Письмо Княгини

"Серхио!

Вы просили меня о встрече, но я сомневаюсь, что это было бы разумно. Прошло пять лет с тех пор, как вы покинули меня одну, с разбитым сердцем, и, как мне тогда казалось, с погубленной честью. Я помню до сих пор надменный взгляд ваших глаз и ледяной тон вашего голоса. О, Серхио, я же вас так любила!
   Помню первую встречу с вами на балу в доме моего крестного, графа Александра Петровича Соколова. Все тогда ждали особенного гостя – знаменитого итальянского тенора, новую звезду Европы. Серхио Лоренти. Вас, Серхио. Ах, как все были взволнованны в тот вечер, и я, как и все, ждала с нетерпением. И вот вы появились.
    Каким я запомнила вас в тот вечер? Моя кузина Мари Уварова уверяла, что вы показались ей и ее подругам надменным и чересчур самоуверенным, а я уверяла, что у вас грустные глаза и вам одиноко среди бала. Мари твердила, что ни за что не согласилась бы провести с вами и минуты наедине. А я была уверена, что разглядела в ваших глазах нечто особенное, чего не смогли увидеть остальные. Признаться, я даже не помню, что вы исполняли в тот вечер, но помню, как была заворожена вашим голосом. Да, вы всегда были хорошим актером. Жаль только, что я не прислушалась к Мари и не поняла этого раньше.
    Конечно, вам было очень легко меня очаровать. Я ведь впервые вышла в свет, а до того больше времени провела в нашей усадьбе под Новгородом, чем в Петербурге. Я была ослеплена и очарована всем – великолепием северной столицы, легкостью общения в салонах, роскошью женских нарядов и украшений, хотя мои были ничуть не хуже. А меньше всего я была избалована мужским вниманием. И потому встреча с вами, ваше первое письмо и признание так легко заставили поверить в то, что в моей жизни появилось нечто особенное. Любовь.
    Да, я влюбилась так легко и безрассудно! Вы были моим божеством, моим кумиром, моей любовью, моим романтичным итальянским героем…  Ах, Серхио, как легко совершать глупости в семнадцать лет! Чем я могла привлечь вас тогда? Ведь в тот вечер на балу были женщины гораздо красивее меня, и, несомненно, опытнее в подобного рода делах. Чем привлекла вас я? Вчерашняя провинциалка с наивным блеском в глазах, восторженно вышедшая в свет в ожидании чуда…
    Чудом я и сочла встречу с вами, вашу такую искреннюю, как мне казалось, влюбленность в меня. Вы преследовали меня целый месяц, и признаться, я не стремилась скрываться от вас. Украдкой читая в саду ваши письма, я чувствовала, как замирало мое сердце от восторга и предчувствия счастья!
   Конечно, моя семья никогда бы не позволила мне стать вашей женой.  Дочь графа Росинского не могла снизойти до актера. Но мне было безразлично происхождение, я любила и думала, что была любима. Только потому и согласилась встретиться с вами наедине в саду.
   А вы были так горячи и несдержанны! Как смутил и взволновал ваш первый поцелуй! Первый и все последовавшие за ним!
   Серхио, Серхио... 
Вы не дарили мне подарков, даже цветов. Зато часто просили об одолжении меня. Дважды я даже тайком брала в доме деньги для вас. И как вы вели себя, когда я подняла случайно оброненное вами письмо и увидела несколько строк. Строк, написанных, несомненно, женской рукой. Таинственная незнакомка, чье имя вы отказались назвать, благодарила вас за роскошный подарок. Подарок, конечно же, сделанный на деньги моего отца, которые я тайком принесла вам накануне.
    Как вы кричали и уверяли, что меня совершенно не должно касаться, кому и что вы дарите. Я убежала от вас в слезах. Конечно, я ведь так и осталась для вас чужой и нелюбимой. Но вы сделали так больно, Серхио! А я терпела и прощала, потому что любила вас. Когда вам захотелось вернуть меня, как милы и очаровательны вы были! Вы шептали по-итальянски нежные слова, и, закрыв глаза, мне казалось, что я сижу рядом с вами где-то в далекой Италии, и жаркое солнце обжигает меня.
     А потом вы сделали мне то предложение. Ах, как же наивна и безрассудна я была, поверив вам, решившись на такое! Бежать с вами в Италию, где вы обещали жениться на мне! И как хорошо, что наш сговор услышала Мари и поспешила предупредить отца!
    Серхио, вы не знаете, не представляете, как гневалась я на моего друга, как обвиняла Мари в том, что она разрушила мою судьбу из зависти. А вы уехали, уехали, так и не дождавшись условленного часа. И уехали не один, как я узнала позднее, а с одной из актрис Петербурга!
   Мой папа не стал сурово наказывать меня, скорее, он винил себя в случившемся, ведь по его настоянию я так долго была вдали от света, он хотел как раз оградить меня от подобных мужчин, а вышло наоборот. Но чтобы улеглись слухи – к счастью, всего лишь слухи без доказательств моего безрассудства – мне следовало какое-то время провести вдали от Петербурга.
    Полгода я провела в деревне, в усадьбе Уваровых.
Почти в одиночестве, если не считать двух тетушек, которые мной мало занимались и только осуждали за то, что в столице стало известно о моем романе с вами. За те полгода, что я провела с ними, они внушили мне огромное чувство вины перед отцом и перед светом. А главное, перед ними, хотя уж их это происшествие касалось меньше всего. И потому я была и счастлива и обескуражена письмом отца, в котором он сообщал, что осенью я выхожу замуж, все уже улажено и оговорено, и что мне надлежит немедля прибыть в Петербург.
    В первый же вечер моего возвращения в Петербург отец представил меня князю Андрею Олеговичу Бельскому. Я встретила его в свой прошлый приезд в Петербург, он запомнился мне учтивым отношением и добродушием. Он был старше меня на двенадцать лет, не отличался вашей яркой красотой, но с ним было легко и спокойно, словно я знала его всю жизнь. И, кроме того, я испытывала к нему огромную благодарность за то, что он берет меня в жены, несмотря на имевшие место слухи.
    Я стала его женой и мы провели первые месяцы в Петербурге. С каждым днем я все больше начинала понимать и ценить человека, которого послала мне судьба.
    В самые серые дни он умел развеселить меня шуткой или подарком. Любимые сладости или фрукты, книги или прогулка по красивым местам, коих в Петербурге предостаточно. Особенно мне нравилось гулять в теплые дни с Андреем по набережной, и смотреть, как неспеша катит Нева волны и как бьются они о берег. Среди зимы Андрей дарил мне розы, зная мою любовь к этим цветам. Всегда с радостью обсуждал со мной прочитанные мной книги и советовал прочитать что-либо по его выбору, и сам читал то, что было интересно мне. Никогда я не слышала ни единого упрека о своем прошлом, и ни одной минуты я не скучала в обществе мужа. Мне казалось, я возвращаюсь к жизни, и благодарная за это, сама старалась радовать мужа любой мелочью, и видела, как ему приятно мое внимание.
    Наш сын родился спустя год после свадьбы. Я была безмерно счастлива, когда впервые прижала к груди крошечного малыша. На миг острой болью отозвалось воспоминание о том, как я мечтала подарить сына вам. На миг и все. Заглянув в глаза моего мужа, я поняла, насколько привязалась к нему. И он был счастлив, взяв на руки нашего первенца. И увидев тогда его лицо, я поняла, что мой муж любит меня.  Что я чувствовала тогда к Андрею? Любовь? Но любовь меня страшила и пугала. Вас я любила болезненной любовью, всегда находясь между счастьем и горечью. Мне казалось, что любовь именно такая – зыбкая грань между солнечным светом и ледяным холодом. И то, и другое обжигало, и я гнала прочь все мысли о любви.
   Конечно, про вас долетали слухи из Европы. Говорили, что звезда ваша померкла, что вы на грани разорения и были замешаны в крупном скандале во Франции. Каждый раз, слыша ваше имя, и зная о ваших бедах, я думала, что, несмотря на боль, которую вы причинили мне, я никогда не желала вам горя и беды, и искренне хотела верить, что слухи и сплетни – это всего лишь слухи и сплетни.
   Мишеньке исполнилось три года, когда у нас с мужем родилась красавица Роза, наша Розали. И тогда я снова встретила вас.
   Мы с Андреем были в Москве и вот там из окна я увидела вас. Вы шли по улице под руку с совсем молоденькой девушкой, хорошенькой и очень пухленькой. Она цеплялась за вашу руку, а вы шли, не глядя на нее, хоть и не отнимали у нее своей руки.
   Я отпрянула от окна и только присутствие матери мужа избавило меня от искушения спрятаться за занавесками. Но уже на следующий день я встретила вас вновь – и где же? У нас дома, на приеме.
     Десятки глаз гостей следили, будто невзначай, как вы подошли ко мне и склонились в поклоне. Но едва кивнув в ответ, я отошла. Странная пустота была у меня внутри – ни трепета от встречи, ни былого чувства. Все сгорело, превратилось в пепел, и самого пепла уже не осталось.  Конечно, вы написали мне письмо. И даже изловчились передать его мне.
Я развернула его только после ухода гостей, когда Андрей ушел в кабинет, чтобы написать несколько писем. Признаюсь, я сделала это нехотя, и больше из вежливости, чем от желания вернуться на несколько лет назад. Ах, как знаком мне был стиль вашего письма. И только теперь я поняла все то, о чем мне когда-то давно говорила Мари. И словно все это было в прошлой жизни. И будто и не со мной вовсе!
     Вы умоляли о встрече, о прощении, уверяли, что все эти годы вы любили меня, а уехать вас вынудила возможная месть моего отца. Вы также упомянули, что теперь женаты, и ваша жена ждет ребенка, но вы готовы бросить ее по первому моему слову.  А еще вы почти требовали бросить моего мужа и детей, и уехать с вами навсегда.
    Я смеялась и плакала над этим письмом! Смеялась от радости, что не связала свою жизнь с вами, плакала от жалости к той далекой Дашеньке, какой я была когда-то. И еще мне было жаль вашу жену, совсем юную девочку. В письме вы назвали ее дочерью итальянского торговца, который взамен денежной помощи вынудил вас жениться на своей дочери, которую вы, не задумываясь, готовы были бросить ради меня.
    Я не поверила вашим словам о любви. Кроме того, ваша любовь и не нужна была, как и вы сами. Мне только жаль было ту девочку, что связала жизнь с вами, и я надеялась, что деньги ее отца смогут защитить хотя бы ее саму и ребенка, который скоро должен появиться на свет.
   Серхио!
Встреча с вами в Москве сделала меня счастливой! Нет, счастье мое не из-за вас, но благодаря вам! Ведь увидев вас спустя несколько лет, я поняла, какой могла бы стать моя жизнь с вами. Я осознала, каким вы были со мной, и словно впервые увидела своего мужа! И с непередаваемой радостью я осознала, что люблю его уже давно! Что как бы я не гнала прочь мысли о любви – вот она, любовь! Давно и прочно в моем сердце! И вовсе не та, полная горечи и обмана страсть, которую я питала к вам! Нет! Это чувство подобно ровному теплу в прохладный день или освежающему ветерку в летний зной.  Это настоящее, то, ради чего стоит жить, за что стоит бороться, что надо беречь, как величайшее в мире счастье, потому что именно так это и есть. Любимый муж и наши дети! Как же я счастлива теперь!
  Нет, Серхио. Я не отошлю вам этого письма, потому что написала его не для вас, а для себя. А сейчас я уже слышу веселый смех Розали, и топот ножек бегущего Мишеньки. Сюда идет няня с детьми и Андрей. Мой Андрей! Мой любимый муж!
    Я отдам ему это письмо, и пусть он узнает все – как я любила вас, Серхио, и как счастлива, что разлюбила. Ведь не будь вас в моей жизни, я вряд ли бы сумела в полной мере ценить своего чудесного и доброго мужа, и вряд ли сумела бы полюбить его так сильно, как люблю теперь!

Прощайте, Серхио. Прощайте навсегда.

                Дарья Валерьевна Бельская.
21 марта 1747 гг."