Врата Востока. Глава 26

Глава 26. ЭСТЛИНД

Проснулся Фридерик непростительно рано. За окном только-только принялось сереть. Можно было бы еще пару часиков покемарить, тем более что после вчерашнего застолья голова шла кругом. Сев в постели, хоббит с сожалением подумал, что надо было бы с вечера попросить водички поставить…
Он почесал себе голову, потянулся и решил, что нету худа без добра. По крайней мере, есть немного времени, и он может неторопливо обдумать всё, что ему удалось подслушать посреди ночи. Впрочем, лишь начав рассуждать на эту тему, молодой человек сразу же пришел к выводу, что ему это неинтересно… Какая, в конце концов, разница, кем является их случайная попутчица на самом деле! Сошлись на время и снова разбежались… Со сколькими людьми за последнее время его сталкивала судьба? С десятками. И среди них таинственный лесной житель Имраим, который сложил свою голову посреди северных гор; беорнинг Тобольд, в которого метили его же дружки по клану; Теофил, верный слуга Арагорна, погибший в озверелой схватке с нордами, и Стефан, отчаянный морской волк, потерявший в северных льдах половину своей команды… А также забавный гном Чача, который отправился бродить по свету в поисках своей золотой жилы, и даже отпетый негодяй Дин Хуго, который только прикидывался добрым малым… Чего уж тут удивляться, что Ласка оказалась, на поверку, всего лишь беглой разбойницей!
Все эти рассуждения лениво кружились в тяжелой голове Фридерика, когда он вдруг вспомнил, что что-то такое важное проскочило во вчерашнем разговоре за столом. Это «важное» надо было непременно припомнить! Возможно, от этого зависела его собственная судьба, или судьба близких его сердцу людей!
И хоббит принялся (как неоднократно делал и ранее) тщательнейшим образом припоминать все события прошедшего дня, и уж вовсе было отчаялся, когда на ум ему пришли слова, небрежно брошенные девушкой: «Манмук, в переводе с местного языка, означает «южная твердыня». А Мангуп – северная…» Северная твердыня! Не то ли это место, которое так безрезультатно разыскивает Альфа? Молодой человек даже подскочил на ложе! Слышала ли эти слова собака?
- Надо немедленно, пока все спят, посмотреть сблизи на эту загадочную «южную твердыню»! – решительно заявил он. – Ну-ка, Альфа, пойдем, прогуляемся!
Он осторожно открыл дверь и прислушался. В доме было тихо. Тогда он осторожно выбрался в коридор и, стараясь не шуметь, принялся на ощупь пробираться в сторону давешней залы. Альфа следовала за ним следом и только сопела…
Добравшись до залы, хоббит оказался перед серьезной проблемой: входная дверь была заперта на несколько засовов. Можно было, конечно, просто открыть дверь и выйти, но Фридерик сомневался, насколько будет правильным оставлять открытую настежь гостиницу в незнакомом городе. Поди, Бен Латан придет в ярость! Поэтому пришлось вылазить в окошко. К счастью, подоконник оказался не очень высоким, поэтому молодому человеку удалось подсадил не него упирающуюся псину; на другую сторону Альфа спрыгнула сама, хоббит же аккуратно прикрыл за собой окно и ставни, и лишь затем отправился разыскивать загадочную эльфийскую башню.
Найти ее было несложно. И хотя улочки подозрительно петляли, серая громада возвышалась над городком, не давая молодому человеку сбиться с пути.
Город спал. Лишь где-то жалобно плакал ребенок, где-то прокукарекал петух. Да еще пара котов с визгом бросились врассыпную, когда Альфа неожиданно наскочила на них за очередным поворотом кривой улочки…
Башня, действительно, стояла на крутом холме. Справа и слева в холм упирались крепостные стены, но стражей Фридерик не заметил. Крутая, осыпающаяся под ногами тропинка привела молодого человека к самому подножью таинственного, округлого сооружения. В основании оно было никак не меньше сороке футов, а вот определить высоту хоббит не решался – ее вершина тонула в низко ползущих облаках. Конечно же, молодой человек явно представил себе, что изнутри башня должна выглядеть куда просторнее (на то и существует эльфийская магия!), но как попасть внутрь?
Фридерик дважды обошел по кругу странное сооружение, но и намека на ворота не обнаружил. Не обнаружил он и следов каких-то окон или амбразур в теле гранитного монолита. Камень же на ощупь казался теплым, а поверхность была гладкой, словно обожженной огнем… Разочарованный, хоббит присел рядом на землю.
- Ну вот, - пробормотал он, - стоило же сюда переться… Как ты думаешь, Альфа? Кстати, ты можешь говорить, - поспешно добавил он.
Псина только глянула на молодого человека ничего не выражающими глазами и уселась напротив. Грязь с нее малость осыпалась, и под серым налетом придорожной пыли стали проступать знакомые рыжеватые подпалины.
- Скажи, эта башня похожа на то, что ты ищешь? – спросил хоббит. – Ах, можешь не отвечать! И так ясно, что не похожа… Но говорят, где-то в этих местах есть некая «северная твердыня»! Может быть, имеет смысл ее поискать?
- Нет! - ответила собака и улеглась на передние лапы.
Фридерик улыбнулся и даже удовлетворенно хлопнул в ладоши. Он так давно не разговаривал со своей любимицей, что уже и не надеялся, что она заговорит! Ах, разве мог он предположить тогда, что эта короткая беседа окажется последним его общением с загадочной собакой.
- Послушай Альфа! – продолжал молодой человек. – Я знаю, что в твоем теле скрывается какая-то девушка… Вернее, девушка сокрыта в собачьем теле… Тьфу, да какая разница! Конечно, я привык к тебе, как к собаке, и даже горжусь, что у меня есть такая, но и девушке я хочу помочь! К тому же, признаться, я понятия не имею, с кем разговариваю – с собакой или девушкой… Так помоги мне!
- Говои… - сказала псина, укладываясь поудобнее и принимаясь выкусывать меж когтей.
- Вот я и говорю! Эта эльфийская башня, или ей подобная, похожа на ту «северную твердыню», которую ты разыскиваешь?
- Нет! – отрезала Альфа.
- Тогда что ты ищешь? Древнюю крепость?
- Нет…
- А что, древний город?
- Нет!
Тут Фридерик припомнил, как некогда Старик рассказывал ему древнюю легенду о том, что далеко на севере, в безлюдных горах, сокрыты тайные чертоги Извечного врага валаров. Хоббит вкратце пересказал эту легенду, как запомнил, и поинтересовался:
- Может быть, это и есть твоя таинственная «северная твердыня»? Тогда, боюсь, нам придется отправляться на север…
На миг глаза собаки озарились зловещим, алым огнем (молодой человек даже испугался).
- Нет, - произнесла она, и огонь потух. - Въядъе… - И, как ни в чем ни бывало, принялась за другую лапу.
- Что же тогда такое твоя «северная твердыня»? – сокрушенно покачав головой, промолвил расстроенный Фридерик.
- Але… Али… хо… рья… - Слово явно с большим трудом давалось псине, но хоббит и так сообразил.
- Аллегория! – воскликнул он. – Ты хочешь сказать, аллегория? Но при чем тут аллегория? – Для молодого человека понятие «аллегория» казалось весьма туманным, и уж, по крайней мере, никак не вязалось с представлением о «северной твердыне»…
- Севенная тветыня, - неохотно пояснила собака, - мошет пыть хте уходно. Ката я увишу – пои… му…
- Короче говоря, ты и сама не знаешь, что ищешь, - вздохнул хоббит и тут же встрепенулся. – Значит, нам еще долго путешествовать вместе! Ты ведь меня не бросишь, Альфа?
- Нет! – промолвила псина и вновь занялась своими лапами.
В это самое время над городом разнесся звон одинокого колокола. Фридерик поднял голову и заметил, что уж совсем рассвело. Следовало немедленно возвращаться в гостиницу, пока его отсутствием никто не заинтересовался. И молодой человек вновь отправился кружить по хитрым улочкам.
Городок, меж тем, просыпался. Хлопали ставни, отовсюду доносились людские голоса, и первые жители уж появились на улочках. Они куда-то деловито спешили, но оборачивались и, прищурив глаза, неодобрительно поглядывали на молодого человека с собакой. Только тут Фридерик сообразил, что его вид должен быть весьма подозрительным для местных горожан, и он ускорил шаги. Ткнувшись пару раз в незнакомые переулки, он, наконец-то, отыскал свою неприглядную «гостиницу».
Дверь была открыта настежь. В обеленной зале было темно, но где-то за стенкой громыхали кастрюли. Посреди залы, заложив ногу на ногу, восседал Странник. В руке он держал потухшую трубку.
- А я уж собирался отправляться на твои поиски, - сообщил человек. – Никак к эльфийской башне решил прогуляться?
- Как ты догадался? – удивился молодой человек.
- Это было несложно… - сказал Страж. – Иди, собирай свои манатки. Через пару минут встречаемся здесь, в зале, и пора отправляться восвояси.
- А где «хозяин»? – поинтересовался на всякий случай Фридерик.
- Ты имеешь в виду, обратил ли он внимание на твое отсутствие? – усмехнулся Странник. – Думаю, нет. Я тщательно закрыл окно, через которое ты вылез. К тому же ему было не до нас: у них там какой-то переполох случился, и он отправился к воротам…

На завтрак были поданы остатки вчерашнего угощения. Фридерик к ним почти не притронулся, но старательно наполнил карманы самыми лакомыми кусочками.
Ели молча. Лишь когда Филька, погремев вдоволь кастрюлями, отправилась в свои покои, Мена негромко спросила человека:
- За гостиницу расплатился?
- Да.
- Ну, и как, много с тебя содрал этот Бен Латан?
- Редкий мерзавец, - проворчал Арата. – Если мы и далее будем останавливаться в таких вот гостиницах, то до Эстлинда доберемся голыми и босыми.
- Ну, хоть помылись с дороги, - заметила девушка.
- А кони? – спросила Ласка. – Коней ты купил?
- На коней у меня денег не хватило, - хитро ухмыльнувшись, ответствовал человек. – Пришлось остановиться на двухколесной бричке с мулом… Не ахти что, но от дождя будет где укрыться! Ее Бен подгонит к воротам… Ну, что, двинулись? А ты чего на месте топчешься, - обратился он к мужичонку.
- Я… знаете ли, пожалуй, тут останусь, - промолвил тот, выходя со всеми на крыльцо. – Что мне в Эстлинде делать? А здесь, как мне кажется, я уж как-то приживусь… Вот, поброжу малость, осмотрюсь… Может быть, какую-нибудь вдовушку подхвачу… А Эстлинд… Куда он от меня денется?
- И то верно… - тут же согласился человек. Девушки только дружно фыркнули. – Ну, бывай…
- Не поминайте лихом! – только и крикнул Локки, когда странники уже скрылись за углом.
- Скатертью дорожка, - проворчала Ласка. – Вдовушку он захотел, видишь ли… А смолы горячей?

 Бричка оказалось древней рухлядью с матерчатым тентом, а у мула порядком облезли бока, из чего Фридерик заключил, что несчастной твари в обед уж сто лет, как говаривал некогда старина Барсукс. Но выбирать не приходилось!   
 Стражи с натугой открыли ворота, и странники оказались снаружи, на проезженном тракте. Бен Латан, опухший после вчерашней пирушки, с кругами под глазами, подъехал к ним на здоровенном жеребце.
- Может быть, еще погостите, уважаемые путники? – предложил он, поглядывая на низко ползущие облака. – Погода нынче не ахти. Глядишь, под такой ливень попадете, что с дороги смоет. А через пару деньков, возможно, и прояснится…
- К сожалению, время нас торопит, - слегка склонив голову, сурово промолвил Страж. – Но, при случае, не преминем воспользоваться здешним гостеприимством. А что за переполох случился с самого утра? – невинно поинтересовался он.
- Да вот, - воин слегка осклабился, - какому-то дурню привиделась конная дружина невдалеке от стен… Человек десять, говорит. Все, говорит, в черных доспехах, мечи сверкают, лошади храпят. Пронеслись куда-то на восток и пропали… Врет наверняка! Но береженого, как говорится, сам Единый хранит! Можем сопроводить вас малость за символическую, так сказать, плату. Верно, Боб?
- Премного благодарны за заботу, - покачал головой Странник. – Но не думаю, чтобы мирные путники на одинокой бричке могли заинтересовать доблестных воинов…
- Ну, как знаете, - криво усмехнувшись, согласился «хозяин». – Мое дело – предложить… - И страж еще некоторое время наблюдал за тем, как странники залазят в бричку. Взгляд его показался Фридерику тяжелым и недобрым.
- Кстати, Бен, - воскликнул Арата, берясь за вожжи. – Вчера я упомянул про одного «доброго человека», которого мы повстречали не так давно на дороге… Так вот, зовут его Дин Хуго, и он просил передать тебе привет!
- Дин Хуго? – насупившись, повторил Бен Латан. – Какой-такой Дин Хуго?
- Да так… - пожал плечами человек. – Мне это имя ни о чем не говорит, а тебе?
Воин нахмурился еще более.
- А что еще просил передать мне Дин Хуго? – недоверчиво спросил он.
- Ничего более, - весело сообщил Страж, залезая в повозку. – Только и сказал: увидишь, мол, Бена Латана, передай ему от меня привет…
И бричка тронулась. Фридерик, подобрав под себя ноги, некоторое время оглядывался назад. Бен Латан так и не сдвинулся с места, провожая путников настороженным взглядом. Только нервно теребил усы… Потом тракт повернул за ближайший холмик, и ворота вместе с неподвижными стражами исчезли из виду. Только тогда Ласка сказала:
- Зря ты, Арагорн, упомянул про Дина Хуго. Я ведь предупреждала…
- Возможно, и зря… - согласился человек. – Но что-то мне подсказывает: ближайшие пару дней мы сможем спать спокойно…

Итак, немыслимое путешествие, которое началось для Фридерика год назад, когда сидел он, ни о чем особенно не задумываясь, возле импровизированной могилки Старика у Магнитного камня,  подходило к своему логическому завершению. Оставалось менее четырехсот миль пути до славного града Эстлигда… А сколько было пройдено – не сосчитать! Да и год ли? Нет, на самом деле путешествие началось куда раньше. А именно в тот вечер, когда хоббит обнаружил безвольное тело белоглазого волшебника в неглубоком распадке вблизи Лисьей горы. Кто бы мог подумать, что этот день перевернет всю жизнь молодого человека? Что вся его последующая жизнь превратится в сплошную череду потерь и разочарований: вначале матушка с теткой Азалией, потом Теофил со Стефаном, потом Чача и Палландо… И конечно же, родимые друзья – Мерик и Томми…
И теперь не оставалось в жизни хоббита никого близкого, кроме сурового Северного Стража, странной девушки по имени Мена, да родимой псины. Но жизнь Странника была неразрывно связана с северными пределами, льдами да покрытыми вековечными снегами вершинами гор. Мена и вовсе оказалась эльфийской княжной, которая не сегодня-завтра покинет эти многострадальные земли и примкнет к своему народу, позабыв о тяготах Средиземья… А Альфа… В конце концов, найдет она свою вожделенную «северную твердыню» и превратится в незнакомую девушку, милостивого взгляда которой врядли удосужится несчастный хоббит. И останется молодой человек один-одинешенек со своими проблемами и несчастиями. Вот ведь как получается…
Приблизительно так рассуждал наш герой, пока их колымага неторопливо катилась на восток, подпрыгивая на каждом придорожном камне…
Впрочем, вернемся к нашему повествованию!
Поначалу плешивый мул двигался вперед достаточно резво. Возможно, застоялся в стойле, или уж больно торопился убраться от своих бывших хозяев подальше… Но вскоре, бег его замедлился. После скотина и вовсе перешла на неторопливый шаг, и как Странник не понукал жалкую клячу, толку было немного. Та лишь принялась припадать на одну ногу.
Пришлось спешиться. Теперь, большую часть дня, путники брели рядом с бричкой, залезая под промокший тент лишь тогда, когда дождь усиливался. Такое случалось, как правило, под вечер. Всё же остальное время с неба сыпала мелкая, влажная труха. И не было куда от нее скрыться. Не спасал даже тент над повозкой. Фридерику вдруг припомнилось, как в конце мая, подгоняемые теплым, восточным ветерком, слетались в Редколесье тучи тьмущие местной мошкары, и хозяйничали в лесах до самого июля. И никуда от них не было деться. Не спасали толстые лежники, не спасали наглухо застегнутые куртенки и вечерние посиделки возле дымящегося костра. Единственно, что приносило недолгое облегчение искусанному телу – погрузиться с головой в прохладный, журчащий ручеек.
С мелким крошевом, которое целый день сыпалось им на голову, было то же самое. Даже разведенный вечером костерок у дороги не мог с ним справиться! Мелкие, влажные поленца только шипели и дымили, никак не согревая продрогших путников. Лежник Фридерика давно промок напрочь, но хоббит упрямо прятался под него каждый вечер. При этом трудно было понять, кто кого согревает холодной, промозглой ночью… Молодой человек постоянно шмыгал носом, рядом чихали девушки. Только Страж казался тверже камня. Лишь часто отлучался в сторону. Из чего хоббит заключил, что человек тоже страдает, но предпочитает никому этого не показывать…
Только Альфа была бодра и весела. Казалось, вездесущий дождик ей только в радость. Она постоянно рыскала по окрестностям, редко, впрочем, исчезая из виду, и Фридерик первый раз увидел, как охотится псина. Подобравшись ползком к большой, хищной птице, похожей издалека на крупного ворона, Альфа одним прыжком, на взлете, ухватила жертву, только перья в разные стороны полетели. Хоббит отвернулся и более не стал наблюдать за собакой…
Очень скоро путники поняли, что останавливаться на ночлег вблизи дороги нет смысла, да и небезопасно. Поэтому стали делать короткие привалы лишь для того, чтобы мул малость передохнул. Действительно, какая разница в том: спать под промозглым дождиком или двигаться вперед? Отсыпались же все более днем, по очереди залезая под провисший тент брички…
Пустынная дорога, меж тем, вилась замысловатой лентой между скалистыми предгорьями и многочисленными холмами, перемежающимися глубокими оврагами. Лесов не было вовсе, а мелкие перелески попадались редко… Идеальное место для разбойников! Еще реже на пути уставшим странникам встречались поселки и селения, в которых можно было прикупить что-то съестное и овес для ленивого мула. Часто вдоль дороги и на склонах холмов обнаруживались распаханные поля, но ни единого хуторка вблизи полей хоббит так и не приметил…
Так прошел почти месяц неспешного путешествия. Дождь то усиливался, то переставал лить вовсе. И тогда сквозь низкие облака просвечивало голубое небо. Даже солнышко несколько раз выглянуло из-за хмурых туч, но тут же скрылось. И ничего особенного за всё время перехода между неприветливым Манмуком и Эстлиндом не произошло. К счастью для мирных путников, и к несчастью для нас, повествующих об этом походе. Ведь в противном случае нам было бы о чем рассказать и чем «порадовать» слух придирчивого читателя.
Правда, не раз и не два замечали странники на вершинах холмов вооруженных до зубов конников (особенно ближе к сумеркам), но к путникам они не приближались. То ли «соловьиная почта» славно сработала, то ли одинокая бричка не представляла для бандитов ни малейшего интереса…
Ближе к Эстлинду дорога пошла под гору, и мул затрусил веселее. Вдоль дороги давно уж не виднелись возделанные поля, но появились многочисленные виноградники. На кустах виноградной лозы еще оставались желтые листья, и выглядели они необычайно яркими на фоне серых скал. Дождь прекратился, хотя тяжелые облака всё так же низко плелись над самой землей. Зато, откуда ни возьмись, занялся пронзительный, холодный ветер. Путники только поплотнее кутались в свои плащи, но это не особенно помогало…
В конце очередного дня впереди, на вершине обрывистого утеса показалась могучая крепость.
- Западный форт, - со странной интонацией произнесла Ласка. – Значит, Эстлинд в полудне пути…
- Откуда тебе знать? – спросил Странник. – Ты же в этих местах не бывала.
- Рассказывали… - проворчала девушка.
- Вечереет, - заметила Мена. – До темноты никак не поспеем.
Пришлось остановиться на ночлег в неглубоком распадке. В путь двинулись с первыми признаками зори, но лишь ближе к полудню поравнялись с фортом, хотя и казалось, что до него рукой подать. Дорога проходила по самому краю обрывистого, скального карниза, откуда открывался вид на широкую долину, что раскинулась у ног странников. Фридерик даже присвистнул от удивления. Город словно лежал на ладони перед изумленными путниками…
В нескольких милях внизу виднелся глубокой, прямой залив, словно ножом разрезавший долину на две неравные части. С морем, серевшим вдалеке, залив соединялся узким, извилистым проходом, над которым громоздились отвесные утесы. Десятки мачт разнообразных судов топорщились в нерукотворной гавани, вдоль которой растянулись узкие улочки. Сотни домов с яркими, красноватыми и терракотовыми крышами, казалось, были зажаты меж заливом и скалистыми берегами, а где и взбирались вверх по крутым склонам холмов, но нигде не было видно ни признаков мощных крепостных стен, ни городских ворот, ни оборонительных башен! Вместо них четыре грозных крепости-форта защищали город от непрошенных гостей: три из них были возведены на вершинах ближайших утесов, а одна в самом устье залива…
Здесь, в силу сложившихся обстоятельств, придется нам малость отвлечься от нашего повествования, дабы в двух словах поведать историю Эстлинда, столицы самой восточной провинции Великого княжества. Историю весьма занимательную…   
   
Говорят, земли эти ранее были спорными - на них претендовали как многочисленные племена вастаков, так и пустынные варвары вариаги. И хотя ни те, ни другие вблизи моря никогда не селились, в местах этих случались частые сражения за обладание приморскими территориями. Конец многовековой распре положил Саурон, когда подчинил себе и тех и других, сделав дикарей и варваров своими покорными вассалами.
Первые же человеческие поселения в этих краях появились давно, уж и не счесть сколько веков назад. Вначале в эти места бежали люди, спасавшиеся от гнева всесильного Черного Властелина, а позже к ним присоединились те, кто опасался немилости Великого князя Арагорна Телконтара. О тех поселенцах известно немногое. Известно, что свои селения возводили тогдашние переселенцы в тени отвесных утесов, преимущественно в глубине многочисленных заливов, которыми изобилуют здешние берега. Землепашеством они не занимались, а в основном ловили рыбу да выпасали на каменистых склонах прибрежных холмов малочисленные стада неприхотливых коз. Позаброшенным и позабытым показался этот край первым следопытам, которые достигли здешних мест уже при Эльдарионе…
В 152 году по Н.Л. на высоченном утесе над входом в глубокий залив была заложена крепость, получившая название Эстлинд. Месторасположение возводимой твердыни казалось удачным. Со стороны залива к цитадели подымалась серпантином узкая дорога, которую, впрочем, могли одолеть не только одинокие всадники, но и груженые подводы, а крепостные стены опускались почти к самой кромке воды.  В сторону же моря скала обрывалась вертикальным откосом, одолеть который не смогла бы никакая сила. Тогда же и вторая волна пришельцев принялась осваивать это пустынное побережье…
По поводу названия – Эстлинд – у летописцев и хроникеров мнение разделились. Одни весьма уважаемые летописцы считают, что слово это пришло из местного диалекта (диковинной смеси всеобщего языка и наречий варваров) и означает «рыбий глаз». Другие, не менее уважаемые летописцы утверждают, что название это предложил сам Эльдарион, когда осенью 160 года посетил эти места. Слово это имеет эльфийские корни (а всемогущий правитель Средиземья, как и его родители, прекрасно владел языками Старшего народа), и означает «тайный проход». И действительно, заметить со стороны моря узкий пролив, что ведет в обширную внутреннюю гавань непросто. Как бы то ни было, название это прижилось, а вскоре и всё побережье к северу и югу от грозной твердыни стали называть Эстлиндом.
Строительство крепости было завершено только к 180 году. К тому времени в глубине залива были сооружены и местные верфи, на которых строились величавые корабли. Рядом спонтанно возник поселок, в котором селились местные разнорабочие, ремесленники, кузнецы, ростовщики, купцы… Корабли, построенные на верфях Эстлинда, как уже упоминалось ранее, избороздили сотни миль вдоль северных берегов моря в поисках легендарных Стен Востока, но поиски эти успеха не принесли. Впрочем (надо заметить), мореходы в своих странствиях не были столь упорны: наткнувшись на цепь скалистых островков, получивших название Безымянные, приблизительно в месяце пути от Эстлинда, корабли поворачивали назад…
Местный климат оказался весьма непривычным для бывших жителей средней полосы Арнора и Гондора. Зимы здесь были мягкими, но дождливыми. А лето продолжительным и знойным. Полноводная по весне речка Южная, что брала свое начало в отрогах Восточного взгорья и впадала в глубокий залив, к концу лета пересыхала вовсе… Тогда в двадцати лигах вверх по течению реки соорудили высокую дамбу. За ней образовалось озеро, вода из которого по скрытым в толще скал каналам попадала в город. А в скалистых склонах местных холмов выдолбили «цистерны», в которых собиралась любая влага – не только дождевая вода, но и утренняя роса. Проблему, таким образом, решили. Впрочем, не проходило и десятка лет, чтобы летняя засуха не унесла жизни десятков местных жителей. Но с этим как-то мирились…
Долгие годы город не испытывал недостатка в рабочей силе (тому способствовали наладившиеся торговые связи с архипелагом островов, известных как Тимир-Баххад, и с вариагами, в землях которых ткались знаменитейшие на всё Средиземье ковры). И потому городок на берегах залива разрастался необычайно быстро. Одно время местные властители собирались обнести его крепостными стенами, но вовремя одумались: толку от этого было немного. Ведь город лежал у самого подножья высоких утесов, а значит любой неприятель преспокойно мог его сжечь из катапульт и бомбард. Взамен этого на самых грозных вершинах близлежащих утесов заложили еще три крепости-форта, но строительство их растянулось на многие годы.      
Из знойного Умбара и южного Гондора в здешние края привезли виноград, далеко не все сорта которого прижились на каменистых склонах местных холмов, а многие переродились. И потому вина, изготавливаемые на здешних винодельнях из местных сортов, годились разве что для дешевых кабаков да таверен. В изначальном Средиземье они спросом не пользовались. Зато виноград, который купцы в изобилии привозили с островов Тимир-Баххад и превращали тут же в вино, оказался куда более ходовым.  Вина, изготовленные из южного винограда, даже соперничали одно время со знаменитейшими сортами гондорских и арнорских застольных напитков.
А вот пшеница и рожь вызревать в приморских краях не хотели. Вернее сказать, они засыхали ранее, чем можно было собрать урожай. Поэтому хлебопашество на побережье вскоре заглохло вовсе. Лишь в предгорных краях, ближе к Манмуку, местные фермеры возделывали крохотные посевы. Оттого хлеб в Эстлинде всегда был в цене.
Из Арнора в Эстлинд привезли овец, и животные эти на удивление легко прижились в местном климате. Поэтому поток шерсти и пряжи из восточной провинции Великого княжества не иссякал, что делало местных купцов с каждым годом всё богаче… Не смотря на это, восточная провинция всегда считалась самой бедной среди прочих областей Великого княжества.
Однако с потоком простых ремесленников, работяг и сельских тружеников, в места эти потянулись разные проходимцы. Были среди них и воры, и беглые каторжники, и насильники, и убийцы. Люд этот работать не привык, но с удовольствием прикарманивал всё, что плохо лежит. И так уж сложилось с годами, что разбойники да бандиты стали столь обычным явлением в этих краях, что на них никто и внимания не обращал. В самом граде Эстлинде и его окрестностях власть наместника блюлась неустанно, но стоило отъехать в сторону с десяток миль, и власти как ни бывало. Всё решала местная шатья-братья; у кого больше «орлов» в банде, тот и прав, у кого «круче» оружие, тот и на коне… Приморские купцы, более других страдавшие от разбойничьих набегов, взялись было возить товары в Гондор по морю, но вскоре выяснилось, что занятие это хлопотное и дорогостоящее. И потому принялись просто «откупаться» от разнузданных бандитов. Также было время (где-то между 400 и 500 годами), когда главари затеяли настоящую войну друг с дружкой. Многих положили, и ситуация сама как-то устаканилась… Так и жили.
В 780 году в Эстлинде произошло мощное землетрясение. Город был практически разрушен, пострадала даже цитадель над входом в залив. Горожане только начали отстраиваться, когда случился крупный пожар. Все до единого дома на южной стороне залива сгорели - благо, все тогдашние строения в городе были деревянными. Стоило строительство таких домов недешево, ведь лесов в округе отродясь не бывало, и дерево приходилось возить от самых берегов Руна. После этого тогдашний наместник Государя издал указ, согласно которому дома следовало строить из камня. И такого в округе нашлось немерено. Был местный камень пористый, хрупкий, желтовато-песочного цвета, но его легко можно было распилить обычной пилой. Звали его «ракушняком». В ближайшие годы в окрестностях Эстлинда появились целые карьеры по разработке ракушняка. Поначалу цена на него была высока, но со временем он стал самым дешевым строительным материалом. Стены из такого материала штукатурили и чаще всего просто белили. Но находились весельчаки, которые разукрашивали свои дома в самые немыслимые цвета.
Также в местных карьерах предприимчивые торговцы уж давно наладили производство глиняной черепицы. Глины в окрестностях Эстлинда были самых разнообразных цветов и оттенков, но самой ходовой были черепичины, изготовленные из красноватой и терракотовой глины, которые в изобилии водились ближе к устью реки Татьях. А вот «южные» глины (кремоватого и песчано-пепельного цветов) популярностью не пользовались. Ими, разве что, сараи накрывали.         
К 900 году Эстлинд отстроили полностью. Возведены были даже гранитные набережные, за чистотой которых непрестанно следили. Здесь стояли лавочки для отдыха добропорядочных горожан, а по вечерам зажигались фонари. Возможно, поэтому все местные таверны, трактиры да забегаловки, в которых можно было отведать самые изысканные рыбные блюда, выстроились дружными рядами вдоль залива. Там же были сосредоточены гостиницы и постоялые дворы. А вот чем дальше пробирались редкие в те годы странники вглубь извилистых улочек, что подымались серпантином вверх по склонам долины, тем беднее становились строения, тем чаще попадались под ноги всяческие отходы, а фонари отсутствовали вовсе. Ходить здесь даже днем было небезопасно, ведь населяли предместья сущие бедняки, которые готовы были за медный грош укокошить кого угодно…
Пресловутая «тысячелетняя война» обошла Эстлинд стороной, поэтому ни внешний вид, ни местный уклад жизни никак не изменился. Лишь людей добавилось. По-прежнему, ранним утром многочисленные рыбацкие шхуны выходили в море, а к обеду местные базары, развернувшиеся тут же, на набережной, уже ломились от многочисленных даров природы. Продавалась тут не только всякая мелочь (креветки, кальмары, крабы, осьминоги, омары), но и весьма редкие во всем Средиземье рыбины с красным мясом, к которым относятся различные виды лосося, славятся которые, кроме всего прочего, и своей икрой, а также исполинский тунец, камбала, морские угри, сельдь. Продавалась тут и прочая всячина, многая из которой даже названия не имела и которая попадала, в основном, в местные, дешевые харчевни. А вот мидий с устрицами в прибрежных морях отродясь не водилось... Многочисленные купцы придирчиво озирали морские товары, а те, которые были куплены, тут же укладывались в лед, чтобы, еще свежими, их доставили к столам знатнейших семейств Средиземья.
Здесь же, на базарах, продавались удивительные, экзотические фрукты, привезенные из южных островов - бананы, ананасы, оливы, финики, кокос. Нигде более в Средиземье не увидишь ничего подобного! Рядом были разложены ковры всевозможных цветов и оттенков, как говорится, на любой вкус. А в крытых палатках торговали шерстяными изделиями и пряжей местного производства…
Сворачивался базар только с наступлением сумерек. А когда там и здесь зажигались вечерние фонари, на набережные вываливали толпы горожан, веселых, одетых во всё яркое.
Таким вот, странным (по мнению хоббита), предстал перед измотанными странниками славный град Эстлинд серым, пасмурным днем 22 октября 2493 года…

Пока бричка неторопливо катилась вдоль набережной, Фридерик всё крутил головой из стороны в сторону. Поневоле, он пытался сравнить увиденный город с родным Бринбурном и суровым Нордфостом, а также с мельком виденным Минас-Тиритом, но ничего общего не находил. Казалось, тяготы войны обошли стороной этот островок тишины и покоя, расположившийся у самых восточных границ Великого княжества. «Ах, - подумал молодой человек, - каким же радостным и веселым должен выглядеть этот городок, когда сияет солнышко и голубится над головой спокойное, глубокое небо!» Но солнца не было… Со стороны моря задувал холодный, влажный ветерок, сизые облака всё так же неторопливо двигались над самой землей, а водная гладь залива казалась серой и угрюмой.
Наконец, повозка остановилась.
- Пора бы подыскать гостиницу, - сообщил Странник, спрыгивая на гранитную мостовую.
- Тебе помочь? – тут же осведомилась Ласка.
- Не вижу смысла, - пожал плечами человек. – Как я понял, тут на каждом углу гостиницы.
- Ну, как знаешь…
Фридерик тоже вылез из повозки и отправился к берегу залива. От плещущейся воды его отделяла гранитная стена высотой, этак, футов десять. Край набережной был предусмотрительно огражден гранитной балюстрадой. Пахло рыбой и водорослями, над водами залива неторопливо кружили одинокие чайки. Корабли почему-то все сгрудились у противоположного, северного берега, а у этого присутствовали только лодки да рыбацкие баркасы…
Хоббиту вновь припомнился холодный берег незнакомого, северного моря. И крики чаек, и одинокий подснежник под шапкой льдов… Надо заметить, последнее время молодой человек всё чаще предавался воспоминаниям, хотя ему всегда казалось, что это удел стариков.
Арата вернулся скоро.
- Да-а… - протянул он. – Ну и цены тут за ночлег… А я-то по простоте душевной решил, что Бен Латан нас обжуливает!
- Просто у тебя на лбу написано «чужестранец», - пояснила Ласка. – Если ты приехал издалека, да тебя еще и бандиты пропустили, значит деньги у тебя есть… Все будут стараться содрать с тебя втридорога.
- С такими ценами мы по ветру пойдем! – в сердцах воскликнул Страж. – И что нам делать?
- Ты спрашиваешь совета у меня? – невинно поинтересовалась девушка.
- Локки с нами нет, - проворчал человек. – У кого же еще спросить совета?
- Здесь, на берегу залива, селятся только зажиточные купцы. Да и то, если приехали на пару дней, - сообщила Ласка. – Если хочешь снять комнаты по нормальной цене, надо искать постоялый двор на третьей, а то и на четвертой линии от берега.
- Линии? – переспросил хоббит.
- Так называется сеть улочек, которые расположены параллельно заливу, но в глубине города, - уточнила девушка. – Конечно, там не так безопасно, и вообще… Но, думаю, удастся подыскать вполне приличные комнаты.
- Откуда ты это знаешь? – недоверчиво спросила Мена.
- Рассказывали… Только лучше нам пойти вместе с Арагорном.
На этот раз друзья (Фридерик уж давно причислил странную девушку к своим друзьям) отсутствовали долго. На набережной уж принялись зажигать фонари…
- Пойдемте, - только и молвил возвратившийся Арата, хмурясь, и взял мула под уздцы. Задавать вопросы хоббиту тут же расхотелось…
Улочки, по которым следовали путники, показались молодому человеку уж очень похожими на те, по которым он слонялся совсем недавно, когда странники остановились в Манмуке. Только дома были повыше – в два-три этажа – и поприличнее. И постоялый двор, в который их привели Арата и Ласка, уж очень напоминал «гостиницу Бена». Разве что на первом этаже, в обеденной зале, было людно, шумно, и дым стоял коромыслом. Комнатушка, в которой предстояло провести несколько ближайших дней ему, Альфе и человеку, была под самой крышей. Кроме двух коек тут присутствовал небольшой столик с огарком свечи и пара табурок, на одной из которых стоял тазик с водой. Небольшое окно выходило, надо понимать, в сторону залива. Самого залива видно не было (его заслоняли крыши соседних домов), но через распахнутое окно доносился далекий гомон.
- Ну, как, дороговато вышло? – отважился, наконец, спросить Фридерик.
- Ничего, перебьемся, - проворчал Страж. – Ты вот что… В залу нынче вечером не спускайся. Я ужин заказал наверх. Через полчаса как раз подадут. Только не сюда, в комнату девушкам. Комната их соседняя, и куда просторнее, чем эта… Они постучат. И собаку придерживай, не давай ей где попало разгуливать!
- А ты?
- А я… Пойду я, пожалуй, прогуляюсь… Осмотрюсь малость… - нахмурившись, промолвил человек. – Не хочу вечер зря терять. Мы и так уж столько времени упустили…
- Ты того, поосторожнее, - посоветовал хоббит, краем глаза наблюдая за Странником. – Мало ли чего…
- Шутить изволите, молодой человек? – только усмехнулся Страж.
- А мул, а повозка? – встрепенулся Фридерик. – Их тоже здесь пристроили?
- Более они нам ничем не помогут. Я их продал…

Вначале Арата ненадолго спустился в затянутую дымным пологом залу, немного постоял у лестницы, и решил, что никого подходящего, чтобы затеять интересовавший его разговор, он здесь не найдет. Были здесь, преимущественно, местные работяги, вкушавшие заслуженный отдых после тяжкого дня. Были, правда, меж ними и пара морячков, но те так уж накачались, что говорить с ними было бесполезно. Как, впрочем, и с хозяином постоялого двора, который лишь зыркал исподлобья и повторял: «Ничего я не знаю, ничего не ведаю, я тут с капитанами знакомств не вожу, мое дело маленькое – комнату приготовь, подай, отнеси да прибери…» И потому Страж отправился прямиком в город.
Ориентироваться в Эстлинде оказалось не сложно. Хочешь выйти на набережную – следуй вниз по улочкам, хочешь уйти подальше от набережной – двигайся вверх. Но на всякий случай, ученый горьким опытом, северный следопыт решил не рисковать. Вниз он спустился напрямик, оглядываясь по сторонам, и особенно тщательно пригляделся к тем двум тавернам, меж которыми узкая улочка вывела его к заливу.
Здесь было людно. Местные жители парочками, а когда и с детворой, степенно прохаживались туда-сюда. Были и шумные компании… Не обращая внимания на порывистый ветер, Арата двинулся вдоль бесчисленных кабаков и таверн, которые заполонили всю набережную, поминутно заглядывая в освещенные оконца. Никто на него не обращал ни малейшего внимания. Даже зашел в один из трактиров с целью подслушать застольные разговоры, выпил кислого пива, и двинулся дальше, весьма разочарованный.
Набережная, надо сказать, оказалась куда короче, чем в свете дня, и вскоре человеку пришлось повернуть обратно. «Что-то я не то делаю, - подумал он. - Все корабли на другой стороне залива, там и надо было останавливаться! Здесь только местные бездельники». И он обратился к двум подвыпившим подросткам:
- Скажите, уважаемые молодые люди, как добраться до другого берега? Пешком тут, гляди, несколько часов понадобится…
- Так для этого лодки имеются, - ответил один из «уважаемых». – Заплатил серебряного, тебя и отвезут!
- Только нынче уж поздно, - добавил другой, икнув. – Никто не поедет…
«Ясно, - подумал Арата. - Придется таки дождаться завтрашнего утра. И надо бы порасспросить Ласку. Может быть, ей и про местные обычаи рассказывали…»
Возвращаться назад Страж решил другим путем, малость поблукав по переулкам, чтобы оглядеться и приноровиться к незнакомому месту. Мало ли что, может и пригодиться… Уже поднявшись к третьей линии, он заприметил незаметный кабачок на углу. Незаметный потому, что над ним не было вывески, хотя из полуподвала доносился знакомый шум голосов, и звенела посуда. Кажется, я ничего не ел со вчерашнего дня, подумал он, и спустился вниз по стертым ступеням.
Вначале за табачным дымом ничего не было видно, но, приглядевшись, Арата заметил свободный, грубо сколоченный столик у окошка, уселся и неторопливо закурил, прислушиваясь к разговорам за соседними столами. Лишь пару минут спустя его заприметил тяжелый, опухший от дыма хозяин в засаленном фартуке.
- Шли бы вы лучше отсюда, господин, - неприязненно посоветовал он, нависая над Стражем. – Здесь чужестранцев не обслуживают.
- С чего ты решил, что я чужестранец? – спросил Арата.
- А что, не так разве?
- Я устал, - сообщил Арата, расстегивая плащ и машинально ощупывая эфес меча. – Никуда я не пойду. Принеси мне пива и что-нибудь поесть.
- Тебе же сказали, - прогремел широкоплечий здоровяга, подымаясь во весь рост из-за соседнего стола. – Здесь чужеземцев не обслуживают! Пшол вон! Катись на набережную! – Вслед за ним еще парочка мужиков медленно поднялась на ноги, поплевывая себе под ноги.
- Я вижу, у тебя живот не на шутку разболелся, - сочувственно покивав, сказал Странник, обращаясь к заговорившему с ним верзиле.
- У меня живот никогда не болит! – возразил тот. – А вот у тебя…
- Будет… - пообещал Арата, небрежно развалившись на лавке и забрасывая нога на ногу.
- Страж! – вдруг крикнул кто-то из глубины залы, заглушая глухой ропот толпы в зале. – Северный Страж! Ты ли это?
- Телех? – удивленно откликнулся Странник, подымаясь. И в следующую секунду кряжистый, широкоплечий, рыжебородый увалень, которого Арата назвал Телехом, уже оказался рядом и уже трусил Стража, обнимая и похлопывая его по плечам.
- Страж! - повторил он и, обернувшись к своим приятелям, прикрикнул:
- Ну, чего уставились? Это свой!
- Так бы и сказал, - незлобно прокряхтел верзила, возвращаясь к своему бокалу.
- Эй, Подди! – продолжал, меж тем, Телех. – Подай-ка нам пива! Темного, а не ту свиную мочу, которой ты всех поишь! Принеси хорошо прожаренной корюшки и соленых анчоусов! И хлеба белого!
- Так бы и сказал… - пожав плесами, угрюмо произнес «хозяин» и направился куда-то вглубь заведения.
- Страж! Надо же! Я глазам своим не поверил… Что-то в тебе, дружище, переменилось. Не пойму только, что… Всё таки, столько лет тебя не видел… Страж!
- Да что ты зарядил – Страж да Страж, - усаживаясь вновь на скамью, промолвил Арата. – Ты-то как тут оказался?
- А-а… Длинная история… А ведь мы, северяне, тебя уж похоронили…
- Мне не привыкать, - криво усмехнулся Странник. – Что случилось на сей раз?
- Говорили, ты шибко с Аргилом повздорил. Правда ли это?
- Ну, не то, чтобы повздорил… - пожал плечами Арата.
- Никто ничего толком не знал, - продолжал рыжебородый. – Говорили одни, что отправились вы с Теофилом на Запад и сгинули во льдах! А другие утверждали, - добавил он шепотом, - что снюхались вы с нордами… Оттого, не прошло и месяца после вашего отплытия, как навалилась на нас эта саранча. Два западных форта захватили мерзавцы, обложили Клевань и прочие селения… К лету еле отбились!
- А что Стефан? – удивился человек. – Разве он не предупредил Аргила?
- Стефан в Нордфост не возвращался, - сухо сообщил Телех.
- Вот, значит, как… - глухо произнес Странник и только нахмурился.
- Тогда и пошла молва, - продолжал северянин, - что ты из мести решил нас нордам заложить… Я-то не поверил, как ты сам понимаешь, но многие приняли эту утку за чистую монету. А как пали западные твердыни, Аргил и вовсе взбеленился: покарать, кричал во всеуслышание, всех дружков продажного предателя! Извести его род до двенадцатого колена! А мы ведь с тобой дружили чуть ли не с самого малолетства… В общем, подумали мы с женой малость, да решили рвануть из княжества от греха подальше. Вот так я и оказался здесь, на самом юге… А ты-то здесь что делаешь, как сюда попал?
В это время Подди принес пару бокалов темного, душистого пива.
- Дорога моя оказалась длинной и сложной, - молвил человек, проводив взглядом «хозяина» забегаловки. – На самом Западе, вблизи Драконьих островов, распрощался я со Стефаном… Потом подался на юг, к Серым горам, потом на восток, потом опять на юг… А вблизи Минис-Тирита повернула моя стезя на восток. Так я здесь и оказался… Как же ты умудрился меня обскакать? – поинтересовался Страж, продолжая недовольно хмуриться.
- А я сразу наладился в Хордию! – сообщил Телех. – А оттуда – в Рун. Попал я, признаться, в самое пекло… Жену, вот, схоронил вблизи озера… Сыновей-то я с собой не брал, их, вроде, угрозы Аргила не касались, да всё равно… Остался один одинешенек, что пень колодный… Вот, как-то обжился здесь…
- Бороду отрастил, - добавил Арата. – Тебя и не узнать. Была, помню, у тебя этакая короткая, шкиперская бороденка…
- Здесь такие не приветствуются! – возразил северянин. – Здесь чем лопачее борода, тем ценнее моряк!
- И сколько ты здесь?
- Месяц… - почесав за ухом, сказал Телех. – Ну, почти месяц…
- И чего добился? Высоко оценили здесь настоящего, северного морского волка?
- Да как тебе сказать… - скривился северянин. В это время «хозяин» принес два шикарных блюда, на которых кроме заказанных яств имели место два краба и какие-то мелкие рачки.
- Хлеба нет, - сказал Подди. – Печь надо…
- Так пеки! – воскликнул Телех.
- И муки белой не осталось, - добавил «хозяин». – Только ржаная… Так что, печь?
- Пеки-пеки, бездельник! – молвил «морской волк». – Ты же знаешь, мы, северяне, без хлеба трапезничать не привыкли!
Некоторое время приятели молчали, добросовестно поглощая оказавшуюся необычайно вкусной пищу. Арата же искоса наблюдал за «дружками Телеха».
- Да как тебе сказать… - продолжил северянин, выплевывая очередную мелкую кость. – На местные баркасы, которые занимаются рыболовлей, устроиться не сложно… Только платят там гроши… На жизнь, кое-как, хватает... На хлеб, и даже на масло… Но икорки на эти деньги не купишь, не намажешь… А вот под солидные паруса я еще стать не готов! Мордой, говорят, не вышел! Так что, по-всякому приходится зарабатывать…
- Разбойничать, к примеру… - усмехнулся Странник.
- Не без этого, - согласился Телех. - Только всё это пустое… Жду, не дождусь я того часа, когда смогу вернуться на Север, в милые сердцу края. Сыновей своих обнять, внучат побаловать… Не поверишь, каждую весточку с севера ловлю…
- Отчего же, - промолвил Арата, доставая трубку, - очень даже поверю…
- Н-да… - продолжал в запале рыжебородый моряк. – Помнишь, Страж, как сверкали под весенним солнышком льды в заливе Норрен? Каким великолепием искрились вершины гор, как серебрилась водная гладь за кормой наших великолепных кораблей? А женщины? Наши женщины, которые толпились у пристаней и кричали нам вслед: «Возвращайтесь! Возвращайтесь с победой»…
И Телех пустился в воспоминания. Припоминал всё подряд: и нередкие битвы с нордами на просторах Ледового моря, и зимнюю охоту на ленивых тюленей, и отважные вылазки против арнорских мореходов, и хитроумие местных контрабандистов… Даже славную битву на Кармасском поле припомнил, в которой сражался он рядом с великими воинами. В общем, получился весьма приятный вечер воспоминаний…
- Ах, - продолжал северянин, - разве можно сравнить ту жизнь с этой? Чего ради я тут живу? Чтобы выловить побольше трески? Чтобы повыгоднее ее продать? Да провались она пропадом эта треска!
Разговор этот происходил уже на набережной. Арата, опершись на гранитную балюстраду, медленно покуривал трубку и поглядывал по сторонам. Было уже под полночь, но народ на набережной, казалось, и не собирался расходиться. Фонари так же ярко светились, разве что ветерок малость угомонился. С противоположного берега залива протянулись дорожки ярких огней…
- Хорошо тут, спокойно… - промолвил человек.
- Спокойно, н-да… - согласился северянин и, глянув на Северного Стража искоса, прямо спросил:
- Что ты тут делаешь, Странник? Нет-нет, я не считаю нужным лезть в твои дела! Но тебя-то я немного знаю… Если уж тебя занесло так далеко от северных пределов, значит, неспроста…
- Почему все корабли пришвартованы к северным пристаням залива? – неожиданно поинтересовался Страж.
- Ветер, - не задумываясь, ответил Телех. – Ветер переменится, и все корабли перекочуют на эту сторону… Но ты не ответил на мой вопрос!
- Мне нужен корабль, – произнес человек. – Ты можешь мне посоветовать, где взять корабль?
- Корабль? – удивился Телех. – Хм… Ты хочешь купить корабль? Вместе с командой?
- На корабль с командой у меня денег не хватит, - сказал Странник. – Я хотел бы зафрахтовать корабль на время…
- На какое? – тут же спросил северянин. – День, два? Неделю?
Действительно, сколько времени понадобится Мене, чтобы достичь окаянных Врат Востока? Этот вопрос Арата ни один раз задавал девушке. Но ничего конкретного в ответ так и не услышал. «Не знаю, - в отчаянье отвечала она. – Когда я окажусь на месте, тогда и узнаю». Неделя, месяц, полгода? Этот вопрос человек тоже задавал. «Не знаю, - отвечала девушка. – Думается, не менее двух недель, но и не более месяца…»
- Месяца на два… - отважился предположить Страж.
Телех только присвистнул.
- Н-да… - промолвил он после минутного молчания. – Если бы ты летом тут объявился… А нынче осень, зима на носу… Ты не смотри, что гладь залива спокойная. Стоит только выйти за «ворота», там волны в человеческий рост! И ветрюганище - паруса рвутся… В такое время только беднейшие из рыбаков в море выходят, да и те на веслах... А скоро придут настоящие, осенние штормы. Тогда никто из гавани носа не высунет. А ты говоришь, два месяца… Плыть-то куда, на юг?
- На восток…
- Ну, знаешь… - Телех только фыркнул. Почесал малость разлопатистую бороду, потом за ухом и, наконец, добрался до макушки, которая взялась уж давно основательно лысеть.
- Ну, не знаю… - наконец, промолвил он. – Ты не думай, дружище, я ведь помню, что до конца времен твой должник… Поэтому, сделаю всё, что смогу. Поговорю тут со знакомыми, братков своих на тот берег сошлю… Только бы я, будь на твоем месте, особенно на чудо не надеялся…
- Я и не надеюсь, - произнес Страж. – Но корабль мне позарез нужен…