Камень 2002

Путешествие камня. 

  Она закрыла глаза и позволила прохладному воздуху    распахнуть окно. За окном была темнота: едва различимые предметы, люди, там за окном стояло ее прошлое, одетое в красивую богато украшенную одежду, элегантно сидящую на изящной фигурке былого. Она позволила забыться на миг, всего на миг, который превратился в годы, и пошла на зов, веря, что там стоит теплая, мягкая кровать и одеяло соткано из спокойствия. Она позволила дыханию прошлого прикоснуться к ее коже, овладеть ею. Она шагнула из окна в темноту. И больше не надо было бесконечно заставлять себя делать что-то, утомительные часы уроков перестали биться. Ей стало все равно. Минута превратилась в пропасть с кипящей водой, которую невозможно высушить, с вечно обваливающимся берегом, так что невозможно было построить мосты.

Глава первая, самая.

     Она судорожно пыталась разжать руку. «Фу. Какая гадость! Да это же кожа».
Ее взгляд был направлен как раз туда, где двигалась рука. Ничего более мерзкого она не могла себе представить. И прежде чем ее разум смог противостоять, она с воплем ударила руку о стену. Посыпалась штукатурка. Стало больно, и она поморщилась от этого холодного, еще минуту назад незнакомого ей чувства. По руке стекала струйка крови. С любопытством пальцем другой руки она с трудом размазала кровь и попробовала ее на язык.
«ФУУУ!!!» Кровь была приторно теплой и соленой.
Откуда-то слева доносились какие-то звуки. Их звучание было ей неприятно. Появилась пыль. Защекотала ей ноздри и заставила чихнуть.
«Апчхи!!», чихнув, она подпрыгнула, ударилась обо что-то фиолетовое и застыла на месте.… Но, не успев, как следует приспособиться к своему новому телу, запутавшись одной ногой за другую, свалилась на пол. Что же здесь все-таки происходит?????
     Она решила больше не шевелиться. « Так и буду здесь лежать, пока все не кончится». Что должно кончиться она не знала.
     Вдруг зажегся яркий свет, этого света, конечно же, она не почувствовала, просто увидела, что все вещи, которые там присутствовали, вдруг перестали светиться.
Ой, ты кто?? – Спросила зашедшая девушка, которая была явно удивлена увиденным. Гортензия услышала грохот и пошла на него. Она ожидала увидеть всякое, но не эту картину, открывшеюся ее взору: на полу лежала девушка в бледно-розовом комбинезоне с взлохмаченными волосами и нелепо расставленными ногами. Ее правая рука была в крови, а над софой, на только что покрашенной стене зияла дыра.
Не успела она услышать ответа, как хлопнула входная дверь. В зал вошел Те.
- А, Те, привет! А, где же Плиз?
- Она разве тебе не звонила? Я думал, что ты уже готова. Мы едем в домик Майкла… - по мере того, как он говорил, он оглядывал комнату, и когда увидел существо на полу, вздрогнул, и так и не закончил фразу.
- Привет! Ты кто?
«Ну, скажи ты им! « – скрипнула входная дверь.
«Скажи, что ты приезжая, что не знаешь места, что приехала на каникулы», - подсказывала ей медная застежка его ремня.
«Меня зовут Армелия!»
- Ну скажи же хоть что-нибудь! – повторил Те.
Тут ей подсказал стол: « Когда говоришь, открывай рот, произноси звуки!»
«Рот? А что такое «открывай рот?»
«Смотри на них» – звенело зеркало, «повторяй и поймешь!»
«Меня зовут Армелия»
-Армелия, - услышала Гортензия и спросила:
-Это твое имя, или место с которого ты приехала?
- Меня зовут Армелия, - произнесла она, челюсть страшно болела, зубы скрежетали.
- Поехали с нами» – предложил Те.
Гортензия была недовольна, но ни чем не выразила свои чувства, лишь покосилась на Те.
Они сели в машину. Армелия постаралась не озираться от любопытства и немного страха. Но это было мимолетное ощущение. Лишь только машина тронулась, она позволила себе расслабиться и прикрыть глаза. Она летела в бездну.

Они увязали в болоте. Полночь. Они шли. Остановиться значило погибнуть. «Давайте же, мы выберемся!!» Осталось только двое. Он шел впереди, палкой вымеряя, куда ставить ногу. Их силы были на исходе. У нее на шее блестел драгоценный камень. Она не помнила, откуда она взялся, и просто носила его как побрякушку. Из раздумий их вывели вопли, кто-то шел по их следу.
- это РТУТНИ!!! – вдруг не сказал, а чуть ли не прокричал он. « Если они нас догонят, то все пропало!»
- Боже, но что же нам делать?!
Он повернулся к ней, луч от камня резанул ему глаз.
- Что. Это??
- Где? – недоуменно она перехватила его взгляд.
- Да вот у тебя на шее. Сними! Нас ведь могут заметить из-за твоего маяка!
- Но куда же его деть? У меня ведь нет карманов.
- Давай сюда! – прошептал он и, не дожидаясь, сорвал с нее украшение небрежным жестом, как будто в руке у него была простая железка, он сунул руку в карман. О том, что в кармане была дыра, знал он один. Но видно выбраться из болота можно было только путем таких жертв. Он покосился на нее. Когда они выберутся отсюда, она будет так рада, что и забудет об этой побрякушке.
В это время камень скатывался в бездну мрака и неизвестности. Он выскользнул из кармана сразу, никого и ничего не потревожив. Он упал на болото тихо и почувствовал только слизкую массу, проглатывающую его. Он летел куда-то вниз, не задыхаясь, не тревожась о том, как скоро будет дно. Движение все ускорялось и ускорялось.
     Плач руля вывел  ее из себя. «Стой, ты чего, да не могу я так» – скулил руль, как потерянный песик.
Армелия резко открыла глаза.
«В чем дело?»
Ответил ей уже не руль, а крик Гортензии.
- А да тише ты, мы ведь так и врежемся…
- Не могу справиться с управлением. Тормоза отказывают. – Сказал Те, но за его спокойствием скрывалась тихая угроза.
«Армелия, очнись, ты в машине и Те здесь хозяин!» - пропищали педали тормоза и сцепления.
«Ах да» – подумала Армелия и вовремя. Те начал сбавлять скорость.
- Что это было? – Гортензия не могла понять, что заставило аккуратного Те ехать всю дорогу на такой бешенной скорости.
- Да так.… А вот мы и приехали!
Те был рад возможности сменить тему. Почему он не смог справиться с управлением, он не понимал. Но так как это было в первый раз, то можно было вообще забыть в дальнейшем этот случай. То, что происходит лишь однажды, вовсе и не происходит!

Глава вторая, через час.

     Она вылезла из машины. В лицо ей ударил аромат цветов, зелени и неба!
«Вот это значит, как нюхать!! Вот значит, как пахнет улица за городом».
Они прошли в дом.
- Привет!
- Привет! – раздалось сразу из нескольких сторон комнаты.
Веселые люди, хохочущие, визжащие над шутками, находились здесь.
«Имела ли она право быть среди них? Такая близкая и такая чужая им». Она знала наизусть их слова, их жеманные позы. Она могла, не глядя, не слушая, рассказать о них больше, чем они знали о себе.
     Плиз любила выкуривать одну и ту же сигару, что и Те. А потом она любила демонстрировать всем, как курение сигар портит помаду, и шла красить губы.
     Льюис клеился ко всем подряд, но его ухаживания заканчивались, еще даже не успев начаться
     Пи всегда названивала кому-то, у кого постоянно было занято.
… Она и знала их и не знала. Она могла рассказать, но она не могла понять, осмыслить, зачем все это. Зачем вот, Миди ходит на таких шпильках, когда как никто и никогда не видит их из под нее длиннющих брюк или юбок? Зачем Анри нравилось прижимать в танце партнершу, когда как в жизни он бы даже не удостоил ее больше чем пятиминутного своего внимания. И то, разговор бы был о хрустале или о манжетах…
«Уместна ли она здесь? Среди всех этих людей?» Она вдруг почувствовала смертельную усталость от своей затеи. Ее идея вдруг показалась ей такой нереальной, такой зыбкой посреди этого торжества живых и одушевленных. «Одушевленных», - какое странное слово. Почему же кресло, край стакана или просто запонка, которые отлично могли переговариваться, которые тоже жили своей жизнью, – почему же на них лежало клеймо из слова «неодушевленные вещи»? Да вещи, разве мало того, что разницы и так были: люди и вещи. Но зачем же добавлять к этому что-то еще. И почему все люди считались одушевленными?
- простите... Я вам… тебе не помешаю? – Армелия посмотрела на него своими яркими глазами.
- А вы кто? – вырвалось у нее.
- Никс – ответил он, улыбаясь.
- Ты тут совсем одна и … - договорить он не успел, к ним подошел Анри.
- Ага.… Те мне уже все про вас рассказал.… О том, как вы лежали на полу и о том, что вас зовут Армения!!
- АрмеЛия, и на полу я не лежала, а всего лишь поскользнулась и упала.
- А ну ясно. Танцуешь? – и, не дожидаясь ее ответа, он потащил ее в центр танцующих людей.
То, что она не хотела идти с ним, было ясно, но она так долго хотела узнать, что, значит, танцевать и поэтому позволила ему эту радость первому познакомиться с ней.
    Он начал ей что рассказывать, но первые звуки музыки обожгли ее. Его слова уменьшались до нуля, до пыли и меньше. Она слышала только движение своего тела, даже музыка перестала ее интересовать. Были только движения. Она прикрыла глаза…

Змея извивалась и хотела укусить.
«ШШШШШШшшш» – издавала она из своей разинутой пасти. Человек боролся, и казалось силы его уже на исходе. «Я справлюсь! Я сделаю это! Я не позволю ей ужалить меня!» думал человек. Он боролся. А змея все медлила и не кусала, только шипела и медленно раскачивалась из стороны в сторону. Ее хвост зажимал человека за туловище, но не сдавливал. Змея не любила убивать, и вовсе не была убийцей, скорее свидетелем завершения столь бесполезного и беспочвенного существования. Человек задыхался. Пот катился по его лицу, по спине от напряжения и зноя. Очередным жестом, стирая пот со лба, он почувствовал прикосновение чего-то холодного к своей щеке. Маленькая надежда забилась в нем, но лишь на секунду, пока он не увидел, что это камень с браслета просто случайно задел его. Камень был холодный как нос у собаки. И совершенно не нужный, как считал человек. В ярости, в бессильной злобе, рванул человек браслет, и он разбился, а камень, ударившись о землю, улетел в нору. Камню казалось, что он неподвижен. Человеку казалось, что он умирает. Камень знал, что он летит, не знал лишь того, что падает вниз. Человек знал, что он умирает от укуса змеи, не знал же того, что укус был не ядовит и не смертелен. Змея была ручной и доброй. И когда человек умер, чувствуя, как яд проникает во все клеточки его тела, змея куснула его в  руку, в то место, где он носил браслет. Она куснула его легко, играючи, так как кусаются щенки, пытаясь поиграть со своими хозяевами. Только человек не открыл глаз и не погладил змею по голове. Она недоуменно прошипела ему что-то и поползла дальше. А камень все падал в бездну.
- Клёво!! – кто-то прокричал ей в ухо.
« Армелия» – пела цепочка на ее шеи. «Очнись, музыка уже кончилась».
Действительно, музыка уже кончилась, когда она открыла глаза, а все недоуменно сидели по углам, вдоль стены и смотрели на нее.
- Где ты научилась так танцевать?
- Не знаю! – ответила она, - просто люблю танцевать. Теперь она знала, что танцевать – это то же самое, что быть без движений. Полное безмолвие, полное отсутствие всего, вот, что значит хороший танец.
Она спокойно прошла мимо всех их и вышла на балкон.
- ты знаешь, что звезды – это камни… - услышав этот голос, она вздрогнула. Рядом с ней стоял Никс.
- Ты думаешь? – спросила она  лишь бы только не молчать.
- Да, но это не просто камни. Это драгоценные камни. Это те камни, о которых мы думаем, что мы их потеряли, а на самом деле мы ничего не теряем. Они просто однажды выпадывают из наших карманов или мы сами из-за каких-то чувств бросаем их, и они улетают, долго паря в воздухе. Они улетают в небо. И пишут нам письма, целые поэмы, целые картины.
- А как же их вернуть?
- Вернуть? Зачем? Я же говорю, что мы их не теряем, мы не лишаем себя, их. Просто многие не знают, как с ними общаться.
- И как же?
- Надо просто посмотреть на небо и увидеть свой камень, и тогда он будет говорить с тобой... рассказывать тебе истории своих приключений и все это, делая, не переставая лететь. Человеческая жизнь коротка, но если бы она была в 100, в 1000 раз длиннее, то, однажды снова положив руку в карман, ты найдешь там свой камень.
- А как же камни? Они разве не скучают там одни на небе и  так высоко?
Он улыбнулся. Она казалось, взяла его правила игры, и хотела знать, как он выпутается из этой им же самим придуманной ситуации. Он продолжил:
- Да, камни скучают. Иначе, зачем они снова приходят к нам, стараются прийти к нам назад.
Она засмеялась и промолчала. Зачем ему знать, что камни ни о ком не скучают, в том смысле, который он вкладывает в это слово. Да и могла ли она ему сказать. Ей не хотелось разбивать его так тщательно и красиво построенные фразы. Неужели он не понимает? Не понимает, что ничего не возвращается назад, да и вообще никуда. И каждый раз назад  - это уже новое назад.
- А когда звезды падают, они не хотят вновь вернуться в карман, по крайней мере, так быстро. Они знают, что чем ближе они упадут к хозяину, тем дольше им придется лететь, для того, чтобы встретиться с ним. – Прошептал он почти, что ей в самое ухо.
Он стоял от нее так близко, что в его намерениях нельзя было ошибиться. А она лишь сказала:
- Расстояние сближает.
- Что ты имеешь в виду? – он не хотел спрашивать, ему скорее хотелось закончить этот никуда не ведущий разговор, но вопрос вырвался сам собой.
- Чем дальше ты от чего-то, тем ближе ты на самом деле с этим чем-то, и наоборот, чем ближе ты с чем-то, тем дальше, тем больше расстояния между вами.
Он хотел ее поцеловать, а она почувствовала, как зевает.
- Я хочу спать, – сказала она сначала себе, а потом уже ему вслух.
Он вздохнул и сказал:
-Я провожу тебя в комнату?!
Вся компания проводила их понимающими взглядами. Чего еще можно было от них ожидать? Это были люди, одушевленные. Они знали свою силу и пользовались ею, не раздумывая, чего нельзя было сказать о ней.

Пока он ее вел, она снова позволила себе забыться и то, что она почувствовала, позволило ей увидеть силу.
    КАМЕНЬ упал. Да все так и началось. До этого не было ничего. Ни ночи, ни дня. Ни холода, ни тепла. Потом упал камень. Большой, коричневый камень. Он вдавился в землю и этим поставил точку, точку, которая начала расширяться, набухать и расширяться:

И свершилось, как кричали сороки. Пришли ветра, и дули пока не осталась только черная пустота – черная, испепеляющая дыра, не способная ни к чему.
     Времени, не существовало в этом месте. Здесь были постоянные сумерки – темные тучи, резкий, холодный, коричнево-серый ветер. Море, пугающее, грохочущее, ревущее и большой, огромный темно-серый, местами фиолетовый камень. Здесь не умирали, здесь убивали, вернее убивались. Ветер дул так, что сам в результате задыхался, хрипел, издавал какие-то жалкие, стонущие хрипы до последнего, замолкал и снова ревел. Волны ненавидели сами себя, в ожесточении, в тупом отрешении гнали каждая саму себя к камню, чтобы разбиться. Они, казалось, играли в одну игру с единственно-очевидным правилом:  побеждает тот, кто успевает разбиться о камень, раньше своего соседа. Все так спешили, что обычно оставались лишь проигравшие и от этого, игра становилась еще плачевней, она как будто издевалась над игроками. Дождь в ярости барабанил по камню, по мху, сиротливо сжимавшегося в камень, по воде; как будто хотел раз и навсегда покончить с ними со всеми вместе взятыми. Жестко, мощно, сильно, упрямо ударяя и ударяясь. Казалось, он понимал, что не может изменить какой-то дьявольский сюжет и для того, чтобы не чувствовать своей слабости, он бил так, что разбивался сам. Каждым ударом своего водяного мокрого хлыстика он губил сам себя, брал за глотку и душил, топил, бил.… На камне же на самой середине  сидела маленькая, тихая девочка. Она сидела, поджимая ноги к груди, прижимаясь подбородком все ближе и ближе к коленям и обхватив ноги руками, как будто в попытке защититься от чего-то неведомого. Выцветшее платьице, раньше бывшее светло-голубым в цветочек, о цветочках, уже ничем сейчас не напоминавшее было мокрым и в некоторых местах заляпанное грязью – результат пыли камня, смешавшегося с морской водой. Мокрые глаза, озябшие от холода ноги. Она сидела без слез, без дрожи – неподвижно, почти как статуя и только бесконечные попытки прижать ноги как можно ближе к телу, выдавали в ней что-то живое. Что делала эта маленькая девочка здесь? Что общего у нее было со всеми этими природными само уничтожителями? Но как ни странно, она очень хорошо вписывалась в эту картину. И заметив ее, уже трудно было представить все также, но только без этой маленькой, молчаливой девочки. Присмотревшись еще внимательней, можно было даже заметить какую-то синхронность происходящего. Чем яростнее дул ветер, чем сильнее стучал дождь, чем большее количество волн разбивалось о камень, тем не подвижнее и тише сидела девочка.
    Вот мы и пришли.
- Куда? – вылетело у нее.
Увиденное только что, настолько ее потрясло.
- Хочешь, я зайду и уйду, как только ты меня попросишь?!!
Она остановилась и смотрела сквозь него.
«А почему бы и нет? Действительно, почему? Да и чем она рискует? Ничем, если взять стандарты ее существования…» подумала она и быстро  сказала:
- Заходи. Конечно, заходи.
Он уверенно зашел в комнату, так словно проделывал это в прошлом много раз. Зашел и предложил ей сесть.
Армелия села на краешек дивана так, словно боялась его чем-то обидеть. Села и подняв свои прекрасные глаза на него, застыла, но не в ожидании, как это могло показаться сразу, а в спокойном, неторопливом безмолвии.
Он вдруг почувствовал, что в этой комнате, рядом с ней наедине, она стала еще дальше, чем была минуту назад, там, в зале на глазах у всех его друзей.
- По прогнозу обещали дождь. Опять синоптики врут - сказал он, чтобы хоть что-то сказать.
Она же даже не обернулась к окну, а все также продолжала сидеть и смотреть на него.
- В прошлую среду передали +15, а было +25, как и всегда, – продолжал он.
Его голос звучал как-то неестественно, раздваиваясь, вытраиваясь. Вся комната вдруг поплыла и, шатаясь, стали стираться границы предметов.
«Это мое».
«Нет. Этот сахарный прутик мой. Он лежит на моей части. Отстань!»
«Да посмотри же твоя граница проходит вот где. А здесь……»
Она стала слышать разговоры микробов, живущих в ворсинках этого пушистого паласа.
«Армелия!»
«Армелия. Стой!» – прокричали блюдца из фарфорового сервиза, стоящего на полочке.
«Армелия» – тикали часы.
«Ну, давайте все вместе позовем ее» – проговорила пуговица на рубашке у Никса.
Армелия сосредоточилась, для этого ей пришлось сжать слегка свои руки в кулак. Никс сидел уже рядом с ней, перебирая в руке ее локоны.
- Ты мне нравишься, - прошептал он и повлек ее за собой на диван.
Удивительно, но она не чувствовала никакого торжества происходящего. "«А ведь это же то же самое, что неподвижно лежать под солнцем». Может быть, виной всему было это тело, которому она не доверяла, которое не понимала. Это тело жило сейчас, да и до этого само по себе и за это она не любила его. Ведь она привыкла ощущать себя единым целым. Ведь она привыкла быть мыслью, двигаться мыслью. А здесь, сейчас, все было иначе…
     Посреди ночи она вдруг проснулась. Он лежал рядом и крепко спал. Она тихо встала и подошла к окну, распахнула окно…
«А дождь все-таки пришел», – промелькнуло у нее в голове. Дождь мягко ударялся по подоконнику, по асфальтовой дорожке.
«Привет!» – поприветствовал он ее.
«Привет!» - ответила она,  и это прозвучало как-то тоскливо.
«Что-то случилось?»
«Да нет, просто надоела мне эта затея. Не лучше ли вернуться назад?»
«Назад??» – удивился дождь.
«Я ведь просто хотела расставить все на свои места.  Я думала это несправедливо теряться».
«А он?» – кивнул дождь на спящего Никса. «Он тебя узнал?»
«Не знаю. Я и сама, не знаю он ли это… Смешно, правда?»
«Не знаю!» ответил дождь. И после паузы продолжил:
«И все-таки если он спит на твоем диване, а не ушел сразу же, это что-то все-таки значит».
«ты так считаешь?» Она пожала плечами.
«А ты нет?»
«Не знаю, только думаю, что больше не хочу оставаться здесь, в этом теле. Надоело. Хочу выбраться из него».
На минуту они замолчали.
«Это именно то о чем я сейчас подумал?» – внезапно спросил дождь.
«Может быть»- Она еще раз пожала плечами.
«Ну, что же смотри тебе решать».
Его слова утонули в громе. Она последний раз прошлась по комнате. Посмотрела на него. Залезла ладошкой в карман его брюк.
«Целые. Они еще целые», сказала она лишь бы  только не молчать. ЗАЖМУРИЛАСЬ.

     Вокруг нее летали кометы, звезды, какие-то совсем дикие планеты. И боли совсем не было. Она улыбнулась, и ее улыбка было последним, что было…
    Никс улыбался во сне. Ему снились сны, впервые за последний год он видел сказочные, цветные, яркие сны. Он вместе с Армелией гуляют по зеленому парку, по берегу тепло синего моря. Он улыбнулся и проснулся. Сладко потянувшись, еще с закрытыми глазами, он ощутил, что лежит в постели совершенно один. В недоумении он открыл глаза. «Действительно один», – промелькнуло у него в голове. «А где же Армелия? Наверное, выспалась и вышла ко всем». Он оделся все еще в радужном настроении и вышел из комнаты.
- Ну, как оно? Где Армелия? – спросил его, подмигивая Анри.
- А разве она не здесь?
- Сбежала видно в полночь, как золушка, – рассмеялась подошедшая Плиз.
- Странно, - пробормотал Никс. Он не мог понять, что могло побудить Армелию, да и вообще любую нормальную девушку, после такой удивительной ночи покинуть его. В раздумье, он засунул руку в карман, и через секунду, нащупав там что-то, вытащил камень. Он в недоумении вертел его в руках. Откуда этот камень в его кармане?? Его раздумья прервал Майкл:
- Вот на… тебе принесли… только что.
Он взял маленький, легкий пакет и разорвал в нетерпении бумагу. Там была аудиокассета. Он вставил ее в магнитофон и вздрогнул. Услышав там свой собственный голос:
«…Но если бы она была в 100 или в 1000 раз длиннее, то, однажды снова положив руку в карман, ты найдешь там свой камень…»
На этом запись обрывалась.
«Странно. Это то, что он говорил Армелии. А сейчас вот этот камень». Камень приятно грел кожу. Он погладил его и положил назад в карман.
«ВОТ ЭТО правильно», – раздалось у него в мозгу, как будто кто-то посторонний смог залезть к нему в голову. Он мотнул головой, пытаясь выбросить из головы вопросы, на которые пока боялся услышать ответ.
Глава третья, 3 года спустя.

    Девушка очнулась на берегу моря, услышав, как кто-то, зовет ее по имени.
- Илемра!!!! Посмотри вон туда!!
Илемра поднялась нехотя на локти и посмотрела по направлению, куда указывала ее подруга. Какой-то симпатяга ставил палатку, успевая перебрасываться словами со своими спутниками.
- Нравится?
- Ничего, - ответила Илемра, пытаясь вспомнить что-то.
Вдруг парень, почувствовав ее взгляд, оторвался от своего дела и посмотрел в ее сторону…
- Армелия!?? – вырвалось у него, и он подбежал к ней.
Она присела и смотрела на него широко распахнутыми ярко-зелеными глазами.
- простите??? – Дело в том, что именно это имя она вспомнила вдруг, было у нее во сне. Нет сомнений, там ее так и звали. Только она там была как бы не она. «Вообще, странно все».
- О, это вы меня извините, - подойдя поближе, он понял, что ошибся. Ведь у его Армелии не было этих ярко-зеленых глаз, как у этой незнакомки.
«Все напрасно. А ведь он успел так обрадоваться, что снова, спустя столько лет, вновь нашел ее, но нет. Облом». Он уже хотел возвращаться назад, но девушка сказала:
- Вообще-то меня зовут Илемра. Будем знакомы? – и дружелюбно протянула ему руку.
- Никс, - ответил он.
- Как совсем ничего?? – произнесла она рассмеявшись.
Ее смех звучал призывно и весело. И, он сам не замечая как, начал смеяться вместе с ней.

Глава четвертая, месяц спустя.

- Что это?? – роясь в его вещах, она вдруг нашла этот камень, такой гладкий и симпатичный.
- А это так, мой камень. Я не знаю, откуда он появился, но с тех пор, он всегда со мной, и я храню его здесь.
- Подари его мне! – попросила Илемра.
- Он тебе так нравится? – Никс раздумывал недолго.
- Да, очень. Я проколю в нем дырочку, и буду носить на цепочке.
- Ну, ладно, бери, он твой.
- Спасибо Никс, - она небрежно его поцеловала, и убежала вся во власти своей новой идее.
Когда она вернулась, первое, что бросилось в глаза, это блестящий предмет у нее на шее.
- Что это??
- Как, разве ты не узнаешь?? Это же твой камень, который ты мне подарил.
- Да? – он с сомнением посмотрел на сверкающий объект. Сейчас, на солнце он весь искрился и сверкал.
«Ну, прямо маяк какой-то», - подумал он про себя – «с таким и фонарь не нужен в темном лесу.

Глава последняя, самая короткая.

«ВОТ ЭТО правильно!!» - подумал камень.

P.S.    Эта история повествует о необычных приключениях любознательного камня, который пренебрег временными рамками, вселился в человеческое тело. Затрагиваются вечные вопросы жизни и смерти, следствия и причинности.