Ребенку

Не проживу я это лето,
Другого мира тихий странник
Уйду, плетеный огоньками,
Сквозь времени тугой мешок.

А ты, мой милый, воплотишься
Осмотришь мир горячим взором,
И пустишь крик животный в тайну,
Которую поймешь с трудом.

Живи, не бойся и не знай
Той боли, что ладьей в груди
Колотится и вся трепещет
В веселье белом, преисподнем.

Она - не та. Совсем другая.
Прельщает только странным светом.
Но этот свет - змеиный омут,
Лесная чаща в небе синем.

Иди туда, где простота.
Там бог стоит - старик могучий.
Его уста - христовый мед
А борода - людские души.

Он знает больше, чем отец,
Который может дитя бросить,
Когда оно в том самом месте.
Святое место это, милый.

Ты в животе - уютном доме.
Ничто тебя там не тревожит
И не должно. Ты спишь.
Так спи же. И видь свои земные сны.

Не просыпайся никогда!
Глаза открыл и отравился.
Но... лучше ты меня не слушай
Я сам отравлен. Уже поздно.

Мне твоя мама не супруга.
Живет она с любимым мужем
В ларце сердец ее не пусто
И до меня ей дела нет.

В миру сидел я в темном доме,
Сейчас свята моя темница.
Нет боле язв на бледном теле,
А черный лик почил в земле.

Но то прекрасное, что было
Огонь того, иного мира
В тебе. И ты его храни, малютка.
Печаль земная не светла.