Бездна. Глава 8-4. О происхождении куриц

Из дневника:

   “По возможности избегаю вождя и шамана. Для этих земных божеств я — ничтожество. Они демонстрируют передо мною высокомерие. Зачем? — Я имею понятие о субординации и ничью власть развенчивать не собираюсь. Но их любимчик Многоногий Червь, когда видит меня одного, так и норовит завести разговор.
   Знаю, от разговора не открутиться. Но выбрать правильную тактику я смогу лишь в присутствии Оленьки. Я вполне доверяю её рассудительности и надеюсь, что в опасный момент сможет помочь лишь она, милая тринадцатилетняя девочка… И положиться на неё я готов больше, чем на себя…”

   “Почему-то подозреваю червяка в гнусных происках. Но что может он, необтёсанный дикарь? Какая такая сила скрывается в его хилых ручках? Его сила — выше? Там, где дух захватили Баломуты, воротилы из дворца в центре деревни?
   Необходимо покончить с неопределённостью и вызвать червяка на разговор…”


   Однажды мы с Ольгой подошли к червяку, когда тот стоял один на берегу.

   После нескольких незначительных фраз Многоногий Червь начал рассказывать о появлении острова. Это и есть партийное задание вождя? Так сказать, идеологическая обработка… Не густо. Но если им нужно только это, то пусть…

   — Вождь Бало-мото и шаман Бало-гуру плавали на большой лодке по бескрайнему морю, — червяк рассказывал весьма эмоционально, беспрерывно указывая то на океан, то на небо. — Солнце-в-зените было столько раз, сколько волос на голове вождя и шамана.

   — Солнце-в-зените — это март и сентябрь, — пояснила Оленька.

   — Потом они стали сыпать песок на дно океана. Они сыпали песок и сыпали столько лет, сколько листьев на всех деревьях и ещё сколько песчинок на дне океана. Так появилась земля.

   — Из них что, песок так и сыплется? — ехидно заметил я.

   Многоногий Червь, естественно, иронии не заметил:

   — Да! Хочешь знать, откуда появились люди? — и не дождавшись моего согласия, начал рассказывать: — Вождь Бало-мото и шаман Бало-гуру взяли коно-боло, не тех коно-боло, что мы ловим в море и едим, не тех коно-боло, что летают над морем и едят морских коно-боло, а тех, что светят ночью в самую тёмную ночь, когда тучи сверкают огнём и небесное море встречается с морским морем.

   — Ужасный ливень, — объяснила Оленька.

   — Бало-мото сплёл из травы фигурки людей и поместил внутрь светящихся коно-боло. Чтобы солома не загорелась, он плюнул на каждую фигурку, и они стали живыми. Вот так мы и появились. А вождь Бало-мото и шаман Бало-гуру уплыли далеко за складку, где пришиты друг к другу небесное море и морское море, — и он указал бамбуковой палочкой на линию горизонта. — Оттуда они пригнали к берегам острова много-много коно-боло, и у нас был большой пир. Раньше люди совсем не ели — нечего было кушать. Бало-боло умирали от голода.

   Ну-ну, новоявленные божества взяли и накормили…

   — Но плохие морские люди-чудища (сана-боло) похитили вождя и шамана. Тогда всё стало плохо. Появились ядовитые облака. Когда на них посмотришь близко, там становится много маленьких мошек, которые маленькими капельками выпивают всю кровь у бало-боло. Их было столько много, что они съели почти всех бало-боло. Ещё были живые лианы. Одни обвивали людей и съедали их совсем не так, как мы едим рыбу, кусочками, а целиком, как мы глотаем самые маленькие ягоды. Другие лианы смотрели на человека, прыгали, тот страшно кричал и умирал.

   — Когда-то здесь были болота, тучи москитов, множество удавов и ядовитых змей, — пояснила Оленька. — Болота осушили и уничтожили всех опасных рептилий. Думаю, без химикатов и техники не обошлось.

   — Но вождь Бало-мото и шаман Бало-гуру были сильнее морских людей. Они вернулись на остров и прогнали их в морские глубины. Потом прилетела огромная-огромная-огромная птица и съела всех злых мошек. На птице прилетели Бало-мото и Бало-гуру. Они сшили небесное море и морское море, и стали все хорошо жить. Они подарили всем бало-боло много ярких платьев и вкусных семян.

   — Неужели нет людей, которые помнят его рождение, помнят его молодым? — спросил я Оленёнка по-русски и понял, что сказал глупость. Вождь и шаман были самыми старшими на этом острове.

   — Дело не в этом. Они — чужаки. Возможно, перед их прибытием действительно был голодный год. Были болота, москиты и малярия. Но голод, я думаю, был непродолжительным. До этого было изобилие. Я это слышала от Трудолюбивой Пчелы. Здесь запрещено упоминать о былом изобилии. Но люди всё равно об этом шёпотом говорят. Некоторые даже не верят в эти басни про вождя и шамана, которые сделали людей.

   Червяк был уверен, что Оленька просто переводит его слова, поэтому терпеливо ждал. Как только Оленька закончила, червяк снова принялся за обработку.

   — Если вождь и шаман рассердятся, то из морское море и небесное море становятся страшно-страшно. Вверху и внизу появляются огромные волны. Но если люди совсем-совсем сделают плохо, то идёт страшно-страшная волна. Она сметает всё-всё-всё. Добрый вождь из жалости говорит людям, чтобы они его слушались и были смирными и добрыми. Он уводит бало-боло в деревню, подальше от морского моря. Тогда большая-большая волна разбивает только лодки, а людей не трогает.

   — Вождь предсказывает цунами и бури. Поэтому все благоговеют перед ним.

   — Но однажды люди так сильно рассердили Бало-мото и Бало-гуру. Бало-мото и Бало-гуру не стали говорить, когда придёт страшно-страшная волна. Много мужчин ловили рыбу. Эти мужчины больше всех рассердили Бало-мото. Тогда он этих людей отправил к морским людям, и большая-большая волна унесла их на дно.

   — Разве жизнь морских людей — наказание?

   — Морским человеком очень-очень хорошо быть!

   — Тогда в чём наказание?

   — Никто не хочет быть морским человеком, — Многоногий Червь не знал, как ответить на мой вопрос, поэтому быстро перевёл разговор на другую тему. — Хочешь знать, откуда появились коноболо-курицы, и почему у них такие вкусные яйца?

   — Догадываюсь, — по-русски сказал я, а туземцу ответил: — Я уже слышал эту историю, но с радостью ещё раз послушаю.

   — Дай подуть в птичью палку.

   — Подуй, — я протянул ему флейту.

   Он начал, перебирая пальцами по флейте, так сильно дуть, что получился противный пронзительный свист. Сначала червяк был доволен, но потом сказал:

   — Ты меня обманул. Ты сказал птичьей палке, чтобы меня не слушалась.

   Слово “обманул” было сказано по-английски. Ну да понятно: бало-боло вообще не знают слова “ложь”. Значит, он научился этому слову у команды, что приплывает на корабле, или у вождя с шаманом…

   Я взял флейту и стал показывать, что подуть можно сильно, но ради мелодичности нужно постараться извлекать звуки аккуратно. Я даже хотел чуточку приоткрыть секреты музыки, но он осуждающе продолжал смотреть на меня.

   — Я не расскажу тебе историю про коноболо-курицу.

   Потом, выждав несколько минут, он сказал:

   — Ты ещё можешь стать приближённым к Бало-мото. Это даёт шанс на вечную жизнь на острове! — Слово “шанс” — опять по-русско-английски. — Ты увидишь детей своих детей, и их детей, и других детей, и всех детей.

   Мне было совсем непонятно то, о чём он говорил. Я посмотрел на Оленьку. Она стояла позади туземца и с ужасом отрицательно крутила головой.

   — Я сам знаю такие секреты, о которых ты даже подумать не мог.

   Я сказал эти слова по-русски, надеясь, что Оленька переведёт их так, как нужно. Но она вместо этого мило попрощалась с червяком и повела меня прочь.

   Я повиновался девочке, сполна надеясь на её благоразумие.