Семейные хроники. Освобождение. Шахты. 1943 г

                Семейные хроники.
               
                Освобождение. Шахты. 1943 г.


Продолжение. Начало:  http://www.proza.ru/avtor/hatro
   
      Наиболее  тревожная и неясная ситуация сложилась с младшим сыном Парфентия Захаровича, Иваном, который за пару дней до прихода немцев в составе истребительного батальона ушёл из Шахт  вместе с отступающими частями в Ростов.  С тех пор от него не поступало никаких вестей. А вести, которые «передавало» «сарафанное радио», были неутешительные. Ростов пал буквально через неделю после оккупации Шахт. Немецкая авиация  нещадно  утюжила наши в панике отступающие части. Ещё через месяц неприятель уже практически овладел  северным Кавказом. Краснодар, Ставрополь  были оккупированы  также быстро, как и Шахты. Тревожные слухи, расползающиеся по городу,  неумолимо вещали об окружении  наших отступающих частей в сальских степях.   Люди говорили о  большом количестве  наших солдат, попавших в плен и содержащихся во множестве лагерей.

     В последних числах ноября, спустя четыре месяца после поспешного ухода Ивана из дома,   неожиданно пришло известие о его  судьбе.   Некая  женщина, проживающая в пригородном  совхозе «Комсомолец»,  каким-то чудом получив весточку от мужа, который попал в плен и находился в лагере для военнопленных  в Ставрополе,  нашла в себе мужество посетить его.  В этом лагере  находились ещё несколько шахтинцев, в их числе  Иван, которого пленили возле Маныча под Сальском. Совхоз «Комсомолец» находится километрах в пяти от посёлка  Первомайского, поэтому она, благополучно возвратившись, сразу  передала записку Ивана  родителям.   

          Парфентий Захарович, получив записку от сына, поначалу обрадовался, что Иван жив, ведь три месяца прошло с тех пор, как он ушёл и никаких вестей. Ушёл туда, откуда  ползли, нагромождаясь и перевираясь,  зловещие слухи. Радость быстро сменилась тревогой - сын в плену, среди военнопленных, хотя сам  фактически не являлся военным.  Доходили слухи о случаях, когда  немцы расстреливали  наших  пленных, особенно  этим не брезговали части СС.

       Надо было как-то выручать младшего. Тот факт, что Иван находился в составе нерегулярного соединения, не был в военной форме и был не призывного возраста, мог бы сильно помочь делу. Парфентий Захарович, поразмыслив, решил действовать. Первым делом он направился в совхоз «Комсомолец» и ,отыскав женщину, передавшую записку от Ивана,подробно расспросил  о деталях её путешествия. Ведь пройти по протоптанной дорожке быстрее и  легче. Затем он, с помощью  своих постояльцев,  выправил разрешительные документы у бургомистра района, уложил в сумку съестного, тёплую одежду для Ивана, ведь впереди надвигались холода, и отправился в Ставрополь.Путь неблизкий и по сегодняшним меркам - под триста км.

       В декабре  1942  Парфентию Линнику  исполнилось 56 лет. Высокий, сухопарый и жилистый, с небольшими русскими усиками на худом лице, не утратил он с возрастом  военную выправку, приобретённую когда-то на строевом плацу в унтер-офицерской школе. Всё это  не помогало ему    путешествовать в неглубоком немецком тылу,так как линия фронта была  недалёко, и немцы могли легко заподозрить в нём лазутчика со всеми вытекающими.  Однако, немецкая ксива, состряпанная  в Шахтах, действовала безотказно. 

       Добирался Парфентий Захарович, что называется, на перекладных и 4 декабря прибыл в Ставрополь. Обратился в комендатуру лагеря. В комендатуре посмотрели все бумаги, которые представил отец Ивана, и обещали рассмотреть, так как Иван фактически не был военным.   Побыл Парфентий Захарович в Ставрополе  пару дней, передал Ивану одежду, еду.  Удалось также повидаться. Ивана  отпустили на целый рабочий день под надзор охраны.(!)  Так они сидели  под присмотром почти весь день.  Вечером с работ вернулась колонна военнопленных,  и Иван  вместе с  ними должен был возвратиться в лагерь.  Тяжело было прощание с Иваном в тот день для Парфентия  Линника.  Оба  знали, чем  может  закончиться плен для Ивана, его младшего сына, Могло быть так, что виделись они в последний раз,  и неизвестно, какие ещё  испытания  выпадут на долю  Ивана.

     Парфентий Захарович вернулся домой спустя 10 дней, уставший и неразговорчивый. Елизавета Семёновна  допытывалась у него подробности, что да как, но супруг отвечал  односложно.  Рассказывать, по сути, было  нечего. Иван жив и здоров, пока. С собой он его не привёл, на что  надеялся.

      Но вот 28  декабря, как снег на голову, к великой  радости  отца и матери, нагрянул в родной дом их младший сын Иван. Сегодня трудно судить о том, как произошло его освобождение из лагеря для военнопленных. Парфентий Захарович считал, что  освободили сына  по его ходатайству, сам же Иван утверждал, что бежал, воспользовавшись  удобным случаем во время  работ, и пробирался ночами, обходя крупные селения. Версия Ивана более правдоподобная, ибо кто так просто мог бы  отпустить из лагеря пусть даже пацана, который не сегодня - завтра  станет солдатом. 


     Наступил 1943 год.  Ещё в конце декабря в городе стали расползаться  слухи, что немцев сильно побили под Сталинградом, и они стремительно отступают.  В ожидании освобождения прошёл январь. Февраль1943 года в Шахтах  выдался морозным и снежным. Уже в первые дни месяца в  морозном воздухе стали слышны орудийные раскаты, которые с каждым днём становились всё громче. 

       Утром 12–ого февраля 1943 года город Шахты  был освобождён с боями частями  5-ой ударной  армии. Прошло несколько дней. Вернулись местные власти. Постепенно налаживалась жизнь. По городу прокатилась ужасная новость о массовых казнях людей. Немцы боролись с подпольной  организацией  и  арестовали большое количество подозреваемых  участников, которые были расстреляны или живыми (3500 чел.) сброшены в шурф шахты им. Красина.  Всего  гитлеровцы и их приспешники - предатели, коих набралось в городе не мало, убили около 10 000 человек, около 3500 горожан были отправлены в Германию.  Жители города пережили тяжёлую зиму в оккупации.  Не хватало еды, топлива, даже питьевой воды. В городе не было электроэнергии.

     Одним из первых учреждений в городе стал работать горвоенкомат.  Фронту, как гигантскому молоху, требовались всё новые и новые жизни. Заканчивался  второй год войны, но конца ей не было ещё видно. Но уже отгрохотал Сталинград, и тяжело раненная,  но ещё опасная гитлеровская  военная машина, изрыгая огонь и смерть, медленно  отползала на запад.    Похоронки  исправно поступали  в города и сёла   по всей стране, возвращались домой покалеченные, коим уже не было хода  на фронт после месяцев борьбы за жизнь в различных госпиталях.       

            
     Пришёл,  на сей раз законный, черёд Ивана Линника быть мобилизованным. Призывался 1924 год рождения. Двадцать пятого  февраля Иван  получил повестку о прибытии  в военкомат  1 марта. Но это уже ему было не в новинку. Сколько раз с начала войны он уходил из дома, хлебнул и пекло вражеского огня, и позора отступления, и плена. Ивана зачислили курсантом в полковую школу,  и водоворот фронта с каждым последующим  днём всё сильнее  втягивал его в  эпицентр событий.