Вверх по тропе, вниз к озеру. глава 15

Глава 15
Неделя, проведенная в Уистбирки, прошла в тревожном и томительном ожидании, которое злило Дэниеля. Он сам не понимал, для чего он находится здесь, ведь он ничего не мог предпринять. Врачи внимательно следили за состояние Кейт. Полиция методично прочесывала лес, опрашивала жителей, проверяла приюты бездомных и железнодорожные станции. Инспектор сделал запросы в соседние городки, но там задержали только несколько бродяг, похожих на описание писателя. Бит нигде не появлялся, исчезнув из графства в одно мгновение.
После разговора с инспектором Майер отправился прогуляться по деревне. Он хотел посмотреть на последнее пристанище писателя. Перед ним предстал маленький домишко с заросшей лужайкой. На окнах не было штор, поэтому можно было заглянуть внутрь. В комнатах, действительно, царил беспорядок. Мелкие вещи валялись на полу вперемежку с черно-белыми отпечатанными листами, мебель была сдвинута с места. На лужайке за домом на столике стояла пустая пивная кружка. Окна двух небольших комнат выходили на лес. «Это комната явно его» – догадался мужчина. В ней была только кровать и стул. Потрепанная куртка и брюки висели просто на крюке, вбитом в стену. Грязные футболки валялись на полу в углу. Вдоль одной из стен выстроился стройный ряд пустых бутылок из всевозможных напитков. Другая комната выглядела более опрятной. Кровать с новым постельным бельем, стул, комод и зеркало над ним, и никакого мусора. Немного уютнее комнату делали полураскрытые зеленые портьеры.
Разглядывая дом, мужчина неожиданно вздрогнул от холодка, пробежавшего по затылку. Ему за шиворот упали мелкие крупинки мокрого снега. Он лишь повыше поднял воротник и с тоской посмотрел вперед на расстилавшее перед домом поле. В ноябре оно стало просто черной массой, кое-где украшенной голыми кустами. Майер решил прогуляться дальше в лес по маршруту того злополучного воскресенья. Тропинка отчетливо проглядывала среди старой увядшей листвы и сухих веток. По ней можно было дойти до кладбища и церкви, сделав приличный крюк вокруг деревни. Из леса можно было выйти на асфальтовую дорогу, соединявшую две деревни, с которой можно было свернуть прямо к озеру. При мысли о воде Майер поежился. Озеро могло вполне стать последним пристанищем одинокого, запутавшегося и уставшего человека. Майер подсчитал, что Алану было всего сорок пять. В его возрасте обыкновенный британец только начинает жить, поскольку у него уже есть стабильный доход, дом, он обзаводится семьей и детьми. Либо, как он сам, Дэниел Майер, зарабатывает приличное состояние и имя, а также лысину, пузо и отвращение к «бумажным людишкам».
Легкое головокружение и отдышка начали мучить Майера, когда тот добрался до кладбища. Небольшое путешествие на свежем воздухе далось ему с большим трудом. Дав себе немного передохнуть, мужчина двинулся вдоль крестов и плит, ища могилу родителей Бита. Когда молодой парень узнал о несчастье, то, как говорят, расклеился. Хотя Бит редко упоминал о своей прежней жизни и совсем не походил на любящего сына, печальное событие надолго выбило его из колеи. Неделями не выходил из дома и ничего не писал, был похож на брошенного котенка. Майер утешал его, на время заменив ему старшего брата или даже отца. У самого Майера никогда не было детей, возможно, именно поэтому он так быстро привязался к парню. За несколько лет они превратились друг для друга в родных людей, хотя оба никогда не говорили об этом вслух. Резкая перемена в Алане после приезда из Уистбирки,  его необъяснимое поведение взбесило Майера. Они ругались как отец сыном, забыв о профессионализме и приличиях. Немного остыв, Дэниел обрел трезвость мышления и серьезно испугался за парня, который отказывался от любимого дела, успеха и чьей-либо помощи. Уговоры и просьбы не помогали. Алан был непреклонен и, в то же время, пассивен к происходящей вокруг него жизни, плывя по течению.
Майер вспоминал о прошлом, стоя перед могилой мистера и миссии Бит. Надгробная плита выглядела довольно скромно по сравнению с другими, было видно, что за могилой давно не ухаживали. Мужчина наклонился, чтобы вытащить из подставки засохшие цветы. От легкого прикосновения они сразу же рассыпались в ладони. «Если ты так редко приходил сюда, зачем решил привести сюда Кейт? О чем ты говорил?» – задавался вопросами Дэниел. Алан всегда держал в секрете свое происхождение из бедной рабочей семьи и без особых причин не стал бы приводить на кладбище чужих. «Может быть, он все-таки окончательно свихнулся от одиночества?»
Растроганный воспоминаниями, Майер решил отправиться в еще одно путешествие, на этот раз в Чеппинбирки. Когда он добрался до автобусной остановки, ностальгическое настроение внезапно покинуло его. Было довольно поздно для длительных прогулок и давно стемнело. Дэниел разозлился. Надо было что-то предпринимать, а не строить из себя одинокого разнюнившегося старика. Но что он мог сделать в сложившихся обстоятельствах? Найти сумасброда и задать ему хорошую трепку. Требовалось снова поговорить с Кейт и раздобыть рукопись. Поскольку было слишком поздно, чтобы куда-нибудь ехать, Майер отправился на поиски гостиницы или пансионата для ночлега. Оказавшись в маленькой комнате на постели с нейлоновыми простынями, мужчина устроился в широком кресле, приказав себе ни о чем не думать до утра. Надо было выспаться, насколько это представлялось возможным в кресле, а завтра взять дело в свои руки.
На следующее утро Майер отправился в полицейский участок с намерением оставить на его месте руины, если он не получит книгу. Бромлейн встретил его в той же самой рубашке, что и вчера, с пробивающейся щетиной. Выглядел он немного уставшим и потрепанным, но был все также любезен и сразу же согласился предоставить Майеру копию нескольких фрагментов, хранившихся в ноутбуке мисс Уолкер. Дэниел не стал долго рассуждать над поступком инспектора, а отправился в свой номер, чтобы приняться за чтение. За три с лишним месяца вряд ли можно было написать книгу целиком, но ему было бы достаточно и нескольких фрагментов, чтобы понять общий смысл. Время пролетело незаметно. Майер быстро перекладывал страницу за страницей. Он попросил инспектора распечатать рукопись, т.к. предпочитал по старинке текст на бумаге вместо монитора. За окном стало темнеть, когда он закончил чтение. Он чувствовал себя одновременно уставшим, взволнованным, обманутым и растерянным. Его лицо и шея побагровели от напряжения. Мужчина умылся, принял таблетку, чтобы снизить давление, т.к. его лоб и затылок стали невероятно тяжелыми. Он сел в кресло и закрыл глаза. Вот уже долгие годы он занимался только тем, что читал написанное одними и заставлял других поверить, что это отлично написано. Он, Дэниел Майер, после нескольких страниц сразу мог определить, можно ли из них сделать хорошую книгу или бестселлер. Он мог различить правдиво написанную выдумку и приукрашенную правду. Сейчас он не мог определить ничего, кроме того, что эти несколько десятков страниц написаны не Аланом Битом, а кем-то другим. Можно отдать рукопись на экспертизу лучшим специалистам, но и без них Майер чувствовал нутром: это написано не Битом. Если быть точнее, написано не тем человеком, которого он знал уже двадцать лет. «Наверное, если бросить литературу и каждый день только пить пиво и смотреть крикет по телевизору, можно растерять талант, но, в таком случае, страна лишилась многих знаменитых людей». Майер усмехнулся собственным мыслям.. «Нет, дело в чем-то другом».
 Он резко встал, оделся и отправился на поиски ближайшего паба. Паб – то место, где он мог бы что-нибудь разузнать о жизни Бита, из настоящей жизни. Не может быть, что за пятнадцать лет никто ничего не знал бы о человеке, существующем на пиве и других алкогольных напитках. Паб «Пенная кружка» находился неподалеку от гостиницы. Заказав обычный бифштекс с картошкой и пиво, Майер уселся за стойкой в углу и принялся за еду с печально-равнодушным видом, который не мог не привлечь внимание бармена.
– Неужели моя еда так ужасна? – начал издалека невысокий плотный мужчина с короткими толстыми пальцами, похожими на сардельки.
– Вкусно. В Лондоне давно перестали подавать как следует приготовленный бифштекс.
– Я сразу заметил, что вы приезжий. Зачем пожаловали в наш уголок?
– Я приехал к близкому другу, помириться.
– Видимо, неудачно? – посочувствовал бармен, облокачиваясь на стойку.
– И да, и нет. – следуя литературным приемам, Майер затягивал интригу. Его ответ привел мужчину в замешательство, который не знал, как поделикатнее узнать продолжение истории.
– Что произошло?
– Он исчез.
– Как так? В нашей деревне редко исчезают люди, разве что умирают. Правда, был тут недавно один случай.
– Мда. – Майер покачал головой и спрятал лицо за кружкой, отпивая пиво маленькими глотками.
– Так вы приехали к этому, как его, писателю? – бармен явно обрадовался в предвкушении новостей.
– Полиция не может найти его. Не знаю, где искать помощи. 
– Ну, здесь вы вряд ли найдете ее. То есть я хотел сказать, что мы, все, всегда рады помочь, чем сможем, но про этого… Как его звали?
– Мистер Алан Бит.
– Только о мистере Бита никто ничего не знает. Полиция уже наведывалась к нам во главе с новым инспектором. Сущий сноб.
– Он часто сюда приходил? Я имею в виду мистера Бита.
– Редко. Редко здесь ел. Когда заходил, брал еду с собой, но чаще заказывал пиво.
– Отличное пиво. Приятный вкус.
– Спасибо. Я стараюсь изо всех сил, чтобы угодить своим посетителям.
– Мистер Бит ни с кем не разговаривал, когда приходил сюда?
– Нет. Он был нелюдим и любил выпить.
– Да. К несчастью.
– А из-за чего вы поссорились?
– Из-за женщины.
– Ну, дела. Я всегда говорю, что все люди одинаковы. Хоть один богат, а другой беден, но проблемы у всех одинаковые. И все из-за женщин.
–  И он никогда не говорил что-нибудь о себе?
– Вроде нет, то есть ничего такого, что заинтересовало бы полицию. Бывало, он приходил уже навеселе, заказывал пиво и садился в уголке. Разговаривал сам с собой. Так делают многие мои посетители. Но к нему никто не подсаживался. Уж больно вид был мрачный. Правда, Винни? – спросил бармен у долговязого парня, как раз подошедшего к стойке.
– Правда. Приходил несколько раз. Что-то бормотал про какого-то старика и женщину. Ваша что ли?
– Может быть.
– Да-да, точно, Винни. Что-то говорил про старика, про то, как кого-то убил или потерял. И про женщину, которая была слишком хороша для него. И еще про обман. В общем, обычная история. Такие россказни часто услышишь, особенно когда клиент сильно наляжет на кружку.
– Бедный… малый. – Дэниел спохватился, что никак не выражает сочувствие своего пропавшему другу. – Надеюсь, с ним все хорошо, и полиция найдет его.
– Мда, будет надеяться, мистер. А надолго…
– Спасибо. Вы обнадежили меня. Все было вкусно. – Дэниел заторопился, не дав бармену возможности продолжить разговор. Рассчитавшись, Майер вышел на темную улицу, небольшие участки которой тускло освещались старыми фонарями. Он перевел дух, т.к. едва сдерживал себя. Бармен и его помощник рассказали достаточно, чтобы убедиться в том, что у Алана имелись серьезные причины для своего странного поведения. Женщиной, о которой говорилось, несомненно являлась Нора, т.к. других женщин писателя, оставивших глубокий след в его жизни, Майер не знал. Что касается старика, то тут можно было строить разные догадки. В любом случае, Бит мог быть замешан в чем-то серьезном, поэтому он замкнулся в себе, отгородился или даже скрывался от людей. Для Алана такое поведение было вполне характерным. Словно ребенок, он мог обидеться на весь мир, если не получал нужной ему вещи или считая, что ему нанесли смертельную обиду.
Когда Майер дошел до гостиницы, размышляя об услышанном в пабе, он внезапно остановился, словно натолкнулся на невидимую преграду. Его передернуло от новой мысли, всплывшей в его мозгу подобно медузе, ужалившей его за ногу, когда он отдыхал в Каннах. Алан в пабе рассказывал о том, что написано в книге. Старик, женщина, убийство, воровство. «Нет, не может быть. Это только совпадение». Поднявшись в номер, Майер схватил рукопись и стал нетерпеливо просматривать отдельные листы. Теперь ему стало ясно, почему он не увидел стиля Бита. Потому что его нет. Кто-то семь лет писал книги за него, или, по крайней мере, придумывал сюжеты и героев. Всю остальную черновую работу делал Алан. Как выпускник Оксфорда, он владел нужными литературными приемами и отлично знал язык. Майер чувствовал себя растерянным и беспомощным. Как же он не смог разглядеть обмана? Ведь Нат его предупреждал, но он понадеялся на свою интуицию и трогательный рассказ молодого паренька о том, как он днем и ночью корпел над черновиком, чтобы переделать его и повторно отправить в агентство. Все семь лет сотрудничества фирме грозил скандал и потеря репутации, а дружба строилась на обмане. Майер еще раз просмотрел некоторые листы. Получалось, что Алан был не так уж плох. Определенный талант у него был, но написанное существенно отличалось от того, что издавалось под его именем. Разница между романами и рукописью была столь очевидна, что Майер не мог понять, почему нужно было раскрывать себя после стольких лет молчания? Мужчина встал напротив окна и стал всматриваться в  тускневший день, размышляя над изменившимися обстоятельствами. Поимка беглеца могла привести к раскрытию всего обмана. Как ни жестоко это ни звучало, но теперь он мог только надеяться, что полиция не сможет найти Бита, иначе его агентство могут ожидать долгие судебные разбирательства. При мысли о суде Майер усмехнулся собственному цинизму и расчету. Он даже не подумал о том, что преступник должен быть наказан за совершенное им преступление. Самое страшное преступление. Мужчина тут же нашел себе оправдание. Он не думал о наказании для преступника, т.к. все еще не мог поверить, что рукопись – правда. Слишком ужасная правда. Алан превращался из беглеца в убийцу, который обманывал всех вокруг. Вспомнив об утренней встрече с инспектором, Майер понял, что инспектор, скорее всего, пришел к такому же выводу. Он прочитал рукопись, собрал свидетельские показания у жителей и непременно заглянул в паб. Если прибавить к этому неожиданное решение Алана все бросить, желание уединиться, попытку самоубийства и, наконец, нападение на помощницу, то все складывается в довольно ясную теорию. Инспектор упомянул, что собирается в Лондон, чтобы собрать побольше сведений о пропавшем.
«Как же. Он собирается покопаться в архивах, чтобы найти нераскрытое преступление и связать его с Битом. Нет, черт возьми. Надо доказать, нет, надо разобраться в этом деле и отделить правду от вымысла, тогда можно будет что-то доказать. Нет, Алан не может быть убийцей. Если да? Тогда убийце – Гонкуровскую премию!?»