Книга на обёртках от шоколада. Том первый. избранн

***

   Крыжовник взгляда, крутящийся зонтик радужки... Япония летнего зноя, Япония беззвучно переступающей кошки. Она уходит со взглядом на шевелящихся лопатках. Фиолетовые грядки, нежно-блёклое начало листьев салата.
   Хвост задевает руку. Непонятное выражение глаз и вкус малины. Холодная малина на столе, на дальнем краю - недопроявленная фотография чёлки и медленный цвет глаз в бледной полоске тени от поднятой руки.
   Звук дверки холодильника объединит воспоминания, как щелчок двух совпавших деталей.
   Но к варенью подходят чайные глаза. Кошка лежит на коленях, придерживаясь когтями. Контраст тепла и холода не так впитывающ, зимой этого контраста - вся улица, вся кухня.
   Кожа любит летние конфетки. Новогодние апельсины бывают только раз в год, а яблоки выкладывают свою цепочку без перерыва.

(01.95)

***

   Сегодня во сне в кои-то веки встретилась с ботаником. Пока я обдумывала свой вопрос, он с археологами начал разговор о голосеменных. И они со второго слова вдруг перешли на этические проблемы. Переход был плавный и логичный и стоило его проследить, но я не помню. Кажется, сам вопрос звучал так: "А этично ли быть голосеменным среди покрытосеменных?"

(01.95)

***

   Утро. В стакан проулка налито тонкое молоко. Ненадолго. Химию ночи съедает это молоко, исчезая само. Химию ночи счищаю с зубов утром. Химеры снов ещё скалятся в стёкла, но - Реальность!, но - День! - вычищают мои смех и глаза, и мозг мой снова свеж, и снова готов к ночным вторжениям моих же подвалов.

(02.95)

***

   Из горла выходит то ли спич, то ли смерч - как будто за крючок вытягиваешь вешалку с костюмом, или платьем, закрученным  штопором.
Машет рукавами одежда по ветру.
А горло в новых судорогах. Или же - марширует всё то кофе, которое успел выпить за свою жизнь. Норма выпита? Жест поднесения кружку к губам вычерчивает амплитуду потребления.
Иди по ней. Путь всегда держит истину в вытянутой руке.

***

   А вперёд себя я вышлю гонца - фольгу от шоколада.
Несётся она, не разбирая дороги, влекомая ветром, гремит и звякает по твёрдым сугробам.
   Она добежит первой, и промелькнёт мимо, не успев дать вам знак.
   Но слепое  звяканье её разбудит сторожевого пса, и, подняв голову, он будет долго слушать холодную ночь (пусть это будет ночью).
   Взгляд сильнее прикосновения, и чужая фольга уже закодирована моим именем, и пёс будет лизать снег под ногами, а вы будете пить чай белой ночью.
   А если вы не вспоминаете меня за этим чаем, и если - уже не вспоминаете меня, живя там, то  я знаю - я сижу рядом. А фольга - это просто гонец, попутный ветер, отражение света.

(95г)

***

   Вышло солнце. Какое оно, оказывается, огромное. Какими могут быть голубыми просветы в небе.
   Бурелом на небе относит в сторону. Мы - видим - как заходит солнце.
   Раскалённая лепёшка медленно опускается в мёд облаков за острыми соснами.

(06.96)

***

   Кромочка пути. Как идти по нему, не заикаясь? Мои волосы опять коротки, мои волосы опять - не мои.
   Слова опять перестают сопрягаться друг с другом.
   Слова выцветают, как фонтанчик. Фонтанчик выдыхает их до невесомой пыли, но перед исчезновением - на ней играет радуга.

(лето 96)

***

   На дне глазного яблока прорастают луковицы. Ау! Мухи! Где вы, мои цветы уже созрели. Венчиком укропа, венчиком крестоцветных собираю свои пальцы в четырёхкратный рисунок вверху. Бесстрашные мухи, любознательные первопроходцы, настырные киберы, ау.

(лето 96)

***

   Чья-то приснившаяся прочитанная фраза о диагонали будет тебе материалом, балкой для твоего мостика в этом квадратном бассейне, чтобы вылезти. Который тоже снится своей тёмной водой, скользким кафелем стен.

(07.96)

***

   О чём говорить с человеком, который тебя понимает? Достаточно взгляда. А как говорить с тем, кто тебя не понимает? Бесполезно сотрясать воздух. Стоит говорить с тем, кто тебя услышит. Для кого твои слова будут толчком.
   Идёт он по своей узкой тропочке над пропастью. Балансирует и поднимается вверх. Твой весомый камень увлечёт его.

(96г)

***

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ (слово с заклёпками) НАСЕКОМЫХ - сейчас мой учебник.

Я начинаю алфавит с бабочек.

Мне думается, что алфавит - в них.

Прочие насекомые - слоги, слова, есть даже фразы.

Есть среди них - только перекладинки букв.

Но бабочки - законченные знаки, выверенные, исполненные каллиграфически.

(96г)

***


- Стойте!- крикнул он, но его друзья, молодожёны, смеясь, перебежали дорогу. Они стали ждать его на той стороне улицы.
   Он не то чтобы был очень осторожен, но решил переждать самосвал. Какой-то устрашающий был этот самосвал, что он решил не бежать за ними, которые сейчас махали ему, всячески дурачились и обзывали его тормозом и просто тормозом, а неотрывно наблюдал за явно ненагруженным самосвалом. Он был всё ещё довольно далеко, а улица была узкая, окраинная, вдоль неё росли большие деревья, на которых была уже крупная, тёмная листва, но уже приближался, наполняя грохотом и лязгом летнюю тихую улицу. Сейчас он понял, что это не самосвал, кузов был другой, огромная машина, грубая, железная...
   Она наконец-то пронеслась мимо, чуть не утащив его за собой вихрем воздуха, затмив небо чёрным выхлопом, и он увидел друзей. Они неподвижно стояли, на руках у них были какие-то дети, и вдруг ужас накатил на него - они были старые, седые. И это были - они. И они ждали его, ждали, когда он перейдёт улицу. На одеревенелых ногах он подошёл к ним.
- Что с вами?! Почему... Почему вы так на меня смотрите, - внезапно смутился он, осознав, как они странно смотрят на него, хотя - что он, он не изменился за эту минуту, а вот они - они держат на руках уже явно своих внуков, а не детей...
- Мы тебя ждали тридцать лет. А ты не изменился, - наконец-то ответили его друзья.

(96г)

***