Ферихундель

     Информационные таблоиды, вещательные компании, визуальные передатчики  и даже устаревшие радиотрансляторы вторую неделю трубили о  том, что Федерация Солнечной системы наконец-то урегулировала все меры, связанные со вступлением в  Межгалактическое Содружество.
     Последним камнем преткновения был Патриот. Именно он направлялся сейчас на Цитадель, планету, дублирующую названием функции цитадели  космополитизма, дабы лично внести ясность в неудобном вопросе.
     Ни для кого не являлось секретом: Земля от имени всех жителей Солнечной Системы известила Межгалактический Совет, что Патриот больше не находится под покровительством властей и не является лицом неприкосновенным. Фактически это означало, что Патриот летел навстречу своей гибели. Ну, или что это могло быть? Заключение, сумасшедший дом, лоботомия?
     Безусловно, это дурно попахивало. Земля просто сдала своего последнего преданного сына. Ради перспективы быть принятой в Содружество. Но История буквально  кишит подобными примерами!
     Жители Цитадели, столицы космополитизма, с интересом прислушивались к новостям о приближении Патриота. Ажиотаж подогревался скупой информацией о его личности. Откровенно  говоря, информации не было никакой, а то, что мутно бултыхалось в медийном эфире, было честно «высосано из пальца».
               
     И вот этот день наступил. Земной звездолёт представительского класса показали на всех экранах Содружества. Не менее презентабельная скоростная яхта доставила Патриота от, стоящего на рейде, корабля на планету Цитадель.
     Во все глаза смотрели космополиты на того, кто спускался по, устланному пушистыми ковровыми дорожками, трапу и хладнокровно следовал к  дорогому авто на воздушной подушке, которое должно было доставить его прямо на заседание Конгресса, специально приуроченного к этому событию. Шутка ли - последний Патриот!
     Высокий, красивый, моложавый мужчина в элегантном светлом костюме гордо шагал по дорожке, усыпанной лепестками местных аналогов роз. Это благодарные космополиты так выражали своё почтение достойному сопернику. Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице. Патриот, а иначе, кто еще (!?) опустил на, цвета нежного крема, заднее сидение авто скромный багаж, уселся на переднее и кивнул водителю. Пёстрая толпа зевак приветственно взметнула кверху руки, букеты и шляпы. Весёлыми бабочками полетели с неба разноцветные и блестящие бумажки. Со всех сторон неслось искреннее:
    - Ур-ра Патриоту!
     В целом это походило на некий психоделический бред.
     Процессия – невообразимо роскошное  авто и сопровождающий эскорт - покинула Космопорт. Словно туча гнуса утянулось вслед изобилие автоматической съемочной техники. На всех экранах двенадцати галактик Содружества во всех ракурсах преподносилось красивое, мужественное лицо человека с открытым, но  твёрдым взглядом тёмных серых глаз. Нанокамеры тульбурианцев проникли даже в его носоглотку. Но возмущение обывателей не успело вскипеть, как землянин вдруг тряхнул головой и, громогласно чихнув, сам того не ведая, уничтожил весь арсенал тульбурианских папарацци. И поделом! Нечего лезть, куда ни попадя!
               
     Заседание Конгресса оживленно  приветствовало Патриота Земли, который ретранслированный непосредственно перед каждой фракцией в своём естественном объёме, невозмутимо взирал на  бесконечные трибуны, В одной его руке красовался небольшой саквояж, через, согнутую в локте другую,  был небрежно перекинут светлый пиджак.
     На вопрос Переходящего Статуса Председателя землянин представился:
     - Иванов Иван Иванович.
               
     - Ахкга! – саркастически  выдохнули в этот момент миллионы его соотечественников, прильнувших к экранам трансляторов на большей части Земли и Солнечной Системы, – Как же!
               
     - Дозволяет ли Иванов Иван Иванович обращаться к нему коротким эквивалентом его имени? Если да, то каков этот эквивалент? – спросил следующий Председатель.
     - Иванов. Достаточно коротко? – осведомился землянин.               
      Переходящего Статуса Председатель удовлетворённо кивнул и, сидящий в аквариумном скафандре, следующий Председатель начал  опрос:
     - Господин Иванов, вступая в Межгалактическое Содружество, Федерация Солнечной системы на уровне базовых требований обязана была выполнить ряд условий. За сто пятьдесят стандартных земных лет, отведённых Федерации на устранение недостатков, Солнечной системе не удалось справиться только с патриотизмом. Ни для кого не секрет, что этот досадный атавизм, присущий низшим формам социального устройства, способствует  разжиганию межвидовой розни, войнам и взаимонепониманию не только на отдельно взятых планетах, но и в более широких масштабах. Как такое оказалось возможно?
               
     Тишина в многоярусной трубе Конгресса потрясла видавших виды постоянных заседателей. Даже неугомонные макакоиды правого сектора  восточных трибун внимательно притихли в ожидании ответа. 
               
     - Дело в том, уважаемые члены Конгресса, - начал Иванов, опустив саквояж на прозрачную платформу  возле своих ног, -  что в базовом перечне требований к землянам и всем колониям, выходцам с Земли, вменялось в обязанность уравнять в правах обитателей планет. Так называемых хомо-сапиенсов и эни-сапиенсов. Если кто не располагает информацией, поясню: раньше земляне не признавали у энималов наличие разума. В разумности земляне отказывали не только фауне, но и флоре, и даже структурной основе своей планеты.  Согласно межгалактической конвенции от 3989 года, в рамках выполнения условий вступления в МГС, Федерация Солнечной системы признала разумность эни-сапиенсов и уравняла их во всех имущественных, юридических и этических правах с гомо-сапиенсами, населяющими наш мир…               
     - И каким же образом это вызвало всплеск патриотизма именно на Земле? – не выдержал следующий Переходящего Статуса Председатель.
     - Я бы не назвал это вспышкой, уважаемый, господин Председатель. – с достоинством склонил голову Иванов. – Я бы охарактеризовал это как недоразумение, растиражированное средствами массовой информации.               
     - П'айасните  п'аж’айлуста! – отказавшись от услуг стандартного переводчика, вдруг по-русски проквакала со своего места на широком столе огромная жаба – следующий Председатель.
      Нимало не смутившись, землянин продолжал:
     - Пояснить? Пожалуйста! Случай проявления патриотизма проявился   в одном  конкретном месте на Земле и, с подачи одного хомо-сапиенса, исходил от одного же единственного эни-сапиенса. Так что, говорить о вспышке неправомерно!
      - Да, но если не ошибаюсь, - выкрикнул какой-то разряженный дрищ из ложи для прессы, - этот случай был не единичным!
               
     Огромная труба Конгресса,  словно подхватив порыв ветра, загудела осуждающе.
     - Не единичный. -  развёл руками Иванов. – И мы, земляне не намерены это скрывать. Случай повторялся циклично в заявленное время, строго по расписанию.
               
     - Кошмар! – выдохнуло гуманное космополитичное сообщество двенадцати галактик.               
               
     «Не примут, не примут!» - схватился за голову глава Федерации Солнечной системы.
               
     Иванов поднял руку в предостерегающем жесте:
     -  Я нахожусь здесь, чтобы предоставить исчерпывающую информацию по этому вопросу. Последний патриот Земли в полном вашем распоряжении. Земляне пошли на это тяжёлое противопоставление общества интересам личности, что так же противоречит  положениям конвенции  3902 года. Но они надеются, что после этого открытого шага, вы сумеете понять нас и вынести взвешенное решение.               
     Сидящие за столом многозначительно переглянулись. Толстый зверёк с ухоженным мехом и голым хвостом – то ли крыс, то ли ондатр, тяжело взобрался на крышку стола и с одышкой, баритональным басом огласил:
     - Двенадцать Переходящего Статуса Председателей просят десятиминутной гулбанианской  паузы. Всем хорошо!
     - Всем хорошо! – откликнулась труба Конгресса миллионами голосов.
               
     - Гулбанианская минута – это сколько? – растерянно озираясь, обратился землянин к своему коммуникатору.
     «1, 496 земной минуты». - Педантично подсказал наладонник.
     - Ясно. Пятнадцать минут подождём.

     - Итак, что же, по-вашему, господин Иванов, означает этот индивидуальный случай патриотизма? – открыл продолжение слушаний следующий Председатель.
Иванов не походил на провинившегося школьника. Он непринуждённо  почесал в затылке, его брови насмешливо взлетели вверх:
     - Скажем так, это печальное следствие  возрастных изменений ума. 
     «Старческий маразм, что ли?!» - вновь донёсся нахальный выкрик из журналистской ложи.
     - Довольно  грубое, но более верное определение. – согласился землянин.
     - Позвольте, Иванов, - приподнялся со своего кресла один из Председателей, на вид невероятно преклонных лет, - Вы не производите  впечатления очень старого индивидуума.
     - Речь не обо мне. – пожал плечами высокий красавец.
     - Однако! – возмущенно подскочили с мест остальные одиннадцать Председателей. – Земля клятвенно заверила нас, что последний её Патриот предстанет перед заседанием Конгресса, где окончательно решится его участь и участь Федерации  Солнечной системы.
 
     Труба взорвалась улюлюканьем, свистом и гневными воплями.

     Релакс-валидоловые пузырьки щекотали ноздри Главы Федерации Солнечной системы.

     Красавец-землянин Иванов извлёк из своего саквояжа симпатичного зверька с толстым полосатым хвостом и опустил его на стол, за которым, прежде восседали, а теперь нервно толпились Председатели Конгресса.
     - Вот. – просто сказал он. – Знакомьтесь. Ферихундель. Последний патриот Земли.


     «Мой, дорогой, мой обожаемый Ферихундель! - в голос зарыдал седой старик, узревший на экране галловизора старого енота, подслеповато щурящего глазки-бусинки на представителей Межгалактического Конгресса. – Прости мне мою дурость, прости, что так подвёл тебя, мой друг!»
     За его спиной, в холостяцкой квартирке престарелого  клоуна, на стене, увешанной цирковыми афишами, была и та, которая проливала свет на всю эту историю. «Енот-полоскун Ферихундель!» гласила надпись. «Последний патриот Земли!» - ещё крупнее кричали светящиеся буквы над портретом с характерным енотовым  окрасом морды. И далее более мелко, в кольце движущихся по кругу разноцветных стягов: «Ферихундель из многообразия флагов Галактики безошибочно возьмётся стирать только горячо любимый флаг Земли! Таков он, наш несгибаемый патриот!»

     Несколько лет эпатажный номер шёл на «бис!». Переучить старого эни-сапиенса оказалось делом безнадёжным…
                Марина Гаки