Джойс, Гомер и другие проделки Гройсмана

(О сборнике стихов Вадима Гройсмана «Vita”, Иерусалим, 2013)

Неприметный конверт с тонкой книжицей пришел вскрытым — ну да, Израиль не Вологодщина. Зато сразу ясно, что из Петах-Тиквы прислали не «белый порошок», а 80 страниц давно обещанных стихотворных проделок с участием Азазеля, древней Хавы, «извечного Моцарта молодого» и других героев. И чуть намокший от морозного пара замерзшей Кубани сборник стихотворений Вадима Гройсмана уже в почтовом ящике оплавил изморозь снаружи — по-февральски разогретыми песками мест, откуда приехал, ироничными парадоксами раскрывшихся страниц. Ни с чем не спутаешь речевые узоры автора, любимого и знакомого.

Человек рожден пустоты глотнуть,
Выиграть судьбу в крапленого дурака,
И любая вита — как млечный путь:
Золотые реки черные берега.

( Свернуть )
Несколько попыток сходу написать о его стихах не удались. Потому что это как несколько жизней увидеть разом. Автор и сам об этом знает не понаслышке, «Трижды вошедши в воду — вышедши из воды».
К стихам Гройсмана на боевой козе не доскачешь, не поможет ни наблюдение томиков Чосера с Гомером на книжной полке, ни ветхое знание Ветхого Завета. В немногословных текстах переплавляются коллизии разных времён, отстоящих от читателя событий — пропастью от десятилетия до многих веков. И все же не мешает такой мультикультурный сплав в спокойно проговариваемых строфах восприятию современником, будь то лаконично изложенные канонические катастрофы — Иерихон, Исход, либо очень несерьезные ассоциации с недавними войнами:

Можно еще пожить, пока до дверей квартирки
Доползут, будто танки, огромные тараканы.

Не будем забывать, что автор живет рядом с Иудейской пустыней. Он и сам порой как пустыня в себе, но чаще сдержанные поэтические высказывания до предела наполнены глубоким смыслом, выразительны и метафоричны. И пишущий «в миндальном феврале с ноябрьскою пчелой» поэт дарит, например, совсем не-южное видение зимы:

Земная кровь ледяная, земная вода
Еще сольются вместе в котле зимы.

Пишет как бы вполголоса, без морализаторства и нажима, но застреваешь над прочитанным, отыскивая речевые самородки, навроде «минерала умирала». Даже не поэту рецепт будет понятен:

Помажем раны умиралом -
И все срастется до утра.

А если ты поэт, и если не срастется - голос «оттуда» не обманет:

Я сжег черновики: порвал и сжег.
Как будто совершил мучительный прыжок.
А голос из огня ехидно говорит:
«Не все поэзия, что рвется и горит!»

Размышления о назначении и ответственности поэтического слова проходят через весь сборник стихов «Vita”.


Свет одинаков и суров
И тьма проста.
Я глянул в сердце этих слов -
Там пустота.

Или как в первом стихотворении, вместо предисловия:

Штурмуй назначенную высь,
Нанизывай слова на струны,
Стучи разбойным молотком.

Слово требует кропотливой работы с ним, в противном случае « И смыслы не твои, и музыка не та — усмешка языка над вывертами слога.»

Гройсман отдает творчеству личные сомнения, упорный труд, многолетний опыт и, безусловно, талант. Сам поэт не приверженец модных игр с лексикой, синтаксисом. Пишет в классическом ключе, понятным языком, не всегда простыми метафорами.
Редко без заглавных букв и знаков препинания, верлибры единичны. Зато богаты его стихи отсылами к историческим фактам и мифологии. И иногда к иным, легко угадываемым поэтикам:

Но право умирать обдумаю,
Последней воли попрошу.

Не супа и не каши гречневой
И не похмельного питья -
Бессмысленного, бесконечного,
Безудержного бытия.

Традиционный, требовательный подход к стихосложению отнюдь не чужд своеобразной авторской иронии, порой даже на очень серьезные темы. И поэт оттачивает каждую строфу при этом до глянца. Песком ли рядом дышащей пустыни, врожденным ли чутьем? Кто его знает, но тексты играют и переливаются, и читать их легко.
А ведь перед нами и картины Иудеи, Галилеи, и горные цепи Израиля, библейские сюжеты и мифические существа, прямые обращения к бессмертным авторам и историческим личностям. Полиник, Тассо, Лаван Арамейский, святой Себастьян, Камю, Пруст , Кафка, Гессе, Овидий...

На месте поэта переезжать с бессмертными книгами - словно прикоснуться к их бессмертию.

Камю Кафка Пруст Джойс
В обратном порядке вплоть до Гомера
Я всё вожу их с квартиры на квартиру
И все надеюсь прочесть

Ровно с этого однажды началось мое знакомство с автором и его стихами. С объявления в сети о раздаче стареньких покетов Джойса и Диккенса. Те книги не доехали по объективным причинам. Зато предыдущий и, особенно, нынешний сборник стихов «Vita” — вот они. Открываем и наслаждаемся. Особенным видением природы, мягким и грустным самоощущением, насмешливыми экскурсами в личные переживания и озорными играми в героев гройсмановских «short
stories”. Как в солдатиков (в кукол) в детстве...

Путь от поэта к читателю бывает разным. Вадим Гройсман его с успехом преодолевает, и эти его стихотворения, не сомневаюсь - найдут отклик в сердце каждого, кому дорога русская поэзия.

2014