Крещение огнём

                ПРЕДИСЛОВИЕ.

Нам, вернувшимся с войны многие годы предстояло жить памятью о  тех, кто остался там навечно. Они как бы  оставили нам завет, давали смысл жизни и силы, и всё познавалось в сравнении   (Г. Бакланов)
 
70 лет прошло с того времени, как отзвучали залпы Великой Отечественной войны. И чем дальше в историю уходят от нас безмерно трудные годы, тем полнее и ярче проявляется величие всемирно-исторического подвига нашего народа и его славных Вооружённых Сил.               

22.6.1941 без объявления войны, вероломно нарушив договор о ненападении, немецко-фашистские войска внезапно вторглись на территорию СССР. На стороне Германии выступили Италия, Румыния, Финляндия, Венгрия.

Великая Отечественная война 1941-45 годов принесла много горя нашему народу. На защиту Родины ушли лучшие люди в основном мужского пола. Были бои, были победные наступления, были поражения. Но вооружённые силы страны и многомиллионный народ мужественно вступили в смертельную схватку с агрессорами. Вся страна превратилась в единый боевой лагерь. Лозунг “Всё для фронта, всё для победы!” – стал непреклонным законом для нашего народа. И это дало положительные результаты: на советско-германском фронте были разгромлены 607 из 783 дивизий гитлеровской Германии и её сателлитов.               

Свой вклад в разгром врага внесли и наши земляки, отважно сражавшиеся на разных фронтах войны. За высокую доблесть и храбрость 15 тысяч липчан награждены орденами и медалями, 162 присвоено звание Героя Советского Союза. Более трёх тысяч добринцев  получили ордена и медали. А 7 человек удостоены звания Героя Советского Союза, 2 человека стали полными кавалерами орденов Славы трёх степеней.

Добринцы никогда не забудут бессмертных подвигов Степана Кузьмича Нестерова, Ивана Андреевича Калинина, Василия Сергеевича Путилина, Григория Ильича Черникова, Ивана Михайловича Макаренкова, Николая Николаевича Дрекалович, Федора Тихоновича Чиркова; кавалеров ордена Славы – Сергея Николаевича Назаркина, Дмитрия Арсентьевича Цыганова.

Из трёх бывших районов – Добринского, Талицкого и Хворостянского – на защиту Родины было призвано 20.590 человек. На фронтах Великой Отечественной войны погибло и пропало без вести более 8 тысяч добринцев.

                Часть 1

                КРЕЩЕНИЕ ОГНЁМ

        БОЕВОЙ ПУТЬ 19 ВОРОНЕЖСКО-ШУМЛИНСКОЙ ДВАЖДЫ КРАСНОЗНАМЁННОЙ          ОРДЕНА СУВОРОВА 2-й СТЕПЕНИ СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ.

                Награды :

04.05.1925 -   награждена Орденом Трудового Красного Знамени

27.09.1944 -   присвоено почётное наименование «Шумленская»
               
06.01.1945 -   награждена орденом Суворова 2-й степени

17.05.1945 -   награждена Орденом Красного Знамени

ДИВИЗИЯ сформирована в г. Тамбове в июле 1922 г. как стрелковая 19-я. В 1923 г. ей было присвоено наименование  «Тамбовской».  За активное участие в спасении озимых посевов от с/х вредителей в Воронежской губернии дивизия была награждена орденом Трудового Красного Знамени /16 марта 1925 г./ и 16 июля 1925 г. переименовала в 19-ю Воронежскую  ордена Трудового Красного Знамени стрелковую дивизию.               

К началу Великой Отечественной войны в её состав входили 32, 262, 315 стрелковые полки, 90 артиллерийский и 103 гаубичный полки. Впервые в бой с немецко-фашистскими войсками дивизия  вступила 19 июля 1941 г. в районе г. Ельня в составе 24 армии Западного фронта. Во взаимодействии с другими соединениями армия вела ожесточенные бои с танками и мотопехотой противника. В сентябре участвовала в Ельнинской наступательной операции 1941 г. В ходе Великой Отечественной войны дивизия входила в состав 24-й, 43-й, 5-й, 20-й, 3-й гвардейской танковой, 57-й, 37-й, 7-й гвардейской и 46-й армий.
         
Под Ельней 19 Воронежская дивизия входила в состав 24-й армии Западного фронта. 19 июля  начала боевые действия. Во взаимодействии с другими соединениями 24-я армия вела ожесточенные бои с танками и мотопехотой противника. Местность не раз переходила из рук в руки. Враг бросал все силы на захват Ельни. Красноармейцы сражались героически. Шестого сентября части 19-й сд первыми ворвались в г. Ельня и вместе с другими частями фронта освободили город. Силами войск 24-й армии Резервного фронта под непосредственным руководством генерала армии Г. К. Жукова двумя ударами по сходящимся направлениям была окружена и уничтожена значительная группировка противника.
 
Когда под Смоленском несколько наших армий оказались в окружении, в их числе была и 19-я Воронежская стрелковая дивизия. Командир 315 сп  майор Утвенко сумел провести организованный выход всех частей дивизии из окружения не в полном составе. За эту операцию майору Утвенко было присвоено внеочередное звание "полковник". Его   назначили на должность командира дивизии. После укомплектования дивизии личным составом 7 ноября в районе Подольска была введена в бой в составе 43-й армии.
 
С 6 декабря 19 сд включена в состав 5-й армии и передислоцирована на Можайское направление - западнее Москвы. 12 декабря дивизия перешла в наступление.В последующем составе войск Западного фронта дивизия участвовала в битве под Москвой в 1941- 42 гг.               

В марте 1942 г. в бою за д. Клячино Смоленской области группа 32 сп во главе с помкомвзвода ст. сержантом Петром  Лихачёвым в течение 30 часов отражала непрерывные атаки превосходящих сил противника. Героически сражаясь до последнего патрона, бойцы  ценой своей жизни отстояли важный рубеж. Старший сержант Лихачев был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. 

Во второй половине 1942 г. дивизия совместно с соединениями  5-й армии вела бои в районе г. Гжатска, Карманово, Сычёвка.               

В январе-феврале 1943 гг. дивизия находилась в резерве ставки ВГК. В марте 1943 г.была переброшена на Юго-Западный фронт. В составе 3-й гв. танковой, затем 57-й армии до июля 1943 г. вела бои под Харьковом и Чугуевом.  В августе 19 сд входила в состав 57-й армии Юго-западного, затем Степного Фронтов.  Участвовала в Белорусско-Харьковской наступательной операции.  А 26 сентября 1943 г. дивизия  передана в 7-ю гв. армию Степного фронта /с 20.09.1943 г. 2-го Украинского/, в которой действовала до конца 1943 г.      

В сентябре дивизия форсировала Днепр в районе Домоткань /30 км сев-зап. г. Днепропетровска/ и вела напряженные бои по расширению захваченного плацдарма. В октябре-декабре 1943 г. дивизия участвовала в наступательных операциях на Криворожском и Кировоградском направлениях, а в 1944 г. в составе 57-й армии 2-го, с 29-го января 1944 г. 3-го Украинского фронта - в сражениях на Правобережной Украине, в Румынии и Болгарии.   

За образцовое выполнение заданий командования на территории Болгарии 19-й сд присвоено почетное звание /наименование/ ШУМЛЕНСКОЙ /27 сентября 1944 г./. В ходе Белорусской операции 19 сд дивизия 3 октября 1944 г. вступила на территорию Югославии. В ноябре форсировала р. Дунай в районе г. Апатин и в сложных условиях горно-лесистой местности вела ожесточенные бои с гитлеровцами на его левом берегу. За проявленные в этих боях личным составом мужество и воинское мастерство дивизия  награждена орденом Суворова 2-й. степени (6 января 1945 г).

В 1945 г.  дивизия сражалась на территории Венгрии и Чехословакии в составе 46-и армии и 7-й гвардейской армии 3-го Украинского и 2-го. Украинского  фронтов.               
За отличие в боях при освобождении г/ Братислава  награждена орденом Красного знамени  /17 мая 1945 г./.
 
День Победы дивизия встретила на берегах р. Влтава в районе  г. Бенешев. За годы войны дивизия уничтожила и захватила в плен тысячи вражеских солдат и офицеров, вывела из строя большое количество техники и орудий противника. За мужество и героизм, проявленные в боях, высокое мастерство личного состава около 9 тысяч солдат и офицеров награждены орденами и медалями. Шесть  человек удостоены высокого звания Героя Советского Союза, двое стали полными кавалерами ордена Славы.
               
                ЭТО БЫЛО ПОД ЕЛЬНЕЙ

Накануне войны Ельня была центром одного из крупных сельскохозяйственных районов Смоленской области. В деревнях и селах проживало 56 тысяч человек, в самом городе - около восьми тысяч. Сельскохозяйственным производством занимались 267 колхозов и один совхоз. Горожане работали на кирпичном, льноперерабатывающем, хлебном, молочном заводе, на железной дороге, ряде других предприятий местного значения, в различных районных учреждениях и конторах.

Расположенный на водораздельном плато Смоленско-Московской возвышенности небольшой город Ельня многое повидал на своем веку. В его истории оставили след монголо-татарское нашествие, набеги Великого Литовского государства, польско-шведская интервенция и поход Наполеона на Москву. Причиной тому было географическое положение, открывавшее кратчайшие пути на Смоленск, в города Красный, Могилев, Оршу, Дорогобуж, Вязьму, Калугу и в прельщавшую многих завоевателей российскую столицу Москву. Учитывало это в своих захватнических планах и гитлеровское командование. Ведь старинные большаки Ельня - Вязьма и Ельня - Спас-Деменск обеспечивали выход на две стратегические магистрали: Минск - Москва и Варшава - Москва, что позволяло обойти сражающиеся части Красной Армии с тыла, вырваться на подступы к Москве. Кроме того, с северо-запада на юго-восток пересекала Ельнинский район железная дорога Смоленск – Мичуринск. По ней можно зайти в тыл Москвы и прорваться  к Воронежу.

Эту не очень заметную на карте, но очень важную в натуре географическую точку и предстояло защищать воинам 19-й Воронежской ордена Трудового Красного Знамени стрелковой дивизии, 315 сп которой составляли красноармейцы Добринского, Талицкого и Хворостянского районов бывшей Воронежской области.
Прибытие в район Ельни большого количества военных людей, превышающих численность всего городского населения, коренным образом изменило облик города. На тихих улочках стало людно и шумно, пыльно и тревожно. Строительство оборонительных сооружений дало работу местным и приезжим. Объединяло их желание не дать противнику прорваться к столице нашей Родины.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов 4 июля подписал боевое распоряжение № 2 штаба армии. Согласно этому документу 19-я стрелковая дивизия должна была занять, подготовить и защищать очень большую оборонительную полосу. Правее готовила полосу обороны 24-я армия, левее - 149-я стрелковая дивизия, образованная из 57-го стрелкового полка 19-й дивизии.

Командование 28-й армии, лично генерал-лейтенант Качалов строго следили за работой по строительству оборонительных сооружений, одновременно проявляя необходимую заботу о повышении боеготовности войск. Так, 6 июля в штаб 19-й дивизии поступила подписанная начальником штаба армии генерал-майором Павлом Григорьевичем Егоровым директива, требовавшая «в целях активной борьбы с танками противника немедленно создать в полках и батальонах истребительные роты и команды по уничтожению танков. В эти команды требовалось выделить наиболее смелых, храбрых и инициативных бойцов и командиров. Команды надлежало вооружить противотанковыми гранатами, связками гранат, бутылками с горящей жидкостью, пакетами с взрывчатыми веществами, а при наличии огнеметов - огнеметами».

Командир 19-й сд генерал-майор Котельников оперативно выявлял имеющиеся недостатки, помогал их исправлять. Вечером 8 июля он письменно информировал штаб 30-го стрелкового корпуса, которому непосредственно была подчинена 19-я дивизия, о том, что в 32-м стрелковом полку второй батальон к 20.00 закончил «отрывку окопов полной профили», что заканчиваются эти работы и в 282-м стрелковом полку. Одновременно он сообщил, что дивизия не имеет соседа справа.

Через сутки, т.е. 9 июля, в 20.00 Котельников опять докладывал в штаб 30-го стрелкового корпуса о ходе оборонительных работ в 32-м и 282-м стрелковых полках. 315-й стрелковый полк майора Утвенко в этот день только закончил выгрузку и находился в движении к району сосредоточения. Следовал также в свой район сосредоточения 103-й гаубичный артиллерийский полк майора Асатурова, а 90-й артполк майора Грачева только что сосредоточился в лесу в районе Курбат, в трех километрах юго-западнее деревни Рябинки Юрьевского сельсовета. В пути был и 117-й мотострелковый батальон.       
А из штаба 28-й армии одно за другим шли указания, приказы и просто записки, требовавшие готовить прочную оборону, которая могла бы устоять под ударом опытного, хорошо вооруженного и коварного противника. 10 июля, например, генерал Качалов подписал приказ войскам армии, в котором отмечалось: «Несмотря на то, что артиллерия стоит на огневых позициях, ей не поставлены огневые задачи и не подготовлены данные для стрельбы». Требовалось все это устранить в течение суток. В дивизиях были согласны с этим требованием, под расписку знакомили с ними исполнителей, добивались точного выполнения приказов.

Все понимали, что повышать требования к подчиненным штаб армии побуждало усложнившееся положение войск Западного фронта. Командиры и красноармейцы даже по завуалированным сообщениям Совинформбюро делали вывод: советским войскам не удается остановить продвижение неприятеля на восток.
Понимая чрезвычайную важность требований вышестоящего командования, красноармейцы и командиры 19-й дивизии работали по-стахановски, сооружали крепкие блиндажи - целые городки под землей, умело их маскировали.
Военные люди, строившие уже больше двух недель оборонительные укрепления на подступах к городу, были в значительной степени удовлетворены тем, что выполнено почти все предусмотренное планом создания оборонительной полосы.
Центр оборонительной полосы дивизии занимал 32-й стрелковый полк майора Шитова. В район его обороны входили южная окраина Ельни, населенные пункты Шарапово, Селиба, Казурино, Шуярово, Поповка. Справа железная дорога отделяла его от позиций 282-го стрелкового полка майора Батлука, оборонявшего северо-западную окраину Ельни и населенные пункты Лорево, Пергуновка, Погибелка. Слева от 32-го полка был оборудован район обороны 315-го стрелкового полка майора Утвенко, который включал в себя населенные пункты Коситчино, Шатьково, Передельники, Сутоки, Филатка, Задесенье, Хохловка.

Вытянутая по фронту почти на 35 километров оборона дивизии не имела глубины, лишь на более вероятных танкоопасных направлениях создавалась наибольшая плотность огневых средств, особенно противотанковой артиллерии. Командиры артиллерийских полков, гаубичного - Асатуров и пушечного - Грачев, по указанию комдива Котельникова подготовили позиции и окопы для каждой батареи и орудия. Даже командиру тяжелого корпусного артполка Комарову было приказано подготовить свои орудия для стрельбы прямой наводкой в случае приближения танков противника.

В то время считалось, что для сдерживания передовых частей противника достаточно развернуть одну дивизию на 25-30 километров, и он будет остановлен. В действительности такая организация обороны не представляла серьезного препятствия для ударов крупных танковых группировок, применявшихся гитлеровцами.

У командира 19-й стрелковой дивизии Котельникова было и личное горе. В эти дни он получил известие о том, что в начале июля в боях за советскую Родину пал смертью храбрых его единственный сын. Сообщение, как написал в своих воспоминаниях Иван Антонович Данилович, пришло в штаб дивизии. Некоторое время сослуживцы оберегали своего комдива от тяжелого известия. Только после постепенной подготовки осторожно вручили ему стандартное извещение.
«Стремясь оградить свою жену от трагических переживаний, — пишет Данилович, - этот добрый человек, хороший муж и семьянин, свое горе и утрату переносил один. Он просил офицеров штаба, семьи которых проживали в одном доме с его женой в Воронеже, не сообщать в письмах своим родным и близким о гибели его сына».

Большую часть суток Котельников проводил в частях, встречаясь с командирами и красноармейцами, старался быть бодрым, понимал шутки и сам шутил, был строг, когда надо; требовал соблюдения дисциплины, потому что и ему постоянно напоминали о ней вышестоящие начальники. А начальство продолжало ужесточать требования.

Утром 17 июля офицер связи доставил адресованную лично ему, генерал-майору тов. Котельникову, написанную от руки следующую записку:
«Имею данные невыполнения Вами пунктов 2-3 приказа врио командира 30 ск. В случае невыполнения вышеуказанного и повторения подобных случаев мною будет доложено Комитету Обороны для привлечения Вас к суровой ответственности. Армейский комиссар 1-го ранга Е. Щаденко».
14 июля по поручению Ставки начальник Генштаба Г.К. Жуков в связи с дальнейшим осложнением обстановки на Западном фронте отдал приказ о создании Фронта резервных армий. На следующий день командарм Качалов подписывает свой приказ: с 23.00 14 июля войска 28-й армии, значит, и 19-я дивизия, включены «в состав Фронта резервных армий с подчинением командующему фронтом во всех отношениях» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 4. Л. 38).
В приказе Ставки Смоленск не упоминался, так как на подступах к нему уже шли ожесточенные бои. Фронт резервных армий развертывался на рубеже Старая Русса - Осташков - Белый - Дорогобуж - Ельня - Брянск. По этому приказу необходимо было «перед фронтом армий и внутри оборонительных районов создать полосу заграждений с противотанковыми препятствиями и сплошной полосой мощного противотанкового огня».               

Вместе с 28-й фронту передавалась и 24-я армия. Кроме этих двух соединений, уже выдвинувшихся на указанный рубеж, в состав его включались вновь сформированные 29-я, 30-я, 31-я и 32-я армии.

Жуков позвонил Калинину и, выражаясь военным языком, дал вводную: «У вас на правом фланге противник выбросил крупный авиадесант…» А что он услышал в ответ? «Выясню и доложу». Такое позволительно разве что председателю колхоза, да и то в мирное время, а тут гудит-грохочет невиданная война, поставлена на карту судьба большой страны. Нерасторопного командарма, конечно, лучше заменить более ответственным человеком.               
И вот 15 июля в Семлево прибыл генерал-майор пограничных войск Константин Иванович Ракутин. На руках - предписание принять одно из крупнейших воинских соединений, выдвинутое на наиглавнейшее направление Западного фронта.
По возрасту Ракутин был моложе некоторых комдивов и командиров полков, но у него было немало боевого опыта и опыта руководства крупными соединениями пограничных войск.

… Хороша, хоть и коротка, июльская ночь. Одна заря спешит сменить другую, а один час сна в шалаше из еловых лапок или в копне сена под кудрявыми березами трех стоит. Но установившийся режим в эту ночь был нарушен. Поступил приказ выставить усиленное боевое охранение, всем повысить бдительность, приготовить к бою оружие и боеприпасы.

Разведчики замаскировались в полутора километрах восточнее деревни Плешковка. Не первые сутки они обитали здесь, не первый день с вершины холма они всматривались вдаль или вслушивались в ночную тишину. Их задача - вовремя обнаружить приближение противника, задержать его. Но в ночной тишине, кроме привычных деревенских звуков, натренированный слух не различал ничего подозрительного.

Но вдруг услышали шум моторов. Это шли танки. У всех ушки на макушке. Звезды тихо мерцали, полная луна спокойно висела над испуганной землей. В той стороне, где раздавался гул моторов, при бледном лунном свете разглядеть что-либо было невозможно. А звуки приближались. Из-за пригорка выползла черная точка, за ней - другая, третья.        

В колонне было больше десяти танков и бронемашин. Командир 88-го отдельного разведывательного батальона капитан Укман, возглавлявший эту группу, приказал артиллеристам открыть огонь.
Танки остановились, разошлись по обе стороны дороги, скрылись в мелком кустарнике и дали ответный залп. Гул и грохот наполнили поднебесье.Бой, начавшийся в 2 часа 45 минут, длился недолго. Разведывательный отряд Укмана из-за невозможности вести прицельную стрельбу прекратил огонь первым. Танки тоже замолкли, не стало слышно гула их моторов.  Укман приказал разведчикам скрытно отходить на позиции передового отряда в сторону деревни Леонидово
События минувшей ночи в оперативной сводке штаба 19-й стрелковой дивизии, которую подписали' майоры Рябоконь и Данилович, охарактеризованы двумя фразами: мол, были столкновения с мелкими группами танков противника. Существенно лишь одно уточнение: «Подбито и потеряно три орудия ПТО. В воинских частях есть убитые и раненые» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 8. Л. 10).
Оперсводку отправили в штабы двух армий, 24-й и 28-й, где она не вызвала особой озабоченности. А события в районе Ельни продолжали усложняться.
«В 10 часов утра 19 июля, - пишет Валуев, - мне позвонил председатель Леонидовского сельсовета Александр Григорьевич Куртенков и сообщил, что от Починка на Ельню по большаку движется много танков, бронемашин и автомобилей с немцами».

Председатель Гурьевского сельсовета Мария Ивановна Филиппенкова тоже позвонила в райком и сообщила: фашисты на подходе, она покидает село.
«В 11 часов утра, - продолжает Валуев, - над Ельней появилась эскадрилья немецких самолетов. Воздушные пираты сбрасывали на мирный город бомбы, пикировали и обстреливали каждого появившегося на улице человека. В небо взметнулись клубы черного дыма с оранжевыми и багровыми длинными языками огня. Вскоре весь город окутался дымом и пламенем. В дополнение к этому на улицах стали рваться артиллерийские снаряды и мины. Появились первые жертвы среди гражданского населения».

Бомбовый удар немецкая авиация нанесла и по позициям 19-й дивизии. Тут тоже не обошлось без потерь,  но они оказались не очень существенными. Артиллерия дивизии под командованием подполковника Федорова ответила мощным огнем по предполагаемым местам сосредоточения войск противника.

Колонна из 26 танков приближалась к позициям первого стрелкового батальона майора Егорова. За ними следовала колонна мотоциклистов. Комбат подал команду: «Огонь!» Загрохотали орудия, выдвинутые для стрельбы прямой наводкой, застрочили пулеметы, стреляла из винтовок пехота, минометчики ударили по мотоциклистам.

Среди наступающих фашистов произошло замешательство. Танки остановились, мотоциклисты залегли в придорожных канавах. Но вот боевые машины противника начали разворачиваться в шеренгу, ведя непрерывную стрельбу. Под их прикрытием двинулась следом мотопехота, строча из автоматов.
Батальон Егорова не снижал темп огня. Бой принял очень серьезный оборот. Запылал один из танков, затем второй. Другие же, прорвавшись к окопам стрелков, устремились к артиллерийским позициям. Пороховой дым застилал поле. Мотопехота опять залегла, стала отползать назад, повернули назад и уцелевшие танки.

На поле боя дымились груды исковерканного металла, уничтожено было одиннадцать фашистских боевых машин, густо лежали трупы завоевателей.Значительными были и потери первого стрелкового батальона. Погиб в этом бою комбат Егоров. Был смертельно ранен и, не приходя в сознание, скончался секретарь дивизионной партийной комиссии Измалков. Оставшиеся в живых отошли к основной линии обороны 32-го стрелкового полка.
После небольшого перерыва генерал-лейтенант Шааль, командовавший 10-й немецкой танковой дивизией, входившей в 46-й танковый корпус, бросил в бой новые силы. Удар наносился одновременно  по позициям 32-го и 282-го стрелковых полков.

Генерал Котельников на помощь полку Шитова бросил один батальон 315-го стрелкового полка майора Утвенко. Он ударил с левого фланга и отвлек значительные силы противника. Боевые документы сохранили для потомков имена ряда красноармейцев, их командиров и политруков, отличившихся в этой неравной схватке. Вот абзацы из донесения политотдела дивизии начальнику политотдела 24-й армии: «В 15.00 из района деревни Шарапово в город Ельню ворвались 50 средних и тяжелых танков и группа мотоциклистов неустановленной численности» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 4. Л. 87).
Почувствовав безнадежность дальнейшего сопротивления, поредевшие батальоны, используя складки местности, кустарники и перелески, стали отходить на противоположную сторону города. Майор Шитов с группой бойцов оказался в блиндаже, окруженном фашистами. Генерал-майор Котельников, поняв сложность ситуации, приказал отходившим частям занять предусмотренный заблаговременно тыловой рубеж обороны. Штаб дивизии переместился в лес на полкилометра западнее ныне не существующей деревни Титовка. Полки стягивали свои войска в район деревень Прилепы, Юрьево, Холм, Лозинки, Саушкино, Кокоревка, Самодуровка.

А немцы уже хозяйничали в Ельне. До их прихода райкомовцы и бойцы истребительного батальона уехали на автомашинах в сторону Замошья. Пришельцы занялись своим привычным делом: «Матка, млеко! Матка, яйко!» Визжали свиньи и кудахтали куры. Завоеватели, выполнив поставленную им задачу дня, наступать дальше не собирались. Этим и воспользовался генерал Котельников, укрепляя новую полосу обороны, ставя новые задачи артиллеристам и стрелковым подразделениям.

Из 282-го полка сообщили: лейтенант Андреев с группой красноармейцев взял в плен трех немецких солдат. Через некоторое время их приконвоировали в штаб дивизии, где провели первый допрос. Все они были второго батальона 69-го мотополка 10-й танковой дивизии, которой командует генерал-лейтенант фон Шааль. Если сегодня заглянуть в книгу Гейнца Гудериана «Воспоминания солдата», изданную в Москве в 1954 году, то можно убедиться, что показания захваченных в плен немцев были точными. Действительно фон Шааль командовал 10-й танковой дивизией, которая входила в 46-й танковый корпус. Кроме нее корпусу были подчинены мотодивизия СС «Рейх» и пехотный полк «Великая Германия».

Командарм Ракутин в этот день подписал приказ № 06/оп. В нём ставилась задача -«перед фронтом 24-й армии создать полосу заграждений с внешним краем на линии ст. Жарковский, оз. Сошно, Репино, р. Вопь, р. Днепр, Обляшево, Починок, ст. Стодолище. […] Выход отступающих обеспечить по маршруту Починок, Ельня, Вязьма» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 4. Л. 69).
В 7 часов утра 30 августа 1941 г. около 800 орудий, минометов и реактивных установок 24-й армии, несмотря на сильный туман и плохую видимость, обрушили огонь на вражескую оборону. Началась артиллерийская подготовка. В этот день успеха достигла лишь южная ударная группа, ее дивизии продвинулись на участке прорыва до 1,5 км. 

В последующие два дня противник предпринял ряд контратак силой до пехотного батальона с танками при поддержке артиллерии и авиации против частей 102-й танковой, 107-й и 303-й стрелковых дивизий, стремясь не допустить развития наступления и удержать горловину ельнинского выступа. Об упорстве наших войск и напряженности боев свидетельствует следующий пример. 586-й стрелковый полк 107-й стрелковой дивизии, вклинившийся в оборону врага, был контратакован с нескольких направлений. Командир полка полковник И. М. Некрасов, будучи раненным, умело руководил боем своих подразделений. Он приказал организовать круговую оборону, личному составу зарыться в землю, всю артиллерию полка выдвинул для стрельбы прямой наводкой по. танкам. И это дало свои результаты. Полк выстоял и успешно отразил все атаки, а бойцы 1-го батальона захватили в ходе боя два орудия с боеприпасами и открыли из них огонь.

Вспоминая события тех дней, бывший командующий Резервным фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Особенно мужественно дрались наши 19-я, 100-я и 107-я дивизии. Я видел с наблюдательного пункта комдива 107-й дивизии П. В. Миронова, незабываемую картину ожесточенного боя стрелкового полка, которым командовал И. М. Некрасов. Полк И. М. Некрасова стремительно захватил деревню Волосково, но оказался в окружении. Он сражался трое суток. При поддержке других частей 107-й дивизии, артиллерии и авиации полк не только прорвал окружение, но и смял противостоящего врага, захватив при этом важный опорный пункт - железнодорожную станцию». Так же стойко отражали контратаки и другие подразделения и части.
Пятница, 5 сентября. «Завершающий удар был нанесен немцам в ночь с 4 на 5 сентября. Под прикрытием темноты наши части внезапно обрушились на основные силы фашистской группировки».
Генерал Ракутин писал в сентябре 1941 года в статье, напечатанной в газете «Красная звезда»: «В ночь на 5 сентября под покровом темноты, оставив обреченных на смерть автоматчиков и минометчиков для прикрытия, открыв яростный огонь по нашим стягивающим горло частям, немецкие войска в беспорядке и панике отступали».

Итак, 5 сентября гитлеровские завоеватели оставили ельнинский выступ, в который, не считаясь с потерями, вгрызались 50 военных дней.
Последний день боев за Ельню для обеих сторон был не менее трудным, чем любой из предыдущих дней. Командующий Резервным фронтом Жуков и командарм Ракутин, назначив завершающий удар на ночное время, попали в самую точку. Не в ночной тишине, а под грохотом нашей артиллерии, под организованным огнем нашей пехоты покидали свои норы фашистские завоеватели. Они отстреливались. На флангах даже очень сильно отстреливались, чтобы не допустить окружения. Это не назовешь скрытым отводом войск. Это было победоносное завершение многодневных боев в пользу Красной Армии.
Правый фланг опять был в центре внимания командования 24-й армии. На прибывший 395-й усиленный полк Бабаджаняна возлагались большие надежды по завершению окружения противника. И полк действовал.
Примерно в два часа ночи, как вспоминал Бабаджанян, ему позвонил командир второго батальона капитан Александров и доложил, что батальонная разведка вышла на южную окраину массива, не встретив противника. По проселочным дорогам наблюдается передвижение отдельных повозок и групп немцев в сторону Ельни. Майор Бабаджанян приказал капитану Александрову поднять батальон и без шума выйти на южную опушку леса. Командиру первого батальона Гриценко командир полка приказал вслед за Александровым сосредоточиться на западной опушке леса и занять там оборону. А с началом артподготовки двинуться вперед на врага.

На рассвете орудия прямой наводки, танки, десятки станковых и ручных пулеметов открыли ураганный огонь по выявленным огневым точкам противника. Затем огонь был перенесен вправо, а слева пошли в атаку батальоны Александрова и Гриценко. После короткого боя они заняли высоты, на которых находились немцы. И тут артиллерия противника открыла стрельбу по нашим батальонам. Бабаджанян на поддержку им направил танковый батальон и приказал батальонам второго эшелона подтянуться ближе к высотам и быть готовым к бою. Наступление продолжалось.

Ломая сопротивление противника, передовые подразделения полка в 12 часов дня вышли к железной дороге в районе разъезда Нежода. Для развития успеха в направлении на Ивонино был введен в бой третий стрелковый батальон.
Во второй половине дня бой принял более ожесточенный характер. Противник, подтянув новые подразделения, неоднократно переходил в контратаки, но огнем наших артиллерийских полков и стрелковых подразделений они были отбиты.
Одновременно продвигался вперед и 102-й мотострелковый полк подполковника Соловьева, наступавший правее, в направлении Батаево. К 16 часам он достиг рубежа: южный берег безымянного ручья у селения Спас-Нежода - опушка леса юго-западнее Спас-Нежоды. Потери, как сообщалось в политдонесении, полк нес исключительно большие. В его первом батальоне, например, осталось 9 человек в первой роте, 17 - во второй и 6 человек - в третьей роте. Примерно такое же положение было и во втором батальоне.

Более стремительно развивались события на участках 103-й, 19-й и 120-й дивизий. Ночью их артиллерия нанесла согласованный удар по передовым позициям противника, а с рассветом пошла в атаку пехота. Немцы старались сдержать ее натиск, поливая стрелковые подразделения огнем из автоматического оружия и минометов. Однако наступательный порыв красных бойцов был высок. По примеру своих командиров, комиссаров и политруков они буквально наседали на передовые подразделения противника.
Высокую активность развили части 19-й стрелковой дивизии. Ее командир полковник Котельников, чувствуя, что противник заколебался, подбадривал свои подразделения, появляясь в рядах атакующих, организовал слаженные совместные действия. В 315-м стрелковом полку майора Утвенко первыми шли в атаку комиссар, старший политрук Р.И. Халтаев и капитан Лузин. Их боевая отвага, их умение управлять войсками не раз уже проявлялись и в обороне, и в наступлении.

О том, как комиссар Халтаев с одним из батальонов своего полка шесть суток дрался в окружении, еще в начале августа писала армейская газета «За честь Родины». Продумав все до мелочей, Халтаев организовал тогда прорыв через оборону противника. По его приказу орудийный расчет коммуниста Райкова прокладывал дорогу пехотинцам. В этих боях батальон уничтожил два немецких танка и около семидесяти человек личного состава. Халтаев умело организовал действия батальона и вывел его к своим.

И вот теперь рывок к Ельне. В бою Халтаев получил контузию, но продолжал выполнять свои обязанности. Активно действовали командиры батальонов, рот, взводов. В этот день особую похвалу заслужил командир третьего батальона старший лейтенант Дубинин. Он энергично руководил своим подразделением, лично вел бойцов в атаку, во время боя все время находился впереди.

Так же смело и решительно действовал 32-й стрелковый полк майора Шитова. Сам командир и военком старший политрук Гальчинский находились среди атакующих, управляли их действиями, вели красноармейцев за собой. Когда замедлилось продвижение седьмой стрелковой роты, в ее рядах появился комиссар Гальчинский. Комиссар подбодрил воинов и первый пошел в атаку на обороняющегося противника. Вслед за ним с криком «Ура!» бросились бойцы роты. Сопротивление врага было сломлено.

Громя арьергарды фашистских войск, дивизия Котельникова решительно продвигалась вперед и, наконец, вышла на северную окраину города. Этот исторический момент газета «Красная звезда» увековечила одной фразой: «Вечером 5 сентября части полковника Котельникова первыми ворвались в Ельню. В освобожденных селах и в самом городе население встречало нас с великой радостью. Колхозники и колхозницы обнимали и целовали наших бойцов».
Справа от 19-й дивизии лобовой удар по противнику наносила 103-я дивизия генерал-майора Биричева. Согласованными действиями обоих полков — 583-го капитана Лукина и 688-го подполковника Пяри - наконец окончательно были освобождены деревня Ушаково и прилегающие к ней населенные пункты.
В течение дня части 24-й армии продолжали наступление по всему фронту. Сломив сопротивление противника в центре, они принудили его к отходу и с 13 часов преследовали, наступая на пятки. Военный совет армии, подводя итоги соревнования войск, не смог определить лучших. Через газету он объявил, что в едином порыве соревнующиеся между собою подразделения командиров т.т. Миронова, Петрова, Котельникова, Ильянцева и других одновременно нанесли дружный, согласованный удар по врагу. Участь города была решена.

Более пунктуален был командующий Резервным фронтом генерал армии Жуков. Сначала он направил Сталину телеграмму, в которой сообщил: «Ваш приказ о разгроме ельнинской группировки противника и взятии г. Ельня выполнен. Ельня сегодня занята нашими войсками. Идут ожесточенные бои с разбитыми частями западнее Ельни. Противник в полуокружении. Итоговый доклад о противнике, трофеях и наших потерях донесу особо» (ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 679. Д. 33. Л. 21). Затем был подготовлен более подробный доклад об итогах ельнинской операции. В нем Георгий Константинович Жуков откровенно, четко и ясно писал:
«Замкнуть полностью окружение противника и взять в плен всю ельнинскую группировку нам не удалось, т.к. для этого оказалось явно недостаточно сил и, в первую очередь, танков на нашем правом и левом флангах.
Противник, видя невозможность и безнадежность сопротивления нашему наступлению, в ночь на 5 сентября вывел через горловину основную массу артиллерии и тылы. С утра 5 сентября начал отвод главных сил, а в 12-13 часов начал отводить первые эшелоны своей обороны.
Для обеспечения провода войск через горловину противник организовал по нашим фланговым ударным группам заградительный артиллерийский и минометный огонь с применением частых контратак. Сюда противником была брошена и авиация.
Из состава наших войск очень хорошо действовали 107-я, 19-я стрелковые дивизии. Неплохо действовали 100-я и 120-я стрелковые дивизии. Слабо и без инициативы действовали 303-я и 309-я стрелковые дивизии. Все части действовали в большом некомплекте. Очень хорошо действовала вся артиллерия, даже молодых дивизий. PC своими действиями производит сплошное опустошение. Главный узел обороны противника Ушаково в результате залпов PC полностью разрушен, убежища завалены и разбиты».

Так открыл свой счет в войне с фашистскими захватчиками будущий Маршал Победы, а гитлеровские полководцы проглотили первую горькую пилюлю в войне с Советским Союзом, с его Рабоче-крестьянской Красной Армией.

                В ОСВОБОЖДЕННОЙ ЕЛЬНЕ

Войдя  в Ельню, бойцы  19 сд были ошеломлены: не город, а сплошные развалины открылись их взору. На месте бывших деревянных домов - черные головешки да кучи кирпича от печей. Там, где были каменные постройки - груды щебня, остатки разбитых бомбами и снарядами стен. И полное безлюдье, ни одного живого звука. Только нечастая стрельба впереди - фашисты все еще отстреливались. Лишь спустя полчаса из погребов и подвалов стали появляться городские жители - старики, женщины, дети. Поняв, что город заняла Красная Армия, они повеселели, обрадовались. Не скрывая своих чувств, обнимали, целовали красноармейцев, роняя слезы. «Отомстим, папаша! - успокаивали бойцы стариков. - Не плачь, бабушка! Они кровью поплатятся за ваши слезы!» Короткий разговор - и вперед!

Особое волнение, войдя в Ельню, испытывали майоры Шитов и Утвенко. Из тех, с кем они вступили в первый бой за город, в боевом строю почти никого не осталось. Этот скорбный факт вызывал грустные чувства.

В поздних сумерках, когда передовые подразделения еще продолжали очищать город от скрывавшихся кое-где немецких снайперов, а саперы еще выуживали мины на главных дорогах, Шитов отыскал за городом свой бывший блиндаж, в котором с группой бойцов выжидал подходящего момента, чтобы вырваться из первого фашистского окружения. Постоял, посмотрел на остатки разобранного перекрытия, на обрушившиеся стены глубокой ямы и пошел вперед, к своим.
Вместе с передовыми подразделениями в Ельню вошел и корреспондент газеты «За честь Родины» М. Серебрянский. Он поздно вечером и рано утром ходил между развалинами, записывал рассказы восприявших духом жителей о том, как вели себя оккупанты. Записывал все, что видел и слышал. Ведь это был первый город, отбитый Красной Армией у фашистов, наступавших на огромном пространстве от Балтийского до Черного моря. Город, в котором гитлеровцы хозяйничали семь недель и сполна проявили свой звериный нрав.

Репортаж Серебрянского из освобожденного города газета «За честь Родины» напечатала под заголовком «Варвары». Автор подробно описал разрушенный город.
«Вот Первомайская улица - одна из центральных. Вся она - сплошные руины. Рядом - улица Советская. Путаница проводов, оборванные линии связи, длинная шеренга обугленных столбов. Вот несколько двухэтажных зданий. Через выломанные окна и двери видны разбитые лестницы, до земли свисает резная решетка балкона. Это все, что осталось от городского театра и здания кино.
На улице Энгельса в одном из домов помещалось ремесленное училище. Школа, самая обыкновенная школа. Но злейшие враги культуры, одичавшие мракобесы не пощадили и школу. Вдребезги разбиты учебные пособия, растоптаны учебные приборы и аппараты. В клочья разорваны книги.
Рядом со школой - городской музей краеведения. Он был основан в 1917 году и десятки лет создавался трудом и усилиями местных культурных работников, патриотов края. От всего этого ничего не осталось. На полу валяются стекла, выбитые из витрин и шкафов. Чучела птиц и зверей растерзаны. Редкие образцы старинной мебели постигла такая же участь».

На газетной странице вместе с репортажем Серебрянского напечатаны рассказы городских жителей. Мария Епифановна Голубева, домохозяйка, жена рабочего, поведала корреспонденту:
- Я была свидетельницей того, как гитлеровские солдаты и офицеры врывались в дома и квартиры, тащили все, что попадало под руки. Они ничего не оставляли после себя. Пьяные разбойники били, ломали и топтали домашнюю посуду, зеркала, мебель, детские игрушки. У меня они отобрали все, даже белье и полкилограмма сахара. Я видела своими глазами, как одна девушка с распущенными волосами в ужасе бежала по улице. Пьяный фашистский разбойник гнался за нею с пистолетом и кричал: «Хальт!» Несчастная была растерзана. 12-летняя сиротка Таня Иваненко была схвачена на улице немецким офицером. Изверг изнасиловал девочку и убил ее. Жена рабочего-стахановца Анна К. была изнасилована немецким солдатом за несколько часов до родов. Озверелые насильники приходили в подвалы, где мы спасались, выискивали новую жертву, отбирали у нас последнюю пищу.

Трагическую и вместе с тем оптимистическую историю рассказали пожилые супруги Романовские, члены разгромленной пошивочной артели:
- Когда фашисты пришли к нам в город, они бросили всех нас, евреев, в амбар, издевались над нами, ограбили до последней нитки. Советские снаряды, упавшие у амбара, спасли нас - фашисты поспешно бросили нас. Убежали и мы. Затем мы шесть недель сидели в земле. Было строго запрещено укрывать евреев, коммунистов и красноармейцев. Но фашистам не удалось нарушить дружбу народов. Ни расстрелы, ни еврейские погромы не помогли им - русские приносили нам воду и пищу. Спасибо им!

Примеров фашистских злодеяний старший политрук Серебрянский записал так много, что кроме репортажа и рассказов населения ему пришлось их просто перечислить в газете под заголовком «Кровавые вехи». А все материалы газетной страницы, где был еще и фотоснимок, запечатлевший надругания над ранеными красноармейцами, объединял призыв: «Отомстим лютому фашистскому зверью!» Да, зверью… Собакам… Недочеловекам… Людоедам…Так газета называла фашистских завоевателей. До такой степени омерзения довела немцев национал-социалистическая пропаганда.

Блилиже к полудню в город приехал командующий фронтом генерал армии Жуков. Ехали по проселочной дороге из Волочка через Клемятино, Юрьево. По пути Георгий Константинович со своими спутниками осматривал разрушенные немецкие укрепления, различая следы работы артиллерийских частей и батарей PC. В целом работа артиллеристов его удовлетворяла, но не оставались незамеченными и воронки в местах без признаков огневых позиций и без каких-либо примет ущерба противнику.
               
- Метче, метче надо стрелять! - говорил Жуков сопровождавшим его артиллеристам Говорову и Машенину.
В городе, сразу же на его северной окраине, - опять осмотр разрушенных немецких позиций, изучение системы обороны оккупантами крупного населенного пункта. Ракутин, слушая командующего фронтом, делал в блокноте пометки для себя. Он надеялся, что ему со своими войсками придется освобождать еще не один советский город.

В центре, у двухэтажного кирпичного здания, над которым уже развевался красный флаг, собралась группа ельнинцев, перенесших фашистскую оккупацию. Некоторые из них уже не в первый раз рассказывали свои истории о грабежах, насилиях, издевательствах представителей «высшей расы». Генералы, как и рядовые красноармейцы, обещали: «Отомстим! За все отомстим!» И тут военачальники вспомнили о руководителях района. Генерал Ракутин срочно отправил офицера связи в деревню Замошье, где временно находились райком ВКП(б) и райисполком. Часа через два районное руководство прибыло в освобожденный город.
«Въехав в Ельню, - вспоминал Я.П. Валуев, - мы увидели красный флаг над самым высоким зданием. Кругом страшная картина разрушения: город лежал в руинах и пепле, то тут, то там еще дымились пожарища… К нашей радости, двухэтажный каменный дом райкома партии не очень был разрушен, и мы разместили в нем партийный и советский аппарат. Шестого сентября вечером провели заседание бюро».

На следующий день, т.е. 7 сентября, все районные учреждения были в Ельне. В большом подвале с железобетонными перекрытиями их сотрудники оборудовали для себя общежитие и столовую. В районе было учтено около 50 деревень, сожженных дотла. Пять тысяч колхозников остались без крова, без куска хлеба и без одежды. В самом городе было зарегистрировано 860 человек, девять процентов его довоенного населения.

8 сентября Совинформбюро сообщило на весь мир: «На смоленском направлении двадцатишестидневные бои за г. Ельню под г. Смоленском закончились разгромом дивизии СС, 15-й пехотной дивизии, 17-й мотодивизии, 10-й танковой дивизии, 137-й австрийской пехотной дивизии, 178, 292, 268-й пехотных дивизий противника. Остатки дивизий противника поспешно отходят в западном направлении. Наши войска заняли г. Ельню».

Не всем участникам ельнинской наступательной операции было понятно, почему бои названы двадцатишестидневными. Даже после войны бывший начальник отдела связи 24-й армии Н.С. Яранцев высказывал в одном из писем свое сомнение по этому поводу: «В исторической литературе говорится, что бои за Ельню шли 26 дней. Мне кажется, что это ошибочное утверждение. Бои шли около двух месяцев». И он прав: с 18 июля по 5 сентября сражались войска Красной Армии за Ельню, т.е. пятьдесят дней. Но в сорок первом году выгоднее было начать отсчет с 10 августа, когда в жестокой схватке с врагом наметился перелом в пользу 24-й армии. Первые же двадцать четыре дня кровопролитных боев, в результате которых, благодаря упорству и героизму участвовавших в них дивизий, противник вынужден был перейти к обороне, были исключены из счета. Сказалась политическая конъюнктура. Главное - победа! Первая победа! Провал гитлеровского плана молниеносной войны с СССР!
И все же это была не просто первая победа Красной Армии над немцами, но и первый кусок земли во всей Европе - каких-нибудь 150-200 квадратных километров, быть может, - отвоеванный у гитлеровского вермахта». Земли, побывавшей в руках фашистов.

Мужество и героизм красноармейцев и их командиров, проявленные в боях за Ельню, вдохновляли советских бойцов в битве за Москву, за Украину и на юге России, за Сталинград. Тому служила и небольшая книжечка под названием «Бои за Ельню». Ее выпустило в октябре сорок первого года Новосибирское книжное издательство. Тираж — 10 000 экземпляров. Редактор-составитель Е.В. Бердникова включила в нее наиболее интересные сентябрьские публикации центральных газет, и благодаря ее стараниям журналистские рассказы о героях Ельни зазвучали по-новому, обрели вторую жизнь.
«26 дней длились бои под Ельней. Восемь фашистских дивизий были разгромлены здесь нашими частями. 75-80 тысяч убитых и раненых - во столько обошлась немцам их попытка закрепиться в ельнинской округе и двинуться оттуда на Москву».               

Георгий Константинович сообщал: «Наши потери с 30 августа по 6 сентября: убито около 3 тыс., ранено 13 030, пропало без вести 1116 человек. Всего потери за последний этап операции - около 17 тысяч» (ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 679. Д. 33. Л. 27-30). За восемь суток - 17 146, в среднем за сутки 2 143, почти столько, сколько указано среднесуточных потерь в упоминавшейся таблице (2399). Умножим 2143 на пятьдесят дней боев за Ельню и получим 107 150.
Две логических дорожки приводят к одинаковому результату. Есть и третья: потери каждой из девяти участвовавших в боях советских дивизий с учетом их полного первоначального штатного состава и поступившего пополнения составили не менее десяти тысяч. В некоторых полках не оставалось ни одного красноармейца и младшего командира. И вдумаемся в следующее сообщение: «24-я армия в результате двухмесячных боев за Ельню, особенно в период с 30.8.41 г. по 12.9.41 г. имеет большие потери и некомплект в личном составе. По докладу Военного Совета 24-й армии по состоянию на 12.9.41 г., 24-я армия имеет некомплект 30 000 человек активных бойцов (стрелков, пулеметчиков и минометчиков). Стрелковые дивизии 24-й армии по состоянию на 12.9.41 г. во всех входящих в их состав стрелковых полках имеют следующее количество активных бойцов: 309 сд - 657, 107 сд - 738, 19 сд - 662, 303 сд - 400, 106 мед - 622 и 103 сд - 1743».

Цитата эта взята из записки командования Резервного фронта начальнику Генерального штаба Красной Армии от 14 сентября 1941 года (ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 679. Д. 3. Л. 41-44).

Таким образом, в боях за город Ельню, оказавшийся на острие одного из мощных клиньев гитлеровских войск, Красная Армия потеряла не менее ста тысяч человек, потери фашистских дивизий составили около восьмидесяти тысяч солдат и офицеров. Много, очень много людской крови пролито обеими воюющими сторонами на ельнинской земле. Много, много человеческих косточек принял в себя этот небольшой клочок земли. Если за восемь дней последних боев за Ельню убито наших бойцов и командиров около трех тысяч, то за пятьдесят - не менее двадцати тысяч. Такие же потери убитыми, пожалуй, были и у фашистских завоевателей.
Многие красноармейцы 19 сд, а в их числе и добринцы, были награждены орденами и медалями. Однако часть бойцов нынешнего Добринского района сложили головы на поле брани. Вот их имена.               
Анохин Николай Иванович, Анохин Спиридон, Анохин Павел Андреевич, Бутрин Николай, Бахтин Петр Иванович, Буданцев Михаил, Варламов Василий Кириллович, Гнездилов Михаил Федорович, Гнездилов Петр Васильевич, Гнездилов Владимир Данилович, Долматов Николай Федорович, Демин Василий, Дурникин Дмитрий, Дурникин Михаил Иванович, Дорофеев Федор Семенович, Жариков Василий, Евсиков Егор, Евсюков Петр, Искорнев Иван Трофимович, Козявкин Павел Федорович, Кистерев Егор Иванович, Конопкин Гавриил Митрофанович, Козелков Григорий, Логунов Василий Егорович, Лесных Владимир Максимович, Лесных Герасим Иванович, Лихачев Илларион Пантелеймонович, Ларин Василий, Лукин Михаил Иванович, Музыка Филипп Романович, Макашов Тимофей Сергеевич, Насонов Михаил Иванович, Новиков Никифор Ефимович, Першин Серафим Ильич, Посаднев Кузьма Иосипович, Попов Яков Павлович, Попов Алексей Николаевич, Попов Степан Павлович, Поляков Павел Николаевич, Паршинцев Игнат Тимофеевич, Паршинцев Василий Иванович, Рыбаев Федор Петрович, Самохин Дмитрий, Стрельников Кузьма Андреевич, Стрельников Сергей Федорович, Стрельников Василий, Соболев Иван, Терехов Владимир Яковлевич, Терехов Павел Яковлевич, Травин Павел Иванович, Чернышов Степан Павлович, Чернов Петр Алексеевич, Якимов Василий Иванович, Яблонских Прокофий Семенович, Яриков Леон Яковлевич.
Почему же немцы убивали граждан многонационального государства, которые умели жить в мире и дружбе и искренне хотели, чтобы мирной стала вся планета Земля? Потому, что немцы поверили бесноватому фюреру и возомнили себя выше других народов.

Почему русские и все их соотечественники убивали немцев и помогавших им прихвостней? Потому, что они отстаивали свою Родину, свое право на мирную жизнь, на независимость. «Зло, направленное против другого зла, более страшного, есть добро», - примерно так сказал кто-то из древних мудрецов. Следовательно, россияне, убивая немцев и их сателлитов, одурманенных геббелесовской пропагандой, творили добро. А ведь добро может быть и без кровопролитий. Чтобы каждое новое поколение училось добру без кровопролитий, надо помнить обо всех кровопролитиях, в том числе и на ельнинской земле. С обеих сторон!

Каждый день боев за Ельню рождал новых героев. Эта мысль, начиная со статьи генерала Ракутина, многократно повторена самыми различными авторами. Подтверждением ее является и наш рассказ о пятидесятидневных боях на ельнинской земле. Героями, разумеется, мы называем не только тех, кому вручена соответствующая Золотая Звезда, а всех, кто, жертвуя собой, преодолев страх за собственную жизнь, смело шел в бой с захватчиками и одерживал победу, порою небольшую - убил одного фашиста, уничтожил огневую точку противника, сдержал натиск супостата или заставил его откатиться назад.
Всем этим красноармейцам и командирам за их подвиги по советским законам полагалась та или иная награда - то ли медаль, то ли орден. Генерал армии Жуков постоянно напоминал подчиненным командирам: «Отличившихся представить к наградам». В полках и дивизиях заполняли наградные листы… Георгий Константинович, не считаясь со временем, подписывал их, иногда заменяя медаль орденом, иногда снижая оценку.

Когда Ельня была освобождена полностью, Жуков по этому поводу издал торжественный приказ, в котором дал высокую оценку всем участникам Ельнинской наступательной операции. Вчитаемся в некоторые абзацы документа:
«В ожесточенных боях с немецко-фашистскими войсками бойцы, командиры и политработники 24-й армии показали высокие образцы доблести, мужества и бесстрашия. Славные красные воины геройски защищали честь и свободу нашей Родины, на деле показали свою беззаветную преданность советскому народу, великой большевистской партии. Блестящая победа, одержанная частями 24-й армии, вдохновляет всю Красную Армию…Товарищи красноармейцы, командиры, комиссары и политработники! Военный совет фронта поздравляет вас с блестящей победой и призывает к новым боевым подвигам…» Жукова за Ельнинскую операцию похвалил сам товарищ Сталин.
 
Назвав участников боев за Ельню молодцами, Сталин этим не ограничился. По его предложению Президиум Верховного Совета СССР принимает решение о формировании в Красной Армии гвардейских частей. А через десять дней после сообщении Совинформбюро об освобождении Ельни народный комиссар обороны Союза ССР И. В. Сталин издает приказ № 308 о переименовании 100-й, 127-й, 153-й и 161-й стрелковых дивизий соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские дивизии. Почетного звания сразу удостаиваются две дивизии - 100-я и 127-я, сражавшиеся в составе 24-й армии. Две другие - 153-я и 161-я - прославили себя боевыми подвигами, организованностью, дисциплиной и примерным порядком в боях на подступах к Смоленску и восточнее его.
Таким образом, Смоленское сражение стало матерью советской гвардии, а ее родиной - древний русский город Ельня. Но Сталин словно чувствует, что подвиг ракутинских войск еще недостаточно оценен, и 26 сентября он подписывает приказ наркома обороны № 318, согласно которому еще две дивизии армии Ракутина - 107-я и 120-я - преобразуются в 5-ю и 6-ю гвардейские. В результате такой высокой оценки 24-я армия заняла почетную страницу в истории Великой Отечественной войны, а воины, ставшие гвардейцами, восприняли это звание как высокую личную награду.

В послевоенное время благодарные ельнинцы, при большой поддержке всего населения Смоленщины, многое сделали для увековечения героических подвигов первых гвардейских дивизий и ряда соединений 24-й армии. В центре города воздвигнут величественный памятник первогвардейцам (скульптор А.Г. Сергеев, архитектор Г.С. Тронин), поставлены памятники на братских могилах воинов Красной Армии, обозначены места кровопролитных боев. В деревне Ушаково, ставшей символом жестокого сражения на ельнинском выступе, на высокий пьедестал поднята гаубица М-30. Надпись поясняет, что это прославившееся на войне орудие установлено на месте ожесточенных боев с немецко-фашистскими захватчикам 100-й, 107-й стрелковых, 103-й, 106-й моторизованных, 102-й танковой дивизий, 6-й дивизии народного ополчения Дзержинского района г. Москвы в сентябре 1941 года. Думается, что со временем, по мере осмысления подвига ракутинских войск, совершенного ими в июле-сентябре 1941 года на ельнинском выступе, этот памятник будет превращен в памятник воинам 24-й армии Резервного фронта. Тут будут названы все остальные соединения, сражавшиеся в ее составе: 19-я, 120-я, 127-я, 303-я и 309-я стрелковые дивизии. Без их героических подвигов не было бы победы под Ельней в сорок первом!

Напомним, что еще тогда, в сорок первом, Г.К. Жуков поздравлял с победой все соединения 24-й армии, не исключая, по его выражению, даже молодых дивизий. А 19-ю Воронежскую ордена Трудового Красного Знамени стрелковую дивизию он ставил на первое место и в документах сорок первого года, и в послевоенных воспоминаниях.

Ельнинская операция, по оценке самого Жукова, была его первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-стратегических способностей в большой войне с гитлеровской Германией. Организация ее и успешное проведение в сочетании с всесторонне сложной работой в должности начальника Генерального штаба в первые пять недель войны, как писал Маршал Победы, дали ему «много полезного для командной деятельности оперативно-стратегического масштаба и понимания различных способов проведения операций».
Перед вылетом в Ленинград генерал армии Жуков детально проанализировал свои действия за прошедшие восемьдесят дней войны и соответствующие выводы отметил в записной книжке. Из тех заметок Георгий Константинович привел в книге воспоминаний пространную цитату. Вот некоторые ельнинские наблюдения полководца, сослужившие ему добрую службу в последующих сражениях:
«…Там, где наши войска не просто оборонялись, а при первой возможности днем и ночью контратаковали противника, они почти всегда имели успех, особенно ночью. В ночных условиях немцы действовали крайне неуверенно и, я бы сказал, плохо.…чаще всего неудачи постигали тех командующих, которые лично не бывали на местности, где предстояло действовать войскам, а ограничивались изучением ее по карте и отдачей письменных приказов. Особенно отрицательно сказывается на ходе операции или боя поспешность принятия военачальниками решений без детальной проверки полученных сведений и учета личных качеств тех, кто докладывает обстановку, - военных знаний, опыта, выдержки и хладнокровия».

Личные качества военачальников Жуков ставил на первое место, не случайно он начинал подготовку той или иной операции с замены некоторых командиров, начальников штабов, с налаживания активной работы политуправлений и отделов. И не случайно то, что многие командиры, воевавшие под руководством Жукова на ельнинском выступе, умело руководили вверенными им соединениями в боях за Москву и Сталинград, на Орловско-Курской дуге и белорусской земле, во многих других сражениях, в том числе и в битве за Берлин.
Назовем их поименно. Генерал-майор Л.А. Говоров, которого Жуков взял с собой в район Ельни, выполняя его указания, многое сделал для того, чтобы артиллерия 24-й армии стала самой грозной силой для противника. А в битве за Москву он умело управлял войсками 5-й армии. Позднее, командуя Ленинградским фронтом, Леонид Александрович провел ряд мероприятий по укреплению обороны Ленинграда и созданию группировки, которая совместно с войсками Волховского фронта осуществила в январе 1943 года прорыв блокады Ленинграда. В 1944 году Говорову присвоено звание Маршала Советского Союза, в 1945-м он удостоен звания Героя Советского Союза.
Начальник политотдела 24-й армии дивизионный комиссар К.К. Абрамов в Сталинграде был членом Военного совета 64-й армии, войска которой взяли в плен фельдмаршала Паулюса. А за бои в Белоруссии в 1944 году Константин Кирикович Абрамов получил звание Героя Советского Союза.
Александр Иванович Утвенко, начавший войну майором в должности командира 315 сп полка, в октябре 1941 г. вывел остатки 19 сд успешно из Вяземского котла. За эту операцию ему было присвоено внеочередное звание «полковник» и назначение на должность командира дивизии. Он  произвел переформирование 19 сд в городе Подольске. В битве за Москву Утвенко продолжал командовать своей родной 19-й. В составе 43-й армии она снискала себе новую боевую славу. 22 января 1942 года 19-я стрелковая дивизия полковника Утвенко заняла Уваровку -последний крупный опорный пункт немецко-фашистских войск на территории Московской области. В Сталинградской битве генерал-майор А.И. Утвенко командовал стрелковым корпусом, был награжден орденом Красного Знамени. Закончил войну Александр Иванович генерал-лейтенантом, его грудь украшали восемь боевых орденов и ряд медалей.

Начальник штаба 19-й стрелковой дивизии майор И.А. Данилович, получивший тяжелое ранение в боях под Ельней, из госпиталя вернулся в действующую армию, командовал частями и соединениями, которые под его руководством успешно громили немецко-фашистских захватчиков на Воронежском и Западном фронтах. Закончил войну генерал-майором. Его боевые заслуги были отмечены орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 2-й степени и многими медалями.

                ***************************

     Анализируя документы военных архивов и воспоминания бывших красноармейцев, можно твёрдо заявить, что перед началом Великой Отечественной войны в Красной Армии полным ходом шла коренная перестройка. Учения были максимально приближены к бое¬вой обстановке. Армия оснащалась надёжным оружием и современной боевой техникой.

Согласно сведениям бывших красноармейцев 315 стрелкового  полка 19-й сд,  в мае 1941 г. приписники почти в пол¬ном составе  были призваны на летние сборы (в Масловские военные лагеря недалеко от Воронежа). 19 Воронежская стрелковая дивизия была укомплектована согласно штатам военного времени и в начале июля отправлена на фронт в Смоленскую область.

Судя по «Справке о проведении сборов приписного состава в 1941 г.», дивизия должна была получить приписного состава около 6 тысяч человек. Из военной техники имелось 2 бронемашины. Танков не было. Согласно Директиве Ставки  ГК № 0043 от 27 июня 1941 г., 19 сд включена в состав 30 С К 28-ой армии Орловского военного округа. 

Согласно архивным данным и утверждениям бывших бойцов 315 сп, дивизия впервые вступила в бой с немецко-фашистскими захватчиками 19 июля 1941 года в районе города Ельня Смоленской области в составе 24 армии Западно¬го фронта. С 19 июля - дивизия в составе 24-ой армии Резервного фронта. С этого же дня считается в действующей армии. Но и первые дни июля не были спокойными. Правда, бои носили эпизодический характер.
               
А в ночь с 18 на 19 июля начался настоящий бой. 315-ым стрелковым полком командовал майор Утвенко, комиссаром был майор Писку¬нов, начальником штаба - лейтенант Архипов, секретарём партбюро - лейтенант Сиротин. Они личным примером воодушевляли бойцов. Несмотря на превосходящие силы противника и ожесточённые бои, командование полка сумело сохранить боевой дух личного состава полка.

Таким образом, бои за ельнинский плацдарм с неослабевающим ожесточением велись с 19 июля, т.е. практически 7 недель до официальной даты начала операции. Еще до 8 сентября 1941 г. в боях на ельнинском рубеже были измотаны и обескровлены девять вражеских дивизий. В немецкой литературе, посвященной боям под Ельней, этот эпизод войны характеризуется как «ельнинский ад», «мясорубка». Эти и другие обстоятельства дают основание расширить хронологические рамки ельнинского сражения, а не ограничивать его только периодом активных наступательных действий 30 августа - 8 сентября, когда советские ударные группировки повели наступление на измотанного и обескровленного противника со слабой артиллерией и не имевшего танков.   
   
Бои под Ельней носили исключительно напряженный характер и изобиловали примерами массового героизма наших войск. В ходе их с новой силой раскрылись замечательные черты советских людей: беззаветная преданность Родине, бесстрашие, готовность к самопожертвованию во имя свободы и счастья своего народа.
      
Вернувшиеся домой бывшие красноармейцы 315 сп 19 сд многое рассказали о событиях под Ельней в июле-августе 1941 года.
               
                ИЗ ПИСЕМ ВЕТЕРАНОВ 19 сд

В качестве доказательства происходящих событий под Ельней приводим фрагменты из писем бывших красноармейцев 315 сп.
                ГРИГОРОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ – Талицкий Чамлык, Добринский район.  Родился 05.05.1914 г. в семье середняка. Семья была из 9 человек. Ещё мальчиком Николай помогал отцу шорничать (делать хомуты для лошадей). С 1930 года самостоятельно работал шорником в колхозе им. Будённого Талицкого района. В 1936 г. призван на действительную службу в г. Благовещенск. В начале 1939 года вернулся домой и снова стал работать в колхозе.                В мае 1941 года призван на переподготовку в Масловские лагеря (это недалеко от Воронежа) в 315 сп 19 сд. В этом полку находился по 4 августа. Именно в тот день был ранен. Лечился в госпитале, т. к. ранение получил серьёзное. После выздоровления получил «нестроевую» группу и был направлен в Ленинград. Там получил второе ранение. Снова госпиталь и снова направлен на службу. Домой вернулся в 1948 году, т. к. после войны участвовал в восстановлении разрушенного Ленинграда.
                КОРОВИН ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ – 18. 12. 1912 гр., с. Дурово.                С 1936 по 1940 гг. работал в колхозе. В мае 1941 г. призван на переподготовку в 315 сп 19 сд. Военная должность – стрелок, воинское звание рядовой. Довелось сражаться под Ельней и в других местах до окончания войны. Награждён медалями «За отвагу», «За победу над Германией», юбилейными медалями – 20 лет победы, 30 лет победы,
               
ЗЕЛЕНСКИЙ КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ – 18. 04. 1912 г.р.. – с. Варваренка Тамбовской области. В 1928 г. приехал в совхоз «Петровский» Добринского р-на и долгое время работал скотником. С мая 1941 г. находился в Масловских лагерях на переподготовке. В первый день войны личный состав 315 сп был направлен в Воронеж. Получили обмундирование, воинское снаряжение, сухой паёк и через три дня отправлены на фронт.                315 сп высадили недалеко от г. Смоленска, затем переброшен под Ельню. Бои первой половины июля прошли для Зеленского благополучно, но красноармейцев погибло там много. Ельня несколько раз переходила из рук в руки. Враг бросал в бой самолёты танки, самоходки и пехоту. Наши солдаты встречали их пулемётами и винтовками. Но вскоре пришла помощь: из Сибири прибыли танки, стало легче.      
9 августа в жестоком бою Зеленский был тяжело ранен в левую ногу. По приказу политрука Карпенко отправлен на перевязочный пункт в лес. После оказанной помощи оправили в госпиталь. Лечился в Вязьме, Туле, Пятигорске, Баку, Красноводске. По излечении дали 2-ю группу инвалидности. В январе 1942 г. прибыл домой. В госпитале встретил однополчанина Галкина Семёна из Добринского района: ему в бою оторвало ногу.  Воинская должность -  стрелок, воинское звание – рядовой.
                БЕШЕНОВ СЕМЁН ЕГОРОВИЧ – 22. 05. 1908 г. р., с. Вторая Александровка.
3 июля 1941 года отправились из Воронежа на Смоленск. Служил в составе 315 сп 19 сд. Сначала бои носили эпизодический характер, а во второй половине июля обстановка на данном фронте осложнилась. Подошли к Ельне. Этот город, как Усмань. Только дома деревянные.  Командиром 315 сп был майор Утвенко, умный человек и опытный командир. С 18 июля начались кровопролитные бои. Сражались весь день до темноты. Из 315 сп тогда погибло много красноармейцев. И на второй день, т. е. 19 июля, атаки фашистов не прекращались. Наши бойцы стояли насмерть. Вечером я был ранен осколком с правой стороны носа. Рана не опасная. Забинтовали и снова в бой. Сражение длилось до утра.               
Был заряжающим 45 мм пушки. Примерно в полдень осколками вражеского снаряда ранило в лицо и грудь. Потерял сознание. Лейтенант Николай Седых оттащил в безопасное место. Дальше – госпиталь в Тамбове около полугода. Исполосованное шрамами лицо – яркое доказательство того июльского утра. Награждён орденом «Красной звезды».
               
ПУТИЛИН ИВАН ГАВРИЛОВИЧ – 1912 г.р., из села. 2-Я Александровка. Как и многие красноармейцы Добринского района, был призван в 315 сп 19 сд на переподготовку в Масловские лагеря. Затем отправка на фронт. Бои под Ельней. Ранение. после излечения в госпитале воевал уже в других в/ч.                Награждён орденом «Красной звезды» медалями – «За отвагу», «За боевые заслуги». 
         
ФИЛАТОВ В. Т. – пос. Прогресс. Бывший командир взвода 315 сп погиб в самом конце войны в звании подполковника. Имеет много боевых наград.            

ГОРБАЧЁВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ – пос. Добринка. За инициативу и мужество, проявленные при форсировании Днепра награждён орденом Богдана Хмельницкого 3-й степени               
КУРЛОВ ЕГОР МИХАЙЛОВИЧ – 16.04.1911 г. р. – с. Талицкий Чамлык.        5 мая 1941 г. призван на переподготовку в 315 сп 19 сд. Потом отправка под Смоленск. Назначен командиром орудия. Воинское звание – сержант. В июле 1941 г. при обороне Ельни был ранен. После госпиталя снова на фронт. И так всю войну. Освобождал Польшу. За форсирование р. Одер награждён медалью «За отвагу». Помнит однополчан: Дочкина Ивана Михайловича из с. Павловка, Паршинцева Павла из Паршиновка, Кобзева из г. Грязи.               
ЗАЙЦЕВ ТИХОН ИЛЬИЧ – 31.08.1914 г.р., с. Боровское.
30 мая 1941 г. призван на переподготовку в 315 сп 19 сд под Воронеж .Принимал участие в боях под Ельней. В этой воинской части служил до 12. 02. 1942 г. После тяжёлого ранения признан непригодным к строевой службе                БРЫКИН ТРОФИМ СЕРГЕЕВИЧ – 1910 гр.
Служил в 315 сп 19 сд с 30 мая 1941 г. по сентябрь того же года. Ранение. Батальон выздоравливающих в г. Вязьма – с сентября 1941 по июль 1943 г.               
ПАНЕВИН НИКОЛАЙ НИКИТОВИЧ – 1905 г. р. – пос. Прогресс.
В 315 сп 19 сд прошёл всю войну – с 03. 06. 1941 по 24 августа 1945 г.               
ЗАГВОЗДКИН ДМИТРИЙ МАКСИМОВИЧ – 1924 г. р. – с. Белоносовка.                Прошёл большой фронтовой путь. Сначала участие в сражениях под Ельней. Ранение. Госпиталь. Другие в/ч и другие фронты. Участник обороны Ленинграда. В 1944 г. ранен под Брянском. Снова госпиталь. Снова фронт. Имеет медаль «За отвагу 
               
ПОПОВ КИРИЛЛ ТИХОНОВИЧ – 1912 г. р., с. Дурово. На фронте с 24. 05. 1941 г. по 11. 05. 1942 г.  Сначала Масловские лагеря, затем бои под Ельней. 30 сентября 1941 г. ранен. Госпиталь. Вторая группа инвалидности. По излечении в госпитале направлен в Тулу на работу.                ДОЛМАТОВ КУЗЬМА ИВАНОВИЧ – 14. 10. 1919 г. р. – с. Боровское.       
На фронте был с июня 1941 по июль 1942 г. Ранение. Госпиталь. Увольнение домой
               
ТИТОВ АНДРЕЙ АНТОНОВИЧ – 26. 10. 1906 г. р. Село Мазейка.        От начала до конца войны служил в 315 сп 19 сд. Закончил войну в Румынии (Бухарест) в 1945 году. Награждён 5 грамотами И. В. Сталина.               
ВЛАСОВ ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ -1910 г. р. Село Н. Матрёнка. На фронте в 315 сп 19 сд с июня 1941 г. по 4 августа т. г. Попал в окружение. Плен с августа 41-го по 4 мая 1945 г. в Австрии. После прошёл спецпроверку.

                ГРЯЗИНСКИЙ РАЙОН

СТРУКОВ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ – 27. 12. 1917 г. р. , г. Грязи.
На фронте под Ельней с 9 июля 1941 г. Обстановка была тяжёлой, но наши бойцы противостояли врагу стойко. Трижды отбивали город. Были случаи, когда немцев отбрасывали на 15 км.               
Однажды был трудный бой. Я подносил снаряды к 76 мм пушке. Это полуавтоматическая пушка, при выстреле замковая часть автоматически открывалась, что позволяло быстро стрелять и поражать живую силу и танки противника.  В этом бою был тяжело ранен осколком в правую лопатку. Потом госпиталь и отправка домой.                ВОРОНОВ ВАСИЛИЙ ТИХОНОВИЧ – 1915 г. р. – с. Бутырки.
На фронте с первых дней войны. В ельнинской операции наши бойцы проявили  мужество и стойкость. Например, командир взвода Тавакладзе шёл во весь рост и кричал: «За Родину!», «За Сталина!» и увлекал за собой  бойцов. Смелый был и командир 6-й роты (фамилию его забыл). В одном из боёв его тяжело ранило в грудь. Я его вынес с поля боя и сдал санинструктору. 28 июля 1941 года я был ранен в голову. Шесть месяцев лечился в разных госпиталях, по излечению признан годным к нестроевой службе. Сначала служил в госпитале, потом попросился на фронт. Попал в зенитную батарею 3-го Прибалтийского фронта. В одном из воздушных боёв сбили немецкий самолёт. За это я награждён медалью «За отвагу».               
После победы над фашистской Германией направлен на Восточный фронт, где шла война с Японией. Домой вернулся 3 сентября 1945 г
                КОРОБОВ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ – 07. 11. 1915 г. р. – с. Коробовка.
До войны работал секретарём Хворостянского РК ВЛКСМ (тогда это село относилось к Хворостянскому району). На фронте с первых дней войны. Служил в 315 сп 19 сд. Дивизия вела упорные и тяжёлые бои. Враг рвался к Москве. На пути стоял г. Ельня. 315 сп вступил в смертельную схватку с противником. Победа осталась за нами. Ельнинская операция вошла в историю Великой Отечественной войны. В годы войны был секретарём комитета комсомола, парторгом полка, заместителем политчасти 90 артполка. В боях за г. Кенигсберг был ранен. По излечении снова участвовал в боях. Демобилизован в 1946 г. в звании майора.
               
                ГОРОД ЛИПЕЦК

ВАСИЛЬЕВ ВЯЧЕСЛАВ ВАСИЛЬЕВИЧ – 1922 г. р., г. Воронеж.               
В сентябре 1940 года призван в ряды ВС СССР и зачислен в 315 сп 19 сд под Воронежем. В составе этой дивизии принимал участие в боях под Ельней Смоленской области. 20 июля 1941 г. меня ранило, и я выбыл из 19 сд. Лечился в госпитале г. Тамбова. В 315 сп служил рядовым. Вместе со мной служили следующие красноармейцы: Поздняк Есаул Маркович – командир музвзвода (лейтенант),.Гусев Пётр Иванович – красноармеец-сверхсрочник, Саловский Сергей – 1921 г. р., Фёдоров Владимир, Нечаев Анатолий, Киселёв Егор Иванович, Соколов Александр, Черемисин Павел, Козырьков Владимир, Огарков Владимир, Гаспарян Михаил – старшина.

ТЕРЁШИН ФЁДОР ПАВЛОВИЧ –  с января 1940 г. служил во 2-й миномётной роте 315 сп 19 сд. Командиром роты был мл. лейтенант Турсин, командиром батальона – майор Талаквадзе, командир полка – майор Утвенко. В мае 1941 г. проходил переподготовку в Масловке. Вместе со мной служили липецкие ребята. Только в нашей роте насчитывалось около 100 человек из Липецка и области. Но фамилии их забыл. Помню сержанта Банных, красноармейца Большакова, старшину Карасёва, рядового Погорелова (гармонист).               
Участвовал в боях под Ельней.  24 июля 1941 г. тяжело ранен. Кадровых военных в нашей роте было 18 человек разных национальностей. Я был командиром 1-го взвода 2-й миномётной роты. В полевом госпитале встретил пулемётчика Фефилова, но откуда он, не знаю. Он тоже был тяжело ранен в область позвоночника.          

ВОДОПЬЯНОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ – командир отделения 2-го батальона. 4-й роты 315 сп. Призван 29 мая 1941 г. 29 июня направили в Смоленскую область, где находился до 26 июля 1941 г. 18 июля 1941-го года наш полк впервые вступил в трудный бой под Ельней.  26 июля меня ранило, после чего лечился в госпитале Тульской области. Затем отправлен домой как инвалид 2-й группы. Командиром батальона был Талаквадзе. Ротного и взводного не помню, так они часто менялись.

                В О С П О М И Н А Н И Я   В Е Т Е Р А Н О В  315 сп.

                ИСПЫТАНИЕ
                Из воспоминаний М. М. ГРИГОРОВА.

ОЦЕНИВАЯ события далекого предвоенного 1941 года, приходишь к выводу, что, в тот сложный по международной обстановке период советский народ, всячески стремясь предотвратить развязывание второй мировой войны, не исключал нападение на нашу страну гитлеровской Германии.
Это подтверждается тем, что еще в мае 1941 года Добринский, Талицкий и Хворостянский военкоматы призвали на переподготовку почти полный состав 315 стрелкового полка 19 сд.

Правда, служба проходила в мирной, спокойной обстановке. Солдаты изучали военную технику, материальную часть винтовки, станкового и ручного пулемета. На тактические занятия ходили, как и положено, строем, с песней. Приближалась пора массовой уборки урожая, и мы со дня на день ждали отправки домой. Но вот в пять часов утра 22 июня нас подняли по тревоге. В считанные минуты выстроились на площади. Ждем. Смотрим, на трибуну поднимается командир полка майор  Утвенко. Он высоко поднял голову,  помедлил    немного, словно задумавшись или собираясь с мыслями, и обратился к собравшимся красноармейцам:
 
- Товарищи командиры и солдаты! Сегодня, в ночь на 22 июня гитлеровская армия внезапно и вероломно напала на СССР, несмотря на существующий между нашими странами договор о ненападении.               

Далее А. И. Утвенко сказал о том, что наш полк должен сейчас же готовиться к отправке на передовую линию фронта. Прошло совсем немного времени, и подразделения 315 го полка, погрузившись в товарные эшелоны, двинулись в северо-западном направлении, навстречу врагу. Выгрузились на станции Пронино. Сразу же приступили к строительству оборонительных сооружений.
К этому времени враг, захватив Смоленск, неудержимо рвался на Москву. И хотя немецкие войска имели значительный перевес в живой силе и в вооружении, их расчеты провалились. Вот свидетельство того из «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»: «Бои в районе Ельни носили исключительно напряженный характер и изобиловали примерами массового героизма советских войск. Немецко-фашистские войска понесли здесь настолько большие потери в живой силе и технике, что в начале августа командование группы армий «Центр» вынуждено было неоднократно обсуждать вопрос о целесообразности удержания Ельнинского выступа».

В общее дело победы над врагом весомый вклад внесли земляки-добринцы. В ночь с 18 на 19 июля нас подняли с занимаемых рубежей и повели в наступление на город Ельню. Помнится, вооружены мы были не лучшим образом. В полку имелись лишь винтовки, станковые и ручные пулеметы и минометы. Но добринцы не дрогнули перед превосходящими силами врага. Мы знали, за что воюем.
Всю ночь гитлеровцы били по нашим позициям из различного вида оружия. И все же мы устояли в эту страшную ночь, приняли боевое крещение с честью. Гитлеровцы бросали с самолетов над нашими окопами листовки, старались запугать нас,  призывали  командиров,  сержантов  и  солдат  сдаваться:   вы,   мол,   окружены, немецкие войска под Москвой и не нынче — завтра   займут ее. Но наше командование и мы сами хорошо знали, что это самое настоящее враньё. Гитлер надеялся выиграть войну за два-три месяца, но жестоко просчитался.               

УТРОМ   19   июля немцы    усилили      огонь, стали применять против нас самолеты. Положение осложнилось. Я видел и слышал, как молодой командир взвода, только что окончивший училище, Виктор Филатов из поселка Прогресс поднялся во весь рост и крикнул:
- Товарищи! За мной, вперед! За Родину!..
Исключительной храбростью отличался в те дни командир нашего отделения Павел Петрович Чернов из села Чуевка. Он не раз успешно водил бойцов в атаки.

Позднее был серьезно ранен, вернулся домой.
Храбро воевал связист Иван Дмитриевич Тарабцев из деревни Воскресеновка. Он тоже пострадал в бою, приехал в родную деревню без руки. Односельчане избрали его председателем колхоза «Память Ильича». Позднее И. Д. Тарабцев возглавлял молочно товарную ферму в совхозе «Кооператор». Ему присвоено звание «Заслуженный рабочий».               

Славный боевой путь прошел ветеран 315 стрелкового полка Сергей Николаевич Горбачев из села Чуевка. Его часто приходилось видеть на передовой во время боев едущим на велосипеде: будучи связным, он выполнял задания командования.
С. Н. Горбачев пробыл на фронте всю войну, участвовал в освобождений других стран. Отмечен несколькими боевыми наградами, в том числе - орденом Богдана Хмельницкого. Нельзя умолчать о командире 315 полка А. И. Утвенко. Это был храбрый, волевой человек. Все время он проводил на передовой, среди бойцов, воодушевляя их личным примером. А командир нашего 2-го батальона майор Тавакладзе постоянно удивлял бойцов. Все поражались его смелости и неустрашимости. Бывало, стащит с головы пилотку, зажмет ее в кулаке, и, ринувшись навстречу врагу, обернется к нам со словами: “Вперед, за Родину! Ура!”. Лично я обязан Тавакладзе жизнью. Он вытащил меня раненого из-под огня. В боях под Ельней погибли многие наши земляки. От нас, ныне живущих, им особая благодарность.

Я хорошо знал санинструкторов Михаила Буданцева из деревни Чуевские Отруба и Дмитрия Дурникина из деревни Воскресеновка. Под сильным, непрерывным огнем они выносили раненых с передовой. Оба погибли на посту. Пали смертью храбрых Михаил Дурникин, Егор Евсюков из деревни Воскресеновка, Алексей Николаевич Попов и Леон Яковлевич Яриков из Добринки и другие.
Немного пришлось им повоевать, но в том не их вина. Они сделали все, чтобы приблизить победу над ненавистным врагом.

Под селом Пронино, примерно в 20-25 километрах от Ельни, у березовой рощи наш полк вместе с другими подразделениями стал своеобразным щитом на пути врага к Москве. Неся большие потери, мы в то же время сильно изматывали гитлеровские войска, отвлекая их силы на себя. Каждый выигранный день, каждый час способствовал мобилизации и формированию главных ударных частей Красной Армии для сопротивления захватчикам, для нанесения им впоследствии сокрушительного удара под Москвой.
В одном из боев под Ельней меня тяжело ранило в ногу. Попал в госпиталь. Здесь я с радостью узнал, что в начале сентября Ельнинская группировка немецко-фашистских войск была полностью уничтожена.               

                ВСПОМНИМ БОЕВЫХ ТОВАРИЩЕЙ.

                Из воспоминаний С. Авраменко

Моя служба в 315 сп, как и у многих наших земляков, началась так. 30 мая 1941 года меня и моих односельчан призвали на обучение в военные лагеря. Здесь мы пробыли до 22 июня, т. е. до вероломного нашествия  на нашу страну фашистской Германии.

Вскоре мы получили новое обмундирование, оружие, продукты питания и двинулись к месту назначения. Много пришлось идти пешком. Днем по пути рыли окопы, делали блиндажи, а ночью продвигались вперёд. Так продолжалось до 17 июля 1941 года. В ночь на 18 июля вышли к небольшой речке в районе станции Пронино. Здесь был высажен немецкий десант, который нас внезапно обстрелял. Мы вступили в бой. Вражеский десант был уничтожен. Наступление нашего 315 стрелкового полка под командованием майора Утвенко продолжилось. 24 июля нам на помощь прибыли танки, и дело пошло веселей. Но немецкие самолёты затрудняли выполнение поставленной перед нами задачи.
25 июля, в 5 часов вечера, в бою под Ельней я был тяжело ранен в голову. В сознание пришёл на второй день в санбате. Через два дня нас, раненых, отправили в далёкий тыл – в г. Майкоп Краснодарского края.
В Майкопе я пролечился 4,5 месяца. В декабре 1941 г., после лечения, я попал в другой род войск – в 80-ю танковую бригаду. Так что о дальнейшей судьбе 315 сп ничего не знаю. Что касается моих однополчан, служивших в этом полку, могу сообщить следующее. Кузнецов Максим Андреевич, Макаров Сергей Никитович, Авраменко Евдоким Макарович, Рягузов Илья были ранены. Бугро Афанасий Ермилович умер дома. Музыко Филипп Романович убит в бою. Немало моих фронтовых товарищей, ветеранов 315 сп, отдали под Ельней свою жизнь за Родину.

С тех пор прошло 37 лет. Многое забылось, всего не вспомнишь. Но о главном мы не должны забывать. Наши земляки внесли достойный вклад в дело разгрома немецких захватчиков под Ельней, на подступах к Москве.
               
                "ТЫ МЕНЯ НЕ ЖАЛЕЙ, ТОЛЬКО ПОМНИ..."

Об этом человеке в Книге Памяти Липецкой области есть только короткая запись: "Козявкин Павел Федорович , с. Богородицкое 3-е, погиб в сентябре 1941 г."
   
О своем брате рассказывала его сестра, ныне покойная К. Ф. Козявкина. Она же сохранила последнее письмо Павла Федоровича, адресованное лично ей.
   
П. Ф. Козявкин родился и вырос на станции Плавица. В 23 года, после окончания рабфака, пришел в Добринскую районную газету "Ленинский путь". Был литсотрудником, заместителем редактора. В 1937 году, после окончания годичной журналистской школы в Воронеже, приехал в соседнюю Хворостянку редактором. Здесь его и застала война.
   
В первые же дни всеобщей мобилизации Павел ушел на фронт. Провожали его всей редакцией. Общительный, всегда готовый сделать людям добро, он имел много верных друзей.
   
С передовой Павел Козявкин прислал несколько писем. Последнее - сестре Клавдии, работавшей тогда наборщицей Хворостянской типографии. Почерк крупный, твердый. Всего четыре тетрадочных странички, и каждая написанная карандашом строчка заставляет задуматься, поразмышлять. Первое, на что обращаешь внимание: ни намека на трудности.
   
"Здравствуй, дорогая Клава! Сегодня получил твое письмо, из которого узнал, что ты сильно беспокоишься за мою судьбу. Клава, я все время нахожусь на передовой линии фронта, но пока жив и буду жить, но если умру, то умру разумно, геройски, в интересах своей Родины. После этого ты меня не жалей, только помни... Жизнь у нас веселая, боевая, гремят пушки, стрекочут пулеметы. Работаю политруком в роте и уже давно исполняю обязанности комиссара батальона ... Передавай, Клава, привет - боевой привет с фронта всем работникам издательства, кого я только знаю. До свидания, Клава, не скучай.
   
21 сентября 1941 года. Адрес: действующая армия, 116 полевая почтовая станция, 315 стрелковый полк, 2-й батальон."
   
И еще строки из письма:
  "Клава, вместе с этим письмом высылаю в твой адрес 400 рублей денег. 100 рублей из них отдай дяде Герасимовичу (я ему должен), а 300 рублей передай сестре Александре. Для жены и детей я выслал порядочно, но не знаю , получат они или нет. Зарплату я получаю здесь приличную... А мне самому деньги на фронте не нужны."
   
Обычные слова, не заслуживающие, казалось бы, внимания. Обычные житейские хлопоты. Но что за ними? Разве это не поучительно - человек ежеминутно рисковал своей жизнью, но помнил о том, что он у кого-то брал взаймы. А его трогательная забота о сестре Александре, оставшейся вдовой с двумя малышами на руках, которой всегда старался хоть чем-то помочь. А искреннее внимание к жене и детям (по свидетельству тех, кто его помнит, он был примерным семьянином).
   
Клава, если будешь иметь время и возможность, то передай жене Костина Александра, что он ранен одновременно в руку и ногу, но не опасно... А то его жена пишет письма сюда, а его уже нет. И я бы ответил ей, но совершенно не знаю ее, и она не пишет свой адрес".
Клавдия Федоровна поясняла:
- Костин - это наш, плавицкий, вместе с братом служил. - И добавляла: - Он, Павел, всегда таким был: никогда мимо чужой беды не пройдет.
   
Словом, во всем он оставался самим собой - глубоко порядочным, обязательным, справедливым.
   
Это письмо было последним. Жена по-прежнему получала денежные переводы, а вот письма не приходили. Клавдия Федоровна дважды обращалась в часть, к командиру полка А. И. Утвенко. В ответ - ни слова (что, впрочем, легко объяснимо: в те трудные дни почта могла и не дойти по назначению). На третий запрос пришел ответ. Утвенко сообщал, что П. Ф. Козявкин выбыл из части. Появилась надежда, что Павел жив. Подтверждали это и аккуратно присылаемые переводы. Один из них пришел с припиской: "По просьбе вашего мужа высылаем Вам причитающиеся деньги. При получении просим сообщить".
   
Потом связь с частью прервалась надолго. Впоследствии никто не мог сообщить ничего определенного, какова судьба П. Ф. Козявкина. Много лет спустя из Архива Министерства обороны СССР была получена справка следующего содержания: "Сообщаем, что по картотеке политсостава установлено: заместитель командира роты по политчасти 315 с. п. Козявкин П. Ф. пропал без вести (предположительно в сентябре 1941 года)."
Записала Федорова. Опубликовано в газете "Добринские вести", № 52-53 7.05.2005               

                В БОЯХ НА СМОЛЕНСКОЙ ЗЕМЛЕ
                Из воспоминаний А. И. Мошкова

Это было 9 мая 1945 года. В то раннее утро к председателю Долговского сельского Совета Воронежской области А.И. Машкову прибежал сторож н сообщил, что звонили из райкома, передали  важное сообщение: закончилась война. Победа! На радостях обнялись, у обоих на глазах появились слёзы.            

Победа! Победа! Эта весть сразу же разнеслась по всему селу. Вскоре возле сельского Совета собралась ликующая толпа. Состоялся митинг.               
- Дорогие односельчане, - начал  свою речь председатель, - сегодня у нас великий день: вчера фашистская Германия капитулировала, враг разбит… Громкое "ура!' заглушило  его слова.    
 
А  председатель почувствовал, как от волнения, от резких движений заныло плечо: давала о себе знать ещё не совсем зажившая рана. Вспомнил Александр Иванович, как в мае 1941 года его всей семьей провожали на  военные сборы. А через месяц началась война.  А.И.  Машкову пришлось служить в составе 315-го стрелкового полка 19-й  стрелковой дивизии. Их часть вскоре вступила в бой на Смоленском направлении. Это  было тяжелейшее сражение в начальный период  войны. Но, несмотря на значительное неравенство в силах, наши войска проявили беспримерное мужество и героизм, В результате немецко-фашистские захватчики были вынуждены на главком направлении перейти к обороне. Это  был первый стратегический успех Красной Армии.         

Честно выполнял  свой долг комсомолец-свяэист Александр Мащков. Днем и ночью под непрекращающимся обстрелом противника он наводил связь, устранял повреждения линий. От надежной работы полевых телефонов во многом зависели  результаты боевых операций.               

Однажды в разгар кровопролитного боя отказала связь между командным пунктом и передовыми позициями. Чтобы устранить неполадки, послали двоих, но безрезультатно. Тогда вдоль кабеля пополз Машков. Вся местность простреливалась противником. Не поднять головы. Именно здесь погибли те двое. На их тела и наткнулся Машков. Пополз дальше. Через  несколько метров обнаружил воронку от снаряда. Значит, повреждение надо искать здесь. Стал раскапывать землю, чтобы обнаружить концы провода.  Срастить их было делом несложным.               
Когда связь заработала, боец пополз назад.  Но  тут почти рядом разорвался снаряд. Боли Александр не почувствовал:  сразу потерял сознание.             Сколько пролежал без движения, он не помнил. Очнулся, когда четверо бойцов  несли его на носилках в укрытие. Один из них сказал: "Благодари нашего политрука Козявкина”.
 
Воевал П.Ф. Козявкин недолго: он вскоре погиб. А Машков после тяжелого ранения выбыл из строя: медкомиссия признала его  негодным для дальнейшего прохождения службы. Домой, в село Богородицкое Хворостянского района, он вернулся в 1942 году инвалидом второй группы.                Война бушевала совсем рядом. Немцы частично заняли областной центр Воронеж. Отдельные самолёты  врага пробились на  территорию района,,  сбросили на железнодорожную  станцию  несколько бомб.               
Здесь, в тылу, почти у самой линии фронта, тоже была битва. Только трудовая. Люди растили  хлеб, поставляли для  армии продовольствие. Многие участвовали в создании оборонительных сооружений, рыли окопы, чтобы преградить путь врагу.               
В 1943 году Александра Ивановича  вызвали в обком партии, который  временно располагался тогда в Борисоглебске, и  предложили возглавить один из сельских Советов на освобожденной от немцев территории  области. Так Машков  попал в отдаленный район. В должности председателя  Долговского сельсовета он пробыл до 1946 года.               

Затем бывший связист работал в финансовых органах родного Хворостянского района. В совхоз «Пушкинский»  переехал более 20 лет назад. Александр Иванович регулярно поддерживал связь с Советом ветеранов Краснознамённой ордена 2-й степени Суворова и Трудового Красного знамени 19-й стрелковой дивизии. Бережно хранит А,И. Машков дорогие награды: орден Славы III степени н несколько медалей.               

                НАШ КОМАНДИР
                Из воспоминаний Н. Н. Григорова

Хочу рассказать о мужестве командира отделения П. П. Чернове. Родился он в д. Сергеевка Новочеркутинского сельсовета. В 1933 г. его призвали на службу в Красную Армию. Попал в полковую школу, которую окончил в 1934 году. Дальнейшая служба проходила в должности командира отделения.
Потом уволился в запас и стал работать комбайнером в Добринской МТС. Трудился, как я помню, неплохо. А 2 мая 1941 года Павла Петровича призвали на учебные сборы в 315 сп, находившийся в Масловских военных лагерях недалеко от Воронежа. Здесь его назначили командиром отделения 3 взвода 2 батальона, которым командовал лейтенант Тавакладзе.

Командиром П. П. Чернов был умелым, дисциплинированным, и наше отделение значилось одним из лучших.
В ночь с 18 на 19 июля 1941 года 315 сп вступил в затяжные кровопролитные бои за г. Ельню, который был захвачен немецкими войсками. Всю ночь продолжалось сражение с превосходящими силами противника. Наш командир отделения Павел Чернов не раз поднимал бойцов в атаку и с возгласом «За Родину!» устремлялся вперёд, увлекая за собой других бойцов.
На следующее утро нам пришлось отойти. А 22 июля мы вступили в бой за село Пронино. И снова Чернов воодушевлял нас своим примером. Не один раз мы слышали его призыв «За Родину! За мной! Вперёд!».
В этот день Пронино несколько раз переходило из рук в руки. Мы нанесли врагу ощутимый ущерб. Однако нашему командиру не повезло: он был тяжело ранен в левую руку и правое плечо. Семь месяцев пролежал в госпитале. На фронт по состоянию здоровья больше не вернулся. Но до ноября 1943 года Павел Чернов находился на службе – был телефонистом. Затем, учитывая опыт работы Павла Чернова трактористом, его направили на ремонтный танковый завод. Здесь Павел Петрович тоже был на хорошем счету. Об этом свидетельствуют несколько полученных им похвальных листов.
В 1945 году, после окончания войны, наш земляк вернулся домой и много лет ещё работал, как и до войны, комбайнером.   

                РАССКАЗАЛИ  ВЕТЕРАНЫ
                Воспоминания о боях под Ельней

В конце мая — начале июня 1941 года Талицким райвоенкоматом были направлены на переподготовку военнообязанные 1900 — 1915 годов рождения. Все они попали в 315 стрелковый полк, располагавшийся в летних лагерях на территории тогдашней Воронежской области. Командовал полком А. И. Утвенко.
Начались учения: строевая подготовка, освоение различного оружия, тактическая подготовка, совершение маршей. Шла обычная лагерная жизнь...
Наступило воскресенье  22 июня. День был жаркий, солнечный. Позавтракав, солдаты стали отдыхать: кто писал письма домой, кто пошел на речку загорать. Было тихо и спокойно. И вдруг раздался сигнал тревоги. В чем дело? Что случилось? Никто не ожидал сигнала, потому что когда предполагались учебные тревоги, об этом обычно знали и не удивлялись. Но тут что-то особенное. Быстро были построены все три полка дивизии, .куда входил и 315 стрелковый полк. Появился командир дивизии в сопровождении начальника штаба и адъютантов. Отдав команду, командир дивизии обратился к строю с речью: -
Товарищи бойцы! Сегодня на рассвете, в четыре часа утра, фашистская Германия без объявления войны,  вероломно нарушив мирный договор, напала на нашу страну. Наши войска героически обороняются, сдерживая противника. Враг, пользуясь внезапностью нападения, численным и материальным преимуществом, рвется вперед, намереваясь в кратчайший срок разгромить Красную Армию и поработить наш народ. Но этому не бывать. Наша родная армия и народ разобьют врага и отстоят страну от фашистского порабощения. Полкам нашей дивизии выпала большая честь принять участие в борьбе с фашистами и разбить их. Вперед, товарищи, к победе!
После митинга начались сборы в поход. В числе бойцов 315 полка находились наши земляки И. А. Комаров, Е. М. Курлов, Н. Н. Григоров, Т. П. Булавин, М. И. Насонов, П. И. Голиков, В. И. Личугин, Ф. А. Насонов, М.. Д. Тарасов, 3. Н. Курлов и другие.

Вот что рассказал Е. М. Курлов: «Когда мы прибыли к фронту под Ельню, то разгрузились и сразу же получили боевую задачу: двигаться на запад и вступить в бой с танками противника, прорвавшимися к нашим позициям. Я был командиром противотанкового орудия. Заняв позиции, мы стали ждать противника. И вот стал слышен нарастающий гул приближающихся немецких танков. Мы изготовились к бою. Противник с ходу открыл ожесточенный пулеметный огонь трассирующими пулями. Огонь был таким сильным, что нельзя было поднять голову. Прикрываясь щитом орудия, я выстрелил по ближайшей машине. Снаряд, срикошетив, не пробил лобовую броню. Пришлось ждать момента, пока танк повернет. И вот один из них, объезжая воронку, сделал поворот. Я выстрелил в боковую броню, и громыхающее чудовище загорелось. В это время противник заметил нашу пушку и открыл по ней сильный огонь. Выстрелив по танкам в третий раз, я оглянулся: мои товарищи лежали около орудия неподвижными. Потрогал их рукой - никто не подавал признаков жизни...

Словом, я остается один из всего расчета. Кричу бойцам, оказавшимся поблизости, чтобы помогли перекатить пушку на новую позицию, так как здесь оставаться было нельзя. С их помощью оттащили орудие на опушку леса. Но в это время немцы обошли наши позиции и очутились у нас в тылу. Мы оказались в окружении и приняли решение направиться в глубь леса. К нам присоединились бойцы из других подразделений. Вскоре мы вышли в лесную деревушку, где остались лишь женщины, дети и старики. Местный старик, знавший все дороги и тропинки, вывел нас из окружения. И я вместе с товарищами присоединился к своему полку, который был вынужден отступить и занять новые рубежи. Завязались ожесточенные бои. Противник был остановлен. А я вскоре был ранен и отправлен в госпиталь».

К этому рассказу следует добавить, что, пролежав три месяца в госпитале, Е. М. Курлов снова попал на фронт. Служил в отдельном минометном полку. В качестве сапера участвовал во взятии Берлина. Имеет несколько благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина и Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

                ДО   ПОБЕДНОГО   КОНЦА.
                Из воспоминаний Якова Коноплина

«Сражались под Ельней» - под этой рубрикой в газете «Заря коммунизма» па протяжении двух месяцев публиковались  материалы о добринцах, воевавших в составе 315 стрелкового полка. На просьбу редакции поделиться своими воспоминаниями откликнулись многие читатели. В их числе - Я. Л. Конопкин.
- До войны  я работал председателем колхоза «Социализм». 22 июня 1941 года меня и председателя Каверинского сельского совета П. Д. Доршева вызвали в наш районный центр Талицкий Чамлык на совещание.
Приехали в парткабинет райкома партии. Там уже собрались все председатели сельских Советов и колхозов. Прибывший из Воронежа лектор начал читать лекцию о международном положении. Смотрим, прибегает райкомовский сторож и вызывает секретаря райкома Бухарова к телефону.
Секретарь вернулся минут через тридцать. Он сказал, что совещание не состоится. Всем необходимо разъезжаться по местам. Но прежде чем отправиться по домам, надо зайти в райвоенкомат. Бударов также сообщил, что по радио будет передано правительственное сообщение. Желающие могут пойти в здание райпотребсоюза, где установлен громкоговоритель.

Мы с Дорошевым отправились в райпотребсоюз. Вскоре было передано заявление Советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии на СССР. Для нашего народа началось суровое испытание...
Не теряя времени, мы заехали в военкомат, взяли повестки. 23 июня состоялось собрание колхозников, на котором избрали нового председателя - С. Г. Болдина. Я же, сдав дела, на другой день отправился на фронт. Как и многие наши земляки, попал в 315 стрелковый полк 19 дивизии 24 армии, которым командовал А. И. Утвенко.

Хорошо помню события тех тревожных дней. Нас направили в Смоленскую область. Подъехали к станции Клинцы. Тут на наш эшелон налетел немецкий самолет, сбросил две бомбы, но не попал. Зенитки открыли по нему огонь, и самолет был сбит.
Приехали под Ельню. В районе села Пронино вступили в бой. Я владел ручным пулеметом, вел из него по немцам непрерывный огонь. Вдруг ко мне подползает боец и кричит: -  Товарищ сержант! Вон там в овражке лежит солдат, весь в крови. Я испугался, не знаю, что с ним делать.
Пришлось ползти в указанном направлении. Пригляделся: да это же Суханов Герасим Иосипович из деревни Петровка нашего района! Перевязал ему рану и потащил... Таким же образом я спас Годовикова Афанасия Ивановича и многих других земляков, раненных в этом бою. А 12 августа 1941 года меня ранило самого, в правую ногу. Правда, рана была не тяжелая, кость осколком не задело.

Незадолго до этого Утвенко собрал нас, сержантов, и объявил: кто сражался за Ельню, все будут награждены. К сожалению, никто из нас обещанных наград не получил. Видимо, в ходе жестоких кровопролитных боев было не до этого.
Но воевали мы не ради наград, а ради победы над ненавистным врагом. 23 сентября 1943 года я с шестерыми товарищами попал в небольшой партизанский отряд, возглавляемый Барановым и действовавший в районе населенных пунктов Лунинец и Жижовичи. В тылу врага мы взрывали мосты, железнодорожное полотно, нападали на немецкие гарнизоны, убивали врагов. В апреле 1944 года к нам приехали на подводах два партизана из отряда К. П. Орловского. Его заместитель майор Никольский объяснил нам, что им в отряд требуются проверенные люди, такие, кто имеет опыт выполнения боевых заданий, кто в засадах не курит и не кашляет.
Согласно нашим документам он отобрал четверых: один из них усманец Ларин Костя, двое сибиряков и я. Отряд Кирилла Прокофьевича Орловского действовал в районе городов Брест, Пинск, Барановичи. Партизаны были связаны с Москвой. Самолеты сбрасывали нам автоматы, патроны и все необходимое.
Однажды от Верховного Главнокомандующего был получен приказ -  не пропускать вражеские эшелоны в восточном направлении. Несколько ночей подряд мы взрывали мосты, железнодорожный путь, нападали на  разместившиеся поблизости немецкие гарнизоны.

В июне 1944 года пришлось везти раненых в отряд С. А. Ковпака (в расположении нашего отряда самолеты не садились) для отправки их на «большую землю». Кстати, этой поездкой я воспользовался, чтобы дать о себе знать родным, так как  меня считали убитым. А тут, раздобыв бумаги, я послал домой сразу два письма. Письма эти мои родители читали на общем колхозном собрании. Я писал: «Дорогие колхозники, работайте лучше, помогайте фронту. Враг скоро будет разбит, а мы вернемся с победой».    В 1947 году я возвратился домой.
               
                ОТ  СМОЛЕНСКА ДО  ВЕНЫ.
                Из воспоминаний  С. Н. Горбачёва

Воспоминания ветеранов войны всегда вызывают у слушателей гордость за свой народ, уважение к ратному подвигу старшего поколения, удивление той выдержкой, той духовной силой, которую показал наш советский воин в черную годину испытаний на полях сражений с заклятым врагом человечества -  фашизмом.
Сергею Николаевичу Горбачеву давно за шестьдесят. По-молодому энергичные движения, живая быстрая речь дополняется выразительными жестами, и кажется, в его глазах — отблески давно минувших боев... А человек прошел всю войну под тяжелой солдатской выкладкой, случалось, тонул при форсировании рек, оказывался засыпанным землей под бомбежкой, был контужен, ранен...

Начиналось же так. В мае 1941 года С. Н. Горбачев был призван на переподготовку в 315 стрелковый полк, располагавшийся тогда в лагерях на территории родной Воронежской области. И в день, когда Сергей Николаевич и его сослуживцы после прохождения переподготовки собирались разъезжаться по домам, страшная новость обрушилась на наш народ - началась Великая Отечественная война. Дома никому так и не пришлось побывать. Быстро получив новое обмундирование, оружие, полный комплект боеприпасов, стали готовиться к отражению наступления захватчиков.
А сводки с полей сражений были нерадостные. До зубов вооруженные, имея большое превосходство в боевой технике и живой силе, немецко-фашистские войска, используя фактор внезапности, стремительно продвигались в глубь нашей территории.
В этой ситуации личному составу 315 стрелкового полка выпала честь в числе первых подразделений встать на защиту Родины.
Воинский эшелон доставил бойцов под город Ельню, что на Смоленщине. Разгрузились недалеко от села Пронино. Вскоре разведка доложила, что в районе Ельни выброшен крупный десант противника. Перед бойцами и командирами полка была поставлена задача: «Уничтожить десант!».

Это был первый бой нашего земляка. Он запомнил его до малейших подробностей... Стояла жара. Шли на Ельню ночью, по густой созревающей ржи. Кое-где подожженные снарядами посевы горели. Страшная картина для сельского жителя! Гибнет богатый урожай, гибнет труд хлебороба. Некоторые бойцы, вчерашние колхозники из сел и деревень нашего района, едва сдерживали слезы.
Сергей Николаевич и сейчас, спустя много лет, не может спокойно говорить о тех трудных днях и ночах.
Он прерывает свой рассказ, нервно, порывисто закуривает, задумывается. Ветеран как бы заново переживает свою фронтовую молодость, свой первый бой, вспоминает погибшие друзей.

- Свою задачу полк выполнил, - помолчав немного, просто, как о само собой разумеющемся, - сказал Сергей Николаевич.
В те дни ожесточенных сражений Ельня не раз переходила из рук в руки. И только в начале сентября 1941 года крупная группировка врага была окружена и разбита наголову. Захватчики понесли огромные потери. Немало полегло в бою и наших земляков. Навечно остались лежать в смоленской земле Василий Андреевич Логунов, Николай Бутрин, Владимир Максимович Лесных, Михаил Дурникин и многие другие.

О своем участии в боях под Ельней Сергей Николаевич не рассказывает. Но от его однополчан известно, что сражался он храбро, четко выполняя задания командования.

После ельнинского сражения С. Н. Горбачев попал в 445 отдельный батальон связи 13 армии. Воевал под Ельцом, Ливнами, на Курской дуге. Здесь, на «огненной дуге», он получил свою первую медаль - «За боевые заслуги».
А впереди были еще многие сотни фронтовых дорог, За годы воины пришлось форсировать десятки больших и малых рек: Днепр, Десну, Припять, Сейм, Вислу, Одер, Эльбу... Особенно запомнилась переправа через Днепр. Тут уж не скажешь: «Чуден Днепр при тихой погоде...» Водяные столбы взметались в небо от разрывов снарядов. Огненные стрелы трассирующих пуль пронизывали буквально каждый метр поверхности реки. Но связь должна в любых условиях работать бесперебойно. Потому что связь, как говорили фронтовики, это нервная система войск. Часто именно она решала успех операции.
И помощник командира взвода связи старший сержант Горбачев был в те дни в гуще сражения. А когда горстка наших бойцов заняла плацдарм на правом берегу знаменитой реки, Сергей Николаевич оказался в их числе. Связь на вверенном ему участке действовала безотказно. За форсирование Днепра С. Н. Горбачев был отмечен высокой наградой — орденом Богдана Хмельницкого третьей степени. Таким орденом в годы воины отмечался рядовой, сержантский и старшинский состав за личную инициативу, мужество и упорство, проявленные при выполнении боевого задания, что способствовало успеху проводимой подразделением операции. И снова опаленные войной километры. Бои, гибель друзей... Но каждый час приближал к светлому Дню Победы. Он застал нашего земляка в австрийской столице - Вене.

                ЭТИ ДОЛГИЕ ДНИ ВОЙНЫ
                Из воспоминаний С. Е. Бешенова

Перед самой войной С. Е. Бешенов работал на стройках Москвы. 22 июня 1941 года, возвращаясь на родину, в село Александровку, чтобы проведать близких, сошел с поезда на станции Грязи. Здесь он и узнал о вероломном нападении на нашу страну немецко-фашистских захватчиков. В тот час на перроне станции, у вывешенного на степе вокзала репродуктора собралась огромная, застывшая в суровом молчании толпа. Все с напряженным вниманием слушали заявление Советского правительства. В нем выражалась уверенность, что советские люди, тесно сплотившись, с честью выполнят свой долг перед Родиной. Заявление заканчивалось словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Эти слова заметно приободрили собравшихся людей.
Здесь, в Грязях, Семен Егорович встретил земляка - секретаря Хворостянского райкома партии М. Г. Чеснова, тоже направлявшегося домой. Каждая минута, проведенная в ожидании поезда, казалась им вечностью. Стали думать, как действовать, что предпринять.
-  Пойду в горвоенкомат, — решил Бешенов.
В военкомате он рассказал о том, в какую попал ситуацию. Ему посоветовали: езжай, мол, пока к родным, а там будет видно...
Вечером, того же дня, заскочив в совхоз «Отрада», где работал его брат (в Александровку он так и не добрался), Семен Егорович явился в Добринский военкомат. А в два часа ночи, получив необходимые документы, вместе с командой из 60 человек был отправлен к месту назначения. Попал он, как и многие земляки добринцы, в состав 315 стрелкового полка. Был заряжающим пушки-«сорокапятки». Непосредственно на фронт вместе с бойцами своего подразделения прибыл 3-4 июля. Заняли оборонительные рубежи под самой Ельней, на берегу реки Десны.
Из событий тех дней С. Е. Бешенов особенно хорошо запомнил приезд на передовую маршала С. К. Тимошенко. Тот осмотрел, как располагаются наши войска, побеседовал с бойцами, сказал, что робеть сейчас никак нельзя.

Однажды Семену Егоровичу привелось участвовать в задержании трех немецких парашютистов, одетых в советскую форму. В ночь с 18 на 19 июля, как известно, 315 стрелковый полк вступил в решающую схватку с врагом. Метко била по засевшим в Ельне гитлеровцам пушка, обслуживаемая нашим земляком. Жестокий, кровопролитный бой длился до утра.
В этом-то бою и пролил артиллерист свою кровь. Сейчас он с благодарностью вспоминает, что товарищи не бросили его в беде, вынесли из-под непрерывного огня. Потом санбат, госпиталь, где доктора признали его негодным к дальнейшей воинской службе.

Позднее за мужество, проявленное в боях под Ельней, С. Е. Бешенов был награжден орденом Красной Звезды.

                ПОДНОСЧИК СНАРЯДОВ ОЛЕНЕВ

Побывал в редакции и житель д. Большая Плавица, инвалид войны третьей группы П. С. Оленев. В мае 1941 года он был призван на военные сборы в 315 стрелковый полк. Здесь его и застала весть о нападении на нашу страну гитлеровской Германии. На фронте Платон Сергеевич был подносчиком снарядов минометного расчета, участвовал в нескольких сражениях под Ельней.
- Всякое бывало, - вспоминает он, - то прижмем врата, то отступим. Случалось, что кто-либо из бойцов минометного расчета выбывал из строя (а потери в те дни были немалые) и тогда подносчику снарядов приходилось, не зная ни минуты отдыха, одновременно исполнять обязанности заряжающего. И это в условиях кромешного ада, когда смешалось все: огонь, смрад, взрывы бомб, мин, шрапнели, свист пуль и осколков.
- Дремать было некогда, — улыбнулся Платон Сергеевич.
П. С. Оленев находился на фронте недолго. Серьезное ранение сделало его инвалидом. Рассказывая о себе, он был заметно смущен этим обстоятельством: не пришлась, мол, повоевать, как следует. В том, что оба они не дошли до Берлина, нет их вины. Скромен их вклад в дело Великой Победы, но не будь сотен и тысяч таких, как они, бойцов, тех, кто, не жалея жизни, сдерживал яростный натиск врага в первые недели войны, наш путь к Берлину был бы гораздо длиннее.

  НЕ ЖАЛЕЯ ЖИЗНИ.
                Из воспоминаний Т.И.  Зайцева.

Житель села Боровское Добринского района Тихон Ильич Зайцев был активным участником боёв под Ельней в составе 315 сп 19 сд, состоявшего из уроженцев нашего района. Награждён Зайцев орденом Отечественной войны 2-й степени, несколькими медалями. Вот что он рассказал о событиях под Ельней в июле 1941 года.

315 сп с 31 мая по 25 июня 1941 года находился в летних лагерях на учениях. Хотелось бы отметить такую особенность. Командный состав полка относился к подчинённым внимательно, с уважением. В каждом конкретном случае наши командиры стремились помочь солдатам в боевой учёбе (ведь многие из нас были людьми мирных профессий), воспитывали в них чувство патриотизма, смелости и отваги. Мы учились владеть и действовать новым оружием, осваивали правила ведения боя.

При форсировании полка я обратил внимание на то, что среди младших командиров и рядовых бойцов было много уроженцев Добринского района - тогда было три:  Добринский, Талицкий и Хворостянский. В том числе и Тихвинского сельсовета.

Я попал в 1-е отделение миномётчиков 1- го взвода. Э то миномётное отделение  (командир сержант Бочков) состояло из жителей села Боровское и соседних деревень Тихвинского сельсовета.               
Вот список отделения:

1. Зайцев Тихон Ильич – 2-й номер               
2. Юшков Андрей Григорьевич– 3-й номер                3. Долматов Никита Федорович        – ездовой               
4. Чернышов Степан Павлович         – подносчик мин                5. Долматов Козьма Иванович         - подносчик мин                6. Искорнев Иван Трофимович         - подносчик мин                7. Зайцев Фрол Павлович             – подносчик мин               
8. Кондратов Дмитрий Федорович      – связной               
9. Попов Яков Павлович              - связной                10.Дёмин Василий                – связной

Из этого списка один Демин был из деревни Федоровка (позднее там организован совхоз «Кооператор»).
22 июня нам объявили, что на нашу страну вероломно напала фашистская Германия. Мы знали, что враг силён и коварен, хорошо обучен и вооружён. Но воины нашего 315 сп просили командиров немедленно отправить их на фронт. Воины-добринцы бурно выражали возмущение и ненависть к захватчикам. Они говорили: «Будем бить врага до полной победы, не жалея своих сил и жизни. Будем гнать его до самого Берлина».

С этим чувством бесстрашия бойцы 315 сп под командованием майора А. И. Утвенко отправились на фронт. Нас послали на Смоленское направление. Прибыли к месту назначения. После выгрузки из эшелонов пошли пешим ходом. Примерно через 20-25 км подошли вплотную к фронтовой полосе. Окопались. Установили наблюдательный пункт. Через некоторое время поступил приказ «К оружию!», и началось сражение. Этот бой стал для нас боевым крещением. В 315 сп тогда было 4 миномёта и 4 ПТР (противотанковых ружья). Против нас шли в наступление 4 немецких танка. Следом сплошной лавиной двигалась пехота противника. Наши миномётчики открыли навесной огонь. Из ПТР прямой наводкой били по танкам. Две немецкие машины были подбиты. Огромные потери понёс противник и в живой силе. Вскоре наступление против нашего полка приостановилось. Немцы были вынуждены отступить и занять новые позиции.
В это время 315 сп получил приказ перебросить силы левее реки Десна. Двигались пешим ходом всю ночь. Затем подошли автомашины, и наш батальон был доставлен ближе к г. Ельня. Здесь в течение недели шли ожесточённые бои.
Многие мои односельчане сражались мужественно и стойко. Бились за каждый метр советской земли. Приходилось и наступать, и отступать. Не раз рубежи переходили то к нам, то к фашистским извергам. В этих неравных сражениях советским войскам удалось сдержать натиск врага, рвавшегося к столице нашей Родины – Москве, а затем нанести ему сокрушительный удар на образовавшемся ельнинском выступе.

В те дни пали смертью храбрых наши земляки – Долматов Никита Фёдорович, Искорнев Иван Трофимович, Дёмин Василий, Чернышов Степан Павлович, Попов Яков Павлович.

В сражениях под Ельней были ранены мои односельчане – Зайцев Фрол Павлович, Одинцов Семён Михайлович, Долматов Козьма Иванович, Кондратов Дмитрий Федорович, Гардобин Андрей Григорьевич  и другие. Один из них, Одинцов Семён Михайлович, после лечения в госпитале снова получил направление на фронт (на Волоколамское направление).               

Я Ятоже был ранен на боевом посту, у миномёта. После госпиталя дали инвалидность 2-й группы. После возвращения домой, подкрепившись, стал работать трактористом, затем бригадиром тракторной  и полеводческой бригады в колхозе им. Калинина. И другие земляки-однополчане, вернувшиеся домой, тоже не сидели без дел.
 
Мы, фронтовики, гордимся тем, что наша Красная Армия наголову разбила хвалёную фашистскую саранчу в минувшей долгой войне. Она не только заставила капитулировать гитлеровскую Германию, но и спасла народы Европы от фашистского порабощения.   

                КОРОБОВ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

 Родился 7. 11. 1915 года в селе Коробовка бывшего Хворостянского района Воронежской области. До войны работал 1-ым секретарем Хворостянского райкома комсомола. На фронте с первых дней войны. Служил в 315 сп 19 сд. Наша дивизия вела упорные бои на Западном фронте. Враг рвался к Москве. На пути фашистских полчищ стоял город Ельня Смоленской области. Там-то и вступил 315 сп в смертельную схватку с вражескими войсками.

Ельнинская операция вошла в историю Великой Отечественной войны. В годы войны был секретарём комитета комсомола, парторгом полка, заместителем командира по политчасти 90 артполка. 
В боях за г. Кенигсберг был ранен и по излечении демобилизован из армии в 1946 г. в звании майора.

За образцовое выполнение боевых приказов командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками имею правительственные награды: два ордена Красной Звезды и 14 боевых и юбилейных медалей, ряд письменных благодарностей.

                СТРУКОВ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ

Родился  я 27. 12. 1917 г. в г. Грязи. В 1934 г. окончил 7 классов и поступил в ФЗУ г. Воронежа. По окончании училища был оставлен работать токарем дизельно-строительного завода им. Сталина.

С 1937 по 1939 годы служил артиллеристом в армии. Потом поступил на работу в ремонтно-механический завод г. Грязи.
25 июня 1941 года получил повестку на фронт. Сначала прибыл в Масловские лагеря под Воронеж. Я попал в 315 сп 19 сд артиллеристом. Командиром полка был майор А. И. Утвенко.

9 июля прибыли под Ельню, где принимал участие в кровопролитных боях с немецкими фашистами. Обстановка была тяжёлой, но несмотря на это, мы противостояли врагу.

В составе 315 сп три раза отбивали Ельню. Были случаи, когда мы отбрасывали противника на 15 км и более. И наш полк был  крепко потрёпан, но не расформирован, так как знамя полка мы сохранили. Через несколько дней поступило пополнение, и полк снова приступил к боевым операциям. Я, как и многие красноармейцы полка, сражался не щадя своей жизни. Наши усилия даром не прошли: мы на 2,5 месяца остановили фашистов на своём участке и не дали им возможности продвинуться в глубь страны, то есть к столице нашей Родины Москве.

Я был артиллеристом 76-миллиметровой пушки (калибр такой). Эта пушка полевая полуавтоматическая: при выстреле замковая часть автоматически открывалась, давая возможность быстро поражать танки, самоходки и живую силу противника.
В одном из боёв меня ранило осколком в лопатку правой руки. Попал в госпиталь, а после лечения дали группу инвалидности и отправили домой.
Мне тяжело вспоминать все тяготы и лишения войны.    (9. 02. 1986 г.г. Грязи).    

ВОРОНОВ ВАСИЛИЙ ТИХОНОВИЧ
Родился в селе Бутырки Грязинского района в 1915 году. 30. 05. 1941 года призван на переподготовку в Масловские лагеря Воронежской области.
На войне с первых дней. В Ельнинской операции наши бойцы показали беспримерный героизм, смелость и мужество. Так, например, майор Тавакладзе шёл во весь рост и кричал: «За Родину! За Сталина!» и увлекал за собой красноармейцев.
Очень смелым был и командир 6-й роты (жаль, забыл его имя и фамилию). Но на войне как на войне: в одном из боёв он был тяжело ранен в грудь. Я его на руках вынес с поля боя и сдал санинструктору               

28 июля 1941 года я тоже был тяжело ранен в голову. Шесть месяцев лечился в госпитале, потом был признан годным к нестроевой службе. Продолжал служить в госпитале (2 года и 8 месяцев). Но такая служба меня тяготила, и я несколько раз просился на фронт. Просьба была удовлетворена: меня направили в зенитную часть 3-го Прибалтийского фронта.  В одном из воздушных боёв мы сбили немецкий самолёт, за что я был награждён медалью «За отвагу».
После победы над фашистской Германией попал на Японский фронт, где участвовал в разгроме японской Квантунской армии.
Домой вернулся 3. 09. 1946 года.    (Село Бутырки 15. 05. 1986 г.)

                ДОРОГАМИ ПАМЯТИ
                К 40-летию битвы за  Москву
           Из воспоминаний И. Семёнова,  капитана запаса,участника битвы за Москву, адъютанта 315 сп 19 сд

С 8 по 11 октября в Москве проходила встреча ветеранов 5-й Краснознамённой армии, защищавшей в грозные годы войны подступы к столице нашей Родины. В этой встрече участвовал начальник инспекции входного контроля завода «Воронежсельмаш», кавалер ордена Отечественной войны 2-й степени Илья Афиногенович Семёнов. Сегодня он делится своими воспоминаниями о былых сражениях, о встрече с фронтовыми товарищами.   

Когда наша 19-я стрелковая Воронежская ордена Трудового Красного намени дивизия (к концу войны она стала 19-й стрелковой Воронежско-Шумлинской орденов Суворова 2-й степени, Боевого и Трудового Красного Знамени), оказалась на полях Подмосковья, там шли суровые бои на подступах к столице нашей Родины
 
Помню, как жители подмосковных городков и деревень напутствовали нас:            
-  Смотрите, народ не простит, если отдадите Москву.   

 Эти глубоко бравшие эа сердце слова вдохновляли нас, командиров и бойцов, стоять насмерть, но не уступать ни пяди московской земли, Нас воспитал комсомол, нас растила партия,  уча беззаветной преданности трудовому народу, партии большевиков. нашей Советской Родине! 
               
И в этот тяжелейший для  страны час, когда над Москвой нависла смертельная угроза, мы остро ощущали, что стоим перед лицом истории. Сама земля русская велит нам не посрамить  ратной славы тех, кто пал смертью храбрых на подступах  к Москве в Отечественной войне 1В12 года, кто отдал свою жизнь в боях уже этой воины. Чувствуя за собой всю нашу многострадальную страну, бойцы проявляли чудеса доблести, массового героизма, насмерть стоя на ближних рубежах Москвы.
               
Великое сражение под стенами советской столицы, когда в жесточайших боях с превосходящими силами противника было сорвано первое, начавшееся 30 сентября 1941 года, а затем и второе (15 ноября 1941 года) наступление гитлеровских захватчиков на Москву, положило начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны. Именно здесь, на  подступах к столице первого в мире социалистического государства, хваленая гитлеровская армия, стремительным маршем прошедшая европейские страны, потерпела первое серьёзное поражение. Здесь был похоронен гитлеровский план «блицкрига», здесь советские воины развенчали фальшивую легенду о непобедимости фашистской армии.               

На русской земле много памятников бойцам, павшим за свободу и независимость нашей Родины. Несколько  лет назад в Москве был зажжён Вечный огонь славы у могилы Неизвестного солдата, в которой покоятся останки одного из защитников столицы. Много братских могил в Подмосковье, и не зарастёт к ним тропа народная.               
Ветераны 19-й стрелковой Воронежской дивизии ежегодно проводят встречи однополчан – то в Москве, то в Харькове, то в Молдавии. Бывшие воины встречаются на местах боёв, отдают дань уважения своим погибшим товарищам, выступают перед жителями освобождённых ими городов и сёл. Особое внимание старые солдаты уделяют патриотическому  воспитанию школьников. Например, комнаты боевой славы 19-й сд открыты в московской школе № 9, харьковской школе № 6, воронежской школе № 14. Хворостянской СШ  № 2 Липецкой области.
В нынешнем году традиционная встреча ветеранов 19-й сд проходила в столице, и посвящалась она 40-летию битвы под Москвой. Москвичи оказали радушный приём своим защитникам, разместили нас в гостинице «Россия», предоставили возможность посетить места былых сражений. Мы побывали в деревне Локотня, рабочем посёлке Уваровка, городах – Рузе, Можайске, где шли самые жаркие бои за Москву. Прекрасно были организованы экскурсии по столице. Мы побывали в Кремле, в музее Вооружённых Сил СССР, осмотрели олимпийские комплексы и объекты. Но самое интересное в этих поездках – это встреча с фронтовыми товарищами, воспоминания о войне.
Мне в этом отношении повезло. Помню, был у нас в полку санинструктор Евгений Милостивый, который обладал прекрасным голосом, отлично пел. Потом война развела нас по разным дорогам, и мы не думали, что вновь когда-то встретимся. Представляете наше удивление, нашу радость, когда на последней встрече в Москве мы с Евгением Емельяновичем узнали друг друга!
Были и ещё интересные встречи. Из ветеранов-воронежцев в Москву приехали мои однополчане-– А. Б. Моргун, Н. И. Чебуняев, Н. В. Ледовской. Наши ряды пополнила бывшая санитарка Лена Гребенникова, ныне кандидат медицинских наук (Елена Николаевна Мартынова живёт в в столице). При таких встречах остро чувствуешь, что время не щадит никого, что очень мало осталось нас, участников великой битвы. И тем нужнее нам память о бойцах, отдавших свои жизни за Родину, за советский народ. И обидно стало, что слабо поставлена патриотическая  работа на нашем заводе, многие работники которого тоже в 41-м ушли на фронт и не вернулись. Почему ни совет ветеранов, ни партком, ни комитет комсомола не подумали о создании мемориала заводчанам, павшим на полях сражений!? Почему молодые сельмашовцы не знают имён тех, кто до конца выполнил свой долг пред Родиной? Всё меньше остаётся участников войны. Так давайте же бережно хранить память о них   
               
                ПОДМОСКОВНЫЕ СРАЖЕНИЯ.
          Из воспоминаний А. И. Степанова – участника  боёв  1941 г.

18 октября 315 сп 19 Воронежской сд прибыл на реку Нара, недалеко от Нарофоминска и занял оборону вдоль реки. До первых чисел декабря бойцы мужественно отражали бесконечные атаки фашистов. Враг не раз пытался закрепиться на противоположном берегу, но все попытки были безуспешными.
4 декабря полк срочно перебросили к Звенигороду. Москву проезжали ночью. Автомобили ехали с включенными подфарниками зелёного цвета. Всюду виднелись противотанковые «ерши» и мешки с песком. Справа и слева много военных патрульных. Выехали из Москвы. На дорогах в боевой готовности наша конница. У большинства кавалеристов по две лошади. Наконец мы добрались до какой-то небольшой деревушки с деревянными домами. Нас расквартировали. После продолжительных боёв и пребывания в землянках эти дома нам показались уютными.

Пахло деревенской жизнью. Правда, в каждом доме солдат набилось столько, что хозяйкам некуда было ступить ногой, чтобы пройти в чулан к печке. Через сутки, поздно вечером, наш полк был отправлен к д. Локотня. Шли без боевых порядков, скученно. К утру пришли в назначенный пункт.

Немцы, очевидно, не ждали нас. По всему фронту началось наступление. Взвод химзащиты шёл сзади полка. Недалеко от опушки леса нас засекли фашисты. С их стороны застрочил пулемёт. Полк, неся потери, продолжал наступление. Я в наступлении участвовал первый раз, поэтому многие события хорошо запомнил.
Помню, как увидел у опушки леса бегущего фрица. Он был высокого роста, в серой шинели. Мой товарищ отстал. В это время раздалась пулемётная очередь, словно из-под снега. Товарищ громко вскрикнул: его ранило в руку. Я вернулся, чтобы сделать раненому перевязку. Тут сильно бабахнуло - это разорвалась мина. Потом ещё взрывы. Раздалась команда:
- Отставить атаку!
Бойцы стали отходить, и немцы прекратили огонь.
Вскоре нас собрали на поляне, где лежали трупы наших солдат. Построили в четыре шеренги. Полк заметно поредел. Перед строем оказался майор высокого роста, в подшитых валенках. Он говорил спокойным, но уверенным голосом, редко произнося слова, словно взвешивая их.
- Товарищи офицеры, сержанты и красноармейцы! Я ваш новый командир батальона. Сейчас вы покушаете, отдохнете, и мы возьмём деревню. Мы обойдём противника с трёх сторон. Враг побежит на запад. Вот тут и примените свою находчивость и сноровку. Безжалостно истребляйте ненавистных захватчиков. Хочу обрадовать: перед наступлением фрицам сыграет похоронную музыку Раиса Степановна, то есть «катюша».

Мы слушали речь нового командира  и проникались уверенностью в близкой победе на врагом на данном участке фронта. Трапеза окончилась с первыми выстрелами со стороны противника. Фашисты тоже не дремали. Наши батальоны рассредоточились по позициям. Впереди нас стояли два танка – тяжёлый КВ и лёгкий. Болванкой из вражеского миномёта маленький танк был подбит. КВ болванками  не пробивается. Из подбитого танка вытащили танкиста с перебитыми ногами. В КВ попало три снаряда, но танк лишь вздрогнул. Затем пошёл на неприятельские позиции и раздавил несколько орудий противника.
- Нашему 315 сп было дано задание - прочесать впереди стоящий лес, снять немецких «кукушек» (снайперов на деревьях) и дать возможность прохода другим подразделениям, - пишет Алексей Степанов. – Шли хвойным лесом. Почему-то ни одной «кукушки» не обнаружили. К вечеру связной принёс добрую весть: деревня Локотня освобождена. Нам приказано было срочно прибыть в Локотню. Деревня оказалась неразрушенной, и нас разместили в домах. Горел только один дом, но подойти к нему не представлялось возможным: около него рвались патроны.
Красноармейцы пошли к стогам за сеном для подстилки и обнаружили фрица.

Доставили его в штаб полка. Немец дал незначительные сведения. Утром началась перестрелка. Снаряды фашистов летели из Кулибакино.  И c нашей стороны прогремело несколько ответных выстрелов. Потом наступило затишье. Красноармейцам подвезли завтрак, после окончания которого меня и рядового Бабанова командир взвода отправил обследовать местность.

То, что я увидел, до сих пор осталось в памяти. Мы увидели поляну, заваленную трупами наших солдат. На обратном пути обнаружили немецкие орудия и снаряды с надписями на них латинскими буквами: «Ленинский район», «Сталинский район». Видимо, фашисты намеревались стрелять по намеченным целям. Место братской могилы недалеко от Ельни.

После войны, спустя 42 года, я побывал в Локотне 15 июня 1983 года. К горькому сожалению, проехал всю деревню и не заметил ни одного памятника в честь погибших там красноармейцев. Около одного дома семья вечеряла. Подошёл. Разговорились. Пожилая женщина сказала, что в деревне есть два памятника: один в конце деревни, рядом с берёзой. «Это памятник вашему начальнику», - сказала женщина. Второй – у братской могилы, где похоронено 180 бойцов и командиров. Этот памятник у часовни, откуда в 41-м фашисты вели ураганный огонь по нашим подразделениям.               
-А где же вы были тогда? – спросил я               
-Мы жили в погребах. Орудия у немцев были большие-пребольшие. Немцы хотели вывезти пушки, но 12 пар лошадей не смогли их взять. Даже мост проломился, - ответила женщина.
Я решил посмотреть памятники. Вот и берёзка, обнесённая невысокой кирпичной изгородкой. Изнутри надпись: «Берёзку не трогать. Память о погибших воинах летом 1941 года». Я положил цветы, попросил местного жителя сфотографировать на фоне памятника. Подъехали к братской могиле. На постаменте каменный солдат с автоматом. Фигура солдата склонилась над захороненными воинами. Памятник обнесён железной оградкой. Всё покрашено. Сюда проложена асфальтная дорога. «Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины в 1941 – 45 гг.», - гласит надпись. Жаль, что памятник не виден с улицы.    

                ПОДВИГ ПЕРВЫХ РАКЕТЧИКОВ.

Удар под Ельней оказался настолько неожиданным для гитлеровцев,  что в первый же день они отступили на нескольких участках фронта до 20 км, оставив сотни трупов и разбитую технику. 19-я сд, которую поддерживали гвардейцы-минометчики, прибыла на фронт недавно. Среди ее командиров и политработников И.А.Флеров встретил много знакомых по довоенной службе. Знал он и командира 19-й - полковника Александра Ивановича Утвенко. Свой командный пункт тот расположил чуть ли не у самой передовой, давая тем самым понять подчиненным, что дивизия отсюда никуда не уйдет, если не поступит приказ свыше.

Десять дней и ночей отбивались воронежцы от фашистских полчищ, превосходивших их и численно, и в вооружении, особенно в танках. И как ни тяжело приходилось воронежцам, они выдержали. В воздухе порой становилось темно от вражеских самолетов. Десятки полусгоревших фашистских танков, сотни трупов устилали подступы к обороне дивизии. И вот настал момент, когда роли переменились: фашисты зарылись в землю и готовы были вцепиться в нее зубами, а дивизия полковника Утвенко наступала

Утвенко позвонил по телефону командиру гаубичного артиллерийского полка майору Асатурову:               
 - Встречай, Захарыч, Раису Семеновну!               
- Кто такая Раиса Семеновна? – удивился  Асатуров… 
- Да та самая, о которой мы с тобой уже толковали.
               
Через полчаса офицер штаба артиллерии дивизии капитан  Лозинский появился в блиндаже НП Асатурова. С ним прибыл ясноглазый капитан с очень располагавшим к себе лицом:
- Гвардии капитан Флеров,- представился он.- Прошу поставить боевую задачу. Только цели дайте покрупнее.
Майор с удивлением посмотрел на капитана и не сразу нашелся, что ответить.                - А что вы можете делать? Какую задачу ставить?               
- За 10 – 15 секунд надежно подавить живую силу и боевую технику противника на площади 5-6 га. А через 5 минут повторить подобный удар в другом месте.          
- Сколько же стволов в вашем хозяйстве? – неуверенно спросил майор. 
- Стволов у меня нет. Есть только то, что называют Раисой Семеновной, а чаще «катюшей».                - Много у вас этих «катюш» – красавиц?               
- Семь.               
- И пять – шесть гектар сразу? – еще не веря услышанному, спросил командир полка,                - Да, товарищ майор.               
- А теперь, Иван Андреевич, прошу к стереотрубе. Она наведена на опорный пункт немцев. Нам приказано выбить их из  укреплений. Сегодня же. Батальон капитана Лузина никак не может справиться с этой задачей.               
-СеЙчас псмотрим и еделим, что здесь можно сделать, - ответил капитан Флеров и приник к стереотрубе.
Товарищ майор, - обратился Флеров, - цель хорошая. Думаю, одного удара хватит. 
Уточнив ориентиры по карте, Флеров сказал Асатурову:
- Удар можно произвести так, чтобы захватить северную часть деревни. По-моему, там находится ©основной узел вражеской обороны.

Пришло время подать голос и «катюшам» Флерова. Вслед за его командой раздался оглушительный рев и скрежет. Все кинулись к амбразурам блиндажа. В этот миг земля на опорном пункте гитлеровцев закипела, выбрасывая ввысь тучи дыма и пыли. Не прошло и минуты, как спорный пункт затянуло сплошной стеной дыма, сквозь которую во многих местах бурыми гейзерами прорывалось пламя.

Через полчаса батальон капитана Лузина овладел полуразрушенными дымящимися укреплениями опорного пункта.  Наутро гитлеровцы решили вновь овладеть потерянным пунктом своей обороны.  Густые цепи вражеской пехоты шли по ровному полю за танками. Фашистская артиллерия прижала батальон к земле. Возникла опасность, что он не выдержит мощного удара противника. В блиндаже Асатурова раздался звонок полковника Утвенко:
- Григорий Захарович, помогай Лузину.  И свою приятельницу Раису попроси.
- Все сделаем, Александр Иванович. Приятельница рядом, сейчас сообразим..  Повернувшись к Флерову, уже догадавшемуся о чем речь, Асатуров сказал:
- Ну-ка, дорогой Иван Андреевич, пусть твои девчата дадут еще раз прикурить фашистам,  а потом добавим мы.

Наметив рубежи удара, Флеров быстро передал на огневые позиции исходные данные для стрельбы. Танки и пехота врага приближались. До позиций Лузина осталось меньше километра. Уже виднелись кресты на башнях танков. Их орудия молчали. Слышался надрывный гул десятков моторов. Гусеницы, вдавливая в землю высокие густые посевы хлебов, оставляли после себя широкие колеи. По ним в полный рост, с автоматами наперевес, крупным шагом шли фашисты с засученными рукавами и расстегнутыми воротниками мундиров, в матово поблескивавших тупорылых касках. Казалось, что никакая сила их  не остановит. Танки и пехота плотной массой приблизились к нам.                - Залп! – с азартом крикнул капитан в трубку телефона.
Через несколько секунд в самой гуще врага начали рваться ракеты. И снова над полем поднялась стена дыма и огня. Когда дым рассеяла, взору открылась отрадная картина: уцелевшие танки и пехота панически удирали. Артиллеристы Асатурова обрушили на них свой огонь и завершили разгром

Вскоре на НП сообщили: от огня батареи полегло около 300 солдат и офицеров, сожжено 16 танков, большая группа гитлеровцев взята в плен.
- Чистая работа, - радовался Асатуров, - Считай, Иван Андреевич, что на каждого убитого приходится минимум два раненых, вот у бесноватого Гитлера и стало почти одним полком меньше.
Жалко было расставаться с артиллеристами Асатурова. Через несколько дней батарея перебрасывалась на правый фланг армии. В то время солдаты пели новую песню о «катюше»:

                Шли бои на море и на суше,
                над землёй
гудел снарядов вой,
                Выезжала из леса «катюша»

                На рубеж знакомый – огневой.

                Выезжала, мины заряжала

                Против немца, изверга-врага.

                Ахнет раз – и роты не бывало,

                Ахнет два – и нет уже полка!
 
                МЕДРАБОТНИК ТАБАКОВ ВСПОМИНАЕТ

Во время Великой Отечественной войны огромная тяжесть легла  на плечи медработников. И в период боёв, и в короткие передышки они выполняли неоценимую помощь раненым бойцам.

В 315 сп 10 сд служил медработник Табаков Петр Яковлевич из Воронежа, который по мобпредписанию прибыл в полк 24.06.1941 года. Начальник штаба полка майор Федоренко назначил его на должность командира взвода санитарных носильщиков и приказал сформировать медсанроту, т. к. в то время старший врач и командир   медсанроты полка были ещё не назначены.

Согласно штатному расписанию П.Я.Табаков принял личный состав. Среди бойцов оказался липчанин Носков, которого временно назначили старшиной. Он обмундировывал прибывающих воинов. Позднее Носков стал писарем, он заполнял  карточки на раненых для отправки их в медсанбат.
Утром  27 июля 1941 года попали под бомбежку, - рассказывает  П.Я.Табаков.- В этом кромешном аду погиб молодой врач срочной службы Николай Пушкарёв. Второму врачу-грузину выбило оба глаза – на их месте торчали кровавые дыры. Раненых был много. Санитары грузили их в машины и отправляли в госпиталь, находившийся в г. Спас-Деменске.

Много раненых подобрали  и около древни Дятьково. До темноты оказывали им помощь: делали перевязки и рассредоточивали в разные укрытия. По этому поводу выразил свои чувства и мысли П. Я. Табаков в виде стихов.               
В деревне Дятьково находились фашисты, которые отбивались артиллерией и миномётами. Утром Табаков и военврач Куликов отправились на передовую с докладом о вступлении в должность старшего врача.
Командир полка майор Утвенко находился на КП в большой воронке. С ним были разведчики, связисты и артиллеристы. Утвенко кричал в телефонную трубку:    
- Дорогой Георгадзе, Держись! Огоньку я тебе подброшу!
Табаков доложил Утвенко, что на должность старшего врача прибыл Куликов Николай Иванович. Утвенко, грязный и возбужденный, посмотрел на Табакова и спросил:
- Прибыла ли медсанрота? Как появится, сразу доложите мне. .- Что еще?
- Очень много трупов, - доложил Табаков.-  Они оказывают неприятное впечатление на личный состав.
- Главное, чтобы раненых вывезли вовремя, - ответил Утвенко, давая понять, что эта тема дальнейшему обсуждению не подлежит.
Медикам приходилось много работать, а хирурги, чаще всего  спали урывками. Бывало, такое «месиво» из человеческого тела привезут, что с трудом верилось возвращение бойца  с того света. Надо отметить, что военные врачи тысячам людей спасли жизнь.               

                Часть 2

                СУРОВАЯ ПРАВДА

 В годы Великой Отечественной войны добринцам пришлось сражаться с врагом на самых различных участках советско-германского фронта. Все они достойно защищали родную страну от фашистских полчищ, внезапно вторгшихся в пределы советской страны с целью её захвата. Большинство из наших земляков были призваны на фронт от сохи и плуга, но обстановка заставила их в короткий срок освоить военное дело. Вернувшиеся после окончания войны, эти мужественные бойцы имели различные боевые награды.


                ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ДОБРИНСКОГО РАЙОНА

                ДРИКОЛОВИЧ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ

 Родился 7 июля 1913 г. На Украине в  с. Михайловка Лебедянского района Сумской области  в 1935 г. Окончил Киевский институт механизации и электрификации сельского хозяйства. В 1938-41 гг работал в совхозе им. Верейкиса (позднее совхоз «Петровский») Добринского района механиком и главным инженером. Считался специалистом высокой квалификации, хорошо разбирался в технике, учил этому и своих подчинённых, строго спрашивал с тех, кто относился к своим обязанностям не по-хозяйски. Уже в предвоенные годы совхоз завоевал прочную славу передового хозяйства, особенно как производитель свеклосемян. Здесь из года в год получали высокие урожаи.

В августе 1941 года добровольцем ушёл на фронт. уходя, заверил земляков, что вернётся только героем. В действующую армию попал уже через месяц. Трудно было в начале войны. Вместе с другими бойцами познал бывший механик горечь поражений и гибель товарищей.

В 1942 году направлен на учёбу в Киевское артиллерийское училище, после окончании которого направлен на фронт.

Командир бтареи 161 гвардейского артиллерийского полка 7-й Гвардейской армии Степного фронта старший лейтенант Дрикалович 26.09.43 г. Со своей батареей на понтонах одним из первых форсировал Днепр в районе с. Бородаевка на Днепропетровщине. Плацдарм был занят. Попытки фашистов сбросить наших бойцов в холодную воду Днепра окончились безуспешно.

По 60-70 немецких «Юнкерсов» беспрерывно бомбили нашу переправу, а с правого берега били дальнобойные орудия, строчили пулемёты, гремели пушки. На правом берегу велась борьба за расширение плацдарма. За 18 дней наши артиллеристы отразили 70 контратак протвника. Горели немецкие «тигры», перед батареей валялись трупы немецких солдат. Фронтовая газета 7-й Гвардейской Армии писала осенью 1943 года следующее: «Победа на Днепре – большой праздник, отмеченный не только во всех планах командования, но и в сердцах солдат и офицеров, сражавшихся на Великой реке… И люди, воздвигающие этот незримый памятник, по праву заслужили всенародный почёт. Человек должен иметь сердце из стали, и тогда пусть у него будет кольчуга из дерева, он не испугается в бою. Эта древняя грузинская мудрость вспоминается тогда, когда слышишь волнующую песнь о героях Днепра, пришедших на его седые берега ранним утром. Чтобы начать великую битву за переправу. Храброму офицеру гвардии старшему лейтенанту Николаю Дрикаловичу выпало большое счастье: он начал свой победоносный путь к своей украинской земле у берегов другой Великой реки – Волги, от которой он шёл безостановочно. И успех не изменил ему. Переправляясь на правый берег Днепра, его батарея стойко обороняла каждый отвоёванный кусок земли. На счёт этой батареи зачислена не одна уничтоженная бтарея  немцев, до десятка танков, отбито более 70 атак противника».

26 октября 1943 года Н. Н. Дрикаловичу за героизм и мужество присвоено звание Героя Советского Союза.

В 1944 году Николай Николаевич окончил высшую офицерскую артиллерийскую школу. Снова воевал. Демобилизовался в звании капитана.  Кроме ордена Ленина и Золотой Звезды имеет  ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды. В Добринке на Привокзальной площади установлен бюст Герою Советского Союза Николаю Николаевичу Дрикаловичу.

                ИВАН  МИХАЙЛОВИЧ  МАКАРЕНКОВ   
                1918-2004
 
Родился Иван Михайлович в крестьянской семье холодным декабрьским днем, 15- го числа 1918 года в деревне Ольговка, которая сейчас находится на территории Богородицкой сельской администрации Добринского района. Макаренков получил всего лишь начальное образование. В 12 лет после начальной школы стал работать в колхозе с родителями, потом сапожником в сапожной артели. Но самой популярной на селе в те годы была профессия тракториста, и двадцатилетний Иван Макаренков сел за трактор, став единственным кормильцем в семье после смерти отца. Хлеб же растить пришлось недолго. Он проработал трактористом в Хворостянской МТС всего лишь два года, так как пришло время исполнять свой воинский долг.               
В ряды Красной Армии Макаренков был призван в ноябре 1939 года. И география его местонахождения менялась, как кадры в фильме: стрелковый полк в Винницкой области, курсы шоферов в Львовской области, батальон механиков – водителей танков в Садовой вишне до января 1941 года, 21-я легко-танковая бригада в Житомирской области, должность механика - водителя танка Т-26. Иван Макаренков заканчивал службу, мечтал о встрече с родными, но не пришлось – грянула война.…
В боях Великой Отечественной войны участвовал с июня 1941 года, то есть с самого ее начала. Иван Михайлович принимал активное участие в боях при обороне Луги и Даугавпилса. В сентябре 1941 года  вместе с Дмитрием Ивановичем Осатюком был переведен на Ленинградский фронт, где участвовал в ожесточенных боях за Ленинград.  22 июня 1941 года вместе с дивизией он был направлен на Юго-Западный фронт, сразу в бой, был ранен и затем после полевого госпиталя в городе Горький изучал танк Т- 60.
С мая 1942 года Макаренков был на Ленинградском фронте в блокадном Ленинграде. Иван Михайлович служил механиком-водителем в экипаже лейтенанта Дмитрия Осатюка, своего командира, так как экипаж легкого танка состоял из двух человек. Крепкая солдатская дружба связывала Дмитрия и Ивана, а третьим другом был их танк Т-60, которым они маневрировали, как хотели, что могли на нем выделывать даже «балет», который сыграл решающую роль при прорыве кольца блокады Ленинграда в январе 1943 года.   

Экипаж Осатюка вел бои в условиях подвижной обороны, время от времени делая броски в сторону врага и нанося ему сильные удары. 10 января 1943 года экипажу Осатюка пришлось принять бой с тяжелым немецким танком, 60 –тонным «Тигром». Но в темноте фашисты не заметили их «Малютку».
Дмитрий Осатюк принял решение увлечь за собой фашистов в лес и подставить их под огонь нашей артиллерии.  - Ванюша, давай назад! – скомандовал он Макаренкову. – Тебе придется «потанцевать» перед гадами, на ходу нас им трудно будет подбить. И это верно угадал командир – немцы начали стрелять по «Малютке», но никак не смогли попасть в танцующий танк.    Вот таким виртуозом был водитель –механик. А гитлеровцы попали в ловушку: все их 3 танка были расстреляны, бой был выигран «Малюткой». Так экипаж Осатюка за 5 дней боев уничтожил 11 орудий, 17 противотанковых пушек, 2 пулеметные точки и около 500 фашистов.
Благодаря прорыву блокады Ленинграда, наши войска соединились с Волховским фронтом. Но 21 января 1943 года в одном из боев Иван Макаренков был тяжело ранен. Вражеский снаряд разворотил танк, но командир нашел в себе силы вытащить водителя – механика из горящей машины и отправил его в госпиталь. Здесь же в госпитале Иван Михайлович и узнал из «Правды» об Указе Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему и его командиру звания Героя Советского Союза за проявленные геройство и отвагу в прорыве блокады Ленинграда. Это редкий случай в истории, когда всем членам экипажа было присвоено звание Героя Советского Союза.
А спустя 9 месяцев после Указа, 10 ноября 1943 года, Иван Михайлович Макаренков получил Золотую Звезду Героя и орден Ленина в Кремле из рук самого Михаила Ивановича Калинина. Из госпиталя города Свердловска он приехал на костылях, так как левую ногу ему ампутировали, а правая была изрешечена осколками. Герою Советского Союза было всего 24 года. На этом боевой путь Макаренкова закончился – воевать больше не пришлось. Вернувшись в родные края, Иван Михайлович продолжил свой трудовой путь и старался всегда быть полезным окружавшим его людям. Работал заведующим Хворостянской райсберкассой.             
С 29 октября 1948 года приступил к работе на НЛМЗ, где и проработал до выхода на пенсию около 50 лет, пользуясь авторитетом и уважением, о чем мы узнали при посещении музея НЛМК в городе Липецке. Умер 20 мая 2004 года. Похоронен в Липецке на Косыревском кладбище.               
И.М.Макаренков был одним из четырех Героев Советского Союза, которые работали на заводе после Великой Отечественной войны 1941 -1945 годов. Работая на НЛМЗ, Иван Михайлович вел большую воспитательную патриотическую работу с молодежью и школьниками города Липецка и Липецкой области. Так, например, в 80 – 90-е годы в нашей школе ежегодно проводились спортивные соревнования по тяжелой атлетике на приз И.М.Макаренкова, на которых он присутствовал сам. Об этом я узнала от моего руководителя, которая неоднократно была свидетельницей этих интересных состязаний.      
Ценные экспонаты музея рассказали нам о боевом и трудовом пути Героя.        Здесь представлены боевые и трудовые награды Ивана Михайловича: Орден Ленина, Отечественной войны I степени, Знак Почета, Золотая Звезда Героя, медаль 50-летия прорыва блокады Ленинграда, многочисленные юбилейные медали, которые Герой Советского Союза завещал после своей смерти музею НЛМК.
Книги, хранящиеся в музее («Прыжок «Малютки», «Семь январских дней», «Огнем и тараном» и другие), повествуют о героическом подвиге Ивана Макаренкова при прорыве блокады Ленинграда. А в 2001 году на НЛМК была издана книга «Твои герои, комбинат. Иван Макаренков» о жизни и о подвиге Ивана Михайловича Макаренкова. Сотрудники музея предоставили нашей исследовательской группе уникальные фотографии из личного архива Макаренкова и были очень рады, когда узнали, что гимназия на родине Ивана Михайловича носит его имя, и здесь установлен памятник Герою Советского Союза.               

В поселке Добринка память о Герое увековечена на Аллее Героев памятным бюстом рядом с бюстами другим Героям Советского Союза – уроженцам Добринского района.               
В городе Кировске Ленинградской области, где сражался в 1943 году экипаж танка Т-60 Осатюк – Макаренков, сооружен мемориальный музей – диорама «Прорыв блокады Ленинграда», где представлен бой «Малютки» на художественном полотне диорамы.   
На Синявинских высотах близ Санкт-Петербурга установлен памятный обелиск о сражениях в январе 1943 года. В этих местах после войны неоднократно бывал Иван Михайлович Макаренков, встречаясь со своими однополчанами в день Победы, о чем свидетельствуют фотографии.
      
                ИВАН АНДРЕЕВИЧ КАЛИНИН
 
Родился в 1921 году в селе Боровское ныне Добринского района Липецкой области. Русский. Член ВЛКСМ. Герой Советского Союза (20.12.1943). Награжден орденом Ленина. Среди сельских парней довоенных лет, пожалуй, самой популярной и престижной профессией считалась профессия тракториста. После школы деревенские ребята старались поступить на курсы механизаторов при МТС и там овладеть «стальным конем».
Мечтал о такой профессии и школьник Ваня Калинин. Поэтому, как только закончил семилетку, тут же подался на Плавицкую машинно-тракторную станцию. Любознательный мальчишка быстро освоил трактор и на следующий год весной уже бороздил колхозные поля.

Однако комсомольцу Калинину мало было трактора. В 1939 году он освоил еще и автомашину, стал работать в совхозе шофером.
Механизатор из него получился отменный. Почетными грамотами и призами отмечали его добросовестный труд.
Думал сельский механизатор и о воинской службе. Как и все трактористы, конечно, Ваня Калинин хотел быть только танкистом.
Осенью 1941 года, когда уже бушевала жестокая война, совхозный механизатор комсомолец Калинин встал в солдатский строй. И был он очень огорчен, что сел не за рычаги боевого танка, а за баранку санитарной машины. Иван попал служить в медсанбат дивизии, и там его определили шофером.
Приказы в армии не обсуждаются. Красноармеец Калинин в любых условиях фронтовой обстановки перевозил раненых. Нередко попадал под артиллерийский обстрел противника, бомбежку вражеских самолетов. Он мечтал стать танкистом.
В 1942 году шофер Калинин все-таки попал в школу механиков-водителей танков.     На контрольном вождении Иван Калинин был лучшим из выпускников школы – прежнее знание техники, конечно, помогло ему освоить боевую машину.
Наступил 1943 год. После разгрома гитлеровцев под Сталинградом Красная Армия продолжала наступление. В боевом строю танкового батальона за рычагами «тридцатьчетверки» сидел младший сержант Калинин. Он воевал на Курской дуге, затем гнал гитлеровцев к Днепр.
2 октября 1943 года 586-й танковый батальон 219-й танковой бригады 1-го механизированного корпуса 37-й армии Степного фронта, в котором служил Иван Калинин, был переправлен через Днепр на небольшой плацдарм, отвоеванный у противника нашими пехотинцами в районе села Солошино и Мишурин Рог (ныне Верхнеднепровского района Днепропетровской области).
Помощь танкистов была очень кстати: противник контратаковал десантников, и экипажи танков сразу вступили в бой.
Почти трое суток, не смолкая, гремел бой на небольшом плацдарме на правом берегу Днепра. За это время советские воины отразили около 20 контратак противника.
Иван Калинин 13 раз водил свою «тридцатьчетверку» на врага. В этих схватках экипаж подбил один вражеский танк, уничтожил два артиллерийских орудия, минометную батарею, истребил немало живой силы противника.
20 декабря 1943 года ратные дела Ивана Андреевича Калинина были отмечены Указом Президиума Верховного Совета СССР: его удостоили звания Героя Советского Союза.
Командование части приняло решение послать опытного танкиста в танковое училище.
День Победы над фашистской Германией младший лейтенант Калинин встретил на Дальнем Востоке, куда был направлен после окончания училища.
9 августа 1945 года Красная Армия начала бои против японских милитаристов, сосредоточивших на наших границах крупные силы. Младший лейтенант Калинин, командир танкового взвода, пал смертью храбрых в ожесточенном бою за город Муданьцзян 14 августа 1945 года. Приказом министра обороны СССР он навечно зачислен в списки личного состава воинской части.
Похоронен Герой в городе Уссурийске Приморского края. В память о нем на здании школы в родном селя установлена мемориальная доска. В поселке городского типа Пограничный Приморского края ему установлен памятник.
Имя Героя носит Добринская средняя школа № 3.

                ПУТИЛИН ВАСИЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ

Родился в 1924 году в селе  Приозерное Добринского района. Окончил семилетнюю школу. Незадолго до начала Великой Отечественной войны с родителями переехал в Воронеж,  пошел работать на Воронежский завод синтетического каучука им. Кирова – сначала учеником, потом аппаратчиком цеха выработки каучука. 
В июне 1942 года призван в армию. На фронт В. Путилин, которому исполнилось 18 лет, попал в июне 1942 года. И вскоре принял боевое крещение. Участвовал в боях на Западном и Центральном фронтах. Связист стрелкового батальона, красноармеец Путилин прошел боевой путь от Курской области до Белоруссии. При прорыве обороны гитлеровских войск в районе курской деревни Клинцы Василий Сергеевич первым выскочил из окопа и увлек за собой весь взвод.

В бою за деревню Дроздовку после гибели командира роты рядовой Путилин смело взял командование ротой на себя, повел ее в атаку и выбил немцев из деревни. .
При форсировании Днепра в сентябре 1943 года Путилин в числе первой группы смельчаков под огнем противника переправился через реку, организовал оборону захваченного плацдарма, обеспечив переправу основных сил батальона и полка.

Особенно отличился отважный боец при форсировании Днепра. К могучей реке 322-я стрелковая дивизия вышла севернее Киева, у белорусского поселка Минево. На рассвете 22 сентября 1943 года группа смельчаков под ожесточенным врагом противника на подручных средствах – плотах из бревен и бочек, на стареньких лодках переправились через неохватную ширь Днепра. Среди первых десантников с катушкой кабеля и телефонным аппаратом в руках был связист Путилин.  В бою за плацдарм, ему, рядовому красноармейцу, довелось временно возглавить подразделение.

Под командованием Путилина бойцы из передовых траншей подвинулись вперед метров на триста и заняли оборону. Василий тут же организовал разведку близлежащего населенного пункта - села Нижние Жары. Его четкие действия помогли успешной переправе на правый берег основных сил батальона, а затем и всего стрелкового полка.

Закрепившись уже на второй день, подразделения отбросили врага на 35 км. от Днепра. Именно за эту операцию Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года красноармейцу Путилину Василию Сергеевичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Так Василий стал командиром. Исполнял он свои обязанности инициативно, с огоньком, со знанием дела. Когда Путилин  должен был вот-вот отправиться на учебу, в одном из боев, при штурме высоты, он, как всегда, находясь впереди наступавших, был тяжело ранен. И вскоре умер от ран.  Было тогда отважному парню из села Приозерное всего 19 лет. 

В Добринке на Привокзальной площади установлен бюст Герою Советского Союза Василию Сергеевичу Путилину.

                ЧЕРНИКОВ  ГРИГОРИЙ ИЛЬИЧ
 
Григорий Ильич Черников родился 23 (10) сентября 1905 года в семье крестьянина  в селе Завальное, ныне Усманского района Липецкой области. Русский.
Получив среднее образование, с 1922 года работал ремонтным рабочим на станции Лихая, ныне Северо-Кавказской железной дороги, затем переезжает работать на рудник в город Сулин, ныне в Миллеровском районе Ростовской области.               
С 1927 по 1929 год срочная служба в Красной Армии.

Вернувшись из армии, вместе с товарищами создал сельскохозяйственную коммуну «Прогресс» в Добринском районе Липецкой области, стал заместителем её председателя. В 1931 году вступил в ВКП(б).               
Окончил Высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу в городе Воронеж, был на партийной и советской работе. Работал в Избердеевском райкоме партии, ныне Петровский район (Тамбовская область), а затем райисполкоме.            
9 сентября 1941 года был вновь призван в армию Избердеевским райвоенкоматом. На фронте в Великую Отечественную войну с октября 1941 года.
Был направлен политруком роты в 1004-й стрелковый полк 305-й стрелковой дивизии, воевал на Северо-Западном и Волховском фронтах, где его дивизия была окружена и практически полностью уничтожена.               
В начале 1944 года окончил Тамбовское кавалерийское училище.  В мае1944 года Черников вновь в составе в действующей армии на 2-ом Белорусском фронте.     28 июня 1944 года командир стрелкового взвода 609-го стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии 50-й армии лейтенант Черников со своим взводом форсировал реку Днепр в районе деревни Буйничи в Беларусии, и первым ворвался во вражеские траншеи. В рукопашной схватке взвод уничтожил до 40 гитлеровцев и, преследуя убегавшего врага, ворвался на окраины города Могилёв. В уличных боях взвод захватил в плен 60 солдат и 3 офицеров противника, Черников лично гранатами уничтожил пулеметную точку. Заметив, что немецкие саперы готовят к взрыву мост, Черников повел взвод в атаку. Во время боя Черников попытался выбросить обратно вражескую гранату, но бросить не успел, граната взорвалась у него в руке. Решительной атакой взвод овладел мостом и спас его от взрыва, захватив при этом 20 немецких солдат и одного офицера. Тяжелораненый Черников был доставлен в госпиталь. За эти бои 14 июля 1944 года командиром 609 сп полковником Гришаевым, лейтенант Черников был представлен к званию Героя Советского Союза, 5 августа 1944 года представление подписал командующий 2-м Белорусским фронтом  генерал-армии Захаров, и документы ушли в Москву.               
В госпитале Черников провел несколько месяцев, перенес ряд операций. Стал инвалидом — были ампутированы правая рука и несколько пальцев на левой руке. В январе 1945 года был уволен из армии по ранению.
Вернулся на родину. Работал управляющим Избердеевской межрайконторы заготскот.            
24 марта 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Черникову Григорию Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»               
В мае 1945 года военным комиссаром Избердеевского района за активное участие в войне был представлен к награждению орденом Красного Знамени, но по решению командующего Орловским военным округом генерал-полковника Романовского был награждён орденом Отечественной войны II степени.
Жил в селе Петровское, центре Петровского района Тамбовской области. Работал завхозом Петровской средней школы.
С 1965 года персональный пенсионер республиканского значения. Последние годы жил в городе Волгоград (Царицын). Скончался 26 октября 1994 года.
Черников Г. И. имеет следующие награды:
1.  медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 6308 (24.03.1945) 
1 орден Ленина (24.03.1945);                3.  орден Отечественной войны I степени (06.04.1985);                4.  орден Отечественной войны II степени (06.08.1946);                5.  медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина»;         6.  медаль «За Победу над Германией в войне 1941—45 гг.»;               

                ЧИРКОВ ФЁДОР ТИХОНОВИЧ 
   
Фёдор Тихонович Чирков родился 11 июня 1925 года в селе Ровенка Добринского района Воронежской (ныне Липецкой) области. После окончания местной школы работал в колхозе.
    
Началась Великая Отечественная война. Фёдор продолжал трудиться в родном селе. В мае 1943 года, когда парню исполнилось восемнадцать лет, его призвали в Красную Армию. В составе 295-го отдельного истребительно - противотанкового дивизиона 126-й стрелковой дивизии наводчик орудия Чирков воевал на Южном, 4-м Украинском и 1-м Прибалтийском фронтах. Участвовал в освобождении Донбасса, Левобережной Украины, Крыма, Белоруссии, Прибалтики...
    
Молодого артиллериста отличали мужество и воинское мастерство. Так, в мае 1944 года в боях за освобождение Севастополя перед его орудийным расчётом была поставлена задача - не дать вражеским кораблям уйти в море. Прямой наводкой орудие подожгло корабль с живой силой. За этот бой рядовой Чирков был награждён орденом Славы III степени.
    
Геройски сражался наводчик Фёдор Чирков в апреле 1945 года во время штурма Кенигсберга. Он со своим орудием входил в штурмовую группу, атаковавшую форт № 5. Дивизион, в котором находился расчёт Чиркова, получил приказ подавить огневые точки противника. А для этого необходимо было произвести тщательную разведку. Командир дивизиона майор Успенский приказал младшему сержанту Корневу и рядовому Чиркову проникнуть на территорию форта и выявить расположение вражеских огневых точек.
    
7 апреля в 10 часов утра Чирков и Корнев под сильным огнём гитлеровцев приблизились к форту на расстояние десяти метров и установили дымовую завесу. Под её прикрытием артиллеристы подтянули орудия поближе. Выполняя приказ командира дивизиона, Чирков под ураганным огнём противника достиг проволочных заграждений, преодолел их и проник на территорию форта. Притаившись, он тщательно высматривал огневые точки фашистов.
    
Цели засечены. Теперь нужно возвращаться в своё расположение. Но это оказалось нелёгким делом: враг мог в любую минуту заметить смельчака. И Чирков принимает решение - уничтожить находившихся рядом гитлеровцев. Он бросил пять гранат в амбразуру дота и траншеи. Среди фашистов - замешательство. Воспользовавшись этим, Чирков незамеченным скрылся с территории форта и благополучно добрался до дивизиона, который к этому времени находился в ста метрах от форта и ждал его данных.
   
Вскоре орудия открыли огонь по выявленным целям. Чирков встал к панораме своей пушки. Батарея уничтожила 24 огневые точки противника, 15 из них были на счету Фёдора Чиркова. Гитлеровцы решили смять артиллеристов танками. "Тигры" и "пантеры" выползли из форта и двинулись на позиции дивизиона.
    
Но батарейцы не дрогнули. В жёстком единоборстве вновь отличился орудийный расчёт Фёдора Чиркова, уничтоживший 7 танков противника. Остальные были подожжены и подбиты другими расчётами дивизиона. В течение двух часов артиллеристы крушили укрепления форта. А затем наши стрелковые подразделения пошли на штурм. Скоро над цитаделью взвился красный флаг...
    
Во время штурма Фёдор Чирков был ранен, но остался в строю и продолжал вести огонь по врагу. Только после боя его отправили в госпиталь.
    
За самоотверженность и отвагу, проявленные при штурме Кенигсберга, рядовому Чиркову Фёдору Тихоновичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза.
    
После окончания войны Ф. Т. Чирков вернулся в родные края. Долгое время работал преподавателем физкультуры в Ровенской восьмилетней школе, а потом в колхозе.
Позднее в 1965 году в беседе с учащимися Паршиновской школы Ф. Т. Чирков вспоминал:
- Форт прикрывал подступы к крепости. Под ураганным огнём противника наши бойцы были вынуждены возвращаться в исходные позиции. Когда наша батарея на время прекратила огонь, я сумел пробраться к форту и швырнул в амбразуру дзота две противотанковые гранаты. Потом командир говорил мне, что при ликвидации огневой точки я уничтожил 15 солдат и офицеров противника. Благодаря мне, подоспевшие бойцы пехотных подразделений быстро взяли форт.
21 июня 1979 года он умер. В 1984 году односельчане героя на берегу реки Битюг заложили парк имени Фёдора Тихоновича Чиркова

                НЕСТЕРОВ СТЕПАН КУЗЬМИЧ

Степан Кузьмич Нестеров  - заместитель командира 2-го гвардейского Краснознамённого Тацинского танкового корпуса по строевой части 3-го Белорусского фронта, гвардии полковник.

Родился в 1906 году  в селе Талицкий Чамлык ныне Добринского района Липецкой области в многодетной крестьянской семье. Русский. Окончил 4 класса церковно-приходской школы.
В 1927 году уехал в столицу Узбекистана город Ташкент на строительство плотины, работал бетонщиком. В 1928 году был призван в Красную Армию, с которой навсегда связал свою жизнь. Служил в кавалерийских частях. Окончив курсы младших командиров, становится командиром отделения, а затем старшиной эскадрона.
Член ВКП(б) с 1932 года. В начале тридцатых годов в Красной Армии были созданы танковые и механизированные подразделения. Для службы в них подбирали лучшие кадры. В числе танкистов оказался и Степан Нестеров.
В 1935 году, успешно окончив Ленинградские бронетанковые курсы, он стал командиром танка, а через некоторое время - командиром танкового взвода. Во время советско-финляндской войны 1939-40 годов С.К.Нестеров был начальником штаба танкового батальона.
1941 году заочно окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск. С октября 1941 года Нестеров – на фронтах Великой Отечественной войны. Первое время он начальник штаба танкового батальона, а затем полка.

В июне 1942 года Нестеров вступает в командование 130-й танковой бригадой 24-ого танкового корпуса. Танкисты Нестерова участвовали в кровопролитных боях под Старым Осколом, в удержании плацдарма на западном берегу Дона в районе Коротояка.

19 ноября 1942 года началась историческая битва по разгрому фашистов на Волге. Умение и опыт комбрига Нестерова особенно проявились в одной из самых смелых с точки зрения полководческого искусства операций Великой Отечественной войны. Развертывалась она уже после окружения немецких войск под Сталинградом. Чтобы отодвинуть подальше внешний фронт этого окружения, верховное главнокомандование решило нанести два сходящих удара на западном берегу Дона. Шесть дней наступления по тылам противника стали новой боевой страницей в истории бронетанковых войск Красной Армии. Об этом писала не только наша, но и иностранная пресса.
Танкисты 24-ого танкового корпуса под командованием генерала В.М.Баданова перерезали ряд важных коммуникаций врага, нанесли серьезный урон его резервам. Действия бригад были настолько стремительны и неожиданны, что фашисты принимали их за налеты партизан. Удивляло только, откуда у партизан такое огромное количество танков? Рейд наших танкистов был поистине героическим – гитлеровцам пришлось снять с ближайшего к Сталинграду участка танковые соединения и бросить их на ликвидацию глубокого прорыва наших танкистов.
На станции Тацинской, которую 130-ая бригада взяла в ночном бою, были захвачены станица и аэродром противника, уничтожены сотни самолётов, танков, орудий, тысячи солдат и офицеров. Фашисты приготовили самолеты к взлету, были заведены моторы. Но пришлось сдаваться в плен – взлетная полоса оказалась занятой советскими танками.

За боевые заслуги в ходе Среднедонской операции 26 декабря 1942 года 24-й танкового корпус, в составе которого действовала бригада Нестерова, был преобразован во 2-й гвардейский танковый и удостоен почётного наименования "Тацинский". 130-я танковая бригада стала 26-й гвардейской.
После победы советских войск на Волге 26-я гвардейская танковая бригада принимает участие в Орловско-Курской битве – в знаменитом сражении под Прохоровкой подполковник лично вёл танкистов в атаку, находясь в самом пекле боя. Бригада громит фашистов на Белгородском направлении.
В августе 1943 года в составе корпуса ее перебрасывают на Западный фронт. Здесь танкисты под командованием комбрига Нестерова освобождают Смоленск, Ельню. За отличное выполнение приказа командования по разгрому противника в Ельне бригада получает почётное наименование "Ельнинская".
В апреле 1944 года 2-й гвардейский Тацинский корпус вошел в состав 3-го Белорусского фронта. Части бригады Нестерова ранним утром 3 июля 1944 года одними из первых ворвались на юго-восточную окраину столицы Белоруссии – Минска. За освобождение Минска и успешные бои в Белоруссии 26-я гвардейская танковая бригада награждена орденом Красного Знамени.
В дальнейшем нестеровцы способствовали окружению большой группировки противника и участвовали в её ликвидации. После освобождения Белоруссии воины 26-й гвардейской бригады громят врага в Литве. Особенно отличились танкисты Нестерова при освобождении Вильнюса и форсировании Немана, за что бригада была награждена орденом Суворова 2-й степени.
Когда танкисты подошли вплотную к границе с Восточной Пруссией, полковник Нестеров расстается со своей бригадой, с которой прошел по фронтовым дорогам от Дона до Литвы. Его, как одного из опытных и талантливых командиров, назначают на должность заместителя командира 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса. Гвардии полковник Степан Нестеров в октябре 1944 года возглавил форсирование соединениями и частями корпуса реки Писса в районе населённого пункта Кассубен, расположенного в 14-и километрах южнее города Шталлупенен (ныне город Нестеров Калининградской области) и обеспечил их дальнейшие успешные действия.
Во главе одной из танковых бригад решительно преследовал противника. Утром 16 октября мощной, почти двухчасовой, артиллерийской и авиационной подготовкой началась Гумбинненская наступательная операция. Для преследования отступающего противника вдоль нынешней магистрали Калининград - Нестеров были введены в бой части 2-го гвардейского Тацинского Краснознаменного танкового корпуса генерал-лейтенанта А.С.Бурдейного. Не давая врагу прийти в себя, танкисты смело атаковали его разрозненные подразделения, продвигаясь все дальше в глубь Восточной Пруссии.
Решительно они действовали на левом фланге, где наступление 26-й танковой и 4-й мотострелковой бригад координировал Степан Кузьмич Нестеров. Одной из тяжелых преград на пути советских войск была река Писса, небольшая, но с очень неудобными для прохода танков берегами. Когда наши танки подошли к реке вплотную, противник встретил их сильным артиллерийским огнем. Гвардии полковник Нестеров, выбрав наиболее уязвимое место во вражеской обороне, приказал танковым десантам форсировать Писсу. Противник меньше всего ожидал удара со стороны заболоченного участка реки. У местечка Кассубен реку удалось форсировать. Развивая наступление танкисты, поддерживаемые мотострелковой бригадой, вышли к городу Шталлупенен.
В разгар боя 20 октября 1944 года гвардии полковник Степан Кузьмич Нестеров погиб от немецкой пули западнее местечка Кассубен (ныне поселок Ильинское Нестеровского района Калининградской области). Однако операция, начатая под умелым руководством С.К.Нестеровым, была с честью завершена: его подчиненными город Шталлупенен был взят и фашистская дивизия «Герман Геринг» была разбита. Плацдарм для генерального наступления Красной Армии на Восточную Пруссию был завоёван.

Гвардии полковник Нестеров С.К. похоронен с воинскими почестями в парке города Каунас (Литва). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1945 года за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, гвардии полковнику Нестерову Степану Кузьмичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награждён 2-я орденами Ленина, орденами Красного Знамени, 2-я орденами Суворова 2-й степени, Александра Невского, Красной Звезды, медалями. Первый отвоёванный на территории врага город Шталлупенен, близ которого прервалась жизнь гвардии подполковника, был назван его именем – Нестеров.
В самом центре города Нестеров в 1956 году в городе был установлен гипсовый бюст Героя, который в 2005 году заменен  бронзовым.
 
Также бюст С.К.Нестерова установлен в поселке Добринка Липецкой области. Именем Степана Кузьмича Нестерова была названа одна из улиц Липецка, тепловоз Калининградской железной дороги, средняя школа села Талицкий Чамлык Добринского района Липецкой области, на здании которой установлена мемориальная доска. 
Также мемориальная доска установлена в честь Героя на одной из станций Калининградской железной дороги

ПОЛНЫЕ КАВАЛЕРЫ ОРДЕНА СЛАВЫ

                НАЗАРКИН СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ

Родился 14.11.1913г. в деревне Киньшино ныне Добринского района Липецкой области в семье крестьянина. Русский. Окончил 2 класса. Работал в колхозе. В Красной Армии с 1935 . по 1937 гг.  С 1937 по 1942 гг. в органах МВД.       
На фронте в Великую Отечественную войну с января 1942 года.

Командир отделения взвода конной разведки 208-го гвардии стрелкового полка (69-я гвардии стрелковая дивизия, 4-я гвардейская армия, 2-й Украинский фронт) гвардии старший сержант Назаркин, находясь с 30.01.1944г. в течение 3 суток в тылу противника в районе населенного пункта Журавка (30 км. южнее г.Городище Киевской обл.), огнем из автомата сразил свыше 10 вражеских солдат, 4 взял в плен. На обратном пути у населенного пункта Лебедин бойцы его отделения вступили в бой с группой гитлеровцев. 5 из них были убиты, остальные рассеяны.

18.5.1944 г. Назаркин награжден орденом Славы 3 степени.
В составе того же полка и дивизия (52-я армия) Назаркин с разведчиками 18.8.1944 г. в 12 км. южнее г.Хуши (Румыния) внезапно напал на группу вражеских пехотинцев. Бойцы уничтожили немало автоматчиков, 12 взяли в плен, захватили 2 автомашины.
      
25.8.1944г. на дороге Куртени-Пошта-Елан (пригород г.Хуши) они из засады истребили 12 солдат и офицеров врага, а 7 пленили.
      
 7.9.1944 г. Назаркин награжден орденом Славы 2 степени. Командир отделения конной разведки того же полка и дивизия (4-я гвардейская армия, 3-й Украинский фронт) Назаркин в боях 24.3-2.4.1945г. в ходе Венской операции и боев за освобождение г.Эйзенштадт (Австрия) с группой подчиненных проник за передний край обороны противника, захватил легковую автомашину, уничтожил 3 солдат, взял "языка". В ходе разведки места переправы через канал в г.Эйзенштадт бойцы сняли 2 вражеских часовых и захватили мост, что облегчило и ускорило переправу стрелков.
      
15.5.1946 г. Назаркин награжден орденом Славы 1-й степени. В 1946 г. демобилизован. Жил в пгт.Добринка Липецкой обл. Работал на элеваторе.Награжден многими медалями. 
      
Умер 11.11.1979 г. Его именем названа улица в пгт.Добринка. На доме, где он жил, установлена мемориальная доска.

                ЦЫГАНОВ ДМИТРИЙ АРСЕНТЬЕВИЧ
 
Родился в 22 июля 1924 года в д. Натальино Добринского района. В 1941 году в семнадцатилетнем возрасте ушел добровольцем на фронт. Защищал Ленинград, с боями дошёл до Германии. Не раз артиллерист,  наводчик орудия Цыганов, находясь в боевых порядках пехоты, прямой наводкой уничтожил укрепления, огненные точки, живую силу противника. 

В бою под Таллинном в августе 1944 года, когда гитлеровцы перешли в контратаку, шрапнелью истребил более десятка вражеских солдат, за что был награждён орденом Славы 3-ей степени.
При форсировании Одера, переправившись на западный берег под огнем противника, он прямой наводкой подавил две пулеметные точки. За четыре дня боев на Одере – с 23 по 27 января 1945 года – младший сержант, наводчик орудия Дмитрий Цыганов подбил танк, пушку, уничтожил три огневые точки противника и до сорока гитлеровцев. А расчет не потерял ни одного человека. После этих боев Дмитрия назначили командиром орудия, и он удостоился ордена Славы 2-ой степени.
18 марта 1945 года в боях за населенный пункт Ротхауз Цыганов, вырвавшись вперед, прямой наводкой атаковал отходящие немецкие войска. Разбил свыше двадцати повозок с боеприпасами, автомашину, уничтожил до сорока вражеских солдат. 24 марта на подступах к городу Нейсе, отражая яростные контратаки врага, подбил, а потом поджег два фашистских танка.  За это Дмитрий Арсентьевич был награжден орденом Славы I степени. Вернувшись с войны, работал на Воронежском заводе СК-2 имени Кирова аппаратчиком. Умер в 1963 году. В Добринке на Привокзальной площади установлен бюст Полному кавалеру ордена Славы Дмитрию Арсеньевичу Цыганову.

                Цаплин Алексей Иванович
                11.03.1913 - 26.05.1985           

Цаплин Алексей Иванович – командир сапёрного отделения 657-го отдельного сапёрного батальона (370-я стрелковая Краснознамённая дивизия, 69-я армия, 1-й Белорусский фронт), сержант – на момент представления к повторному награждению орденом Славы 2-й степени.  Родился 11 марта 1913 года в селе Новочеркутино ныне Добринского района Липецкой об-ласти в семье крестьянина.
Окончил 6 классов, работал на заводе, с 1934 по 1936 годы проходил службу в армии. В боях Великой Отечественной войны с марта 1942 года, весь боевой путь прошёл в составе 657-го отдельного сапёрного батальона, член ВКП(б)/КПСС с сентября 1942 года. В период с марта 1942 по август 1943 года сапёр А.И.Цаплин в боях близ деревень Стремицы, Голубево, Васильевщина и города Старая Русса Новгородской области обезвредил более 600 различных мин противника, проделал множество проходов в проволочных заграждениях, чем способствовал успешному продвижению стрелковых подразделений.
Приказом по войскам 91-го стрелкового корпуса от 27 мая 1944 года рядовой Цаплин Алексей Иванович награждён орденом Славы 3-й степени.
31 июля 1944 года сапёр А.И.Цаплин в составе расчёта десантной лодки в течение суток пе-реправил на левый берег реки Висла у населённого пункта Насилув (2 км севернее города Ка-зимеж, Польша) 8 артиллерийских орудий и большое количество боеприпасов, что помогло бойцам захватить и удержать плацдарм.
Приказом по войскам 69-й армии от 29 сентября 1944 года ефрейтор Цаплин Алексей Иванович награждён орденом Славы 2-й степени.
14 января 1945 года командир сапёрного отделения А.И.Цаплин близ населённого пункта Анелин (5 км западнее города Пулавы, Польша), будучи старшим группы сапёров, произвёл разведку заминированной противником местности и, обнаружив минное поле, снял 42 противотанковые мины, дав тем самым возможность подразделениям беспрепятственно вести наступление.
Приказом по войскам 69-й армии от 3 марта 1945 года сержант А.И.Цаплин повторно награ-ждён орденом Славы 2-й степени и Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1968 года произведено перенаграждение на орден Славы 1-й степени и Цаплин Алексей Иванович стал полным кавалером ордена Славы.
Участник Парада Победы 24 июня 1945 года. После демобилизации в 1945 году А.И.Цаплин работал слесарем на Воронежском авиационном заводе. Скончался 26 мая 1985 года и похоронен на Юго-Западном кладбище города Воронеж. Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени (1985) и Славы 3-х степеней, ме-далями.

ОЧЕРКИ О ВЕТЕРАНАХ ВОЙНЫ
                ПИСЬМА С ФРОНТА.
 
Алексей Михайлович Виндюрин родился в 1922 г. в селе Хворостянка. Образование получил семилетнее. До призыва в армию немного поработал секретарём сельского совета. В 1941 г., когда началась война, вместе с другими парнями был направлен под Воронеж на возведение военных сооружений, откуда добровольцем ушёл на фронт. После трёхмесячной учёбы его направили под Сталинград. Участвовал в битве за Харьков, освобождал Белоруссию. Письма писал регулярно. Сохранилось из них четыре.                ПИСЬМО  ПЕРВОЕ. «Здравствуйте земляки - хворостянцы!  Я нахожусь по-прежнему на Сталинградском фронте. Здесь в районе Сталинграда врагу нанесён мощный удар. Войска Красной Армии разгромили десятки дивизий противника. Отступая на запад и юго-запад, немецко-фашистские войска бросают на своём пути в огромном количестве вооружения, боеприпасы. Десятки тысяч офицеров нашли себе могилу на подступах к Сталинграду. Немного сообщаю о себе. За мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками правительство наградило меня медалью «За отвагу». Партийная организация нашей гвардейской части приняла меня кандидатом в ВКП (б). Я клянусь, что с честью оправдаю награду правительства и звание коммуниста. Я бил, бью и с ещё большей ненавистью буду бить фашистских мерзавцев, пробравшихся на нашу священную землю. Вы же, работники советского тыла, должны помогать стране и фронту всеми своими силами и средствами, чтобы быстрей истребить гитлеровских разбойников. С фронтовым приветом к вам гвардии сержант А. Виндюрин».                ПИСЬМО  ВТОРОЕ.  «Это письмо я пишу в боевой обстановке. В нём хочу рассказать вам, мои дорогие земляки, о себе и своих фронтовых делах. В дружную боевую красноармейскую семью я влился рядовым бойцом осенью 1941 года. Суровую школу мужества, стойкости и отваги пришлось пройти в боях под Сталинградом, где из автомата истребил десятки солдат и офицеров, за что  награждён орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу» и медалью «Защитник Сталинграда».
На войну я пошёл комсомольцем. Теперь – член ВКП (б). Оценив мои способности, командование присвоило мне звание младшего лейтенанта. Всё это обязывает ещё самоотверженнее сражаться с врагами нашего Отечества, воодушевляет на новые боевые подвиги. Я поклялся своей Родине, своему народу, что буду беспощаден к гитлеровским бандитам. Нет им места на нашей священной земле! Мы должны истребить их всех. И для освободительной миссии не пожалею ни сил, ни жизни. Передаю вам свой гвардейский боевой привет, желаю наилучших успехов в сенокосе и уборке урожая.
Гвардии мл. лейтенант А. Виндюрин. Полевая почта 3923011. Июль 1943 г.»            
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ.  «Здравствуйте, дорогие мои земляки! Передаю вам свой гвардейский фронтовой привет и желаю наилучших успехов в вашем труде! Сейчас мы идём вперёд и вперёд – на запад. Среди лесов и болот лежит наша славянская Белоруссия, истерзанная и ограбленная немцами.
На каждом шагу здесь мы видим следы зверства фашистов, их издевательства над мирными гражданами. И мы никогда не простим нацистам чудовищные преступления. Победа близка, но для её завоевания потребуется ещё немало сил и средств. От  вас, дорогие товарищи, тоже требуется напряжение сил. Приближается время полевых работ. К ним вы должны отлично подготовиться, чтобы быстро и хорошо провести весенний сев и тем самым заложить прочный фундамент высокого урожая. А мы, воины Красной Армии, ещё сильнее будем бить ненавистного врага. За отличные действия я лично получил письменную благодарность от товарища Сталина, которая воодушевила меня на новые боевые подвиги               
Ваш земляк, гвардии лейтенант орденоносец А. Виндюрин. 17.02.1944 г.»               
ПИСЬМО  ЧЕТВЁРТОЕ. «Здравствуйте, мои дорогие земляки- хворостянцы. Скоро будет три года, как я нахожусь на фронте, защищаю свою любимую Родину от немецких захватчиков. Я прошёл большой боевой путь: защищал Сталинград, освобождал Харьков и ряд городов Украины. Десятки гитлеровцев я истребил из своего автомата.
За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими оккупантами, правительство наградило меня орденом Красной Звезды и двумя медалями. За освобождение города Калинковичи имею письменную благодарность…
Товарищи колхозники и колхозницы! Для вас сейчас подошла горячая пора. Быстрее завершайте весенний сев, организуйте тщательную прополку посевов. Борьба за высокий урожай – ваша главная задача перед страной и фронтом. А мы, воины фронта, в скором времени окончательно сокрушим гитлеровскую грабительскую армию и вернёмся домой с полной победой. Остаюсь ваш земляк гвардии лейтенант Алексей Виндюрин. 01.07.1944 г»

И наступило молчание: родители Алексея три или четыре месяца ждали от сына письма, но так и не дождались. Отец Михаил Михайлович Виндюрин, работавший тогда председателем Хворостянского сельсовета, сделал запрос через военкомат о своём сыне. Вскоре пришёл ответ, больно ударивший по сердцам родителей: 
«…гвардии лейтенант Виндюрин Алексей Михайлович пропал без вести».
Сестра Алексея Мария Михайловна Новикова, ныне здравствующая, так отзывается о своём брате: -   

Алексей хорошо учился в школе. При более благоприятных условиях он мог бы поступить в институт и стать замечательным специалистом… Ростом он отличался отменным. Да и все его товарищи в селе Хворостянка были рослыми. Но никто из них с фронта не вернулся.  Алексей сотрудничал с районной газетой и часто печатался в ней. Вот эти письма и посланы были в редакцию «районки». Это всё, что от него осталось

                Д В А Ж Д Ы   В О С К Р Е С Ш И Й.

Каждому бойцу, прошедшему большой и трудный путь Великой Отечественной войны, памятен первый бой. Запомнился он и бывшему пулемётчику, а потом механику- водителю Т- 34 Ивану Васильевичу Солдатову со станции Хворостянка. Запомнился до мелочей.

Случилось это в декабре 1942 года при форсировании Дона в Воронежской области, недалеко от города Калач. Командование дивизии, в которой служил Иван Солдатов, получило приказ форсировать Дон и занять новые стратегические рубежи. 
К операции готовились тщательно. Главное, что требовалось от личного состава, быстро и незаметно переправиться на противоположный берег. Ничто не должно привлечь внимание противника. В полночь, когда подул северо-западный ветер, а нахлынувшие тучи спрятали полную луну, вверх взметнулась красная ракета – сигнал к началу операции.

И вот полки двинулись вперёд. Первыми шли автоматчики, за ними – все остальные подразделения. Ветер обжигал лицо. Из глаз катились слёзы. Ноги, обутые в армейские сапоги, проваливались в снег. Идти было неимоверно тяжело, да ещё армейское снаряжение на плечах. Но красноармейцы стойко преодолевали эти обычные для военного времени трудности.

Пулемётный расчёт сержанта Солдатова в составе 5 человек старался держаться ближе друг к другу. Страшнее началось, когда в небе повисли осветительные ракеты.
-   Стало видно, как на ладони, - вспоминает бывший пулемётчик. – На белом снегу чётко вырисовывались тёмные силуэты наших бойцов. Тут-то и произошло такое, что описать невозможно…
Немцы открыли огонь. Сначала снаряды летели бесприцельно, потом стали падать ближе. Жуткая картина открылась на середине реки. Раздались крики раненых о помощи. Некоторые ещё барахтались в полыньях в ледяной воде. Вместе с осколками снарядов летели куски льда. Основные силы шли вперёд, не обращая внимания на раненых и убитых, лежавших на снегу.
Вдруг заработала и наша артиллерия. Красноармейцы оказались между двух огней. От командиров поступала одна команда: «Вперёд!».
-  И мы спешили достичь противоположного берега, - продолжает ветеран войны. – Недалеко от берега я вдруг споткнулся. Вскочил, как прежде, и хотел двинуться дальше. Не ту-то было: от резкой боли в правой ноге упал и потерял сознание. Очнувшись, снова попытался подняться – и снова упал в беспамятстве. Сколько времени пролежал Солдатов на снегу, он не помнит. На рассвете увидел много убитых бойцов и услышал стоны раненых. Попробовал пошевелить ногами – они ничего не чувствовали. Около правой ноги снег покрылся красной коркой. Иван крикнул изо всех сил:
-   Эй, кто-нибудь, есть живые? Помогите!
Голоса своего пулемётчик почему-то не услышал, поэтому ему никто не ответил. Понял солдат, что дела плохи, что может здесь закоченеть совсем, и впервые в жизни заплакал. Плакал, не стыдясь себя.
И вспомнилась ему Хворостянка, где родился. Вспомнилась строгая, но справедливая учительница Августа Евгеньевна Громова. Вспомнились отец и мать. Отец тоже на фронте. Где он теперь? Что с ним? А каково теперь матери с 7- летним сынишкой Колей?

За раздумьями боец не заметил, как к нему подъехал на лошади, запряжённой в сани, красноармеец. Он вёз солдатам на передовую рыбу. Заметил, что лежащий на снегу человек шевелится. Подъехал. Помог лечь в сани и поехал в здание МТС, где уже была разостлана солома на случай приёма тяжелораненых. По дороге подобрал ещё троих раненых.

-   Двое суток пролежали мы в этом холодном помещении, - рассказывает Иван Васильевич. – Затем нас погрузили в сани и повезли на станцию, где стояли товарные вагоны, предназначенные для перевозки людей.

Через некоторое время состав остановился. Это был Борисоглебск. Под госпиталь отвели, кроме больницы, двухэтажное здание школы. Вот там-то и пришлось лечиться долгих  четыре месяца.
-   Ну, сержант, благодари Бога: в рубашке ты родился – раны твои начинают затягиваться. Словом, и ноги будут целы, и навоюешься ещё, - сказал однажды на утреннем обходе  военврач.

Иван поспешил об этом сообщить матери в Хворостянку. Знал бы он, как мать Анастасия Никитична обрадовалась этому письму ! Ведь два месяца назад она получила на сына… похоронку. И вдруг – письмо от него. Обрадовалась и тут же попросила почтальона дать ответ. Мать писала, что собирается к нему в Борисоглебск. Однако сын, получив её письмо, поспешил оговорить её: в то время ж/д ветка Грязи – Сталинград подвергалась частым бомбёжкам.
Почему же прислали извещение о гибели Солдатова? Иван Васильевич так об этом говорит:
- Обычно, после выполнения боевого задания, старшина делает своего рода перекличку. Если солдата нет в строю, значит, нет его и в живых. Проверять и делать запросы о наградах тогда не было возможности.
Четыре месяца пролежал Иван Солдатов в госпитале и в апреле 1943 г. был направлен в запасной полк. Здесь его повысили в должности: он стал командиром пулемётного расчёта. В самом конце июня 1943 г., при наступлении на вражеские позиции, Солдатова снова ранило – и в ту же ногу. Но ранение было лёгкое. Через две недели он был выписан из полевого госпиталя. А мать получила на сына вторую похоронку. Пришло извещение и о гибели мужа Василия. Дрогнуло сердце Анастасии Никитичны. Сколько слёз было пролито – одному Богу известно. И если бы не 8-летний сынишка Коля, возможно, совсем бы растерялась женщина. Но природа наградила слабую половину человечества огромным мужеством и терпением, чтобы даже в невыносимых условиях выживать.
Какова же была её радость, когда почтальон снова принёс ей письмо от сына! Иван писал, что ранен, но на этот раз легко и что скоро его выпишут из госпиталя. Мать, наконец, увидела белый свет, почувствовала прилив сил. Она усердно молилась перед иконами, прося Всевышнего сохранить жизнь Ивану. Молилась и за младшенького Колю, чтобы не заболел какой опасной болезнью от недоедания.
А Иван Солдатов после второго ранения и второго госпиталя был направлен в 96 танковую бригаду им. Челябинского комсомола 3-го Украинского фронта. Закончивший до войны курсы комбайнеров и успевший два сезона поработать, стал подходящей кандидатурой для подготовки его механиком-водителем Т-34.
-  В июле 1943 года началась Курская битва, - рассказывает Солдатов. – Это было страшное зрелище! Это было жестокое сражение танков. Сколько народа там полегло с обеих сторон – ужас.
Как ни трудно приходилось, но и из этой бойни экипаж, в составе которого сражался старший сержант Солдатов, вышел живым. Правда, не раз приходилось буксировать танк в безопасное место для «переобувки». И снова в бой.
В составе этой танковой бригады Иван Солдатов прошёл большой боевой путь: освобождал Украину, Молдавию, Бессарабию, Румынию, участвовал в Ясско-Кишинёвской операции. День Победы встретил в Болгарии. Через два года, после пребывания в Болгарии, уже после войны, Иван Васильевич дождался увольнения в запас               
-   22 апреля 1947 года я приехал в Хворостянку, - вспоминает старый солдат, и глаза его заметно влажнеют.
Встреча с матерью была со слезами. Собрались соседи: не верят, что Иван живой. Уж не с того ли света вернулся? А он, улыбающийся и счастливый, целовал то мать, то младшего братика. Началась новая полоса в жизни ветерана войны. Устроился на работу, получил небольшую квартиру, потом построил свой саманный дом. Женился. Вчетвером несколько лет жили в этом доме. В 1958 году Иван Васильевич построил ещё дом, в котором живёт со своей неразлучной Зоей Ивановной. Вырастили двоих дочерей, у которых уже взрослые дети. В 2001 году супруги Солдатовы справили «золотую свадьбу».
Иван Васильевич – скромный и обходительный человек - частый гость в Хворостянской школе, где рассказывает учащимся о своём боевом пути.
Самыми ценными наградами Иван Васильевич считает орден Отечественной войны 1-й степени, две медали «За отвагу». одна из них вручена Верховной властью Болгарии, медаль «За победу над Германией».
В красноармейской книжке записаны две благодарности от т. Сталина – за освобождение городов Белгорода и Харькова.
Иван Васильевич долгое время ездил на встречи с ветеранами 96-й танковой бригады. Фронтовики, оставшиеся в живых, продолжают переписываться: фронтовое братство никогда не забудется.
 
                УГОЛЬ ДЛЯ ФРОНТА.

Осенью 1942 г. правительством  до райисполкомов был доведён план  набора на трудовой фронт в восточные области страны. Для выполнения этого плана отправили рабочих на Урал и из Хворостянского района, в том числе и жителей села Хворостянка: М. А. Альшанову, А. Г. Бутырина, Н. М. Гусеву, Л. С. Рябчихину, М. А Бутырину, А. Я. Цаприлову. Всех погрузили в теплушки (так тогда называли товарные вагоны, приспособленные для перевозки людей).
-  Прибыли в Челябинск, - рассказывает Анастасия Яковлевна Цаприлова. - Через несколько дней поселили в бараках, где стояли двухъярусные кровати. Оформили на работу. Помню, привезли нас в цех для производства древесного угля. Мы за свою жизнь в деревне таким делом никогда не занимались. Но освоились быстро.
По её словам, древесный уголь добывался из берёзовых поленьев, только что спиленных, сырых, потому очень тяжёлых. Эти поленья загружали в печь вручную, поднося от вагонеток. Готовый уголь перегружался из вагонеток в товарные вагоны. Предназначался он для доменных печей, где выплавлялся металл для военной техники. Тяжёлый труд, суровый климат изматывали. Тем, кто работал непосредственно у угольных печей, дополнительно выдавали на день по килограмму хлеба. И всё же нередко случалось, что человек на рабочем месте падал от голода. Умерла и Люба Рябчихина. А ведь была женщиной крепкой. Там её и похоронили.

Прошёл год, и хворостянцев вместе с другими отправили в город Златоуст. Там работать пришлось ещё тяжелее: жили в лесу в землянках и трудились под открытым небом. В отличие от челябинских печей, здешние оказались ещё примитивнее. Просто выкапывалась яма, в которую сначала укладывали сухую траву и ветки, а сверху берёзовые поленья. Сырые поленья не горели, а обугливались. Работали в любую погоду. План все смены обязаны были выполнять.
Вернулись домой с трудового фронта хворостянцы незадолго до окончания войны.

                ЖИЗНЬ  В  ОККУПАЦИИ.

-   Вспоминать о прошлом тяжело, но и забыть невозможно, - вздохнув, сказала Лидия Антоновна Виндюрина. - Два с половиной года довелось жить на оккупированной территории, месяца два – под одной крышей с немецкими офицерами.
-   Что и говорить, пришлось хлебнуть горя, - добавляет её сестра Анна Антоновна Седова. – Нагляделись на высокую культуру немцев и «райскую» жизнь при них. Когда наши ушли далеко на восток, немцы почувствовали себя хозяевами на Украине и добренькими прикидывались. Зато при отступлении показали своё истинное обличье…
На Украине Антон Прокопьевич Бутырин и его супруга Варвара Яковлевна оказались не случайно: голод предвоенного года в наших краях прогнал из родного села на поиски лучшей доли. А семья в марте 40-го года прибавилась: родилась дочка Люба – шестой по счёту ребёнок. Как только мать поправилась после родов, Бутырины снялись с насиженного места. По совету двоюродной сестры матери приехали хворостянцы в село Тихоновку, что в 7 км от Мелитополя Запорожской области. Подыскать квартиру для многодетной семьи оказалось делом нелёгким. Родственники переговорили с председателем соседнего села, Колхоз там был богатым, одним из лучших в районе. Нашлось подходящее жильё – большой дом, бывшая усадьба помещика с шестью 2-комнатными квартирами. Вскоре в этом доме поселились три семьи. Двух комнат вполне хватило и на большую семью Бутыриных.
Так оказались хворостянцы в селе Борисовка. Антон Прокопьевич устроился плотником, Варвара Яковлевна – дояркой.
-   Мы трое – Алексей, я и Лида – тоже ходили на работу до сентября, - продолжает Анна Антоновна, - а дети поменьше – Иван, Нина и Люба – находились в детсадике… В Украине не как у нас: там пропалывали все посевные культуры. Вот мы и ходили на прополку. Тяжеловато приходилось, зато председатель колхоза хвалил нас:
- Я в людях толк знаю и редко ошибаюсь. Хорошая семья к нам приехала…
22 июня 1941 года началась война. Немцы стремительно продвигались на восток. Вскоре и в Борисовке они появились. В доме, где жили Бутырины, немцы выпроводили одну небольшую семью и разместили в той квартире штаб.
-   Так мы оказались под одной крышей с немецкими офицерами, - продолжает Анна Антоновна. – От голода спаслись, а попали к немцам. Мы боялись их присутствия, на глаза старались не показываться. Зато нас никто из немцев и болгар никогда не трогал.
-   Как вошли немцы в Борисовку, так сразу грабить принялись, - вспоминает Лидия Антоновна. – Кур во дворах начали ловить, яйца в сараях искать, поросят стрелять. Но это в первые дни, потом комендант собрал людей на площади перед клубом и стал говорить на ломаном русском языке. Мы, конечно, ничего не понимали. Комендант приказал одному из своих помощников перевести и разъяснить его требования доходчивее. А требовал он, чтобы с утра все трудоспособные жители села выходили на работу. Перерыв на обед – один час. Обедать только на рабочих местах, куда из колхозной столовой будут доставляться продукты. Рабочий день – всё световое время суток. Если кому-то потребуется отлучиться домой по уважительным причинам, необходимо отпроситься у старосты. Тот выдаст пропуск. За самовольную отлучку – расстрел. Для молодёжи тоже ввели ограничение: находиться на улице разрешалось до 23 часов. Всюду круглосуточно патрулировали немецкие солдаты. Всех подозрительных задерживали и доставляли в комендатуру.
-   Больше всего жителей тревожили болгары, - говорит Анна Антоновна. – Их почему-то в селе было очень много. Если они позволяли себе лишнее в отношении женщин, немцы их тут же, принародно, наказывали плётками. Этим самым фрицы доказывали своё благородство по отношению к местным жителям. Но случалось и другое. Однажды в июле комендант, наблюдавший с вышки за работающими в поле женщинами, заметил, что они стоят без дела. Верхом на лошади примчался к ним и спросил, почему они не работают.
-  Господин комендант, ещё земля сырая, - за всех ответил бригадир. – Нельзя ли подождать ещё немного, чтобы не потоптать посевы?
Вместо ответа бригадир получил несколько ударов плёткой. Переводчик сказал, что если они сейчас же не приступят к работе, будут наказаны все.
-  Так вот мы и жили при немцах, - вздыхает Лидия Антоновна. – Во время работы отдыхали стоя, и то с оглядкой.
Как правило, визиты коменданта заканчивались наказаниями. Причину он умел находить. Управлял четырьмя колхозами, но успевал побывать за день везде. Однако чтобы люди не разочаровались в немецком порядке, комендант не забывал о «щедростях» : вызывал к заболевшим врача, который назначал лечение, помогал нуждающимся в приобретении рабочей одежды. Но самой главной щедростью было то, что он выдал людям столько зерна, что те не знали, куда его девать. А всё потому, что в первое военное лето урожай зерновых выдался на славу. Комендант не сумел вовремя придумать, что с этим богатством делать и вот и раздал людям.
-  Мы и на чердаке рассыпали пшеницу, и ямы во дворе выкапывали, куда тоже определяли Божий дар, - продолжает Анна Антоновна.
Перед началом нового учебного года комендант сказал женщинам, что с первого сентября все дети школьного возраста должны прекратить работу в поле и приступить к занятиям. Он убеждал, что в школе всё будет по-старому. Однако советских учебников не оказалось: их немцы успели вывезти и сжечь. Преподаватели пришли другие, которые в основном объясняли изучаемый материал на немецком языке. Иногда кратко переводили на русский язык. Так продолжались занятия до конца первой четверти. После ноябрьских каникул дети пришли в пустые классные комнаты: парты тоже вывезли. Этим комендант дал понять, что образование людей славянской национальности его не интересует. Словом, занятия в школе прекратились.
-   Обо всём разве расскажешь? – размышляет Лидия Антоновна. – Помню хорошо, когда в 43-ем наши погнали немцев из-под Сталинграда, фрицы у нас в селе совсем озверели: сожгли склад с зерном, взорвали мельницу. За малейшее неповиновение расстреливали. Малых детей бросали в колодцы, чтобы своим криком не портили настроение. Да ещё гранаты вслед бросали.
- А я помню, - добавляет Анна Антоновна, - когда наши стали приближаться, немцы даже огромное стадо коров в поле бросили. В Германию тогда наш скот угоняли. Мы ловили коров и приводили к себе во дворы. Брат Алексей в это время свою корову пас. А как начался артобстрел, наша кормилица убежала в стадо. Но я привела другую корову. Без молока нам бы не прожить: Нина и Люба тогда маленькими были… Корова оказалась дойной. Так и жили.

В конце октября – начале ноября советские войска приближались к Борисовке. Жители оказались под двойным огнём. Люди уходили в поле и рыли землянки, где и спасались. Бутырины никуда не уходили: где можно поместить такую ораву?
Однажды по всему селу заполыхали пожары: немцы, удирая, жгли дома. Начальник штаба, живший в доме Бутыриных, приказал им срочно выселиться, т.к. и этот дом будет сожжён. Бутырины переселились в один из уцелевших домов.
-   Как сейчас помню, - говорит Анна Антоновна, - пришли в Борисовку наши солдаты. Грязные, худющие, голодные. Просят поесть. А у нас у самих ничего нет, кроме коровы. Всё сгорело в том доме. Потом солдаты нашли оставленный немцами грузовик с печёным хлебом и набросились на него…
-   А кода наши пошли дальше на запад, - вспоминает Лидия Антоновна, - мы ходили по полю, собирали трупы своих и немецких солдат и хоронили в большой могиле. Много погибло тогда солдат.
Осенью того же года пришло последнее письмо от отца. А через месяц получили извещение о его гибели. В конце 44-го ушёл на фронт и брат Алексей. Он остался жив и служил ещё два года после войны. В 1947 г. Варвара Яковлевна с неполной семьёй вернулась на родину. Анна осталась жить у родной тёти в Тихоновке. Но через год мать привезла домой и её. С помощью родственников и односельчан построили свой дом. Скитания по чужим углам прекратились.
-   Такая вот наша жизнь, - заканчивает Анна Антоновна. – Теперь разбежались кто куда. Только мы с Лидой остались в родном селе.

                ХИТРОСТЬ СОЛДАТА УДАЛАСЬ

Всю войну прошёл Дмитрий Егорович Жиряков – с 7 сентября 1941 г. и до конца. День Победы встретил в Прибалтике, в госпитале. Много трудных дорог прошёл ветеран.               
-  Думал, ноги совсем изотрутся, - шутит Дмитрий Ефимович. – Ан, нет: крепкими оказались они.   
 
Большую часть войны Жиряков служил в миномётной роте 302-й дивизии Ударной армии. Дивизия стояла на пути врага, рвавшегося к Смоленску 
-  Хорошо помню, как было у деревни Арютинки, - рассказывает ветеран войны. – Мы идём на немца, а немец прёт на нас. Жаркая завязалась схватка.               
В то утро на рассвете танки противника пошли в наступление. Наши войска были рассредоточены, поэтому основной отпор дала миномётная рота, где служил Жиряков. Силы оказались неравными, и наши вынуждены были отступить.               
- Я был командиром орудия, поэтому принял решение – прикрыть отход бойцов, -  вспоминает Жиряков. 
               
А фашисты шли лавиной сзади своих танков. Вот они уже совсем близко. Уже слышны их голоса. В этот самый момент кончились патроны.   
-  Что же делать? – спросил я самого себя. – Только не плен. Последнюю гранату я оставил на самый последний момент – для себя.    
В стороне от себя миномётчик Жиряков увидел сарай. Мгновенно сообразил и по-ужиному пополз к зданию. Шагах в 20 от сарая лежал ворох соломы. Жиряков юркнул в эту копну. Хитрость солдата удалась: немцы его не заметили и прошли мимо.
А когда стемнело, Жиряков сумел пробраться к своим, на ходу определив расположение фашистов. Пришёл. Доложил командиру роты о своём возвращении и сообщил примерную схему расположения противника.
Вернувшиеся с задания разведчики  подтвердили сведения Жирякова. Командование незамедлительно приняло решение ударить по расположениям противника сразу с трёх сторон. Застигнутые врасплох, гитлеровцы были частично уничтожены, частично отброшены на несколько километров назад.
За успешное выполнение этой операции красноармеец Жиряков был награждён медалью «За боевые заслуги».

                СОЛДАТ  В  КОЛХОЗЕ.

Во время войны всякое случалось: и пропавшие без вести объявлялись, и из плена немецкого удавалось сбежать, и из окружения выбраться, и, считай с того света вернуться. Подобное пережил и Михаил Родин. Почти всю войну он прошёл. Боевое крещение принял в феврале 1942 года под Ленинградом. Бои были сильные: фашисты бросали неимоверные силы на захват города. Вот в этом бою Родина ранило в ногу. От потери крови красноармеец впадал в бессознательное состояние.

Пролежал на снегу долго, потому и обморозился. Мимо шли и бежали наши солдаты, но никому не приходило в голову дотронуться до лежащего бойца Родина. Да разве он один лежал там, на поле брани? Лежит- значит, уже не живой. Проверять на живность - дело похоронной команды.               
-  Большое спасибо тем, кто нашёл меня полуживого и доставил в санчасть. Месяц я провёл в госпитале. Врачи намеревались ампутировать пальцы рук, но я не дался,- вспоминает М. П. Родин.- Какой я вояка без пальцев? Однако когда кончики пальцев стали чернеть, их пришлось подчистить во избежание гангрены… Долечивался в Пермской области. Поправился. Стал проситься в свою часть, но командир госпиталя оставил меня в местном колхозе. Там нужны были умелые мужские руки.   

Михаил Родин хорошо знал сель с/х технику и до войны работал на ней. Пришлось остаться. К началу жатвы под его руководством вся  техника была подготовлена. Хлеб скосили и обмолотили вовремя. Районное начальство похвалило Родина за усердие: ему была вручена Похвальная грамота, подписанная секретарём райкома партии и председателем райисполкома. Отправляя Родина на фронт, секретарь райкома вручил ему пакет с письмом для командира части.             
 
В Белоруссии в одном из жарких боёв Родина снов ранило: пулемётной очередью прошило обе ноги. Снова госпиталь. Сначала в Орловской области, затем – на Кавказе. Ноги заживали быстро, а вот с рукой дело осложнилось: вопрос стоял об ампутации. Однако опытный военврач сумел сшить нерв, и рука осталась. Но на фронт больше не попал.

                ЛИНЕЙНЫЙ НАДСМОТРЩИК   

Непосредственного участия в боевых действиях Фёдору Фёдоровичу Тарасову принимать не довелось, но и лёгкой службу назвать нельзя.               
В 1944 г., в 17 лет, Тарасова вместе с другими одногодками 1927 года рождения призвали в армию.
-  Помню, более двух тысяч человек новобранцев разместили в товарные вагоны в г. Грязи, - вспоминает Фёдор Фёдорович. – Из нашего села призвали 7 человек. Состав пошёл на Поворино.
И только на ст. Юг Пермской (тогда Молотовской) области, где дислоцировалась 47 учебно-стрелковая дивизия, новобранцам было приказано выгружаться. Строем повели в тайгу и разместили в больших землянках. Здесь прошли предварительную подготовку и через месяц направили кого куда: одних – на курсы шофёров, других – на Москву. На ст. Велейка, в 40 км от Вильнюса, командир дивизии генерал-майор Железняк, осмотрев совсем «зелёное» пополнение сказал:
-  На фронт я вас, сынки, не пущу. Вы мне здесь нужны, в тылу.
   
Так оказался Фёдор Тарасов в 350-м отдельном полку войск правительственной связи, в должности линейного надсмотрщика.               
- 6,5-метровые столбы грузили и разгружали вручную, а затем ставили их. Мы натягивали медные провода сечением в 3,5 мм. В этом главное отличие правительственной связи от обычной.               
Приказано было свыше протянуть эту связь от Вильнюса до Черняховска. Потом перебросили нас в Польшу, чтобы обеспечить связь Варшавы с Краковым, Белостоком и островом Мазовецк.   
-  Днём мы устанавливали столбы и натягивали провода, - говорит Тарасов, - а ночью бандиты валили их.               
Кроме подобных диверсий, бандиты совершали ночные налёты на наши военные подразделения. Однако эти набеги не всегда были для них удачными: красноармейцы бдительно охраняли вверенные им объекты. Часто приходилось поднимать личный состав по тревоге и вступать с бандитами в бой.                -  В Люблинских лесах, - поясняет бывший связист, - по данным нашей разведки, пряталось свыше 50 тысяч бандитов, или бандеровцев, как мы их назвали. твительно, внутренние войска и органы госбезопасности в 1944-45 годах столкнулись с совершенно новым явлением – подземной войной. После тщательного прочёсывания леса наши военные специалисты обнаружили разветвлённую сеть хорошо замаскированных подземных укрытий, или схронов.С помощью этих убежищ УПА (украинская повстанческая армия) могла вести партизанскую войну любой продолжительности. Бункера бандитов находились на глубине 5-7 метров, с печным отоплением и канализацией, выведенной к реке, куда рядом шёл подземный ход.               
Вот почему наши военные специалисты долгое время не могли разгадать этой хитрости. Только широкомасштабная операция «Висла» позволила подавить летом 1947 г. сопротивление УПА.
-  За два неполных месяца, - продолжает Тарасов, - было уничтожено 56 тысяч бандеровцев, 108 тысяч взято в плен. А в 1947 г. бандиты сдались.
Три с половиной месяца вывозили из лесов продовольствие, оружие и боеприпасы. Всё это хранилось в подземных укрытиях.  Однако и после бандиты, на время притихшие, не расставались с оружием.
-  Пашет, паразит, землю, а недалеко автомат заряженный лежит, – с возмущением вспоминает старик.
Так вот и шла служба. Казалось, от линии фронта далеко, а вражеская пуля и здесь могла сразить.…
Домой пришёл в конце декабря 1949 года, после лечения в госпитале. Поступил на работу в аппарат Хворостянского райисполкома, где незаметно пролетели 10 лет. Последние годы работал инженером-электриком в совхозе «Хворостянский», откуда ушёл на заслуженный отдых.

                ХВОРОСТЯНСКИЙ ЧАПАЕВ.

Павлу Тимофеевичу Виндюрину исполнилось 52 года, когда его мобилизовали на трудовой фронт под Воронеж – строить оборонительные укрепления, чтобы преградить путь наступавшему врагу. Здесь получил контузию и в бессознательном состоянии попал к немцам в плен. В лагерях перенёс много лишений, мучился от сознания, что не может теперь бороться с ненавистным врагом. С болью в душе вспоминал погибшего на фронте сына, оставшихся в Хворостянке жену и детей.
Но судьба распорядилась по-своему. Его взяли в качестве проводника большого немецкого обоза. Подумал Виндюрин и согласился с надеждой, что в дороге появится возможность убежать к партизанам. Ехали долго. Зачастили холодные дожди со снегом. Дороги раскисли. Мысль о побеге не оставляла Виндюрина, но выполнить задуманное возможности не представлялось совершенно: немцы с него не спускали глаз. Да и бежать было опасно: местные жители считали его предателем.
И вот остановка в селе Омельник, что в Кировоградской области. Виндюрин расположился в хате Степана Митрофановича Волока. Тот косо смотрел на постояльца, притворившись глухим. Но Виндюрин сумел войти к нему в доверие и обо всём рассказал.
-  Посоветуй, отец, что мне делать с этими чертями? – сказал Виндюрин. – Я ведь немного понимаю по-немецки и узнал, что в обозе много продовольствия, медикаментов и оружия. Жалко, если всё это будет направлено против наших бойцов.
Старик понял всё и рассказал, какими дорогами ехать. Перед завтрашней дорогой Виндюрин решил побриться. Когда с бритьём было закончено. Павел Тимофеевич взял в руки ножницы и хотел укоротить усы.
-  Найн! Найн! – закричал подоспевший немецкий офицер. – Тщапаеф
Офицер показывал на своем лице, изображая усы Чапаева. Пришлось усы оставить, какими были.
А утром обоз отправился в путь. Виндюрин теперь знал, куда ехать. Головная повозка, запряжённая парой, опередив обоз метров на 300, медленно двигалась к Чёрному лесу. Старший офицер и сопровождавшие его солдаты ехали верхом на упряжных лошадях, положив на повозку мешавшие им автоматы.
Перед самым лесом Виндюрин свернул направо. Офицеру это не понравилось, и он крикнул:
-   Эй, поворачивай влево!
Не раздумывая, Виндюрин схватил лежавший рядом автомат и нажал на курок. Офицер повалился набок. Сопровождавший его немец поднял руки.
Виндюрин поспешил к спасительному лесу. Вот и опушка. Не успела повозка остановиться, как из-за деревьев выбежали трое. Павел Тимофеевич вкратце рассказал партизанам о приближающемся немецком отряде. Виндюрину повезло: это точно оказались партизаны из отряда «За Родину».
Партизаны разгромили обоз противника в составе 300 подвод. Было убито много  немецких солдат и офицеров, захвачено 8 автомашин, две 152-миллиметровые пушки, 20 пулемётов, винтовки, гранаты, патроны, обозные и  верховые лошади, большое количество обмундирования, продовольствия и медикаментов. Об этом сообщил в редакцию районной газеты «Заря коммунизма» командир партизанского отряда М. П. Кришталь.  В отряде Виндюрин стал своим человеком. Сначала помогал на кухне, потом ухаживал за лошадьми. Позднее участвовал в боевых операциях.
В отряде пробыл до соединения с частями Красной Армии. Прошёл соответствующую проверку и вернулся домой.
Примерно в 1958 г. в Хворостянку приехал корреспондент из Москвы, чтобы лично встретиться с Виндюриным и побеседовать о том, что произошло в Чёрном лесу. Спецкор сообщил, что Виндюрин был ещё в то время представлен к награде, что напишет об этом подвиге в центральной газете.
Правда, обещанной награды Виндюрин так и не получил. Он о награде никогда и не думал. Шла война с гитлеровцами, и он выполнял свой воинский долг.

                НА ФРОНТ УШЁЛ ДОБРОВОЛЬЦЕМ.
                Н. Т. Нижегородов

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ .Через месяц после начала войны пришел в военкомат Николай Тимофеевич Нижегородов. В тот день, 27 июля 1941 года, ему еще не хватало нескольких дней до 18-летия: он родился 6 августа 1923 года. Можно сказать, что на фронт Нижегородов ушёл добровольцем. 
Большой и трудный путь прошел Николай Тимофеевич. Сначала школа связистов в

Воронеже, затем школа НКВД под Москвой, где готовили личный состав для борьбы с диверсантами, которых забрасывали к нам с самолетов... Помнит курсант Нижегородов случай такой. Однажды, в ноябре 1941 года, по школе НКВД объявили приказ:

"Фашистские самолеты выбросили десант. Лес окружить, диверсантов взять в плен или ликвидировать в случае сопротивления". Курсанты вскоре встретились с врагом. Внешне десантники выглядели как красноармейцы и не вызывали подозрений. Правда, речь их несколько отличалась едва заметным акцентом. Но это не значило, что неизвестные люди — диверсанты: в нашей многонациональной стране такое встречалось нередко. Группа незнакомых военных людей составляла добрую полусотню. Все с автоматами.

Курсанты, выполняя приказ командиров, зажали десантников в кольцо и приказали построиться в колонну. При тщательном подсчете их оказалось 52 человека. Под конвоем повели для выяснения. Командир десантников на правильном русском языке убедительно доказывал, что они никакие не диверсанты, что они выполняют тоже приказ по ликвидации выброшенного с самолета немецкого десанта. И многие из нас засомневались: а вдруг действительно это наши? Из-за сомнения оружие у десантников отбирать не стали. Вначале задержанные бойцы шли спокойно, потом зашушукали и неожиданно напали на конвой. Однако не застали курсантов врасплох. Затараторили автоматы, и через несколько минут все закончилось. Оставшиеся в живых вражеские лазутчики побросали автоматы и подняли руки. Их сдали в комендатуру. Это действительно оказались немецкие десантники, получившие приказ под видом красноармейцев проникнуть в глубь нашей территории, уничтожать наших командиров и сеять панику среди мирного населения.                2. ЗА "ЯЗЫКОМ".  Потом Нижегородова направили в 8-ю стрелковую дивизию, защищавшую в Подмосковье Волоколамское шоссе. Вражеские атаки следовали одна за другой. В одном из боев Николай был тяжело ранен. Два с половиной месяца провел в госпитале. Затем, окончив полковую школу по подготовке младшего комсостава, в августе 1942 года был переброшен под Сталинград командиром отделения.

В ноябре их дивизия пошла в наступление, чтобы соединиться с Юго-Западным фронтом. Успех зависел от хорошо налаженной разведки.
Однажды потребовалось взять толкового "языка". Трое бойцов во главе с сержантом Нижегородовым отправились на выполнение этого трудного задания...Уже наступил декабрь. Ночь стояла морозная. Лицо обжигало ветром. От долгого сидения в траншее в непосредственной близости от врага бойцы продрогли до костей.
Часа в три утра на снегу впереди зашевелились тени. Это оказалась вражеская разведка: фашисты тоже не дремали. Наши бойцы при¬готовились к выполнению главной задачи. Но на пути немцев оказалась убитая лошадь, и голодные фашисты не упустили момента запастись мясом... Однако возвратиться назад и полакомиться кониной им было не суждено. Наши разведчики - Николай Нижегородов, Геннадий Нестеров и Василий Тикунов, бесшумно подкравшись, взяли немцев без сопротивления.
Один из троих оказался офицером и дал ценные сведения... Той же ночью группировка врага была застигнута врасплох и уничтожена... За эту операцию Нижегородов получил орден Красного Знамени, два его товарища награждены орденом Красной Звезды.

                БИЛИ ПРИЦЕЛЬНЫМ ОГНЁМ

16-я гвардейская воздушно-десантная бригада, в которой служил рядовой Пётр Зверев, с боями продвигалась на Запад. Враг отступал, но не сдавался. Сконцентрировав юго-западнее Будапешта огромные силы, фашисты решили бросить против советских войск 11 танковых дивизий и дивизию эсэсовцев.
Эти намерения стали известны нашему командованию. Немедленно была разработана операция для решительного отпора противника и его ликвидации на заданном направлении. Подразделение, в котором служил Пётр  Зверев, расположилось на подступах к г. Секешфехервар. В конце декабря, рано утром, красноармейцы услышали рокот танковых моторов. С каждой минутой шум их приближался. Вот  показались танки - чёрные чудовища с крестами. Их было много, даже подсчитать не представлялось возможности. Казалось, что само поле движется на десантников. 

В то время Петру Звереву, парню из села Хворостянка, сравнялось 18 лет. Но он уже успел понюхать пороху и набраться опыта. Надвигающиеся танки не испугали бойца. Он надёжно окопался у орудийного расчёта и ждал команду, чтобы открыть огонь.
Первыми начали стрелять фашисты. Несколько танков двигалось прямо на орудийный расчёт Зверева. Наши артиллеристы действовали быстро и чётко, били прицельным огнём, подбивая вражеские танки. Несколько из них остановилось. Из горящих машин выскакивали гитлеровцы. Вот тут-то и показал своё мастерство Пётр  Зверев. Метким огнём из пулемёта он косил фашистов.
Но тут упал один из бойцов орудийного расчёта. Ранило второго. А танки всё ползут. Пётр по-пластунски добрался до пушки и стал подносить снаряды. Вдвоём с командиром орудия они стали отбиваться от танков. Подбили ещё 2 танка. С флангов тоже били наши артиллеристы. Гитлеровцы вынуждены были повернуть свои машины. Это подбодрило наших  артиллеристов, пулемётчиков и автоматчиков. Через несколько минут советские войска перешли в наступление.
В боях за Секешфехервар Пётр Зверев был тяжело ранен. Причём, его не сразу доставили в госпиталь. Двое суток он пролежал без сознания. И только на третий день Зверев оказался на операционном столе. Первое, что услышал, были слова хирурга:
-   Необходима ампутация.

Военврачу было жаль раненого, совсем  ещё мальчишку, и он на свой риск решил повременить с ампутацией.

Молодой организм, стремление побороть страх и выжить помогли Звереву. Однако лечиться пришлось более года. Замечательные врачи госпиталей Будапешта сделали всё, чтобы поставить бойца на ноги. Однако былого здоровья не вернули.
Домой, в Хворостянку, Зверев прибыл инвалидом, но без дела не засиделся. Пётр Семёнович заведовал местным клубом, много лет был секретарём сельского совета, заведовал складом запчастей для с/х техники и инвентаря, работал плотником строительной бригады совхоза. «Хворостянский»
В память о боях осталась «Благодарность», объявленная ему командованием 16-й гвардейской воздушно-десантной бригады приказом №306 от 24 марта 1945 года…

                СНАЙПЕР ОРЕХОВ

-  Сколько бы лет ни прошло, годы войны никогда не забудутся, — говорит ветеран Великой Отечественной войны, житель деревни Малая Отрада Пушкинского сельского совета Виктор Иванович Орехов.-  Скоро вот будем праздновать 60-летие нашей Победы над фашистской Германией, а я до сих пор вижу во сне своих боевых товарищей и снова прохожу дорогами трудной войны.               
Мы сидим на ступеньках веранды. Дом Орехова утопает в саду. Над головой висят наливающиеся антоновки. Здесь покой, тишина и прохлада.
Виктор Иванович — смуглолицый 78-летний старичок — охотно согласился побеседовать о том, какой была жизнь в суровые годы войны.
-  На фронт я был призван в 17 лет 11 ноября 1943 года, — начал рассказывать В. И. Орехов. — Почему призывали 17-летних, наверное, можно объяснить нехваткой личного состава в армии. Ведь с начала войны до ноября 1943 года народу призывного возраста полегло на полях сражений много.
Служить Виктору Орехову довелось в прославленной Краснознаменной 40 стрелковой дивизии, получившей почетное наименование еще в 1938 году. Во время Великой Отечественной войны на Дальнем Востоке командовал генерал Мерецков.
-  До самого конца войны мы шли пешим ходом,— вспоминает Виктор Иванович. Сначала добирались до Харбина, потом до Кореи. Наша задача заключалась в том, чтобы выбивать японцев из городов. Добивали их на сопках китайцы и корейцы.
Помнит В. И. Орехов, как приходилось наводить понтонные мосты, как коченели ноги в холодной воде. Японцы, удирая от наших войск, взрывали после себя мосты. А как нелегко приходилось красноармейцам при разминировании территории.

Японцы укладывали мины по особому варианту, так что на первых порах нашим саперам пришлось столкнуться со сложной за¬дачей.
-  Потом-то поняли секрет минирования японцами, но до этого наших ребят немало ушло преждевременно из жизни, — сожалеет бывший снайпер.

Однажды в небольшом городке батальон, в котором находился снайпер Орехов, попал на территорию какого-то завода, где приютились отставшие японцы. Надо было перелезать через каменную стену. Бойцы помогли взобраться на стену сначала ст. лейтенанту Кузнецову — командиру взвода. Потом Орехов поддерживал своего товарища, которого за руку сверху тащил лейтенант. Подал взводный руку и Орехову, чтобы помочь ему взобраться к ним на стену.
-  Я взялся за запястье лейтенанта, но почувствовал чей-то взгляд сзади. Оглянулся: японец целится из нагана с противоположной стороны. По стволу ,я определил: метится не в меня, а выше, т. е. в лейтенанта. Я резко дернул за руку -  и лейтенант свалился к моим но¬гам.
В этот же момент раз¬дался выстрел. Пуля ударилась в каменную стену и, взвизгнув, отлетела в сторону. Я не растерялся: метким выстрелом из снайперской винтовки свалил японца.
За спасение командира Орехов был награжден медалью "За боевые заслуги''... Хорошо, что командир взвода не забыл об этом случае, доложил по команде. А сколько раз случалось, когда подобных поступков никто не замечал или никто не знал, кто его совершил. Не до этого  было.

Батальон выбрался из города. Дорога шла вблизи какой-то реки. Попробовали, было, пройти дальше, как вдруг сверху, со скалы, застрочили японские пулеметы. Это были смертники, прикованные к пулеметам цепями. Им терять было нечего. Причем обойти этот участок пути было невозможно. Командир батальона поставил задачу: на данном участке отвлекать японцев, делая вид, что красноармейцы намереваются преодолеть смертную зону, а другой группе бойцов вернуться назад, сделать обход, незаметно подобраться и уничтожить противника.
-  Перехитрили мы их все же, — вспоминает Орехов. — Подобравшиеся наши бойцы застали японцев врасплох и всех уничтожили.
После этой операции батальон вошел в г. Сясьму, где располагался лагерь для заключенных разных стран. Захватили лагерь, освободили узников и продолжили поход. Наступление наших войск продолжилось. И только 2 сентября 1945 года вторая мировая война была объявлена законченной. Наши войска были выведены из Кореи - Два года мы находились еще в Пхеньяне. Потом служба продолжилась в Союзе до 1950 года, — заканчивает рассказ Виктор Иванович Орехов.
Показал Виктор Иванович свой домашний архив. Бережно хранятся документы, связанные с прохождением боевой службы. Здесь удостоверения к медалям и сами медали "За боевые заслуги", "За победу над Японией", благодарность Стали¬на "За отличные боевые действия" и орден Отечественной войны 2-й степени. Хороший альбом с послевоенными фотографиями.
-  Всем мы в нашей деревеньке довольны, — говорит в заключение бывший снайпер. - Вот и телефон на улице поставили (имеется в виду таксофон). Теперь с большой землей связь есть. А вот с дорогой у нас пока проблема: в весеннюю и осеннюю распутицу добраться до нас можно только на гусеничном тракторе... Хотя бы щебенкой засыпали...

ПРОКЛАДЫВАЛИ ПУТЬ КОРАБЛЯМ.

-  Всю войну я провел на Черном море, - начал рассказывать бывший моряк, житель села Пушкино Василий Дмитриевич Копцев. - Но хочу предупредить: битвы кораблей на Черном море видеть мне не довелось. И все же обстановка требовала от личного состава кораблей постоянной боевой готовности.
На одном из 15 тральщиков довелось выполнять свой воинский долг Василию Копцеву: он был назначен электромехаником лебедки по вытравливанию морских мин для безопасного прохождения военных кораблей.
- Тральщик, - поясняет В.Д. Копцев, - это боевой корабль, предназначенный для поиска и уничтожения морских мин и проводки кораблей за тралами через минное заграждение.

На тральщике В. Д. Копцев начал служить до войны. Он приехал в Севастополь для поступления в военно-морское училище, но не прошел по конкурсу. Всем "лишним" предложили либо ехать домой, либо остаться на военно-морской базе Севастополя, где можно приобрести специальность для работы на кораблях.
- Я подумал-подумал и решил остаться, - продолжает Василий Дмитриевич. - А через 6 месяцев получил специальность электромеханика и стал работать на тральщике. Заведовал электролебедкой... Многое довелось пережить, испытать и увидеть. Не раз смерть за спиной топталась. Но выжил.
22 июня 1941 года день был воскресный. Матросы, как обычно, получили увольнение на берег. Вернулись на корабль часа в три дня. Не успели переодеться, как объявили тревогу. Никто не подозревал о начавшейся войне. Все считали, что это учебная тревога.

Но она оказалась боевой, - продолжает ветеран войны. - Вскоре мы увидели в небе много немецких самолетов, которые сбрасывали с парашютами морские мины. В считанные секунды забросали весь фарватер и скрылись.
В Севастополе тогда располагалась основная военно-морская база, поэтому фашистские летчики и разбросали мины вблизи этого города. Мины, как выяснилось позднее, были оснащены электромагнитным механизмом. При встрече с кораблем они быстро поднимались даже с 50-метровой глубины, примагничивались к корпусу корабля.
- Взрыв от морской мины был таким сильным, что корабль разрушался и уходил на морское дно, - уточняет бывший моряк тральщика.
К 24-й годовщине Октября двум тральщикам и трем кате¬рам было приказано сопровождать военные корабли из Севастополя в Туапсе.
- Наша задача состояла в том, чтобы обеспечить безопасность движения, - вспоминает В. Д. Копцев. - Прокладывать путь означает вытравливание мин. Все шло хорошо. На подходе к Ялте, примерно милях в 7 (12 км), мы увидели, как из-за гор выпорхнули 5 наших истребителей. Мы обрадовались: нас прикрывает сверху родная авиация...
Приближавшиеся истребители стали опускаться все ниже и ниже над морем. Поравнявшись с кораблями, самолеты ста¬ли сбрасывать на нас бомбы. Как выяснилось позже, это немцам удалось захватить на аэродроме несколько наших самолетов и напасть на корабль.
- А ведь наши корабли, в том числе и тральщики, были при полной боевой готовности, могли бы дать решительный отпор врагу, - рассуждает бывший моряк. - Но случилось так, что бомбой наш тральщик был полностью разрушен. Командир корабля приказал всем покинуть начавшее заполняться водой судно. И весь оставшийся в живых личный состав оказался в море.

Тральщик назывался "Работник". На его борту находилось около 30 человек. Прыгали в воду кто в чем был одет-обут и спасались, кто как мог.
На мне оставались брюки и тельняшка, - вспоминает В.Д. Копцев. - Ботинки не помню когда снял... Под руку попался большой обломок корабля, вот на этой деревяшке я и плыл. А фашисты заметили сверху живых людей на воде, подлетели ближе к цели и давай поливать нас пулеметным огнем. Мы сообразили, как спасаться: как только приближается самолет, ныряли в воду и по возможности долго находились там... Как ни хитрили, а в живых осталось совсем мало людей.
Возможно, и никто бы не спасся, если бы не наш боевой корабль, шедший из Тамани в Ялту. А через два дня личный состав "Работника" переправили в Туапсе на военную базу. Приехавшие туда "покупатели" с других кораблей отобрали нужных специалистов. Василий Копцев снова попал на тральщик и занял привычное место за электролебедкой...
- Мы продолжали работу по вытравливанию мин, - говорит Копцев. - Много мин выловили. Значит, мы спасли не один свой корабль и не одну сотню людей...
Однажды зимой, это случилось под новый 1943 год, в Керченском проливе завязалась серьезная перестрелка между нашими и немецкими кораблями. Фашисты намеревались захватить наши портовые города, но потерпели поражение и вынуждены были уйти в безопасную зону.
- Во время той заварухи меня взрывной волной выбросило за борт, - продолжает вспоминать бывший черноморский моряк.
- Плюхнулся я в ледяную воду, ошпарило меня, словно кипятком, и сразу стало тянуть вниз. Ухватился я за льдину, старался продержаться хоть немного в надежде на помощь. Руки коченели, и все тело тоже. Все, думаю, конец пришел.
Умирать ему в расцвете лет ох как не хотелось! Стал он вспоминать молитвы, заученные в детстве. Василий Копцев их нашептывал, прося Всевышнего помочь. И вдруг появляется корабль, шедший из Тамани. Матросы заметили человека, барахтавшегося в воде среди льдин.

Когда подняли на палубу, я уже пошевелиться не мог. Отогрели меня, переодели во все сухое, предварительно растерев все тело спиртом. Пришел я в себя и попросил пропустить спиртику внутрь. Дали. Проглотил немного этой горячительной жидкости и быстро согрелся.

Правда, все же пришлось несколько дней провести в корабельном госпитале. Когда Севастополь освободили, Копцев попал в плавмастерскую по ремонту малых судов, на которых по штату числилось по 18-20 человек личного состава. Это были пограничные катера...
- Вы не подумайте, что этими случаями ограничивается моя фронтовая биография. Я вспомнил лишь отдельные эпизоды, - говорит В.Д. Копцев. - За время войны много было всяких случаев. Шла война, и мы ни о чем другом не думали. Для нас главным было одно - победить врага и остаться в живых. ...
3 марта 2004 года Василий Дмитриевич отметил свое 85-летие. Этот день был праздничным. Собрались все родные и близкие. Вспомнил бывший моряк, с какой радостью они восприняли известие о капитуляции фашистской Германии и об окончании длинной войны. Но домой вернулся не сразу, а через 1,5 года, когда подготовил себе замену.

У ветерана 2 ордена Отечественной войны I и II степеней, медали "За оборону Кавказа", "За оборону Одессы", не считая юбилейных. А вот фотографий военных лет нет. В то время не до них было.
- Главное, мы победили, - заканчивает рассказывать В.Д. Копцев.

                СЛУЖИЛ НА ОСТРОВЕ МОРЯК

Приятно дремлется за столиком во дворе. Картины прожитых лет снова и снова перебирает в памяти бывший краснофлотец. Вспомнить есть что, хотя ему уже 78 лет. Биография Д. Г. Рябова чем-то сходна с биографиями его старших и младших товарищей по оружию. Сходна тем, что в суровые годы войны с фашистской Германией был призван на защиту Родины. А отличие в том, что не довелось участвовать в больших сражениях. Не довелось потому, что пришлось охранять священные рубежи родной земли на небольшом острове недалеко от финской границы.

По воинским уставам положено, что кто-то должен выполнять свой долг перед Родиной на большой земле, кто-то в воздухе, а кто-то на морских просторах. Предусмотрена служба на больших и малых островах, где находились наши военно-морские базы. Отборные части зорко сто¬яли на её просторах. Предусмотрена служба на больших и малых островах, где находились наши военно-морские базы. Отборные части зорко стояли на вверенном участке, чтобы не пропустить ни одного вражеского корабля к родной земле.

Об этом и многом другом не раз и не два вспоминает бывший воин. Так уж устроен человек, что в старости приходится меньше трудиться, а больше предаваться воспоминаниям. Помнит Дмитрий Григорьевич себя учеником Хворостянской начальной, а затем неполной средней школы. Помнит, как после семилетки пошел работать в колхоз, где приходилось выполнять все крестьянские виды работ: пахать, сеять, косить на жатке, молотить. С детских лет Митя Рябов не боялся никакой работы по хозяйству. Отец Григорий Васильевич — мастер на все руки — приучал сына к физическому труду. А поучиться у отца было чему: он был замечательным столяром и плотником, слесарем и стекольщиком. Видел Митя, как ловко орудовал отец столярными инструментами и как, словно по манию волшебной палочки, из кус¬ка дерева получались шлифованные заготовки к двери, рамам, столу, стульям и т. д. Многому Митя Рябов научился у отца, без вести пропавшего в сентябре 1944 года.
Помнит Д. Г. Рябов и свою мать Марию Алексеев¬ну, в руках которой спорилась любая работа. Не забыл Дмитрий Григорьевич, как она провожала его на фронт: вручила мешок со всем необходимым и приказала уходить из дома на дорогу вперед спиной, чтобы живым вернуться назад. Умерла мать в 1977 году, забыть ее Дмитрий Григорьевич еще не успел. Да и разве забудешь человека, который породил и выпестовал тебя? Помнит все до мелочей Д. Г. Рябов. Особенно ее задушевные письма, в которых мать про¬сила сына беречь себя, чтобы беспощадно бить врага. Материнские письма придавали уверенность в скорой победе, учили быть храбрым и мужественным.
Помнит ветеран войны: приезжает в поле председатель колхоза им. 17 партсъезда Ф. А. Щупушкин и говорит:               
-  Молодец, Митя! Хороший ты труженик, весь в отца. Но ничего не поделаешь: фронту сейчас ты нужнее. Иди и служи, как положено, а мы будем тебя ждать...               
- 24 сентября 1944 года новобранцев отправили в Масловские лагеря, - говорит Д. Г. Рябов. - Это не¬далеко от Воронежа.
При распределении по воинским частям Рябов был зачислен в 74-й запасной стрелковый полк.
- Это   был   учебный полк, — поясняет Дмитрий Григорьевич. — Там нас обучали военному делу: мы изучали материальную часть винтовки, занимались строевой и тактической подготовкой. Особое внимание уделялось стрелковой подготовке.
Словом, новобранцев ознакомили с тем, с чем придется столкнуться в действующей армии. Но и в учебном полку призывникам 44-го повезло: если в первые месяцы войны новобранцев обучали с помощью учебных винтовок (с дырками в стволах) и палок вместо винтовок, то теперь боевого оружия и боеприпасов было достаточно. Так что за время учебы все курсанты хорошо научились стрелять из винтовки.
-  Из Масловских лагерей мы вышли совсем другими людьми, по-настоящему понюхавшими пороху. И все же это был учебный полк, и никто не знал, что ждет нас впереди, — вспоминает Рябов.
В конце октября 1944 г. бывших курсантов привезли в порт Ораниенбаум (теперь г. Ломоносов) Ленинградской области. За время пребывания в этом порту новобранцы узнали героическую историю Ораниенбаумского плацдарма... Этот укрепленный военный пункт имел протяженность 65 км. глубиной 20-25 км. Удерживался он войсками Ленинградского фронта с сентября 1941 г. по январь 1944 г. Наши войска, державшие оборону на этом плацдарме, отвлекали значительные силы противника, в частности, его 18-ю армию.   Этот участок был использован как исходный район для наступления 2-й ударной армии в январе 44-го до полного разгрома группировки противника...
Обо всем этом рассказы¬вали на политзанятиях будущим краснофлотцам офицеры порта, приводя яркие примеры стойкости и мужества наших воинов. Четверо суток ждали новобранцы корабля для отправки на остров Порккала-Удд. Жили под открытым небом, хотя начинались ноябрьские заморозки.
-  Чтобы хоть немного согреться, — вспоминает ветеран войны, — мы ходили в близлежащий лес за сучьями и жгли костры. Только костер мало помогал.
Командование порта, учитывая уроки войны с финнами в 1939 г., личный состав одевало в овчинные полушубки. Получили их и бывшие курсанты 74 стрелкового полка.
Наконец дождались корабля. Батальон, а это более 300 человек, погрузился для отправки на остров. Нижний трюм заняли лошади с по¬возками. Плыли двое суток. С непривычки от морской качки некоторым воинам пришлось плохо: их сильно рвало.
-  Примерно 3 ноября мы прибыли на место основ¬ной службы, — продолжает ветеран войны. — Первое, что бросилось в глаза, — это лес. Нам, приехавшим из черноземного подстепья, такой ландшафт был непривычен.
Прибывших солдат стали распределять по полкам, ротам, взводам. Вместе с Рябовым прибыли и его земляки из Н. Матренки: Василий Лапин и Иван Чудинов. Правда, теперь они оказались в разных батальонах.
-  Я служил наводчиком. Основная задача краснофлотцев заключалась в том, чтобы быть всегда готовыми к отражению любой вражеской атаки вражеского десанта, который неоднократно пытался проверить силу и мощь краснофлотцев. Наша разведка быстро "засекала" непрошеных гостей и давала самый решительный отпор.
Бои носили кратковременный характер, потому что краснофлотцы брали фашистов внезапностью, стремительными атаками и  храбростью. Разумеется, потери случались и с нашей стороны, но незначительные потери.
Остров Порккала-Удд расположен в Балтийском море недалеко от финской границы, напротив г. Таллина. Дело было поставлено таким образом, что с помощью дальнобойных гаубиц, установленных на острове и на побережье Эстонии, можно было простреливать морское пространство и свободно поражать корабли противника. Вот почему ни один вражеский корабль не рискнул прорвать опасный рубеж на пути к блокадному Ленинграду.
-  На острове Порккала-Удд, как и на большой земле, имелись все необходимые фортификационные сооружения открытого и закрытого типа, — продолжает Д. Г. Рябов.- Словом, для защиты личного состава имелись ще¬ли, блиндажи, убежища, ходы сообщения.

Правда, фронта на острове как такового не было. Вот почему Дмитрий Григорьевич считает, что в его службе военного времени нет ничего героического. Возможно, в чем-то прав бывший краснофлотец.
- Я служил наводчиком 50 мм миномета, — рассказывает Д. Г. Рябов. — И стали мы морскими пехотинца¬ми Краснознаменного Балтийского флота.

Но, если бы на островах не было наших военно-морских баз, неизвестно, как сложилась судьба освобожденного в феврале 44-го блокадного Ленинграда, ведь фашистские разведывательные самолеты хорошо были осведомлены о наличии советских войск на островах и на побережье Эстонии. Только по этой причине гитлеровские корабли не смогли осуществить план по взятию города на Неве.
Так что служба на острове Порккала-Удд была необходимостью того времени. При случае и краснофлотцы Лунинецкого Краснознаменного морского полка Балтийского флота могли вступить в решительный бой и нанести сокрушительный удар по врагу.               
Пришлось Дмитрию Рябову столкнуться и с внутренними врагами Родины.  После освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков на остров стало поступать пополнение. Пребывание случайных людей, тем более врагов народа, там категорически запрещалось. После проверок особым отделом выявлялись власовцы, полицаи, дезертиры и прочая нечисть. Их арестовывали и отправляли в Ригу и Таллинн.
-  Мне не раз приходи¬лось сопровождать арестованных, - говорит Рябов.- До Ленинграда обычно их сопровождали двое, а особо опасных – втроём: офицер и два сержанта.
Закончилась война, но до увольнения было еще далеко. С острова стали отправлять для дослуживания на большую землю. Дмитрий Рябов до 1950 года, т. е. до демобилизации, оставался на острове. Теперь он стал военным курьером по доставке секретных и сверхсекретных пакетов в Ригу и Таллин. Подобные обязанности доверялись только людям с "чистой" биографией. Так сержант Рябов попал в особый отдел "Смерш" ("Смерть шпионам").
- В мае 1946 г. органы "Смерш" были преобразованы в особые отделы, - поясняет Д. Г. Рябов. - о доставке секретных пакетов меня  обычно назначали старшим... Жизнь моя могла бы резко измениться, если бы согласился остаться служить в Таллине. Там находились штабы особых отделов, но я не согласился.
В 1950 году Дмитрий Рябов получил краткосрочный отпуск на родину, а через месяц после возвращения в часть вышел приказ Министерства обороны об увольнении... После непродолжительного отпуска началась трудовая деятельность. Его, уже подготовленного и проверенного, назначили заведовать клубом.   

                КОМАНДИР САМОХОДКИ
                Н. И. Попов

В июле 1941 г. военкоматы начали работу по учету допризывников. По повесткам прибывали юноши от 15 до 18-летнего возраста. Шла война, и военные комиссариаты обязаны были прогнозировать будущий резерв. Юноши предъявляли свидетельства о рождении, проходили медкомиссию, а работники военкомата распределяли допризывников по категориям...
Дошла очередь и до Николая Попова.

- У меня нет свидетельства о рождении,- сказал юноша и засмущался.
-  Как нет? — не понял военком. – Потерял, значит? Самый главный документ...Как же быть?
- Не потерял, - опять засмущавшись, ответил Николай. - Я детдомовский. А живу теперь у Гундровых Алексея Ивановича и Пелагеи Михайловны. Они стали моими родителями.
- Вот оно что, - удивился военком. - Ну, а отчество свое помнишь?
- Не помню, - ответил Николай. - И настоящих родителей не помню, и где и когда родился — тоже не знаю.
- Да-а-а, - протянул военком, почесав затылок. - Вот что, Николай, меня зовут Иваном, так вот, даю тебе свое отчество. Согласен? Теперь насчет года рождения. Подожди.
Военком отошел. Через пять минут вернулся.
- По предположениям врачей ты "тянешь", Коля, на 16 лет, - сообщил военком. - Значит, запишем тебя  1925 года рождения. С чем и поздравляю! Оказывается, во время раскулачивания (30-е годы), чтобы спасти малых детей от неминуемой смерти, некоторые родители разными способами определяли их в детский дом. Очевидно, таким же образом оказался в детдоме и Коля Попов. Сколько тогда ему было лет, он не помнит. Даже не знает, как звали отца и мать, были ли у него братишки и сестренки. Запомнил только имя и фамилию. Потом пришла установка о распределении 'лишних" детей по наиболее крепким хозяйствам. И оказался Коля Попов в числе 40 детей-си¬рот, привезенных на ст. Хворостянка.

Его приняла семья Гундровых. У них своих детей не было, поэтому к Коле они относились как к родному. Особенно Пелагея Михайловна.

После школы в 14 лет он пошел работать в колхоз и трудился до призыва на фронт: пахал, бороновал, ко¬сил на жатке и т. д.
В январе 1942 г. пришло извещение о смерти отчима — Алексея Ивановича Гундрова. Он погиб в возрасте 37 лет. Тяжело переживала утрату Пелагея Михайловна. А летом этого же года пришла повестка для отправки на фронт и Николаю. И это известие пронзило ее душу. Правда, потом новобранцев отпустили домой "до особого распоряжения". Николаю тогда не было и восемнадцати. Видимо, военкомат ре¬шил подождать с призывом. А в марте 1943 года при¬звали окончательно. Пелагея Михайловна и бабушка Аксинья Ивановна, соблюдая крестьянские обычаи, приготовили все необходимое для проводов. А через два месяца молодой боец оказался на передовой.
В Смоленске его зачислили в 43 танковый полк. Сначала служил в разведвзводе, потом перевели радистом-заряжающим на танк Т-34. Тут-то сержант Попов и узнал по-настоящему, что такое война. Бои были ежедневно. До июня 1944 года наша армия вела наступление по всему фронту. Но враг оказывал жестокое со¬противление.
 - Довелось участвовать в операции "Багратион" в Белоруссии, - вспоминает бывший танкист. - В конце августа наши войска прорва¬ли оборону противника, сна¬чала в районе Витебска и Бобруйска, затем и в районе Минска. Крупные группировки противника были разгромлены.
В одном из боев в танк, в котором служил сержант Попов, попал снаряд. Осколок угодил ему в левое бедро. Экипаж, к счастью, смог выбраться из машины.               
-  Меня доставили в по¬левой госпиталь, - вспоминает Н. И. Попов, - положили на операционный стол. Два часа провозилась врач-хирург, но осколка так и не нашла. Из-за потери крови операция была прекращена.               
Вернулся танкист Попов в свой полк, который вскоре расформировали. Попова зачисляют в 1500-й Минский самоходно-артиллерийский полк командиром орудия САУ-76 М.
- Образцов самоходно-артиллерийских установок тогда было много, - говорит Н. И. Попов.- Эти машины предназначались для непосредственного сопровождения танков и пехоты в бою. Они применялись и для борьбы с танками противника отличались большой скоростью, скорострельностью, дальностью полета снарядов свыше 40 км. "Самоходки" имели больший калибр, чем орудия. Война продолжалась. Наши войска освободили Белоруссию, Литву. 1500-й МСАП вместе с другими соединениями пересек границу и продолжал бои уже на территории Германии.

Как-то неудобно было спрашивать о его руках. Ладони искорежены, пальцы так скрючены, словно их специально выкручивали на какой-то адской машине. Нельзя без содрогания смотреть на руки ветерана.
На войне как на войне. 28 января 1945 г. во время боя в “самоходку" Попова попал вражеский снаряд. Машина загорелась.
- Все четверо мы быстро покинули свои места, - рассказывает он. - Не успели опомниться, как рядом одновременно разорвалось еще несколько снарядов противника. Когда затихло, и улеглась пыль, я поднял голову и вскрикнул от резкой боли в левом плече. А пришел в себя уже в медсанбате. Сделали перевязку и вместе с другими ранеными отправили в Вильнюс
Члены экипажа Попова остались живым, только кто без руки, кто без ноги. Командиру орудия Попову сильно пока¬лечило руки. Из Вильнюса раненых отправили в г. Ирбит Свердловской области, где пришлось пролечиться целых полгода.
В 1945 году на имя Попова пришла дорогая награда - орден Красной Звезды. Обрадовался сержант. Даже слезу пустил. А на родине его ждали мать и любимая девушка.

Однажды в начале жатвы по деревне Новая Байгора с вещмешком за спиной прошел молодой человек в военной форме. Весть разом облетела все 87 дворов: вернулся приемный сын Гундровых - Николай.
-  Мать Пелагея Михайловна и бабушка Аксинья Ивановна встретили так, словно я был их родной, - вспоминает ветеран войны.
Обе его дождались. На Елене Бирюковой он женился и вырастил двух дочерей. Сейчас у супругов Поповых три внука и два правнука.
А вот осколок из бедра ему удалили только в 1947 году. Николай Иванович все годы занимал ответственные посты: был инспектором госбанка, инструктором рай¬кома партии, председателем колхоза как 30-тысячник, управляющим отделения колхоза "Советская Россия", а последние 13 лет заведовал химбазой.
-  Всем тем, чего я достиг, я обязан своей супруге Елене Васильевне, -   не скрывает мужественный бо¬ец. - Ведь все дела по хозяйству она взвалила на свои плечи.

Когда умерла ставшая ему матерью Пелагея Михайловна, он сделал все, что¬бы похоронить ее как самого дорогого человека.

                ИЗ ФРОНТОВЫХХ БУДНЕЙ СЕРЖАНТА АНОХИНА

Осенью призывники получили повестки. Три меся¬ца учебы в лесных военных лагерях, а в ноябре — отправка на фронт. Анохин был подготовлен командиром миномётного расчета. По прибытию в Курск новобранцев распределили по подразделениям. Девять месяцев находилась дивизия в обороне. Личный состав занимался созданием оборонительных укреплений: рыли траншеи, возводили доты, дзоты, обустраивали окопы. Постепенно становилось по-фронтовому неспокойно, участились вылазки "за языком" с обеих сторон, начались схватки за более выгодные позиции. Однажды командир батальона получил приказ свыше — выбить фашистов из близлежащей деревушки. Несколько попыток не увенчались успехом: немецкие снайперы, оказавшиеся на втором этаже мельницы, меткими выстрелами обезглавливали наши воинские подразделения, убивая командиров-офицеров. После короткой передышки, взвесив обстановку, комбат вызвал Анохина:
- Даю пять лучших бойцов и приказываю: обеспечить путь нашим подразделениям по захвату деревни
Группа смельчаков, облачившись в белые маскхалаты, травилась на задание. Спустились к реке и по-пластунски стали ползти от куста кусту. Когда подобрались ближе, сержант Анохин троим бойцам приказал обойти здание мельницы слева, а сам с другими стрелками пополз спpaвa. Продвигались, соблюдая правила маскировки, однако снайперы засекли наших бойцов слева и уничтожили. Анохин еще раз прошептал бойцам приказ комбата. Сумели подобраться к мельнице. Выждав удобный момент, Анохин бросил в окно противотанковую гранату. Раздался взрыв. Когда немного улеглась пыль, красно¬армейцы вбежали внутрь. Одного снайпера увидели лежащим, другого сразил Анохин метким выстрелом. Третий фриц стоял без оружия, грязный и перепуганный. Увидев наших бойцов, он поднял руки вверх и залепетал дрожащим голосом: " Гитлер капут, Гитлер капут..." Зеленой ракетой Анохин дал знак, что путь безопасен. Вскоре деревня была освобождена от немцев.
- За успешное выполнение этого задания я был представлен к награде, — говорит Анохин,— комбат тут же мне вручил медаль "За отвагу".               
Много     было боев за время войны. Пять ранений получил   Анохин.  Правда, все они считались "легкими" и дальше полевого госпиталя раненого не отправляли.
- Ленинград уже более года находился в блокаде, отрезанный от всего мира. Наш полк все время, до разгрома фашистов под Ленинградом, вел оборонительные бои,— вспоминает сержант Анохин.
Иван Иванович рассказал, как немцы разрушали железнодорожные   магистрали. С помощью путразрушителя под кодовым названием "Крюк дорога приводилась в непригодность, из-за чего войсковые соединения, гражданское население не имело возможности дождаться необходимого вооружения, боеприпасов и продуктов питания.

Возвращались однажды с боевого задания два бойца - сержант Анохин и его напарник. Видят, навстречу им движется паровоз. Остановились. Выбрали удобное место для обозрения и легли. Анохин сначала наблюдал с помощью бинокля. Чем ближе приближался паровоз, тем отчетливее становилось слышно, как что-то глухо ломается-рвется. Вот уже паровоз поравнялся с затаившимися красноармейцами. Тут-то они и увидели, как работает "Крюк". Сзади платформы словно невидимым лемехом большого плуга, выворачивало шпалы, "Крюк" приподнимал и переламывал их надвое.
Красноармейцы взвесили все варианты и приняли решение — во что бы то ни стало уничтожить вражеский разрушительный механизм. Сержант Анохин главную роль в этой операции взял на себя. Он должен был подобраться к паровозу и положить противотанковую мину, а напарник, в случае чего, прикроет.
Такая возможность представилась. Паровоз остановился. Немцы, а их было шесть  человек, выпрыгнули из кабины и с платформы. Они остановились у "Крюка", что-то обсуждали, спорили. В это самое время Анохин вы¬полз из укрытия и быстро оказался впереди паровоза. Положив мину между рельсов и наскоро присыпав ее песком, он мгновенно и бесшумно скатился в кювет. Боец притаился в ложбине. Ему надо было выждать, когда поезд тронется и прогремит взрыв. Так оно и получилось. Грохнул взрыв. Анохин очнулся от оцепенения, когда услышал автоматную очередь своего напарника.

За эту операций Анохин и его товарищ были представлены к ордену "Красной Звезды". Но документы в наградной отдел не дошли: связной, отправлявший их по назначению, был убит. Впрочем, о наградах бойцы Красной Армии тогда не думали. Надо было освобождать родную землю от фашистов.
-  Запомнилось мне, как брали Берлин, — заканчивает Анохин. — Огромное количество мощных прожекторов ослепили фашистов, затем ударила наша артиллерия. Немцы напугались: они подумали, что русские придумали какое-то грозное оружие. А через несколько дней Германия капитулировала.
После войны И. И. Анохин служил в армии еще почти год и домой вернулся летом 1946 года. Началась мирная трудовая жизнь.

                ЮНОСТЬ,  ОПАЛЁННАЯ ВОЙНОЙ
          
Неумолимое время оставляет в живых все меньше и меньше людей, прошедших трудные дороги Великой Отечественной войны. Девятый десяток разменял ветеран войны со станции Хворостянка Иван Дмитриевич Парамонов. Время посеребрило его волосы, избороздило лицо морщинами. Всему этому есть веские причины: он прошел всю войну и до ее начала не искал в жизни проторенных путей, не прятался от трудностей, не боялся никакой работы. Белоручкой не стал потому, что родился и вырос в многодетной семье. В школе учился хорошо, что дало возможность ему поступить в Воронежский железнодорожный техникум на паровозное отделение. И там хорошо учился. Но закончить техникум не удалось…

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ  В октябре 1944 года после тяжелых оборонительных боев в Воронеж прибыла для пополнения 45 стрелковая дивизия. Здесь она приняла в свои ряды 8 тысяч рабочих и служащих. В эту дивизию попадает и Иван Парамонов. С декабря 1941 г. по июнь 1942 г. 45-я стрелковая дивизия вела боевые действия на подступах к Воронежу: у Касторной, Тима, Старого Оскола. Запомнились Ивану Парамонову сражения у сел Хрестищево и Беседино.
-  У села Хрестищево получил "боевое крещение",- говорит ветеран войны. -Страшно было, не скрываю, ведь в свои 19 неполных лет подобного испытывать не приходилось. Народу там полегло ужас сколь¬ко. Правда, мне тогда, можно сказать, повезло: разорвало вещмешок да каблук от ботинка оторвало.
А бой продолжался. Казалось, ему и конца не будет. Вот поблизости разорвался снаряд — и пулеметчиков землею со снегом вперемешку обдало, пулемет отбросило. Возиться с ним некогда. Живые подбирают на ходу оружие убитых солдат и продолжают бой. Ива¬ну Парамонову везло: отделывался легкими царапинами.
-  А вот 6-е февраля 1942 года запомнил хорошо,- продолжает Парамонов
Бой разгорелся сильный. Село полыхало, озаряя местность вокруг. Весь напор принял на себя 61-й полк.               
-   Крепко нам досталось тогда, — не скрывает Иван Дмитриевич.  — Особенно неприятно стало, когда с правого фланга появились танки противника. Настоящая мясорубка была...

Прижался к снегу 61-й полк, напружинился. Вдруг совсем рядом два вражеских “Тигра" ползут, всё подминая на своем пути. Никому не хотелось умирать в рас¬цвете лет. И вдруг сзади послышался громкий крик нашего бойца:
-  А ну давай попробуем, кто сильней?! - И пополз смельчак навстречу танку.               
Прилег в воронку, пропустил танк и - бац гранатой! Был танк, да не стало. И с другим также поступил боец. Осмелели красноармейцы, оказывается, и с "Тиграми" простые смертные люди могут справиться. Открыли лавинный огонь бойцы и короткими перебежками устремились вперед. 
Через несколько минут упал смертельно раненный командир роты, за ним помкомвзвода. Вот когда пригодилась военная выучка, полученная Парамоновым в техникуме.
-  За мной! Вперед! - крикнул он.
Рота поднялась. Однако фашисты сеяли пулеметным и автоматным огнем, даже снег вихрем поднимался. Не чувствовал Иван Парамонов, как царапнула по левой щеке и пробила ушную раковину пуля. Только когда за воротником стало влажно, понял, в чем дело. Но останавливаться для перевязки было некогда. До окраины села оставались считанные десятки метров. Оба фланга дивизии уже действовали в Беседино, выкуривая оставшихся немецких солдат.
-  Но мне завершить атаку не довелось, — с ссжалением  говорит  Иван Дмитриевич, - не пришлось увидеть побежденных на этом участке фрицев. На этот раз ранило в ногу.
Вместе с другими Парамонова вынесли с поля боя санитары. Раненых на пулеметных повозках отправили в медсанбат. Потом переправили в Воронеж, оттуда с гипсовой повязкой доставили в г. Баку. Ногу раздробило так, что пришлось врачам собирать ее по косточкам.
-  Я благодарен врачам: нога хоть и короче стала на 3 см, но осталась, - говорит И. Д. Парамонов. - Она пригодилась мне на всю жизнь...               
В БАТАЛЬОНЕ  ОБСЛУЖИВАНИЯ Весной 1943 г в апреле, Иван Парамонов был выпи¬сан из госпиталя, с нежеланной для него формулировкой:" Годен к нестроевой службе." Обидно стало. Но изменить уже ничего было нельзя На пункте формирования Парамонова зачисляют в 488-ой батальон обслуживания 17 воздушной армии командиром отделения. Через некоторое время Парамонову вручают орден Отечественной войны 1-ой степени за бой в селе Беседино. Точнее, за то, что при гибели командира роты и помкомвзвода Парамонов принял командование по собственной инициативе и обеспечил продвижение роты вперед.
Теперь Иван Парамонов в батальоне обслуживания, который находится далеко от линии фронта.
После войны старшина роты Парамонов, прослужил до марта 1947 года.
Однажды в конце мая командир роты вызвал к себе 5 человек во главе со старшим лейтенантом Улубабовым и зачитал приказ. Заправили полуторку, в кузов закатили бочку с бензином и поехали. Вел машину старший сержант Силенко. Пока было светло, никаких происшествий не случилось. А вот вечером, примерно часов в 11, машина вдруг наткнулась на противотанковые мины. Прогремел взрыв, красноармейцев вы¬бросило из кузова.
-  Пришел я в себя, - вспоминает Парамонов, - и слышу: "Помогите..." Голос такой хриплый. Подходим, а это лейтенант Улубабов лежит, кровью подплывает.
-  Пристрелите меня, хлопцы...  Прошу вас, - сквозь слезы говорит Улубабов. Оказалось, что он остался с одной рукой. Оказали первую помощь. И на этот раз пригодилась подготовка в техникуме.
На встречной машине отправили Улубабова в госпиталь. За остальными бойцами пришла машина только вечером. Командир роты очень сожалел о происшедшем. Через некоторое время Улубабов выписался из госпиталя и заехал в свой батальон. Вместо руки болтался рукав. Лейтенант просил командира батальона оставить его при части.
-  Когда прибыл в батальон Улубабов, то в первую очередь стал разыскивать меня, — рассказывает И. Д. Парамонов. — Мне сказали об этом, и я сразу к нему. Улубабов обнял меня одной рукой и несколько раз повторил:" Вот мой спаситель... Век буду помнить тебя, Иван".   
               
                ЭТО БЫЛО В РАЗВЕДКЕ.

За три месяца до начала войны' Иван Гаврилович Путилин, житель с. Александровка, был призван на краткосрочные военные сборы в Масловские лагеря в 7 км от Воронежа, где располагался 315 стрелковый полк 19 стрелковой дивизии.

Он помнит, что на эти сборы призывался не раз. Подготовка, полученная на этих сборах, помогла ему в боях с гитлеровцами.
-  Когда объявили, что Германия напала на нашу страну, весь полк пришел в движение, - рассказывает И. Г. Путилин. — По уставу сотни приписников уже на следующий день прибыли в свои подразделения, а на третий день вся дивизия отправилась на фронт. Высадили нас где-то под Ельней. Вот там-то мы и получили "боевое крещение".

Однажды на НП прибыл с окровавленной рукой комполка майор Утвенко.
-  Ну и силища у них (у немцев), - сказал он, когда медики перевязывали рану. - Мы с комиссаром 6 лент пулеметных выпустили и рядов их не нарушили... Тут не количеством надо действовать, а хитростью.
В течение недели под Ельней шли жестокие бои. Знал Путилин в лицо многих земляков из нынешнего Добринского района, видел как некоторые из них падали и больше не поднимались. Много добринцев сложили свои молодые головы под Ельней. Добринцы, как и все      
- Воронежцы,-  заявляет Иван Гаврилович, - сражались мужественно и стойко, не щадя  жизни. Бились  за каждый метр родной земли, наступали и отступали. Уже после я слышал, что нашим войскам удалось сдержать натиск врага.  К Москве его     не пропустили. Дождаться конца битвы под Ельней ему не довелось, на 6-й день сражений солдата ранило в левую ногу. И. Г. Путилина направили в госпиталь Ивановской области, где он прослезился более 3-х месяцев. По выздоровлении всех "подремонтированных" построили в две шеренги и стали распределять, кого куда. Приехавшие "покупатели" отобрали для своих воинских частей бойцов. Почти всех отправили на оборону Москвы.
-  Приказ у нас тогда был строгий: "Назад ни шагу!", - продолжает Иван Путилин. – Может, поэтому Москву и отстояли... А в начале января 1942 г. мы пошли  в  наступление. Сколько трупов солдатских валялось на полях - и вражеских, и наших. И военная техника чернела на снегу. Немецкая техника. Сказывали, что гитлеровцы там потеряли более полумиллиона убитыми.

Победа под Москвой сорвала план "молниеносной" войны. Миф о непобедимости немецко-фашистской армии был развеян. -  Тогда мы поняли, что можем многое сделать,- заявляет старый солдат.
-  Когда в апреле 42-го по всем воинским подразделениям пронеслась весть о московском разгроме немцев, все бойцы духом воспрянули, а это большое дело на войне.
Но до полной победы было еще далеко.
-  В начале 1943 года И. Г. Путилина направили в Арзамас, где находилась спецшкола по подготовке наблюдателей-разведчиков. Многому там обучили: и стрельбе, и управлению огнем артиллерийских подразделений. Так он стал разведчиком.

По его словам, основное внимание уделялось умению добывать сведения об объектах противника для ведения огня артиллерии. Учили, как определять координаты целей. Ведь сведения о противнике давали возможность командованию принимать правильные решения.
-  Разведка производилась обычно с высоты: с деревьев, зданий, холмов,- уточняет разведчик. - Тут главным оптическим прибором служил бинокль. А из траншей и окопов, из оврагов использовали стереотрубу и перископ. Результаты наблюдений по рации докладывали командованию.
Иван Гаврилович помнит, как в 1944 г. участвовал в операции "Багратион". Это было в Белоруссии, где разведчик Путилин видел вблизи командующего армией Рокоссовского. Белорусская операция длилась три месяца. Оборона противника протяженностью в 250 км имела развитую систему полевых укреплений.
-  Как ни хитрил, как ни мудрил немец, он воевал теперь с армией, накопившей за три года войны огромный опыт,- философствует старик. - Наши командиры научились применять новые способы тактических действий. Взять, к примеру, способ окружения. Вроде дело нехитрое, а толк какой! Представьте себе: на одном километре участка прорыва сосредоточено 150-200 орудий и минометов. При артстрельбе картина такая же, как и при стрельбе из "катюш". Что там было! Ад кромешный...
Фронтовые дороги уносили разведчика Путилина все дальше на запад. Перешли границу, и родная земля осталась позади. Наконец вошли на территорию Германии, потом и в Берлин.

Помнит Иван Путилин, как водружали Красное Знамя над Рейхстагом, как вместе с другими красноармейцами расписался на его стенах. В Берлине увидел поверженного врага.
-  Шли пленные немцы длинной колонной с пону¬рыми головами. Найдет кто на дороге окурок, хватает и в карман быстрее.
После окончания войны И. Г. Путилин еще 4 месяца находился в Берлине. Домой вернулся в конце сентября 1945 г.
-  Мать моя еще до войны умерла, а отец - во время войны. Так что не пришлось им порадоваться. Зато рада была жена Татьяна, дочери и сестра, - подытоживает свой рассказ Иван Гаврилович.- Собрались соседи: так было у нас в селе заведено. Сначала помянули погибших, а их не вернулось из деревни 18 человек, потом за встречу пропустили по стаканчику.
И снова началась трудовая жизнь. Ивана Гавриловича, как и до войны, назначили бригадиром полеводческой бригады. В 65 лет его перевели на другую должность, еще 12 лет трудился Иван Гаврилович в должности колхозного
кладовщика.
   
СУРОВАЯ ПРАВДА

Самая отличительная черта ветеранов Великой Отечественной войны - скромность. Это люди особой породы: никогда не хвастаются подвигами на фронте, не афишируют награды, не выпячивают свое "я". Рассказывают о войне как о самом обычном явлении. Приказ "Назад ни шагу!" для них был священным.
Из большинства участников войны сельской местности редко кто имел среднее образование. В лучшем случае заканчивали семилетку, т. к. средние школы были в больших селах

Такой была и биография Дмитрия Петровича Бирюкова, живущего на станции Хворостянка. После шестого класса стал работать в колхозе "13-я годовщина Октябрьской революции" в селе Большая Байгора, входившем тогда в Хворостянский район... В 17 лет, в начале января 1943 года, призван на фронт.
Через неделю дивизию перебросили на участие в Корсунь-Шевченковской операции, длившейся около месяца. Цель была одна - в короткие сроки окружить и уничтожить группировку противника.

- Вот тут-то я понял, что такое война, - вспоминает старый связист. - Страшно, так страшно показалось, что и описать нельзя. Пули, снаряды, осколки, казалось, все летит в меня... Только суровые приказы командиров не давали расслабляться, потому что приходилось выполнять их один за другим...
Связист Бирюков со своими напарниками (их было несколько, но все они тогда выходили из строя по причине смерти или ранения) неоднократно отправлялся по проводу искать обрыв. Где по-пластунски, где пригнувшись, где короткими перебежками добирался Бирюков до цели, связывал провод, обеспечивая связь командира дивизии с разными участками сражений.
- Однажды три раза пришлось налаживать связь, - продолжает Бирюков. - Два раза обходилось без приключений, а вот на третий - осколком убило напарника-красноармейца. И мои силы были на исходе...

Повезло связисту: его заметили бойцы из другого батальона и помогли добраться в расположение их части. Упал связист Бирюков и сразу "вырубился". Проспал всю ночь. В одном из боев связиста Бирюкова ранило. А дело было так.
- Фашисты заняли более выгодную позицию: они оказались на верху высоты, а мы внизу, - рассказывает Д.П. Бирюков.
- Плюс ко всему - в глаза нам светило солнце. Я возвращался с задания. Слышу: вжик, вжик! Это пули немецкого снайпера летели. Ведь, паразит, мог бы прикончить меня с одного выстрела, нет - решил поиграть со мной. Потом попал в щиколотку. Теперь мне ни повернуться, ни опереться на ногу нельзя. А он все вжикает... Собрался я с силами и во время разрыва снаряда где-то поблизости от снайпера рывком перевалил через холмик...

После этого ранения пришлось ногу оперировать, правда, в полевом госпитале. Через неделю возвращался в часть. Шел, слегка прихрамывая. И вдруг - что такое? - недалеко от дороги в кустах какие-то танки, говор, стук кувалдой по металлу. Остановился за кустом, прислушался: речь не русская. Присмотрелся - на танках фашистские кресты. Видно, какая-то отставшая группа остановилась, чтобы подремонтировать танки.
- Я стал перебегать от куста к кусту. Добрался до своих и рассказал о том, что видел, - продолжает Дмитрий Петрович.
- Сказал, что на автомашинах стоят бочки, возможно, с горючим... А через несколько минут ни от танков, ни от автомобилей с бочками, ни от немцев ничего не осталось. Наши артиллеристы быстро расправились с фашистами.
- День Победы обрадовал нас, - вспоминает бывший воин, - а домой не отпускали. Пришлось служить еще пять лет, до января 1950 года.
На вопрос, о чем чаще всего вспоминается, какие эпизоды больше всего запомнились, Дмитрий Петрович честно признается:
- Я все время был на передовой. Что это такое, может понять тот, кто пережил кромешный ад. Вот фашисты пошли в наступление, автоматный и пулеметный огонь лавиной обрушивается на тебя...
В живых оставались единицы даже от батальона, вот как. Да и оставшиеся в живых ненормальными казались. Вот такие кошмары иногда и теперь вспоминаются, и во сне видятся... Иногда по четверо суток сидели в окопах голодные и холодные. Никакой возможности подвезти продукты не было. Вот сидишь и думаешь только об одном: дождаться бы конца войны, приехать домой, где бы было тепло, имелся бы кипяток и вдоволь хлеба. Вот как было. Я никогда не верю тем, кто заявляет, что на фронте не страшно было. Неправда! Страшно... Даже трудно слово такое найти, чтобы передать силу страха...
Терпели, потому как другого ничего не оставалось, как победить...

Письма Дмитрий Бирюков писал редко: и возможностей не было, да и писать о войне не хотелось. Отвечала на письма его мать - она закончила 2 или 3 класса начальной школы. Отец тоже сражался с фашистами.
- Как ни трудно было, - продолжает Д.П. Бирюков, - а мы не болели ни простудными, ни кишечными болезнями. Что теперь скрывать: и воду часто брали из водоема, какой поблизости находился. А в этой воде потом увидели труп человеческий. Ничего, прошло. Правда, воду стали в другом месте брать.
16 медалей и 2 ордена Красной Звезды - столько наград за ратные подвиги у Д.П. Бирюкова. А вот за что дали их, уже не помнит.
- Да и не за наградами мы гнались тогда. Кто о наградах тогда думал?
Прав был А.Т. Твардовский, сказавший в свое время, что бои велись "не ради славы - ради жизни на земле". Красноармейцы знали одно: Родина в опасности, значит, надо любой ценой выжить и победить врага... Сколько было боев за время пребывания на фронте, Дмитрий Петрович теперь уже не помнит. Главное, враг был разбит, Родина спасена.

КОМАНДИР ВЗВОДА ЖИГУЛИН

В истории школ Добринского района есть имена учителей-мужчин, которым довелось защищать Родину от фашистского нашествия на разных рубежах и  фронтах. Одни из них сложили свои головы на поле брани и навеки остались молодыми. Другие прошли долгие и трудные дороги войны. Помеченные свинцом, но оставшиеся в живых, они вернулись домой и приступили к мирному труду. К ним относится и учитель Лебедянской средней школы Максим Федотович Жигулин. 
 
   Много мужчин из села Лебедянка сражались с фашистскими захватчиками.  Только в один призыв из Лебедянского сельского совета было отправлено на фронт 23 человека, из которых вернулось домой только семь. А всего лебедянцев призвано около 400 человек, Сражались они на разных фронтах, в разных родах войск, показывая примеры мужества, стойкости и превосходства над противником. Из 385 лебедянцев, призванных на фронт, погибло 277 человек. И только 108  человек вернулись домой. 
               
Когда началась война, Максим Жигулин, недавно окончивший ФЗУ, работал на заводе в Воронеже. Жил в общежитии. Питался в заводской столовой, а в выходные дни – в городской.               
-   Как сейчас помню тот воскресный день 22 июня 1941 года, - вспоминает ветеран войны М. Ф. Жигулин. – Я сидел в столовой. Вдруг наступила непонятная тишина. Люди, повернув головы в сторону радиоприёмника на стене, внимательно слушали речь выступавшего. Прислушался: это говорил заместитель председателя ГКО В. М. Молотов. Вот он-то и объявил о том, что на нашу страну вероломно напала фашистская Германия.

В тот же день вышел Указ Президиума ВС СССР о мобилизации мужчин 1905 – 1918 годов рождения. Жизнь в Воронеже заметно изменилась. Поступило указание об эвакуации заводов и рабочих на восток страны. Кто желал остаться, оставался. Максим Жигулин приехал в родное село, где около года работал молотобойцем в колхозе (Максиму ещё не было 18 лет). Работать приходилось много, - продолжает Максим Федотович. – Сначала готовили сельхозинвентарь к уборочной страде, затем выполняли другие срочные заказы.

Незаметно прошёл год. Некоторые Лебедянские семьи успели получить за это время «похоронки» об отцах и сыновьях. Кто-то вернулся раненым. В то же время приходили повестки парням, которым исполнилось 18 лет. В июне 1942 года получил повестку и Максим Жигулин. Его направили в Куйбышевское военное училище, где готовили младший офицерский состав.
-   Преподавали в училище опытные офицеры, уже побывавшие в боях с фашистами, - говорит М. Ф. Жигулин. – Среди курсантов были и солдаты-фронтовики, отозванные для учёбы. Нам говорили, что контингент курсантов училища составлял 2,5 тысячи человек.
Личный состав курсантов был разделён на 5 батальонов: 3 стрелковых, миномётный и пулемётный. Курсант Жигулин попал в миномётный батальон, Изучали миномётное дело на полигоне, в 6 км от училища, недалеко от берега реки Волга. Обучали стрельбе из 120 мм миномётов.
Бывший курсант военного училища помнит командира взвода старшего лейтенанта Каримова и командира роты капитана Борденко. Были в училище и земляки Жигулина: Анатолий Голев из деревни Алексеевка и Дмитрий Мальцев. Правда, первый находился в другом стрелковом полку, второй в одном полку, но в другом батальоне. Через полгода экзаменационная комиссия проверила наши знания. Затем был проведён выпускной парад. Там тогда находилось наше правительство.
Выпускникам военного училища присвоили звание младшего лейтенанта, выдали офицерское обмундирование и отправили на фронт. Лейтенанта Жигулина направили под Воронеж в 151 стрелковый полк 58 стрелковой дивизии.
-   Перед строем командир части представил меня как командира взвода, - вспоминает М. Ф. Жигулин. – Во взводе было 37 человек разного возраста и разных национальностей. Но солдаты к  назначению нового командира отнеслись спокойно. После нескольких жестоких боёв, во взводе осталось 20 человек.
Часто приходилось принимать «зелёное» пополнение, ещё не нюхавшее пороху. Иногда командир взвода не успевал запоминать даже фамилии бойцов вверенного подразделения. В ходе Курско-Орловскй операции Жигулину участвовать не довелось: их войсковая часть шла правым флангом. Фашисты яростно сопротивлялись. Однако после плодотворной обработки позиций противника нашей авиацией, а затем артиллерией двинулись вперёд наши танки и пехота.
-  151 сп 58 сд вместе с другими воинскими соединениями прорвал оборону противника, - рассказывает Жигулин. – А 5 августа освободил Белгород, затем Харьков. Со слов старших командиров помню, что в ходе Белгородско-Харьковской операции было разгромлено много гитлеровских дивизий.
Дальше открылись благоприятные условия для освобождения Левобережной Украины. Однако гитлеровцы яростно сопротивлялись. Самые сильные сражения Максим Федотович помнит под городами Обоянь, Богодухов и Грайворон. В сентябре 1943 г. 151 сп 58 сд шёл в наступление. Перевес был на нашей стороне. Чувствовалась близкая передышка. Взвод лейтенанта Жигулина перебежками следовал вперёд. Командир отдавал короткие приказания. Внезапно упал командир роты. Командование принял лейтенант Жигулин. Наступление наших войск продолжалось. Но недолго пришлось быть Жигулину в должности командира роты. Всё произошло мгновенно: небо вдруг упало, а земля поднялась вверх. Боли Жигулин не почувствовал: он сразу потерял сознание.

Очнулся  в медсанбате, где сделали, что могли. Разрывной пулей было повреждено правое лёгкое и правый плечевой сустав. Отправили в госпиталь, где в течение 2,5 месяцев на носилках доставляли раненого в перевязочный кабинет и обратно в палату. Благодаря мужественному характеру лейтенант Жигулин преодолел трудности. Поправившись, он попросил медсестру написать домой письмо.
-  Дома испугались: на конверте был женский почерк, - продолжает рассказывать Максим Федотович. – Когда прочитали письмо, обрадовались, что я жив. Ведь от меня 2,5 месяца не было вестей. А вскоре ко мне в госпиталь  приехала мать. Долечивался в Сызрани. В январе 1944 г. М. Ф. Жигулин прибыл домой, а с 15 февраля приступил к работе военным руководителем  Каверинской семилетней школы. Через год был переведён в Лебедянскую семилетку, где трудился до ухода на заслуженный отдых (до 1984 г.).

Орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Германией» награждён М. Ф. Жигулин. За долголетний труд по военно-патриотическому воспитанию школьников заслужил ещё две медали: «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» и «Ветеран труда».

ГРОМИЛИ САМУРАЕВ.

Советско-японская война в августе 1945 г. – продолжение Великой Отечественной войны. Несмотря на договор о нейтралитете, Япония активно помогала Германии. Имея крупную группировку войск у границ нашей страны, создавала препятствия судоходству, постоянно нарушала границы.
Там была создана крупная военная группировка – Квантунская армия, главной целью которой являлось создание агрессии против МНР, Китая и СССР. К августу 1945 г. в составе этой армии имелось 24 дивизии, 12 бригад и подчиненная ей воздушная армия. Более 1 млн. человек находилось под ружьём и сильнейшее вооружение: 1155 танков, 5960 орудий и миномётов, 1800 самолётов, 25 кораблей.
В Маньчжурской операции 9. 08. 1945 г. Квантунской армии противостояли войска Забайкальского, 1 и 2-го Дальневосточных фронтов, монгольская народно-революционная армия во взаимодействии с Тихоокеанским флотом и Краснознамённой Амурской военной флотилией.

Всего «под ружьём» советско-монгольских бойцов было около 1,5 млн. человек. Участвовали в разгроме японцев и наши земляки. В их числе и учитель из Верхней Матрёнки Василий Васильевич Путилин.
Родился Василий Путилин в октябре 1923 года, поэтому на фронт попал не сразу. Сначала пришлось поработать на сооружении оборонительных укреплений в Сумской области на Украине. Фронт стремительно приближался, и всех «окопников», кому не исполнилось 18 лет, отправили домой.

Прибыл в родное село и Василий Путилин. Поработал в 1,5 месяца в школе, а потом был призван на службу.
-   Я попал в состав курсантов танкового учебного полка, - рассказывает В. В. Путилин. – Нас обучали вождению танков, сапёрному делу, умению строить блиндажи, доты и дзоты. В течение 8 месяцев мы научились военному делу и были готовы к выполнению боевых задач. Вскоре нас направили в 155 танковую бригаду.
Война с фашистской Германией на западе гремела далеко. Казалось, зачем держать на востоке огромную армию. Но это только казалось. На самом деле всё было сложнее: Япония в любой момент, как и фашистская Германия, могла вероломно напасть на нас. На политзанятиях офицеры рассказывали о частых нарушениях как китайской, так и советской границы.   
- Мы постоянно находились в полной боевой готовности, - продолжает ветеран войны. – Учебные тревоги чередовались с боевыми. Мы чувствовали близкое начало войны с Японией. Плохо было с питанием. Недостаток необходимых калорий отрицательно сказывался на состояние здоровья красноармейцев.
-  От такой пищи у меня появилась язва желудка, - не скрывает боец-дальневосточник. Постоянно мучился от болевых приступов. Но прослужил 4,5 года.   
               
Воинское соединение, в котором служил наш земляк, в наступление отправили 12 августа 1945 года из Биробиджана. В. В. Путилин участник боёв за г. Дзябисел в Маньчжурии.
-   Наступление наших войск в то время шло полным ходом. – дополняет Василий Васильевич. – В некоторых местах бои принимали жестокие сражения. Особенно агрессивно сражались японские «смертники», прикованные цепями к пулемётам.
Помнит В. В. Путилин, как взятый в плен японец-пулемётчик, которого освободили от оков, схватил за горло нашего бойца и чуть не задушил.
-   Городов в Маньчжурии мало, поэтому я их не помню, - признаётся ветеран-дальневосточник. – Мы шли за танками. Японцы так быстро отступали, что мы не могли за ним угнаться.

Но так обстояло на участке, где шла в наступление 155 отдельная танковая бригада. В других местах в результате стремительного наступления наших войск в период с 9 августа по 2 сентября Квантунская армия была разгромлена. Освободили территорию северо-восточного Китая, северной Кореи, южный Сахалин и Курильские острова.
-   К 20 августа наши войска расчленили японские полчища на ряд изолированных группировок и завершили их окружение, - подводит итог сказанному В. В. Путилин. – После 20 августа наша армия окончательно уничтожила разрозненные японские очаги сопротивления. А 2 сентября Япония капитулировала.
155 танковую бригаду вернули в Биробиджан. Через некоторое время я узнал, что учителей срочно отправляют домой. В. В. Путилин написал запрос в Талицкий районо, чтобы выслали справку, подтверждающую специальность.
-   13 января 1945 г. я прибыл домой и работал в местной школе с марта 1946 по август 1983 года. – добавляет Василий Васильевич. – Много лет работал завучем, преподавал математику и физику.
В. В. Путилин награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, медалью «За победу над Японией», медалью Жукова, «За доблестный труд» и «Ветеран труда».
БЕЗ ЯЗЫКА НЕ ВОЗВРАЩАЛИСЬ

В первое лето войны Григорию Ивановичу довелось участвовать в сооружении оборонительных объектов под Смоленском. На следующее лето Григорий был направлен в Ульяновское пехотное училище, а с 1943 года Шестаков на разных фронтах: Калининском, Северо-Западном, Прибалтийском. И все время в должности командира взвода.
После тяжелого ранения долго лечился, после чего демобилизовался. С сентября 1945 года Григорий Иванович на педагогической работе в должности военрука и учителя физкультуры.

За долголетний добросовестный труд Шестаков награжден значком «Отличник народного образования» и медалью «Ветеран труда

 Более всего Григорию Ивановичу запомнились операции «за языком». Много километров по-пластунски прополз бывший разведчик Шестаков. Но боевое крещение он принял на подступах к Ржеву, недалеко от деревни Литвиново, куда прибыл из пехотного училища. Поступив в распоряжение майора Сикорского, Шестаков был сразу же отправлен вместе со своим пешим взводом разведки за сведениями о группировке противника.

Во взводе Григория оказалось 40 человек разных национальностей. Ребята, как на подбор, все крепкие и серьезные. Помкомвзвода сержант Потапов пояснил, что их  срочно надо добыть «языка».

Весь день разведчики наблюдали в оптические приборы за противником, просматривали территорию. Наведаться к врагу решили ночью.
- Помню, ночь выдалась ветреная и темная, - рассказывает сейчас Шестаков. - Словом, природа помогала нам. В два часа ночи мы подползли к одной из огневых точек и без шума взяли «языка», который дал важные сведения.
Рассказывает Григорий Иванович просто, но на самом деле каждая такая операция готовилась очень серьезно и тщательно: нужно было и самим остаться в живых, и успешно выполнить задание.
Вторая задача взвода Шестакова оказалась сложнее: им следовало обнаружить немецкую разведку в нашем тылу. Пришлось на это затратить двое суток. Не обошлось без рукопашной схватки. В итоге разведка противника была уничтожена, да еще и удалось освободить своего солдата, которого фашисты взяли в качестве «языка».

Шестаков помнит случаи, когда немецкие солдаты проявляли смелость и мужество, отчаянно сопротивлялись. Так случилось и однажды зимой, когда Григорий Иванович выполнял очередное задание по поимке «языка».
- Нас было 8 человек, - вспоминает Шестаков.

- Мы сумели подползти к траншее противника незамеченными. Видимо, немцы не ожидали нас и спокойно продолжали заниматься благоустройством своих огневых точек. Смотрю: из-за поворота траншеи выходит немец с саперной лопатой и начинает отбрасывать снег. Я подползаю поближе с пистолетом с руке. От моего крика «Хэнде хох!» немец развернулся, поднял лопату и ринулся ко мне. Я приготовился обезоружить фрица, но в этот момент в фашиста выстрелил политрук роты Кушнер. Он поступил так, потому что побоялся за мою безопасность. Да и остальных фрицев пришлось расстрелять. В этот раз нашей добычей стали только документы, которые «рассказали» намного больше солдат.
 
Война продолжалась, и не раз Шестакова выручала природная смекалка. Однажды, приближаясь в небольшому холму, разведчики заметили дымок. Оказалось, что там гитлеровцы обустроили себе землянку. Чтобы уничтожить немцев и взять «языка», Шестаков решил опустить две гранаты в трубу. После взрыва из землянки выскочили несколько солдат. В этот раз «улов» наших разведчиков был богатый: взяли трех фашистов, один из которых оказался офицером.

В другой раз Шестакову со своим взводом надо было обезвредить немецких снайперов. Метких стрелков Григорий Иванович пытался выследить с помощью поднятой шапки: он в разных местах поднимал с траншеи свою ушанку, а разведчики засекали место, откуда были выстрелы. На следующий день рано утром бойцы Шестакова убили одного снайпера, а другого взяли в плен.
Еще много интересного и поучительного может рассказать о войне фронтовик Шестаков, что он и делает с удовольствием во время встреч с учениками своей школы. Григорий Иванович - частый гость в образовательном учреждении, которому отдал полвека. Отрадно, что он по-прежнему в строю и охотно делится своими воспоминаниями о долгой и страшной войне.

ПОПАЛИ ПОД БОМБЁЖКУ.

Во время войны при госпиталях работало много вольнонаемных. В основном это были женщины-санитарки. Одна из них  - бывшая жительница с, Пушкино Ксения Рычкова (позднее — Калинкина). Сейчас она живет на ст. Хворостянка. Ей уже 88 лет.
- В нашем селе в войну мало людей выписывали газеты, — говорит Ксения Николаевна, — поэтому мы знали о событиях на фронте немного. И те вести, которые доходили, были неутешительными: то один город захватывали фашисты, то другой.
Уже тогда зародилась мысль у Ксении: во что бы то ни стало уйти на фронт. Куда угодно, лишь бы быть полезной. Но родители отговаривали дочь. Когда она узнала, что под Сталинградом разгромили целую гитлеровскую группировку, что фашистов погнали обратно на запад, Ксения пришла в военкомат, Военком посмотрел на девушку, задал несколько вопросов и сказал:
- На фронте и мужчин достаточно, а вот в госпиталях острая нужда в женских руках. Можем направить в качестве госпитальной санитарки.
-  Я согласна, — твердо ответила Ксения.

Через несколько дней она прибыла в эвакогоспиталь № 1588 и приступила к выполнению своих обязанностей. Раненых здесь приводили в божеский вид: обмывали, переодевали, заносили кого в палату, кого сразу на операционный стол. За ранеными требовалось много ухода.

Но вот санитарок послали выносить с поля боя солдат, Во время жестоких схваток иногда весь день без продыху спасали раненых красноармейцев.
-  Я была сильной, — продолжает она,— поэтому меня и посылали на такое ответственное задание. Многих солдат вытащила. Теперь вот удивляюсь, как только не боялась: ведь в любой момент могла сразить фашистская пуля.
Когда в полевом госпитале набралось слишком много раненых, поступил приказ о их эвакуации. В товарные вагоны разместили весь госпиталь.
- В этот самый момент произошло то, чего больше всего мы опасались, — вспоминает Ксения Николаевна. — Это было ночью 5 февраля 1944 года под Харьковом. Внезапно в небе повисли осветительные ракеты, стало видно, как днем. И вдруг прогремело несколько взрывов почти одновременно. Эшелон разбомбили в щепки. Оставшихся в живых подобрали и на грузовых автомобилях доставили в ближайший полевой госпиталь. Среди раненых оказалась и сама Рычкова. Очнулась уже на операционном столе. Врач-хирург сказал:
- Жить будешь.

Она показывает левую руку: кисть искорежена, пальцы кривые, шрам до локтя. Ранило и в левое бедро.

Пять месяцев находилась в госпитале. И дома еще год поправлялась. Выздоровела. Замуж вышла за тракториста. На животноводческой ферме долго работала, хотя имела 2-ю группу инвалидности.

БЫТЬ ЗА ВСЁ В ОТВЕТЕ.

Этого немолодого, но жизнерадостного и доброго человека знают шофёры и механизаторы совхоза «Хворостянский». Они обращаются к нему часто, называя просто дядей Прошей или уважительно – Прохором Владимировичем. Он слесарь-электрик-аккумуляторщик.
Электриком Сизинёв стал ещё до войны. В 1936 г. окончил Алексеевскую профтехшколу Воронежской области и осенью того же года начал трудовой путь в Хворостянской МТС электриком автотракторного оборудования. С 1940 г. на службе в армии. Прошёл всю Отечественную войну. Уволен в запас 15 декабря 1946 г.
-  Прошёл я, как говорится, огонь, воду и медные трубы, - рассказывает ветеран войны. – Но не это главное. Важно то, что мы победили. Теперь наша задача – передать свой жизненный опыт, секреты своего мастерства молодому поколению.
Всю свою жизнь Прохор Владимирович посвятил этой заветной цели. А опыт у него богатый. На подступах к Восточной Пруссии в 1944 г. Сизинёв был старшим электромехаником радиостанции. После войны ему предложили весьма ответственное дело: произвести монтаж Хворостянского маслозавода. Там и показал образцы мастерства, дисциплинированности и смекалки. На его счету 4 рационализаторских предложения, имевших большую экономическую ценность.

В личном архиве П. В. Сизинёва медали, грамоты, благодарственные листы, сувениры, врученные командирами частей и администрацией маслозавода.
После завершения строительства Хворостянского молокозавода он переходит в совхоз «Хворостянский».
-  Скажу откровенно, - признаётся Прохор Владимирович, - где бы и кем бы я ни работал, всегда считал и считаю себя земледельцем. Пусть непосредственно я хлеб не выращиваю, но в ремонте с/х техники принимаю самое активное участие. Хлебороб не только тот, кто пашет, сеет и убирает хлеб, но и тот, кто помогает содержать технику всегда исправной.

Сизинёв – ветеран войны и труда. Недавно дирекция совхоза, механизаторы и водители автомашин отмечали юбилей этого замечательного человека. Но на заслуженный отдых Прохор Владимирович уходить не собирается, хотя трудовой стаж его 44 года.
- Разве я смогу в разгар уборочной страды сидеть сложа руки? Это, по-моему, самое настоящее дезертирство.
В этих словах весь Сизинев. Он привык быть за всё в ответе, не стоять в стороне от людских забот.
Эту привычку к труду П. В. Сизинёв получил давно, а закалил её на фронте

СПАСЛЛИСЬ В ПОГРЕБЕ.

Более 40 лет жизни отдала детям учительница русского языка и литературы Ново-черкутинской школы Александра Дмитриевна Васильева. Когда началась война, ей было 13 лет.
- Наша семья Бородиных в то время жила в селе Жерновец Октябрьского района Курской области, — вспоминает труженица тыла. — Семья была большая: папа, мама, брат Виктор, сестра Нина и я. С нами жила еще бабушка — папина мама. После гибели родителей к нам приехали мои двоюродные Володя и Зоя.

Война обрушилась неожиданно. Эту страшную весть принес с работы отец. Он работал в МТС главным бухгалтером. Вскоре МТС эвакуировали, уехали и отец с Виктором. Оттуда, из Тамбовской области, оба добровольно ушли на фронт.
В соседнем селе Верхняя Гравенка стояла воинская часть. Жерновецкие ребятишки и девчонки видели, как немецкие самолеты бомбили ее, Во время налетов ребята выбегали на улицу и наблюдали за тем, как падали с неба бомбы.

— Тогда мы еще до конца не сознавали, что такое война, и с интересом смотрели на происходящее, — говорит А. Д. Васильева. — А было страшно: разрывы снарядов настолько были сильными, что земля сотрясалась. Да и немецкие самолёты проносились очень низко над землей, почти над самыми нашими головами.

Фронт приближался к Жерновцам. Уже слышались далекие раскаты, глухие удары авиабомб. А в июле немцы подошли к селу. Самолеты продолжали бомбить воинскую часть. Вскоре немцы стали сбрасывать бомбы и на село Жерновец. Спасало та, что около дома было два погреба, где и пряталась семья Бородиных. Мать с бабушкой набросали в погреб одеяла, подушки, перину, старую одежду.
Сами они оставались наверху и следили за процессом отступления красноармейцев. Запылённые, недовольные и усталые, бойцы охотно принимали от жителей села продукты: картошку, пышки, блины, молоко.

Один тяжелораненый солдат остановился около дома Бородиных. Он тяжело дышал и идти дальше не мог. Евдокия Тимофеевна, мать Шуры, тайком от детей спрятала бойца в другом, маленьком погребке. Дней десять она носила раненому еду, белые чистые лоскуты для перевязки раны. Поправившись, боец пошел догонять своих.
После третьей бомбежки в селе Жерновец появились немцы. Первыми ворвались мотоциклисты. Они останавливались почти у каждого дома, забирали у жителей все: яйца, молоко, ловили во дворе поросят, кур. Началась невыносимая жизнь в оккупации. За это время люди обносились, хорошей обуви не было. Приходилось "изобретать" что-то свое: бабушка с мамой плели из конопляных ниток так называемые “чуньки", т.е. тапючки. Только у матери остались парусиновые туфли. Она давала их поносить то одной, то другой дочери. Бабушка Домна Андреевна тоже была мастерица. На станке она ткала из шерсти и конопляных ниток холсты, из которых всем шила юбки. На кофточки покупала ситец. Но это дорого обходилось. Вот почему бережливость и уважение к обуви и одежде сохранилась у детей на всю жизнь. Даже, став взрослой и зарабатывая деньги, Александра Дмитриевна очень бережно относилась к одежде.

Когда окончилась война, и вернулся домой с фронта отец Дмитрий Герасимович, жизнь началась другая.
— Папа, глядя на нас, почти нищих, задался главной целью: во что бы то ни стало дать нам образование, чтобы мы жили по-человечески, — заканчивает Александра Дмитриевна. — Хочу заметить: его мечта сбылась! В 1952 году я окончила учительский институт в Воронеже и по распределению приехала работать в Мазейскую школу.
Через три года Александра Дмитриевна вышла замуж, и вся оставшаяся жизнь ее связана с селом Ново-Черкутино.

БЫЛ ИЮНЬСКИЙ ТЁПЛЫЙ ВЕЧЕР.

Учительница-пенсионерка Тихвинской средней школы Ольга Александровна Кондратова помнит воскресенье  22 июня 1941 года, ясный и жаркий день. Девушки и парни, особенно выпускники школы, радовались окончанию экзаменов, пели песни, танцевали под оркестровую сельскую музыку. Словом, было весело и ничто не предвещало беды. До самого вечера никто не мог предположить, что это — последний мирный день. Когда стало смеркаться, от правления колхоза  раздался тревожный звон колокола: вестовой сильно ударял по висевшему куску рельса чем-то металлическим. Так случалось всегда, когда созывали людей на важное мероприятие. - Сельчане быстро собрались у здания правления колхоза, — рассказывает свиде
тельница тех событий. — На крыльце появляется уполномоченный военкомата и сообщает о том, что фашистская Германия вероломно вторглась на территорию нашей страны. Тишину июньского теплого вечера внезапно разорвал дикий до ужаса плач нескольких женщин. Это голосили жены и матери тех мужчин, кому в первый день войны были вручены повестки. И начался новый отсчет времени в жизни всего нашего многомиллионного народа. В тот вечер оборвалась мирная жизнь для людей всех возрастов. Дети сразу повзрослели. Каждый день почтальон приносил повестки из военкомата. Люди боялись встречаться с почтальоном. Но такова была обстановка: Родину необходимо было защищать. В конце августа проводили на фронт отца и Кондратовы. Провожали его всей семьей, в том числе трехлетний братик, десятилетний братишка, полуторагодовалая сестренка и 13-летняя Оля с матерью.

И самым страшным для их семьи стало известие о гибели в феврале 42-го под Москвой отца. В тот же год Оле исполнилось 14 лет, и она вступила в комсомол. А ведь фашисты были в Воронеже, оттуда доносились разрывы снарядов. Молодежь тогда была проникнута чувством патриотизма такой силы, что не было возможности его одержать. Парни 16-17-летнего возраста приходили в военкомат и просились добровольцами на фронт.

Весной 43-го за Олей закрепили двух коней с кличками "Алик” и "Шленский”.  Выдали на них удостоверения, в которых предупреждали, что за гибель или порчу их владелец будет нести ответственность по закону военного времени.
-  Работы выполняла разные: пахала, сеяла, обрабатывала и убирала сахарную свеклу, возила хлеб в заготзерно, — вспоминает нелегкое время Ольга Александровна. — И никто тогда не жаловался: так жило и трудилось мое поколение. Мы знали и верили, что наш труд нужен фронту. А в победу мы верили и ждали ее. Не может забыть Ольга Александровна, как они, 15-летние девчонки и мальчишки, валили гигантские деревья, посаженные еще при Петре I в Телермановском лесхозе, во время боев под Сталинградом.

-  Я и сейчас содрогаюсь, как подумаю о том времени, что никто из нас не погиб под сваленными деревьями, — с дрожью в голосе говорит О. А. Кондратова.
Труженица тыла утверждает: еще неизвестно, кому было труднее — солдатам на фронте или гражданским в тылу. На фронте вышел живым из боя — поел. В тылу же пухли от голода, мучились от холода, вымирали от болезней. Одежды и обуви не хватало, отчего в зимнее время нередко обмораживались.
- Но мы научились по-настоящему трудиться днем и ночью, — с гордостью заявляет Ольга Александровна. 49 лет — таков послевоенный педагогический стаж Кондратовой.

В НЕБЕ ЛЕТАЛИ САМОЛЕТЫ СО СВАСТИКОЙ

- Труднее всего вспоминать о военных годах, — говорит труженица тыла, ветеран педагогического труда Людмила Ивановна Злобина из Георгиевки. — Прежде всего это, горечь утрат, лишения, голод, холод, слезы матерей. В войну, кажется, и морозы трещали крепче, и метели выли сильнее, и солнце пекло жарче.
Зимой. 1942-43 гг. Людмила Ивановна вместе со взрослыми жителями Георгиевки ходила на расчистку большака Тамбов-Воронеж, чтобы наши войска с боевой техникой могли беспрепятственно продвигаться к линии фронта. Народу на эту операцию выходило много  из окрестных сел и деревень. Когда шли бои за Воронеж, Людмила Ивановна вместе с детьми наблюдала за пролетавшими немецкими самолетами.
-  Как мы их боялись и ненавидели! - вспоминает она. - Мальчишки бросали им вслед камни и грозились отомстить за погибших отцов и братьев, мечтали уйти на фронт, чтобы бить фашистов. Девчонки боялись самолетов со свастикой, так как были наслышаны, что немецкие пилоты гоняются в поле за мирными жителями и пулеметными очередями убивают их. Вот почему они прятались в копнах, когда слышали приближающийся с неба гул.

Не забыла Людмила Ивановна, как шла она вместе с односельчанами 90 км до Воронежа на окопные работы, неся на плечах узелки с продуктами питания. Помнит, как трудились там. По окончании работ они вернулись домой и приступили к работе в колхозе. А с наступлением сентября начались занятия в школе. Помнит полуголодных и полураздетых учеников, приходивших на занятия. Не хватало учебников, совсем не было тетрадей - их заменяли газеты. И все же по возможности дети учились.

Все уроки, проведенные Л. И. Злобиной, можно считать уроками патриотизма: она на конкретных примерах из жизни села, района, по газетным материалам показывала героику тех лет, мужество нашего народа на фронте и в тылу. Примерно так работало все учительство страны. Уроки патриотизма в то лихолетье - это не показуха, не кампанейщина, а систематическая, целенаправленная работа педагогов всей страны. Все, что было сказано и заложено в детские души в школе, с огромной силой выплеснулось на фронтах Великой Отечественной войны. Проявление мужества и героизма было массовым, потому наш народ и победил. В этом огромная заслуга учителей.
 
Все пережила труженица тыла Л. И. Злобина. Сначала дождалась отца, а потом и Дня Победы. Сейчас Людмиле Ивановне 80 лет. Муж, бывший директор школы, умер от ран, но остались дети: сын — инженер и дочь учительница. Л. И. Злобина, отдавшая делу воспитания детей 38 лет, награждена медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг." и "Ветеран труда".

ПУЛЕМЁТЧИК И ТАНКИСТ СОЛДАТОВ.               
Сколько на земле людей, столько и характеров. Каждый из них имеет свою «изюминку», свою биографию. Иван Васильевич, житель станции Хворостянка, интересен по-своему. Ему 86 лет. Он ветеран Великой Отечественной войны. На ронте находился с апреля 1942 года по апрель 1947 года. Был пулемётчиком - первым номером, механиком-водителем БТР и Т-34. Трижды был ранен, дважды на родину приходили «похоронки» о его смерти. А Иван Васильевич выжил, вернулся в строй и ещё долго воевал. Принимал участие в Курско-Орловской битве, Ясско-Кишинёвской операции. После второго ранения сержанта Солдатова направили в 96-ю отдельную ударную танковую бригаду имени Челябинского комсомола. Стал танкистом Иван Солдатов не случайно: до войны он окончил курсы комбайнеров. По этой причине и оказался подходящей кандидатурой для подготовки его механиком-водителем Т-34
               
 Иван Васильевич изучил «биографию» 96-й танковой бригады. Оказывается, она сформирована в Челябинске. Датой рождения считается 4 марта 1942 г. 27 мая 1942 г. формированию присвоено наименование 96-й танковой бригады им. Челябинского комсомола. Первоначально в бригаду входили 2 батальона и рота танков Т-34 и Т-60. Затем  бесконечные битвы за освобождение родной земли от фашистской нечисти. В том числе и битва на Курской дуге. 
   
В течение 50 дней на сравнительно небольшом участке советско-германского фронта шли беспримерные по своей ожесточенности и упорству бои.               
- В июле 1943 года началась Курская битва, - вспоминает Иван Васильевич. – Это было ужасное зрелище! Можно как-то представить себе битву живых людей, а вот битву танков – невозможно. Это надо только увидеть, что, конечно, не желательно. Сколько народу там полегло – счёту нет.

Командование обеих сторон отлично понимало, что исход этой битвы окажет решающее влияние не только на итоги летне-осенней кампании 1943 г., но и на исход Великой Отечественной войны. Вот почему так тщательно и долго готовились войска к ней. Как ни трудно приходилось, но и из этой бойни экипаж сержанта Солдатова, в состав которого входили ещё радист Николай Лобанов, стрелок-узбек Рамазан Ташев и командир машины лейтенант Борисов вышел живым. Правда, не раз приходилось буксировать танк в безопасное место для «переобувки» (ремонта гусениц). И снова в бой.                - 96 танковая бригада называлась отдельной ударной потому, что её бросали на прорыв в самые горячие точки, - дополняет И. В. Солдатов.               
В составе этой танковой бригады сержант Солдатов прошёл большой боевой путь. В августе 1943 г. 96-я бригада держала оборону в верховьях реки Северный Донец, участвовала в освобождении Харькова. От Харькова прошла путь до столицы Болгарии Софии, участвуя в форсировании Днепра, Буга, Днестра, Дуная. Закончила войну в столице Болгарии - Софии. Командующим бригадой был полковник Шкадов Н. В.
               
Вскоре, после окончания  войны, Т-34 начали отправлять в другие места, а взамен привозили тяжёлые танки «ИС» (Иосиф Сталин) вместе с экипажем,- завершая беседу, говорит ветеран войны И. В. Солдатов. – Когда отправили и мой танк, я поступил на курсы шофёров. По окончании учёбы меня направили в роту управления, где водил грузовой автомобиль «Форд». Затем перевели в особый отдел, под начальство подполковника Теренкова И. И. Здесь сержант Солдатов получил автомашину «Татра», именуемую солдатами «лодочкой» (на ней можно было плавать по воде). На этой машине Солдатов возил заместителя начальника особого отдела (ОКР СМЕРШ) капитана Кудрявцева.               
За ратные подвиги Иван Васильевич награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией». И. В. Солдатов – единственный в нашем районе человек, кому вручали медаль от имени Болгарии в областном военкомате уже после войны. Сохранены в хорошем состоянии и письменные благодарности за подписью т. Сталина.
               
После увольнения в запас Иван Васильевич установил связь с танкистами 96 бригады и долгое время с ними переписывался. В его личном архиве много стопок перевязанных шпагатом писем и открыток. С некоторыми бывшими танкистами долгое время обменивались посылками. Особенно с узбеком Рамазаном Ташевым.
               
Много раз бывший танкист ездил на встречу с однополчанами, о чём свидетельствуют фотографии. Первая встреча состоялась в Харькове, в освобождении которого 96-я танковая бригада принимала самое непосредственное участие. Затем несколько раз ветераны-танкисты встречались в Челябинске, в городе, имя комсомола которого носила танковая бригада. Доказательством этому являются фотографии тех лет. Их в домашнем архиве Солдатова много.
               
При встречах бывшие танкисты пели любимую песню «Три танкиста». Прошло почти 65 лет после окончания войны. Многих однополчан уже нет в живых, но память о них осталась. Иван Васильевич замечательно играет на балалайке и русской рояльной гармошке. Раньше был частым гостем в местной школе, где на различных мероприятиях исполнял нужные мелодии. И дома не расстаётся со своим хобби, развлекает свою неразлучную спутницу Зою Иванов

СРАЖАЛСЯ ЗА ГОРОД ЛЕНИНГРАД.

Александр Бессонов – уроженец с. Дубовое - призван в ряды Красной Армии 15 октября 1940 года. Служить довелось в Минске, в полковой школе по подготовке младшего комсостава  22 июня 1941 года было воскресенье. Курсанты решили написать письма домой, искупаться в речке, побывать в клубе. Но произошло то, чего никто не ожидал – началась война. В 5 часов утра курсантов подняли по тревоге. Построили на плацу. Командир полка сообщил неприятную весть о том, что Германия нарушила пакт о ненападении, что немецкие самолёты пересекли границу и начали бомбить наши приграничные города и сёла.
 
С этого дня закипела боевая жизнь курсанта Бессонова. На Западном фронте участвовал в боях за пограничный город Лепель. Силы противника превосходили наши силы, поэтому красноармейцам пришлось испытать горечь поражений и отступлений. Потеряли много живой силы и боевой техники.

Военные дороги в 1942 году привели Бессонова в город Ленинград. Воины Ленинградского фронта, перенося тяготы и лишения,  в трудных условиях блокады сражались мужественно. Они наносили значительные удары по врагу, который окружил город железным кольцом.

Блокада поставила население города и войска Красной Армии перед огромным испытанием: во что бы то ни стало выжить и освободить город. Страшнее всего был для людей голод. От истощения мирные жители падали замертво на ходу. Для спасения города была проложена «дорога жизни» по реке Свирь, соединяющей Онежское и Ладожское озеро. По этой дороге доставлялись боеприпасы для фронта и продукты питания для жителей, вывозилось население для отправки в глубокий тыл. Народу погибло тогда очень много.

Сержанту Бессонову в составе 34 ОПБА армии пришлось принять участие в оборонительных боях в районе Пулковских высот в должности командира пулемётного расчёта, затем командира пулемётного взвода. Окопная жизнь по обороне Ленинграда продолжалась до 15 января 1944 года. В этот день с Пулковских высот наши войска перешли в решительное наступление на прорыв блокады. Бои были тяжёлые. Фашисты упорно сопротивлялись. В этом жестоком бою Бессонов был тяжело ранен.

Об освобождении Ленинграда и снятии блокады услышал в госпитале 27 января 1944 года. По излечении окончил радиокурсы в Свердловске и был направлен в отдельную дивизию по борьбе с бандами в Румынии и Польше.
Александр Бессонов награждён орденом Славы 3-й степени, медалью «За оборону Ленинграда», юбилейными медалями.

ЗРЕЛИЩЕ БЫЛО СТРАШНОЕ.

Головин Яков Антонович родился 7 ноября 1905 года в селе Скрипниково Калачеевского района Воронежской области в семье бедных крестьян. Зимой учился в церковно-приходской школе, а летом помогал родителям по хозяйству. В 1918 году отца призвали в армию, в этом же году умерла мать. Детей в семье было 5 человек, которых приютили соседи.
Когда Якову исполнилось 17 лет, он уехал в Сталинградскую область, где работал до 1927 года. Там окончил школу крестьянской молодёжи. В том же году призван в ряды Красной Армии и зачислен в школу младших командиров. В феврале 1930 года был принят в ряды ВКП(б). После окончания службы в армии работал правовым инспектором охраны труда (1930-32). В 1932 г. снова призван в армию – в танковую бригаду имени Калиновского, где служил до 1934 года. В конце этого года демобилизовался и работал зав. орготделом Мичуринского горсовета.
С 1935 по 1938 годы работал в должности заместителя директора МТС по политчасти. С 1938 по 1941 гг работал начальником политотдела совхоза «Правда» Хворостянского района Воронежской области.
В первые дни войны был призван на фронт комиссаром артиллерийской бригады. Принимал участие при форсировании р. Свирь Ленинградской области и освобождении городов Сальма, Петкиранпа Карело-финской ССР. За участие в этих боях Яков Головин награждён орденом «Красной Звезды».

- Особенно запомнился бой при форсировании р. Свирь, - вспоминал Яков Антонович. - Зрелище было страшное, т. к. этот бой был для меня первым в жизни. Наши боевые машину СУ - 122 (самоходные установки) были выдвинуты к берегу реки и в упор расстреливали вражеские доты и дзоты. Противник не выдержал такого натиска и вынужден был оставить занятые позиции. Наши части в тот день продвинулись на 20-30 км в сторону противника. На протяжении многих дней наши бойцы не знали, где фронт, а где тыл. Всё зависело от хитрой тактики финнов, которые создавали специальные отряды. Они умело маскировались, пропуская первые эшелоны, затем минировали дорогу и устраивали засады.
Командиры Красной Армии распознали эту вражескую хитрость и тоже создали специальные отряды для борьбы с «летучими» финскими отрядами. Это ускорило продвижение наших подразделений.
С 1944 по 1946  г. служил заместителем командира батальона по политчасти в строительном батальоне. В 1946 г. уволен по состоянию здоровья. В 1946-47 годы работал секретарём парткома совхоза «Правда» Хворостянского района. С 1947 по 1950 годы занимал должность секретаря Хворостянского райкома партии. С 1950 по 1954 – начальник политотдела Игналинской МТС  Литовской ССР. С 1954 по 1957 годы – секретарь парткома совхоза «Пушкинский».
Яков Антонович награждён орденом «Красной Звезды», медалью «За победу над Германией», юбилейными медалями.

ЭТО БЫЛО ПОД РЖЕВОМ

С ноября 1941 по январь 1947- го П. С. Боровков находился в действующей армии. Был участником многих крупных операций: "Багратион", Варшаво-Познанской, Берлинской. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя медалями "За боевые заслуги", "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина", "За победу над Германией".

Навсегда остался в памяти бывшего бойца радостный день — окончание войны. Но не забыть ему и тот трудный бой с врагом под городом Ржевом.

Тяжело дышит ветеран: астма — следствие военных лет. Ведь приходилось спать под открытым небом зимой, в холодных землянка "дрожь продавать". И сердечко частенько прихватывает. Спина и грудь отведали осколков.
— Ну, какой я герой, — говорит ветеран, — просто воевал, как многие другие. Воевал - и весь сказ.
 
Просто воевал... Легко сказать. Целый год резервный полк, где он служил, водили по тылам, расквартировывая то в населенных пунктах, то в землянках. Наконец пришел приказ о переброске полка под Москву. Позже бойцов перебросили подо Ржев, где дислоцировалась 274 стрелковая дивизия. Боровком стал командиром пулеметного расчета.

Под Ржевом наша ди¬визия в составе других на¬несла фашистам в августе сильный урон. Потом ненадолго бои прекратились. Видимо, немецкое командование про¬водило перегруппировку своих войск. С 15 сентября 42-го бои снова приняли серьезный характер. Нашему командованию пришлось проявить все свое воинское умение. Дивизия сплошным фронтом пошла на прорыв сильно укрепленной группировки противника. Под плотным пулеметным и автоматным проявить все свое воинское мастерство, чтобы не отойти с завоеванных позиций.               
-  Первый бой для меня прошел удачно, - говорит бывший пулеметчик, - а огнем шел полк Боровкова.
-  Много полегло тогда наших ребят, — рассказывает Петр Семенович. — Раненые корчились от боли. Но наступление продолжалось. Красноармейцы пол¬зли по-пластунски,  подогнувшись, делали короткие перебежки. Их прикрывали пулеметчики, в том числе и наш расчет. Стреляли, стреляли...
Впервые Боровков увидел под Ржевом, как работают "катюши". После их артподготовки на местах взрывов оставался только пепел.

Дивизия смело продолжала наступление. Пулеметный расчет Боровкова тоже двигался вперед, выбирая удобную позицию для продолжения боя. Фашисты, собрав последние силы, пустили в ход артиллерию. Целились в основном по пулеметным точкам. Засекли, вероятно, и расчет Боровкова. — Я ничего не помню,- вздыхает старый солдат.
- Очнулся только на операционном столе. Рассказывали, что меня обнаружила медсестра. Она перевалила мое окровавленное тело в военно-полевую лодку, подцепила к собаке, и через не¬сколько минут я был доставлен в медсанбат. Оттуда — в госпиталь. Даже врачи-хирурги удивлялись: живого места, на спине и груди не было:  так сильно досталось Боровкову. Первым делом удалили из-под сердца пулю, зашили рваные раны, потом принялись по кусочкам собирать кости ног и левой руки. Пять месяцев терпел муки пулеметчик Боровков. Жаль, не довелось ему увидеть, как выбили фашистов из города Ржев. Знать, не судьба.               
А в 43-ем снова на фронт. Казалось, какой вояка из собранного по частям человека? Ан, нет, все пере¬нес. Значит, военные врачи - сильные специалисты. Если б не они, давно бы Боровкова в живых не было.

Петр Боровков перед самой войной закончил автошколу. И всю оставшуюся фронтовую жизнь провел на колесах. Так и доехал до Берлина...
Еще год после окончания войны пришлось служить Боровкову в Берлине. До июля 1946 года возил комбата на "Мерседесе". За¬тем майора - начальника особого отдела бригады. Через полгода приехал домой — это было уже 10 января 1947 года. Началась трудовая жизнь. Снова Петр Боровков сел за баранку и еще долго работал. Теперь живет в Дубовом с неразлучной Александрой Андреевной, сыном Валентином Павловичем — учителем местной школы и снохой Тамарой Борисовной — медсестрой по специальности. Близкие родные делают все, чтобы оказать дорогому человеку максимум внимания. Петр Семенович заслужил это.
 
ОТ СТАЛИНГРАДА ДО БЕРЛИНА

Бирюков Петр Андреевич родился в селе Байгора Хворостянского района, Воронежской области в 1924 году. В семье Бирюкова Андрея Петровича и Анастасии Семёновны. Когда началась война, он был учеником десятого  класса. Многие вчерашние ученики ушли на фронт, ушел на фронт и отец.  Петр Андреевич был единственным сыном, единственной опорой для матери. В 1942 году окончил школу. 9 июля ему исполнилось 18 лет, а 1 августа был призван в ряды Красной Армии. Самые трудные бои шли под Сталинградом, туда и попал молодой боец. «Свой первый бой, - вспоминал Петр Андреевич,- я помню очень хорошо.
 
Это было около небольшой деревеньки, названия которой мы даже не знаем. Страха не было, хотелось не подвести своих товарищей. После этого боя меня послали на учебу. Вернулся командиром отделения. Когда  впервые повел в атаку бойцов,  стало страшно: ведь под моим руководством оказались люди вдвое старше меня. Я боялся, что, не имея опыта, подставлю людей под пули. Опасения были напрасными. До ноября каких - либо больших операций не происходило: видимо, к зиме немцы перешли к обороне. С нашей стороны готовилось контрнаступление. Его готовили тайно, но все мы, понимали, что решается судьба Победы.

Сталинградская битва была крупнейшим событием 1942-1943 года. Но сил у фашистов было ещё много. Весной 1943 года немцы готовились взять реванш за поражение под Сталинградом. Ожесточенные бои шли на Воронежском и Юго-западном фронтах. Фашисты стремились ударить по Воронежскому фронту и выйти на Харьков и Белгород. Я был в составе 52 гвардейской стрелковой дивизии. На этом участке предполагались серьёзные бои. Весь апрель шла усиленная подготовка к битве. Я был комсоргом. Мы, комсомольцы и коммунисты вели большую разъяснительную работу среди бойцов.               
Шли частые бои. В мае меня ранило, и я попал в госпиталь. После излечения меня направили на учёбу, и я вернулся в строй. Прошёл через всю Европу, дошёл до Берлина. Где бы мы ни проходили с боями, видели разруху, горе. Хотелось отомстить за слёзы и страдания. Мне пришлось дойти до Берлина. Все мы изменились, и закалились в боях. Много освободили городов, но такого  как Берлин брать не приходилось.  Мы прекрасно понимали, что немцы будут стоять насмерть, что город сильно укреплён. К штурму готовились тщательно. Среди солдат и офицеров велась разъяснительная работа, о лояльном отношении к мирному населению. Мне, комсоргу, пришлось много разговаривать с солдатами. Особенно  трудно было с теми, кто потерял семью. Здесь под Берлином я решил написать заявление о приеме меня кандидатом в члены  ВКП(б). Коммунистом я стал чуть позже в Берлине.   

Наше наступление началось рано утром в середине апреля. Тысячи  орудий, минометов провели артподготовку, и вся местность озарилась. Потом в атаку пошли танки и пехота. Успех был налицо. К 30 апреля мы вышли к рейхстагу. Первого мая почти весь город был в наших руках. Он выглядел величественно, хотя всюду виднелись развалины. На окнах уцелевших зданий   были вывешены белые флаги. Местные жители встретили нас довольно миролюбиво. На улицах стояли наши полевые кухни, так что любой мог получить здесь обед. Это было на самом деле.  Мы вошли в город не как  завоеватели, а как победители.               
До середины 1946 года я находился ещё в Берлине. К простым немцам не испытал ненависти. Это были испуганные, уставшие от войны люди.               
После Германии, окончил Тамбовское пехотное училище, и служил до 1947 года. В звании старшего лейтенанта ушел в запас. Последнее место службы - 598 стрелковый полк Померанской Краснознаменной орденов Кутузова и Суворова стрелковой дивизии третьей ударной армии в должности командира автоматной роты.               

Награжден орденами Славы 2 и 3 степени, медалями «За Отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За Победу над фашистской  Германией».      
После демобилизации поступил в Воронежский педагогический институт. По окончании его работал учителем Княже-Байгорской семилетней школы, затем директором Правдинской школы. В 1964 году назначен директором Дубовской средней СШ.
За добросовестный труд награждён медалью «За доблестный труд», грамотами МП РСФСР, а в 1972 году занесён в Книгу почёта Липецкой области.

ОБЕСПЕЧИВАЛ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ

Сергей Иванович Ломакин родился в 1919 году. Семья считалась многодетной, а Серёжа – самый старший из детей. С ранних лет познал крестьянский труд.
В 1939 году призван в Красную Армию, где окончил курсы радистов с присвоением воинского звания «сержант». Когда началась Великая Отечественная война, Сержант Ломакин получил из дома письмо, из которого узнал, что отец и брат Иван призваны на защиту Родины.

Воинскую часть, в которой служил Сергей Ломакин, вскоре  перебросили к южным границам, где находились недолго. В связи с продвижением фашистских полчищ к Москве в январе 1942 года сержант Ломакин уже был недалеко от Волоколамска в 3-й ударной армии. Воинское подразделение оказалось в самой гуще боёв. Фашисты напористо рвались к столице нашей Родины.
- Враг был силён, - вспоминает Сергей Иванович. – И в вооружении превосходил нашу армию, но мы знали, за что воюем, понимали возложенную на нас ответственность и верили в победу. Так нас воспитали.

А зима в тот год стояла суровой: трещали жестокие морозы, дули обжигающие ветры, не всегда вовремя доставлялись продукты питания. И вот в такой обстановке, да, чаще всего, под грохот разрывающихся снарядов приходилось обеспечивать связь между воинскими подразделениями.

Однажды Ломакин получил задание установить связь с артиллеристами. Помощницей ему выделили молоденькую девушку Машу. Сергей подумал и решил, что девушку брать с собой на опасное задание – дело рискованное. И Ломакин оставил её «на ключе», а к расположению артиллеристов с радиостанцией отправился один. Добирался по-разному: где-то ползком, где перебежками. Добрался до места назначения.

Оказалось, связь отсутствовала по причине тяжёлого ранения радиста и выхода из строя радиостанции. Ломакин настроил свою радиостанцию и вышел на связь. Маша приняла шифрованный текст, в котором сообщалось: «Срочно подбросьте огурцов». Это означало, что требуются снаряды.
За выполнение этого важного задания связиста Ломакина наградили медалью «За отвагу».

В Калининской области Сергей Ломакин был ранен. Подлечившись, принимал участие в освобождении Варшавы. Посчастливилось нашему земляку брать Берлин.
Домой С. И. Ломакин вернулся в 1947 году с боевыми наградами на груди: орденом Красной Звезды, двумя медалями «За боевые заслуги», медалью «За отвагу», «За освобождение Варшавы» и другими.

ДЕВЯТЬ ЛЕТ В БОЕВОМ СТРОЮ.

Без трех месяцев девять лет прослужил житель села Дубовое Иван Иванович Ломакин, четыре года из них фронтовые, а пять лет после¬военные. - Меня  призвали на фронт за 10 дней до начала войны, — говорит И. И. Ломакин.

Помнит Иван, как почтальон вручил ему повестку прямо в поле, где он работал на тракторе ХТЗ. Вечером собрались родные и близкие, товарищи и подруги, посидели немного перед дальней дорогой, а утром отец запряг лошадь и отвез сына на ст. Хворостянка в военкомат (тогда там был райцентр).
-  Накануне корова объелась в поле какой-то вред¬ной травы, и пришлось ее прирезать, - вспоминает Иван Иванович. – Мать сварила мясо в дорогу, испекла  пышек,  насыпала пшена немного... Ну и, конечно, смену белья, иголку с нитками. А на станции Хворостянка, около военкомата, отец, благословляя меня на трудную службу, сказал:
-  Встретиться нам не придется. Но ты, Иван, береги себя.

Отец в свое время закончил 4 класса церковно-приходской школы, хорошо умел читать и неплохо разбирался в несложных вопросах текущей политики, Много беседовал со странниками, которых в то время много бродило по деревням и селам, чтобы не умереть с голоду. Все сведения отец скрупулезно составлял и пришел к выводу, что война с Германией неизбежна.  И отец не ошибся: в первые дни войны был призван на фронт. От Воронежа до Чехословакии дошел. Вскоре после Дня Победы вернулся домой, а через два месяца умер. -  Мой фронтовой путь намного длиннее, - сопоставляет И. И. Ломакин. - Вот его ориентиры: Хворостянка, Грязи, Воронеж, Ростов, Кавказ... Привезли нас к самой границе не то с Турцией, не то с Ираном, не помню теперь. А там располагался наш военный аэродром. Недели две там прожили. В основном разгружали приходившие с запада вагоны с продуктами и промтоварами. Потом переправили нас на о.Шихов, недалеко от Баку.

На острове стоял 37-й отдельный зенитно-артиллерийский батальон, Сокращенно ОЗАБ, имевший свое боевое знамя и подчинявшийся непосредственно Верховному Главнокомандованию (ГВК). Командовал Закавказским военным округом генерал Марков...
- Меня назначили наводчиком, - продолжает рассказывать бывший артиллерист. - Я сидел в специальном кресле, смотрел в трубу, наводил координаты, по результатам которых открывался огонь... Но это бы¬ли лишь учебные стрельбы, маневров и операций не было.
Когда фашисты взяли Ростов, артиллеристов с острова Шихов перебросили к Ростову. Немецкие летчики разбрасывали на еще не занятой территории листовки, в которых говорилось: "Ростов мы взяли с бомбежкой, Одессу возьмем с гармошкой".

-  Один боец за исполнение этой частушки поплатился жизнью: нельзя тогда было такие панические слухи распространять, — говорит ветеран войны.
Война уходила все дальше на Запад, но складывать оружие наша армия не собиралась. Враг еще не сдавался. Причем после своего отхода фашисты оставляли своих наемных сотрудников, т. е. шпионов и диверсантов.
Были случаи шпионажа с целью подготовки диверсий. Однажды Маша Сайфиуллина, башкирка, тоже артиллеристка, заметила в кустах километрах в двух от склада какие-то вспышки: то блеснет что-то, то померкнет. Это показалось девушке подозрительным. Она тут же доложила командиру батальона. Тот поставил в известность по рации соседние воинские части.
Подозрительного человека задержали. После проверки фотопленки, а это был шпион, на ней были сфотографированы подходы к военному складу. Шпионом занялись специальные органы, а девушке была объявлена благодарность за бдительность и находчивость.
День Победы И. И. Ломакин встретил в Сумгаите. Когда встал вопрос о дальнейшей жизни, Иван решил остаться на сверх¬срочную службу орудийным мастером в звании сержанта.               
-   Почему я остался там?- поясняет Ломакин. - Потому что дома нищенствовали. Мне платили 600 рублей в месяц. По тем временам это были хорошие деньги.
И действительно, отец, вернувшийся с фронта, чувствовал себя неважно. Мать работала на колхозной мельнице. Принесет, бывало, в специально пришитом большом кармане муки, гороха или другого зерна - этим и питались. Так что деньги сына мать считала не только помощью, а даже роскошью. На деньги она по¬купала детям одежду и обувь: ведь при ней оставалось четверо. Трое сыновей  служили, один из них погиб.   
-  А вот с перепиской у нас был двухлетний перерыв, - вспомнил Иван Иванович. - Это когда немец занял Воронеж.  Все пути   почтовой связи нарушились.   
Вернулся Иван Ломакин    в феврале 1950 года в возрасте 28 лет. Со станции Хворостянка до дома доехал на гусеничном тракторе, так как ни на каком другом транспорте тогда из-за бездорожья проехать было невозможно.
-  Встреча была радостной, - заканчивает И. И. Ломакин, - и грустной. Отца я в живых не застал: слова оказались пророческими.
Многие девушки вышли замуж, товарищи женились.  Устроился я в колхозе по столярной части. Спасибо отцу: научился я у него многому да в армии был у нас один плотник- краснодеревщик. Вот теперь все это мне пригодилось...
В январе следующего года Иван Иванович женился на Евдокии Лаврентьевне, с которой прожито уже 53 го¬да вместе.
Тремя медалями награжден Иван Иванович Ломакин: "За оборону Кавказа", "За победу над Германией", медалью Жукова. Только не наградами оценивается жизнь человеческая, а отношением его к жизни и тем, какие следы он после себя оставит.
- Недавно вот справил своё 82-летие, - подытоживает нашу беседу бывший артиллерист. - Всем я доволен, только здоровье часто подводит.  Хочу дожить до 60-летия Победы, хотя сердце иногда прихватывает не в шутку.
 
АННА-АРТИЛЛЕРИСТКА

- Я на фронте была всю войну, - говорит 84-летняя фронтовичка из села Дубовое Анна Сергеевна Кочетов. - С первых дней и до победы... Самый "боевой" у меня один год - с мая 44-го по май 45-го. За этот год награждена орденом Отечественной войны II степени и медалью "За победу над Германией".

И правда, ее документы подтверждают, что военная биография началась еще в 1939 году, когда шла война с Финляндией. В Загорске Московской области жила и работала ее подруга. Вот туда-то по приглашению подруги и уехала Анна Кочетов. Устроилась на военный завод.
- Мы делали запалы для гранат, - продолжает рассказывать Анна Сергеевна. Работа вроде бы нетяжелая, но ответственная, потому как мы имели дело с тротилом.      

Война с финнами была недолгой. По окончании ее Анна уехала в Калугу, где жила ее старшая сестра Анастасия. Анну устроили кастеляншей в ж/д больницу. Через полгода началась война, и ж/д больницу объявили госпиталем № 317. Весь медицинский и обслуживающий персонал перешел на военное положение.
- Меня назначили санитаркой, - вспоминает А.С. Кочетов. - Палаты были переполнены, в коридорах тоже стояли кровати с ранеными. Проходили между коек с трудом.
Худенькая старушка закрывает лицо морщинистыми руками и печально качает головой, стараясь не расплакаться.
- Иду, бывало, по коридору, а больные стонут, просят помочь...
Помнит Анна Сергеевна, как однажды принесли тяжелораненого бойца. Положили его на стол, стали удалять грязные бинты, а под ними гной и черви.
Анна Кочетов впервые встретилась с подобным "чудом". Со страху или от удивления подходит она к главврачу Ревеке Ефимовне и тихо говорит: "Смотрите, что из-под него выползает?.."
Главврач не дала договорить санитарке, прислонила к ее лбу свою ладонь и резко оттолкнула: дескать - не болтай лишнего: "Запомни: никогда при больном нельзя говорить, насколько опасны его раны".
Запомнился и еще один случай. В госпиталь поступил раненый боец. Грудь его, можно сказать, так была разворочена, что с трудом верилось, что он еще живой. А вместо гортани была вставлена трубка, с помощью которой он мог говорить. Его перебинтовали, сделали обезболивающий укол, и врачи ушли. А боец таким жалостливым хриплым голосом просит:
- Сестричка, будь милостива, покажи мне мою рану.
- Но тебе только что сделали перевязку, - возразила Анна.               
- А ты зеркальце дай мне.
Не выдержало сердце девушки, сжалилась она, принесла из госпитальной парикмахерской зеркало, разбинтовала рану. Боец, увидев отражение в зеркале, испугался и впал в беспамятство...
Больше я подобных оплошностей не допускала.
-  Позже меня назначили дезинфектором – работником по дезинфекции солдатского обмундирования, - продолжает А.С. Кочетов. - Кроме того, в мои обязанности входила и доставка белья из прачечной.

Однажды осенью, примерно в конце октября, Анна Кочетов поехала в прачечную. День был солнечный, теплый. Сидя на повозке, Анна мечтала о том, как она построит свою жизнь после войны. Картины рисовались самые приятные. Вдруг в чистом небе появился самолет. Анна подняла голову. От него оторвалось что-то темное и полетело вниз. Вслед за этим раздался оглушительный взрыв, какого Анна еще никогда не слышала. Бомба угодила точно в водонапорную башню, которую разнесло по кускам. Один из летевших кирпичей попал в голову Кочетовой. Она свалилась с повозки. При падении сильно ударилась коленом о другой кирпич и потеряла сознание.
Анну доставили в госпиталь, привели в сознание, перевязали, сделали уколы. Дней 10 Кочетов ходила на костылях. Потом все зажило...
А фашисты приближались к Калуге. Решено было госпиталь № 317 переправить в город Тамбов.
Когда доехали до Мичуринска, Анна решила отпроситься у комиссара госпиталя, чтобы помочь сестре и матери добраться до родной деревни.
- Хорошо, - сказал он после долгих уговоров. - Я отпущу, но с условием, чтобы завтра прибыла в госпиталь.
- А из родной деревни мне не суждено было вернуться в госпиталь, - продолжает А.С. Кочетов. - Приходит к нам домой председатель и говорит: "Слушай, Анна, говорят, что ты до войны работала счетоводом. Так?" - "Да, говорю, Работала, только помощником счетовода". - "Какая разница, - перебил он, - все одно счетное дело знаешь. А в колхозе ни одного грамотного человека нет. Так вот: оставайся здесь. Насчет брони я позабочусь". Так я стала счетоводом колхоза "Путь к коммунизму".
Но через три месяца председатель, человек грубый и несправедливый, поехал снова в военкомат, чтобы решить вопрос об отправке Анны Кочетовой на фронт. И вот почему. Председатель устроил в колхозе такой "домострой", что его стали все бояться. Одна Анна Кочетова осмеливалась перечить: за какие грехи или провинности председатель не выписывал ничего из колхоза прибывшим с фронта искалеченным воинам? За какие-такие подвиги он награждал свою любовницу колхозным добром? Отмахивался от Кочетовой председатель как от назойливой мухи. -
Терпение мое лопнуло, - повысила голос А.С. Кочетова, - когда однажды увидела связанного по рукам и ногам одного мужика, тоже уволенного домой по ранению. "Что такое? - спрашиваю его. Он молчит. - Да скажи же, наконец, что это за маскарад, Василий Гаврилович?" Опять молчит мужик. Тогда вытащила я из стола нож и порезала веревки.
"Иди, - говорю, - Василий Гаврилович, домой и ничего не бойся". А он мне: "Что ж ты, Нюрка, наделала? Тебя же расстрелять могут". - "Дальше фронта никуда меня не денут. А ты иди домой. Ишь, самосуд устроил, паразит..."
Тогда-то и выхлопотал председатель в военкомате повестку для отправки Анны Кочетовой на фронт.

Весной 1942 года в Кочетовке формировался артиллерийский полк. На этот пересылочный пункт и попала Анна. Когда полк был сформирован и должен был отправиться на фронт, ночью, словно по чьей-то подсказке, налетели немецкие стервятники и такой погром устроили, что и описать невозможно - Что там было?! - Анна Сергеевна снова закрыла лицо ладонями. - Земля тряслась, пластами выворачивалась... А когда все стихло, открылась жуткая картина... Словом, от полка осталось совсем ничего...
На следующий день их отправили в Горький на новое формирование запасного полка. Кочетов зачислили третьим номером 85-миллиметровой пушки. Во второй половине 43-го артполк был отправлен из Горького на фронт.
-  Наш полк тогда входил в 3-й Украинский фронт, - говорит Кочетова. – В 44-м мы пошли на соединение с 1-м Украинским. Освобождали Нарву, Псков и другие города… Наш полк обычно сопровождал пехоту. В Таллине нам объявили, что Германия капитулировала.

Через месяц после окончания войны Анна Кочетов была уволена в запас.
Поехала сразу на о. Сахалин в г. Горнозаводск. Там жил её старший брат, полковник в отставке. Там Анна стала шахтёром. Вышла замуж за капитана 2-го ранга. 2004 г

ТРУДНОСТИ ПЕРЕНОСИЛИ СТОЙКО

До начала войны дубовской парень Иван Резов успел окончить курсы трактористов. Его сверстников уже призвали на фронт. Ждал повестки и Иван. И вскоре дождался. Он считал, что его как механизатора направят в танковую часть. Однако в военкомате решили по-другому. Урожай в первое военное лето удался богатым, поэтому требовались рабочие руки, особенно трактористы. Хлеб был нужен фронту, чтобы быстрее разгромить непрошеных фашистских захватчиков с родной земли. Один из работников военкомата прямо заявил призывникам-трактористам:
- Война войной, а выращенный хлеб в поле оставлять нельзя. Нужна ваша помощь. На фронт вас направим, когда уберём хлеб, когда вы подготовите себе замену.

И парни, понимая возложенную на них ответственность, трудились до глубокой осени. Затем приступили к обучению молодых трактористов, в основном из числа девушек. А сна следующее лето они стали самостоятельно трудиться на тракторах и комбайнах.

А фронт приближался к родным местам, т. е. к Воронежу. в 1942 году Ивана Резова призвали на фронт. Но попал не в танковую часть, а в стрелковую. Сначала служил в 55-ом, потом в 1243 стрелковых полках Воронежского фронта в должности командира отделения. Под Воронежем летом и осенью красноармейцы сражались в кровопролитных боях с гитлеровскими захватчиками. Трудно приходилось нашим бойцам, но они своими действиями отвлекали значительные силы противника от Сталинграда. Упорные бои окончились тем, что вскоре Воронеж был освобождён.

Иван Гаврилович Резов, как и многие другие фронтовики, не многословен. Говорит просто, но за этими простыми словами скрывается огромный подтекст. На войне всегда трудно: вокруг рвутся снаряды, свистят пули. В любую секунду можно уйти туда, откуда не возвращаются. Плюс ко всему, в первую военную зиму стояли сильные морозы. В минуты передышки бойцы собирались в окопе, чтобы погреться.

- Днём печурку зажигать нельзя, - вспоминает бывший защитник Родины. – фрицы не должны заметить дыма. Топили ночью и то с осторожностью. Только согреть можно около печурки лишь руки. Но мы стойко переносили трудности.

В результате Острогожско-Россошанского наступления наших войск удалось окружить и разгромить значительную вражескую группировку. В этой операции было уничтожено 15 гитлеровских дивизий, а ещё 6 понесли серьёзные потери. В плену тогда оказалось 86 тысяч немецких солдат и офицеров. Эти дни Иван Резов запомнил особенно, так как принимал в них непосредственное участие.

Помнит И. Г. Резов бои под Старым Осколом и Белгородом. Запомнился такой эпизод. Недалеко от Белгорода немцы заняли деревушку, находившуюся вблизи шоссе. Эта группировка мешала продвижению наших подразделений. Фашистов необходимо было выбить из деревни. Деревня находилась на возвышенном месте, поэтому нужна была военная смекалка.. предпринятая днём атака не принесла успеха. А вот ночью снова стали продвигаться к деревушке. Резов со своим отделением пополз вперёд. Перед самым финишем вдруг застрочил вражеский пулемёт. Эту огневую точку необходимо подавить как можно скорее. Красноармейцы поползли в обход. Хитрость бойцов удалась: огневая точка была подавлена. Деревню освободили.

Но эта операция закончилась для нашего земляка тяжёлым ранением. После излечения Иван Резов признан непригодным к дальнейшей службе и отправлен домой. В родное село прибыл в разгар уборочной страды 1943 года. После непродолжительного отдыха принялся помогать своим бывшим курсантам.

В домашнем архиве И. Г. Резова хранятся дорогие боевые награды – орден Красной Звезды и медали.   1984 г.

ОРДЕН ЗА КУРСКУЮ БИТВУ.

Пётр Михайлович Бочаров – житель села Дубовое нашего района. Он прошёл долгие дни войны. Участник Курско-Орловской битвы, после форсировал Днепр, принимал участие в освобождении Украины, Белоруссии, Чехословакии, дошёл до Праги, где встретил День Победы.

На фронт Пётр Бочаров призван в первые дни войны и направлен в школу по подготовке младших командиров. По окончании школы присвоили звание сержанта в должности командира орудийного расчёта.

- Славные были ребята в у меня, - вспоминает П. М. Бочаров. – Семь человек артиллеристов и все разных национальностей.

К началу битвы на Курской земле Бочаров уже имел богатый опыт. Но Курская битва стала для артиллериста Бочарова и его товарищей боевым крещением и испытанием на прочность. Курская битва считается битвой танков, но и людей там сражалось много. В районе Курска гитлеровцы начали контрнаступление в июле 1943 года.

- А началось оно артиллерийским залпом, - рассказывает П. М. Бочаров. – Затем над нашими позициями появились сотни фашистских самолётов. Чуть позже показались танки и пехота. И началась мясорубка, даже вспоминать тяжело. Всё кругом горело…

Орудийный расчёт Бочарова ждал команды, чтобы открыть огонь. Вскоре такая команда была дана. Один за другим следовали выстрелы из орудия Бочарова, обозначавшиеся красноватыми вспышками огня. В гуще гитлеровцев взлетали в воздух фонтаны земли.

В первый день орудийный расчёт Бочарова открыл счёт нескольким подбитым танкам и бронетранспортёрам. Тяжёлым и долгим оказался тот день. Но артиллеристы знали одно: фашистов надо не только разгромить, но и выгнать из родной страны. Жалости к ним проявлять было нельзя. И не напрасно сражались наши бойцы в те напряжённые дни: враг, наконец, не вынес жестокого натиска красноармейцев и вынужден был отступить.

Есть у Петра Михайловича Бочарова в доме заветный сундучок, где хранятся его боевые награды: ордена, медали, красноармейская книжка, военный билет. Сохранились благодарности от Верховного Главнокомандующего и снимок Петра Михайловича с друзьями по оружию.  1974 г.

К ПОЕЗДУ ОПОЗДАЛИ..

- Мы лишились родителей. считай, в раннем детстве, - вспоминает Александра Герасимовна Зуйкова.
В 1928 голу у них умер отец, а вскоре от горя и болезни – мать. Остались в те нелёгкие годы сиротами  9-летняя Шура, 15-летний Паша и совсем маленькая Марфа. Все заботы по дому легли па старших ребят.
Паша нанялся к единоличникам пасти лошадей. Однажды пришел из ночного избитым, в крови. Оказалось, не выдержал парнишка ночью, уснул,  а кони разбрелнсъ, зашли на чужие посевы, потоптали их. За это хозяева жестоко наказали его.
Несколько дней пролежал Паша, чтобы поправиться. После этого у него была. одна дорога - в сельхозартель. Колхозники охотно приняли сироту в свой коллектив. Доверили тогда пареньку жатку, и он косил на ней хлеба. - А мы с Марфушей, - рассказывает Александра Герасимовна, - часто ходили в поле, чтобы посмотреть, как работал на жатке наш брат,  как женщины подбирали скошенное жито, вязали его в сколы, складывали их в копны. По силе возможности  помогали им.
Когда младшая сестренка немного подросла, пошла работать в колхоз и Шура.  В их селе был организовал ликбез. Хотя Шура и уставала от работы в поле, от домашних хлопот она стала посещать школу.  Уж очень  хотелось научиться читать и писать.

Пришло время, и Марфа тоже пошла в школу в первый класс.  А Павла вскоре призвали в армию. Служил далеко от дома,  в Ташкентской области. Часто писал письма, интересовался заботами сестренок, колхозными делами.
Жизнь постепенно налаживалась. Шура неплохо зарабатывала, да и  колхоз  помогал. Казалось, все трудности, выпавшие на долю этой семьи, уже  позади. Но время  было очень тревожное. Назревала  Вторая мировая война„
Однажды Павел сообщил родным, что остался  служить на сверхсрочную. А они так ждали его... Началась Великая  Отечественная война. Село почти опустело совсем, ведь многие мужчины ушли на фронт. Не слышно стало одинокой гармони, весёлых, задорных частушек. Шутки, смех сменились тревогой, волнением, скорбью.

От брата долго не было писем. И вот глубокой осенью принесли долгожданную весточку. Обратный адрес - станция Хворостянка. Павел  сообщал, что их эшелон проездом стоит тут. Обрадовались сестры. От их села Хворостянка до станционного поселка три километра. Побежали. Так хотелось повидаться с Пашей. Ведь он был для них и за мать, и за отца. Они очень любили его. Не успели. Поезд уже ушел. Как было обидно! Да будь она проклята, эта война, причитывали они. Много принесла она людям горя и страданий. Одна за другой приходили в село “похоронки”. Почти в каждый дом...
Той же зимой были организованы курсы трактористок. Шура тоже поступила на них. Учителем и наставником был Петр Антонович Гуляев.
-  Замечательный человек, - отзывается о нем Зуйкова. - По-отечески понимал, как нам, девчатам, было трудно ( не скрою, дело доходило до слёз). Он всегда подбадривал:       
« Вот  мы побелим, тогда и заживем на славу. Новую технику получим, парни вернутся  с  фронта...» Трудно приходилось тогда молодым трактористкам. Работали в поле чуть ли не сутками. Так как фронт проходил близко, пахали без света. Техника была старой, часто ломалась, не хватало запчастей. И голод донимал. Но с невзгодами никто не считался, работали на совесть - пахали, сеяли, убирали урожай.
Время шло, фронт отодвигался все дальше на запад. Однажды из войсковой части пришло извещение о том, что Павел Герасимович Зуйков пропал без вести.
- Ох и загоревали мы тогда, - вздыхает моя собеседница. - Но соседи, знакомые нас утешали. Говорили: пропал без вести - это ещё не значит, что погиб. На войне всякое бывает. Надо надеяться. И мы поверили, что Паша жив. Кончилась война, но надежда сестер не оправдалась. Павел,  как и многие односельчане, домой не вернулся.

Шура рассчитывала после победы сменить работу. Но механизаторов не хватало, и она осталась. В ее удостоверении тракториста-машиниста первого класса есть запись о том, что она начала работать с марта 1942 года.  Её общий механизаторский стаж - 36 лет. Считай, всю сознательную жизнь отдала земле,  хлеборобским заботам.  Хорошо знает это дело. Управляла тракторами разных марок - и НАТИ, и "Беларусь", и ДТ-54. (1972 г.).


ФРОНТ БЕЗ ВЫСТРЕЛОВ

ТРАКТОРИСТКИ  ВОЕННЫХ  ЛЕТ.

Суровые годы войны. Ушедших на фронт мужчин заменили подростки, старики и женщины. Делали всё, что требовалось. Даже техника не простаивала из-за нехватки механизаторов.
В Хворостянской МТС на курсы трактористов привлекли девушек 1923- 24 годов рождения. Первый набор состоялся в ноябре 1941 г. Зачислили 45 человек. А уже следующей весной их распределили по колхозам.
В 1942 г. на курсы записалось 50 человек – юношей и девушек. Учиться было трудно, т. к. не все имели даже начальное образование. Например, Анна Солдатова проучилась в школе 2,5 года. Александра Зуйкова вообще её не посещала, не умела ни читать, ни писать.
- На курсах у нас преподавал Иван Яковлевич Черкасов, - вспоминает Зуйкова. – За ним надо было записывать, а я неграмотная. Так он меня всё время утешал: « Не горюй, Шурочка, - говорил он.- Сиди и слушай внимательно. Старайся больше запомнить». Когда начались практические занятия, я все задания выполнила на «отлично».               
Зуйкова стремилась учиться хорошо, т. к. в виде «стипендии» колхоз начислял отличникам по 100 трудодней, хорошистам – по 75, остальным – по 50 трудодней. При распределении на работу это тоже учитывалось: лучших сразу сажали на трактор, а «слабаков» назначали прицепщиками (их тогда называли плугочистами). Солдатовой и Зуйковой дали «Универсал» и направили в колхоз «Борец за социализм». Впоследствии Зуйкову переводили на другие трактора, а Солдатова управляла «Универсалом» по 1958 год включительно.
-  Не страшно было за мужскую работу браться?               
-  Наоборот, гордились! - отвечает за всех Зуйкова. – И смело брались за дело.               
-  Боялись только волков, - уточняет Солдатова. – Их в войну много развелось. Так и рыскали по ночам вокруг. Но мы в вёдрах возили с собой угли, тем и отпугивали хищников.
Поломки часто приходилось устранять самим. Немало слёз было пролито, особенно в ночные смены. Заглохнет трактор – попробуй снова запусти двигатель. Вот и спешили все к этому трактору, чтобы сообща рукоятку крутить: одной ни за что не справиться.

К тому же дисциплина была жёсткая. Опоздаешь по какой-либо причине на работу – под суд можешь угодить. А уж без разбирательства у директора МТС не обойтись. Простой техники – это уже ЧП. Поэтому занаряженные в ночь бригадир или его помощник обязательно заметят, если трактор стоит, и сразу тут как тут. Не уйдут, пока не устранят поломку.
-  Помнится, работала я в Нижней Матрёнке, - рассказывает Мария Васильевна Зверева (тогда – Терновых), - и вдруг отказало магнето. Трактор остановился. Я поняла, в чём дело, но сама исправить поломку не смогла. Однако долго ждать не пришлось: вскоре пришёл помощник бригадира. А ведь ему пришлось идти по полю вдоль борозды три километра. Вот какая ответственность была!
Питались трактористки скудно. На смену брали с собой несколько вареных картофелин «в мундире» или пареную свёклу да кусок хлеба, если был. А чаще обходились парой пышек из муки, смолотой на ручной мельничке.
А внешний вид?  Спецовка до того пропитывалась мазутом и пылью – аж блестела. Лица – чумазые.
Но на это внимания не обращали. Главное – работа: не за страх, а на совесть. Понимали: трудятся за тех, кто на фронте, - за своих отцов, братьев, женихов. Пахали, сеяли, обрабатывали посевы свёклы, буксировали прицепные комбайны. Сообща что-то придумывали, чтобы повысить производительность труда. К примеру, у заводского культиватора было лапок немного, а трактор мог потянуть и побольше. Механики МТС попробовали добавить лапки с конных культиваторов. Получилось. Сменные задания стали перевыполнять в полтора раза. Знаменитые «Универсалы» использовались в основном на севе и культивации. Днём сеяли, ночью культивировали. Менялись в шесть утра и в шесть вечера.
-  На севе и культивации сменные нормы всегда перевыполняли, а вот на пахоте – редко, чаще даже до нормы не дотягивали, - признаётся Александра Герасимовна Зуйкова. – Тяжело всё же.
Помнят бывшие трактористки на редкость морозные зимы военных лет. Технику тогда ремонтировали под открытым небом. Чтобы хоть как-то согреться, жгли тряпки, смоченные мазутом. В половодье мучили бурлящие лога, переходить которые приходилось босыми.  А ледяная вода доходила почти до пояса. Ни стужа, ни голод, ничто другое трактористок не останавливали. К весенним работам тракторы и инвентарь, как правило, были подготовлены. - Работали без продыху всю войну, - вздыхает Анна Павловна Солдатова, - но почти ничего не получали. То за перерасход горючего вычтут, то за запчасти к тракторам, то ещё за что-то. Закончим полевые работы – выдадут по три центнера зерна. И всё! Правда, однажды к 8 Марта дали 30 рублей. Рада была. Особо отличившихся по возможности премировали. Самыми желанными наградами были отрез сатина на платье да кусок мыла.

Когда выдавалось свободное время, девушки тщательно отмывали изъеденные мазутом мозолистые руки, надевали лучшие наряды – и на сельскую «улицу», на «пятачок», где летними вечерами собиралась на «матаню» молодёжь. Гармошка, частушки, танцы…  Молодость брала своё.

НАХОДЧИВАЯ ТРАКТОРИСТКА.

Аня Воробьёва, проворная и смышлёная девочка, работать начала рано – после окончания начальной школы. Из-за бедности родители не в состоянии были продолжать её образование, хотя Ане  учёба давалась легко. Летом 1937 года в возрасте 12 лет она пошла вместе со взрослыми женщинами на прополку бахчей в колхозе «Вторая пятилетка»
 
Прополка – дело не хитрое, но трудоёмкое, требующее выносливости. Этому Аня научилась уже дома с помощью матери Софьи Никоновны и старшей сестры Марии. За день, конечно, уставала. Молодой организм за ночь восстанавливался, и утром девочка бодро шагала на огород с тяпкой на плече.
 
Тяжелее было в уборочную страду, когда девчонки-подростки трудились в качестве подносчиков снопов для укладки их в копны. Сам процесс особой физической силы не требовал. Неприятным считалось хождение по стерне. К вечеру исцарапанные руки и ноги нестерпимо горели. На ночь приходилось их смазывать молоком или конопляным маслом. Позже девчонки стали надевать на руки специальные нарукавники, а на ноги – длинные чулки. Несмотря на трудности, подростки терпеливо и без прогулов ходили на работу до окончания жатвы.
 
Шло время, Аня заметно выросла и стала красивой девушкой, на которую заглядывались местные парни. Когда ей исполнилось пятнадцать лет, неожиданно всё в жизни изменилось: началась Великая Отечественная война. Мужчин призывного возраста отправили на фронт. В селе остались женщины, старики да подростки. В конце июня - начале июля 41-го года до всех районов Воронежской области был доведён план набора рабочих на возведение оборонительных сооружений. Каждый район распределял план по сельским советам. Уехала на «окопы» и Мария Воробьёва – старшая сестра Ани. А всего из села в первый набор попало 6 человек.
 
Со станции Хворостянка «окопников» привезли под Елец. На подступах к этому старинному городу уже шли жестокие бои. Рабочие добирались до указанного места пешком. Их никто не встретил. Видимо, сложившаяся обстановка спутала намеченные планы. Навстречу шли небольшие группы военных. Старший наёмных рабочих остановил офицера и спросил, далеко до села. Офицер понял, что гражданские люди могут оказаться в зоне обстрела или в оккупации. Он посоветовал вернуться назад.
 
Четверо суток добирались хворостянцы до дома по ж/д полотну. Мария Воробьёва пришла домой ночью. Две недели не могла ступить на ноги: долгий путь по шпалам дал себя знать после. Отбитые подошвы горели огнём.
Осенью 41-го Хворостянская МТС объявила набор на курсы трактористов из числа юношей и девушек 1923 – 25 годов рождения. Аню по малолетству не включили в список: она 1926 года рождения.
- Тогда я пойду работать плугочистом, - заявила она. – Плугочистом не возьмёте, так я буду подвозить к тракторам воду.
- Ну и девка! – покачал головой председатель колхоза А. М. Горюшин. – Она и чёрта не испугается. Что же делать? Придётся назначить тебя плугочистом.
А в ноябре следующего года Аня поступила на курсы трактористов. В феврале – марте прошли практику при МТС, а через месяц директор В. П. Соболев при распределении направил Аню в колхоз «17 партсъезда», где ей вручили трактор ХТЗ
Курсы трактористов девушки проходили в своём селе.
- У нас был замечательный преподаватель Константин Васильевич Мартынов, - вспоминает Анна Осиповна. – Он объяснял всё понятно…
В качестве стимула был своего рода принцип: за хорошую учёбу выдавали ордер на пуд хлеба. И девушки стремились учиться лучше.
  -  За три месяца дадут три пуда хлеба, - обрадовалась мать. – Ты уж, дочка, постарайся.
Аня старалась и была в числе «хорошистов. При распределении на работу качество обучения тоже учитывалось: хорошистов направляли трактористами, слабаков – плугочистами.
… И вот Аня Воробьёва стала трактористкой. Выпускников, как правило, прикрепляли к опытным трактористам. Напарницей, наставницей Ани, стала Антонина Павловна Наставшева – девушка старше годами и с опытом работы. Работали посменно: 5 смен в ночь, пять – в день. Потом менялись.
- Жила я на квартире, - говорит А. О. Овчинникова. – Продукты колхоз выдавал: кисель овсяный, пшеничную мамалыгу. Хлеб неделями не ели. Получали на руки по 5 рублей в месяц, остальную зарплату высчитывали за перерасход горючего, за займы, за бездетность.
    
Рассказывает Анна Осиповна, а слёзы заволакивают глаза, комок подступает к горлу. Да и как тут не волноваться: время было военное, фронту требовалось много хлеба. Кровь из носа, а план за смену выполни. Никого тогда не интересовало, накормлены ли девушки-трактористки, есть ли во что обуться-одеться. Не выполнишь сменное задание – объясняйся потом с директором.
Такое однажды случилось с Анной. В войну ночью пахали без света: так требовалось. Осенью 42-го года на рассвете, не доезжая метров 200 до конца загона, Аня увидела две человеческие фигуры. Остановила трактор.
    
Присмотрелась. «Военные!» - мелькнула мысль. Это точно были военные: в руках у них то ли винтовки, то ли автоматы, на спине вещмешки. Не дожидаясь их приближения, Аня спрыгнула с трактора, выхватила штырь, скрепляющий плуг с трактором, развернула трактор и на 4-й скорости направилась к будке, где спал сторож. Тот проснулся, подбежал к Ане и выяснил суть дела. Девушку трясло, как в лихорадке.
- Не бойся, дочка, - сказал дед Григорий. –  Они сюда больше не придут.
Работать Аня больше не смогла. Вдобавок она была голодна, и её покачивало.
- Э-э, да ты на ногах не стоишь, деточка, - догадался сторож и дал девушке два яблока.
    
Через некоторое время прискакал на лошади учётчик.
- Почему не допахала загон? – с ходу начал расспросы он. – Поломка?
Сторож объяснил причину простоя. Но учётчик и слушать не желал.
- Пойдёшь к директору! – строго заявил учётчик.
Сторож заступался, убеждал учётчика в невиновности девушки. Подъехал бригадир дядя Коля, которого за доброту и заботу о людях называли не иначе как «отец родной».
- Не стоит из мухи слона раздувать, - сказал он. – С разными мелочами лезть к директору в глаза. Тут и осталось всего на три круга…
- Фронт ждёт хлеба, вам понятно? – не в шутку разошёлся учётчик. – Ты бригадир, не давай поблажки, понял? Пусть идёт к директору…
- Да пойми ты, наконец, - решил поставить на место упрямого мужика бригадир. – А если бы на её месте твоя дочь была, а? Ты знаешь, что у тех солдат на уме было? Молчишь. То-то, распетушился перед девчонкой, аника-воин.
Учётчик согласился на том, что Аня всё же допашет загон. Он решил проверить, на самом ли деле был кто в овраге. Увидел окурки, пустую пачку от махорки, корки хлеба. «Да-а-а, не день и не два здесь обитали дизертиры», - сделал вывод учётчик и больше о «проступке» Анны не вспоминал никогда.
- Трудное время пережили мы, хуже и быть некуда, - вытирая слёзы, говорит 80-летняя старушка. – Пахали, сеяли, в уборочную возили прицепные комбайны «Сталинец – 6» и «Коммунар».
   
С продуктами питания в войну было плохо. На смену брали с собой трактористки варёные картошки в мундире, свёклу да пару пышек – вот и вся еда. Хорошо, если трактор не подведёт. А ведь бывало всякое. Трудно было запустить двигатель в случае остановки. Одной крутить рукоятку – сил не хватало. Приходилось ждать других трактористок. А ещё труднее было произвести перетяжку, процесс которой осуществлялся под трактором, лёжа на спине. Только картер снять да прикрутить на место чего стоило! Тут требуется не одна пара рук да ваги вместо домкрата…
- Однажды вываживали картер, - вспоминает Анна Осиповна, - вдруг у одного мужика выскользнула из рук вага – и в подбородок трактористу. Почти все зубы рассыпались…  Так вот и работали.
По окончании полевых работ трактора перегоняли в МТС на ремонт. Работа проводилась под открытым небом, всё выполнялось вручную: протирали клапаны, производили шабровку. Это очень тонкая и медленная работа. Из всех колхозов трактористы ходили в МТС и обратно пешком в любую погоду. О зарплате никто не спрашивал.
- За всю войну только один раз я получила 5 центнеров пшеницы и ржи, - продолжает Анна Осиповна. – Сколько радости было в семье!
Несмотря на строгие правила военного времени, Ане Воробьёвой пришлось однажды прогулять три дня. И вот почему. Совершенно износилась рабочая одежда и обувь. Ане уже стыдно было на люди показаться в латанном-перелатанном пиджаке. Обувка, как тогда говаривали, есть просила. Надо было что-то срочно предпринимать. И Софья Никоновна, мать Ани, решила выйти из трудного положения. Напекла пышек и отправилась на станцию Хворостянка. Только на третий день ей повезло: вернулась с вещами - принесла две солдатские гимнастёрки, ватные штаны, фуфайку и ботинки. А валенки пришлось старые подшить, чтобы хоть до весны дотянуть.
Утром пришла на работу Аня - её сразу к директору направили. Тот подготовил вопросы:               
 -Почему прогуляла? За три прогула, знаешь, что бывает?         
- Знаю, говорю. Но могло быть и хуже: одеться и обуться не во что. Как на работу ходить?
- Понятно. А дальше что? – допытывается В. П. Соболев.
- Дальше всё будет нормально, - ответила Аня и распахнула фуфайку. – Вот, видите! Теперь всё будет по-солдатски: ни одного прогула не допущу и планы перевыполнять буду.
Рассмеялся директор и говорит:
- Ладно, иди трудись, солдатка…
И слово своё Аня сдержала: трудилась на совесть, за что следующей осенью получила три метра сатина на платье.
- Уж так радовалась я, - впервые за всё время нашей беседы улыбнулась трактористка Анна Осиповна. – Платье это только на Троицу надевала.
В 1946 году Анна Воробьёва решила перевестись в родное село – в колхоз «Вторая пятилетка». Бригадир  Н. Д. Куликов возражать не стал. Пошла к директору МТС (теперь в этой должности был И. И. Чечнев), объяснила суть своего визита, и директор согласился.
   
В родном колхозе Анну направили в бригаду  Н. П. Ломова, где было 5 тракторов. Бригада эта считалась женской. Вот их имена: А. П. Солдатова, А. Г. Зуйкова, М. Х Шкирмина, А. М. Епифанская, Т. В. Красинская и другие. В этой бригаде Анна Воробьёва работала всего один год, затем вышла замуж, и на этом её механизаторский стаж закончился.
   
Своей профессией бывшая трактористка гордится: своим неустанным трудом во время войны она внесла частицу своего труда в достижении победы над гитлеровскими оккупантами.
   
Разумеется, и после замужества (Анна получила фамилию Овчинникова) она продолжала работать в колхозе, но уже свекловичницей.
Помнить о таких людях надо. Армия во время войны держалась на крепком тыле, поэтому и победила. А женщины-трактористки военных лет заслуживают особого почёта: они обеспечивали и фронт, и тыл хлебом.

ЕЁ РУКАМ ПОСЛУШЕН ТРАКТОР

Девушка на тракторе... Сегодня вряд ли кто может представить себе такую картину. Но в войну все было по-другому. Все мужчины ушли на фронт, а женщины заняли их места. И вся тяжесть крестьянской работы легла на их хрупкие плечи. В то время простой хотя бы одного трактора считался преступлением. Александра Михайловна Епифанская была в числе тех, кому пришлось по воле судьбы научиться управлять этой мощной техникой. Много лет спустя она часто вспоминала о том времени.
 
Мама не пускала маленькую Шуру в первый класс, потому что той нечего было одеть и обуть. С ней стала заниматься старшая сестра. Через год девочку взяли во второй класс. Училась Шура в школе только на отлично. Но ей удалось закончить всего четыре класса — помешала бедность. С 14 лет вместе со взрослыми женщинами работала на свекле. А потом началась война. Опустели села, некому стало работать в поле — растить хлеб. Шура поступает на курсы трактористов. Теория ей давалась легко, а вот когда дело дошло до практики, девчушка растерялась и никак не могла заставить себя проехать на тракторе вокруг ямы. Помог преодолеть страх чуткий наставник К. В. Мартынов. Он успокоил девушку, заставил ее поверить в свои силы. А потом началась самостоятельная работа в колхозе "2-я пятилетка". -  Работала я в дневную смену, — вспоминает Александра Михайловна. — А в ночь напарница меня сменила, но я постеснялась уйти после своей смены и осталась с подругой. Так вместе и отработали сутки.

Зарплату в войну не давали. Колхозники получали аванс - 8 килограммов зерна. А по окончании полевых работ полный расчет выдавали по количеству выработанных трудодней. У кого их было мало - зерно домой везли на санках, если много - на повозке. Шура получала по три центнера зерна, а однажды ей, как передовой трактористке, премию дали - отрез на платье. В то время это было большой ценностью.

Не принес облегчения v послевоенный 1946 год. все думали: кончится война -заживем. Но начался голод В колхозах был сильный неурожай. Й только в 50-е годы положение в деревне стало улучшаться. Колхоз "2-я пятилетка" вошел в со отав крупного хозяйства - колхоза "Победа", где стал» собирать рекордные по тому времени урожаи зерновых.

РОЛЬ МОЛОДЁЖНЫХ ПЕРВИЧЕК.

Сохранившиеся в архивах протоколы заседаний Хворостянского райисполкома и сессий райсовета свидетельствуют о том, что в первые месяцы Великой Отечественной войны обсуждались вопросы согласно требованиям того времени. Фронту требовалось много военной техники, оружия, продуктов питания, обмундирования и медикаментов. Поэтому неудивительно, что повестки дня отличались конкретностью: "О сборе средств на строительство самолётов и танков","О  закупке яиц и мяса,"О  сборе овечьего молока для приготовления брынзы", "О сооружении земляных укреплений», "О подготовке трактористов и комбайнеров”, "Об организации работы комсомольско-молодёжного отряда"  и другие.
 
По утверждению бывших участников комсомольско-молодёжного отряда П.М. Базановой, О.Т. Серпевской, В.П.Филимоновой, А. И.Озеровой, Р.Д. Куриловой: начальником штаба отряда был утверждён первый секретарь РКП(б) В.А.Ларин, заместителем его - предрик А.С.Базаров и первый секретарь РК комсомола Ф.И.Овчинникова. Основной костяк молодёжного отряда составляли комсомольцы. В Хворостянском районе тогда функционировало 105 комсомольских организаций с общим количеством их членов более одной тысячи человек.
Определили основные направления  отряда: сбор  средств на строительство танков и самолётов, противовоздушная оборона, подготовка трактористов и комбайнеров, направление молодежной бригады на строительство оборонительных сооружений, организация работы на полях и животноводческих фермах и другие.
Прасковья Михайловна Базанова с 1942 г.работала в райкоме комсомола - с.начала вторым. а потом и первым секретарём, поэтому хорошо помнит события тех лет, как помнит и многих комсомольцев-активистов. Но сначала Паша Базанова была членом комсомольской "первички" в родном селе Пушкино. Когда был поставлен вопрос о сборе средств на строительство танков и самолётов. она одна из первых приступила к этому ответственному заданию. - Я ходила в паре с председателем сельсовета Марией Бахаревой.- вспоминает П.М. Базанова.- Вероломное нашествие фашистской Германии потребовало перестройки народного хозяйства страны на военный лад. Всё тогда было подчинено фронту. Тыл и фронт слились воедино для общей борьбы с ненавистным врагом, посягнувшим на честь и независимость нашего миролюбивого народа. Деньгами тогда сельчане не были богаты, поэтому их пожертвования в фонд обороны были весьма скромными
- А я с Лидой Кабановой за две недели обошла все дома Обозиновки и Зари бывшего колхоза "Заря"  Пушкинского сельсовета,- добавляет Ольга Тимофеевна Серпевская.- Приходилось некоторых убеждать в необходимости сбора денежных средств. А в основном люди понимали и для нужд армии не жалели ничего.
Военизированный отряд осуществлял направления по 4-5 основным направлениям.  Одни непосредственно занимались сбором средств в фонд обороны, вторые дежурили на вышке у зенитных установок в Ольшанском лесу, третьи учились на курсах трактористов и комбайнеров, четвертые были направлены в Смоленскую область на возведение оборонительных объектов; пятые после освобождения Воронежа принимали участие в его восстановлении...
О. Т. Серпевская помнит, как вдохновенно разъяснял суть дела приехавший в Пушкино член райкома комсомола Виктор Ночевкин.
- Он рассказал нам о положении на фронте. О  том, что противник  стремительно подвигается вперёд на восток, что комсомольцы и несоюзная молодёжь не должны оставаться в стороне. Сказал, что и в тылу мы можем сделать многое, чтобы помочь нашей армии быстрее разгромить противника, - вспоминает Ольга Тимофеевна.- Виктор Ночёвкин предложил нам конкретное дело. И мы приступили к решению важного государственного задания.

17 человек Пушкинской комсомольской организации во главе  с её  секретарём Дмитрием Оленичевым приняли предложение В. Ночёвкина как приказ и привлекли для его выполнения несоюзную молодежь.
Паша Базанова была в то время пионервожатой в школе. Занимаясь  сбором средств на нужды обороны, она строго индивидуально подходила к односельчанам, т. к. хорошо знала, кто  как  живет. Помнит  она и весьма печальный случай.
- Входим мы  с Марией Бахаревой в  одну избу, а там  за столом четверо малышей. На столе чугун с картошкой  "в мундире". Дети - кто на столе  сидит, кто на самодельной  скамейке  примостился -  достают  из чугуна картошки, наспех удаляют кожуру и с аппетитом едят. Пятый малыш на руках матери... Прошло вот 65 лет  с того дня, а у меня до  сих пор перед глазами те малыши... Но что более всего нас  поразило то, что женщина-мать без пререканий и жалоб достала из  заначки 10 рублей  и подала мне. Конечно, денег мы не посмели взять,- с дрожью в голосе рассказывает П. М. Базанова.
Сначала девушки брали у сельчан только деньги, потом сами жители подсказали брать у них теплые вещи для солдат и продукты. Наберут, бывало, полный мешок вещей и продуктов да денег 200-250  рублей - и быстрее в райцентр пешком эа 12 км, чтобы сдать всё это в райком  комсомола под расписку. И так было не только в селе Пушкино, но и во всех 14 сельских советах Хворостянского района. Сбор средств в фонд обороны осуществлялся все годы войны. Нельзя  сказать, что жители девушек-активисток ждали с распростёртыми руками. Были и такие семьи, где нищета чувствовалась беспросветная. Однако девушки и эти дома не обходили, но посещали их с другой целью: поговорить по душам, утешить солдатскую вдову или многодетную мать...

НА СТРОИТЕЛЬСТВЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ УКРЕПЛЕНИЙ.

В июле 1941 года пять тысяч комсомольцев Воронежской области были направлены на сооружение оборонительных укреплений в Смоленскую область. Из каждого сельского совета на "окопные" работы отправлялось по 5 человек, поэтому из Хворостянского района на эти работы уехало 70 человек.
- Хорошо помню самых активных девушек райцентра: Зину Абрамову, Дусю Манякину, Дусю Бутырину, Женю Терновых, Шуру Воробьеву, а из села Хворостянка - Звереву (имя забыла ) и Аню Кургузову. Пред отправкой нам велели взять с собой лопаты, ложку и продукты на трое суток. На Грязинском вокзале дождались эшелона из Воронежа. Нас распределили по вагонам: юношей - в один, девушек - в другой, - вспоминает В. П. Филимонова.
В этом же эшелоне ехали Юрий Фролович Якимов, Василий Михайлович Рябчихин, Рая Копрова, Е. Ф. Бутырина, Т. Г. Филимонова и другие. Впереди и сзади шли военные эшелоны для подстраховки. До Вязьмы доехали благополучно, если не считать, что по дороге из товарного вагона Аня Кургузова вырвалась и лишилась ноги. Попугал молодежь и немецкий самолет, неточно сбросивший несколько бомб. Трудности начались, когда выгрузились из эшелона: до назначенного места пришлось идти целый день около 70 км. Пришли к деревне Ашурково, другие отряды остановились в соседних деревнях. Расквартировали: кого в дома, кого в риги, где было приготовлено много сена.
 
- Нашим бытом занимались назначенные старшими еще в Хворостянке учитель И. И. Кузьменко и М. Ф. Глотова из Н. Матренки, - рассказывает П. М. Базанова.
- А на следующее утро повели всех на работу, - дополняет А. И. Озерова (тогда Шура Воробьева). — Объявили норму дневную, и мы принялись копать.
- Иван Иванович Кузьменко, командир нашего отряда, сказал, что дневная норма на каждого человека - три кубометра, - уточняет П. М. Базанова. - Для удобства он приказал распределиться по три человека: двое копают внизу, а третья отбрасывает землю с бровки.
- Копать было трудно,- вспоминает В. П. Филимонова, - потому что пласт состоял из гравия, а нижний слой - живая глина. Но хворостянцы свою марку держали достойно: на доске показателей их фамилии бы¬ли в числе передовых.
За работу девушки получали зарплату, поэтому могли в соседних деревнях ку¬пить продукты, так как кормили "окопников", в основном, в обед. Кроме этого ежедневно выдавали по 1 кг хлеба, иногда гречку, сушеную морковь.
- Тем, кто жил в домах, легче было, — говорит А. И. Озерова. - Они могли приготовить что-то. Хуже приходилось нам, "рижанам": не было посуды, в чем можно сварить, скажем, суп. Да и поесть не из чего - ни тарелки, ни кастрюли.
- Больше всего мы боялись немецких самолетов, ежедневно пролетавших над
нами в сторону Москвы и обратно,  - говорит В.  П. Филимонова. - Правда, они не стреляли, а только разбрасывали листовки.
 
Но однажды девушка перепугалась не на шутку. Ее тогда назначили носить воду из колодца. Воды в нем вскоре не стало: всю вычерпали. На огромную массу людей воды требовалось много. Приходилось ходить в соседнюю деревню. Однажды, кипятила Филимонова на костре чай. Вдруг летят два самолета. Те, кто копал траншеи, мгновенно прижались к земле, а Вале Филимоновой негде укрыться, вся она на виду в белом платке. Один самолет полетел прямо, а другой повернул в ее сторону и стал резко опускаться.
 
- Перекрестилась я и кричу, сама не знаю что, - продолжает В. П. Филимонова. - Летчик накренил самолет, посмотрел вниз и стал набирать высоту, улетая вслед за первым самолетом. После мне от начальников досталось за костер...
Не менее перепугалась и Паша Базанова с подружками. Они возвращались из соседней деревни, где купили картошку. Шли тропинкой: по их мнению, она была короче. Благодаря нашим бойцам-наблюдателям девушки не попали на вражескую территорию: метрах в 400 они увидели танки с крестами. Побросали лукошки с картошкой и бегом...
 
Однако, девушки духом не падали: днем работали, вечером шутили. Помнят они, как Дуся Манякина делила хлеб. Отрежет два куска, положит на ладони и на всех распределяет. Она безошибочно научилась отрезать килограммовые куски, редко прибегая к "довескам" или отрезая излишек. Главное, никто не обижался и претензий не предъявлял.

Так трудились хворостянцы до конца августа. Когда немецкие подразделения стали создавать опасность, поступил приказ о немедленном выводе людей в тыл. Шли "окопники" за военными гуськом, шаг в шаг: в болотных местах по-другому передвигаться было нельзя.
- Шли мы, в основном, ночью, - говорит А. И. Озерова. - Днем отдыхали. Питались целую неделю черни¬кой, в изобилии росшей в тех местах.
 
Наконец, добрались до ст. Михино. Всех срочно погрузили в эшелон и отправили на Москву. Но и в столице не удалось купить что-то из продуктов - была темная ночь. Только в Мичуринске смогли немного подкрепиться...               
   
Через некоторое время прибыли домой, и принялись приводить себя в поря¬док. С собой привезли не только вшей, но и чесотку.   

НА СКАЛИСТОМ БЕРЕГУ ДОНА…
    
В связи с приближением немецко-фашистских захватчиков к Ельцу, райисполкомы бывшей Воронежской области довели план набора гражданского населения на возведение оборонительных сооружений до всех сельских советов. Так, например, до Ивановского сельского план был утвержден в 5 человек. В этот список попала и нынешняя учительница-пенсионерка Анна Ивановна Медведев (тогда Соколова).
- Мне в то время перевалило за 18,-вспоминает бывшая труженица тыла.- Нас вызвали в Хворостянский военкомат и сказали, чтобы завтра прибыли в райцентр к 10 часам утра. Куда и зачем направят, что необходимо с собой взять, не сказали.
   
На второй день рабочих привезли под Елец в с. Скорняково. Офицер, руководивший этой операцией, кратко объяснил:
   - Здесь, на берегу Дона, мы будем возводить оборонительные сооружения. Вам предстоит выполнить трудную работу. Но вы не пугайтесь: народу здесь много. Так что с поставленной задачей справимся.
   
И работа закипела. Звенели ломы от ударов в каменистый пласт берега, скрежетали лопаты, стучали кирки…
    
А спецодежду не выдали. Даже рукавицами не обеспечили. Ладони у людей по ночам горели, словно ошпаренные кипятком….
    
Самолёты со свастикой иногда пролетали над территорией окопных работ, разбрасывая листовки. Но ещё не бомбили.
-Работали мы с 8 утра и до 5 вечера, - рассказывает Анна Ивановна. - Питались в столовой, но кормили очень плохо. Хорошо, что некоторые из нас запаслись домашними сухарями. Завяжем, бывало, сухари в платок, размочим в воде, подсолим и едим…

-Долбить скалистый берег Дона пришлось полмесяца. По завершении работ всех отпустили домой. Добирались, кто как мог. Однако дома пожили недолго. Когда фронт стал приближаться к Воронежу, про «окопников» снова вспомнили.
-Правда, на этот раз нам повезло, - поясняет А.И.Медведева. - Трудиться нам пришлось недалеко от дома – на полях Нижней Матрёнки. Это одно преимущество. Во-вторых, наша земля в отличие от донской черноземная, и окопы рыть было значительно легче, чем долбить камень.
- Ответственным за ходом работы был назначен житель ст. Хворостянка Иван Александрович Соломонов – человек обходительный и уравновешенный.
   
К счастью, оборонительные сооружения в Нижней Матрёнке использовать по назначению не пришлось: фашисты сюда не дошли, т.к. Красная Армия сумела отбросить гитлеровские полчища далеко за Воронеж.