Ничто на дороге

     Кресты. Кресты. Кресты.
     Вдоль трассы одни кресты, выстроившиеся в ряд!
     Да, конечно, это столбы линии электропередач, но они так чертовски походили на кресты, что заставляли чувствовать себя неуютно во вполне комфортабельном новеньком авто. Особенно жутко они выделялись на фоне переполненных влагой синих туч, которые наступали фронтом с востока и молниями предвещали дождь. От сырости моя прическа могла испортиться, да и по мокрой трассе ехать было страшновато. Сумерки и так уже неспешно подбирались, но свинцовые тучи совсем отгородили свет, резко сделав окружающий мир серым и немного пугающим.
     А вот и первые мелкие капли стали стучаться в лобовое стекло и бессильно стекать вниз. Я включила «дворники», но дождь набирал силу, становился гуще, поэтому «дворники» не сильно помогали. Я начала нервничать и лихорадочно искать в сумочке сигареты. Но, как всегда, там было полно всякого барахла, так что тонкая пачка никак не попадалась в руку. Я всего лишь на секунду отвела взгляд от пустынной трассы, и…
     … мое авто со стуком подпрыгнуло через «лежачего полицейского». От неожиданности я резко нажала на тормоз, но мокрый асфальт не дал автомобилю остановиться. Едва справившись с управлением, мне удалось заставить замереть авто почти поперек дороги. В едином порыве я заглушила мотор, выдернула ключ из замка зажигания и отшвырнула его на соседнее сиденье.
     Немного отойдя от испуга и уже достав сигареты, я вдруг подумала:
«Какие к черту «лежачие полицейские» на трассе?! Я кого-то сбила! Сбила и переехала своим немецким полуторатонным авто! О, Господи!»
Вот теперь мне стало по-настоящему страшно! Что делать? Уехать? Кому-то позвонить?
     Я сидела в оцепенении, мысли метались в голове, словно напуганные птицы в клетке. Сердце билось о ребра, его стук гулко отдавался в висках. Наверное, подкрадывалась паника.
     Я сбила человека! Я, наверное, его убила! Господи, я ведь не хотела!
Надо было убедиться во всем. Может это совсем и не человек, а… ну, собака там или косуля… Может, и не умерло существо вовсе, а лежало под дождем и нуждалось в помощи. Нужно было посмотреть. Но я не могла найти в себе силы повернуть голову в его сторону. Мое тело просто онемело и отказывалось слушаться. И мне было страшно, очень страшно.
     Не знаю, сколько я так просидела, без мыслей, скованная ужасом, но, придя в себя, обнаружила, что сижу с незажженной сигаретой во рту. Я медленно поднесла зажигалку, невесть откуда взявшуюся у меня в руке, к кончику сигареты и прикурила. Черт, не тот конец сигареты! Но я не взяла новую, просто перевернула сигарету и обугленным фильтром вставила меж губ. Подкурила. Вроде нормально…
     Выпустив первую струйку дыма, я внезапно полностью вернулась в реальность. И опять вернулся страх. Черт! Что же я сделала?!
     Мне нужно, просто необходимо было посмотреть на того, через кого я переехала. Посмотреть и решить что делать. Всего-то и надо было, что повернуть голову и посмотреть в окно, но шея словно онемела. Может просто уехать? Да, проще уехать. Сейчас. Но не потом.
     Пока я все это обдумывала, голова моя сама по себе повернулась в ту сторону, где лежало нечто. Мысли прервались, я стала отчаянно всматриваться, но мелкий густой дождь и сумерки очень затрудняли эту задачу. Я молила Господа, чтоб это было всего лишь животное, но даже сквозь созданные Им же помехи я смогла разглядеть серую рваную одежду. Сигарета обожгла мне пальцы, и я уронила ее.
     Это человек. О, Господи, это человек! Я сбила человека! Убила? Может быть…
Первым моим порывом было завести авто и уехать прочь. Да я бы это и сделала, только не смогла найти чертов ключ. Я, как безумная, металась внутри машины в бесплодных поисках, пока не ударилась лбом о стекло и лишь тогда прекратила панику.
     Я прижалась щекой к холодному стеклу и неотрывно смотрела на человека в рваной одежде, надеясь на хоть малейшее движение с его стороны. Но его не было. Единственное, что двигалось в этом сером мире – это неугомонный дождь. Он стучал по металлическим и стеклянным частям автомобиля монотонно и надоедливо. Затем начал вводить в транс, успокаивая. Мысли о возможном убийстве человека оставались, но какие-то не тревожные, вялые. Такие же монотонные, как дождь, они продолжали течь, говоря мне, что я обязана выйти, что должна оказать, если нужно, помощь, вызвать кого-то… но мысли так и остались мыслями, тело же неподвижно замерло, созерцая серый образ, некогда бывший человеком. Страха не было. Не было вообще никаких чувств, только этот дождь. Я стала прислушиваться к его стуку и уловила шепот. Да, дождь мне что-то шептал…
     Вначале я не могла ничего понять, но потом, словно сквозь статические помехи, все же начала разбирать отдельные слова.
     - … убийца… - слышалось мне, - … ты убила… так выйди и посмотри… посмотри на то, что теперь осталось от живого существа… выйди…
     Я, повинуясь навязчивому шепоту дождя, открыла дверцу авто и собралась выйти, но капли того же самого дождя, так уговаривающего меня посмотреть на серое нечто, попав на лицо, вывели из гипноза. И вернулся страх. Но теперь отступать я не собиралась. Нет.
     Выйдя из машины и оставив дверцу открытой, я тут же насквозь промокла. Меня начало трясти, но не от холода. Это был нервный озноб. Я стала несмелыми медленными шагами, до боли напрягая зрение, приближаться к серому силуэту на дороге. Иногда останавливалась и прислушивалась к шепоту дождя. Но тот просто шумел. Слов не было. Лишь его холодные капли, словно слезы, стекали по моему лицу.
     Чем ближе я подходила к интересующему (надо было сразу уехать!) объекту и лучше рассматривала его, тем сильнее становилась дрожь в моем теле.
     - О, нет! – зашептала я вслух, - не может быть! Только не это! Господи, нет!
     Подойдя вплотную к жертве моего наезда, я обессиленно упала на колени и теперь вместе с дождевыми каплями по моему лицу текли горячие соленые слезы.
     Это оказался тюк соломы. Рваной серой одеждой оказался обычный мешок.
     Мне захотелось смеяться, но я сдержала себя, потому что знала – смех этот будет сумасшедшим. Вместо этого я не без труда поднялась на ноги и со всей силы, что еще оставалась во мне, пнула чертов тюк. Он оказался твердым и тяжелым, но я стала пинать его еще и еще, не обращая внимания на боль, пронзавшую ногу при каждом ударе. Он заслужил то, что я с ним делала.