Обжорка. сказка

Дело было в мае. Я сидела на подоконнике с блокнотом в руках и пыталась сочинить сказку. Но сказ-ка никак не придумывалась – хоть плачь!  За распахнутым окном сияло солнышко, тёплый ветерок шаловливо перебирал пустые бумажные странички, а мне было невесело: - Не получается из меня писательница! - с грустью думала я. - Видно, не за своё дело взялась…
Тут кто-то пощекотал мою ладонь. Гляжу, а это большой рыжий муравей – сидит и деловито мордочку лапками умывает. Потом посмотрел на меня и… спрашивает:               
- Ну что, не пишется?
- Не пишется, - отвечаю, а сама украдкой оглядываюсь: не слышит ли кто; шутка ли – с говорящим муравьём разговариваю!
- Так и быть, помогу тебе, - сказал муравей, усаживаясь поудобнее на моей руке.
- Ты?!.
- Ну да… Тебе нужна сказка? Так слушай и не перебивай:
***
Однажды в летнем саду на зелёном листе большого дерева из крохотного белого яичка вылупился  червячок.
- Кто я, - спросил себя червячок, - где я?
  - Это неважно, - ответил ему внутренний голос, - важно, что ты хочешь есть.
  - Неужели? - червячок  подвигал тощим брюшком, и брюшко недовольно заурчало. – Правда, я очень голоден, - согласился червячок и огляделся в поисках пищи. Вокруг были только зелёные листья.
- Это можно есть! – прошептал внутренний голос, и червячок начал грызть лист, на котором сидел.
Мимо пробегал рыжий Муравей. Увидев незнакомца, он приветливо помахал усиками:
- Здравствуй! Давай знакомиться: я Муравей, живу под деревом в муравейнике, а ты кто?
- Не знаю, - ответил червячок с набитым ртом.
- Как ты попал в наш сад?
- Не знаю… хрум-хрум-хрум…
- Ты, наверное, занят важным делом?
- Я ем, а ты мне мешаешь! – сердито буркнул червячок в ответ, не  переставая жевать.
- Ну, что ж, приятного аппетита! – слегка обидевшись, Муравей махнул усиками и побежал по своим делам.
Прошёл час, два… Прошёл день. Червячок всё ел и ел. Даже в ночной тишине раздавался хруст поедаемых им листьев.

Слух о странном соседе быстро разнёсся по саду, и насекомые слетелись посмотреть на него. Легкокрылая Стрекоза таращила свои огромные чёрные глаза и удивлённо повторяла:
- Это удивительно! Это поразительно!! Это невозможно!!!
Оса, грациозно изгибая свою тонкую талию, всплёскивала лапками:
- Так много есть очень вредно для фигуры!
- Есть никогда не вредно, – возразил Осе толстый чёрный Жук, поглаживая своё большое брюшко, - но меру знать всё же надо.
- Жевать он горазд, да на работу, похоже, ленив! – прожужжала трудолюбивая Пчела.
- Имя-то у тебя есть, приятель? – спросил Муравей.
- Не знаю! – отозвался червячок, не переставая двигать челюстями.
- Ты можешь ненадолго отвлечься от еды и поговорить с нами? – сердито дёрнула своим  жалом Оса.
- Не могу, я голоден! – раздалось в ответ.
- Да что с ним разговаривать; Обжорка, он и есть Обжорка! – недовольно скрипнул зелёный Кузнечик и спрыгнул с дерева в траву. Так ничего и не добившись, насекомые разлетелись по саду.
 С тех пор прозвище Обжорка крепко прилипло к червячку. Заводить с ним дружбу насекомые больше не пытались, они облетали и обползали его стороной. Но Обжорку это совсем не огорчало; главное, вокруг было много вкусной листвы, и он дни и ночи жевал. Жевал и рос...
 Старая шкурка становилась Обжорке тесной, он сбрасывал её как износившуюся одежонку – линял. Так было несколько раз. Новая шкурка оказывалась более яркой и удобной. Но Обжорку и это  не интересовало; чувство голода заслоняло собой всё.
 Со временем маленький червячок превратился в толстую полосатую гусеницу. И, вот, наступил момент, когда Обжорка вдруг почувствовал, что наелся! Это было удивительное ощущение: челюсти болели от усталости, но живот наполняла приятная тяжесть.
- Вот сейчас можно и поговорить с кем-нибудь, - подумал Обжорка и огляделся по сторонам. Но вокруг никого не было: не жужжали пчёлы, не стрекотали кузнечики, не видно было суетливых муравьёв, даже мухи исчезли. И сад изменился: он был уже не зелёным, а буро-рыжим. Порывы ветра срывали с деревьев пожухлые листья и уносили куда-то далеко за изгородь сада. Стало холодно и неуютно.
- Пора спать, - услышал Обжорка свой внутренний голос, - скоро зима.
- Правда, спать хочется! – зевнул Обжорка, и, впервые покинув своё любимое дерево, упал на землю. Там он в последний раз сменил старую шкурку на новую, затем забрался под жухлый лист лопуха и начал готовить себе постель. Обжорка стал обматывать  себя тонкой паутинкой – виток за витком – пока не оказался внутри мягкого тёплого кокона. Теперь он походил на маленькую спелёнутую куколку. Сладко зевнув, Обжорка уснул.
Следом за ним под песни зимних метелей уснул весь сад. Только воробьи да синицы прыгали по заснеженным веткам и своим чириканьем отсчитывали время.
***
А время шло. И вот однажды в сад прилетела большая птица, на спине её сидела крошечная девочка в голубом платьице, с розовым бантом в косичке – это грач Весну на крыльях принёс. Всё вокруг сразу изменилось: солнечные лучи стали горячими и растопили  снег; зазеленела трава, деревья покрылись свежей листвой, распустились первые цветы.
На рассвете, когда сад ещё умывался хрустальной росой, внутренний голос разбудил Обжорку: - Просыпайся, дружище, пора!
Обжорка, стряхивая остатки сна, хотел потянуться, да не смог - мешал кокон, в котором он едва помещался.  Тут он опять услышал внутренний голос, который уже не советовал, а требовал:
- Немедленно выбирайся наружу: к солнцу, к солнцу! Иначе погибнешь!
И Обжорка стал выкарабкиваться из своего убежища. Сначала он прогрыз в коконе дырку и высунул голову; остановился на мгновение, глотнул свежего весеннего воздуха и полез дальше. Всё бы ничего, да паутина крепко спутала ему лапки; к тому же за его спиной появился какой-то нарост, который очень мешал движению. (Обжорка даже и не догадывался, что это крылья!)
Старательно работая лапками, помогая себе го-ловой, Обжорка вытягивал себя из кокона как из старой консервной банки. Наконец ему это удалось. Собрав последние силы, дрожа от усталости,  Обжорка взобрался на молодой лист лопуха и застыл в оцепенении.
***
А солнце тем временем поднималось всё выше и выше. Согретый его живительными лучами сад наполнился светом и звуками: листья залопотали на ветру, запели птицы, со всех сторон слышалось  жужжание и шуршание.
На ветке зеленеющего дерева вновь встретились старые знакомые: Стрекоза и Пчела, чёрный Жук и Оса, Муравей и Кузнечик. Они не виделись целую зиму и очень обрадовались друг другу. Каждый делился своими планами на лето: рыжему Муравью и его братьям предстояло отремонтировать муравейник, Осе – построить новое гнездо; Пчёлка готовилась поставить рекорд по сборке мёда, Кузнечик  решил заняться музыкой, а Стрекоза и Жук собрались в путешествие.
- Друзья, прежде чем мы займёмся делами, давайте устроим весенний бал! – предложила глазастая Стрекоза и быстро-быстро захлопала крылышками, восторгаясь собственной выдумкой. Друзья с радостью поддержали эту идею – кто же не любит праздники! Все заговорили наперебой:
- Давайте позовём всех насекомых, живущих в саду!
- И пригласим гостей из леса и с поля!
- А что, если… Обжорку… - неуверенно произнёс чёрный Жук. - Он, ведь, тоже житель нашего сада.
Подумав, все согласились: может, на празднике этот чудак станет разговорчивее. Только где же он? Насекомые осмотрели всё дерево; Обжорки нигде не было.
- Возможно, он упал на землю, - предположил Муравей, и они с Кузнечиком решили поискать в траве.
- Сюда! Сюда! – послышался вскоре скрип Кузнечика. Все бросились на зов и увидели на широком листе репейника странное существо; это было насекомое. Но как же жалко оно выглядело: узкое тёмное тельце едва держалось на слабых лапках и мелко дрожало, измятые крылья бессильно обвисли, голова понуро опущена вниз, поникшие усики слегка подрагивали.
- Что за чудо - юдо? – изумилась Пчела.
- По-моему, это чужак! – решил  Муравей.
- А он не опасен?! – глаза Стрекозы стали ещё больше от страха.
- Простите, уважаемый, Вы к нам по делам или на жительство? – вежливо обратился к незнакомцу чёрный Жук. Ответа не последовало. 
- От Обжорки хоть несколько слов услышали, а этот вообще разговаривать не хочет! – сердито дёрнула жалом Оса, - Не хотела бы я видеть его на балу.
- Но он наш гость! – возразил Жук.
- Он просто задавака! – горячилась Оса.
Насекомые заспорили – приглашать или не приглашать незнакомца на бал. Они так увлеклись, что совсем перестали обращать внимание на предмет спора. Тем временем солнышко поднялось высоко и высушило росу. Начался жаркий день.
 - Послушайте! – остановила друзей  Пчела, - Мы тут спорим, а незнакомец, может быть, болен и нуждается в нашей помощи!
 Все обернулись к незнакомцу и обомлели: вместо странного жалкого существа они увидели чудный цветок: четыре золотистых лепестка, прошитых тонкой ажурной сеточкой, по краям были украшены замысловатым узором и двумя  ярко-красными пятнышками. Удлинённая сердцевинка цветка отливала чёрным бархатом.
Вдруг удивительный цветок встрепенулся, взмахнул лепестками и поднялся в воздух. Сделав несколько пируэтов, он опять опустился на лист лопуха и, подняв лепестки вверх, сложил их вместе. О, теперь это был маленький парусный кораблик! Чёрный бархатный корпус корабля венчали две изящные антенны, золотые паруса слегка трепетали на ветру, и на них горели два красных огонька.
А потом произошло совсем невероятное: цветок-кораблик грациозно повернул свои длинные антеннки в сторону приятелей и произнёс:
- Здравствуйте! Разрешите представиться: Я - бабочка Махаон. Как я рад новой встрече с вами! Помните ли вы маленького червячка, жующего день и ночь?
- Обжорка! – только и сумел скрипнуть Кузнечик.
- Ах! – затрепетала крылышками Стрекоза и чуть не лишилась чувств. Остальные насекомые от изумления растеряли все слова и поэтому промолчали.
Махаон, опустив крылья, наклонил голову набок и тихо сказал:
- Вы уж простите червячка Обжорку за невежливость; он не хотел вас обидеть! Просто если бы червячок хоть на минутку перестал есть, он бы умер от голода и никогда не стал гусеницей. Гусеница не стала бы "куколкой", уснувшей в тёплом коконе. А  "куколка"  весной не превратилась бы в бабочку Махаона.
- Вот такая с ним произошла метаморфоза… - задумчиво произнесла Пчела.
- Это что ещё за штуковина? – удивился Муравей.
- Это не штуковина, - сделала умную мордочку Пчела. – Так говорят, когда кто-то в течение своей жизни полностью изменяется; сравните сами: червячок  и … бабочка!
- Ох-ох-ох! Откуда такие познания? – поддразнил Пчелу чёрный Жук.
- Не забывайте, что я живу в улье, - деловито ответила Пчела, - и дружу с Человеком – пасечником. А Человек знает всё!
- Ну, предположим, не всё, - усмехнулся Муравей, - но кое-что, соглашусь, знает…
Пчела уже готова была обидеться за Человека, но тут в спор вмешался Махаон:
- Друзья, я слышал, вы собираетесь устроить праздник? Мне бы так хотелось повеселиться на вашем весеннем балу! Можно?
Тут вся компания сразу вспомнила о своей затее.
- Конечно, - наперебой заговорили они, - мы приглашаем тебя! А ты можешь пригласить кого хочешь, места всем хватит!
* * *
Я торопливо записывала за муравьём его сказку, а сама всё думала: сплю я или грежу наяву – уж больно невероятным было всё происходящее. За этими мыслями и не заметила, как, закончив рассказ, муравей слез с моей руки и скрылся за подоконником; я даже поблагодарить его не успела. 
Вдруг в стекло кто-то даже не постучал – прошелестел. Я подняла голову; на переплёте оконной рамы сидело чудо природы – бабочка Махаон. Он то складывал крылышки вместе, то раскидывал их в стороны, легко постукивая по стеклу. Его чёрные глазки-бусинки глядели прямо на меня. Сказка продолжалась – Махаон приглашал меня на весенний бал!
И вот я в саду, дышу упоительным ароматом весенних цветов. Ах, какая благодать! Вокруг зеленым-зелено. Солнышко раскидало своих зайчиков по всему саду, и они, как жёлтые фонарики праздничной гирлянды, висели повсюду: на деревьях, на кустах и даже на заборе. Не умолкая ни на минуту, в траве играл оркестр кузнечиков, а в воздухе кружились в танце насекомые. Сколько же их! Тут тебе и пчёлы, и осы, стрекозы и божьи коровки… Время от времени в воздух взлетали толстые чёрные жуки, но, сделав круг-два, они тяжело шлёпались в траву.  Вот прилетела  стайка бабочек; они  закружились в вальсе, словно живые цветы. И самым красивым, самым неподражаемым танцором, конечно же, был мой знакомый Махаон.
 А я сидела под зелёным раскидистым деревом, вдыхала упоительный аромат весенних цветов, любовалась праздником и лакомилась первым майским медком, которым угостила меня Пчёлка. Вкусно!

Н. Моторина, "Подсолнечное семечко", 2009 год.