Гуцульские народные сказки

СОЛДАТ И МЕДВЕДЬ
 
В стародавние времена, когда у наших прадедов еще усы не росли, а может, еще раньше, жил-был солдат Иван. Много лет служил он в императорском войске*, на войне сражался. А как постарел малость, хлопнул его капрал по плечу, сунул три крейцера** в горсть и выгнал прочь за ворота казармы.
Пошел Иван в родные места, в свои горы, потому что лучше своя солома, чем чужая перина. Стал он в лесу жить да охотой кормиться.
Однажды долго охотился отставной солдат, много уток настрелял и в обратный путь уже пустился. Вдруг, откуда ни возьмись, вывалились на дорогу из чащи медведь с дикой свиньей. Схватил Иван ружье, сунул руку в подсумок — а там пусто, как у нищего в кармане — все заряды расстрелял. Бежать было поздно, и живо вскарабкался охотник на ель.
Увидел медведь, что к чему, и говорит:
— Не уйдем мы отсюда, пока ты не слезешь. Я тебя отучу по моему лесу с ружьем шляться! Садись, — говорит, — кума Свинья. Нам спешить некуда.
Сели медведь со свиньей под ель и ни с места.
Прошел час, второй, третий... У Ивана уже и руки и ноги занемели, и в животе от голода урчит — с утра не ел.
— Эх, что же это я! — думает Иван. — Всю Боснию да Герцеговину прошел, в Адриатическом море портянки стирал, под Константинополем турка бил, а тут из-за какого-то косолапого медведя сижу на ветке, словно воробей! Нужно смекалку напрячь, иначе чистая погибель.
Наклонился он с ели и говорит:
— Послушай-ка, пан Медведь! А я ведь знаком с твоей почтенной женой-медведицей.
— И что с того? — удивился медведь.
— А то, что вот сейчас слезу и пойду расскажу ей про то, как ты разгуливаешь по лесу с неумытой свиньей — знатный род свой позоришь. Она тогда тебе мозги вправит! Испугался косолапый:
— Что ты, мил человек! Да я эту свинью и знать не знаю. Увязалась она за мной, отогнать не могу.
— Ах ты, старый брехун, — завизжала свинья, — сам же ты ко мне на картофельном поле пристал! Все жаловался, что жена тебя плохо кормит, и просил тебя толченой картошкой попотчевать. Тогда-то меня красавицей называл, а на людях позорить вздумал!
Хотела было свинья схватить медведя за горло, да успел он хряснуть ее по хребту.
Упала свинья и околела.
А Иван знай свое гнет:
— Придется тебе, пан Медведь, за свои грехи от меня бочкой меда откупаться, а не то как сказал, так и сделаю.
— Не сердись, солдат, — пробормотал медведь. — Все исполню... И кинулся косолапый прочь.
Спустился тогда Иван на землю, взвалил свинью на плечи и подался домой. А как пришел, у дверей своей хаты и бочку меда нашел. Вот и сказка вся.

* В армии австрийского императора.
** Крейцер — мелкая серебряная монета


ТАК НЕХОРОШО И ЭТАК ПЛОХО

Хотите верьте, хотите не верьте, а только жил когда-то в одном городе богатый купец. Денег, добра всякого и харчей было у него видимо-невидимо, да только ему все мало, И заставлял он своих слуг да работников трудиться на него от зари до зари, не разгибая спины. И то ему казалось, что за день они успевают сделать недостаточно.
Объявил купец в городе, что дает сто талеров* тому, кто возьмется продлить день.
Услышал об этом один мастеровой, пришел к купцу:
— Готов, — говорит, — помочь в вашей нужде, пан. Я горазд всякие хитрые машины мастерить.
Обрадовался купец, руки потирает:
— Если только сумеешь сделать такую машину, что день продлит — сто талеров твои.
— Ладно, — согласился мастеровой, — только эту машину самому пану крутить придется.
— Что ж, — почесал купец за ухом, — если нужно, то нужно. Лишь бы день сделался подлиннее...
Взялся мастеровой за работу. Сколотил три больших деревянных колеса, прикрепил к оси, приделал крылья, как у ветряка, приладил ручку — и машина готова!
— Теперь, пан, крутите, — и мужик показал на ручку. — Вечером я приду за деньгами.
Скрепя сердце, взялся купец за ручку. Завертелись колеса, зашумели, загремели. Крутит час, два, три. Устал совсем. Ох, и тяжела работа, а ни остановиться, ни передохнуть нельзя — не то день снова короче станет.
Трудится купец в поте лица да все на солнце поглядывает. А оно не очень спешит на отдых уйти.
Наконец пришел тот мужик, что машину смастерил.
— Ну как, пане? —  спрашивает и улыбается.
— Что же, деньги твои... День длиннее стал. А разве нельзя, уважаемый, чтобы крутил кто-нибудь другой? Я бы еще денег не пожалел...
— Почему нельзя, паночек? — говорит мастеровой. — Но тогда день большим не станет. Махнул купец рукой:
Так нехорошо и этак плохо. Пусть уж день будет таким, каким был до сих пор!

* Талер — золотая монета.



ЧЕРТОВА МЕЛЬНИЦА

Было это давно, когда еще раки свистеть умели, курицы крашеные яйца несли, а люди из коромысла стреляли. Жил тогда в одном селе не старый еще мужик. Случилось так, что жена его умерла рано и оставила ему одну только дочь. Зато и девица была — сущий клад: и красива, и работяща, да и умом Бог не обидел.
И вот, чтобы домашнее хозяйство вести, взял мужик в жены бабу из соседнего села. Баба эта еще в девках успела дочь прижить, и выросла та ленивой да пархатой.
Как начали только девушки невеститься — у мужиковой дочери от женихов отбоя нет, а бабину дочку и бабай не сватает.
Затаила баба зло и решила падчерицу со света извести.
Однажды, когда мужа дома не было, и говорит она мужниной дочери:
— Набери в мешки золы и свези на ту мельницу, где двенадцать чертей мелют, а оттуда привезешь двенадцать мешков белой муки.
Набрала девушка золы, села на подводу и повезла. Мельница та была за дальним лесом, и доехала она уже к ночи. Распрягла коней, зашла в мельницу и стала ждать.
В полночь заработали жернова и явились двенадцать чертей.
Подходит главный черт и говорит:
— Пойдем, девушка, танцевать.
— Да как я танцевать пойду, если у меня ленты нет? Принесли черти ленту. Она косу заплела, но танцевать все не желает.
— Как я пойду танцевать в старой кофте? Принесли черти и кофту.
— Иди, девушка, танцевать! — сердится главный черт.
— Да как танцевать, если юбка старая.
Пошли черти, нашли юбку. Оделась девушка, а танцевать не идет.
— Еще сапожек не имею, — говорит.
Бегали где-то черти, бегали, но принесли ей и сапожки.
— Пойдем же, девушка, танцевать! — злится черт.
— Да еще сережек нет, — отзывается девушка.
Метнулись черти за сережками. А она тогда еще и сундук с одеждой да с золотыми монетами запросила.
Тащат черти сундук, пыхтят. И только до порога донести успели — как петух прокукарекал. Утро пришло, и все черти в ад сбежали.
Собрала девушка все добро на телегу и приехала домой словно царская дочь.
— Где ты это все взяла? — поразилась мачеха.
— На мельнице, — отвечает девушка. И рассказала, как черти ее танцевать  просили.
На другой же день отправляет баба свою дочь на мельницу золу молоть.
Приехала девушка к мельнице, ожидает полночи. Дождалась, пришли черти, и самый старший зовет ее танцевать.
— Принесите мне то, и то, и то, и то... — говорит бабина дочь, — тогда пойду.
Кинулись черти в разные стороны, принесли ей огромную кучу добра: все, что захотела.
Оделась девушка, обулась и пошла с главным чертом танцевать. Как закрутил ее черт, так целой косточки не осталось.
Тут и сказке конец.


КАК ПАН ПО-НЕМЕЦКИ РАЗГОВАРИВАЛ

Жила на свете бедная вдова. И была у нее дочь — красивая, как роза. И вот однажды решил посватать девушку какой-то мелкий панок из соседнего села. Был он плюгавый да ничтожный, но гонору имел столько, что хватило бы и на трех вельмож.
Поехал жених ко вдове на смотрины и все думает, как бы ему себя подать достойнее.
Вот он и говорит своему работнику:
— Когда я буду разговаривать, скажи, что я великий пан и говорю только по-немецки. Понимаешь?
— Ага.
— Ты ей объясняй, по-нашему, что от меня услышишь.  Приехали. Вдова встречает, хлопочет:
— Здравствуйте, гости дорогие!
— Хухры-мухры, хухры-мухры... — отвечает панок. Вытаращила хозяйка глаза.
— Что это с ним? — спрашивает работника. А тот отвечает:
— Мой хозяин говорит только по-немецки. Он не просто какой-нибудь там паненок, а настоящий господин! Тут вдова к столу приглашает.
— Шахер-махер, — пробормотал жених.
— Что пан сказал? Работник ей объясняет:
— Они сказали, что не хотят кушать. А панок то был голодный, рассердился он на слугу, покраснел и кричит, что есть силы:
— Фогель-могель, едри-медри! Слуга потянул хозяйку за рукав:
— Не надоедайте с угощением, хозяюшка, а то он и ударить может. Зачем вам это?
— Фуфер-буфер... — застонал панок. А работник объясняет:
— Мой господин говорит, что уж так и быть, съест он через силу горбушку хлеба с водой.
Сели за стол. Хозяйка и ее дочь вместе с работниками ели вареники в сметане, а панок сухой коркой давился.
В конце концов стали гости в обратный путь собираться. Положила вдова перед женихом узелок с гостинцами.
— Хухры-мухры, хухры-мухры, — закивал благодарно пан. А работник свое:
— Вельможный пан просит узелок забрать, а не то он все равно в овраг выбросит.
Панок аж слезу пустил. Выехали за село, он, как голодный волк, на слугу накинулся:
— Ты что там нес?! У меня от голода в глазах потемнело!.. Работник пожал плечами:
— Да разве же я знаю по-немецки, пане? Я думал правильно объясняю.
Всю дорогу пан сердито сопел. И больше в жизни ни с кем по-немецки не говорил.



КАК БАТРАК К ПОПУ НАНИМАЛСЯ

Как-то один поп перепил лишку у старосты на крестинах и давай похваляться:
— Я в самом Риме пять лет обучался. На всем свете не сыщется такого человека, кто бы меня вокруг пальца обвел.
Услышал это смышленый батрак, который у старосты служил, и решил проучить хвастуна.
На другой день пришел он к попу.
— Чего тебе? — спрашивает поп.
— Пришел я к вам, батюшка, на службу проситься.
— А что делать можешь?
— Да что прикажете.
— Работник мне нужен, — говорит поп, — а вот какую тебе плату за год назначить?
— Я, отче, как перст одинок, — отвечает батрак. — Мне много не надо. Довольно и трех мешков пшеницы за год. И еще, конечно, будете меня, как своего слугу, кормить и одевать.
Обрадовался поп, что молодой да здоровый парень за малую плату работать согласен, и говорит поспешно:
— У меня во всем порядок. Пойдем-ка в дом, позовем пономаря и дьяка и при свидетелях договор составим, чтобы ты от своих слов не отказывался.
Послали за свидетелями. А как они пришли, то стали писать договор. Вот поп и говорит:
— Если ты, парень, будешь у меня плохо работать, то я тебя прогоню и ни зернышка не дам.
— Пусть так, — согласился батрак. — Но если вы, батюшка, условия нарушите, то мне всю плату за год вперед отдадите.
Так и записали.
Утром вышел поп на крыльцо, чтобы батрака к делу определить. Глянул кругом — нет парня на дворе. Послал он тогда работницу разыскать лежебоку.
Метнулась работница на гумно и в миг выскочила оттуда красная, как рак.
— Он... он... ой, не могу...
— Что же он? — встревожился поп.
— Да пойдите, поглядите...
Рассердился поп, кинулся на гумно. Смотрит, сидит работник на свежем сене в чем мать родила.
— Это так ты мне служишь, бесстыжие твои глаза? — задохнулся от гнева поп.
— А что же мне делать? — спокойно отвечает батрак. — Я вас, батюшка, с самой зари ожидаю, а вас все нет и нет.
— Ты что плетешь, дурак?
— Ох, и коротка у вас память, батюшка. Мы же при свидетелях договорились, что вы будете меня кормить и одевать. Вот я и жду, когда вы меня одевать придете. Да и перекусить уже не мешало бы...
Только тогда догадался поп, что попал впросак, а делать-то нечего. Пришлось попу-хвастуну тремя мешками зерна с хитрым батраком расплатиться.



КАК МОЛОДЫЕ В РАЮ ПОБЫВАЛИ

В одном селе женился сын богатого хозяина. Привел он в дом молодицу красивую да ласковую. В родной семье была она самой любимой дочерью и в девках тяжелой работы не знала, а замужем закрутилась по хозяйству с утра до ночи.
Вот, однажды, утомилась она, присела отдохнуть и говорит сама себе:
— Ох, глупа была Ева! Жила в раю, как у Христа за пазухой. И зачем откусила кислицу, что ей черт подсунул? Теперь из-за нее все женщины бедуют.
Услыхал это старый хозяин, подошел к ней и говорит:
— Ладно, дочка. С завтрашнего дня будете жить в моем доме как в раю! Согласна?
— Согласна, тятенька, — удивилась невестка.
На другой день перевели молодых в самую светлую и богато убранную комнату, украшенную цветами. Принесли им обед — все вкусное да сытное. А посреди стола закрытую миску поставили.
— Ешьте, пейте, — сказал старик, — а вот в эту миску заглядывать не смейте, не то худо вам будет.
— Чего нам туда заглядывать, — согласились молодые, — нам и желать-то больше нечего!
Так и стали они жить как в раю. День прошел, другой, третий... Еду им приносят, словно в великие праздники, а на работу никто не посылает.
Однако, миска покоя не дает. Что же там в ней? Почему заглядывать в нее запрещено?
— Давай поглядим украдкой, что в этой посудине, — говорит молодая. — Глянем скорехонько и закроем, отец ничего и не узнает.
— Нельзя, — противится муж.
— А я посмотрю!
— Не накликай беды!
Заплакала тогда жена, а муж и пожалел ее.
Ну,  ладно! Загляни чуток, только быстро, чтобы отец не увидел.
Приоткрыла чуть-чуть молодая миску, а оттуда вдруг синица выпорхнула. Бросились муж с женой ее ловить, да где там.
А тут и старик вошел к ним. Увидел он все и говорит:
Что, не захотели в раю жить? Так идите на работу!
И стали молодые снова по-прежнему жить, как всем нам Бог заповедовал.



КРАДЕНЫЙ ВОЛ

Имел  мужик сына. Вырос хлопец статный да видный, а до работы что-то не очень тороплив.
Однажды спрашивает его отец:
— Не пора ли тебе, сынку, за какое-нибудь дело браться? А тот стоит и затылок почесывает:
— Да не знаю, отец, за что и приняться...
— Хорошо, — отозвался отец. — Пойдем по свету, поглядим, как люди живут. Может, и тебе какая работа по сердцу придется.
Шли они, шли, уже и назад повернули, вдруг видят — у леса вол пасется.
— А украду-ка я этого вола! — говорит тогда сын.
— Что ж, — вздохнул отец, — кради его... Поймал сын вола, веревку ему на шею и повел.
— Веди его домой. А я на хутор загляну — знакомого проведаю... — сказал ему отец.
Вернулся отец поздно, но в тот же вечер зарезали вола и сварили богатый ужин. Завесил сын дерюгами все окна, чтобы никто не подглядывал, и лишь потом за стол сел.
— Постой, — говорит отец. — Сперва померяем себе шеи. Посмотрим, кто из нас лучше поправится.
Померяли они себе шеи и принялись за еду. Отец ест не спеша, будто в гостях, а сын торопится, как на пожаре. Залает собака, он как ошпаренный бежит мясо в кладовку прятать, И ночь не спал; все-то ему снилось, что хозяин вола объявился.
Через месяц съели того вола. Повеселел парень.
— Ну-ка, сын, — говорит тогда отец, — померяем шеи. Смерили. У отца шея на два пальца толще стала, а у сына — тоньше прежнего.
— Это потому, сынку, что ты краденое ел! — смеется над ним отец.
— Да, вроде, вместе мы ели?! — удивился сын.
— Вместе, да не одно. Я-то свое ел, потому и поправился, — прищурил старик глаза. — Помнишь, я на хутор заходил? Это я тогда хозяину деньги за вола относил.
Сын даже слова сказать не может, стоит глаза потупив.
— Что, сынку, — говорит отец, — может, снова пойдешь вола красть?
— Ну уж нет, будь он не ладен! — сказал сын. — Больше красть не буду. Пойду лучше землю пахать да хлеб сеять.

Фольклорный материал перевел с украинского А. В. Шестаков