Снова в Михайловском

Фотографии 2006 года.
1 - валун при входе от Бугрова к дому поэта в Михайловском;
2 - сарай из валунов в Михайловском, светлые ручьи в кустарниках шумят;
3 - Могила Неизвестного Солдата;
4 - пруд под сенью ив густых (Большой ганнибалов пруд) и мостик;
5 - аллея Керн образца 2006 г.;
6 - дом поэта со стороны реки Сороть;
7 - озеро Маленец ("Брожу над озером моим..." и т.д.);
8 - крест и часовня на Савкиной горке (крест подлинный, часовня новодел);
9 - вид на р.Сороть и оз.Кучане с Савкиной горки;
10 - я на крыльце в Тригорском;
11 - вид с тригорского холма на Сороть;
12 - вид с тригорского холма на Воронич и вдали три холма;
13, 14, 15 - Петровское, заезжая изба, большой дом Петра Абрамовича и беседка;
16 - могила Пушкина в Святогорском монастыре.



          Впервые в Пушкинском заповеднике мне удалось побывать в 16 лет. Этот уголок, полный поэтического обаяния, зовёт, притягивает и манит вновь и вновь. Кроме того, мне захотелось показать любимые места мужу и ребёнку. И мы отправились в автомобильное путешествие из Москвы в Михайловское.

          Хранитель и директор Пушкинского заповедника с 1945 по 1990 год, Семён Степанович Гейченко, восстановивший из руин усадьбу великого поэта, сделал всё, чтобы паломники сразу прониклись святостью того места, к которому они приближаются. На естественной каменной стеле при входе в рощу слова «Пушкинский заповедник. Михайловское». Чуть дальше, на замшелом валуне, – приветствие хозяина нам, гостям: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!»

           При входе в лес вспоминаются слова Пушкина из черновиков стихотворения «Вновь я посетил…»:
                …В разны годы
                Под вашу сень, михайловские рощи,
                Являлся я…
                …Но здесь меня таинственным щитом
                Святое провиденье осенило:
                Поэзия, как ангел-утешитель,
                Спасла меня, и я воскрес душой.

Неширокая дорога идёт через лес, где можно полакомиться земляникой, собирать чернику или бруснику – в зависимости от сезона. Иногда на дорожке можно увидеть змею, выползшую погреться. На обочине обращает наше внимание дикий камень неправильной формы, отдалённо напоминающей пирамидку. На камне написаны слова Михаила Дудина:

                Здесь похоронен воин неизвестный,
                Освободивший Родины святыню,
                Бессмертной славы мужество достойно,
                Идущий мимо, голову склони.

           Могила Неизвестного Солдата здесь, в лесу, на дороге к дому поэта, напоминает нам о грозном прошлом этих западных приграничных русских земель, о том, что пришлось пережить этим местам в Великую Отечественную, и о тех жертвах, которые были принесены ради того, чтобы мы сейчас могли приезжать в Михайловское, отдыхать, читать стихи и дышать воздухом Пушкина.

          От деревянной часовенки, восстановленной лет двадцать назад, но всё ещё радующей глаз желтизной толстых брёвен, начинается знаменитая Ганнибалова еловая аллея, на которой выделяются несколько исполинских деревьев – современников Абрама Петровича Ганнибала, которому эти земли были пожалованы императрицей Елизаветой Петровной. По сторонам от аллеи воссозданы различные парковые забавы: беседка, дерновый диван, чёрный Ганнибалов пруд. Грот, в котором Пушкин любил в жаркую погоду сочинять стихи, был сделан ещё при его прадеде из древнеславянского кургана, каких в этой части парка сохранилось немало как память о племенах кривичей, издавна обитавших тут. Так причудливо здесь повсюду переплетаются исторические эпохи и культурные пласты.

          Центр всеобщего внимания – дом Пушкина. К сожалению, это не подлинная постройка, а новодел. Мемориальное здание было утрачено ещё при сыне Пушкина Григории, который жил в Михайловском с 1866 по 1899 годы, храня память об отце. Трогает душу мысль о том, что подлинный домик няни Арины Родионовны посетители заповедника могли видеть вплоть до войны – он сгорел в 1944 г. при освобождении Михайловского от фашистов. Нынешние постройки были реконструированы к 200-летию Пушкина по последнему слову музейной технологии, чтобы многочисленные группы экскурсантов могли посещать и рассматривать экспозицию без ущерба для неё, вспоминая строчки из «Онегина», в которых поэт отразил черты своей жизни:

                И стол с померкшею лампадой,
                И груда книг…
                И этот бледный полусвет,
                И лорда Байрона портрет,
                И столбик с куклою чугунной
                Под шляпой с пасмурным челом,
                С руками, сжатыми крестом.

           Когда мы входим в кабинет Пушкина и видим подлинные вещи: его стол, кресло и скамеечку для ног, дорогие для него портреты Байрона и Жуковского, девятифунтовую железную трость, с которой он ходил и упражнял руку, чтобы не дрожала, если случится стреляться на дуэли, – возникает чувство присутствия хозяина.

          Вообще, здесь многое остаётся таким же, как и при нём: и речка, и облака над ней, и холмистые берега, где всё так же бродят стада, и «огромный запущенный сад, приют задумчивых дриад», и «луг, уставленный душистыми скирдами, где светлые ручьи в кустарниках шумят», и «двух озёр лазурные равнины», и мельница, что «насилу крылья ворочает при ветре», приглашая туда, где «на границе владений дедовских» стоят легендарные три сосны. И забываешь, что «пруд под сенью ив густых» и «остров уединения», часовня на Савкиной горке и мельница – дело рук реставраторов, а три сосны – уже третьи после тех, воспетых Пушкиным. Обращаясь к молодой сосновой поросли, поэт мечтал:

                …Но пусть мой внук
                Услышит ваш приветный шум,
                Когда, с приятельской беседы возвращаясь,
                Весёлых и приятных мыслей полон,
                Пройдёт он мимо вас во мраке ночи
                И обо мне вспомянет…

          Сам он во время михайловской ссылки не раз проходил пешком, проезжал в коляске или верхом на коне мимо трёх сосен по пути в соседнюю усадьбу Тригорское или обратно. Соседи Пушкина Осиповы-Вульф сами называли свой дом «домом Лариных». Каждая из тригорских барышень считала себя прототипом Татьяны.  Мать главной героини романа Пушкин – случайно или нет? – сделал тёзкой Прасковьи Александровны, хозяйки дома. В тригорском парке мы можем погулять по «аллее Татьяны», посидеть на «скамье Онегина». Здесь опальный поэт нашёл не только богатую библиотеку и обширный материал для творчества, но и дружеское участие, и атмосферу шутливой влюблённости.

          У Осиповых-Вульф поэт встретился с А.П.Керн – она была кузиной молодых обитательниц Тригорского. Эта встреча обогатила нашу культуру стихотворением Пушкина и романсом М.И.Глинки «Я помню чудное мгновенье». В память о последней прогулке Пушкина с Керн, когда она перед отъездом побывала в Михайловском, липовая аллея пушкинского парка называется «аллеей Керн».

          В доме П.А.Осиповой бывали поэты – приезжавший к Пушкину А.А.Дельвиг и Н.М.Языков, университетский друг Алексея Вульфа.

                … Там и я свой след оставил,
                Там, ветру в дар, на тёмну ель
                Повесил звонкую свирель, –

вспоминал Пушкин Тригорское в черновиках «Путешествия Онегина».

          Парк Тригорского светлый и весёлый, там хочется танцевать, шутить, резвиться. Название усадьбе дано по трём холмам, расположенным рядом друг с другом. На одном из них находятся дом и парк, на соседнем – кладбище, а третий – городище Воронич, место, где во времена Ивана Грозного стоял один из форпостов западных границ Руси, город и крепость Воронич. Разозлённый непобедимым сопротивлением Пскова, польский король Стефан Баторий в отчаянии разрушил крепость, так что она не подлежала восстановлению. В память о тех событиях теперь можно видеть сложенные на холме кучкой серые каменные ядра польских пушек. 

          На Ворониче вспоминаются слова пушкинского Пимена: «Минувшее проходит предо мною…» Историческая трагедия «Борис Годунов» была написана Пушкиным во время михайловской ссылки. Здесь, рядом с няней, около городища Воронич, в этих исторических местах, он стал первым нашим национальным поэтом, творцом первой реалистической трагедии. Зелёный холм Воронича хранит торжественное молчание, напоминая о невозвратности прошлого и о связи времён.

          Для того чтобы полнее проникнуться духом Пушкина, в эти края нужно приезжать на несколько дней. Потому что, кроме Михайловского и Тригорского, нужно ещё побывать в Петровском:

                В деревне, где, Петра питомец,
                Царей, цариц любимый раб
                И их забытый однодомец,
                Скрывался прадед мой арап… –

как писал Пушкин. Он бывал в Петровском у двоюродного деда Петра Абрамовича Ганнибала, который увлекался домашним виноделием и любил угощать внучатого племянника. Но главное – у престарелого родственника можно было узнать семейные предания и посмотреть кое-какие фамильные бумаги.

          Если музей Михайловского был открыт в 1949 году, Тригорского – в 1962-м, то усадьба Петровское приняла посетителей впервые только в 1979 году. Мы смогли увидеть в усадебном доме экспозицию, посвящённую Абраму Петровичу Ганнибалу, инженеру-фортификатору, военному строителю, – единственному в истории чернокожему генерал-аншефу на службе у белых.
 
            Беседка на берегу озера напоминает повесть «Дубровский» и «благородные забавы» Троекурова. Недавно в парке появились новые аллеи, а также восстановлена «заезжая изба», в которой «арап Петра Великого» провёл свои первые годы в псковской глуши. В Петровском выставлены детские игрушки тех времён – в память о детях Ганнибала, когда они были ещё маленькими и никто не знал, что Иван Абрамович станет морским офицером и одержит победу над турками под Наварином, а Осип Абрамович прославится в веках родным внуком, которого он увидит однажды, в возрасте нескольких месяцев.

          Наш шестилетний сын Лёня был поражён большим количеством кладбищ и могил, которые бережно сохраняются по всему Пушкинскому заповеднику как свидетельства драматичного времени, ушедшего навсегда, и как память о тех, кто был дорог Пушкину.

                И хоть бесчувственному телу
                Равно повсюду истлевать,
                Но ближе к милому пределу
                Мне всё б хотелось почивать.

                И пусть у гробового входа
                Младая будет жизнь играть
                И равнодушная природа
                Красою вечною сиять.

          Могила Пушкина – в четырёх километрах от Михайловского, в посёлке Пушкинские Горы, в Святогорском монастыре. Рядом похоронены дед и бабка, мать и отец поэта.

          Монастырь, основанный во времена Ивана Грозного, сослужил Пушкину немалую службу в изучении фольклора, в сборе материалов к «Борису Годунову». При Советской власти обитель была закрыта, в войну разрушена, а могила поэта была заминирована. Только чудом объясняется тот факт, что взрывом огромной авиабомбы не был снесён Успенский собор, и могила Пушкина, защищённая мощью его куба, не очень пострадала. При С.С.Гейченко монастырь подняли из руин, там был организован музей. Сейчас обитель передана православной церкви.

         На могиле поэта надгробие из белого мрамора. Летом обелиск утопает в цветах, которые продаются тут же, около монастыря, очень дёшево – от букетиков полевых цветов до роскошных мальв. Мы по вечерам ходили в поселковый магазин, и Лёня каждый день предлагал нам зайти к Пушкину и принести цветочки на могилу. Хотя он был ещё маленький, я думаю, что эта поездка оставила след в его душе.

           С сыном мы опять побывали у Пушкина через год, а с мужем не однажды ещё возвращались на эту землю, полную печальной прелести, землю, которая вдохновляет творческие порывы и вносит в душу успокоение.