Пересечение графиков гиперболы. Глава III

  Многие могут согласится с той мыслью, что наш внутренний "скелет" - наш моральный облик складывается еще в детстве. Но и как кости новорожденного ребенка, он очень хрупкий, гибкий и ломкий. Вот и меня сломила эта волна не детских событий.

  В 7 лет я переехала в родительский лом, а гнездышко бабушки по постановлению суда было передано сиделке, которая изредка помогала нам по хозяйству. Все ведь потому, что эта жуткая тетя с ехидной улыбкой нашла завещание бабушки и переписала его на себя, ну, и как Вы понимаете, прибрала к своим рукам все то, что не иначе должно принадлежать мне.

  Я стояла перед коричневой деревянной дверью, которая была расписана вульгарными, отвратительными для меня словами и фразами, полу-разбитая и полу-сожженная. Я не знала что мне ожидать, я чувствовала, что это иной, другой физический и моральный мир. И тут голос сзади окликнул меня:

-Эй, малявка, ты чё здесь забыла?

  Я повернулась и увидела перед собой странного человека: то ли мужчину, то ли женщину. В руках у него была каска, а на голове красная бандана с черепом. Одето оно было в черную на вид очень тяжелую одежду, которая, вдобавок, была увешана массивными цепями. В голове все мысли перемешались, и я еле нашла в себе силы ответить:

-Пп..п..простите, в 45 квартире живут мои р..рр..родители.

-Ааа, так это ты Венера?

-Да, я, а Вы кто? Как Вас зовут?

-Так это я, типо мать твоя...

  Я была безумно удивлена и шокирована. Но что-то сподвинуло меня броситься к ней в объятия, которые я встретила безумно холодно:

-Отстань, фу, отойди от меня! А чё ты вообще сюда приперлась?- спросила она, плюнув на пол.

  И тут меня охватила волна слез, я начала плакать от холода матери и от потери огонька бабушки.

-Ааа... Понятно, старуха что ли того? Подохла? Коньки отбросила? Да ладно тебе, не плачь, все когда-нибудь помрем. Кто-то раньше, кто-то позже. Так, и не иначе, все в одном котле вариться будем.

  Но это не успокоило меня, напротив, я разрыдалась куда больше.

-Все, хватит, замолчи, харе рыдать! Пойдем, я познакомлю тебя с твоими папашей,- сказала она, пихнув меня в спину.

  Дверь была не заперта. Переступив через ее порог, я вошла в новый мир, ужасный и отвратительный, который изменил, сломал все то прекрасное, что заложила и воспитала во мне моя любимая бабушка. Все те представления о семейном гнездышке, которыми я питала себя надеждой увидеть, вдруг рухнули. А вместо этого я увидела горы разбитых бутылок, пепла и никому не нужный хлам. Пройдя мимо полу-сломанной кровати на которой лежал какой-то непонятный дядя, мама пихнула его и приказала уйти. Далее, мы прошли мимо ванной комнаты, которая больше походила на свинарник. Завернув вправо, мы вошли в заполненную дымом, который проедал мне глаза, комнату. Мама махнув рукой сказала:

-Он в отлете, бесполезно его будить, потом подойдешь, надеюсь, что ты запомнила дорогу сюда. Располагайся где хочешь, ты теперь в нашей стае, детка! Ну, давай, пока, - сказала она уходя.

-Мама, куда ты? Ты нас бросаешь?

-Не, я без этого дупла никуда. У меня стрела намечена, буду завтра, а ты пока поищи в этой Богом забытой дыре какие-нибудь медикаменты.

-Хорошо, мамочка.

-Ах, да, зови меня Стью, от слова "мама" меня воротит!

-Хорошо С...Стью, - еле переборов в себе свое воспитание, сказала я.

-Бывай, недоделанная мамаша - сказал хриплым, прокуренным голосом папа, когда Стью вышла из комнаты.

-Разве ты не в отлете?

-Нет, я еще не отошел в "Страну Чудес". А ты Венера - моя дочь?

-Да, папа. Мне тоже тебя как-то по-другому называть?

-Нет, мне ласкает душу это наполненное любовью слово, которое сказано из невинных уст моей милой доченьки. Ты частичка меня, прости, прошу, прости меня за все! - сказал он, бросившись в слезах к моим ногам, - я прошу тебя, как можно чаше повторяй это заклинание "папа", которое способно на самые необъяснимые и удивительные чудеса!

-Хорошо, папа, папочка, прошу тебя, не плачь!

  Обнимая, я посмотрела в его красные, наполненные болью и страданием глаза и, вытерев прозрачные слезы с его щек, взяла за руки, пытаясь поднять с пола. Но тут я почувствовала, как всей своей массой он тянет меня вперед. Его руки выскользнули из моих рук, а глаза медленно закрывались с опрокидывавшейся назад головой. Он упал. Я бросилась к его обездвиженному телу, начала плакать и просить его не уходить, не бросать меня. Приблизившись к его полу-обрезанному уху, с тревогой спросила шепотом:

-Папочка, тебе плохо?

-Нет, солнце, мне хорошо. Я полетел, не плачь, я скоро вернусь.

  Не знаю почему, но голос внутри меня заставил поверить словам отца, успокоившись, сказав себе, что с папой все хорошо, и он, должно быть счастлив, я легла рядом и уснула.

  Мой сон нарушил жесткий и болезненный пинок в живот с криками:"Ах ты никчемная и никому не нужная девчонка!"- Стью подняла меня с пола за волосы . Далее,  последовала пара ударов: два ладонью по щекам и третий кулаком в живот. После этого она бросила мое избитое, еле дышащее тело на пол. Слезы лились из моих глаз ручьем. Лишь только на полу я смогла открыть глаза, увидев перед собой истекающую кровью Стью. Но более сильный поток слез охватил меня и поглотил в себе полностью, когда мне стало больно не только физически, но и морально, душевно. Самое интересное, что тогда я больше переживала не за себя, а за безжалостную мать.

-Я же сказала тебе, дура, поищи медикаменты, а ты...! Чё ты тут развалилась рядом со скоро начнущим разлагаться трупом? А? Я кого спрашиваю?

  Пытаясь встать и вымолвить хоть слово, я потеряла сознание. Но даже в таком состоянии я чувствовала все удары, которые приходились тяжелыми камелотами по моему маленькому, хрупкому тельцу.