Всё из Ничего. Книга Вторая. 0172

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава десятая)

Например, Бог Воды переводился как «Шумит-течёт», Бог Земли, как – «Лежит под ногами», а Бог Огня и Солнца (хотя бывали ещё и отдельные вариации Огня от Солнца), это – «Горит и светит». Каждый период делился на три месяца по 40 «пальцев» или четыре «полных рук» суток. Где средний месяц у каждого периода, был самый интенсивный по характеру данного периода. Средний месяц, как и самый длинный средний палец руки, у Вай-Иччи, был выражен самыми обильными дождями. У периода Дей-Поде, самым бурным и обильным цветением и ростом. И у Той-Охха, замой сильной жарой и засухой. Оттого этот месяц ещё назывался – «Месяц Бога». Но бывали ливни и в самый жаркий период, с грозами и молниями, но очень редки и кратковременны, так что Поддена высыхала минут через десять после ливня. От того и пошло уверение, что в году два самых сильных врага это Вай-Иччи и Той-Охха, а между ними находится примиряющий Дей-Поде (который более олицетворяли в – Самке, между двух враждующих Самцов). Да уж, поди, какие друзья закадычные Вода и Огонь, наверное, каждый ёжик знает! Но Земля несёт на себе и то другое. Таков был – календарь Года. Гарха, вместо календаря использовал дощечки с проточенными в них камнем ямками по количеству пальцев на руках. Одна дощечка была для суток и имела десять ямок, в каждую ямку вкладывался камешек по разному цвету. Вторая дощечка служила для подсчёта недели, третья для – периодов (по месяцам), четвёртая для годов, и пятая для – десятилетий. Как и пять пальцев на руке. Пальцы (Тага) считались от Указательного – первый, затем Средний и самый длинный – второй и т.д. Последним был Большой Палец, как отдельный и самый короткий. Считали по ходу Солнца слева направо, и отсчёт шёл потому от левой руки. Правая рука оставалась – ведущей и правящей. Левая рука больше причислялась к Чёрту. И так путь жизни и числился, от Преисподней Чёрта к Раю Господнему. В столичной Орде Монхат-Тау, Вождь был несколько терпимее и демократичнее, из-за такой большой прорвы Племени, и оттого неурядицы и разборки, ему были бы помехой в Правлении. Потому Буруй там прижился, после некоторых скитаний по иным Ордам. Конечно, натура у него была вызывающей, и Вождь, упреждая неприятности, сунул ему небольшую должность по содержанию запасов племени. Чтобы запас поддерживался, его надо было обновлять и пополнять. А так же следить за состоянием орудий и инструментов, и коль те уже изношены сильно, то заказывать у Мастеровых новые. Сначала никто из племенных Самцов не очень горел выполнять поручения нового маленького (по величине должности) Набоба. И тем паче чужака, возможно даже принесшего дурные знаки духов в племя. Но решение Вождя никто бы оспаривать не стал. Спроса за ответственность по должности не было, и потому Буруй, сначала присматривался к той роли, что свалилась вдруг ему на голову. Но когда некоторые из племенных Бугаёв, начали ему проявлять открытое недовольство, или пуще того игнорировать его поручения, то в нём взыграла кровь его дерзкой Натуры. И он, выведя одного здорового «протестанта» за угол, так дал тому оторваться, что тот едва ноги от него унёс! Хоть сам Буруй был несколько поменьше и похудее Бугая. Главное, что Бугай не ожидал от Буруй такой прыти, и того, что тот пустит в ход кулаки! Короче, «чем больше шкаф, тем – легче падает!». И инициатива, взятая сразу в руки Буруй, возымела свой успех. После этого эксцесса, сразу все присмирели перед новоиспечённым Набобом. И Самцы уже не решались, открыто проявлять враждебность, лишь только недовольно ворча по углам. Но Буруй понимал, что за один раз – погоды ни сделаешь. И он избрал тактику вызова, всячески демонстрируя свою врождённую дерзость. И коль кто был на нервишки повспыльчивее, тот сам давал Буруй повод, - «для принятия мер», и тот сам же оказывался и виноватым. Вскоре он получил приставку к имени как «Ута» (очень, чрезмерно, слишком). Так он стал Буруй-Ута. Или - Очень Дерзкий. На Олимпе похихикивали в кулачок, когда один племенной Бугай рассказывал другому о чём-то страшном и великом, типа припадка бешенства у Изиавра. То он для усиления передачи впечатления от переживания, поднимал разведённые руки в стороны над головой, делал круглые от ужаса глаза, и с сильным сдавленным придыханием, не менее ужасным голосом, повторял – «Ута-ута-ута Ашатай-ашатай!!!». Что примерно значило - «У-тю-тю-тю Страшно-то как!». И шутки ради Буруй-Ута получил своё прозвище у Этитов Олимпа, как - Утютю Бурый. Но, «шутки шутками, а могут быть и – дети!» И вскоре Буруй-Ута, стал задираться и с другими Набобами! Но уличить его прямо, в каком подстрекательстве к беспорядкам и разборкам, было невозможно. Но главное, что было отмечено в Буруй-Ута, это – Сильный Дух, который тот в себе носил! А уж с этим не считаться, было бы самым большим самоубийственным безумием! Но Буруй-Ута умел хорошо себя и сдерживать, и даже идти кому-либо на уступки, Гарха к примеру. Но чтобы не быть голословным, надо немного пояснить ситуацию по иерархии Племени. Дело в том прозаичном, что в условиях умеренного быта жизни Племени, создавалась атмосфера несколько застойного характера. И Набобы, быстро набив оскому своей привилегией, не видели развития её дальше. И оттого старались, по принципу, - аппетит приходит во время еды, чтобы урвать себе дело покрупнее и поважнее. Чтобы набрать к себе поболее Народу в работники. Ибо жажда власти – ненасытна, как Угой-Дуста (динозавр), и требует больше душ в своё подчинение. Какие дела велись в те времена в Орде Монхат-Тау, это – был сделан, типа Портовой Пристани, для парусных плотов, из толстых брёвен стволов деревьев. Паруса стали делать из шкур зверя, ибо у самых больших листьев дерева Суйса-тоо, всё же площадь обдувания ветром была невелика. И шкура была плотнее, и к тому же надувалась ветром, чем плотный почти несгибаемый лист дерева. В центре плота чуть ближе к носовой части, стоял шест ствола мачты, к макушке которой, привязывалось полотно паруса, связанное в пучок, а к нижней части полотна паруса привязывался во всю ширину паруса, шест, сделанный из тростника, типа бамбука. Затем нижний шест реи, по центру, привязывался к штанге мачты. Оттого парус смотрелся как  равнобедренный треугольник с основанием внизу, параллельным плоскости плота. Поэтому больше надувалась нижняя к плоту часть паруса. При помощи пары верёвок можно было поворачивать нижнюю рею, относительно направления ветра. Но плавали только по ветру. И коль стоял штиль, но плавать могли лишь Рыбаки, пользуясь длинным шестом, отталкиваясь им от дна прибрежной акватории. Как следствие потопа, поднялся уровень Моря, и к берегу стали изредка наведываться крупные морские хищники, в поисках лёгкой добычи на берегу. В основе, все крупные водяные Звери, обладали помимо плавников и «руками-ногами», способные на короткое время выйти на сушу берега. А это делало их вдвойне опаснее. Были и те Звери, кто отчасти жили на суше, но промышляли больше добычей в водах моря, хотя и земноводной пищей не брезговали. Однажды, видели недалеко от берега, торчащую из воды огромную голову морского Монстра, на очень длинной и нетолстой, гибкой шее. Что даже поражало, как столь тонкая шея удерживает такую большую голову!? И о сём Монстре пошли самые кошмарные слухи. Это было вызвано тем, что морской Зверь был наглее и коварнее, Зверя Дебрей. И мог выскочить на берег в Стане Орды, в погоне за добычей. Но вскоре и водяные Звери усвоили, что туда где толпа Аборигенов, лучше не соваться. И поменяли тактику, на отлов какого-либо зазевавшегося на берегу одиночки. Вот в силу этих новых обстоятельств, Вождь решил укрепить береговую линию Частоколом. Брали средней толщины стволы деревьев, и стачивали в острый кол на конце. Такой ствол-кол вкапывался в основание берега, под низким наклоном в сторону моря, и с таким расчетом, чтобы крупный морской хищник не смог проскочить между двумя отвесно стоящими кольями, в ряду частокола. Пришлось, и ограждать Частоколом Портовую Пристань. И даже на плотах по бортам делали частокол из коротких кольев. От морского Зверя огораживались капитально. Затем решили поставить Частокол, в тех открытых частях Дебрей, откуда вернее всего мог нагрянуть кто-либо из крупных Монстров. Ибо пройти через густую поросль Дебрей Монстру с его-то габаритами было весьма проблематично. Таких открытых участков было немного, и по протяжённости они были невелики, но, тем не менее, работа. Потом однажды во время сильных ливней, поднялся штормовой ветер, и прибрежье стало заливать большими волнами гонимыми с моря. Когда всё стихло, то Вождь на сборе Набобов, принял решение, делать и некий бордюр вдоль берега, из блоков тутового камня, высотой в пол роста аборигена. Типа дамбы укрепляющей береговую линию от наводнения в случае большой штормовой волны с Моря. В тех местах, что были далеки от штольни добычи камня, - умудрялись переправлять каменные блоки на плотах по воде. Ибо колеса тогда ещё никто не изобрёл. Другие блоки несли, подвешенными на верёвках к двум шестам, положенным на плечи четырёх носильщиков. Иногда один блок несли и по шесть носильщиков. Даже при столь усиленных мерах защиты, морские хищники порой всплывали недалеко от берега, давая понять, что они от своих кровожадных намерений не отрекутся. На плотах теперь возили большие чаны с горящим жиром зверя, и запас факелов на длинных палках, ибо что-что, а огня боялись все Звери! Самой большой идеей стало прокопать небольшой канал для воды от моря, чтобы орошать водой Сады насаждений плодовых кустов и деревьев. Откуда смогли бы брать воду и для других нужд, не рискуя подходить к берегу Моря. Вспомнили и о идее водопровода в Балик-Ули из трубчатых стволов дерева Мухта-афи. Но Набобам были желательны работы с большим объёмом, что придавало им некую авторитарную значимость, по принципу «Большому Набобу - большая Работа» (Большому кораблю – большое плаванье).