Социальная люлька

В процессе эволюционного развития человек приходит к обособлению и индивидуализации, которые осуществляются в постоянной взаимосвязи личности с социальной «полигамией». Процесс вмешательства социума в детскую голову похож на изнасилование, после которого хочется вернуться во внутриутробную люльку и навязать на себя канат пуповины. И только кричащая протестирующая звуковая форма отделяет на момент от мирового соска, который кровоточит случайностью. Крик… только бы не отождествится со внешним. Первый глоток случайности уже жаждет пролиться. Правда, такой акт - травма оказывает победоносное воздействие, целью которого является якобы терапия очеловечивания. Социум диагностирует со всех сторон. Неоднократно швыряя нагое существо в пучину различных социальных поз. Кто есть этот проводник по ознакомлению с позами, в которые так необходимо себя поставить? Возможно, ли незаметно кануть от этих проявлений гомостерилизаций и стационарно-социальных поз? Взаимоотношение с проводником универсальное. Даже первично оно временно удовлетворяет всех проводников, которые исполняют функцию экскурсоводов по оргиастическому пантеону социального блуда. Эта комфортная консультация-прогулка на плечах у гуманоида,  к которой так часто прибегают специалисты по гуманизации, манипулируется шоковой галлюцинацией в виде приема пищи или своего рода легко вводимой таблеткой, которая раздувает из тебя нужного для общества первосортного человека. Но есть разные капиталистические пищи  и  таблетки-личинки, которые градируют  своей сортностью, тем самым по-разному воздействуя на индивидуума.  Личинки парализуют сознание,  прибивая тело к крестовидному  социальному дереву.   Их скопление  имеет оккультное значение. Они покрывают своими мистериозными печатками и знаками каждого, кто не успел, подобно материи,  разложится освободительным осадком святых. Осадок  можно натуралистично освятить, так как это делают веками паукоподобные клерикалы,  окончательным  состоянием вибрации паутинки. Состояние,  которое открывается тому, кто оставил свою кожу позади пылающих вещей формообразующих в людей. Осадок доводит к отсутствию конституции единого, к отделению от иерархии  целого, к разрыву между церковным потолком и подпольем.  Зловещий ритуал шелеста паутины обволакивающей мокрую материю тела, начинает существовать тождественно с жертвой.  Паутинка с тонкостью алхимика,  поедает  грубое мясо, нежно высасывая теплую пыльцу-сущность. Непрерывно  преображая основу застившего в ней. Застившего от невыносимой реальности своей метаморфозы,  уже нового существа в своем генитальном коконе. 

Я использую полигамию, в этом контексте как общественный проект-явление, проект - свидание. Который порождает ощущение единства и целостности,  быстро приспосабливающий  к массовому соитию и производительного содружества, основа которого связана с тем, что субъект идентифицируется со священной статуей фаллического тотема в лице нации, родины, семьи, социальной семьи, школы, университета, работы, параноидальными машинами - гигантусами. Личность при такой полигамии, а также в состоянии «вхождения» в нее становится протезированной частью тела этой социомахины. А если быть откровенным, то активным или пассивным «репродуктивным» органом. Такая идентификация в единый орган, тело, может быть как осознанным, так и бессознательным моментом. Такой жертве только рады, таким образом, коллективная химера-обстановка со стороны этой полигамии становится частью бытия индивидуума. Осаждая наши желания, не щадится само желание. Оно осеменяется с высоты сакральной  горы, отшельником, который  накинул  на себя  плащаницу власти. Желание,  которое теперь желает,  желает возвратить долг.  Получить от возврата порцию животного  удовлетворения и воспроизвести причинность своей жертвенности в семени старика купаясь в ритуальном омовении.  По окончанию такого санатория изымается индивидуальность и остается только пар. Благовонный пар. Пар соития с помазанниками плащаницы. Эта  процессия не выдерживает тошноты,  которая ведет к творческому бесплодию и кастрации потенции.  Контроль и дозировка  пара вызывает неуравновешенный приток истерии в виде космического трансгипнотического сна,  омертвляя  дикое сознание. Иногда осколки разбитого сна симптоматически проникают  даже в самое влагалище социомахины. Некоторая ее часть, или часть органа по этой причине страдает коликами, по ночам  рефлексивно извергая трупы уже использованных гуманизованных людей. Аутоэротизм  в виде  фетиша  по собственной вине перед доверенным лицом. Переход к такому этапу,  как  воспроизводить себя ведет к осуществлению потребности быть « дифференцированным » в обществе и тем самым получить выгоды от такой « дифференциации ». Социализация, т.е. полигамия в моем понимании, дает почву для активных демонстраций, легкой формы «эксгибиционизма » своего Я, но замечу, не личностного переживания и содержания, а как независимо целостного в широком смысле желание быть не Я, но МЫ.