Письмо другу

Здравствуй, дорогой друг.

С тех пор, как я тебя не видел, прошло пятьсот пятьдесят два дня. Сегодня шёл дождь – осень внезапно напомнила о себе, и я заметил, что листья почти исчезли с деревьев и расстелились жёлтым ковром по холодной земле. Небо, серое от туч, точнее, от одной сплошной тучи, омывало этот мир беспощадными слезами умерших.

Сегодня я впервые вышел на улицу за эти долгие месяцы одиночества. Ничего не изменилось с момента нашей последней встречи: люди по-прежнему идут к своим бессмысленным целям, радуются по мелочам, пытаются схватиться за ускользающую от них нить жизни. Одинаковые толпы этих песчинок Вселенной угнетают меня. Наверно, поэтому я так долго не выходил из своего жилища – я просто не видел в этом смысла.

Единственное, что меня пока радует, - это дети. Им ещё неведомо стандартное мышление и сложившиеся стереотипы. Они мечтают; они могут увидеть то, что взрослые, путаясь в паутине будней, не видят. У детей свои, по-своему прекрасные, ценности, главные из которых – дружба, преданность, доброта. Как часто человек забывает эти слова, меняя их на ложь, предательство, деньги.
И я рад, мой друг, что ты не стал одним из таких людей.

Сегодня я решил сходить к нашей маленькой тихой речке, на которой мы, казалось недавно, ловили рыбу. Темная вода была безмолвна, лишь капли дождя нарушали её величественное спокойствие. Листья, падающие с близстоящих деревьев, плавно кружили в воздухе и через некоторое время опускались на ровную речную поверхность.
Возле берега, у самой воды, стояла девочка. Я не видел её лица, но знал – она смотрит на что-то важное. Дождь монотонно исполнял свою печальную песню; осень чувствовалась в каждом движении воздуха. А девочка всё стояла у берега и смотрела: то ли на воду, то ли на то, что в воде. В любом случае, её завораживало увиденное. Расположившись у высокого старого клёна, я наблюдал за ней.
Девочка стояла, не замечая меня и не двигаясь с места. Я тоже не двигался.
В этот момент я почувствовал, что нас что-то объединяет, держит вместе – может быть, речка с её тёмной водой, может быть, дождь, беспрерывно капающий на землю; может быть, сама осень.
Я решил подойти к девочке. Листья зашуршали под моими ногами, она обернулась, опасливо посмотрела в мою сторону и удалилась прочь, прежде чем я успел опомниться.

Я подошёл к месту, где ещё совсем недавно стояла эта маленькая девочка, и посмотрел на воду. У самого берега, среди опавших листьев, барахтался бумажный кораблик. Не знаю почему, но в тот момент он мне показался величественнее громадных кораблей, сильнее человеческих невзгод и благородней каждого из живущих людей. Я стоял и смотрел на этот кораблик, пока тьма уходящего дня не поглотила его.

Помнишь, как когда-то в детстве, стоя на берегу той же самой речки, мы вырывали из школьных тетрадей листы и строили бумажные корабли, потом бережно опускали их на водную гладь и часами смотрели на это, поистине завораживающее, зрелище?
Конечно, помнишь.
А я вот позабыл, но маленькая девочка, сама того не ведая, вернула меня в детство, и я вспомнил то, что забыл много лет назад, погрязнув в бесконечной рутине взрослой жизни.

Не знаю, почему я решил рассказать тебе про этот, на первый взгляд ничем не примечательный, случай. Наверное, просто надо было поделиться с кем-нибудь душевными переживаниями, а я знаю, что ты меня всегда выслушаешь.
Завтра я прочту тебе это письмо. Расскажу про твоего сына, про семью. Вот уже пятьсот пятьдесят два дня прошло с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз. Но я надеюсь, что когда-нибудь, может завтра, а может, и через десятки лет, мы снова встретимся, и года покажутся нам мгновением, и время превратится в пыль, и больше не будет той неведомой грусти, которая каждый день пребывания в одиночестве так отчаянно тревожила моё сердце.
Да, я верю в это.

До свидания, дорогой друг.
Навеки, твой друг.