Ворожба - глава из книги

Выйду я во двор-поле, встану посреди двора-круга.

Семь домов вокруг – собрались, окружили двор-поле.
Семь ветров идут через двор: меж двух домов вошли – меж двух других вышли.

В каждый дом два входа, а в иные – три.
В каждом доме три этажа, а в иных – так все четыре.

В каждом доме – я, в каждом этаже – я:
Смотрю в окно, смотрю в другое.
Со всех сторон, изо всех домов вижу себя во дворе-поле, посреди двора-круга.

Стою посреди двора – смотрю на первый восточный дом.
Вижу: обходя его слева, вместе с ветром идут я сюда, во двор, из темного леса, от Приюта Кроликов, от Берега Черепа, от Победительницы, спящей в ручье; из верхнего правого угла мира, где начинается Большая Вода.
Вижу вдали и темный Приют Кроликов, а за ним – ручей, где Победительница спит: все темно, все деревьями накрыто.
Вижу, как дальше деревья расступаются, и светлый Берег Черепа ведет к началу Большой Воды.
А Большою Водой заперт мир, дальше не пройти.

Смотрю на другой восточный дом.
Вижу: обходя его справа, вместе с ветром иду я во двор от каменной площади, где моторы ревут, отдыхают и снова ревут.
Зимними ночами там светло, новогодние елки кружатся.
А за площадью – дворец, в нем ночами светятся огни, потому и светло.
И дворец этот – в правом нижнем углу мира – запер собою мир, дальше не пройти.

Смотрю меж двух восточных домов.
Вижу: меж них вместе с ветром иду я сюда от лужайки с высокими – до неба – железными столбами. На столбах – качели, канаты. Меж столбов хорошо гулять под вороньим куполом неба. Дальше – лес, можно далеко в него уйти, пока не дойдешь до города-моста Эрмо-Скобич, которым с востока заперт мир, так что дальше не пройти.

Смотрю на северный дом.
Вижу: огибая его слева, вместе с ветром я иду сюда, во двор, от Большой Воды – той, что начинается в правом верхнем углу мира. Здесь она дальше течет. Темными ночами видно, как светится небо на ее другом берегу. Там высокие дома – столько этажей, что не сосчитать, те дома - гора, уходящая в космос. Там страшный Север, но что о нем говорить, если он – не в мире: ведь он на другом берегу Большой Воды, а Вода запирает мир. Страшному Северу сюда не пройти.

Смотрю на южный дом.
Вижу: огибая его справа, вместе с ветром я  иду во двор от Дома-Клетки, где мечутся Нечеловечки. А вокруг – словно зеркала, пролившиеся с неба: отражается Дом-Клетка, и как будто их несколько. Там Бар Брайана – если ближе к западу, там Пир Тугарина – если ближе к востоку. И везде мечутся, скачут Нечеловечки. А за ними – Железная Дорога, гремит, течет с востока на запад. Как на севере Большая Вода течет, так на юге – Железная Дорога. И точно так же, как Большая Вода, она запирает мир, дальше не пройти.

Смотрю меж южным домом и западным.
Вижу: иду меж них вместе с ветром во двор от заката: кровавого, из-за которого Небо сгустилось в огромную умильно ухмыляющуюся морду и стало ясным-преясным. Этой мордой, как огромным замком, заперт мир на западе…

И отовсюду вместе с ветром я иду во двор – возвращаюсь.
Смотрю меж домами – попадаю туда, а оттуда возвращаюсь.
Возвращаюсь – и больно ударяюсь о того, кто стоит посередине двора.
Все ветра, проносясь через двор, ранятся о того, кто стоит во дворе (а это – я).
Даже если уйду в дом – все равно увижу в окно, как ранятся ветра. Потому что я стою.
Я – заноза в мире.
Я – мир, мне больно от занозы. Смотрю на нее со всех сторон. Ей больно оттого, что я сдавил ее со всех сторон.
И не вырваться ей, потому что со всех сторон заперт мир…

С той поры, как в лесу появился Жук, меня стало два.
Точнее, три – ведь есть еще я, которому не больно…


Рецензии