Кафтан с розовым жемчугом

(перевод с турецкого)
                Омер Сейфеттин (1884-1920)

Высший совет, созываемый во дворце падишаха и выполняющий функции парламента, проходил в спокойный день. Входящие через окна, голубые, фиолетовые и жёлтые солнечные лучи падали на изразцы стен. Это разноцветное развлечение доставляло удовольствие людям, находящимся внутри.
Правда, находящиеся внутри визири, были не в том состоянии, чтобы проявить к этому интерес. Они, лёжа на шёлковых тюфяках, со всем своим вниманием ловили даже самое маленькое слово белобородого великого визиря, который с полузакрытыми глазами был погружён в свои мысли. После долгого молчания он начал говорить:
- Нам нужно, чтобы кто-то смог использовать свою храбрость, как самое большое оружие… Паши! Нам надо отправить с посланником очень дорогие вещи, только этим мы умилостивим нашего падишаха! Это не его рук дело! Опять же этот наш поступок - абсолютное нахождение решения. У меня нет в этом ни малейшего сомнения.
Среди визирей начались переговоры. Великий визирь молчал и ждал результата, не участвуя в разговоре.
Через некоторое время один из визирей встал и сказал:
- Вы правы мой паша. Меры должны быть приняты незамедлительно.
Великий визирь, будучи уверен, что каждый имеет одинаковое с ним мнение, продолжил:
- Тогда нужно найти посланника, которого мы отправим. Мы должны выбрать одного из нас, который должен быть храбрым настолько, чтобы не считаться со смертью, и умным настолько, чтобы чувствовать любой поступок, ведущий к славе нашего государства.
Голос великого визиря на Высшем совете раздавался звенящим эхом. Визири смотрели друг на друга, стараясь найти человека, который бы дополнительно взял на себя такую обязанность. Начались шептания. Великий визирь продолжил свою речь:
- Наша проблема понятна, не правда ли? Найдите этого храброго человека, где бы он ни был, и в ближайшее время приведите ко мне…
После произнесения этих слов великий визирь внезапно встал. Вместе с ним поднялись все визири. Среди них, покидающих зал вслед за великим визирем, полным ходом продолжались разговоры.
Высший совет начал думать, подобно работающему мозгу огромного государства падишаха, которое стояло на стороне мира и спокойствия.
Этому посланнику нужно было поехать к Исмаилу Сафеви, который наказывал за каждое преступление, за каждое проявление гордости награждал ошеломляющей оплеухой и имел прозвище "Грозный" уже в течение семи лет.
Бейазит Вели, наследник престола, предпочитающий книги езде на лошади, игре в дротики и оружию, был в высшей степени мягкого нрава. Он любил только стихи, философию и мистику. Он питал отвращение к войнам и распрям. Визири считали своим самым большим долгом не нарушать душевный покой падишаха. Вместе с этим падишах не знал, как закончить войны на границах. Военные походы в Боснию, Эфляк, Караман, Белград, Трансильванию, Хорватию и Венецию следовали один за другим. Он не мог завоевать разные Модоны, Короны, Зонкио и Сантамавро. Он испытывал трудности в достижении мира. Особенно на востоке… Восток корчился в тисках крови, огня, насилия. На развалинах рушащегося, угасающего, родовитого Аккоюнлу шах Исмаил, этот бродяга, построил султанат. Он оставлял поваленными деревья в местах, где прошёл, чтобы отомстить за своего великого отца Джунеита. Этот гневный шах, который был охвачен сумасбродной гордостью, с жестокостью нападал налево и направо, на кого ему вздумается. Области же, прибегающие к его защите, он приглашал на угощенье, бросая  еду в большие кипящие котлы и подавляя неприятие внутри себя. 
Тихие, благовоспитанные и набожные визири, много работающие с диванной (диван - собрание стихов поэта) литературой Бейазита, не могли смириться с жестокостями шаха Исмаила. Этот тиран хотел также в какой-то день перейти наши границы и захватить восточные области. Это все знали. В прошлом году правитель Зюлькадрие захотел обручиться с девушкой из семьи Алаюдевле. Алаюдевле же свою девушку не выдал. Шах Исмаил не смог переварить этот отказ. Ради мести он прошёл по территории падишаха и вошёл в беззащитную местность Зюлькадрие. Захватил крепости Дийарбекир и Харпут. Сын Алаюдевле, убегавший с двумя внуками в неприступные горы, был захвачен в плен. Шах Исмаил убил этих несчастных и сжёг их, как сосновую щепу. Вот такая дикость недавно была отмечена на востоке.
Падишах, не желающий войны, ничего не сделал, кроме назначения Яхья-паши командующим в Анкару. Но шах был не только жестоким, но и хитрым. Он просил разрешение пройти по османской территории, отправляя посланников одного за другим. Тогда принц Явуз, губернатор Трабзона не стал терпеть, как его отец. Он перешёл границу Тебриза, разграбил всё вплоть до Байбурта и Эрзинджана и, вдобавок к этому, взял в плен брата шаха Ибрагима. Сейчас же посланник Исмаила жаловался на это нападение, повторял, что их набег на османскую территорию был не против государства падишаха, а исключительно против Алаюдевле. Вот на совете и не могли найти подходящего посланника, чтобы отправить его к этому хитрому, жестокому и беспощадному человеку. Потому что этот бродяга, сам захватывающий османских ханов, вдобавок настроенный на покорение всего востока, несомненно, окажет большое непочтение к людям, которые будут представлять государство. Шах Исмаил в своём горе, в ответ, вне всякого сомнения, соберётся их умертвить, посадив на кол.
Паша, находящийся справа от великого визиря, только что стоявший без движения, как надгробный камень, встрепенулся в своём кавуке (старинный головной убор) с красным бунчуком. Он медленно повернулся налево:
- Я точно знаю подходящего человека на эту должность посланника. Его отец был моим товарищем. Но он не согласится состоять на службе в государстве.
- Что это за человек?
- Мухсин Челеби.
Великий визирь не был знаком с этим человеком. Он с любопытством спросил:
- Он проживает здесь?
- Да.
- Чем он занимается?
- Он один из богачей. Проводит своё время за чтением. Вы его не знаете, мой господин. Он совсем не дружит с великими людьми мира сего. Он не хочет занимать высоких должностей.
- Почему же?
- Я не знаю, но можно говорить "об его ответственности".
- Очень интересно!..
- Однако, он очень храбр и прямолинеен. Не пасует перед смертью. Много раз участвовал в войнах. На его лице есть шрамы…
- Он сделает эту работу?
- Я не знаю.
- Хоть бы раз его увидеть...
- Не знаю, когда вы позовёте, придёт ли он поклониться.
- Что означает: придёт ли?
- Да не придёт… Он не оказывает милости миру. Для него и шах и нищий одинаковы.
- Он не любит своё государство?
- Полагаю, что любит.
- В таком случае мы позовём его служить не для нас, а для государства.
- Немедленно, мой господин…
Великий визирь послал своего человека в дом Мухсина Челеби, находящийся в Ускюдаре. Он написал ему непременно прийти на приём для разговора, касающегося народа и государства.
На следующий день после утреннего намаза в мужской половине дворца великому визирю, начавшему работать в полутёмной комнате, пришла новость, которую он ждал, что Мухсин Челеби ждёт у дверей и хочет с ним встретиться. Великий визирь приказал:
- Пусть он придёт!
По его лицу было видно, что он пришёл в хорошее расположение духа.
Через две минуты из-за инкрустированной перламутром двери из орехового дерева вошёл весёлый крупный мужчина с пышными усами. Под его тонкими чёрными бровями сверкали крупные глаза. Пояс на его талии был без оружия. Великий визирь, привыкший к лести подданных, одно мгновение ждал его поклона. Он растерянно застыл на софе, покрытой лиловой материей, которую всегда целовали и на которой он сидел, словно его маленькая голова, похожая на клубок, находящаяся под копной густых русых волос, отупела. Великий визирь не нашёлся, что сказать. Он в первый раз в своей жизни видел такого человека с высоко поднятой головой и надутой колесом грудью. Даже визири на аудиенции склонялись перед ним в три погибели. Мухсин Челеби спросил очень естественным голосом:
- Господин, вы хотели меня видеть. Что вы скажете?
- Да-а-а…
Великий визирь в первое мгновение забыл, что нужно сказать пришедшему мужчине. На его слова:
- Слушаю, господин.
Великий визирь сказал, собравшись:
- Присаживайся, сын мой.
Мухсин Челеби без робости, без стеснения и смущения, показывая очень естественные движения, присел на тюфяк. Великий визирь, всё ещё смотря в свиток, который держал в руках, подумал про себя: "Что за человек? Интересно, он сумасшедший?" Вероятно… Нет. Этот господин очень умён! Достойный уважения богатый человек не будет подлецом. Он ведёт огромное хозяйство с молочной фермой, находящейся за сосновым бором, живёт с достоинством, не перед кем не преклоняет шею. Никогда не отказывает в гостеприимстве нищим, слабым и бедным. Набожный, но не фанатик. Он из людей, сердцем чувствующих религию, народ и любовь падишаха. Он верит и знает о величии своего государства. Единственная цель: "Не поклоняться никому, кроме Господа, не быть рабом рабу Божьему…" Он знал каждого, кто занимался наукой, совершенством и добродетельностью. Он был поэтом. Однако он не написал и одной оды в своей жизни. Он даже не прочитал ни одного панегирика… Ему перевалило за сорок. Он ещё не сворачивал ни с одной из светлых дорог, открывавшихся перед ним. Он знал, что ему всегда приходилось "целовать грязную полу" в конце дорог в этот вымощенный золотом с эмалированными цветами рай. В его глазах человечество было очень высоким и очень великим. Человек в мире был потомком Господа. Человек был выше любого богатства. Лесть очень подходила собаке, несущей тапочки господина и виляющей хвостом, но человеку…  Мухсин Челеби, терпел любую подлость и питал отвращение к пресмыкающимся, к рабам, не уважающим себя, к смехотворным ненасытным, карабкающимся вверх, согнувшись в три погибели. Он даже убежал от людей, чтобы всё это не видеть. Он появлялся только во время войны для командования некоторыми частями. Мухсин Челеби очень удивил великого визиря своей свободной и естественной манерой сидеть на аудиенции. Но великий визирь не рассердился:
- Я хочу послать в Тебриз посланника. Ты поедешь, сын мой?
- Я?
- Да.
- Почему я?
- Мы не можем найти человека, сколько бы ни искали…
- Я до сегодняшнего дня не был на службе у государства.
- Почему?
Мухсин Челеби немного оторопел. Проглотил слюну, улыбнулся и сказал:
- Потому что я не перед кем не гну шею и не целую край подола. Между тем могущественные мужи приглашают под своё покровительство всех, кто гнёт шею, целуют край подола или даже ноги, с тысячами различных подхалимов и лицемеров, выходящих в окружении всех этих грязных проходимцев, повторяющих их мерзкие поступки. Всех этих фаворитов и верноподданных, недостойных льстецов, шутов без чести, насмехающихся в лицо нахалов и лицемеров!  Они, увидев достойного, правильного и уважающего себя человека, стараются уничтожить его, сразу же вырыв ему яму. Почему был заколот надсмотрщик Ахмет Паша, мой паша?
Великий визирь, совсем не привыкший к подобному типу разговора с людьми, приходящими к нему на аудиенцию, нервно сжал зубы. Он смял бумаги, которые держал в руках во время переговоров. Но он не мог позволить себе рассердиться. Его щёки тряслись, когда он был разгневан. Когда он не был визирем, а был губернатором, даже никто из его однокашников не осмеливался вести такие разговоры. Он опять подумал: "А не сумасшедший ли он?" А если он не сумасшедший… Что это за дерзость? Эта степень наглости называлась "пойти против порядка", не так ли? Он смерил его неприязненным взглядом и подумал про себя: "Я бы заставил снести эту голову". Он собрался вызвать охранников. Но внезапно услышал голос из глубины своей совести: "Ты же вот не можешь вытянуть свободного и прямого слова от увеличивающихся льстецов, подхалимов и лицемеров! Ты тоже недостойный человек, собака, лижущая ноги, шут, согнутый в три погибели от своей низости, ты хочешь позора!"
Великий визирь отложил в сторону бумаги, которые смял в ладонях. Опять посмотрел на Мухсина Челеби. Посередине широкого и высокого лба сиял шрам от сабли… Румяные щёки… Только что побритая, белая толстая шея… Довольно крупный, кривой нос… Изящная чалма… Он точь-в-точь был похож на героев, которые великий визирь видел на рисунках в старых книгах. Да, это был живой герой, которого не смогла свалить сабля, оставившая шрам на его лбу. Справедливый великий визирь не утопил голос совести своей души в темноте своей надменности. "Это именно тот человек, которого мы искали…", - подумал он. Это настолько храбрый человек, что не согласится с их поступками, когда их увидит, не боится смерти, а также не будет терпеть оскорбление против народа и государства. Он слегка покачал своим кавуком:
- Мы пошлём тебя в Тебриз посланником.
Мухсин Челеби спросил:
- У Вашего владычества есть столько придворных, секретарей и ходжей. Почему вы не выберете из них?
- Ты знаешь, кто был подло называющий себя сейчас шахом Исмаилом?
- Знаю.
- Ты любишь своё государство?
- Люблю.
Великий визирь выпрямился, облокотился на спину и сказал:
- Прекрасно, тогда не соглашайся с этим ничтожным правилом: "Посланник не отвечает за то, что ему поручено передать". Он хочет, чтобы посланник, которого мы пошлём, не отстаивал наши права на поле боя. Возможно, он будет пытать и казнит, потому что не боится Аллаха. Однако, если нашему посланнику будет нанесено оскорбление, это будет означать, что оскорбление нанесено нашему государству. Нам нужен такой человек, который не испугается оскорбления. Пусть он отплатит этому подлецу таким же оскорблением… Если ты любишь своё государство, то согласишься с этим самопожертвованием!
- Я согласен, мой господин, но с одним условием…
- Каким?
- Поскольку это самопожертвование, то за самопожертвование не даётся плата, оно безвозмездно. Самопожертвование обойдётся государству бесплатно при всех обстоятельствах. Ничего не будет кроме личного выигрыша в истине. Я не хочу высоких должностей, денежного вознаграждения, жалованья и так далее. Это моё условие!
- Однако, сын мой, как это может быть? Его посол был очень представительно одет. Лошади и люди были превосходны. Необходимо, чтобы кони и люди нашего посланника были ещё более великолепны, более представительны… Для этого я дам тебе из казны несколько тысяч золотых монет.
Мухсин Челеби повернулся. Посмотрел перед собой. Потом поднял голову и сказал:
- Нет, я не возьму деньги из казны. Необходимое великолепное снаряжение для лошадей, украшения я обеспечу своими деньгами. При этом…
Великий визирь широко  раскрыл глаза от удивления.
- … При этом я одену такую одежду в драгоценностях, которую шах Исмаил не видел в своей жизни.
- Что это за вещь в драгоценностях, которую ты оденешь?
- Я возьму кафтан с розовым жемчугом, который сшил золотошвей Тороглу из материи, привезённой из Индии, и украшениями из Венеции.
- Хорошо, но откуда ты возьмёшь столько денег?
Его прямота вызвала выражение изумления на лице великого визиря, когда он задавал вопрос… Слава об этом кафтане, расшитом только месяц назад самыми редкими розовыми жемчужинами, не была ещё слышна в Стамбуле. Если визири и послы обращались с просьбой к Туроглу, чтобы сделать подарок падишаху, то он увеличивал цену. Мухсин Челеби же рассказал, как он купил этот знаменитый кафтан:
- Я отдам в залог мой дом и ферму на усадьбе и получу от торговцев десять тысяч золотых монет. Две тысячи золотых монет я потрачу на убранство лошадей. На оставшиеся восемь тысяч золотых монет я куплю этот кафтан.
Из объяснений Мухсина Челеби великий визирь понял, что в дальнейшем кафтан принесёт ему большой убыток.
- Ладно, но после возвращения этот кафтан тебе не будет нужен. Он принесёт тебе славу и известность, и всё. Посмотрите потомки! Он потерял имущество. В итоге ты будешь бедняком.
- Нет. Я куплю кафтан за восемь тысяч золотых, а через шесть месяцев Туроглу купит у меня кафтан назад за семь тысяч золотых. За семь тысяч золотых я выкуплю из заклада мою усадьбу. Если я не смогу оплатить оставшийся долг, пусть ферма, которая осталась мне, как память от отца, будет принесена в жертву государству… А от государства всё не получишь… Отдано же будет немного!
Великий визирь ничего не мог ни возразить, ни поделать против этих слов. Он удивился.
По мере разговора с Мухсином Челеби удивление великого визиря возрастало. Он почувствовал облегчение внутри. Был найден человек для отправки, который поставит на место наглого и авантюрного правителя. Он засмеялся, качая тяжёлым кавуком. Вежливые, трусливые и расчётливые господа из высшего совета были очень падки на чужое добро. Если бы один из них был отправлен посланником, то он думал бы о большой награде, а не о чести государства, и считал бы правильным согласовывать каждое действие. Великий визирь хотел задержать Мухсина Челеби, чтобы откушать с ним. Но ему не удалось это сделать. Когда Мухсин Челеби уходил, он проводил его до прихожей.
В течение следующих шести месяцев Мухсин Челеби заложил свою большую усадьбу, ферму, дом, лавки, сад и бахчу. Собрал деньги с покупателей-торговцев. Снарядил лошадей и людей. Всё это было великолепно до такой степени, что не было ни на что похоже. Он купил знаменитый кафтан с розовым жемчугом у Туроглу с условием, что он возместит семь тысяч лир после его возврата. Мухсин Челеби оставил молодую жену и двух маленьких детей в доме одного из родственников и передал ему средства к их существованию в течение шести месяцев. После этого выехал в путь, положив за пазуху указ падишаха. По мере продвижения вперёд от стоянки к стоянке, пышность и вид этого нового посла, в особенности слава кафтана с жемчугом, пройдя через всю Анатолию, достигла края шаха Исмаила. Через несколько дней Мухсин Челеби с пышностью вошёл в крепость Тебриза. Обнищавший народ этой маленькой столицы был очень изумлён, увидев нарядный и украшенный драгоценностями цветной кафтан посла из Стамбула. Весь город, весь дворец, каждый человек обсуждал этот кафтан. Шах Исмаил слышал только сказки о "розовом жемчуге", но даже представить себе не мог, каким он был. Он затаил сильную злобу против этого богатого посла, владеющего вещью, которую он ещё не видел. Он решил растоптать его за оскорбление. Перед приглашением на аудиенцию он велел палачам быть наготове за своим троном и убрать шёлковый тюфяк и молитвенный коврик, находящиеся перед троном. С левой стороны стояли визири, а с правой - военные.
Мухсин Челеби спокойными шагами вошёл в открытую дверь с широкой мраморной аркой. Вошёл, как всегда с высоко поднятой головой и грудью вперёд. Он вытащил из-за пазухи указ, поцеловал его и приложил ко лбу. Потом протянул его шаху, сидевшему на золотом троне, как чужеродная хищная птица на насесте, обвязанная массой разноцветных шёлковых галунов, бунчуков и знамён. Шах побледнел от гнева, что ему не были поцелованы ноги. Он зажмурил свои глаза. Взял послание. Мухсин Челеби, как вышел к трону, так и смотрел в одну сторону. Сидящих людей не было. Он улыбнулся и подумал про себя: "По всей вероятности они хотят оказать мне уважение, вынужденно стоя на ногах…" Он думал одно мгновение. Какой ответ он должен был дать на это оскорбление? Он немедленно снял с плеча кафтан с розовым жемчугом. Положил перед троном. Шах Исмаил, визири, военачальники были обескуражены и смотрели с удивлением. Потом он сел по-турецки на этот драгоценный кафтан. Он крикнул басом, прозвучавшим под звёздными сводами остроконечного купола, расписанного изящными демонами и драконами:
- Мой великий падишах, от которого я вручил послание, из рода Огуза Кара Хана! Со времени создания мира никто не был рабом из его рода. Все падишахи, все  правители. Со времени рождения рода, посол падишаха, подчиняющийся монарху, не стоял в почтительной позе ни перед каким иностранным падишахом. Потому что во всём мире нет благороднее падишаха, чем он. Потому что…
По мере того, как Мухсин Челеби выкрикивал речь на простом турецком языке, не знающий турецкого языка шах сердился и бледнел. Указ, который он от возбуждения не мог вскрыть, дрожал в его руках, как осиновый лист. Палачи, находящиеся позади трона, обнажили свои сабли. Мухсин Челеби кричал и звал. Верноподданные, визири, палачи, военачальники шаха удивлялись терпению и выдержке правителя. Некоторые из них даже начали роптать про себя. Мухсин Челеби после окончания своей речи без позволения встал и направился к двери. Шах Исмаил застыл и окаменел. Сегодня его высокомерие растаяло под палящими взглядами этого единственного турка. Когда Мухсин Челеби выходил наружу, шах сказал людям, замершим от удивления:
- Передайте этот его кафтан.
Один из военачальников побежал, подобрал разостланный перед троном кафтан и догнал турецкого посланника:
- Прошу. Вы забыли ваш кафтан.
Мухсин Челеби остановился и засмеялся. Он направился к двери, из которой вышел, и сказал громким голосом, чтобы услышал шах:
- Нет, я не забыл. Я оставил его вам. В вашем дворце нет молитвенного коврика и тюфяка, чтобы сидеть послу великого падишаха… К тому же ни один турок не будет ещё раз обращать внимание на вещь, которая валялась на полу. Вы знаете это?
Все посмотрели на шаха Исмаила глазами полными страха:
- Он не выйдет за ограду крепости Тебриза…
 
Мухсин Челеби, отправился в путь, ехал и днём и ночью, и вернулся в Стамбул только на четырёх подковах. Когда он въезжал в Ускюдар, у него в кармане не было и одной мелкой монеты. Он обратился к своей прислуге:
- Мои домашние! Я дарю вам дорогие кинжалы, которые висят на ваших поясах, платья, которые на вас, снаряжение, попоны и лошадей, на которых вы сидите. Вы освобождаете меня от обязательств перед вами?
- Освобождаем.
- Освобождаем.
Получив от них ответ, какой и ожидал, он перестал думать о них. Глубоко вздохнул и, не заходя в дом, побежал на берег моря. Прыгнул в лодку и направился к усадьбе великого визиря. Он рассказал ему, как вернулся в Стамбул, отправившись без уведомления и разрешения от шаха, не получив никакого наказания за послание, которое ему привёз. К тому же великий визирь был очень уверен, что он выполнит свой долг как следует. Когда Мухсин Челеби поднялся, чтобы уйти, он спросил:
- Здесь ли твой кафтан, сын мой? Я хочу купить его.
- Нет, я не привёз его.
- Ты продал его в чужой стране?
- Нет, не продал.
- Он украден?
- Нет.
- Что же ты сделал?
- Ничего!
Великий визирь настаивал и спрашивал снова, но никак не смог узнать, что случилось с кафтаном. Мухсин Челеби не был склонен гордиться, тем, что сделал. Тем же вечером он вернулся в Ускюдар. Он не сказал, что сделал с кафтаном, нашедшему его на следующий день золотошвею Туроглу, чтобы получить обратно семь тысяч золотых. Никто из любопытствующих людей в Стамбуле не узнал, "как, где и почему" был оставлен кафтан с розовым жемчугом. Приключение во дворце Тебриза покрылось тайной и отошло в темноту истории. Однако, прежде богатый Мухсин Челеби не смог выкупить из заклада ферму и усадьбу, которые он отдал в счёт этого кафтана. Он продал оставшийся от посольства памятный подарок в виде коня со снаряжением, и купил очень маленький сад в Кузгунджуке. Его семья косила и жала. Он добывал на хлеб своим детям и близким. До самой смерти он продавал овощи на рынке в Ускюдаре. Мухсин Челеби провёл очень бедный, больной и обездоленный остаток жизни. Но он снова ни перед кем не гнул шеи и гордился тем, что не болтал о самопожертвовании, ради которого в один момент выбросил целое состояние.