Победа или смерть

               
                Германия, 180 г. н.э.

Холёные римские лошади испуганно двигали ушами, когда на них падали холодные белые хлопья.
- До сих пор не привыкли к снегу, - хрипло рассмеялся Себек-нахт, принимавший скот от дружественной им страны.
Аккуратные палатки египтян, покрытые пёстрыми шерстяными ковриками для тепла, казались яркими тропическими бабочками на фоне хмурого германского леса.
  Царица никогда не делала различий между собой и своими солдатами. Они ели из общего котла, разгрызая сильными челюстями сухари и жилистое лошадиное мясо; спали тут же, вповалку, утыкаясь в мягкие животы и тёплые шеи друг друга.
Все, кто знал царицу, сходились в одном: Анхесенамон обладала каким-то животным чутьём, которое много раз вытаскивало её из неприятностей.
Вот и сейчас всклокоченная рыжая голова появилась на свет, раздвинув собой цветастый войлок.

- Что, лошадей привезли? – Поинтересовалась голова. – Лоша-а-адки, - тут же расплылась в улыбке египтянка, тут же выскочив из своего укрытия и протягивая одному из жеребцов вчерашний кусок ячменной лепешки.
Тёплые бархатные губы ткнулись в протянутую ему ладонь. Конь весело захрустел сухарём, чем вызвал невольные улыбки присутствующих.
- Приживётся, - резюмировала полководица и побежала умываться.
За завтраком к Анхесенамон подбежал Себек-нахт, её личный слуга. Почтительно склонившись, юноша протянул госпоже небольшой свиток папируса. Это была записка из лагеря союзников: император Марк Аврелий просил царицу о визите, чтобы она могла познакомиться с Коммодом, наследником престола, а также Лукрецией, его сестрой.
За восемь месяцев жизни в этих непроходимых лесах Анхесенамон назубок выучила дорогу к лагерю союзников: сначала до невысокого пригорка, потом до обожжённой молнией сосны, где ей однажды повстречалась медведица с двумя медвежатами. Потом путь следовал по шаткому навесному мостику – прямо через бурлящую на камнях реку – и вот уже над деревьями можно было разглядеть дым от римских костров. Однако сегодняшний день преподнёс египтянам сюрприз.

  Мост был оборван. Он наполовину бултыхался в ледяной воде, словно стремясь сорваться с привычного места и отправиться в неизведанное путешествие.
Шепотом выругавшись, царица кратко махнула сопровождавшим её охранникам, давая понять, что нужно искать объезд. О том, чтобы перейти реку вброд, не могло быть и речи: пара минут в ледяной ноябрьской воде грозила не привыкшим к холодам египтянам моментальной судорогой и потерей контроля над своими конечностями.
  Концы верёвок, на которых висел мост, были идеально гладкими, что полностью исключало случайного разрыва истрепавшейся от времени конструкции. Дело плохо: германцы почувствовали в себе смелость подобраться почти вплотную к укреплениям противника. Посылая мысленные проклятия в адрес обнаглевшего врага, Анхесенамон пришпорила свою лошадь и галопом помчалась вдоль реки – видимо, искала переправу.
Наконец ей это удалось: в одном месте берега настолько плотно примыкали друг к другу, что лошадь могла перепрыгнуть реку без особых проблем.

- Я первый, - вызвался Себек-нахт и решительно направился к краю берега. Юноша сделал великолепный прыжок, но вместо дробного стука копыт о подмёрзшую землю до ушей царицы донёсся влажный чавкающий звук и истошный вопль её верного слуги.
Болото! Поскуливающий от страха египтянин кубарем скатился со спины своего скакуна и по-кошачьи отпрыгнул в сторону.
Отчаянно бившаяся в трясине лошадь истошно ржала, а вены на её шее надувались от отчаянных движений.
Анхесенамон моментально взяла себя в руки и справилась с паникой.
- Давайте вожжи! Быстрее! – Четко скомандовала она, влепив отрезвляющий подзатыльник опешившему от происходящего стражнику. – Я поползу сама. Я среди вас самая лёгкая.

Сглотнув ком в горле, царица осторожно подобралась к самому краю трясины. Лошадь продолжала отчаянно дергаться, а в покрасневших глазах её можно было отчетливо прочитать жажду к жизни. Тем не менее, несмотря на тщетные попытки несчастного животного, жеребец всё глубже погружался в чёрную вонючую жижу. Посмотрев в налитые кровью глаза, Анхеменамон отчётлво произнесла:
- Не дёргайся.
Животное, казалось, поняло свою спасительницу. Конь замер, что позволило накинуть вожжи на его шею.
Тем временем римский солдат, разделывавший тушу кабана неподалёку, услышал приглушённые крики и человеческие фигуры, метавшиеся между деревьями. Поначалу он решил, что это варвары, но, поняв, в чём дело, римлянин поспешил к генералу, ворвавшись к нему без стука и без доклада.
- Царица в опасности! Быстрее!

Весть о происшествии незамедлительно разнеслась по всем палаткам; десятки солдат тотчас же вызвались помогать.
Марку Аврелию было доложено, что египетская царица со своими охранниками потерпела неприятность в болотах. Не утерпев, старик всё же приказал оседлать своего скакуна.
- Я поеду с тобой, - тут же вызвался Коммод, втайне надеясь, что ему будет отказано. Но император лишь кратко кивнул.
Подоспевшие к болотам римляне разинули рты от изумления от картины, что предстала их взору: три египтянина быстро рубили молодые деревца и швыряли их в трясину, а Анхесенамон собирала их и устилала дорогу для копыт выбиравшейся лошади.
С помощью подоспевших римлян человеку наконец удалось одержать верх  над природой. Обиженно чавкнув, трясина наконец изрыгнула из себя двух абсолютно чёрных существ: жеребца и его спасительницу.

Император и его сын с изумлением наблюдали за этой картиной. Заметив это, царица подошла к правителям и почтительно склонила голову.
- Я как раз ехала к вам, император, - с достоинством сообщила царица.
Коммод смотрел на эту странную женщину и не мог поверить своим глазам: чтобы хоть один римский вельможа бросился в болото, рискуя собственной жизнью? Этого нельзя было даже предположить.
- Ты Анхесенамон, верно? Отец рассказывал мне о тебе.
- Да, я Анхесенамон, царица Египта. – Незнакомка ответила смело, на хорошем латинском языке, глядя принцу прямо в глаза.
- Почему ты так рисковала собой ради какой-то лошади?
- Эта лошадь сослужит такую же пользу в бою, как и я. Значит, наши жизни равнозначны.

От такого неожиданного ответа наследник даже растерялся.
- Но ведь ты же царица…
- Правители – самый бесполезный народ в мире – не в обиду твоему отцу. – Подмигнув своему собеседнику, она влезла на чумазого коня. – А теперь, с вашего позволения, мы отправимся мыться.
- Ну вот и познакомились, - со смехом произнёс Марк Аврелий, проводив девушку по-отечески заботливым взглядом.
Коммод загадочно улыбнулся.