногла-зый - а это был, конечно, он - смотрел на не-го с плохо скрываемой гордостью за то, что его уловка удалась. Радле, сам того не зная, попался на наживку и теперь всё глубже и глубже заглатывал крючок.
--Мммм...Вам ...плохо? - в страхе прошеп-тал он, не замечая плутовства Одноглазого. Тот немедленно напустил на себя несчастный вид и застонал пуще прежнего. Радле приказал себе успокоиться. Ему и раньше приходилось издаливидеть легендарного ветерана Первой Ка-раибской. Его устрашающая внешность наводила на Радле ужас, и он, едва завидев старину циррата, которым родители пугали малышей, стремглав бросался  в заросли, пока тот не превращался в еле различимую точку.Сейчас же этот воплощённый кошмарвцепился в него своими жуткими щупальцами и умоляюще глядел единст-венным уцелевшим зрачком прямо в испуганные глазки малыша. Впрочем, из-за своей беспомощ-ности он перестал казаться таким уж и страш-ным.
--Сынок! Сам Бог Морей и Океанов послал мне тебя на помощь! - слабым голосом просипел хитрец.--Кажется, у меня обострился васкуля-торный  моноартроз шестой конечности, который я заработал в холодных водах Азорской впади-ны. Ты не помог бы мне добраться до моей хи-бары, а то ногу свело судорогой?
Радлеоткрыл было рот, чтобы поинтересо-ваться насчёт остальных семи ног, но Одногла-зый уже легонько подталкивал его в сторону своей пещеры у подножья Большого Кораллового рифа.Он говорил, как заводной, о своих боляч-ках, не давая Радле очнуться, и замолчалтоль-ко оказавшись на старом полупровалившемся топчане с трубкой в зубах. Он неторопливо раскурил набитый морской травой коралловый отросток и жестом пригласил Радле примостить-ся напротив, на сваленном в кучу трофейном хламе. Когда сладкий дым заволок всё про-странство пещеры и скрыл за собой устрашающую внешность её хозяина, Одноглазый заговорил вновь. Только теперь голос его неторопливо звучал неожиданно приятным чуть хрипловатым баритоном, и слова были совсем другие.
--Сынок! Я привык говорить правду, какой бы неприятной она ни была. Поэтому многие ме-ня недолюбливают. Некоторые теперь уже бывшие друзья избегают встреч со мной, а кое - кто из них боится даже упоминания обо мне. Но все они ошибаются, торопясь отправлять меня на свалку жизни. Мы с Хозяйкой вроде пока ещё ладим. Вполне возможно, что она терпит меня из благодарности к моим военным заслугам.Но не исключено, что всё может измениться в лю-бую минуту. Я знал твоих родителей, сынок.  Поверь мне, они были заботливыми и любящими, и никогда бы тебя не оставили, если бы война не унесла их так рано. Вопреки обстоятельст-вам ты вырос воспитанным и скромным .Это от-личительная черта рыб твоего рода.Я давно слежу за тобой, хоть ты этого и не чувству-ешь. Наверное, тебе захочется узнать, почему я только сейчас затеял весь этот разговор. Но раньше в том не было нужды. Я видел, что ты всегда сыт - тут полным-полно  водорослей. Обидчиков твоих я бы живо проучил, но их - к счастью для них! - нет. Однако я вижу, что в последнее время тебя что - то  тревожит. Не хочешь мне рассказать?
Радле слушал этот монолог, не веря своим ушам. Он теперь пожирал глазами того, на ко-гораньше боялся взглянуть даже издали. Вмиг Одноглазый превратился для него в самое близ-кое и родное существо. Огромная пустота в ду-ше стала стремительно заполнятьсяновыми чув-ствами и непривычным ощущением себя обретён-ного. И он неожиданно для самого себя расска-зал Одноглазому о своей мечте и о том, что решил во что бы то ни стало преодолеть все препятствия на пути к ней.
Одноглазый внимал ему, задумчиво попыхивая трубкой. Невозмутимость отличала его от со-братьев и она же помогла ему когда-то побе-дить злейшего врага в жестокой схватке, в ко-торой один лишился зрения, а другой - жизни. Сейчас он сохранял внешнее спокойствие, чтобы не напугать Радле, но признание малыша сильно взволновало его. Вихрь воспоминаний взбудора-жил казалось бы давно слежавшийся ил на дне его сердца, и теперь он пытался вырваться от-туда маленькими колючими воронками собствен-ных несбывшихся желаний. Одноглазый короткими затяжками быстро загнал их обратно, все до одного, затем  выбил трубку о панцирь гигант-ской черепахи, служивший ему столом, тщатель-но прочистил её длинным прутиком сомовьего уса и, окончательно подавив бурю, ровным го-лосом промолвил:
--Мечты нельзя долго хранить в душе, они должны сбываться до истечения срока годности. В противном случае они скиснут или протухнут и не принесут тебе ничего, кроме разочарова-ния. Я помогу твоему желанию осуществиться -  из симпатии к тебе и в память о твоих родных.
--Это правда? Вы мне поможете?--робко пе-респросил Радле, всё ещё не смея надеяться.
--Клянусь огнями святого Эльма!-торжественно произнёс Одноглазый.- Я никогда не был более правдив и готов к приключениям, чем сейчас. Но тебе нужно запастись терпения. Некоторое время нам понадобится на подготовку к всплытию, ещё сколько-то-- на изучение мар-шрута. А он может быть небезопасным. Должен тебя огорчить, но сыновья Чёрного Спрута гро-зятся отомстить мне. Да и кое-кому из моих бывших друзей не дают покоя мои лавры.
--Твои...что?- сам того не замечая, пере-шёл на  "ты" Радле, для которого не существо-вало разницы между этими двумя местоимениями. Он искренне не понимал, как можно обращаться на "вы" к близкому человеку, которым Одногла-зый так неожиданно для него стал.
--Ты ещё мал, сынок, и многое пока недос-тупно для твоего понимания. Дай Бог, чтобы ты никогда не узнал зависти и предательства тех, с кем делил еду и ночлег, с кем бок о бок дрался , получая раны в обмен на славу. Но,  поверь мне, израненное тело не так страшно, как израненная душа. Постепенно, снедаемая скрытым недугом, она теряет свою божественную сущность и становится уродливойи опасной для тела,  в которое заключена. Раздираемая невы-носимыми для неё муками, такими неизбежными при выборе между бывшей дружбой и будущими милостями, она разрушает всё вокруг и, в кон-це концов, губит самоё себя. Да-да, сынок, зависть губительна как для того, на кого она направлена, так и для самогозавистника. По-этому я желаю тебе никогда не становиться объектом этого страшного чувства, и уж тем более самому его испытать.
Если Радле и не понимал до конца того, о чём говорил Одноглазый, то смысл его слов он уловил очень хорошо. В них была скрытая боль, которую, однако, Радле почувствовал. И ещё он понял, что  оказался единственным, с кем го-ворили откровенно, быть может, впервые за долгое время.Он немного растерялся, потому что физически ощутил на себе груз этого дове-рия, и Одноглазый, увидев его смятение, тыся-чу раз пожалел о том, что напугал малыша.
--Ну, поболтали, а теперь - за дело! - на-рочито бодро воскликнул он, набивая очередную трубку, - нам есть что обсудить...
Оба были так увлечены планом предстоящего предприятия, что не заметили Морского Слизня, прятавшегося у входа в пещеру и подслушавшего весь разговор с самого начала и до последнего слова.
Вначале Слизень хорошенько взвесил важ-ность только что полученной информации и раз-меры возможного вознаграждения. Затем он зло-радно ухмыльнулся, содрогнувшись всем своим длинным склизким телом, ибыстро заскользил в направлении Мутных Вод.

Глава четвёртая, в которой Морской Чёрт остаётся с носом.

Ранним утром следующего дня  у пещеры Од-ноглазого можно было почувствовать едва за-метное волнение. Водоросли, растущие справа и слева двумя аккуратными рядами, шевелились чуть больше обычного, выдавая чужое присутст-вие. Приглядевшись, можно было заметить не-скольких нетопырей, затаившихся тут в ожида-нии команды. Их распластанные фигуры почти сливались с зыбким дном, которое изредка вздымалось небольшими холмиками. Это кому-нибудь из лежащих в засаде надоедало бездей-ствие и он начинал елозить на брюхе, бросая нетерпеливые взгляды в сторону Морского Чёр-та. Тот застыл, слившись с пещерой иприслуши-ваясь к звукам изнутри. При желании его можно было принять за один из выступов, карнизом нависающих над входом. Но как ни пытался он, обратившись в слух, различить что-либо кроме редкого бульканья всплывающих пузырьков, всё равно ничего не мог расслышать. Из пещеры не доносилось ни звука. Тогда, устав ждать, он коротко кивнул уродливой головой, и обрадо-ванные нетопыри разом оторвали свои брюшки от засосавшего их илаи ринулись вперёд, торопясь и толкаясь. Сам же Морской Чёрт не спешил, решив оттянуть сладостный миг удовольствия, с которым он сейчас объявит этому одноглазому выскочке его права. Он давно заслуживает хо-рошей взбучки, несмотря на былые заслуги. Прошлое осталось в прошлом, и  хватит об этом вспоминать. Всё кончено. Теперь другие време-на, которые требуют других героев.Всё-таки Хозяйка чертовски терпелива, раз до сих пор позволяла этому дьяволу иметь на всё собст-венное мнение и закрывала глаза на его вред-ную привычку курить траву...Ох, как он благо-дарен мерзкому Слизняку за бесценную информа-цию, с которой тот вчера заявился к нему в неурочное время.Разгневанный Чёрт чуть было не упустил редкой возможности после стольких тщетных попыток сделать карьеру! Но теперь-то она точно пойдёт в гору. Неслыханное дело - подозрение в измене! Ведь закон строго запре-щает всем обитателям покидать пределы океана живыми. Прощения заслуживают лишь те несчаст-ные, кто попадает в рыбачьи сети, а вечной славы - отдавшие свои жизни в битвах с врага-ми Хозяйки. Нарушителей ждёт суровая кара. Правда, рыбе Топорику нечасто приходится пус-кать в дело свой инструмент, но сейчас, ка-жется, весьма подходящий для этого случай. А главное, что этот провинившийся - весьма оди-озная личность! Нее-ет, это будет головокру-жительная карьера, и он приложит всё своё рвение и всю ненависть к Одноглазому, чтобы даже имя его навсегда исчезло в пучине Мутных Вод!..
Морской Чёрт был так возбуждён своим пред-стоящим возвышением и забрался в своих мечтах так высоко, что не заметил, как оказался внутри. По растерянным мордам нетопырей он понял, что произошло что-то ужасное. Всё ещё видя себя в ближнем кругу и оря на бестолко-вых подчинённых, он самолично осмотрел каждый закуток этой проклятой халупы. Остатки надеж-ды погасли в его мелкой душонке мёртвым живо-глотом. Пещера была пуста.

Глава пятая, которая многое объясняет.

Оглядываясь по сторонам - нет ли за ними погони - беглецы выбрались наружу за много миль от пещеры,  где распрощавшийся с мечтами о стремительной карьере и громкой славе Мор-ской Чёрт обрушивал свой гнев на головы не-расторопных нетопырей. Жизнь среди вечных ин-триг и многолетняя борьба за выживание научи-ла Одноглазогоосторожности. Он стал распозна-вать опасность задолго до её приближения, и до сих пор умело избегал серьёзных неприятно-стей. Беседуя накануне с Радле, он старался говорить громко, зная, что их могут подслу-шать, и направил преследователей по ложному пути. Он знал, что выиграл довольно много времени, пока их могли хватиться и начать по-иски. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы переправить малыша Радле на Малую Глу-бину, где у Одноглазого были крепкие давние связи.
Не спеша, они поплыли рядом, потихоньку продвигаясь вверх. Одноглазый велел Радле не стесняться ипотихоньку сбрасывать газ из пла-вательного пузыря, чтобы не раздавило при подъёме. Малыш  старательно выполнял все его команды. Он всё ещё не верил в реальность происходящего и боялся, проснувшись, обнару-жить, что случившееся вчера было всего лишь сном. Только когда его касались заботливые щупальцы, легонько подталкивающие в нужном направлении, он осознавал, что всё взаправду - и внезапная помощь со стороны Одноглазого, которого он раньше боялся, и потайной ход, начинающийся прямо под топчаном в пещере, и поспешное бегство, которое было только нача-лом приключений на пути к мечте. В том, что его ждут приключения и, может быть, даже опасности, Радле не сомневался. Но теперь он чувствовал себя защищённым. Ведь это так важ-но - когда на свете есть кто-то, рядом с ко-торым ты чувствуешь себя увереннее, когда есть кому  позаботиться о тебе и вовремя дать нужный совет!

Когда ты не один, страх делится ровно на столько частей, сколько друзей оказывается рядом. А если их много, то страх и вовсе ку-да-то исчезает, как будто его никогда и не было.


Глава шестая, в которой Радле избегает ги-бели, а Одноглазый приводит его к Кашалоту.

Незаметно для себя,  Радле очутился в со-всем незнакомом месте. Далеко внизу остались и сделались невидимыми кораллы и пещера, и теперь на его пути время от времени попада-лись проснувшиеся живоглоты, которые были бы не прочь позавтракать им. Но грозный вид Од-ноглазого тут же заставлял их отказаться от этой гастрономической затеи, и они с сожале-нием ретировались в поисках добычи попроще. Радле и сам изрядно проголодался, и с удо-вольствием обнаружил здесь, на Средней Глуби-не, довольно много планктона. Одноглазому во время длительных переходов не раз приходилось питаться одним планктоном, поэтому он с удо-вольствием разделил с Радле его трапезу. Так, подкрепляясь на ходу, они к полудню добрались до границы с Малой Глубиной. Тут Одноглазый заметно помрачнел и велел остановиться. Каза-лось, он к чему-то прислушивался. Из-за пло-хого зрения у него обострился слух, и поэтому он различал звуки на большом расстоянии. Рад-ле же не мог расслышать ничего за трескотнёй стаи розовых креветок, явно увлечённых какой-то сплетней и потерявших бдительность. Нако-нец, они почувствовали лёгкую вибрацию волн, но не морских, а звуковых.
Первым на неё отозвался Одноглазый. Он молниеносно раскрыл свой зонт, спрятав под ним Радле, ичто есть силы поплыл в сторону, противоположную той, откуда доносился нарас-тающий шум. Однако, как ни старался, Одногла-зый не мог грести быстрее. Радле в ужасе за-крыл глаза, не умея ничем помочь и мысленно прощаясь с миром, морем и мечтой.Внезапно что-то грозное и невидимое с ужасающим рёвом пронеслось над их головами и скрылось вдали, унося с собой оголтело орущих креветок, тщет-но пытающихся выпутаться из сети.
-- Рыбачья шхуна, -- стараясь казаться спокойным, произнёс Одноглазый, но голос его дрогнул.-- Если  научишься слушать море, оно тебя не предаст.
-- Но ты жесможешь вовремя предупредить меня об опасности, -- с надеждой сказал Рад-ле.
--Я не всегда буду рядом, --Одноглазый внезапно почувствовал , как у него защипало в носу, но он быстро взял себя в руки - благо, их у него было целых восемь.-- Здесь мы с то-бой должны проститься. Мне нужно вернуться, потому что Хозяйка уже проснулась и ей навер-няка доложили о случившемся. Представляю, в каком свете этот Чёрт выставил нашу с тобой невинную прогулку, -- Одноглазый попытался лихо подмигнуть, но вышло как-то невесело. -- Я сам объясню ей, что заставило меня так по-ступить, и, если понадобится, сам и ответ держать буду. Да ты не бойся, сынок, ничего мне не сделается, она суровая, наша Хозяйка, но справедливая, -- торопливо добавил Одно-глазый, увидев испуганный взгляд Радле.
Так и не выпустив из зонта, он довёз Радле до огромной тёмной скалы, ровно посередине которой пролегала граница двух вод. Скала эта  была ни к чему не привязана и, казалось, па-рила в воде. Подплыв совсем близко, Радле  узнал в ней Кашалота, который иногда от скуки опускался на Глубину и развлекал малышей фо-кусами.Одноглазому он обрадовался, как старо-му другу.
--Здорово, приятель, давненько не виде-лись!
--Да я теперь всё больше отдыхаю от ратных дел.
--Домоседом заделался?
--Вроде того.
--Эх-эх, а как раньше-то, бывало, гоняли вместе Чёрного Спрута - чтоб ему на том свете не жилось! Ты-то его туда и отправил, опере-дил меня.
--Прости, брат, так уж случилось, что встретились мы с ним с глазу на глаз...
--Тут-то ты глаза и лишился, - тяжело вздохнул Кашалот. Вздох его был таким громким и протяжным, что Радле не на шутку испугался. Тогда Одноглазыйрешительно перешёл к делу. Он посвятил Кашалота в их с Радле затею, опустив подробности минувшего утра.
--Что ж, помочь можно, но только придётся ждать ночи. А главное -  это дождь, хоть ли-вень, хоть морось какая, но чтоб пошёл!
--Зачем это? - с сомнением спросил Радле.
Кашалот удивлённо уставился на него. Потом громко захохотал, раскрыв огромную пасть. Смех его был больше похож на рыдание - с за-вываниями и обильными слезами. Радле с Одно-глазым терпеливо ждали, пока он отсмеётся, и малыш  почти успокоился - ведь весельчак не может быть страшным. Но от колыханий его ог-ромной туши Радле начало укачивать, и теперь уже он стал бояться морской болезни. Наконец, пролив все свои слёзы и успокоившись, Кашалот спросил:
--Ты что же, сынок, и в самом деле не зна-ешь, для чего Радуге дождь?
--Он ещё мал и несмышлён, - вступился за Радле Одноглазый.--Скажи-ка лучше, часты ли в этих краях осадки?
--Да бывает, неделями не дождёшься. А я так люблю пошалить в бурю! Как завижу кито-боя, нарочно подхожу поближе, чтобы увидеть страх в глазах этих алчных людишек. Тут уж им не до моей шкуры - свою спасают, чтоб им про-пасть!
--Ты...это... осторожней, я на тебя наде-юсь, -  с тревогой сказал Одноглазый. - Дос-тавь его живым и невредимым, слышишь? Мы с тобой уже немолоды и за свой век хлебнули не-мало - и не только воды, - Одноглазый попы-тался пошутить, но вышло грустно.- А они, - он кивнул в сторону опечаленного Радле - должны увидеть то, чего мы не видели.
--Не вопрос, -  хохотнул Кашалот, и всё вокруг опять заволновалось. - Мечты не должны ржаветь, как затонувший китобой, будь он не-ладен! За мальца отвечаю своей драгоценной амброй!
И увидев сомнение в единственном глазу старого друга, торопливо добавил:
--Клянусь огнями святого Эльма!
Одноглазый, помедлив, обратился к Радле. На сердце у него было так тяжело, как будто к нему привязали стопудовый якорь. Он заговорил нарочито бодро и торопливо, чтобы не дать Радле раскиснуть окончательно:
--Ну, сынок, удачи тебе. Не трусь, но будь благоразумен. Не позволяй опасности застать тебя врасплох.  Осторожность спасла многие жизни, помни об этом. Старайся держаться по-ближе к Кашалоту, не бойся его - он не так страшен, каким кажется на первый взгляд.
"И на второй, и на третий тоже", -невесело подумал Радле. За то короткое время, что они провели вместе, Одноглазый стал его семьёй, которую он никогда не знал. Радле грустно бы-ло расставаться с тем, кто заменил ему, пусть и ненадолго, отца и мать, и не посмеялся над его детской мечтой, как - он уверен - не по-смеялись бы и его родители, будь они сейчас живы.Это ведь очень важно, когда взрослые уважают тебя и твои желания. Несмотря на раз-ницу в возрасте. Несмотря на опыт, который они уже накопили, а ты ещё не успел. Несмотря ни на что.
Одноглазый уже держался из последних сил. Ему было тревожно за Радле, к которому он прикипел всей душой. Он видел, как малыш не хочет расставаться с ним, и сердце его разры-валось на тысячу кусочков. Но медлить было нельзя, он был обязан как можно быстрее пред-стать перед Хозяйкой и хотя бы попытаться объясниться, постараться хоть как-то оправ-дать свой возмутительный с точки зрения зако-на поступок, придумав мало-мальски приемлемое объяснение. Не станет же она выслушивать его историю о Радуге и детских мечтаниях! Да, нужно торопиться, пока вдогонку им не выслали стаю безжалостных кинжалозубов, уничтожающих всё на своём пути. Кашалот, хоть и бывает свиреп, но только с врагами. Ему вполне можно доверить Радле, и всё же...Одноглазый будто вспомнил что-то и, приблизившись к самому уху Кашалота, тихонько - чтобы не слышал Радле - сказал:
--Смотри, не промахнись! Прежде чем вы-стрелить, прицелься как следует! И не торо-пись уходить, вначале убедись, что всё сделал правильно.
--Не волнуйся, брат, нам не впервой, - подмигнул Кашалот и скомандовал:
--Ну, парень, за мной!
Они поплыли рядом - огромная тупоносая фи-гура и маленькая фигурка, которая вдруг раз-вернулась и стала быстро грести обратно. Од-ноглазый рванулся к Радле, и крепко обнял его своими перепончатыми руками.
--Я забыл сказать тебе "спасибо", - про-шептал Радле, и в голосе его чувствовались слёзы.
--Ну-ну, сынок, пока не за что. Да ведь и ты меня кое-чему научил, выходит, что и я те-бя должен благодарить!
--Научил? Чему? - искренне удивился Радле.
--Это непросто объяснить, да и времени у нас с тобой почти не осталось. Но я попыта-юсь. Видишь ли, я уже не думал, что меня мо-жет что-нибудь удивить, - пока не встретил тебя. Наблюдая за тобой, я замечал, как бе-режно ты обращаешься с Мячом, тогда как дру-гие больно били по нему и обжигали своими фо-нариками - пусть невольно, но ведь их не за-ботило то, что он, быть может, испытывал в этот момент страх или боль...Я видел, с какой любовью ты гладишь анемоны и как они отвечают тебе лаской... Слушай меня внимательно, сы-нок, и постарайся запомнить мои слова.Таких, как ты, сейчас мало, но я думаю, со временем вас станет больше. Мне иногда кажется, что ты не из этого мира, а из будущего, в котором жизнь наполнена любовью и гармонией. Тебе, наверное, странно слышать такие слова от ста-рого вояки, но поверь, мне не всегда приходи-лось убивать. Я знавал и другие времена, и мне подвластны были иные чувства. Ты заставил меня вспомнить о них. И ещё... не всегда старшие учат младших, но иногда и взрослым есть чему поучиться - главное, чтобы было у кого. Мне повезло, я встретил тебя. Да-да, не удивляйся. Теперь я знаю, что миром правит не тупая сила. И мне кажется, я знаю, о чём буду говорить с Хозяйкой. А ты не робей там с Ра-дугой, слышишь? И если это принесёт тебе сча-стье, исполни свою мечту до конца!
Одноглазый легонько подтолкнул Радле к Ка-шалоту, который уже нетерпеливо вздыхал. Рад-ле ещё раз обернулся на прощание, и Одногла-зый в последний раз взмахнул рукой. Он долго смотрел вслед удаляющимся фигурам, пока они не превратились сперва в две точки, одну по-больше, а вторую - едва видимую, а потом и вовсе растворились в воде.Тогда он  отправил-ся в обратный путь, осторожно погружаясь.

Глава седьмая, где погода неожиданно пор-тится.

День ускользал, уступая место ночи. Солнце в последний раз перед тем, как опуститься за горизонт, улыбнулось своему отражению в воде. Оно залюбовалось золотистой дорожкой, покры-той лёгкой рябью, и чуть было не опоздалос закатом. Огромный оранжевый шар торопливо нырнул в воду, волоча за собой дорожку, и ещё некоторое время здесь было тихо и таинствен-но, как бывает только в сумерки. Потом на не-бе зажглась одна звезда, за нею другая. Линия горизонтарастворилась в ночи, соединив небо с морем. Луна, застенчиво выглянув из-за тучки, на миг осветило какое-то тёмное пятно, движу-щееся по воде на большой скорости.Но в сле-дующее мгновение большая туча накрыла собой и луну, и звёзды, и стало так темно, что каза-лось, наступил конец света. Внезапная вспышка молнии разорвала небо, а следом, чуть помед-лив, раздался первый удар грома.
Гроза застала Китобойца врасплох. С самого утра день выдался подходящий для охоты и ни-чего не предвещало бури. Бортовые приборы молчали о шторме, да и небо, на которое моря-ки привыкли полагаться, не сулило неприятно-стей. Вот только никак не удавалось запелен-говать косяк косаток, за которым они гонялись целую неделю и которых так глупо упустили три дня назад. А всё оттого, что откуда ни возь-мись, появился здоровенный кашалот и начал бить хвостом по воде так, что волны вздыма-лись высотой с десятиэтажный дом. Об этом ка-шалоте ходили легенды и его опаса-лись.Поговаривали, что он потопил не одно ки-тобойное судно и загубил многие жизни. Этот дьявол никогда не высовывает свой хвост и по-этому его появление всегда неожиданно. Вдоба-вок, он ещё и молчун - то ли ему действитель-но не с кем там поговорить, то ли он просто избегает общения. Потому-то его и его не мо-гут обнаружить самые лучшие акустики. Правда, сегодня, ближе к вечеру, были замечены слабые сигналы и Китобоец надеялся ,что ему всё же повезло с косатками, но характер сигналов за-ставлял усомниться и велел быть на всякий случай настороже.
Да ещё так некстати испортилась погода! Если они переживут этот шторм, он поставит самую большую свечку Пресвятой Деве.

Глава восьмая, в которой Радле проводит ужасную ночь.

Непогода разыгралась почти с того момента, как Радле с Кашалотом достигли Мелководья. Вначале Радле подумал было, что его спутник опять расшалился, но на сей раз Кашалот вы-глядел очень серьёзным и как будто бы даже встревоженным. Он раздулся так, что старые шрамы, покрывавшие его тело причудливой та-туировкой, резко выступили на блестящей коже. Весь его вид выражал готовность к предстояще-му сражению, и Радле вновь не на шутку испу-гался. Он ни на минуту не жалел о том, что отважился на такой отчаянный шаг, и был готов к самому худшему во время перехода, но сей-час, когда он оказался почти у цели, ему со-всем не хотелось погибнуть. Абсолютный слух и на этот раз не подвёл Радле - он явственно слышал звук мотора приближающегося судна и по тому, как напрягся Кашалот, понял - битва бу-дет не на жизнь, а на смерть. " Слушай море, оно не предаст ", - пронеслось в его голове, и он закричал, стараясь пробиться сквозь гро-хот волн:
--Уйдём отсюда, мне страшно! Здесь нельзя оставаться, сюда идёт смерть!
Но Кашалот, обуреваемый жаждой мести, не слышал ничего, кроме голоса из глубины своего мощного тела. Голос этот говорил ему: " Кру-ши, топи, заставь их раскаяться! Пусть тысячу раз пожалеют они о тысячах загубленных ими жизней! Пусть отвратят детей своих от этого промысла! "
И он ринулся навстречу смертельной опасно-сти , напрочь  забыв о данном Одноглазому обещании. Китобоец  уже заметил взвившуюся над гигантскими волнами бабочку хвоста, но было поздно - его форштевень упёрся прямо в тупой нос Кашалота. Тот испустил свирепый вздох, от которого у Радле заложило уши, и начал безжалостно бить хвостом, круша всё во-круг себя. С этого момента Радле перестал слышать. Он попытался нырнуть поглубже, чтобы не видеть, как распадается на щепки судно, но вздыбившаяся вода вытолкнула его наверх.В другое время было бы даже весело  покачаться на волнах. Но сейчас... Его светлые сны обер-нулись кошмаром, в котором продолжал бесчин-ствовать Кашалот.
Гроза тоже не унималась. Падающая сплошной стеной с небес вода
сливалась со стремящимся ввысь морем. Мол-нии освещали безрадостную картину происходя-щего и маленькую фигурку, мечущуюся в страхе от одной волны к другой.
Внезапно Радле почувствовал сильный удар в бок. Его откинуло на несколько футов от того места, где выстреливший напоследок гарпунёр чуть было не положил конец ещё не успевшей сбыться мечте.Вновь сверкнула молния, и Радле вдруг увидел невесть откуда взявшуюся здесь Одинокую Рыбу Дорадо. Её умные глаза ободряю-ще смотрели на него оттуда, где он только что чуть не погиб. Из её рваного бока торчал гар-пун. Радле рванулся было на помощь, но рыбу накрыла огромная волна, и она исчезла так же стремительно, как и появилась .

Постепенно буря улеглась. Но она не пре-кращалась в душе Радле. Перед его взором всё ещё проносились, сменяя друг друга, ужасные картины минувшей ночи. Вот начало грозы, с неба сыпятся молнии и стоит такой грохот, что не слышно Китобойца, подошедшего почти вплот-ную.А вот уже и само судно, вернее, его жал-кие останки, которые Кашалот остервенело то-пит своим чудовищным хвостом, бешено хохоча и обнажая при этом страшную пасть с обломками зубов. А над всем этим - прощальный взгляд благородной Дорадо, принявшей на себя смер-тельный удар, предназначавшийся ему, Радле. Он никогда не простит ни себе, ни Кашалоту этой бессмысленной гибели ни в чём не повин-ного существа!
Кашалот уже давно виновато поглядывал на него,  но не решался заговорить. Он как-то сразу обмяк и сделался почти домашним, похо-жим на стоптанный тупоносый башмак. Радле за-метил такой в груде барахла, натащенного Од-ноглазым из разных походов. Одноглазый, уви-дев интерес Радле к этой штуке, объяснил её назначение, а также открыл глаза на некоторые подробности. Радле был шокирован, узнав, из чего делаются такие вещи. Где-то в глубине души он понимал ярость Кашалота, направленную против Китобойца, но всё равно не мог про-стить ему безрассудства, с которым он под-ставлял под удар других. Из-за него погибла Дорадо, из-за него Радле чуть было не лишился жизни, а вместе с ней - и своей мечты. Слух понемногу возвращался к нему после того, как он сделал несколько глотков. Вода заменила ему пищу, так как он уже больше суток ничего не ел. Но голода он не испытывал. Ему не тер-пелось распрощаться с Кашалотом, который уже и сам тяготился чувством собственной вины.

Так, в молчании, они готовились встретить новый день.

Глава девятая, где Кашалот искупает свою вину, а Радле встречается с Радугой и возвра-щает ей доброе имя,  взамен получив новую майку и заодно узнав, что он - Ангел.


Солнцу сладко спалось после ночной грозы. Рассвет ещё не наступил, когда Кашалот вдруг засуетился. Радле подумал, что его мучит жаж-да после вчерашнего, - так много он втянул в себя воды. Радле даже испугался, что Кашалот задумал осушить море, и тогда рыбам и осталь-ным негде будет жить, но тот, кажется, знал свою норму. Напившись, Кашалот виновато ска-зал:
--Ну ты, братец, не сердись на меня за да-вешнее. Мал ты ещё, чтобы осуждать.
И помолчав, добавил:
-- Меня ведь из стада прогнали за то, что я не смог уберечь одного малыша. Китобои его вот так же, как ночью Дорадо, из гарпуна под-стрелили. На духи для дамочек...
Радле вдруг стало стыдно за свою злость на Кашалота, и он заплакал. Слёзы скатывались с его глаз и растворялись в море. Он выплакал их все, до последней слезинки - за Одноглазо-го, судьба которого уже решилась, и быть мо-жет, не в его пользу; за добрую Дорадо, от-давшую за него свою жизнь; за неведомого ему китёнка, убитого китобоями, и за все погуб-ленные  души. Он так горько плакал, что  Ка-шалот не на шутку испугался и не знал, как его успокоить. Он только растерянно пригова-ривал:
--Ну-ну, не плачь! Сам знаю, напугал я те-бя, так прости ты меня, дурака! И что на меня нашло! Ну, будет! А давай я тебе фокус пока-жу! - с надеждой предложил он.
Но при слове  "фокус" Радле вспомнился дом, и он заплакал ещё горше. Тогда Кашалот скомандовал:
--Отставить рыдания! Сейчас появится Раду-га!
Как только Радле услышал эти слова, у него в один миг высохли слёзы.
-- Радуга?! А где она?Когда придёт?- ожи-вился он.
--Видишь ли, - прокашлялся Кашалот, - она уже здесь.
Радле зажмурился, не веря такому счастью, потом поднял голову и медленно открыл глаза.
Радуги на небе не было.
--Она там, наверху! - уверил его Кашалот.- Сейчас ты в этом убедишься!
--А почему я её не вижу? - Радле готов был опять заплакать.
--Потому что это Лунная Радуга, и приходит она обычно под утро. Если ты хорошенько при-смотришься, то сможешь увидеть во-он там её белое коромысло, - Кашалот указал кончиком хвоста вверх, где действительно чуть светле-лаеле различимая дуга.
--Как? - прошептал поражённый Радле.- Раз-ве у Радуги не семь цветов?
--Было когда-то, - нахмурился Кашалот. И  добавил, начиная раздражаться:
- Ты, парень, давай решайся, а то и эту упустишь. Скоро совсем рассветёт, и тогда её поминай, как звали!
--Что же мне делать?- в отчаянии восклик-нул Радле. Кашалот воспринял этот вопрос бук-вально и подставил ему свой хвост.
--Залезай быстрее! - проворчал он, - да смотри, держись покрепче!
Радле опасливо скользнул на хвост, бывший ещё недавно страшным орудием разрушения, а сейчас больше напоминающий присевшую на волну бабочку. Бабочка эта осторожно поднялась над водой, на мгновение зависла в воздухе и акку-ратно опустила его прямо на отверстие в носу, в котором уже клокотала вода, готовая вы-рваться наружу.
Кашалот громко запыхтел и, сощурив один глаз, оценил расстояние до Радуги, бормоча про себя: "Немного в сторону, угол сорок пять, ещё чуть-чуть..." Наконец он удовлетво-рённо крякнул и дал команду самому себе:
--Ну, приятель, поддай жару!
И весело закричал:
--Поехали!
Мощная струя взметнула Радле ввысь.Он только пожалел, что не успел поблагодарить Кашалота, как фонтан под ним исчез. Однако Радле не упал. Он оказался внутри чего-то мягкого и влажного. Он попытался оглядеться, но увидел вокруг себя только множество мель-чайших капелек. Тогда Радле решил, что Каша-лот таки промахнулся и закинул его на тучу. Радле не на шутку испугался. Ведь в любую ми-нуту мог пойти дождь, и туча вместе с водой выплеснула бы его обратно в море. Где рядом больше не было никого. Где он погиб бы от ру-ки гарпунёра, попал в трал или в безжалостную пасть, унося в своём угасающем сердце пре-красную Мечту, которой не суждено осущест-виться. При этой мысли Радле овладело бесси-лие, и он беззвучно заплакал. Солёные слёзы смешивались с водяной пылью и грозили залить собой всё небо. Было темно и страшно, иотча-явшийся Радле с обидой закричал:
--Почему, почему, почему?! Почему я смог забраться так высоко, но не сумел найти здесь тебя, Радуга?!

Вдруг он почувствовал, что кто-то легонько коснулся его щеки.
--Кто здесь?! - испуганно воскликнул он.
--Не бойся, малыш. Я та, кого ты ищешь.
--Ты?! Это правда ты?! Почему же я тебя не вижу? Где ты?
--Ты сидишь у меня на коленях, -- засмея-лась Радуга.
--Ой, прости, пожалуйста, -- заволновался Радле, --надеюсь, я не сделал тебе больно?
--Ну, что ты! --ласково сказала Радуга. --Ты такой лёгкий, почти невесомый! Но откуда ты, малыш? Как попал сюда?
--Из Глубины! Я добирался сперва вплавь, а потом по воздуху! -- похвастался Радле.
-- И ты не побоялся путешествовать один?
--Я ...
Тут Радле запнулся. Он внезапно понял, что давно уже не одинок.Он вспомнил, как Одногла-зый, оберегая от опасностей, помог ему вы-браться наверх, и впервые с горечью подумал о том, что его, наверное, уже нет в живых. Пе-ред глазами встала самоотверженная Дорадо, которая, не колеблясь, пожертвовала собой ра-ди него. И Кашалот, несмотря на свою свире-пость, всё же выполнил данное Одноглазому обещание -- привёл его прямёхонько к Радуге! Ему вдруг стало стыдно, что он забыл о них, так обрадовавшись Радуге,тому, что она не от-вергла его, а наоборот, приласкала - как это обычно делают все мамы.
И он с гордостью произнёс:
--Я не один. Со мной были мои друзья.
И Радле рассказал обо всём, что с ним про-изошло - начиная с побега, организованного Одноглазым, и заканчивая метким выстрелом Ка-шалота. Радуга слушала, радуясь и печалясь вместе с ним, а когда он закончил, одобри-тельно сказала:
--Тебе повезло с друзьями.
И с грустью добавила:
-- А я совсем одна.
И словно вспомнив что-то не совсем прият-ное, она в сердцах воскликнула:
--Уж лучше вовсе не иметь друзей, чем во-диться с кем попало!
Радле спросил встревоженно:
--Тебя обидели?
--Надо мной насмеялись, и я дала себе сло-во больше никогда не появляться на людях! - оскорблённо произнесла Радуга.
Ах вот в чём дело! Но что же случилось та-кого, что могло заставить Радугу отказаться от солнечного света, ярких красок дня, радо-сти, которую она доставляла всем, а особенно детям своим появлением? Радле терялся в до-гадках. Во время беседы он пытался разглядеть в капельках воды ту, о которой так давно меч-тал. Но всё напрасно -эта Радуга внешне со-всем не была похожа на его представление о ней. Затаив дыхание, он тщетно вглядывался в белесое пространство, впрочем, окружившее его такой заботой, что он снова устыдился своих сомнений. Ему захотелось немедленно утешить её, но он не знал, как. Радуга же, казалось, забыла о его присутствии, глубоко погрузив-шись в раздумья. Оба молчали - каждый по- своему. Безмолвие воцарилось над миром, кото-рый в этот предрассветный час сузился до од-ной маленькой рыбки, преодолевшей множество страхов, и Радуги, предпочитающейуединение унижению.
Неожиданно Радле увидел едва заметную алую полоску на горизонте. Это Солнце медленно просыпалось после бурной ночи, зевая и потя-гиваясь.Рассвет уже погасил ленивой рукой звёзды, и Радле испугался, что вслед за ними исчезнет и Радуга. Она и вправду почти рас-творилась в понемногу светлеющем небе, соби-раясь уходить.
И Радле взмолился:
--Не бросай меня, пожалуйста! Я потерял своих близких так давно, что мне кажется, я всегда жил один. Но у меня была мечта, и она не давала мне чувствовать себя одиноким. На пути к тебе я обрёл и потерял друзей, и те-перь не знаю, увижусь ли с ними когда-нибудь ещё. Они помогали мне, потому что верили вме-сте со мной. Никто из них не усомнился в том, что мне это действительно нужно. Поэтому, хо-тя бы ради того, чтобы их жертвы оказались не напрасны, не покидай меня, не выслушав и не узнав, что привело меня к тебе!
--Чем же я могу быть тебе полезна, малыш? От меня нынешней мало проку,  - горько усмех-нулась Радуга. - Разве ты не видишь, как я страдаю от того, что потеряла своё доброе имя?
-- А как это произошло? - спросил поражён-ный Радле. Ему случалось иногда терять чешуй-ки со своей маечки, но чтобы имя - такое ему трудно было представить.
Видно было, что Радуге нелегко говорить о таких вещах, особенно с малышом. Но взглянув на Радле, она прочла в его глазах не праздное любопытство, а решимость встать на её защиту - так сынбросается защитить мать от обидчи-ков.
Радуга поняла, что за время своего путеше-ствия Радле изменился. Он больше не был тем боязливым нерешительным малышом, которого зловредные удильщики прогоняли с футбольного поля. Он научился  двум самым сильным чувст-вам, на которых держится мир - любви к друзь-ям и ненависти к врагам.Он узнал, что внеш-ность бывает обманчива, и что за уродливым видом и нарочитой грубостью очень часто пря-чется отзывчивое сердце и добрая душа. Радуге понравились чистота и наивность Радле, и ей самой очень хотелось помочь ему, но не могла же она нарушить данное самой себе слово!
И всё же, поразмыслив, Радуга заговорила:
--Поверь, мне самой неловко разочаровывать тебя. Ты - настоящий Ангел, Радле, и я полю-била тебя сразу же, как увидела. Я бы очень хотела вернуть тебе твой прежний наряд, но не могу этого сделать. Я побледнела от обиды на некоторых людей, которые бесцеремонно стали использовать мои цвета, желая убедить боль-шинство в своей правоте. Они уверены, что жи-вут правильно, но я с ними решительно не со-гласна. Конечно, это моё личное мнение и ни-кто не обязан разделять его. Но также никто не имеет права лишать меня доброго имени, размахивая мной на своих сборищах!Я всегда любила, когда Солнце, отражаясь в каждой ка-пельке, согревало меня своим теплом. Любила видеть удивлённые и радостные лица ребятишек, и радовалась сама, видя, как они любуются мной. Я любила, когда меня снимали, и с удо-вольствием позировала. Боже, сколько же моих фотографий ежедневно делалось с разных точек Земли! Увы, теперь это всё в прошлом...
--Нет, не в прошлом! - решительно восклик-нул Радле. - Я верну тебе твоё доброе имя!
Он уже давно наблюдал за маленькой тучкой, которая, видимо, проспала всю ночную грозу и очнулась лишь тогда, когда Солнце начало свой привычный путь - от Востока кЗападу. Умница Радле и сам догадался, для чего Радуге дождь, и теперь ему оставалась только выжидать.
Тучка, протерев спросонья глазки и увидев, что осталась совсем одинёшенька, подняла та-кой рёв, что Радле стало её жалко. Ему захо-телось сказать ей что-нибудь ласковое, обод-ряющее, и посоветовать, чтобы впредь не от-ставала от взрослых, но тучка, выплакав по-следнюю слезинку, исчезла, как будто её и не было вовсе.
Радле взглянул на Солнце и увидел, что и оно выжидающе смотрит на него. Радле заговор-щицки подмигнул ему и устроился поудобнее, чтобы ничего не пропустить.
Осторожно, чтобы не упасть, он заглянул вниз, и у него захватило дух.
Там, внизу, были люди. Их было очень мно-го, и они все вместе куда-то шли, размахивая-яркими полосатыми флагами. Многие не успели сложить пёстрые зонты, которыми прикрывались от дождя. У некоторых в руках трепетали ог-ромные разноцветные полотнища. Радле, пригля-девшись, удивлённо заметил, что всё это было раскрашено в цвета Радуги - как когда-то его маечка!
Тем временем Солнце, горделиво расправив лучи, встало прямо напротив Радуги. Радле не мог его видеть, но знал, что и оно волнуется. Он чувствовал кожей мелкую дрожь, которая би-ла Радугу. Солнце чуть замешкалось, и Радле испугался, что Радуга может передумать. Ему вдруг вспомнился Кашалот, и он закричал Солн-цу во всю силу своих лёгких:
--А ну-ка, приятель, поддай жару!
Солнце улыбнулось своей ослепительной улыбкой, и Радле почувствовал, как высыхают капельки на его плавниках. Он ощутил лёгкое жжение и только теперь заметил, как всё во-круг него начало стремительно меняться.
Пёстрая толпа внизу серела на глазах. Раз-ноцветные полосы, будто испаряясь, устремля-лись ввысь и складывались там в семицветную дугу - дорожка к дорожке.
Радуга, зажмурясь от непривычно яркого света, потянулась, выгнула спину и раскину-лась широко, спрятав лицо в умытой дождём траве и окунув ноги в потемневшее от грозы море.

Радле потерял равновесие и едва сумел удержаться на самом верху. Но здесь было очень жарко. Оглядевшись, он  понял, что на-ходится на Красной дорожке. Капельки влаги, заботливо окружавшие его до сих пор, уже не в силах были защитить от зноя, и Радле, опаса-ясь быть изжаренным заживо, шагнул вниз.
Он очутился в Оранжевой пустыне. Вокруг него перекатывались барханы, и Радле заворо-жено наблюдал игру песков. Это немного напо-миналоморе, и ему на миг почудился шум волны. Нестерпимо хотелось пить, и в поисках воды он неожиданно набрёл на Жёлтое пшеничное по-ле.Спелые колосья гнулись под тяжестью зёрен и щекотали его колючими усиками, и Радле убе-жал от них на Зелёный луг. Здесь он вдоволь повалялся в сочной густой траве и, наконец, обрёл желанную прохладу, провалившись в быст-рую Голубую речку. Та вынесла его к Синему морю, где он плескался до Фиолетовых сумерек, которые незаметно сгустились над миром.

Радуга радостно сверкала бриллиантовыми капельками улыбки. Она нежно поцеловала Радле в носик и весело воскликнула:
--Ангел мой, какой же ты красивый! Ах, ес-ли бы ты только мог увидеть себя со стороны! Тебе так к лицу твоя новая маечка!
Радле не знал, радоваться ему или плакать. Ему хотелось и того, и другого одновременно. Он во все глаза смотрел на Радугу, чтобы за-помнить её такой счастливой. Неужели случи-лось то, о чём он так долго мечтал, ради чего боролся с трудностями, главной из которых бы-ло преодолеть собственный страх и неуверен-ность в себе! Сбылось то, что сблизило, а по-том разлучило его с друзьями!.. Радле был в смятении. Он сумел осуществить свою мечту.Но тогда почему он не чувствует себя счастливым?
Радуга как будто прочла его мысли, потому что, волнуясь, произнесла:
--Ты совершил поступок, Радле. Я больше не стыжусь себя. Отныне ничто не заставит меня прятаться от людей. Ты прав в том, что каждый ребёнок хотя бы раз в жизни должен увидеть радугу, -  а ведь дети по ночам спят! Да и кого может впечатлить бесцветное безрадостное зрелище, которым я была до нашей встречи! Я благодарна тебе, дорогой, за всё. что ты сде-лал для меня...и не только. Если хочешь, мо-жешь остаться жить в одном из лучших аквариу-мов. За тобой будет хороший уход, тебе обес-печат безопасность, у тебя будет много друзей и вдоволь еды. Ты ни в чём не станешь нуж-даться. Такой Ангел, как ты, всегда будет иметь успех. Ну же, соглашайся, это очень хо-рошая идея. А я позабочусьо том, как её осу-ществить. У меня есть кое-какие мысли по это-му поводу...
Но Радле не дал ей договорить. Он вдруг подумал, что стыдливые анемоны пропадут без него, потому что некому будет любоваться ими. Ведь кроме еды и беззаботной жизни нужно ещё что-то -- всем, и анемонам тоже...И он ска-зал, смущаясь:
--Нет, спасибо! Оказывается, я соскучился. Моё сердечко осталось  возле кораллов.

Глава десятая, с которой начинается путь домой.

Солнце одарило всех прощальным взглядом и опустилось за горизонт. Радле и не заметил, как взошла Луна. Она скромно держалась в сто-ронке, чтобы не мешать их с Радугой прощанию, и занимала себя игрой серебристых бликов на воде.
При виде лунной дорожки Радуга разволнова-лась. Она на мгновение отразилась в зеркальце волны и с удовольствием отметила, что стала ещё краше прежнего.
--Я загляну как-нибудь...после дождя, - пообещала она Луне, которая лишь печально улыбнулась в ответ.
Потом Радуга заглянула в глаза Радле и ещё раз увидела в них своё великолепное отраже-ние. А ещё в них были решимость и любовь. То-гда она в последний раз коснулась губами его носика и промолвила, пряча грусть:
--Мой Ангел, надеюсь, ты не заблудишься на пути к себе.
--Я хорошо запоминаю дороги, с первого раза! - гордо ответил Радле и смущённо забор-мотал, услышав слёзы в голосе Радуги:
-- Ну, ничего, да? Ничего! Не страшно! Я уже большой!
Радуга обняла его, чтобы навсегда запом-нить запах Радле.
--Дорогой мой, никого и ничего не бойся! Пусть у тебя впереди много трудностей, но без них не бывает жизни. И я уверена, что ты справишься, потому что умеешь любить. А когда любишь сам, то невольно заставляешь всех во-круг полюбить себя. А это очень важно, когда тебя любят. Потому что только любовью можно вылечить многие страхи, в том числе и неуве-ренность в себе. У тебя всё будет хорошо, просто не забывай напоминать себе об этом ка-ждое утро!
А теперь, мой хороший, сядь-ка поудобней и оттолкнись покрепче! При входе в воду сгруп-пируйся, тогда не почувствуешь удара. И там тоже будь осторожен, держись подальше от ры-баков и акульих зубов! Ну, с Богом!
Радле прижался пылающей от волнения щекой к прохладной щеке Радуги, подставив ушко для поцелуя, и сделал так, как она велела: сильно оттолкнулся и заскользил вниз. На глазах вы-ступили слёзы - может, от встречного ветра, который свистел у него в ушах, вызывая почти физическую боль. Удара Радле не почувствовал. Скатившись с Радуги, как с горки, он нырнул так глубоко, что оставил далеко позади себя Мелководье с кишащими в нём акулами.  У него заложило уши и он вспомнил советы Одноглазо-го, как правильно дышать под водой, чтобы не раздавило. Мысли об Одноглазом тревожили его, и он гнал их прочь, сосредоточившись на безо-пасном погружении. Пару раз он увернулся от грозных кинжалозубов, привлечённых его яркой внешностью, а однажды даже  помог заблудивше-муся ошибню, указав нужное направление. Ему хотелось побыстрее попасть на Глубину, но боль в глазах, возникающая всякий раз, как он начинал торопиться, заставляла сбавлять ско-рость. Тем не менее, к утру он уже плотно по-завтракал планктоном на Средней глубине, что-бы сделать последний рывок перед тем, как оказаться дома.

Говорят, что дом - это там, где нам хоро-шо. Но разве может быть плохо там, где мы ро-дились. Где,  услышав голос матери, открыли глаза, чтобы впервые увидеть ту, что так за-ботилась о нас, пока мы ещё даже не появились на свет. Кто по первому нашему зовустанет бросается к нам среди ночи, чьё пение убаюка-ет, а руки успокоят. Кто будет оберегать нас от опасностей, болеть вместе с нами всеми на-шими болезнями и подкладывать самые вкусные кусочки за едой.
Дом - это отец, который с детства учит нас всему, что знает и умеет сам, а главное - учит любить мать.  Летом он запускает с тобой бумажного змея, а зимой катает тебя на сан-ках. Читает вслух книги, которые ты полюбишь на всю жизнь и которые станешь читать потом своим детям. К нему ты приходишь с трудными вопросами и он всегда даст правильный совет. Для тебя он самый умный, самый мужественный и самый честный.
Дом - это когда двое сообща растят третье-го в любви и доверии к нему и друг к дру-гу.Дом - это заглавные буквы трёх точек опо-ры, без которых он не будет стоять: Д - дитя, О - отец, М - мать. Дом - это такое место, куда всегда хочется вернуться. Особенно, ко-гда от него не остаётся ничего, кроме воспо-минаний. Но ведь и это немало, не правда ли?..

Глава одиннадцатая и последняя, из которой мы узнаём о том, что акулам не чуждо здраво-мыслие.

Ровно в полдень Рыба-Тренога подплыла к Большому Коралловому кольцу. Она давно соби-ралась поснимать это живописное место, а сей-час было самое подходящее для этого время. Редкое на такой глубине солнце освещало кон-чики коралловых веточек, и они выглядели за-гадочно в контровом освещении. Тренога погру-зила ножки-лучики в вязкий ил, устроилась по-удобнее и настроила резкость. Но не успела рыба моргнуть, как заметила показавшегося из-за деревца Радле,  восхитительного в своём одеянии.Тренога засуетилась, боясь упустить удачный кадр. Она торопливо сделала несколько снимков, заранее предвкушая успех, и так же быстро ретировалась. Радле проплыл мимо, так и не поняв, что стал объектом чьей-то фото-охоты. Ему хотелось поскорее узнать о судьбе Одноглазого, а быть может, если удастся, ра-зыскать его последний приют...
Так, удручённый тяжёлыми думами, он неза-метно для себя очутился возле жилища Одногла-зого. Тот сидел на приступочке у входа в пе-щеру и, как ни в чём не бывало, покуривалсвою трубку. Он, ещё издали заметив Радле, понял, почему может вот так вот сидеть и курить, со-щурив единственный глаз, глядя на шевелящиеся водоросли и любуясь солнечным лучом, пробив-шимся сквозь толщу воды. Если ты помог хотя бы одной мечте ожить, то она продлевает и твою жизнь.
Радле, очнувшись наконец,  увидел Одногла-зого, живого и невредимого и заметался от ра-дости взад-вперёд, как всегда делал в приливе сильных чувств.Одноглазому пришлось даже рас-пахнуть свой зонт и укрыть им Радле, чтобы тот успокоился. Спустя некоторое время они пили чай из водорослей, и Одноглазый расска-зал обо всём, что с ним произошло после того, как он оставил Радле на попечение Кашалота.
На границе его ждал Морской Чёрт с отрядом нетопырей. Одноглазый не сопротивлялся, толь-ко вежливо поинтересовался, почему их так много на него одного. Чёрт огрызнулся, обоз-лённый на него за давешнюю неудачу у пеще-ры.Он очень рассчитывал на то, что Хозяйка хотя бы сейчас оценит по достоинству его рве-ние ипреданность ей, и грубыми окриками под-гонял Одноглазого и своё ползучее войско.

Они добрались до резиденции Хозяйки около полудня, как и предполагал Одноглазый. Ему показалось странным, что его привели сюда, а не в Мутные Воды, где в разное время бесслед-но пропали некоторые из его знакомых. Чёрт велел доложить Хозяйке, что выполнил её рас-поряжение - доставил опасного преступника. Он беззастенчиво ухмылялся прямо в единственный глаз своего ненавистного врага и с нетерпени-ем ждал развязки.
Саблезуб, вошедший с докладом, быстро вер-нулся и любезно попросил Одноглазого пройти с ним. На Чёрта он взглянул мельком, и во взгляде его была нескрываемая усмешка. Он преградил путь Чёрту, ринувшемуся было вслед за Одноглазым, и насмешливо произнёс:
--Вам не велено!
Хозяйка царственным жестом отослала Сабле-зуба и они сОдноглазым остались одни. Хозяйка с укором сказала:
--Я думала, мы с тобой друзья!
Он молчал. Она задумчиво произнесла:
--Хуже всего то, что ты больше не доверя-ешь мне.
--Он вернётся, - пообещал Одноглазый.
--Возможно. Но это уже не так важно. Я по-няла, что сейчас для меня самое главное - вернуть своё доброе имя... Как ты думаешь, у меня ещё есть шансы?
--Чтобы тебя любили, нужно полюбить самой. И больше доверять себе - тогда и в тебя будут верить!
"А ведь я всегда знал, сынок, что она ум-ница, наша Хозяйка," - говорил Одноглазый, наливая ещё чаю.
И Радле согласно кивал, думая, что у мор-ского дна и небесной выси не так уж и мало общего.

***

Летний дождь заботливо смыл с деревьев пыль и умчался, обронив нарядный кушак. Это Радуга появилась в небе, широко улыбаясь Солнцу. Прямо под ней раскинулся яблоневый сад, и ветви деревьев клонились к земле под тяжестью фруктов. На зелёной лужайке мальчик в полосатой маечке запускал бумажного змея.Его отец стоял рядом и следил, чтобы ма-лыш ненароком не выпустил нити из ещё не ок-репших пальчиков. От лужайки к дому вела красная кирпичная дорожка, по которой важно разгуливала Пятнистая Кошка. Из раскрытого окна вкусно пахло пирогами.
Мама разлила по чашкам дымящуюся ароматную жидкость и выглянула в окошко:
--Радле, сыночек, возьми папочку за руку и идите пить чай!

Радуга глядела вниз и думала:
" Какая
Отличная
Жизнь
Здесь,
Где
Спеют
Фрукты! "

Она увидела, что мальчик в полосатой маеч-ке остановился и, задрав голову,изумлённо глядит на неё во все глаза.
Радуге показалось знакомым его лицо. Она улыбнулась ему своей самой доброй улыбкой. Ей было хорошо.
конец